Текст книги "Генеральный попаданец 2 (СИ)"

Автор книги: Ал Коруд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

– Русские начинают большую игру.

– И будут использовать нас для таскания каштанов из огня.

Партийный функционер усмехнулся:

– Для того вас и создали, камераден. Скажу больше, судя по всему, советы задумали великий индустриальный скачок.

Вольф с интересом уставился на собеседника. Ему не хотелось действовать за спиной товарищей сверху. И он с потайным ужасом начинал понимать, во что его втравливает Брежнев.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты ведь знаешь, что наши студенты учатся в Москве? И кое-кто из них работает на нас. Один из парней тесно общается со своим преподавателем. Тот разрабатывает некую новую экономическую дисциплину, основанную на кибернетических понятиях. Именно его позвали месяц назад в Совет Министров СССР в закрытую комиссию. Наш студент говорит, что этот парень полон восторга и энтузиазма перед перспективами.

Маркус сузил глаза:

– Можно подробней узнать, чем тот профессор занимается?

– Мы работаем над этим вопросом.

Вольф встал и заходил по комнате, затем подбросил в камин свежих поленьев.

– Русские собираются повторить свой рывок тридцатых. Новая индустриализация?

– Похоже на то. ГДР им нужная как площадка для обкатки и некий шлюз с Западом.

Глава внешней разведки штази растянулся в улыбке:

– Но мы же можем передавать Советам далеко не все, что добудем?

Матерн поднял голову и уставился прямо в глаза собеседника.

– Мы внимательно проанализировали действия Первого секретаря. Получив власть, он поначалу не особо проявлял себя. Все началось пару месяцев назад. Взрывообразный рост тайных встреч, стремительное продвижение своих людей, события нарастают как снежный ком. Ильич тщательно готовился и еще более тщательно скрывал свои намерения. У меня большие подозрения, что в этот раз «Красный локомотив» снесет все на своем пути. И я бы точно не встал ему наперекор. Так что вопрос стоит не так, дорогой камераден: отдавать ты будешь больше, чем сможешь.

Вольф застыл в смятении, но старший товарищ его ехидно подбодрил:

– Зато нам предстоят крайне занимательные дела!

Информация к сведению:

«В 1963 году Александр Константинович Протазанов (первый секретарь Тюменского обкома КПСС) подготовил предложение организовать в Тюменской области добычу 10 – 15 млн. тонн нефти в год и приехал с ним в Госплан. Зампредседателя комитета даже не посмотрел на геологические карты, которые были разложены на столе, заявил, что огромные запасы нефти и газа, о которых говорят тюменцы, не более чем плод больного провинциального воображения. И в завершение разговора посоветовал 'прекратить дурить всем головы и заняться своими делами». Почему в Госплане едва не саботировали (кстати, вмешательство Косыгина и Байбакова как раз и спасло ситуацию) разработку тюменской нефти.

В 1960 году решили «навести экономию» на северянах. Были сильно урезаны так называемые «льготы». Результат не замедлил сказаться. Люди потекли с Севера. Уходили оттуда квалифицированные специалисты, на их место приходили новички. Уходили приспособившиеся к местным условиям, приходили те, кому еще предстояло пройти долгий и тяжелый период адаптации. Но к тому времени, когда они тоже начинали чувствовать себя северянами, приобретали значительный и ценный опыт, подходило время очередного, сразу за три года, полугодового отпуска.

Северянин ехал «на материк», отдыхал, а заодно узнавал, что с его-то специальностью и опытом его и тут, в центре или на благословенной Украине, что называется, «с руками оторвут», что он и тут зарплату приличную получит и квартиру тоже. Многие не возвращались из своего первого отпуска или возвращались лишь за тем, чтобы ликвидировать свои северные дела. На их место опять приходили новички. И все начиналось сначала, как в сказке про белого бычка: парень, только что окончивший курсы трактористов или проработавший в колхозе на тракторе один сезон, получал на Колыме новый бульдозер.

Трудно давался ему первый северный опыт, но через три года был он уже стреляный колымский «волк», чувствовал себя на колымских «торфах» и «песках» ничуть не хуже, чем на украинских черноземах. А тут-то и подходил желанный, первый за три года отпуск, из которого возвращался уже далеко не каждый… Экономия вышла, как говорят, «боком». В 1968 году северные «льготы» были в основном восстановлены. Положение с текучестью кадров стало, по мнению местных руководителей, быстро улучшаться.

Земли вступивших в колхоз и сбежавших из села поступили в общий земельный фонд колхоза «Свободный труд». Общими усилиями весной 1932 г. была проведена посевная кампания в колхозе. Колхозники поделились семенами из своих скромных запасов, небольшую помощь оказал район, выделив немного разного посадочного материала, отправленного с Кубани. Однако лето 1932 г. поразило все посевы страшной засухой и жарой. С апреля по июль ни одного дождика. Если озимые ещё дали, какой– то урожай, то яровые хлеба, овощи, картофель сплошь выгорели. Следовательно, колхоз и единоличные хозяйства оказались под угрозой голода, что и случилось весной и ранним летом 1933 г. Страшная засуха 1932 г. охватила большую часть Украины (в основном Южной), Центрально-Чернозёмные области и многие другие районы страны. Нечерноземье, Урал, Сибирь, где не было особой засухи, помочь не могли, там коллективизации пока не было, а у единоличника хлеб взять было почти невозможно. Запад не собирался помогать Советской власти, правящие круги кап. стран только радовались нашей беде. Кстати, колхоз оказался более устойчив к засухе и голоду. Ни одного человека из семей колхозников в 1933 г не умерло. Коллективный труд, коллективная помощь сыграли позитивную роль. Всего же от голода в 1933 г. из единоличных семейств умерло из двух поселений несколько десятков человек. Фактически была съедена вся живность в хозяйствах. Единоличники завидовали колхозникам, но они сами были в трудном положении и помочь ничем не могли. Отец, создавая колхоз никого, принудительно туда не тянул. Хорошо зная селян, уговаривал вступать в артель только трудолюбивых, непьющих, добросовестных. Сказался, видимо, кроме природного характера отца и военный опыт. В царской армии, во время войны, он дослужился от рядового до фельдфебеля (старшины), пока не был тяжело ранен.

После перенесённого голода 1933 г. многие селяне стали писать заявления, проситься стать колхозниками. Урожай 1933года был вполне приличный.

Глава 7

18 апреля 1965 года. Завидово. Пинок под зад истории

Ехал в охотничье хозяйство в несколько ипохондрическом настроении. Вроде вот оно решающее выступление! Но на сердце отчего-то тяжко. Не перемудрил, не пережал на существующую темпоральную ветвь? Ведь действую быстро и жестко, как будущем. У нас там особо не забалуешь или сожрут. Здесь все так неспешно, что даже главы государств могут себе позволить чилить неделями. Тюбики Делулу на сленге зумеров.

Пожалуй, после такого стремительного разбега стоит взять время на перерыв. Зачистим поле на расширенном заседании во вторник, «развалим» на куски наследство НКВД-МГБ и можно спокойно заняться праздником. Девятое мая для меня не просто дата, это мощнейший агитационный прорыв. Заодно посмотрю, насколько может в пропаганду здешняя машина. Да, еще космос. Глава Штази Вольф должен мне помочь с одной занятной мелочи.

Уф, вспоминаю про экономику, что займет после праздников не меньше месяцы и на лбу выступает испарина. Не тешу себя надеждой, что мы устроим моментальное ускорение. На раскачку потребуется год или два. Да и на лето запланирована армия, вернее, начало реформ и разборки с ВПК. Пусть как хотят, но тратить столько ресурсов на оборону мы себе позволить не можем. Боеголовки, средства их доставки в первую очередь. На остальное жесткий конкурс. И на первое место по затратам советского солдата! Позор ходить в обмундирования фактически начала века.

Меня встречают, я припозднился. Виктория Петровна не разрешила будить рано. Разминка, туалет, завтрак. Будни съедают без остатка нашу повседневность. Вроде и менять особо нечего, но некая призрачная мечта внутри маленького человека остается с ним до старости и смерти. И на пенсии тебя постоянно нечто гложет изнутри. Вот и здесь: казалось бы, получив такую власть над сверхдержавой, ты должен воспрянуть, закатать рукава и погрузиться в текущую реальность без остатка.

Но спустя некоторое время еще четче начинаешь ощущать отчужденность здешнего бытия от именно твоего. Затем осознаешь, что тебя в этом мире нет и не будет. А я должен уже быть и совершать первые шаги тяжкого познания. Вселенная пользуется нами, как куклами. Человеческое счастье или страдание для нее ничто. Сухая математика чисел и сопряжений.

Тьфу ты, опять хандрю!

Одну за другой всаживаю пулю за пулей в открывающиеся в некоей последовательности мишени. На базе Завидово по моей просьбе соорудили целый интерактивный тир. Улица города, помещение, открывающиеся без предупреждения ростовые мишени, или «выглядывающий» из окна «персонаж». Гости этого «городка» еще не видели, потому искренне восхищались моей стрельбой. В принципе, а чем пальба по бедному зверью лучше? Тебе подводят его под «насест» или вышку. В чем доблесть?

Заменив на драйве еще один магазин, вколачиваю «дуплетом» две пули в лоб ухмыляющемуся ковбою. Затем приседаю и добиваю по «бегущему гангстеру» метрах в тридцати. Стоящий рядом «дежурный» флегматично объявляет:

– Все цели поражены. Стрельба дробится.

Ну, Леонид Ильич, уел! – вставший неподалеку Подгорный искренне хлопает в ладоши. Доволен своим постом донельзя. Все приезжающие зарубежные делегации я свалил на него. Все легче. А ему уважение.

Кириленко поддакивает:

– Азартно. Надо будет попробовать.

Я с интересом оглядываюсь на него:

– Пистолет есть?

– У нас же у всех по рангу. Правда, не такой модный, как у тебя.

Я гордо вынимаю из Вальтера магазин и передергиваю затвор, чтобы случайная пуля не осталась.

– Подарок! Ну что, товарищи, считаю, что обед мы заслужили!

Вчера самые заядлые охотники выезжали на птицу, потому у нас сегодня дичь. Густой суп, жаркое и отдельно различная рыбешка. Я налегаю на последнюю. Под еду отлично зашло спиртное. Лишь Суслов с гримасой отказался. Но много себе не позволили, впереди серьёзный разговор. Гостиную сделали по уму. Можно передвинуть мягкие диванчики и кресла по вкусу. Из большого окна мягко льется свет, погода наладилась и даже иногда выглядывает солнышко. Пахнет весной! У нас же тут ненастье. Все напряглись, как будто их запор одолел. Собрались все приглашенные кроме Щербицкого, застрял по причине нелетной погоды в Киеве. Но мы с ним еще переговорим накануне заседания. В ожидании поста Первого на Украине он сговорчив.

Распорядился насчет чая и встав перед всеми «заговорщиками», начал беседу. Собравшиеся не особо радостны. Интересно, отчего?

– Соратнички, что за настроение? Я ожидал услышать аплодисменты и ворох вопросов.

Члены и кандидаты в Президиум переглядывались. Первым заговорил Суслов:

– Леонид Ильич, есть пожелание, чтобы такие речи ты задвигал, предварительно посоветовавшись с товарищами. У нас целый международный отдел в ЦК имеется, Министерство иностранных дел. К чему такой… эпатажный экспромт?

Уставившись в глаза главного идеолога страны, отвечаю:

– На волюнтаризм намекаете? Не выйдет! Нет, товарищи, у меня на сей счет имеется четкая и цельная программа.

Подгорный на правах «первого человека страны» хмыкает:

– Так почему бы не дать нам с ней ознакомиться?

Живо срезаю оппонента:

– Зачем? Это право Первого секретаря формировать повестку дня.

– Не много на себя берете, Леонид Ильич?

Тонкий намек на толстые обстоятельства. Типа полгода назад одного такого прыткого сняли.

– Сколько могу. Но вашу помощь не отвергаю. Как сформирую полностью, так и посидим, покумекаем. А что речь? Пусть эта сволочь там за бугром попрыгает. Мы же себя в первую очередь уважать должны, как вторая сверхдержава планеты. Зачем постоянно лезем ко всем и лебезим? Дайте нам немножко мира! Мы, могущественная держава с самой лучшей армией, ракетами и ядерными боеголовками обязаны вести себя на мировой арене сообразно силе и влиянию.

Все с неподдельным удивлением уставились на меня. Такие прописные истины приходится до здешних ЛОМов доносить.

– Захотят мира, сами придут его просить! Мы открыты для всех. Но не стоит сотрудничать с теми, кто замышляет против нас и наших союзников козни. Слабость не прощают!

Устинов новый в кампании, но решительней остальных:

– Считаете, Леонид Ильич, что надо выступать с позиции силы?

– Необязательно всегда, но в любой момент нужно быть готовым к решительным действиям.

Подгорный угрюмо взирает на меня. Удивлен не меньше, но скорее неприятно:

– Мало нам Карибского кризиса?

Отмахиваюсь:

– А не нужно совершать резких движений. Варить лягушку следует медленно. С Джонсоном у меня линия прямой связи. Как-нибудь договоримся.

Суслов внимательно нас слушает, колко интересуясь:

– Мы за этим во Вьетнам влезаем?

– Не только. Я разговаривал с маршалом Кошевым. Он считает, что нам как воздух необходим настоящий военный опыт. Лучше на чужой крови. Сами вспомните несчастную Зимнюю войну сорокового. Какими потерями она нам далась. И все равно весь её опыт не учли, и наступил сорок первый. Про него рассказывать не буду. Сами все помните.

Михаил Андреевич вздыбился:

– Ты всерьез считаешь нашу армию неготовой?

Развожу руками:

– А как это узнать? Маневрами? Так сейчас в ГДР развлекаются, а эмиссары Генштаба внимательно наблюдают.

Многие еще не знают о моей роли во внезапных учениях нашей самой западной войсковой группировки

.

– Поэтому ты не отвечаешь на звонки Малиновского? – снова Подгорный, лезет в вожаки. Но пока по рукам его бить не буду. – Жалуется, что отдаешь приказы помимо него.

– Ничего, переживет! Право имею. И на службе надо быть, а не считаться. Он мне до сих пор не доложил, где тогда шарился. А между прочим, это второй человек в стране с правом решения нанесения ядерного удара.

Произнесенный пассаж произвел на присутствующих неожиданное впечатление. Внезапно с несколько иной стороны они осознали мое могущество и ответственность. Меня тут же поддержал Устинов:

– Леонид Ильич прав. Такие должности обязаны быть всегда на связи.

– Мы еще вернемся к этому разговору, сейчас собрались не для этого. Товарищи, решили? Выступаем?

Соратнички воспряли и дружно закивали.

– Тогда пройдемся по основным пунктам. КГБ подвергаем реформе?

Черненко неожиданно встревает, он не записывает, но как рефери контролирует ситуацию со стороны.

– Будем голосовать, товарищи?

Суслов машет рукой:

– Не обязательно. Единогласно. По нашему плану.

План на самом деле мой, Ивашутина и Грибанова. Уже согласован. Все за то, чтобы «Девятка» стала отдельной Государственной Службой Охраны, сокращенно ГСО Получит в компетенцию охрану не только высших лиц, но и важнейших объектов. Станет весомой силой среди спецслужб Союза. Первое управление переформируется в Государственный комитет Разведки, ГКР. Всем остальным отделам под одной крышей, что занимаются внутренними проблемами СССР, оставили старое название МГБ. Но работать они смогут лишь внутри страны.

– По итогам последней поездки я могу заявить категорическое неприятие работы Отделов ЦК. Такое впечатление, что они водят нас за нос. К этому вопросу подробней мы вернемся позднее, но необходимы перемены. Товарищ Андропов завалил фронт работы полностью. Нас союзники совершенно не слушаются и не уважают. Но помощь все равно просят. А сами проводят либеральные околобуржуазные реформы. Социализм лишь на словах! – я не жалел эпитетов, топя «братские» партии, соратнички внимали. – Только одни немцы и отчасти венгры ведут себя, как реальные союзники. Потому что получили от нас в прошлом кровавых люлей? Черт их знает!

Суслов хмурится, но по глазам заметно, что мои доводы считает вескими. Отчеты именно ему посылал всю дорогу. Бедолаги помощники по ночам и не спали толком.

– Твои предложения, Леонид Ильич?

– Сместить Андропова, как завалившего направление. Вы ведь пока справитесь и со вторым отделом, Михаил Андреевич? Затем надо искать кандидатуру.

Суслов задумался, молчавший доселе Демичев встрепенулся:

– Не слишком ли строго, Леонид Ильич?

Я обвел Соратничков тяжелым взглядом и выудил размноженный с помощью техники любопытный листок, что передал мне накануне Питовранов.

– Ознакомьтесь, пожалуйста, и решите, что делать вот с этим.

Члены и кандидаты в Президиум дружно погрузились в чтение. Реакция была разнообразная: гнев, удивление, страх. Но ни одной положительной. Первым не выдержал Подгорный. Он уже не боялся Секретариата, поэтому мог говорить откровенно:

– Немыслимо! За нашей спиной они сорили деньгами, которых не хватало на самые важные участки. Это настоящее вредительство, товарищи.

Главный идеолог страны снял очки и начал их тщательно протирать. Мой реципиент давно подсказал, что такие жесты характерны в случае глубокого волнения.

– Я бы все-таки не кидался такими словами, Николай Викторович.

– И это так оставить?

– Разберемся, не впервой.

За еле слышно произнесенной фразой чудилась такая жуть что некоторые вздрогнули. Они точно не будут завидовать виновным. Бросаю в огонь разгоревшейся интриги еще одно полешко:

– Правильно! Необходимо неспешно размотать этот клубок.

– Это все, сука, Куусинен! – выплюнул Кириленко. Все переглянулись, предвидя необычные осложнения.

Отто Вильгельмович Куусинен отвечал за особо важные сферы деятельности Международной Коммунистической организации под названием Коминтерн. Сеть Отдела Международных связей его агентов и уполномоченных в те годы раскинулась на весь мир. Через отдел шла материальная поддержка из СССР коммунистическим партиям на Западе, причём золото, бриллианты и валюта. Отдел Международных связей – это, по сути дела, важнейший элемент, связывающий Коминтерн с ГРУ Генштаба и с ГПУ НКВД. В Коминтерне существовал Отдел фабрикации документов, отдел пропаганды и агитации, отдел анализа иностранной прессы и так далее. Таким образом, была создана организация, которая использовала весь потенциал разорённого войнами и революциями Советского Союза для революционной работы во всем мире. Причём частенько во вред политике самого Советского Союза.

И вот такое наследство перешло затем в ЦК. Я настроен решительно. Обрубать надо эти щупальца. Противником скороспелого решения был Суслов. Мы не раз по этому поводу ругались. Но и сейчас ему сказать нечего. Ценная валюта тратилась помимо решений ЦК и Секретариата. А это прямое нарушение партийной дисциплины. Основы деятельности КПСС.

Поэтому кидаю еще одно полешко.

– Тогда надо и с Шелепиным что-то решать. КПК явно недорабатывает. Это же его прямая обязанность – следить за тратами. От него даже докладной записки не было. Чем он там вообще занимается?

Мой пробный шар охотно принял Суслов:

– И до него доберемся! Комитет потерял свою роль, отсюда и многие проблемы.

Кириленко, Устинов и Демичев быстро переглянулись. Видимо, поняли, что у нас с Михаилом уже есть некие договоренности. Вот оказывается, откуда метла метет! Не все на Ильича сваливать текущие передряги. Президиум разбился на несколько группировок. И надо примкнуть к основной. Поэтому против нас никто в ближайшее время открыто не выступит. Себе дороже!

Я перехватываю разговор и поворачиваю его в более приятное русло.

– Давайте тогда, товарищи, обсудим еще один крайне важный момент. Пора нам делить «портфели», чтобы не толкаться локтями. И нести ответственность за конкретные порученные участки.

Соратнички оживились и дружно потянулись к внесенному в гостиную самовару. Чай не баре, сами себя обслужат. Я достал толстенный талмуд с наработками, вызвав любопытствующие взгляды. Они знали, что я постоянно веду какие-то записи, но пока еще никому не показывал. Выпиваю сряду две чашки крепко заваренного чая, чтобы горло прополоскать и приступаю.

– Начнем с идеологии, как самой важной составляющей действующего марксизма-ленинизма.

Разошлись лишь к вечеру. Особых споров не было. Сложность исторического момента осознали все и старались не набрасывать. Я коротко обрисовал международную обстановку, которая, честно говоря, нам нисколько не благоприятствовала. Даже в социалистическом лагере ворох нерешенных проблем. 22 марта умер Георгиу-Деж. Румыны вместо него избрали совершенно не просоветского Чаушеску. И ни одна собака из международного отдела ЦК не почесалась! Я же в ворохе дел упустил ситуацию. Пора исправлять. Но это уже с помощью разведки и Тито. У того есть в спецслужбах Румынии связи. На своих партийцев надежды нет.

Скоро рванет в Доминикане, тут я с Кастро наготове. Люди из ГРУ уже вычислили американских агентов, бойцы с Кубы потихоньку просачиваются на соседний остров. Сразу после выступлений революционеров кому-то там здорово поплохеет. Без агентуры и точных сведений американская интервенция подойдет с опозданием. А за штурвалы самолетов мы посадим опытных специалистов. Так что мало морской пехоте не покажется. Че Геваре дано задание создавать бригаду «Эспаньола», которую будут готовить лучшие спецы ГРУ. Ее мы используем в Центральной Америке. Гондурас, Никарагуа, Сальвадор. Там сплошные горячие точки. Думаю, в течение года они «выстрелят». И американцам станет резко не до Кубы.

Кроме Вьетнама в Азии полно грядущих событий, о которых хроноаборигены ни сном, ни духом. В августе 1965 года случится война Индии и Пакистана. В том будущем она закончилась практически ничем в сентябре. СССР в лице Косыгина сдуру помирил их в Ташкенте. Надо ли СССР вообще их мирить? Зная будущее – ясно, что не надо. В интересах СССР затянуть войну и помочь индусам размазать паков по асфальту. Можно затем договориться с Афганистаном, И за районы, населённые 'свободными племенами, и за выход к морю между Синдом и Белуджистаном получить Ваханский коридор между Бадахшаном и Кашмиром. И можно строить дорогу в Индию. Тогда от Пакистана остаётся совсем ничего. Ни будущей атомной бомбы, ни пакостей с исламистскими фанатиками. Нищая страна, поставщик рабсилы в регионе.

Но здесь мне важнее мнение Захарова, ГРУ и ПГУ. Какими средствами и усилиями можно сломить армию паков.

Затем в сентябре этого же года грядет переворот в Индонезии и террор нового диктатора Сухарто. В итоге мы там потеряем позиции полностью. Я в хитросплетении тамошних дел особо не понимаю. Может, туда китайцев натравить? Ведь их в Индонезии также будут массово убивать. Мне срочно необходима разведка ПГУ. Как только разделим КГБ, тут же поставлю разведчикам задачу! В Африке также неспокойно. Совсем скоро в июне 1965 случится переворот в Алжире. Президента Ахмеда Бен Беллу сверг другой «великий революционер» военный министр Хуари Бумедьен. И Бумедьен и его наследник Бенджедид под вывеской «арабо-мусульманского возрождения» до конца 80х будут заигрывать с исламистами.

Немало этих сволочей поехало в той истории джихадить в Афганистан, в благодарность за помощь в освобождении от французов. Для самого Алжира это в итоге кончилось многолетней гражданской войной в 90х. Кроме того Бумедьен и его наследник активно снабжали Францию и других европейцев газом, конкурируя с СССР. Такая вот арабская благодарность. И не только там. Египет, Ирак. Совершенно ненужные нам арабо-израильские войны. Нужно срочно менять вектор усилий. И обязательно разобраться с арабскими лоббистами. Хотя антиеврейский вектор давно прослеживался в ЦК. Как бы самому не попасть впросак. И посоветоваться не с кем. Хотя…

Что еще в копилку у нас в ближайшем будущем:

Восстание негров в Лос-Анджелесе.

Восстание в Ираке.

Военный переворот Мобуту в Конго.

Государственный переворот в ЦАР.

Военный переворот в Сирии.

И вишенкой на торте – начало "Культурной революции' в Китае.

Последующие события вроде военного переворота «черных полковников» в Греции пока не беру в расчет. Сдвиг времени может пройти существенно и повлиять на цепь событий. Это почему-то авторы многих попаданческих романов не учитывают. «Эффект Бабочки».

Так что «Ареопаг» дружно признал за мной стратегию внешней политики. Они с некоторой оторопью осознали, что мои познания намного глубже, чем их. Суслов брал на себя общую идеологию и внутреннее строительство партии. Как мы поняли, вскоре он намерен прибрать под себя КПК и сделать партийную комиссию настоящей метлой. Демичеву поручили пропаганду и построение фундамента «мягкой силы» во внерубежье. Предложенный мной термин пришелся по нраву. Из-за наличия слова «сила».

Подгорный плотно сядет за законодательство. Я ему уже намекнул, что требуется реформа МВД и Уголовного кодекса. Председатель Президиума Верховного Совета тут же озадачился. Работы там непочатый край. Да и я как-то обронил, что не против того, чтобы роль Советов стала значимей. Поэтому мой вояж и грядущий статус он принял без с особого сопротивления. Ему и внутри страны дел не переделать.

Так что лучше поделиться обязанностями, чем толкаться.

Кириленко «сел» на промышленность, как и в том времени. Пока не подойдет «второй эшелон» управленцев, придется пользоваться проверенными. Помогать ему будет Мазуров, которому я уже поручил после пленума плотно засесть за реформу. Человек ответственный и успешный, на него можно положиться. И через него же я могу воздействовать на Машерова. Белоруссия в моих планах играет большую роль. Связующее звено между славянскими и прибалтийскими республиками. Давление Москвы далеко не все ровно воспринимают. Пора налаживать крепкие межреспубликанские связи. Глядишь, и остальные подтянутся.

Скажете, это же прямой толчок к сепаратизму. Ну, во-первых, в шестидесятые об этом никто ни чухом, ни духом. Имеются, конечно, отдельные личности в национальной интеллигенции. Но таких укоротить, раз плюнуть! Для этого у меня целый отдел ЦК под боком сидит. Пнем под зад, начнут работать. Во-вторых, мои задумки о научно обоснованных экономических районах со временем разрушат чисто республиканские управленческие структуры. Понимаю, что пробивать их придется с трудом и через большое сопротивление. Но я к тому времени наберу такой вес и силу, что вряд ли кто открыто или скрытно сможет противостоять моей команде.

С соседей и начнем. Донецко-Ростовский ЭР, Харковско-Курско-Воронежский, Северо Белорусо-Литовский, Ленинградско-Эстонский. А там посмотрим! Плавильный котел, вот что нам необходимо. С официально русским языком общения и гегемонией русского искусства. Хотя про культуру не скажу, тут я не спец. В будущем культурные миксы разных этносов весьма популярны. Они делают мир разнообразней. Отличный пример – негритянский блюз или английский рок.

Моя задача сделать саму возможность разрыва по живому крайне сложной, а то и невозможной. Хотя, может, и зря так надеюсь. Ведь резали СССР в политических целях. На экономику никто не смотрел. И что делать с Закавказьем пока не представляю. Рассадник коррупции и отсталости. И ведь на голодный паек их сразу не посадишь. Вой будет до небес. Так что зажимать, скорее всего, будет медленно, разрешая желающим работать на земле. И платить налоги официально. Пусть с их и привыкают жить.

Дивертисмент. Югославия. Одна из резиденций Тито

На рубленое лицо руководителя Югославии как будто наплыла глубокая тень.

– Кто есть этот, Брежнев? Откуда он взялся? Еби га!

Его собеседник насторожился и поставил чашку с кавой на столик. Было тепло, и они сидели на террасе. Александр Ранкович, бывший глава МВД, нынче верный соратник Тито и выбранный в прошлом году вице-президент приехал по первому зову.

– Что ты имеешь в виду, Иосип?

– Это совсем другой человек, Лека! Не тот, с которым я общался раньше. Это я чую, как опытный зверь. Ты меня знаешь. Только Ильич еще больший хищник. И мне… страшно.

Ранкович еле сумел скрыть удивление. Что такой случилось с их боссом? Он же не боялся выступить против самого Сталина!

– Ты… уверен?

Тито вскочил с плетеного стула и нервно заходил по террасе.

– Он видел меня насквозь, оставлял… некие знаки. Часть я разгадал, остальное мне не по силам. Ты видел, что он наделал в Берлине? Открыто послал американцев, как там у русских: «по матушке» и тут же начал проводить невиданные маневры у самой западногерманской границы. Ругал поляков Варшаве почем свет зря. Это мне они сегодня сообщили. Очень обиделись паны на него. Ильич походя ломает и крушит, все, что другие строили. Но у него, – Тито поднял палец, – есть собственный и крайне хитроумный план.

Высшие руководители Югославии замолчали, налили еще кавы. Ранкович осторожно поинтересовался:

– И что делать будем?

Президент усмехнулся:

– Что делать? Завидовать будем! – потом он посмотрел в глаза верному соратнику. – Готовься ехать в Москву, Лека. Обсудите вопросы сотрудничества в целом. Я пока смотаюсь в Австрию и провентилирую там одну проблему. Да ебига! Даже не три, а больше.

Ранкович всегда слыл сторонником сотрудничества с СССР, занимал в иерархии Югославского руководства консервативные позиции и противился курсу на либерализацию. И у него были связи в Москве.

– Завтра позвоню в посольство, чтобы они встретились с кое-кем.

Тито бросил испытывающий взгляд на Ранковича и кивнул:

– Действуй по обстановке! Передай ближнему окружению Брежнева, что принципиально я согласен. Пусть готовит встречу на Байкале.

Брови вице-президента поползли вверх:

– Почему на Байкале⁈ Это же в Сибири!

– Потому что там красиво. И чтобы наши лодыри оценили мощь и величину русских.

Ранкович помедлил некоторое время, затем решился на вопрос:

– Почему ты так быстро сделал выбор?

Тито нахмурился и буркнул:

– Чтобы потом не стало поздно, Александр. Не стало поздно. Что-то назревает…

Информация к сведению:

РСФСР терпела колоссальные убытки из-за программы «братской помощи» республикам, в которых строились всякие высокотехнологичные производства. Аборигены просто физически не могли на них работать, особенно это касается Армении и Грузии. Продукция Ереванского автомобильного завода – фургончики ЕРАЗ – ужасала, армяне не могли и не хотели даже правильно скрутить поставляемые им ГАЗовские агрегаты. Краска и грунтовка с производства разворовывалась, поэтому сгнивали они феноменально быстро. Руководители автопредприятий всеми силами старались откреститься от ЕрАЗиков.

Ереванский станкостроительный завод вроде как делал «клоны» тех же станков, что и другие заводы СССР, только качество там было… вот даже не знаю, как это сформулировать. Вместо подшипника могли воткнуть тряпку и набить её солидолом, про какие-то там допуски и посадки вообще говорить не приходится. Продукцию завода распределяли административным ресурсом, на этих станках никто и никогда не работал, так как это невозможно в принципе. До сих пор попадаются новые, тех лет, но они никому не нужны – это был изначально чермет.