Текст книги "Генеральный попаданец 2 (СИ)"

Автор книги: Ал Коруд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Но зачем тогда всю республику дёгтем мазать? При чем здесь украинство и националистические заскоки? Публика пребывала в некотором недоумении. Все это невзначай выливалась в прениях, а я внимательно слушал и наблюдал за залом. Да нет, ребятушки, вы этом дерьмеце уже давно завязли. Может, и не ваша вина, что еще с двадцатых годов большевики с какого-то перепуга затеяли усиленную украинизацию юга России. Ведь только недавно с петлюровцами воевали и хлебнули лиха. Столица вместо русского Харькова, который насильно тиснули в УССР, была перенесена в древний, но все равно еще русский город Киев.

И вот сейчас по лицам я отмечал случившуюся разделенность республики. Угрюмый и молчаливый Донбасс, яркий и жаркий центр и говорливую не по чину Западенцию. По сравнению с РСФСР УССР, как ни странно, менее урбанизирована, то есть селюковский представительный слой представлен широко. Это города Востока и даже Центра в целом русскоязычные, но уже не могут до конца переварить в себе самостийный элемент. Вернее, им не дают. Сложившаяся интеллигентская прослойка, особенно в культуре и образовании, привлекает «своих», а партийные органы закрывают на это безобразие глаза. Или даже продвигают. В итоге культура становится местечковой и недалёкой.

Хоспади, неужели Ильич этого не замечал?

Когда Брежнев родился, такого понятия, как «этнический украинец», вообще не существовало. В переписи населения Российской империи, произведенной в 1897-м, употреблялся термин «малоросс», причем это относилось к языку, на котором разговаривал человек. Вопрос стоял примерно так: «Каким языком вы владеете?» И подданные империи отвечали: великоросским, малороссийским, белорусским и так далее. В зависимости от того, носителем какого языка являлся человек, определяли его национальность.

Украинизация в южных губерниях проводилась не коммунистами, а так называемыми боротьбистами – бывшими членами левоэсеровской партии, базировавшейся на территории Малороссии. Эта партия возникла в 1917 году на волне известных революционных событий. У себя на родине они издавали газету «Боротьба». В двадцатые их разогнали. Однако люди, составлявшие ее ряды, никуда не исчезли. Войдя в РКП (б), они предприняли украинизацию на своеобразный рогульский манер. Кто этим занимался? Можно вспомнить заведующего отделом печати ЦК КП (б) Украины Андрея Хвылю, заместителя председателя СНК и председателя Госплана УССР Григория Гринько, наркома юстиции и прокурора УССР Николая Скрыпника, наркома финансов УССР Михаила Полоза, наркома просвещения УССР Александра Щумского и председателя киевского губисполкома Панаса Любченко.

И вот именно тогда Иосиф Сталин пишет письмо «Тов. Кагановичу и другим членам ПБ ЦК КП (б)У». Там, в частности, говорилось: «Нельзя украинизировать сверху пролетариат. Нельзя заставить русские рабочие массы отказаться от русского языка и русской культуры и признать своей культурой и своим языком украинский. Это противоречит принципу свободного развития национальностей. Это была бы не национальная свобода, а своеобразная форма национального гнета…»

Прекрасно, значит, уже тогда началось столкновение пролетарского образованного города с рогульским мелкобуржуазным менталитетом. Последнее в двадцать первом веке и вовсе поставило страну на грань выживания.

Эта первая волна украинизации закончилась с разгромом Сталиным оппозиции. И вы её до сих пор жалеете? Незаслуженно посадили? Ну-ну. Что касается второй волны украинизации, то она как раз пришлась на период правления на Украине Петра Шелеста. При нем, в частности, возродилась практика перевода управленческих кадров из западных регионов Украины, где многие симпатизировали Организации украинских националистов в центральные и юго-восточные, традиционно русские области. И она сейчас в самом разгаре. И вдобавок здесь замешен Подгорный. Смекаете, какой у меня на него накопится компромат?

С руководством МВД и МГБ УССР я разобрался еще вечером по приезде. Вместе с генпрокурором СССР Руденко мы представили им списки людей, чьи руки по локоть в крови советских людей. И задались законным вопросом – почему те свободно гуляет по украинской земле? Ответов на них не нашлось, и потому я потребовал от ответственных лиц заявления на увольнение на стол тут же. Никто не посмел возразить. Потому что рядом со мной сидела легенда – генерал Судоплатов. А его методы всем известны. Лучше уйти на пенсию, чем пропасть бесследно.

После тюрьмы он вышел больным насквозь человеком, так что прямо с Киева я его отправил в ведомственный санаторий Крыма. Пусть разведчик подлечится и заодно неспешно поработает с материалами. С Киевом он уже мне неплохо помог. Подсказал, кого стоит поставить во главе силовых ведомств, а кого убрать от греха подальше. Нет, «воронки» по ночам не ездили. Будем решать все по закону. По самому гуманному советскому закону. Ха-ха.

Кроме Шелеста в усилении украинизации можно также обвинить Федора Овчаренко, украинского ученого-академика и секретаря ЦК КПУ по идеологии. Первую скрипку при них понятно кто играл: «самостийщики» вроде писателей Олеся Гончара или Ивана Дзюбы. Да там в различных организациях культуры целые гнезда самостийщиков. И они ни от кого не прятались. Куда такое годится? Кто дал отмашку на разрушение русско-малоросской дружбы? На мазание черным нашей прошлой истории? На рогульские выдумки и измышления, что расцвели чертополохом в девяностые. Вдобавок уже в этом году министр высшего и среднего специального образования УССР Юрий Даденков предписал читать лекции на украинском языке в университетах республики. То есть заставить русских профессоров коверкать малоросский говор.

Не забудем и про движение так называемых «шестидесятников», которое в национальных республиках принимало временами странный оборот. Первые собрания ранних шестидесятников проходили в киноклубе Киевского института благородных девиц, который большевики переименовали в Октябрьский дворец. Молодые писатели, художники, музыканты, актеры и режиссеры – все встречались в Клубе творческой молодежи. И там впервые появились такие значимые личности, как Иван Дзюба, Евгений Сверстюк, Алла Горская. Очень скоро посиделки молодых творцов приобрели политический оттенок. В 1962 году художница Алла Горская и поэт Василий Симоненко обнаружили в Киеве и его окрестностях, Быковне и Василькове, полигоны НКВД, где в 1937–1941 годах будто бы были расстреляны и захоронены не менее семи тысяч жертв сталинских репрессий.

Параллельно с распространением информации о жертвах репрессий украинские шестидесятники выступали против чрезмерного, по их мнению, присутствия русского языка в общественной жизни Украины, против идеологических ограничений на творчество и так далее, как водится в таких шизоидных кругах. Об идеях независимости как таковой говорить не приходилось, однако движение за гражданские и национальные права непрерывно усиливалось.

Знаковым для первой волны украинских шестидесятников стал 1965 год. В сентябре в кинотеатре «Украина» состоялась премьера фильма Сергея Параджанова «Тени забытых предков» о любви двух молодых людей из враждующих западноукраинских родов. Перед показом фильма выступил режиссер, а после на сцену поднялись литературный критик Иван Дзюба, аспирант Василий Стус, и журналист Вячеслав Черновол. Они объявили присутствующим, что в стране повторяется 37-й год, а представителей украинской интеллигенции арестовывают по политическим статьям.

После их выступления под воззванием с требованием прекратить политические преследования подписались 140 зрителей. Как таковых последствий эта акция не имела, кроме исключения молодых людей из университетов и увольнения с работы, однако именно она стала первым публичным протестом новой национально ориентированной украинской интеллигенции. Вот вам и цветочки усиленной украинизации. Плоды мы уже знаем. Там, где украинство, там всегда кровь и смерть. Бисовы дити!

Поэтому в кулуарах я прохладно отнесся к сентенциям некоторым руководителей, особенной партийных: что мол, не надо педалировать в такое сложное время националистический подтекст и относиться с уважением к украинской культуре. Честно говоря, они меня прямо выбесили. Брежнев внезапно стал хмур и бесстрастен. Отсутствие у него улыбки испугало больше, чем громовые речи. Тогда и пришел черед плану номер два. Никакой Украины не будет!

Так что в завершающем выступлении на второй день я отжег основательно. Проехался и по Грушевскому, вспомнил Петлюру, Бандеру и их сторонников. Не забыл и конкретные персонажи, что раздували рознь между Россией и её южной сестрой, перечислив их по именам. И жестко спросил – почему партийные органы стояли в стороне? И где в это время была советская власть? Почему открытые националисты буржуазного в самом центре республики смело подняли свои головы? Почему они собирают незаконные собрания около памятника Шевченко? К черту, выброшу этого пастуха из школьной программы! Через четверть века его окончательно забудут. Бездарный поэтишка, поднятый на знамена либералами.

Пообещал короче административному ресурсу УССР Кузькину мать, Хиросиму и Нагасаки. Многие из партийных бонз выходили с заседания с серыми лицами. Брежнев ведь всегда слыл человеком донельзя спокойным. И если он сердится, то произошло нечто ужасное. Видимо, о смене руководства у силовиков многие уже были в курсе и сейчас гадали, сколько голов полетит в этот раз. Падение Никиты докатилось и до неньки. Но сначала стоит успокоить Щербицкого. Моя резкая речь его явно напугала. А у меня к нему претензий нет. Зато имеется много предложений.

– Хорошо сидим, товарищи! Как настоящие братские народы.

Машеров поднял брови, затем с легкой улыбкой согласился:

– Так и есть. Даже не сразу заметил.

– Россия, Белоруссия и Малороссия.

Щербицкий не нашелся что ответить на мой глубокомысленный пассаж, Мазуров же с любопытством поинтересовался:

– Почему не Украина?

Я сделал хороший глоток пива. Действительно, очень вкусное. Есть у них бутылочное, в дорогу взять?

– Не нравится мне это слово. Окраина, чего окраина? Как можно республику называть окраина? Шляхта любила так обзывать здешние места. Украина их шляхетского мира. Речи Посполитой от можа до можа. Малороссы всегда были ближе к русским и белорусам, чем к ляхам. Здесь в Киеве начало нашей общей истории. Почему мы используем чужое название?

Новый первый УССР вконец растерялся:

– А как же сейчас быть?

– Работать! Чтобы лет через 10 букву «У» заменить на букву «М». В первую очередь зачистить поле пропаганды и культуры. Мои люди тебе помогут. И не забывай, что в Малороссии, как и в большой России живет много народностей. Зачем вы гордых гуцулов, бойков и лемков записали в украинцы? В Грузии никто не трогает сванов, в России карачаевцев. Все помнят свое изначальное, никого не принуждают. И все знают русский язык, потому что без него в Союзе, да и в мире никуда.

Мазуров уже успел в Москве осознать величие Империи и потому мне поддакивает:

– Леонид Ильич прав. Сеять рознь контрпродуктивно. Нам требуется больше общения друг с другом. Союз трех славянских народов – залог крепости Союза.

Мы все пригляделись друг к другу, мысленно согласившись с доводами белоруса. Так что считай, сговор между нами, уже состоялся. Чуть позже я его оформлю в договоренностях. В Киеве буду еще несколько дней. Впереди не менее интересное и захватывающее мероприятие.

Информация к размышлению:

Владимир Семичастный

А чтобы русским специально отдавалось предпочтение при каких-то кадровых назначениях – да не было никогда такого! Чаще как раз, бывало, наоборот. Помню, когда в 1947 году меня выдвинули на пост первого секретаря ЦК ЛКСМУ, я попытался было отказаться, сказав, что есть же второй секретарь Митрохин, он более опытный и подготовленный для этой должности. Так Каганович мне заявил: «Вот если б он был не Митрохин, а Митрохненко, мы бы его и без вашего совета назначили. Но вы-то украинец, язык знаете. Будем вас избирать». Так я и возглавил комсомол Украины, хотя мне тогда было всего 23 года.

Каких-то открытых, а тем более массовых проявлений национализма на Украине в те годы не было. Имелось скорее пассивное недовольство своим положением – в основном в кругах украинской интеллигенции.

Впрочем, иногда случались странные вещи, которые для меня были просто непонятны. Так, например, во второй половине 60-х вдруг каждый год в мае перед памятником Шевченко в Киеве небольшие группки людей начали устраивать какие-то сходки. Поводом для них служила очередная годовщина перевоза тела Шевченко из Петербурга на Канев. И хотя кучковались там обычно несколько десятков, самое большее – сотня человек, носило это явный характер какой-то демонстрации, причём с откровенным националистическим душком.

Или вот любят говорить о «русификации». А что в русские школы кого-то водили по приказу? Ведь полно было в советское время в том же Киеве школ с украинским языком обучения, но большинство родителей предпочитало давать детям образование на русском языке. Никто их не заставлял и не насиловал – для них это был родной язык. И, между прочим, 99 процентов украинских писателей отдавали детей в русские школы – а почему? Да потому, что рассчитывали устроить их затем в престижные московские вузы – МГУ, МГИМО и т.д. Да и сами эти писатели, тот же Павлычко и прочие, были бы они так известны в стране, если бы их не издавали миллионными тиражами на русском языке?

На независимость Украины. Бродский

Дорогой Карл Двенадцатый, сражение под Полтавой,

слава Богу, проиграно. Как говорил картавый,

«время покажет кузькину мать», руины,

кости посмертной радости с привкусом Украины.

То не зелено-квитный, траченый изотопом,

– жовто-блакитный реет над Конотопом,

скроенный из холста: знать, припасла Канада —

даром, что без креста: но хохлам не надо.

Гой ты, рушник-карбованец, семечки в потной жмене!

Не нам, кацапам, их обвинять в измене.

Сами под образами семьдесят лет в Рязани

с залитыми глазами жили, как при Тарзане.

Скажем им, звонкой матерью паузы метя, строго:

скатертью вам, хохлы, и рушником дорога.

Ступайте от нас в жупане, не говоря в мундире,

по адресу на три буквы на все четыре

стороны. Пусть теперь в мазанке хором Гансы

с ляхами ставят вас на четыре кости, поганцы.

Как в петлю лезть, так сообща, сук выбирая в чаще,

а курицу из борща грызть в одиночку слаще?

Прощевайте, хохлы! Пожили вместе, хватит.

Плюнуть, что ли, в Днипро: может, он вспять покатит,

брезгуя гордо нами, как скорый, битком набитый

отвернутыми углами и вековой обидой.

Не поминайте лихом! Вашего неба, хлеба

нам – подавись мы жмыхом и потолком – не треба.

Нечего портить кровь, рвать на груди одежду.

Кончилась, знать, любовь, коли была промежду.

Что ковыряться зря в рваных корнях глаголом!

Вас родила земля: грунт, чернозем с подзолом.

Полно качать права, шить нам одно, другое.

Эта земля не дает вам, кавунам, покоя.

Ой-да левада-степь, краля, баштан, вареник.

Больше, поди, теряли: больше людей, чем денег.

Как-нибудь перебьемся. А что до слезы из глаза,

Нет на нее указа ждать до другого раза.

С Богом, орлы, казаки, гетманы, вертухаи!

Только когда придет и вам помирать, бугаи,

будете вы хрипеть, царапая край матраса,

строчки из Александра, а не брехню Тарас

Глава 12

20 мая 1965 года Киев. Симпозиум «Новые вызовы 20 века»

Почему для симпозиума я выбрал именно Киев, догадаться было несложно. Виктор Михайлович Глушков – великий спаситель всея СССР в бесчисленных версиях попаданческой макулатуры. Лично я всегда относился к глобальной идее ОГАС с некоторым скептицизмом. Нет, сама затея неплоха, но вот процесс ее осуществления на деле… Слишком много подводных и надводных камней всплывает даже при беглом взгляде. Хотя надо признаться, что идея с «цифровым рублем» смотрелась крайне интересной. Особенно в сфере применения в НЭМ. Преодоление необходимости использования денег как таковых. При плановой и расписанной до мелочей экономике достаточно и эквивалента. Появилась же в будущем полностью виртуальная крипта?

Вот при капитализме деньги легко превращаются в капитал, то есть в величину, самовозрастающую. Говоря проще, они могут быть использованы для получения прибыли. В нашем же советском случае деньги можно украсть или использоваться в теневой экономике. Например, при банальной спекуляции. Но опять же – это элемент частнособственнической психологии. Для получения прибыли. В СССР, кстати, некоторые из способов превращения денег в капитал, например, использование их на черном рынке так и не были закрыты. Напротив, теневая экономика начала процветать как раз с 60-х годов.

Электронный кошелек с возможностью расплачиваться деньгами только в государственных или кооперативных магазинах один из неплохих вариантов создания проблем теневым дельцам. Передача средств третьим лицам при этом будет строжайше запрещена. Правда, что делать с колхозными рынками и массовым отсутствием связи между кассовыми центрами? Опять упираемся в ресурсы и создание Рунета. Даже при светлом капиталистическом будущем на внедрение электронных расчетов ушла пара десятков лет. Тогда же в качестве альтернативы появились криптокошельки и прочие обходные маневры. То есть остановить или контролировать движение капитала крайне сложно всегда. Но если в том будущем путь вперед был хаотичным, но здесь его можно облечь в некую программу. Ну или План! У вас есть план, мистер Фикс? Ага, Чуйский!

Я уже опробовал идею «цифрового рубля», никогда не догадаетесь, на ком. Товарищ Суслов сначала с некоторым сомнением выслушал мой доклад об успехах советской кибернетики. Но затем, когда я вкратце объяснил смысл «цифрового обращения», отменяющего привычные деньги, до него дошло. Он буквально просиял:

– Так это же самый настоящий прорыв к коммунизму! Деньги исчезают как таковые, остается лишь эквивалент для обмена. Нет оборота капитала, нет прибыли, нет капитализма.

Я малость офигел от скоротечных выводов, но кивком согласился.

– Точно, Михаил! И мы ведь помним, что говорил товарищ Ленин об учете? «Учет и контроль – основа социализма!» Электронно-Вычислительные машины смогут производить его ежесекундно и круглогодично.

Суслов, судя по взгляду, точный контекст ленинской фразы не помнил, но сознаться в этом не мог. Да и не было в его начетническом характере привычки разбираться в классиках марксизма-ленинизма скрупулезно. Есть подходящая фраза и ладно. Я же использовал его неграмотность себе во благо. Наш идеолог и председатель КПК тут же потребовал под ясные очи изобретателя «коммунистической экономики», так что пришлось его тормознуть.

– Миша, у нас еще города не телефонизированы, а как мы будем связывать ЭВМ между собой? Да и машины еще не созданы, все только в самом начале.

– Вот как? – обескураженно ответил Суслов, барабаня карандашом по столешнице. – Тогда требуется помочь товарищам. Вызвать министра… Кто у нас там занимается электроникой?

Я успокоил соратника:

– Все уже вызваны, на днях будем верстать планы. Сам понимаешь, без планирования нет социализма.

– Верно! Со своей стороны обещаю всемерную поддержку, – глаза нашего идеолога застили мечты.

Будет, о чем ему потрещать с трибун. Суслов точно возьмет идеологически выдержанную кибернетику под защиту. Но нам в лыко! Эх, знал бы он, сколько нам еще предстоит перевернуть в стране. Создать с нуля микроэлектронику, производство массовых компьютеров, обучить сотни тысяч программистов. Про десятки миллионов пользователей я умолчу. Помню, как люди из школы двадцать первого с её уроками информатики выходили, реально мало что соображающие в технологиях будущего. Образование, впрочем, как и многое в РФ, провалено. Надеюсь, в Советском Союзе оно еще потянет информационный переворот. Хорошего математика обучить не так сложно. Но это хорошего…

Потому я нахожусь сегодня среди почетных гостей, а не в Президиуме. Сразу высказался в том духе, что симпозиум у нас научный, а не политический. Вот пусть ученые и рулят. О Брежневе уже ползут слухи, что позёр и популист, так что никого не удивил. В зале же сидят министерские товарищи и работники из отдела оборонной промышленности ЦК КПСС. Руководит рабочей делегацией заведующий отделом Иван Дмитриевич Сербин. Он привез в основном людей из сектора радиопромышленности. Что хоть как-то разбирается в отрасли. Хочу поручить именно ВПК взять под крыло компьютеризацию.

Рядом со мной пыхтит с брошюркой в руках Кириленко, он отвечает в Президиуме ЦК за промышленность в целом, но пока не понимает зачем сюда приехал. Многие термины ему незнаком и откровенно пугают. Человек хороший, но как специалист ноль. Вот такой у нас в стране руководство. Но начальникам выступать завтра. Сегодня день науки! Потому большую часть зала занимают молодые ученые и инженеры. Собрали всех сюда быстро и отчасти неожиданно. Потому они пребывают в некотором неведении. Ничего, после общего заседания, все разобьются на секции и лектории. Там и оттянутся по полной! Мне важно перезнакомить всех друг с другом. В том мире здорово мешали бюрократические препоны и излишняя секретность. Сейчас предпочтительней объединить всех под флагом «Весёлого Роджера».

Ха-ха.

В Президиуме собраны лучшие умы планеты. Виктор Михайлович Глушков в настоящий момент руководит Институтом кибернетики АН УССР. Там же он заведующим отделом теории цифровых автоматов. Под его руководством в следующем 1966 году будет разработана первая в СССР персональная ЭВМ «МИР-1». Так что выступает сегодня на правах хозяина и сидит на сцене. Это такая милая советская привычка по любому поводу собирать Конси… то есть Президиум. Первым, как положено в таких кругах, выступил президент Академии наук СССР Келдыш. Он сам математик, директор Института прикладной математики АН СССР, один из идеологов советской космической программы и талантливый организатор. Речь была короткой и насыщенной. Часть ее я, к своему стыду, ни фига не понял. Сидящие рядом «официальные лица», то есть высший состав славянских республик, руководитель Госплана и представители министерств лишь хлопают глазами. Математики они такие!

Ну а после него на сцену приглашают меня, представляя почетным гостем. Под аплодисменты научной публики веселым козликом запрыгиваю на трибуну. Пусть видят, что Первый бодр и готов на великие свершения. С улыбкой окидываю взглядом зал. На меня взирают с нескрываемым любопытством. Молодые и не очень умы уже знают, что зачинателем научно-практического симпозиума являлся именно я. Пока за мной остается слава реформатора и человека, просто так словами не бросающегося. Легкого на подъем и с интересными, отнюдь не консервативными взглядами. После осеннего переворота не последовало ожидаемых репрессий, в образа не вернули лик Сталина, либеральная тусовка смогла выдохнуть. Но что ждать от меня дальше? Ведь пока наверху те же лица. Хотя уже нет. Микоян, Шелепин, Шелест покинули политический Олимп, потому у народа не потерялась надежда на дальнейшие перемены.

– Товарищи, мои молодые друзья! Можно буду вас называть так? Ведь это вам, молодым, строить наше светлое будущее! Всего двадцать лет назад отгремели последние сражения Великой Отечественной войны, города и села стояли в руинах, и казалось, что жизнь в Советском Союзе надолго замерла от опустошения. Но что мы видим сейчас? Возрожденные, как Феникс из пепла города, распаханные нивы, гигантские стройки от Днепра до Сибири! Мы покорили ядерную энергию, направили её в мирное русло, запустили человека в космос. И на этом, дорогие друзья, мы не остановимся. Не пройдет так много времени, как атомные электростанции опутают мощной энергосетью всю страну, даря народному хозяйству огромное количество электроэнергии. Вокруг Земли на ее орбите появится цепь советских станций, где круглогодично будут работать наши космонавты. Вы не ослышались – они будут там работать. Изучать сверху нашу планету, предсказывать ураганы и снегопады, проводить биологические опыты, выращивать неведомые науке кристаллы, создавать искусственные материалы. Со временем мы построим на орбите огромные корабельные доки и отправим советских людей дальше. А на Земле свяжем все города и села единой электронной цепью. От одной ЭВМ к другой. И все это даст нам самая передовая в мире советская наука!

Я сделал «Сталинскую паузу», протянув руку к стакану. Зал же взорвался искренними аплодисментами. Ведь это была речь не заурядного партфункционера, не совработника из номенклатуры, а настоящего лидера самой передовой страны планеты. Не зря я ее столько раз правил, доведя помощников до каления. Да и верили сидящие здесь люди в то, о чем я говорил. И будут ждать исполнения. Потому что за последние 20 лет страна и в самом деле совершила гигантский рывок. И это после страшной опустошительной войны. Как говорили в том будущем: Сталин получил страну сохой, а оставил с атомной бомбой и ракетами. Все эти достижения стали возможны благодаря его курсу и его людям. Вследствие созданной советской властью науке, образованию и построенной практически с нуля тяжелой промышленности. Не было бы угля, стали, дорог и транспорта, чтобы мы тогда смогли?

– Вы, именно вы наше будущее. Передовой отряд советского общества в эпоху Научно-Технической Революции, что проходит вслед индустриальной, меняя мир. Я не оговорился. Мы с вами, дорогие друзья, в ближайшие десятилетия начнем создавать совсем иное сообщество и экономику, основанные на науке. Иначе как нам построить то будущее, к которому мы стремимся? Вот наша ближайшая задача, – в зале уже все замерли как ученые, так и руководители. Больно уж непривычные слова они сейчас слышат. И вряд ли те произносятся просто так. – Построение высокоразвитого постиндустриального общества, следующей ступени человеческой цивилизации. Где условия существования будут определяться не прихотями горстки людей или функционеров, а строгими предначертаниями науки. И первой базовой у нас является математика. Царица теорий и доказательств. Вдобавок особенно важной наукой для нас становится Кибернетика и создание с ее помощью современных компьютерных систем. Вот фронт, на котором в ближайшие годы произойдут колоссальные прорывы, и которые изменят наше будущее навсегда. Новое общество, новый человек, новый мир!

Снова стакан и аплодисменты. В этот раз хлопают намного искренней. Так лихо с ними с трибуны еще никто не говорил. Боковым зрением замечаю застывшего от удивления Глушкова, Келдыш опустил глаза и улыбается. Мы с ним уже встречались в рамках реформы космической программы и нашли полнейшее взаимопонимание. Да и знакомы давно по ракетным делам. Но и поспорили изрядно, хотя все равно расстались довольные друг другом. Я пообещал президенту Академии наук неуклонный рост расходов на научные разработки, но призвал его подумать о методах внедрения в жизнь. Придумано много, но где все?

– Поэтому, друзья, призываю вас не бояться преград, обязательно заскакивая мыслью в послезавтра. Потому что никто кроме нас Мир Полудня не построит!

Под аплодисменты спускаюсь вниз и замечаю, как совершенно иначе они на меня глазеют молодые люди. Много ли этим ребятам надо? Дать опору мечте. Покамест споры между лириками и физиками еще не прекратились, надо использовать их для разгона идей. Политика ведь частенько мелькает в курилках. Вот пусть сейчас и говорят о том, что сам Брежнев читает Стругацких. Честно, я сам их не перевариваю, но несколько светлых моментов из их творчества буду обязательно использовать. Благостная интеллигентская картинка псевдофилософов отлично подойдет для моего замысла.

Бедолаги со временем осознали, но не смогли выпустить на страницы своих книг страшную догадку о том, что писали это все зря. Хотя нет, полезло из них позже и немало. То ли не выдержали испытания жестокой реальности, то ли потеряли веру в человека. Нет, мятущиеся писатели мне не нужны. Если не исправятся, то перестанут быть популярными. Ну об этом я еще переговорю с ними на намечающейся конференции научно-фантастической литературы. Пусть меня партийцы будут не раз упрекать в популизме, но я хочу быть для молодежи не престарелым «динозавром прошлого», а передовым лидером. Это одна из причин, почему не пойдет реабилитация Сталина. Рано еще. Часть его рабочих методов вернем, но остальное пусть останется похороненным в той эпохе. Не вливается молодое вино в старые меха.

После зажигательной речи не стал докучать ученым и отправился на берег Днепра пить кофе, а остальные разбрелись по залам и аудиториям. Началась конкретная работа. Знакомство, доклады, обсуждения, диспуты и подведение первоначальных итогов. Первый день чисто научный, завтра в бой вступят суровые организации. Будем обсуждать проблемы создания ЭВМ и микроэлектроники.

Предвижу много скандалов.

Удобно на свежем воздухе встречаться с «деловыми» партнерами. Из офиса Генерального прокурора. Умеют тут работать, когда захотят. Представленный мне список лиц откровенно впечатлял. И это еще не задействованы местные структуры. Нет, правильно сделал, что пока их не привлекал. Это же сколько народу они наверх уже пропихнули! Пройдет лет 25, именно эти кадры устроят ползучую самостийную контрреволюцию. Вспомним хотя бы бывшего бандеровца Кравчука. Да-да, в «сотне отважных юношей» при отделе особого назначения начинал свою «трудовую деятельность» в качестве разведчика будущий президент Украины Леонид Кравчук. Спрашивается, каким образом этот упырь попал наверх?

Вспомним с вами перестройку. Кто задавал тон? Национальные элитки вместе с национальной интеллигенцией. Как будто ждали момента, когда можно страну на части рвать. Сколько в них было лжи и гонора! России для разгона настроений хватило продажной московской публики. Сама партноменклатура была слишком тупа, чтобы идеологически провернуть подобное. Ей ожидаемо помогла недалекая местечковость местной культурной элитки.

Скажете: а что же Москва? Там перестроечное брожение было не меньше. Туда ведь собирались лучшие из лучших. Конкуренция жесткая, потому качество отбросов наисовершеннейшее. И под заботливым присмотром КГБ те выжили и затем знатно нагадили. Это они на всю страну кричали: так жить нельзя! Россия, которую мы потеряли! И ведь ни одна падла не встала за Имперскость, за величие и державность, что их выкормила. Это ведь не просто слова. Это экономика, безопасность и будущее. Но большинству крикунов было плевать. Самые умные, как Коротич, уже имели запасные аэродромы на Западе. Тупые остались с пустыми тарелками и битыми стаканами. Но их розовые мечты никуда не делись и процветали до бегства через перевалы Ларса.