Текст книги "Я досчитаю до пятидесяти... (СИ)"
Автор книги: Агата Озолс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Я досчитаю до пятидесяти...
Агата Озолс
Глава 1. Стася
Я никогда не была красива – это не про меня. Но всегда была чертовски мила – а это уже про меня. Стою у большого окна и с удовольствием разглядываю свое отражение. Я красива и мила. Да, не девочка, уже взросла женщина, но, черт возьми, хороша.
За моей спиной слышна легкая музыка в исполнении струнного квартета, ненавязчивый перезвон хрустальных бокалов, шелест одежды и приглушенный звук голосов. Все чинно, благородно и дорого. Как и должно быть на благотворительном вечере. Зал полон акул бизнеса и сливок общества, ведь такой вечер – прекрасная возможность на других посмотреть и себя показать, ну и доброе дело сделать. Во славу себе любимым, и на зависть конкурентов конечно.
Я не «акула», и не «сливка», хотя считаюсь довольно модным дизайнером. Можно сказать, что я сегодня выступаю в качестве хозяйки, ведь вечер организован моим другом и по совместительству любовником Максом Сергеевым. Макс у нас известный актер, звезда отечественной сцены и кинематографа и учредитель благотворительного фонда. Сегодня здесь пройдет аукцион, все вырученные деньги пойдут в фонд.
Поворачиваю голову правее. Вот он, Максим Сергеев. Высокий, красивый. И смокинг ему идет. Стоит в паре шагов от меня, беседует с какими-то незнакомыми мне мужчинами. Ловлю себя на мысли, что хочется сделать шаг и коснуться его рукой до того он сейчас хорош. Макс словно чувствует мое желание, поворачивается ко мне и делает еле заметное движение губами. Нет, это не воздушный поцелуй, это лишь намек. И обещание. Мы хорошо знаем друг друга и от этого его движения внутри меня поднимается легкая волна желания.
– О, олигарха черти принесли! – раздается с другой стороны от меня. Это моя заклятая подруга, Зинаида.
– Да он не один, мать моя! – продолжает она громким шепотом. – Стаська, посмотри!
Мне нет никакого дела до всех олигархов планеты, я смотрю на Макса. Но Зинка дергает меня за руку, и я невольно поворачиваюсь лицом к входу в зал. Сердце падает куда-то в пятки, замирает, а потом начинает неистово биться где-то в горле. Ну, здравствуй, Глеб Самойлов. Давно не виделись.
Я совершенно не гожусь на роль героини любовного романа. Я никогда не была серой мышью, не продавала себя в надежде помочь своей семье, не попадала в руки бандитов, сексуальных начальников и престарелых извращенцев и еще много других «не». Я умница и красавица, у меня нормальная состоятельная семья, я закончила престижный ВУЗ и получила хорошую работу. К 30-ти годам я была независима, успешна и довольна собой. В голове стали появляться мысли, что пора уже задуматься над созданием семьи. С Глебом Самойловым мы познакомились на дне рождения моей подруги Зинки. Он был старше меня на три года и к тому времени уже успел сделать успешную карьеру и заработать свои первые миллионы. Он не был ни плейбоем, ни наркоманом, ни алкоголиком. Нормальный успешный мужик, чуть за 30. Ни жены, ни детей. Он пользовался успехом у женщин, как и всякий успешный и уверенный в себе свободный мужчина. А еще он дружил со старшим Зинкиным братом Павлом, ну а потом и с Зинкой, поэтому и приехал поздравить ее с днем рождения. Приехал ненадолго, как я потом поняла, но нас познакомили, и он решил остаться. Большой, широкоплечий, с крупными ухоженными руками, него исходило ощущение надежности. А еще рядом с ним я чувствовала себя маленькой и хрупкой. Очень приятные ощущения, должна вам сказать. Я невольно улыбнулась, вспомнив как утонула моя рука в его лапище.
– Стаська, он сюда идет! – вернула меня в действительность Зинка.
Моргнула и посмотрела в сторону Самойлова. Нет, он шел не к нам. Нас он еще не успел заметить. Он шел к стоящему в нескольких шагах от нас Максу. Рядом с Самойловым на высоченных каблуках неловко семенила молоденькая девушка.
– Интересно, ей 18-то есть? – поинтересовалась Зинка. – Стареет наш олигарх, на малолеток потянуло.
Самойлов подошел к Максу, мужчины обменялись рукопожатием. Я сделала маленький шаг к окну, надеясь незаметно отойти. Но в этом момент Макс повернулся ко мне, преодолел разделяющие нас метры и взял за руку, разворачивая лицом к Самойлову.
– Глеб, позволь представить тебе ….
–А мы знакомы, – перевила Зинаида.
Самойлов вопросительно посмотрел мне в глаза. Неужели думает, что я буду делать великую тайну из нашего с ним знакомства?
– Да, – улыбнулась я, – некоторым образом.
Макс перевел взгляд на меня.
– Здравствуй, Глеб. – Я вежливо улыбнулась.
– Здравствуй, Станислава. – Потом кивок в сторону подруги, – Доброго вечера, Зина.
Зинка фыркнула в бокал и сладко пропела:
– Сколько лет, сколько зим!
– Моя спутница, – продолжил Самойлов, – начинающая певица Элен.
Зинка фыркнула в бокал еще раз. Рука Макса в моей руке как-то подозрительно дернулась, подзатыльник хочет, что ли Зинке дать, а я посмотрела на начинающую певицу. Может не так уж и не права Зинка? Может действительно стареет Самойлов?
Певица приняла гордый и независимый вид, даже жалко соплюшку стало.
– Очень приятно, – улыбнулась я.
Девчонка окинула меня неприятным взглядом и буркнула:
– Взаимно.
Наступила неловкая пауза.
– Вы давно знакомы? – Макс хотел спасти ситуацию.
Самойлов окинул меня пристальным взглядом, усмехнулся и таинственно ответил:
– Очень давно. И близко.
– Скотина, – по-змеиному прошипела Зинка. А Макс недоуменно на меня посмотрел. Ну, уж нет, Самойлов, я не позволю тебе развлекаться за наш счет. Я тебя семь лет не видела и видеть не хочу.
Сказала, обращаясь к Максу:
– Когда-то Самойлов был моим мужем. Давно, в другой жизни.
– Так вы Стася?! – довольно громко воскликнуло юное дарование.
– Для тебя, малолетка, – злобно припечатала Зинка, – Станислава Юрьевна.
Начинающая певица удивленно уставилась на Зинку. Да, Зинаида умеет поставить на место. Недаром уже много лет работает в мэрии.
Положение спас Макс. Легким движением притянув меня к себе, он улыбнулся Самойлову и сказал:
– Спасибо тебе, Глеб.
– За что? – вклинилась певица.
– За Васю, – «добила» Зинка.
Элен некрасиво приоткрыла рот, переводя взгляд с Макса на Самойлова.
А вот Самойлов все понял, с образованием и воспитанием у него полный порядок и уж классический советские комедии он смотрел. Усмехнулся криво и явно собирался ответить, как начинающая певица произнесла, глядя на Макса:
– А я вас где-то видела! Вы же артист, да?
Какая прелесть! Я с интересом посмотрела на Самойлова.
–Элен, попроси официанта принести нам выпить, – обратился он к своей спутнице.
– Да? – она недоуменно оглянулась вокруг. – Конечно.
И ринулась к официантам.
– Прошу прощения за Элен, – обратился Самойлов к Максу, – она очень своеобразная девушка. Творческая.
– Я понимаю, – ответил Макс.
– Я оставлю вас ненадолго. Станислава, Зинаида, рад был встрече. – И Самойлов ушел.
– Это что за цирк сейчас был? – поинтересовалась Зинка.
– Ты же слышала, – усмехнулся Макс, – это начинающая певица Элен.
– Стыдобища какая, – продолжила Зинка. – Постеснялся бы, козел старый.
Макс окинул зал, заметил еще кого-то.
– Дамы, вынужден вас оставить. Ненадолго.
Мы с Зинкой остались вдвоем.
– Сигареты у тебя есть? – поинтересовалась я.
– Есть, но ты ж не куришь.
– Ощущаю острую нехватку никотина. Пойдем где-нибудь покурим.
– А пойдем, – покладисто согласилась Зинка.
Несмотря на всеобщую любовь к здоровому образу жизни, на таких мероприятиях всегда есть место для курения. Поэтому вы довольно быстро нашли террасу с пепельницами.
Я с удовольствием затянулась. Действительно, давно не курила, а сейчас захотелось.
– А постарел Самойлов, – нарушила тишину Зинка.
– Мы тоже не помолодели, – заметила я.
– Седина появилась, – продолжила подруга.
– Не заметила.
– Козел он, – не унималась Зинка. – И кобель.
– Да я и не спорю.
– Стаська! – Зинка опять дернула меня за руку. – Ну что ж ты такая! Как рыба мороженная! Он ведь скотина!
– Зин, ну да, он скотина, кобель и тварь. Но прошло 7 лет. Как-то все успокоилось.
– Ты простила? – напряженно спросила подруга.
– Просто мне теперь все равно.
– А я не простила, и не прощу! – со злостью почти выкрикнула Зинка. – И никто из наших не простит!
– А вы-то чего не простите? – поинтересовалась я.
– Стаська, – Зинка сжала мою руку, – он ведь не только тебе жизнь испоганил. Он сказку убил. Нашу сказку!
– Сказку? – что-то я затупила.
– Сказку, – Зинка затянулась сигаретой. – Вы были нашей сказкой, мечтой, идеальной семьей. Ну как принц Уильям и Кэйт Мидлтон.
– Скорее, как Чарльз и Диана, – усмехнулась я.
– Не смешно, – отрезала Зинка. – Вы были нашей сказкой. А он все поломал и разбил, сволочь.
– Так ты с ним не общалась все эти годы?
– Нет, знать его больше не желаю. И Пашка, насколько я знаю, тоже перестал поддерживать с ним отношения. Да и остальные…
Вот это была неожиданная информация. Мы разошлись с Самойловым семь лет назад. Я улетела на Борнео, просидела там пару месяцев, потом вернулась и больше о нем не слышала. Никто из моих прежних друзей не упоминал о нем, даже Зинка, которая каждой бочке затычка, молчала как рыба. Но я была уверена, что они общаются. В конце концов, он же со мной разошелся, а не с друзьями. А тут, оказывается, такие страсти.
– Зин, я даже не знаю, что тебе сказать. Может зря вы так с ним? Дружили же много лет.
– И это говоришь мне ты? – вызверилась подружка. – Ты как вернулась тогда с этого твоего Борнео, совсем изменилась. Ты раньше, как солнце сияла и грела, а стала… как луна. А потом опять улетела, и больница эта. И ты о нем не говорила совсем, не жаловалась. А он сразу уехал. Потом, когда вернулся и с Пашкой встретился. Пашка мне ни о чем не рассказывал, сказал только, что выгнал Самойлова к чертям и знать его не желает. Стаська, ты как?
– Нормально, Зин. Ну, встретилась с бывшим мужем. Ну что за трагедия? Просто неожиданно как-то это произошло. Ты иди, а я еще постою. Подышу воздухом.
Зинка кивнула и ушла. Вот за что ее люблю, так это за понятливость и такт. Может, когда захочет.
Я затянулась сигаретой, и мысли унеслись очень, очень далеко.
Сколько времени нужно женщине, что бы понять, нравится мужчина или нет? Кто-то говорит, что достаточно нескольких минут. Мне хватило одного взгляда.
– Стаська, где тебя черти носят? – Заорала Зинка. – Иди сюда!
Я слышу ее голос в саду и иду на зов. Когда Зинке что-то нужно она прет как танк. Она стоит у кустов малины, рядом ее старший брат Пашка, а над нами возвышается мужская фигура. Это что за богатырь? Вообще Пашка не маленький, у него рост 187 и фигура мощная, но вот этот второй индивид еще больше и мощнее. Он стоит ко мне боком, поэтому я вижу темные короткие волосы и мощные руки. И красивую мужскую задницу, что уж скрывать.
– А это моя Стаська, – заметив меня, говорит Зинка, – Статька, знакомься, это Глеб.
Глеб поворачивает ко мне голову, оглядывает с ног до головы и протягивает руку.
– Очень приятно, Глеб.
У него очень низкий голос и огромные руки. Моя ладонь просто утопает в его ладони. Это неожиданно приятно.
Я смотрю ему в глаза, и меня вырубает из окружающего мира. Я уже не здесь. Я попадаю в какую-то другую реальность, потому что вижу Глеба и себя со стороны. Мы валяется на диване, смотрим какой-то фильм, целуется, а вот мы на кухне, завтракаем. А вот мы гуляем по берегу моря. А вот я жду его с работы. А вот… Картинки проносятся перед глазами со скоростью света. У меня начинает кружиться голова, мне кажется я сейчас упаду. Но меня поддерживают сильные мужские руки. И я возвращаюсь в действительность и встречаюсь с внимательным взглядом серых глаз. У него серые глаза и черные ресницы. Нос какой-то неправильный, кажется, что был сломан. Красивые губы, может немножко пухлые для мужчины, но они его не портят. С одной стороны, в нем нет ничего необыкновенного. Просто крупный, уверенный в себе привлекательный мужчина. С другой стороны, для меня в нем необыкновенно все. Потому что именно в эту минуту понимаю, что встретила мужчину своей мечты. Мне 30, я уже взрослая женщина. Я точно знаю, что не бывает такого, что нет любви с первого взгляда. Но вот он поддерживает меня за руку, смотрит мне в глаза, и я понимаю: это абсолютно точно мой мужчина.
А еще по его взгляду я понимаю, что он тоже выпал из реальности, он тоже видел наше совместное будущее. Может не такое, каким его видела я, но он тоже нашел свою женщину. И мы стоим, вцепившись друг в друга, и не может насмотреться друг на друга.
– Ну, здравствуй, Стаська.
Этот голос выбивает меня из прошлого как пробку из бутылки шампанского. Что ему понадобилось на этой террасе? Знаю, что дергаться нельзя. Мысленно считаю до 10 и медленно поворачиваю голову. Он изменился? Да не особо. Все такой же уверенный в себе, в волосах седина, глаза такие же серые. Спокойно разглядываю бывшего мужа.
– Стаська, ты так смотришь, – усмехается он. – Мне прям неловко.
– Стаська я для узкого круга родных и близких, – усмехаюсь в ответ, – для остальных – Станислава.
Спокойно тушу сигарету в пепельнице и делаю шаг в двери. Он стоит на моем пути, загораживая проход и явно не собирается отступать.
– Неужели муж не входит в категорию близких и родных?
В голосе появляются недовольные нотки, я его слишком хорошо знаю – он начинает злится. Это я понимаю, но не понимаю причину злости. Да и какая мне разница?
– Самойлов, ты бывший, – напоминаю ему, пытаясь пройти.
– Бывший, – соглашается он, – но разве это делает нас чужими?
Мы не виделись семь лет. Семь лет я жила без него и ни разу, ни разу о нем не вспоминала. Вот как вышла из больницы, прям как отрезало. Я не искала о нем информацию в интернете, не заходила на его страницы в соцсетях, я даже не знала, есть ли у него такие страницы. Я не спрашивала о нем наших общих друзей. Он как будто пропал из моей жизни. А может, это я пропала из его? Просто переселилась на другую планету. Или в другую реальность. А сейчас он стоит напротив, злиться непонятно из-за чего, мешает мне, смотрит в глаза и всем своим видом, словно пытается влезть в мою жизнь снова. У меня появляется чувство, что если я отвечу ему, если позволю втянуть себя в этот странный диалог, то он снова появится в моей жизни. Влезет нагло, устроится по-хозяйски, а потом нагадит как слонопотам и исчезнет. А я останусь, и буду сидеть во всем этом дерьме по самые уши. Оно мне надо?
Смотрю на него. Он кривит губы в улыбке, а глаза злые, внимательные. Он ждет. Специально провоцирует и ждет моей реакции. Да зачем? И, главное, стоит, загораживает проход. Ну не драться же мне с ним, в самом деле?
– Самойлов, – вздыхаю я, – ты мой бывший муж. Мы разошлись семь лет назад. У тебя своя жизнь, у меня своя. Я просто не ожидала тебя увидеть, вот и все. Если ты подумал, что как-то мне интересен, то тебе показалось. Мне все равно. И дай мне, наконец, пройти. Меня ждут.
Делаю еще шаг к выходу. Он продолжает стоять несокрушимой преградой. Какая-то идиотская ситуация, ну не на помощь же звать!
В этот момент он протягивает руку и дотрагивается до моего лица. Невесомо проводит костяшками пальцев по щеке и резко убирает руку за спину. Заглядывает в глаза. Черт, он провоцирует меня! Просто разводит на эмоции. Я поднимаю голову выше, смотрю ему в глаза:
– Самойлов, я не люблю, когда меня трогают. Дай мне, наконец, пройти.
Он продолжает пристально на меня смотреть, но отходит в сторону.
Прохожу мимо со словами:
–И на будущее. Да, ты мне чужой человек.
Я не хочу его уколоть, я действительно ничего к нему не чувствую.
Взглядом нахожу в зале Макса, иду к нему. Все оставшееся время провожу с Максом. Мы стоим, соприкасаясь телами, иногда он берет меня за руку. И в этих простых прикосновениях я чувствую нежность и заботу. Я втягиваюсь в разговор, начинаю получать удовольствие от общения и напрочь забываю о Самойлове.
Напоминает мне о нем Зинка.
– Ну, это уже как-то даже неприлично, – шепчет она.
– Да? – совершенно не понимая о чем речь, отзываюсь.
– Самойлов. Он весь вечер глаз от тебя оторвать не может. Как будто приклеился.
Последнюю фразу слышит Макс.
– Кто приклеился?
– Стаськин бывший, – отвечает Зинка. – Весь вечер смотрит на нее.
Макс прижимает меня к себе и шепчет в волосы:
– Я ему завидую. Я тоже хочу весь вечер смотреть на тебя.
Поворачиваю к нему лицо и шепчу в шею:
– Ты на работе, потом насмотришься.
Его рука скользит по моей руке, а губы продолжают шептать в волосы:
–Нет, не насмотрюсь.
У него нежные руки. Мне хочется окунуться в эту нежность, завернуться в нее как в одеяло, с ног до головы, закутаться и наслаждаться. Но сейчас не время и не место, поэтому чуть отстраняюсь.
Зинка допивает бокал и произносит дурашливо:
–Ну, чисто голуби!
Макс смеется, целует меня в щеку и окончательно отпускает со словами:
– Дамы, я на минутку.
– Ты это специально? – задает мне вопрос подруга.
– Что именно?
– Не делай вид, что не понимаешь. Ты это для Самойлова?
Я прекрасно понимаю, что она имеет в виду. Но мне действительно наплевать на бывшего мужа, поэтому честно отвечаю:
– Если бы не ты, я бы о нем и не вспомнила. Зин, все прошло. Давно прошло.
– Жаль.
– Жаль? – я удивлена. – Чего тебе жаль?
– Жаль, что не специально. Он смотрит на тебя весь вечер и, на мой взгляд, чуть из штанов не выпрыгивает. А пару минут назад у него пар из ушей повалил.
– Ты преувеличиваешь.
–Нет, поверь. Я преуменьшаю.
– Мне нет до него дела, Зин. Честно.
– По – хорошему, ему надо отомстить.
– Господи, Зина, ты дурных книжек начиталась? Мстить? За что?
– За то, что он сделал, – говорит Зинка воинственно.
– Да ничего такого он не сделал.
– Конечно, – отвечает она, – не сделал. Он тебе жизнь сломал.
–Нет, – возражаю я. – Он просто мне изменил.
– Да как ты так можешь говорить! – Зинкино возмущение прет наружу.
– Зин, хватит. Он просто изменил, и мы просто разошлись. Давай поменяем тему.
Я совершенно не хочу обсуждать Самойлова и нашу с ним прошлую жизнь. Тем более что обсуждать совершенно нечего.
– Извини, я дура. А где ты купила это потрясающее платье?
Мы переходим на обсуждение тряпок, косметики, знакомых. Вечер идет своим чередом. Я общаюсь с людьми, улыбаюсь, пью шампанское. Мне нравиться этом вечер. Мне только не нравиться ощущение пристального чужого взгляда.
Глава 2. Глеб
Я не люблю благотворительные вечера. Я с удовольствием помогаю людям, если могу это сделать. Но в этом раз все было по –другому. Во-первых, меня пригласил мой хороший приятель Макс Сергеев. Во-вторых, другой мой хороший приятель попросил вывести в свет свою подросшую дочь. Девочка пыталась начать карьеру профессиональной певицы и считала, что благотворительный вечер самое подходящее место, чтобы «засветиться» перед публикой. Глупость чистейшей воды. Но Макса я уважал. Талантливый актер и режиссер, после смерти жены организовал благотворительный фонд и пахал как проклятый. С отцом Элен мы приятельствовали, пересекались по работе и даже подумывали о совместных проектах. Я был официально одинок, и повода отказать в столь небольшой просьбе не видел. Девчонке было чуть за двадцать, она вообразила себя певицей. Ей даже сняли какой-то клип. Я особенно не вникал. Просто шел на вечер с дочерью приятеля. Все сразу пошло наперекосяк. Вместо милой малолетки меня встретила прямо-таки женщина вамп. Она вцепилась в меня бульдожьей хваткой, совершенно не по– детски прижимаясь. Я представил, как мы смотримся со стороны и мысленно застонал. Надо было сказаться больным.
На входе пара репортеров успели нас заснять, и мне даже думать не хотелось, какие комментарии будут под этими фотографиями.
В зале ненавязчиво играла музыка, официанты разносили напитки. Я заметил Макса и пошел поздороваться. В нескольких шагах он него стояли две дамы, блондинка в черном и брюнетка в красном. Взгляд зацепился за них, пара смотрелась эффектно. Брюнетка показалась знакомой, а блондинка стояла спиной, не разглядишь. Краем глаза заметил, что блондинка повернулась в мою сторону. Мозг отметил что-то очень знакомое в этом движении. Но я уже здоровался с Максом за руку. А спустя секунду Макс сделал шаг, взял за руку блондинку и произнес:
– Глеб, позволь представить тебе…
Это был совершенно не мой день. Лучше бы я остался дома. Лучше бы сказался больным. Или эмигрировала. Да, на Луну. Потому что на меня смотрели зеленые глаза. Зеленые. Знакомые. Родные. Глаза моей жены. Бывшей.
Откуда-то сбоку раздалось:
– А мы знакомы.
Не зря брюнетка показалась мне знакомой. Зинка, сестра моего бывшего друга и по совместительству подруга моей бывшей жены. Я посмотрел в самые красивые глаза на свете. Что скажет?
– Да, – улыбнулась не мне, Максу, – некоторым образом.
Посмотрела на меня.
– Здравствуй, Глеб.
Наверное, я мог бы стать героем женского романа. Природа и родители щедро наделили меня запоминающейся внешностью и мозгами. Я окончил престижный ВУЗ, стажировался заграницей, вернулся на родину и организовал свое дело. К 33 годам был успешен, свободен и доволен собой. У меня была любимая работа, хороший доход, я пользовался успехом у женщин. Я познакомился с ней на дне рождения сестры моего друга. Заехал ненадолго, а потом увидел ее и остался.
Мы стояли с Зинаидой и Пашкой в саду у кустов малины.
– Я тебя сейчас с подругой познакомлю, – сказала Зинка. И заорала: – Стаська, где тебя черти носят? Иди сюда.
Сколько времени нужно мужчине, чтобы влюбиться? Мне хватило одного взгляда, одного вздоха и одной секунды.
– А это моя Стаська, – говорит Зина.
Я поворачиваю голову. Протягиваю руку, произношу какие-то фразы. Смотрю в зеленые, цвета болотной ряски, глаза. И меня утягивает в параллельную вселенную. Я вижу нас вместе в доме, мы валяемся на диване, идет по берегу моря, сидим на кухне. Картинки сменяют друг друга быстро, как в калейдоскопе, я не успеваю их рассмотреть. В какой-то момент я чувствую, что ее рука выскальзывает из моей, крепче сжимаю ладонь и возвращаюсь в действительность, встречаясь с внимательным взглядом зеленых глаз. Замечаю светлые волосы, чуть курносый нос, красивые пухлые губы.
С одной стороны, в ней нет ничего необыкновенного. Просто красивая, уверенная в себя женщина. С другой стороны, для меня в ней необыкновенно все. Потому что именно в эту минуту понимаю, что встретил женщину своей мечты. Мне 33, я взрослый, состоявшийся мужчина. Я точно знаю, что не бывает такого, что нет любви с первого взгляда. Но я держу ее за руку, она смотрит мне в глаза, и я понимаю: это абсолютно точно моя женщина.
А еще по ее взгляду я понимаю, что она тоже выпала из реальности, она тоже видела наше совместное будущее. Может не такое, каким его видел я, но она тоже нашла своего мужчину. И мы стоим, вцепившись друг в друга, и не можем насмотреться друг на друга.
Я смотрю на нее, пытаясь понять, насколько сильно она изменилась. Глаза цвета болотной ряски все те же. Брови вразлет. Чуть курносый нос. Полные губы с красной помадой, а раньше она такой не пользовалась. Шапка светлых волос, она поменяла прическу. Тогда, в нашей общей жизни у нее были длинные волосы, сейчас – короткое каре. Высокая полная грудь, талия, красивы изгиб бедер, длинные ноги, изящные лодыжки. Все такое знакомое, родное. Поворот головы, легкая полуулыбка на губах. Краем сознания я участвую в разговоре, что-то говорю ей, Максу, Зинаиде. Но смотрю только на нее, принюхиваюсь как маньяк. Духи у нее другие, а запах тот же. Я узнаю его из тысячи, сотни тысяч, миллиона других. Это запах моей женщины. Из состояния созерцания меня выбивает голос Макса:
– Спасибо тебе, Глеб.
– За что? – вклинивается Элен.
– За Васю, – хмыкает Зинка.
И меня тут же пронзает мысль, за что именно благодарит меня Макс. Да, я тоже знаю почти наизусть этот фильм. Смотрю, как он обнимает Стаську, они явно вместе. Что ж, мы расстались 7 лет назад, Стаська свободная красивая женщина. Имеет право на личную жизнь. Умом я это прекрасно понимаю, но черти все дери, почему мне так хочется дать Максу по морде?! Хочу что-то ответить, но в разговор вмешивается моя сегодняшняя спутница. Господи, она такая дурааа! Замечаю веселый и какой-то снисходительный взгляд Стаськи. Она что же решила, что эта малолетка и я – мы пара? Отсылаю девчонку и сам поспешно ухожу. Хватит с меня позора на сегодня.
Немного позже наблюдаю, как Стаська с Зинаидой выходят на террасу, дожидаюсь, когда бывшая останется одна, и зачем-то иду к ней. Мне нужно пробить ее на эмоции. Мне сейчас жизненно необходимо видеть, что я ей небезразличен. Пусть заорет, пусть даст по морде, все что угодно, только не это вежливое равнодушие. Но она смотрит спокойно, улыбается равнодушно. Уходит с террасы, спокойно роняя:
– Ты мне чужой человек.
Наверное, сейчас самое время покинуть это место, но я зачем-то остаюсь. И весь вечер смотрю на нее. Прямо глаз не отрываю. Я вижу, как она общается с Максом и понимаю, что их связывают близкие отношения. Не постель, а что-то гораздо более близкое. И от осознания того, что есть в ее жизни мужчина, не любовник, нет, это я бы пережил более спокойно, а именно мужчина, близкий, возможно такой же близкий, каким был когда-то я, у меня начинает болеть что-то в груди. Боль рождается возле сердца и разрастается, заполняя все тело. Меня сейчас разорвет от этой боли. Последний раз мне было так больно семь лет назад, когда после разговора с Пашкой и трех дней запоя, протрезвев и приведя себя в относительный порядок, я поехал к ней. Я уже припарковался, а она вышла из подъезда, села в такси и уехала. Я помчался за ней. Доехал до Шереметьево, потом бегал по залу вылета, искал. Нашел. Стоял в нескольких метрах от нее, наблюдая, как она регистрируется на рейс до Нью-Йорка. Проводил на паспортный контроль. И когда ее фигура последний раз мелькнула перед глазами и исчезла в недрах аэропорта, внутри появилась эта боль. Женщина моя, любимая, единственная, родная. Она улетала от меня, от нашей жизни, от всего, что нас связывало. Мне казалось, что мое тело пульсирует от боли. Что еще немного, и оно разорвется на части, пачкая стены и проходящих мимо людей моей кровью и кишками. А в голове вертелась только одна мысль: я сам все разрушил. Сам. Своими руками.
Вздохнул рвано, возвращаясь в реальность. Семь лет прошло. Она стоит недалеко от меня, другой мужчина обнимает ее и что-то говорит, прижимаясь губами к ее волосам.
А я слышу только одно: «Ты мне чужой человек».
