Текст книги "Испытание невиновностью"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Глава 13

Старший инспектор Хьюиш окинул собравшихся внимательным взглядом.

– Знаю, как вам нелегко, – заговорил он извиняющимся тоном. – Очень нелегко заново все это пережить. Но, поймите, у нас нет выбора. Думаю, вы читали эту заметку? Все утренние газеты ее напечатали.

– Полное помилование, – сказал Лео.

– Судебная лексика иногда режет слух, – заметил Хьюиш. – Анахронизм, подобный многим терминам юриспруденции. Но смысл его вполне ясен.

– Стало быть, вы совершили ошибку, – сказал Лео.

– Да, – подтвердил Хьюиш. – Мы совершили ошибку. – Он помолчал. – Правда, она была неизбежна, мы ведь не располагали показаниями доктора Колгари.

– Мой сын вам говорил, когда вы его арестовали, что в тот вечер его подвезли до города на автомобиле, – с горечью напомнил Лео.

– О да. Он говорил. И мы приложили все усилия, чтобы проверить его слова, но не смогли найти никого, кто бы их подтвердил. Я прекрасно понимаю, мистер Аргайл, как вам горько и больно. Но даже не приношу вам своих извинений. Мы, полицейские, обязаны только получить свидетельские показания, которые затем направляются прокурору, а он уже решает, возбуждать ли дело. В данном случае он решил положительно... Ну, в общем, я бы хотел вас попросить – если это возможно – абстрагироваться от чувства ожесточения и обиды и снова припомнить все, что касается данного дела.

– Какая теперь от этого польза? – резко проговорила Эстер. – Того, кто это сделал, теперь и след простыл и вам никогда его не найти.

Старший инспектор посмотрел на нее.

– Может быть, и так, а может, повезет, – кротко проговорил он. – Вы не поверите, но бывали случаи, когда нам удавалось напасть на след даже спустя несколько лет. Главное – терпение, терпение и упорство.

Эстер отвернулась, а Гвенда поежилась, будто на нее подуло холодным ветром. Она с ее живым воображением почувствовала угрозу в этих словах, произнесенных таким спокойным тоном.

– А теперь, если позволите, начнем, – сказал Хьюиш и выжидательно посмотрел на Лео. – Начнем с вас, мистер Аргайл.

– Что именно вас интересует? У вас, должно быть, имеется мое первоначальное заявление. Теперь мне едва ли удастся припомнить все с такой точностью, как тогда. Часы и даты так легко забываются.

– Это-то понятно. Но всегда есть шанс, что какой-то незначительный факт, который в то время ускользнул от вашего внимания, вдруг всплывет в памяти.

– А вы не допускаете, что по прошествии времени можно увидеть те или иные события в более правильном свете? – спросил Филип.

– Конечно, такое случается, – согласился Хьюиш, с интересом взглянув на Филипа.

«Умный малый, – подумал он. – Интересно, какие у него соображения по поводу этого дела...»

– Итак, мистер Аргайл, не могли бы вы просто припомнить последовательность событий. Значит, вам подали чай?

– Да. Как обычно, в пять часов, в столовую. Собрались все, кроме мистера и миссис Даррант. Они пили чай у себя, в своей гостиной.

– В то время я был еще более беспомощен, чем теперь, – сказал Филип. Только что вышел из клиники.

– Понял. – Хьюиш снова повернулся к Лео. – Все – это значит?..

– Моя жена, я, Эстер, мисс Воэн, мисс Линдстрем.

– Что было потом? Расскажите, пожалуйста, все, что помните.

– После чая мы с мисс Воэн вернулись сюда. Работали над очередной главой моей книги «Экономика средневековья», которую я редактировал и дополнял. Жена спустилась на первый этаж в свою гостиную, которая служила ей кабинетом. Она, как вам известно, почти все свое время посвящала общественной деятельности. В тот вечер она просматривала планы новой спортивной площадки для детей, чтобы потом представить их местному совету.

– Вы слышали, как пришел Джек?

– Нет. То есть я не знал, что это он. Мы с Гвендой слышали, что звонили в парадную дверь, но кто пришел, мы не знали.

– Вы не задались вопросом, мистер Аргайл, кто бы это мог быть?

Казалось, эти слова позабавили Лео.

– В ту минуту я был полностью погружен в пятнадцатый век. Внизу были жена, мисс Линдстрем, Эстер и, возможно, кто-то из приходящей прислуги. Вряд ли кто-то рассчитывал, что я пойду открывать дверь.

– Что было потом?

– Ничего. Пришла моя жена, но это было гораздо позже.

– Когда именно? Лео нахмурился.

– Теперь я затрудняюсь сказать. Тогда мне показалось, что через полчаса, нет... позже, наверное, минут через сорок пять.

– Чаепитие мы закончили вскоре после половины шестого, – сказала Гвенда. Думаю, когда миссис Аргайл пришла в библиотеку, было, примерно, без двадцати семь.

– И она сказала... Лео вздохнул.

– Мы уже столько раз это повторяли, – болезненно поморщился он. – Жена сказала, что приходил Жако, что у него крупные неприятности, держался агрессивно и дерзко, требовал денег. Говорил, что если немедленно не достанет денег, то ему грозит тюрьма. Жена решительно ему отказала, сказала, что не даст ни пенса. И ее мучили сомнения, правильно ли она поступила.

– Мистер Аргайл, позвольте задать вам один вопрос. Почему миссис Аргайл не позвала вас, когда разговаривала с Джеком? Почему сказала вам об этом только потом? Вам это не показалось странным?

– Нет, не показалось.

– Уж, кажется, чего естественней? Может быть, вы были в ссоре?

– О нет. Просто жена имела обыкновение самостоятельно принимать решения по всем практическим вопросам. Она часто заблаговременно интересовалась моим мнением, а потом, приняв решение, всегда обсуждала его со мной. О Жако мы с ней часто разговаривали. Нам катастрофически с ним не везло. Жена не раз выплачивала очень крупные суммы денег, чтобы вызволить Жако, но он снова и снова ухитрялся попасть в беду. И мы решили больше ему не помогать – пусть сам узнает, почем фунт лиха.

– И тем не менее миссис Аргайл была расстроена?

– Да. Если бы он вел себя не так дерзко... более чем дерзко... она бы, вероятно, сдалась и снова ему помогла. Но на этот раз она только укрепилась в своей решимости.

– И тогда Жако ушел?

– Да.

– Вы сами в этом убедились или вам сказала миссис Аргайл?

– Она мне сказала. Сказала, что он кричал на нее, грозился вернуться и требовал, чтобы она к его приходу приготовила деньги.

– Пожалуйста, припомните, – это весьма важно, – вас эти угрозы не встревожили?

– Разумеется, нет. Мы давно привыкли к выходкам Жако.

– Вам тогда и в голову не приходило, что, вернувшись, он может исполнить свою угрозу?

– Нет. Я и тогда вам это говорил. Я был просто потрясен.

– Оказывается, вы были правы, – мягко проговорил Хьюиш. – Миссис Аргайл убил не Жако... Итак, она вышла от вас. Когда именно?

– Могу сказать довольно точно. Мы столько раз это обсуждали. Около семи. Примерно без семи минут семь.

– Вы можете это подтвердить? – обратился Хьюиш к Гвенде Воэн.

– Да.

– Можете ли вы что-нибудь добавить к тому, что рассказал мистер Аргайл? Не упустил ли он чего-нибудь?

– Я слышала только начало разговора. Когда миссис Аргайл сказала, что Жако требует денег, я подумала, что мне лучше уйти, чтобы не смущать их. И я вышла, – она указала на дверь в глубине библиотеки, – в комнату, где я обычно печатаю. А потом, услышав, что миссис Аргайл вышла, я вернулась.

– Это было без семи минут семь?

– Да, примерно... ну, может быть, без пяти.

– А что было потом, мисс Воэн?

– Я спросила у мистера Аргайла, не хочет ли он продолжить работу, но он сказал, что потерял мысль. После я спросила, не надо ли чего-нибудь сделать. Нет, сказал он. Тогда я собралась и ушла.

– Когда именно?

– Пять минут восьмого.

– Вы спустились вниз и вышли через парадную дверь?

– Да.

– Гостиная миссис Аргайл находится сразу слева от парадной двери?

– Да.

– Дверь ее гостиной была открыта?

– Да, приоткрыта, примерно на фут.

– Вы не зашли к миссис Аргайл, чтобы пожелать ей доброй ночи?

– Нет.

– А обычно делали это?

– Нет. Глупо беспокоить человека и мешать ему, только чтобы пожелать доброй ночи.

– Если бы вы вошли, вы, наверное, обнаружили бы тело.

Гвенда пожала плечами.

– Возможно... Но мне кажется – вернее, нам всем тогда казалось, что ее убили позже. Жако едва ли смог бы... Она запнулась.

– Теперь ведь уже известно, что ее убил не Жако. Поэтому она к этому времени уже могла быть мертва, вы согласны?

– Да, наверное, могла.

– Вы пошли прямо домой?

– Да. Когда я пришла, мы какое-то время разговаривали с моей квартирной хозяйкой.

– Так. А возле дома Аргайлов вы никого не встретили?

– Нет... нет. – Гвенда нахмурилась. – Сейчас уже не помню... Было холодно, темно. К тому же эта улица – тупик. Кажется, я не видела никого, пока не вышла на Ред-Лайон. Здесь мне встретились несколько человек.

– А машины?

Казалось, Гвенду вдруг что-то поразило.

– Да, действительно, машину я видела. Она забрызгала мне юбку. Пришлось даже сразу как пришла смывать с нее грязь.

– Какой марки была машина?

– Не помню. Не заметила. Помню только, что она мне встретилась у въезда на нашу улицу. Но там много домов. Мало ли к какому она могла ехать.

Хьюиш снова обратился к Лео:

– Вы сказали, что спустя какое-то время после ухода жены слышали звонок у парадной двери?

– Да. Вроде бы слышал. Но полной уверенности у меня нет.

– В котором часу это было?

– Понятия не имею. На часы не смотрел.

– А вы не подумали, что вернулся Жако?

– Не подумал. Я... снова погрузился в работу.

– Еще один вопрос, мистер Аргайл. Вам ведь и в голову не приходило, что ваш сын женился?

– Нет, конечно!

– А миссис Аргайл тоже об этом не знала? Или, может быть, знала, но не говорила вам?

– Уверен, что она тоже ничего не подозревала. Она бы тотчас мне рассказала. Когда жена Жако здесь появилась, я был просто потрясен. Мисс Линдстрем мне говорит: «Тут молодая женщина... девушка... утверждает, что она жена Жако. Но ведь этого не может быть». По-моему, вы были ошеломлены, правда, Кирсти?

– Да, я ушам своим не поверила, – сказала Кирстен. – Ей пришлось дважды повторить, и только тогда до меня дошло. Невероятно!

– Насколько я понял, мистер Аргайл, вы проявили истинное великодушие по отношению к этой женщине?

– Я сделал то, что мог. Она снова вышла замуж, чему я очень рад. Кажется, ее муж приятный и достойный молодой человек.

Хьюиш кивнул. Потом повернулся к Эстер.

– Теперь вы, мисс Аргайл. Что вы делали в тот день после чая?

– Не помню, – хмуро ответила девушка. – Разве можно все это помнить? Два года прошло.

– Вероятно, вы помогали мисс Линдстрем убирать посуду после чая.

– Ну да, именно так, – подтвердила Кирстен. – А после ты поднялась к себе в спальню. А потом ушла, помнишь? В театр, на любительский спектакль «В ожидании Годо»[22]note 22
  Имеется в виду пьеса ирландского драматурга Самьюэла Беккета (1952 – французский вариант, 1954 – английский авторский перевод), ставшая первым драматическим произведением театра абсурда.


[Закрыть]. Эстер держалась замкнуто и отчужденно.

– Вы же все это уже записывали, – сказала она Хьюишу. – Сколько можно твердить об одном и том же?

– А вдруг обнаружится что-то важное? Итак, мисс Аргайл, в котором часу вы ушли из дома?

– В семь... примерно в семь.

– Слышали ли вы разговор вашей матери и брата Джека?

– Нет, не слышала. Я была наверху.

– Но до того, как уйти в театр, вы видели миссис Аргайл?

– Да. Мне понадобились деньги. Я уже вышла и вдруг вспомнила, что у меня бензин на нуле. Надо было заправиться по пути в Драймут. И я вернулась, чтобы попросить у матери денег... всего пару фунтов. Больше мне не надо было.

– И мать вам их дала?

– Кирсти дала.

Хьюиш немного удивился.

– Не помню, чтобы вы раньше об этом говорили.

– Как было, так и говорю, – с вызовом ответила Эстер. – Я вошла и сказала, что мне нужно немного денег. Кирстен услышала и крикнула мне из холла, что у нее есть и она мне даст. А мама сказала: «Да, возьми у Кирсти».

– А я как раз собиралась пойти в женский клуб, отнести книги о составлении букетов, – добавила Кирстен. – Я знала, что миссис Аргайл занята и не хочет, чтобы ее отвлекали.

– Какое имеет значение, кто именно дал мне деньги? – раздраженно проговорила Эстер. – Вы хотите знать, когда я последний раз видела мать живой? Тогда и видела. Она сидела за столом, просматривала какие-то бумаги. Я сказала, что мне нужны деньги, и Кирстен крикнула из холла, что сама даст их мне. Я взяла у нее деньги, снова вошла в комнату к маме и пожелала ей доброй ночи, а она мне – приятного вечера и еще попросила, чтобы я была осторожна за рулем. Она всегда это говорила. Я пошла в гараж и вывела автомобиль.

– А мисс Линдстрем?

– Дала мне деньги и сразу ушла. Кирстен Линдстрем сказала поспешно:

– Эстер обогнала меня, едва я успела дойти до угла. Она, должно быть, вышла из дому сразу после меня. Она поехала вверх по склону на шоссе, а я свернула налево, в сторону деревни.

Эстер открыла рот, будто хотела что-то сказать, потом снова его закрыла.

Хьюиш насторожился. Уж не старается ли Кирстен Линдстрем убедить его, что у Эстер просто не было времени, чтобы совершить преступление. А что, если девушка вернулась в комнату матери вовсе не затем, чтобы пожелать ей доброй ночи, что, если Эстер затеяла ссору и в припадке гнева ударила миссис Аргайл кочергой?

Хьюиш обернулся к Кирстен и вкрадчивым голосом попросил:

– Ну, мисс Линдстрем, давайте послушаем, что припомните вы.

Та явно нервничала.

– Пили чай. Потом я убирала со стола, – начала она, судорожно сплетая и расплетая пальцы. – Эстер мне помогала. Потом она поднялась к себе. Потом пришел Жако.

– Вы слышали, как он пришел?

– Да. Я его и впустила. Он сказал, что потерял ключ, прошел прямо к матери. Слышу, он говорит: «Я попал в беду. Ты должна мне помочь». Потом я ушла в кухню и больше уже ничего не слышала. Надо было еще кое-что приготовить к ужину.

– А как он ушел, вы слышали?

– Да, еще бы! Он так кричал. Я выбежала из кухни, а он стоит здесь, в прихожей. Весь трясется от злости и кричит, что еще вернется, чтобы мать приготовила деньги, не то... Так и сказал: «Не то!..» Видно, хотел ее напугать.

– А потом?

– Выскочил и со всей силы хлопнул дверью. Миссис Аргайл вышла в холл. На ней просто лица не было. И говорит мне: «Слышала?» Я ее спросила: «Что, у него опять что-то не так?» Она кивнула и пошла в библиотеку к мистеру Аргайлу. Я накрыла стол к ужину и поднялась к себе, чтобы одеться. Понимаете, в женском клубе на другой день проводили конкурс на лучший букет, и мы обещали им принести книги про то, как нужно их составлять.

– Значит, вы понесли книги. В котором часу вы вернулись?

– Ну... около половины восьмого. Дверь открыла своим ключом. И сразу вошла в кабинет миссис Аргайл – передать ей благодарность и записку от устроителей конкурса. Она сидела за столом, голову уронила на руки. А рядом валялась кочерга. И ящики бюро выдвинуты. «Грабитель, – подумала я. – На нее напал грабитель». Выходит, я была права. Теперь-то известно, что я была права! Грабитель, а семья тут ни при чем!

– Значит, миссис Аргайл сама его впустила?

– А что тут странного? – с вызовом сказала Кирстен. – Она была очень добрая и очень... очень доверчивая, никого и ничего не боялась. И потом, она же была не одна. Наверху находились ее муж, Гвенда, Мэри. Она могла позвать на помощь.

– Однако не позвала, – возразил Хьюиш.

– Да. Видимо, он ей наговорил что-то вполне подходящее. А она всегда всех выслушивала. Ну вот, наверное, снова села к столу, может, искала чековую книжку – говорю же, она была доверчивая. А он этим воспользовался, схватил кочергу и нанес удар. Может, он и не собирался ее убивать. Может, хотел только оглушить и взять деньги и драгоценности.

– Но, похоже, он ничего не успел, только ящики у стола выдвинул.

– Может, что-то услышал или у него просто нервы сдали. Может, понял, что убил ее, ну и... сразу испугался.

Кирстен подалась вперед. В глазах у нее были страх и мольба.

– Наверняка так все и случилось. Поверьте! Хьюиша насторожила ее настойчивость. Что это, страх за себя? Что, если она сама убила хозяйку, а ящики выдвинула, чтобы все подумали, что это сделал грабитель? Медицинская экспертиза была не в состоянии установить время смерти с достаточной точностью, они говорили, что это произошло в промежуток от девятнадцати до девятнадцати тридцати. Промежуток в целых полчаса.

– Возможно, возможно, – любезно поддакнул Хьюиш. Женщина украдкой облегченно вздохнула и откинулась на спинку стула.

Хьюиш обратился к Даррантам:

– Слышали ли вы что-нибудь?

– Ничего не слышали. Я принесла поднос с чаем в нашу комнату, – сказала Мэри. – Она изолирована от остальной части дома. Мы вышли только услышав, как закричала Кирстен, когда обнаружила тело.

– Значит, до этого момента вы не выходили из комнаты?

– Нет. – Мэри смотрела на Хьюиша своим прозрачным взглядом. – Мы играли в пикет.

Филип ощутил легкое беспокойство. Почему? Полли как будто все делает так, как он ей сказал. Возможно, причина тому – безупречность ее манер, ее спокойствие, неторопливость, безмятежная уверенность в себе. «Вот так душенька Полли! Лжет и не краснеет», – подумал он.

– А я, старший инспектор, ни тогда, ни теперь и шагу ступить самостоятельно не в состоянии, – сказал Филип.

– Ну, теперь вы хоть куда, мистер Даррант, – бодро проговорил старший инспектор. – Вот-вот снова начнете ходить.

– Долга песня.

Хьюиш переключился на двух остальных членов семьи, которые до этой минуты не произнесли ни звука. Микки сидел, скрестив руки на груди, с презрительной усмешкой на лице. Хрупкая и грациозная Тина, откинувшись на спинку стула, рассеянно переводила взгляд с одного лица на другое.

– Вас в доме не было, я знаю, – сказал Хьюиш. – Но, может быть, напомните, что вы делали в тот вечер?

– Неужели вы нуждаетесь в напоминании? – Презрительная усмешка на лице Микки обозначилась еще явственней. – Могу сказать только о себе. Проверял автомобиль. Сцепление барахлило. Очень долго провозился. Прогнал машину от Драймута до Минчин-Хилла по Мор-роуд и обратно через Ипсли. К несчастью, мой автомобиль говорить не умеет, свидетельских показаний от него не дождетесь.

Тина повернула голову и пристально посмотрела на Микки. Ее лицо при этом хранило бесстрастное выражение.

– А вы, мисс Аргайл? Вы ведь работаете в библиотеке в Редмине?

– Да. Библиотека закрывается в половине шестого. Я по дороге кое-что купила – на Хай-стрит – и пошла домой. У меня квартирка в Моркомб-Меншенз. Приготовила себе ужин, а потом весь вечер слушала музыку. У меня есть проигрыватель и пластинки.

– И совсем никуда не выходили?

Никуда, – сказала девушка после едва заметной паузы.

– Вы уверены, мисс Аргайл?

– Да, уверена.

– У вас ведь есть автомобиль?

– Да.

– У нее малолитражка с прозрачной крышей, настоящая летающая тарелка. «Тарелочка, тарелка на небе висит, красная тарелка мне беду сулит...»

– Да, малолитражка, – сухо, без тени улыбки подтвердила девушка.

– Где вы ее держите?

– На улице. Гаража у меня нет. Но рядом с домом переулок. Там все припарковывает свои машины.

– Значит, больше ничего интересного вы нам сообщить не можете?

Хьюиш сам удивился своей настойчивости.

– Не могу.

Микки бросил на нее быстрый взгляд.

Хьюиш вздохнул.

– Боюсь, инспектор, этот разговор вам мало что даст, – сказал Лео Аргайл.

– Как знать, мистер Аргайл. Вы, наверное, понимаете, что самое странное в этом деле?

– Я... Не уверен, что уловил вашу мысль.

– Деньги, – сказал Хьюиш. – Деньги, взятые миссис Аргайл из банка, среди которых была пятифунтовая купюра с надписью на обратной стороне: «Миссис Боттл-берри, Бангор-роуд, семнадцать». Эта купюра среди прочих была изъята у Джона Аргайла при аресте. На это в основном и опиралось обвинение. Тем более что он сам клялся, что получил деньги от матери. Но миссис Аргайл заверила вас и мисс Воэн, что не давала Жако никаких денег. Вопрос – как у него оказались эти пятьдесят фунтов? Вернуться сюда он не мог. Это следует из показаний доктора Колгари. Значит, они должны были быть при нем, когда он отсюда уходил. Кто их ему дал? Может быть, вы? – Он в упор посмотрел на Кирстен Линдстрем.

– Я?! Нет, конечно. Как я могла?! – вскричала женщина, покраснев от злости.

– Где лежали деньги, которые миссис Аргайл взяла из банка?

– Она всегда держала деньги у себя в письменном столе, – сказала Кирстен.

– Ящик запирался? Кирстен задумалась.

– Обычно она запирала его на ночь. Хьюиш взглянул на Эстер.

– Может быть, вы взяли деньги из ящика и отдали их вашему брату?

– Я даже не знала, что он здесь был. И разве я могла взять деньги так, чтобы мама не видела?

– Спокойно могли – когда ваша мать пошла в библиотеку поговорить с мистером Аргайлом, – сказал Хьюиш.

Ему было интересно, сообразит ли девушка, что ей расставили сети.

Эстер угодила прямо в западню.

– Но Жако к тому времени уже ушел. Я... – Она испуганно замолчала.

– Значит, вы все-таки знали, когда ваш брат ушел? – тут же спросил Хьюиш.

– Я... я... знаю теперь, а тогда не знала, – с торопливой горячностью проговорила Эстер. – Я была наверху, в своей комнате. Говорю вам, я совсем ничего не слышала. И в любом случае я не собиралась давать Жако никаких денег.

– Вот и я вам говорю то же, – сказала Кирстен, щеки которой пылали от негодования. – Если бы я дала ему деньги, то только свои собственные! Красть бы я не стала!

– Конечно, не стали бы, – сказал Хьюиш. – Но, понимаете, что из этого следует? Миссис Аргайл, вопреки тому, что сказала вам, – он посмотрел на Лео, – скорее всего, сама дала ему эти деньги.

– Не могу поверить. Почему же она об этом умолчала?

– Не она первая скрыла, что была к сыну более снисходительна, чем он того заслуживает.

– Тут вы ошибаетесь, Хьюиш. Жена никогда не лгала и не изворачивалась.

– Никогда, кроме того вечера, – сказала Гвенда Воэн. – Все-таки она, наверное, дала ему деньги. Инспектор прав: это единственно возможное объяснение.

– В конце концов, мы теперь должны рассматривать это дело с совсем иной точки зрения, – примирительно проговорил Хьюиш. – Мы считали, что Джек Аргайл во время ареста лгал. Сейчас мы знаем, что он говорил правду: Колгари действительно подвез его до города. Поэтому весьма вероятно, что насчет денег он тоже сказал правду. Он утверждал, что ему их дала мать. Вероятно, так оно и было.

Воцарилось неловкое молчание.

Хьюиш поднялся.

– Ну что ж, благодарю вас. Боюсь, след совсем остыл, но вдруг повезет...

Лео проводил его до двери. Вернувшись, он сказал со вздохом:

– Ну вот все и кончилось. По крайней мере, пока кончилось...

– Навсегда, – возразила Кирстен. – Они никогда ничего не узнают.

– Какая нам от этого польза? – воскликнула Эстер.

– Успокойся, дитя мое, – сказал отец, подходя к ней, – Не взвинчивай себя так. Время все излечит.

– Не излечит. Что мы будем делать? Что?

– Пойдем со мной, Эстер. – Кирсти положила руку ей на плечо.

– Оставьте меня! – Эстер выбежала из комнаты. Минуту спустя хлопнула парадная дверь.

– Ох, не доведет ее все это до добра, – сказала Кирстен.

– И все же, по-моему, это не так, – задумчиво проговорил Филип Даррант.

– Что не так? – спросила Гвенда.

– Что мы никогда не узнаем правды... У меня просто руки чешутся.

На его немного лукавом, как у юного фавна, лице вспыхнула какая-то странная улыбка.

– Филип, пожалуйста, будь осторожен, – вдруг сказала Тина.

Он удивленно на нее посмотрел.

– Крошка Тина, а что знаешь ты обо всем этом?

– Надеюсь, что не знаю ничего, – отчетливо проговорила она.