Текст книги "Место назначения неизвестно"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Заверяю вас, – продолжала миссис Бейкер, – что для женщины своих лет я путешествую очень много. И почти никогда не устаю. Вы помните мисс Хетерингтон из Касабланки? Англичанка с длинным лицом. Мисс Хетерингтон приезжает сегодня вечером. Она предпочитает поезда самолетам. А кто живет в гостинице? Главным образом французы, полагаю? И молодожены. Теперь нужно бежать позаботиться о своем номере. Мне не понравился тот, что предложили! Правда, обещали подыскать что-нибудь другое.

Миссис Кэлвин Бейкер, миниатюрный ураган энергии, унеслась прочь.

Придя в ресторан вечером, Хилари первым делом увидела мисс Хетерингтон, обедавшую за маленьким столиком у стены и одновременно читавшую прислоненную к приборам книжку в мягкой обложке издательства «Уильям Коллинз».

После обеда пили кофе, и мисс Хетерингтон с радостным волнением рассматривала шведского бизнесмена и светловолосую кинозвезду.

– Они не женаты! – прошептала она, маскируя свое возбуждение приличествующим случаю неодобрением. – Как часто сталкиваешься с подобным поведением за границей! А вот за столиком у окна сидит очень приятная французская семья. И дети, наверное, так любят своего папочку! Но, конечно, французы слишком долго разрешают засиживаться с собой в ресторане детям! Бывает, дети не ложатся спать до десяти часов – пока не перепробуют все блюда из меню, вместо того чтобы выпить стакан молока с печеньем, как полагается в детском возрасте.

– И тем не менее они выглядят вполне здоровыми! – рассмеявшись, возразила Хилари.

Мисс Хетерингтон строго покачала головой и издала какой-то кудахтающий звук, который должен был означать крайнюю степень неодобрения.

– Расплата придет позже, – мрачно предсказала она. – Их родители даже разрешают им пить вино!

Ее возмущению не было границ.

Присоединившаяся к ним миссис Кэлвин Бейкер принялась строить планы на следующий день.

– Наверное, не пойду в старый город, – рассуждала она. – Я уже рассмотрела его очень подробно в прошлый раз. Совершеннейший лабиринт, если вы понимаете, что я имею в виду. Кругом такой странный древний мир! Если бы со мной не было гида, не думаю, что смогла бы отыскать дорогу назад в гостиницу. Там перестаешь ориентироваться. Мой гид, очень приятный молодой человек, рассказывал массу интереснейших вещей. У него брат живет в Штатах… Помнится, он сказал, в Чикаго. А когда мы закончили осматривать город, привел меня в какую-то закусочную или чайную на вершине холма. И какой чудесный вид открывается оттуда на старый город! Мне пришлось выпить там чашечку мятного чая. Он, конечно, оказался просто отвратительным. И еще ко мне приставали, чтобы я купила их сувениры. Были там и довольно приятные вещички, но в основном настоящий хлам. Да, там нужно быть очень твердой и решительной, чтобы не промахнуться с покупками.

– Именно, – подтвердила мисс Хетерингтон.

И с каким-то сожалением добавила:

– Нельзя тратить деньги на сувениры! Эти денежные ограничения причиняют столько забот.

ГЛАВА 7

I

Хилари надеялась избежать экскурсии по старому Фесу в угнетающей компании мисс Хетерингтон. К счастью, последнюю пригласила миссис Бейкер совершить поездку на автомобиле. Стоило миссис Бейкер заикнуться о том, что за машину платит она, как мисс Хетерингтон, чьи деньги, отпущенные на путешествие, улетучивались с катастрофической скоростью, быстро согласилась. Хилари навела справки у портье и в сопровождении гида отправилась знакомиться с городом.

Пройдя через последовательно сменявшие друг друга сады на нижних террасах, Хилари с гидом оказались у громадной двери в стене. Гид достал ключ соответствующих размеров – тоже огромный, отпер дверь, которая медленно отворилась, и жестом предложил Хилари пройти в нее.

Это был шаг в другой мир. Вокруг высились стены старого Феса. Узкие кривые улочки, высокие стены, быстрое мелькание, при взгляде через открытые дверные проемы, внутреннего убранства жилых помещений или двориков. Вокруг груженые ослики, мужчины с ношами, дети, женщины под паранджой и без нее – кипела таинственная деловая жизнь мавританского города. Бредя по узким улицам, Хилари совершенно забыла о своем задании, трагедийности прошлой жизни, даже самое себя. Она вся превратилась в глаза и уши, полностью окунувшись в этот сказочный сон. Только гид мешал ей наслаждаться окружающим, досаждая своей беспрестанной болтовней и зазывая во всевозможные заведения, идти в которые у нее не было ни малейшего желания.

– Взгляните, леди! У этого человека есть прекрасные вещи, очень дешевые, действительно древние и мавританские. У него есть платья и шелка. Вы любите красивые бусы?

Вечная торговля Востока, продающего свои товары Западу, продолжалась, но Хилари не могла разрушить чар, охвативших ее, и вскоре полностью утратила способность ориентироваться. Здесь, среди высоких городских стен, терялось представление – где север, где юг? Или в очередной раз гид ведет ее по тем же самым улицам, которые уже посещали? Хилари была уже вконец изнурена, когда последовало последнее предложение, очевидно, входящее в программу:

– Сейчас отведу вас в замечательный дом! Превосходный дом моего друга. Вас угостят мятным чаем и покажут много изумительных вещей.

Хилари вспомнила хорошо известную игру, которую описывала ей миссис Кэлвин Бейкер. Однако она желала увидеть буквально все, что предлагалось. «Завтра, – пообещала себе Хилари, – приду в старый город одна и буду бродить по нему без гида, безостановочно трещавшего над ухом». Поэтому она разрешила увести себя по извилистой тропинке в сторону от городских стен. Наконец они вышли к саду, в глубине которого находился симпатичный домик, выстроенный в национальном стиле.

В большой комнате с чудесным видом из окна на город ее усадили за маленький кофейный столик. Как и ожидалось, внесли чашки с мятным чаем. Для Хилари, любившей чай без сахара, выпить его оказалось тяжелым испытанием. Но, отогнав от себя мысль о чае и представив, что это всего лишь новый сорт лимонада, она даже испытала нечто похожее на удовольствие. И как результат, с увлечением рассматривала предложенные ей плетеные коврики, бусы, наряды, вышивки и множество других предметов. Были даже сделаны небольшие покупки – скорее для проявления хорошего тона, нежели по какой-нибудь другой причине. После этого ее неутомимый гид сказал:

– У меня приготовлена машина, мы проделаем замечательную маленькую поездку. На один час, не больше! Увидим замечательный пейзаж за городом. А потом назад, в гостиницу. – И добавил, приняв соответствующий случаю дипломатический вид: – Перед поездкой вот эта девушка проводит вас в замечательную дамскую комнату.

Девушка, прислуживавшая во время чая, стояла рядом и улыбалась, подтвердив на осторожном английском:

– Да-да, мадам. Пойдемте со мной. У нас прекрасно оборудованная дамская комната. Ну просто замечательная! Прямо как в отеле «Риц». Такая же, как в Нью-Йорке или Чикаго! Вы увидите.

Чуть улыбнувшись, Хилари последовала за девушкой. Дамская комната вряд ли достигала тех высот, на которые ее пытались вознести, но, по крайней мере, там был водопровод. Над раковиной – маленькое треснувшее зеркало. Оно настолько искажало изображение, что Хилари чуть не отпрянула в ужасе, увидев в нем свое отражение. Когда она умылась и вытерлась своим собственным носовым платком, повернулась к двери.

Но дверь комнаты по какой-то причине не поддалась. Тщетно она поворачивала ручку и стучала по ней. Дверь не открывалась. Хилари подумала, неужели ее заперли на задвижку или на ключ снаружи? Она разозлилась. Что это за игра? И вдруг заметила в углу комнаты еще одну дверь. Подойдя к ней, повернула ручку. Дверь открылась сразу же.

Хилари оказалась в маленькой, по-восточному убранной комнате, свет в которую проникал лишь сквозь узкие вертикальные отверстия высоко под потолком. Здесь, удобно устроившись на низком диване, покуривал маленький француз, с которым она познакомилась в поезде, мсье Анри Лорье.

II

Он не встал, чтобы поприветствовать ее. Он только произнес слегка изменившимся голосом:

– Добрый день, миссис Беттертон.

На мгновение Хилари застыла. Ее захлестнула волна изумления. Итак – вот оно! Она попыталась взять себя в руки. Это то, чего ты ожидала. Поступай, как, по-твоему, поступила бы миссис Беттертон. Хилари шагнула вперед и взволнованно воскликнула:

– У вас есть для меня известия? Вы можете мне помочь?

Он кивнул и укоризненно произнес:

– В поезде, мадам, вы показались мне весьма бестолковой. Хотя, возможно, вы слишком привыкли беседовать о погоде.

– О погоде? – Хилари в недоумении уставилась на него.

Что же он говорил в поезде о погоде? Холод? Туман? Снег?

Снег? О нем и прошептала, умирая, Оливия Беттертон. И еще продекламировала какой-то глупый стишок… как же там?

 
Снег, снег, чудесный снежок,
Ты падаешь вниз, чтоб растаять, дружок!
 

И Хилари дрожащим голосом повторила его.

– Совершенно верно. Почему вы не ответили сразу же, как было приказано?

– Вы же понимаете, я была нездорова, попав в авиакатастрофу и лежа в больнице с сотрясением мозга. И теперь с моей памятью случаются самые неожиданные казусы. Все, что было давно, я помню довольно отчетливо, но часто случаются провалы в памяти, просто ужасные дыры, когда речь идет о недавнем. – Хилари вскинула руки к голове и продолжила с дрожью в голосе, что оказалось совсем не сложно: – Вы не можете представить себе, как это ужасно! У меня такое чувство, что я забыла что-то важное, что-то действительно жизненно важное! И чем больше стараюсь вспомнить, тем хуже у меня получается!

– Да, – согласился Лорье, – с полетом вам не повезло. – Он говорил холодным деловым тоном: – Вопрос в том, хватит ли у вас мужества и выносливости, чтобы продолжить путешествие?

– Конечно, я буду продолжать путешествие! – воскликнула Хилари. – Мой муж… – Голос ее сорвался.

Он улыбнулся, но улыбка вышла не очень приятной. Какой-то лениво-кошачьей.

– Ваш муж, – ответил он, – насколько я знаю, с нетерпением ждет вас.

Хилари заговорила.

– Вы не представляете себе, – сказала она, – не представляете себе, что это за месяцы были, с тех пор как он уехал!

– Вы уверены, что британские власти пришли к определенному мнению насчет того, что вам известно, а что нет?

Хилари широко развела руками:

– Откуда мне знать? Как я могу быть уверена? Мне показалось, они были удовлетворены моей версией.

– Тем не менее… – он замолчал.

– Вполне – вероятно, – медленно произнесла Хилари, – что здесь за мной следят. Я не могу назвать конкретно какого-нибудь человека, но еще с тех пор как улетела из Англии, у меня такое чувство, что за мной наблюдают.

– Естественно, – холодно заметил Лорье. – Мы этого ожидали.

– Мне представлялось, о слежке надо предупредить вас.

– Дорогая моя миссис Беттертон! Мы не дети и отдаем себе отчет в том, что делаем.

– Извините, – робко сказала Хилари, – наверное, я очень невежественна.

– Ваше невежество не имеет никакого значения. Главное – чтобы вы были послушны.

– Я буду послушна, – заверила Хилари тихим голосом.

– Не сомневаюсь, что за вами пристально наблюдали в Англии с самого дня отъезда вашего мужа. И тем не менее вы получили наше послание, не так ли?

– Да, – подтвердила Хилари.

– А теперь, – сказал Лорье деловым тоном, – дальнейшие инструкции, мадам!

– Да, прошу вас.

– Отсюда послезавтра вы проследуете в Марракеш. То есть как и планировалось согласно вашим предварительным заказам.

– Да.

– На следующий день после приезда туда вы получите телеграмму из Англии. Не знаю, что будет в ней сказано, но она даст вам предлог, чтобы немедленно изменить свои планы и вернуться в Англию.

– Надо будет вернуться в Англию?!

– Пожалуйста, выслушайте меня. Я не закончил. Вы закажете место на самолете, вылетающем из Касабланки на следующий день.

– Если мне не удастся получить место? Вдруг все билеты будут проданы?

– Они не будут проданы. Все уже приготовлено. Вам понятно, что вы должны делать?

– Понятно.

– Тогда, пожалуйста, возвращайтесь туда, где вас ждет гид. Вы пробыли уже достаточно долго в дамской комнате. Кстати, вы уже успели подружиться с американкой и англичанкой, которые остановились сейчас в Пале-Джамай?

– Да. Я совершила ошибку? Но этого было трудно избежать.

– Вовсе нет. Это замечательным образом соответствует нашим планам. Если вам удастся уговорить кого-нибудь из них сопровождать вас в Марракеш, тем лучше. До свидания, мадам.

– Au revoir, monsieur[23]23
  До свидания, мсье.


[Закрыть].

– Маловероятно, – добавил мсье Лорье, полностью потеряв к ней интерес, – что мы с вами еще когда-нибудь увидимся.

Хилари вернулась в дамскую комнату. Оказалось, незаперто. Через несколько минут она вышла к гиду, ожидавшему ее в чайной.

– Нас ждет замечательная машина, – сказал гид. – Сейчас мы совершим очень приятную познавательную поездку!

Экскурсия продолжалась в соответствии с планом.

III

– Значит, завтра вы едете в Марракеш? – удивилась мисс Хетерингтон. – Не очень долго вы пробыли в Фесе, не так ли? Не удобнее ли было поехать сначала в Марракеш, потом – в Фес, а оттуда уже вернуться в Касабланку?

– Наверно, вы правы, – ответила Хилари, – но забронировать билеты довольно сложно. Здесь так много народу!

– Но только не англичан, – вставила мисс Хетерингтон с несчастным видом. – Подумать страшно, как в наше время стало сложно встретить соотечественника! – Она пренебрежительно огляделась по сторонам и добавила: – Одни французы!

Хилари улыбнулась про себя. Тот факт, что Марокко – французская колония, казалось, не имел для мисс Хетерингтон никакого значения. Все зарубежные гостиницы она рассматривала как созданные исключительно для английских путешественников.

– Французы и немцы, а еще армяне и греки, – добавила, коротко хохотнув, миссис Кэлвин Бейкер. – Этот неряшливый старичок, по-моему, грек.

– Мне так и сказали, – подтвердила Хилари.

– Похоже, важная шишка, – продолжала миссис Бейкер. – Посмотрите только, как порхают вокруг него официанты!

– А англичанам теперь совсем не уделяется никакого внимания, – мрачно заявила мисс Хетерингтон. – И дают им всегда самые ужасные задние комнаты.

– Не могу сказать, что у меня были какие-то проблемы с размещением, с тех пор как я приехала в Марокко, – возразила миссис Кэлвин Бейкер. – Каждый раз мне удавалось получить очень удобную комнату с ванной.

– Вы американка, – прореагировала мисс Хетерингтон резко и со злостью в голосе. И яростно защелкала спицами.

– Как бы мне хотелось, чтобы вы поехали со мной вместе в Марракеш! – произнесла Хилари. – Так приятно было познакомиться и беседовать с вами! В самом деле путешествовать одной очень скучно.

– Но я уже была в Марракеше! – возмущенно ответила мисс Хетерингтон.

Однако миссис Кэлвин Бейкер, казалось, ухватилась за эту мысль.

– Что ж, по-моему, совсем неплохая идея, – сказала она. – Уже почти месяц как я была в Марракеше, и с удовольствием ненадолго съезжу туда опять – покажу вам город, миссис Беттертон, и прослежу за тем, чтобы вас не надули. Этому можно научиться, только прожив какое-то время в незнакомом месте и присмотревшись хорошенько к нему. Просто поразительно! Сейчас же пойду в бюро и узнаю, что можно устроить.

Когда она ушла, мисс Хетерингтон едко заметила:

– Вот что значит американки! Носятся с места на место и нигде подолгу не задерживаются. Сегодня – Египет, завтра – Палестина! Иногда я сомневаюсь, что они знают, в какой стране находятся!

Она плотно сжала губы и, осторожно собрав свое вязанье, встала и вышла из турецкой комнаты, холодно кивнув Хилари на прощание. Хилари взглянула на часы. Она не была расположена переодеваться в этот вечер к обеду, как обычно делала. Потому и продолжала сидеть в этой тихой затемненной комнате, задрапированной в восточном стиле. Вошел официант, включил две лампы и опять вышел. Лампы не давали яркого света, и комната казалась погруженной в приятный полумрак, по-восточному спокойный. Хилари откинулась на спинку низкого дивана и задумалась.

Только вчера ей казалось, что все дело, к выполнению которого ее привлекли, было иллюзией. А сейчас… сейчас она была уже накануне своего настоящего путешествия. Она должна быть осторожна, очень осторожна. Нельзя допустить ни малейшего промаха. Она должна быть Оливией Беттертон, довольно хорошо образованной, лишенной вкуса, с традиционными взглядами, но определенными левыми симпатиями женщиной и преданной мужу женой.

«Я не должна допустить ошибки», – повторила Хилари про себя.

Как странно было сидеть здесь одной. Ей казалось, что она очутилась в таинственной, заколдованной стране. Эта тусклая лампа за спиной! Интересно, если сжать в ладонях и потереть медную резную лампу, появится ли из нее джинн? И стоило подобной мысли прийти в голову, как Хилари вздрогнула. Словно материализовавшись из лампы, перед ней вырисовалось сморщенное лицо и острая бородка мистера Аристидеса. Перед тем как сесть рядом с ней, он поклонился и произнес:

– Вы позволите, мадам?

Хилари вежливо согласилась.

Достав портсигар, он предложил ей сигарету. Она взяла одну, он дал ей прикурить и закурил сам.

– Вам нравится эта страна, мадам? – спросил он через минуту-другую.

– Я пробыла здесь недолго, – ответила Хилари. – Но пока просто в восторге!

– Вы уже успели посетить старый город? Вам там понравилось?

– Он просто восхитительный!

– Да, восхитительный. Это прошлое – прошлое торговли, интриг, шепчущих голосов, скрытой от посторонних глаз деятельности! Все тайны и страсти этого города хранятся на его узких улочках, за его стенами. Вы знаете, о чем я думаю, мадам, гуляя по улицам Феса?

– Да?

– Думаю о вашей Большой западной дороге в Лондоне. Думаю об огромных зданиях фабрик, стоящих по обеим сторонам ее, насквозь пронизанных неоновым светом, и о людях внутри, которых так ясно видно с дороги из проезжающих автомобилей. Там ничего не прячут, там нет ничего таинственного. Там даже нет занавесок на окнах! Нет, они делают там свою работу, и весь мир, если захочет, может наблюдать за ними. Как будто срезали верхушку муравейника.

– Вы хотите сказать, – спросила Хилари, заинтересовавшись, – что вас привлекает контраст?

Мистер Аристидес кивнул своей древней черепашьей головой.

– Так и есть, – ответил он. – Там все на виду, хотя на старых улицах Феса нет ничего ajouré[24]24
  Прозрачный, сквозной.


[Закрыть]. Все спрятано, таинственно… Но! – он наклонился вперед и постучал пальцем по медной крышке кофейного столика. – Но везде происходит одно и то же. Та же жестокость, то же притеснение, та же жажда власти, те же сделки, приносящие выгоду.

– Считаете, что по природе своей человек везде одинаков?

– В любой стране! И в прошлом, и в настоящем только две вещи правят миром. Жестокость и доброта! Одно или другое. Иногда – вместе. – Он продолжил, почти не изменив тона: – Мне сказали, мадам, что вы пережили ужасную авиакатастрофу в Касабланке?

– Это так.

– Завидую вам, – неожиданно заявил мистер Аристидес.

Хилари изумленно уставилась на него. И снова он страстно закивал головой в подтверждение своих слов.

– Да, – повторил он. – Вам можно позавидовать. Вы испытали это. Я бы хотел оказаться так близко от смерти. Испытать и выжить! Вы не чувствуете, что изменились с тех пор?

– Совсем не в лучшую сторону, – ответила Хилари. – У меня было сотрясение мозга, а теперь из-за него ужасные головные боли и нарушения памяти.

– Всего лишь неудобства, не более того, – возразил мистер Аристидес, махнув рукой. – А вы пережили приключение духа, не так ли?

– Это правда, – медленно согласилась Хилари. – Я действительно пережила приключение духа.

В тот момент она думала о бутылке минеральной воды «Виши» и о пригоршне снотворных таблеток.

– У меня никогда не было подобных испытаний, – разочарованно произнес мистер Аристидес. – Так много всего было, этого – нет.

Он встал, поклонился и со словами «Mes hommages, madame»[25]25
  Мое почтение, мадам.


[Закрыть] вышел из комнаты.

ГЛАВА 8

«Как похожи, – думала Хилари, – все аэропорты! Всем им присуща какая-то странная анонимность. Все они расположены на определенном расстоянии от города, который обслуживают, и вследствие этого вас охватывает какое-то неловкое чувство существования вне государства. Можно лететь из Лондона в Мадрид, Рим, Стамбул, Каир, да куда угодно, и, если маршрут вашего путешествия пролегает через какой-нибудь город по воздуху, вы никогда не получите ни малейшего представления о том, как выглядит этот город! А если вам доведется мельком увидеть его из окна самолета, то увидите всего лишь разукрашенную карту со зданиями, сложенными из детских кубиков. И почему, спрашивается, – с досадой думала она, – нужно всегда приезжать в такую рань?!»

Она находилась в зале ожидания уже около получаса. Миссис Кэлвин Бейкер, решившая сопровождать Хилари в Марракеш, безостановочно болтала. Хилари отвечала, почти не слушая, что ей говорят. Но вдруг она осознала, что речевой поток ее спутницы устремился в новое русло. Миссис Бейкер теперь переключила свое внимание на двух других путешественников, сидящих рядом. Оба они были высокими светловолосыми молодыми людьми. Один из них – американец с широкой дружелюбной улыбкой, другой – довольно мрачно выглядевший датчанин или норвежец. Датчанин говорил по-английски медленно, с трудом и очень осторожно. Американец был явно обрадован встрече с путешествующей соотечественницей. И вскоре миссис Кэлвин Бейкер, следуя своим представлениям о долге, повернулась к Хилари:

– Мистер… Разрешите познакомить вас с моей подругой миссис Беттертон.

– Эндрю Питерс. Для друзей просто Энди.

Другой молодой человек встал и, чопорно поклонившись, представился:

– Торквил Эрикссон.

– Теперь мы все знакомы! – радостно воскликнула миссис Бейкер. – Вы тоже летите в Марракеш? Моя подруга впервые собралась туда…

– И я тоже, – вставил Эрикссон, – еду в первый раз.

– Как и я, – добавил Питерс.

Неожиданно заработал громкоговоритель и хрипло объявил что-то по-французски. Слова были еле различимы, но оказалось, что приглашают на посадку в самолет.

Не считая миссис Бейкер и Хилари, в самолете было еще четыре пассажира. Кроме Питерса и Эрикссона там находились высокий худой француз и строгого вида монахиня.

День выдался ясным, солнечным, и условия для полета были благоприятными. Откинувшись на спинку сиденья, Хилари изучала своих попутчиков через полуприкрытые веки, стараясь отвлечь себя от тревожных мыслей, роящихся в голове.

На одно кресло впереди нее через проход сидела миссис Кэлвин Бейкер, в сером дорожном костюме напоминавшая откормленную и довольную собой утку. Надев маленькую шляпку с опущенными вниз полями, она листала глянцевые страницы журнала, временами наклонялась вперед и постукивала по плечу сидящего перед ней веселого светловолосого молодого американца Питерса. Когда Бейкер делала так, тот поворачивался и с энтузиазмом реагировал на ее замечания, каждый раз добродушно улыбаясь. «Насколько доброжелательны и дружелюбны американцы, – думала Хилари. – Как они отличаются от чопорных путешествующих англичан!» Хилари даже представить не могла себе, чтобы мисс Хетерингтон, например, вступила в непринужденную беседу с молодым человеком, пусть даже соотечественником, на борту самолета. Хилари даже сомневалась, что тот стал бы отвечать столь же дружелюбно, как это делал молодой американец.

Через проход от нее сидел норвежец Эрикссон.

Поймав ее взгляд, он коротко кивнул и, наклонившись через проход, протянул ей журнал, который только что закрыл. Она поблагодарила и взяла журнал. В кресле за норвежцем сидел худой темноволосый француз – вытянув вперед ноги, и, казалось, спал.

Хилари повернула голову и посмотрела через плечо. За ней сидела сурового вида монахиня, и ее глаза, бесстрастные и безразличные, смотрели на Хилари без всякого выражения. Монахиня сидела неподвижно, сцепив руки перед собой. Хилари подумала, что само время сыграло здесь странную шутку, послав женщину в традиционном средневековом платье в путешествие на самолете в двадцатом веке.

Шесть человек, думала Хилари, едут вместе несколько часов, едут в разные места и с разными целями, чтобы по истечении этих нескольких часов разбежаться и больше, возможно, никогда не встретиться. Как-то она читала роман, действие которого строилось вокруг подобной темы и где прослеживались судьбы тоже шести разъехавшихся людей. Француз, представлялось ей, должно быть, в отпуске. Он выглядит очень усталым. Молодой американец, наверное, какой-нибудь студент. Эрикссон, возможно, едет наниматься на работу. Монахиня, несомненно, направляется в свой монастырь.

Хилари закрыла глаза и сразу же забыла о своих попутчиках. Она ломала голову, как и всю прошлую ночь, над полученными ею инструкциями. Ей придется вернуться в Англию! Это казалось безумием. А могло ли случиться так, что ей просто не поверили, что она не произнесла какого-то пароля или не представила условного предмета, как сделала бы настоящая Оливия? Хилари вздохнула и беспокойно пошевелилась. «Что ж, – успокаивала она себя, – больше того, что я делаю, сделать не могу. Если провалилась, значит, провалилась. По крайней мере, старалась, как могла».

Потом ей в голову пришла другая мысль. Анри Лорье признал естественным и неизбежным, что в Марокко за ней была установлена тщательная слежка. Было ли это следствием обезоруживающего подозрения? Быстрое возвращение миссис Беттертон в Англию будет расценено всеми как доказательство того, что летала она в Марокко не для того, чтобы «исчезнуть», как ее муж. Подозрения с нее будут сняты, она будет считаться bona fide[26]26
  Чистосердечная (лат.).


[Закрыть] путешественницей.

Она полетит в Англию рейсом Эр-Франс через Париж… и, возможно, в Париже…

Ну да, конечно, в Париже! В Париже, где и исчез Томас Беттертон. Насколько легче было устроить его исчезновение именно там. Возможно, Том Беттертон никуда и не уезжал из Парижа. Возможно… Устав от бессмысленных предположений, Хилари уснула. Проснулась и в полудреме безразлично смотрела в журнал, который все еще держала в руках. Очнувшись окончательно ото сна, она заметила, что самолет снижается, совершая круги перед посадкой. Она взглянула на часы, они показывали, что предполагаемое время посадки еще не наступило. Более того, выглянув в иллюминатор, она не смогла различить внизу никаких признаков аэродрома.

На мгновение ее охватило смутное и тревожное предчувствие беды. Худой темноволосый француз встал, зевнул, потянулся и, выглянув в окно, сказал что-то по-французски, но Хилари не уловила, что именно. А Эрикссон перегнулся через проход и сказал:

– Похоже, мы садимся, но почему?

Хилари повторила:

– Да, похоже, мы садимся.

После этих слов миссис Кэлвин Бейкер повернулась в кресле, посмотрела на Хилари и весело кивнула ей.

Самолет, делая круги, опускался все ниже и ниже. Местность под ними представляла собой практически пустыню. Вокруг не было и намека на дома и селения. Колеса самолета с решительным стуком столкнулись с землей, подпрыгнули и покатились, затем окончательно остановились. Посадку нельзя было назвать мягкой. Это была посадка в неизвестность.

– Что-нибудь случилось с мотором, – размышляла Хилари, – или, может быть, у них кончилось горючее?

Летчик, темнокожий симпатичный молодой человек, вышел из кабины и прошел вдоль салона.

– Будьте любезны, – сказал он, – выйдите все из самолета.

Он открыл заднюю дверь, высунул в нее короткую лестницу и подождал, пока по ней не спустились все пассажиры. Они стояли на земле небольшой группкой, слегка дрожа от холода. Было зябко, со стороны расположенных на некотором расстоянии гор дул резкий ветер. Хилари заметила, что горы необыкновенно красивы под накрывшими их снежными шапками. Воздух был пронизывающе холодным и пьянящим. Летчик тоже спустился по лестнице и обратился к ним по-французски:

– Все здесь? Да? Прошу прощения, но вам, похоже, придется немного подождать. А, нет, я вижу, он уже едет.

Он указал на маленькую точку на горизонте, которая, приближаясь, понемногу увеличивалась в размерах. Хилари растерянным голосом спросила:

– Но почему мы сели здесь? Что случилось? Сколько времени нам придется пробыть здесь?

Путешественник-француз ответил:

– Как я понимаю, едет фургон. Дальше мы поедем в нем.

– У самолета неисправен двигатель? – спросила Хилари.

Энди Питерс добродушно улыбнулся.

– Нет, почему же, я так не думаю, – возразил он. – На мой взгляд, двигатель работал отлично, но им ничто не помешает придумать что-нибудь в этом роде.

Хилари озадаченно уставилась на него. Миссис Кэлвин Бейкер пробормотала:

– Господи, как холодно стоять здесь. Здешний климат ужасен! Кажется, что солнечно, но стоит приблизиться закату, сразу наступает холод.

Летчик что-то бормотал вполголоса. Ругается, решила про себя Хилари. В бормотании летчика ей послышалось приблизительно такое:

– Toujours des retards insupportables![27]27
  Всегда постоянные невыносимые опоздания!


[Закрыть]

Автомобильный фургон теперь приближался к ним с головокружительной скоростью. Тормоза завизжали, и сидевший за рулем бербер остановил машину. Стоило ему спрыгнуть на землю, как тут же на него накинулся летчик с гневными обвинениями. К немалому удивлению Хилари, их препирательства оборвала миссис Бейкер, сказав по-французски:

– Не тратьте попусту время! – заявила она категорическим тоном. – Что толку спорить? Мы хотим побыстрее убраться отсюда.

Водитель пожал плечами и, подойдя к фургону, опустил задний борт. Внутри фургона лежал большой ящик. Вместе с летчиком он принялся вытаскивать ящик. Помогать вызвались Эрикссон с Питерсом. Но и вместе не без труда они вытащили ящик из кузова и уложили на землю. Судя по усилиям, которые они прилагали, ящик был очень тяжелым. Как только мужчины начали поднимать крышку, миссис Кэлвин Бейкер притронулась к руке Хилари и сказала:

– Не стоит смотреть, дорогая. Там нет ничего приятного.

Она отвела Хилари в другую сторону фургона. Француз и Питерс присоединились к ним. Француз спросил на своем родном языке:

– Что за маневры они там проводят?

Миссис Бейкер поинтересовалась:

– Вы доктор Баррон?

Француз утвердительно кивнул.

– Рада познакомиться с вами! – сказала миссис Бейкер. Она протянула руку как хозяйка дома, встречающая гостя на своем приеме. Хилари произнесла недоумевающим голосом:

– Я ничего не понимаю. Что в ящике? Почему туда лучше не смотреть?

«У Энди Питерса приятное лицо, – подумала Хилари. – Честное и внушающее доверие».

Энди Питерс ответил:

– Я знаю, что там. Мне сказал летчик. Это, наверное, не слишком приятно, но… есть необходимость. – И быстро добавил: – Там трупы.

– Трупы?! – она уставилась на него, пораженная.

– Нет, их не убили, ничего подобного, – он ободряюще улыбнулся ей. – Эти люди умерли естественной смертью, их трупы привезены сюда после медицинских исследований.

Но Хилари все еще находилась в недоумении.