Текст книги "Свидание со смертью (пер. Гольдберга)"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Я пойду с вами.

Миссис Бойнтон уронила ложку, которая так громко звякнула об пол, что все вздрогнули.

– Думаю, я последую вашему примеру, мисс Пирс, – сказала леди Уэстхолм. – Наверное, полчаса почитаю, потом часик отдохну. А потом, возможно, немного прогуляюсь.

Миссис Бойнтон – медленно, с помощью Леннокса – встала, замерла на секунду, а затем неожиданно доброжелательным тоном сказала:

– Вам всем лучше пойти на прогулку после обеда.

Испуганные лица членов семьи Бойнтон выглядели довольно забавно.

– А как же вы, мама?

– Никто из вас мне не нужен. Я посижу одна, с книгой. Джинни лучше не ходить. Пусть ложится и поспит.

– Я не устала, мама. Я хочу пойти с остальными.

– Нет, ты устала. У тебя болит голова! Ты должна беречь себя. Иди спать. Я знаю, что для тебя лучше.

– Я… я…

Девушка вскинула голову и вызывающе посмотрела на мать, затем опустила взгляд.

– Глупый ребенок, – сказала миссис Бойнтон. – Ступай в свою палатку.

Джинни выскочила на улицу, за нею – все остальные.

– Боже правый, – сказала мисс Пирс. – Какие странные люди. И какой необычный цвет лица… у матери. Почти бордовый. Наверное, сердце. Должно быть, она плохо переносит жару.

«Она отпустила их на свободу до ужина, – подумала Сара. – Она знает, что Реймонд хочет быть со мной. Зачем? Это ловушка?»

После ленча, когда Сара вернулась к себе в палатку и переоделась в чистое льняное платье, эта мысль не отпускала ее. С прошлого вечера ее чувства к Реймонду разрослись до нежности и страстного желания защитить его. Значит, это и есть любовь… когда переживаешь за другого… это желание любой ценой избавить любимого от страданий. Да, она любит Реймонда Бойнтона. История о святом Георгии и драконе, только наоборот. Она была спасительницей, а Реймонд – прикованной к скале жертвой.

А миссис Бойнтон была драконом. И подозрительной Саре внезапная милость этого дракона казалась явно недобрым знаком.

В четверть четвертого Сара направилась к шатру.

Леди Уэстхолм сидела в кресле. Несмотря на жару, она не рассталась со своей практичной твидовой юбкой. У нее на коленях лежал доклад Королевской комиссии. Доктор Жерар беседовал с мисс Пирс, которая стояла у своей палатки с книгой в руке; книга называлась «Поиски любви», и аннотация на суперобложке рекламировала ее как захватывающую историю о любви и отсутствии понимания.

– Думаю, ложиться сразу после ленча вредно, – объясняла мисс Пирс. – Понимаете, все дело в пищеварении. В тени палатки такая приятная прохлада… Господи, вам не кажется, что старой даме неразумно сидеть там, на солнце?

Все посмотрели на уступ у них над головами. Миссис Бойнтон сидела у входа в пещеру точно так же, как накануне вечером, – словно неподвижный Будда. Больше никого не было видно. Весь персонал лагеря спал. Неподалеку, по краю долины передвигалась группа из нескольких человек.

– В кои-то веки, – заметил доктор Жерар, – добрая мамаша позволила им развлекаться без нее. Новые козни, да?

– Знаете, – сказала Сара, – именно об этом я тоже подумала.

– Нельзя быть такими подозрительными. Пойдемте, присоединимся к гуляющим.

Оставив мисс Пирс с ее увлекательным чтивом, Сара с доктором Жераром двинулись вслед за остальными. За поворотом ущелья они нагнали медленно бредущую группу. Бойнтоны выглядели непривычно счастливыми и беспечными.

Леннокс и Надин, Кэрол и Реймонд, мистер Коуп, с лица которого не сходила широкая улыбка, а также новоприбывшие Сара и доктор Жерар – вскоре все смеялись и болтали без умолку.

Внезапно ими овладело веселье. У всех было такое ощущение, что они предаются тайным удовольствиям – запретный плод всегда кажется слаще. Сара не стала подходить к Реймонду. Она шла с Кэрол и Ленноксом. Позади них доктор Жерар болтал с Реймондом. Чуть в стороне шли Надин и Джефферсон Коуп.

Первым сник француз. Речь его стала какой-то отрывистой, потом он внезапно остановился.

– Тысячу извинений. Боюсь, мне нужно вернуться.

– Что-то не так? – спросила Сара.

Доктор кивнул.

– Да, лихорадка. Началась еще после ленча.

Сара внимательно посмотрела на него.

– Малярия?

– Да. Я должен вернуться и принять хинин. Надеюсь, приступ будет не слишком сильным. Последствия моей поездки в Конго.

– Пойти с вами? – спросила Сара.

– Нет, нет. Аптечка у меня с собой. Жаль, что так случилось. А вы идите дальше.

Доктор повернул назад и быстрым шагом направился в сторону лагеря.

Сара с минуту смотрела ему вслед, а затем встретилась взглядом с Реймондом, улыбнулась ему – и выбросила француза из головы.

Какое-то время все шестеро – Кэрол, она сама, Леннокс, мистер Коуп, Надин и Реймонд – держались вместе.

Затем Сара с Реймондом отделились от остальных. Они карабкались на скалы, огибали каменные выступы и наконец остановились передохнуть в тени.

После долгого молчания Реймонд спросил:

– Как вас зовут? Я знаю, что ваша фамилия Кинг. А имя?

– Сара.

– Сара. Можно мне вас так называть?

– Конечно.

– Расскажите мне о себе, Сара.

Прислонившись спиной к скале, она стала рассказывать ему о жизни дома, в Йоркшире, о своих собаках и тетке, которая ее вырастила.

Затем Реймонд, в свою очередь, рассказал ей о своей жизни, коротко и немного несвязно.

И снова они долго молчали. Их пальцы сплелись. Они сидели, как дети, взявшись за руки, почему-то довольствуясь этим.

Затем, когда солнце опустилось ниже, Реймонд пошевелился.

– Мне пора возвращаться, – сказал он. – Нет, не с вами. Я хочу вернуться один. Я должен кое-что сказать и сделать. И когда я это сделаю, когда докажу себе, что я не трус… тогда… тогда… мне будет не стыдно прийти к вам и попросить о помощи. Понимаете, мне понадобится помощь. Возможно, мне придется занять у вас денег.

Сара улыбнулась.

– Я рада, что вы реалист. Можете на меня рассчитывать.

– Но сначала я должен это сделать – сам.

– Что именно?

Юное мальчишеское лицо внезапно стало суровым.

– Я должен доказать, что я не трус. Сейчас или никогда.

Затем он резко повернулся и пошел прочь.

Снова прислонившись к скале, Сара наблюдала за удаляющейся фигурой. Что-то в словах Реймонда немного встревожило ее. Он казался таким решительным… ужасно серьезным и напряженным. На мгновение она пожалела, что не пошла с ним, но тут же выругала себя за такое желание. Реймонд хотел остаться один, проверить только что обретенное мужество. Это его право.

И она всем сердцем молилась, чтобы мужество его не покинуло…

Когда Сара подходила к лагерю, солнце уже садилось. В тусклом свете она заметила зловещий силуэт миссис Бойнтон, которая по-прежнему сидела у входа в пещеру. При виде мрачной, неподвижной фигуры Сара поежилась…

Поспешно миновав тропинку внизу, она вошла в ярко освещенный шатер.

Леди Уэстхолм сидела и вязала темно-синий джемпер; моток шерсти висел у нее на шее. Мисс Пирс вышивала салфетку узором из бледно-голубых незабудок, выслушивая предложения о дальнейшей реформе законодательства о разводах.

Слуги постоянно входили и выходили, готовя ужин. Семейство Бойнтонов собралось в дальнем углу палатки; устроившись в шезлонгах, они читали. Появился Махмуд, толстый, важный и явно недовольный. Он запланировал приятную прогулку после пятичасового чая, но в лагере никого не оказалась. Теперь программа нарушена… Они пропустили чрезвычайно поучительное знакомство с набатейской архитектурой.

Сара поспешно ответила, что они прекрасно сами провели время.

Потом она пошла к себе в палатку, чтобы умыться перед ужином. На обратном пути она остановилась у палатки доктора Жерара и негромко окликнула:

– Доктор Жерар!

Доктор не ответил. Сара приподняла клапан палатки и заглянула внутрь. Доктор неподвижно лежал на кровати. Сара отпрянула, надеясь, что он спит.

К ней подошел слуга и молча указал на шатер. Видимо, ужин готов. Сара пошла за ним. За столом собрались все туристы, за исключением доктора Жерара и миссис Бойнтон. К старой даме отправили слугу с сообщением, что ужин готов. Затем снаружи началась какая-то суматоха. В шатер вбежали двое испуганных слуг и стали что-то взволнованно объяснять драгоману на арабском.

Махмуд обвел всех встревоженным взглядом и вышел. Почувствовав неладное, Сара последовала за ним.

– Что случилось? – спросила она.

– Старая леди, – ответил Махмуд. – Абдул говорит, она заболела – не может двигаться.

– Я пойду, посмотрю.

Сара ускорила шаг. Следуя за Махмудом, она поднялась на скалу и пошла вдоль края, подошла к сидящей в кресле фигуре, наклонилась и взяла пухлую руку, чтобы проверить пульс…

Когда она выпрямилась, лицо у нее было бледным.

Потом Сара вернулась к шатру. Переступив порог, она остановилась и какое-то время молча смотрела на людей в дальнем конце стола. Когда женщина заговорила, собственный голос показался ей каким-то резким и неестественным:

– Мне очень жаль. – Усилием воли она заставила себя обратиться к Ленноксу, главе семьи: – Ваша мать умерла, мистер Бойнтон.

С любопытством, словно издалека, она наблюдала за лицами пятерых человек, для которых это известие означало свободу…

Часть II

Глава 1

Полковник Карбери улыбнулся сидевшему напротив гостю и поднял бокал.

– Итак, за преступление!

Глаза Эркюля Пуаро блеснули – он признал уместность тоста.

Бельгиец приехал в Амман с рекомендательным письмом к полковнику Карбери от полковника Рейса[12]12
  Офицер секретной службы, персонаж романов А. Кристи «Человек в коричневом костюме», «Карты на столе», «День поминовения», «Смерть на Ниле».


[Закрыть]. Карбери было интересно познакомиться с этой мировой знаменитостью, таланты которого так превозносил его старый друг и сослуживец по разведывательной деятельности. «Лучший образец психологической дедукции, который только можно найти!» – написал Рейс по поводу раскрытия убийства Шайтаны[13]13
  Об этом рассказывается в романе А. Кристи «Карты на столе».


[Закрыть].

– Мы должны показать вам все местные достопримечательности, – сказал Карбери, подкручивая пегие, слегка растрепанные усы. Это был несколько неряшливый плотный мужчина среднего роста с наполовину лысой головой и блеклыми голубыми глазами. Он был совсем не похож на солдата. Даже не выглядел особенно подтянутым. И уж никак не соответствовал представлениям о строгом поборнике дисциплины. Но в Трансиордании он представлял официальную власть.

– Например, Джараш, – сказал он. – Вам такое интересно?

– Мне интересно все!

– Да, – кивнул Карбери. – Именно так и следует относиться к жизни…

Полковник умолк, затем спросил:

– Скажите, а вам никогда не казалось, что ваша особенная профессия вас преследует?

– Pardon?

– Понимаете… буду откровенен…, например, вы едете куда-нибудь, чтобы отдохнуть от преступлений, а находите там мертвое тело?

– Да, такое случалось, и не раз.

– Гм, – произнес полковник с рассеянным видом, потом резко встал. – Видите ли, у меня есть труп, который не дает мне покоя.

– Правда?

– Да. Здесь, в Аммане. Старая американка. Поехала вместе с семьей в Петру. Утомительное путешествие, необычная для этого времени года жара, а с сердцем у старухи было неважно, и поездка оказалась тяжелее, чем она думала. Дополнительная нагрузка на сердце – и старуха сыграла в ящик!

– Здесь, в Аммане?

– Нет, в Петре. Тело привезут сегодня.

– Ага!

– Все выглядит совершенно естественно. Вполне правдоподобно. Такое случается повсеместно. Только…

– Да? Только…

Полковник почесал лысину.

– Мне не дает покоя мысль, что ее прикончила собственная семейка.

– Ага! И на чем основано ваше предположение?

Полковник Карбери уклонился от прямого ответа.

– Похоже, это была неприятная старая дама. Невелика потеря. Должно быть, все вздохнули с облегчением. В любом случае будет сложно что-либо доказать, если вся семья будет действовать заодно и при необходимости беззастенчиво лгать. Проще всего оставить все как есть. Зацепиться все равно не за что. Был у меня знакомый врач. Он рассказывал мне, что у него часто возникали подозрения насчет пациентов, которые отправились на тот свет немного раньше положенного времени. И он считал, что лучше сидеть тихо, если у тебя нет чертовски надежной зацепки. А без доказательств выйдет неприятный скандал – темное пятно на репутации серьезного и трудолюбивого врача. В чем-то он прав. И все же… – Полковник снова почесал лысину и неожиданно прибавил: – Я человек аккуратный.

Галстук полковника Карбери съехал под левое ухо, носки были приспущены, потрепанный китель покрыт пятнами. Но Эркюль Пуаро не улыбнулся. Он отчетливо видел внутреннюю организованность полковника, умение собирать факты и тщательно сортировать впечатления.

– Да, я аккуратный человек, – повторил Карбери и неопределенно взмахнул рукой. – Не люблю путаницы. Когда натыкаюсь на что-то непонятное, мне хочется во всем разобраться. Понимаете?

Эркюль Пуаро серьезно кивнул. Он понимал.

– Там был врач? – спросил он.

– Даже два. Один из них лежал с приступом малярии, а другой – девушка, только что получила диплом врача. Тем не менее смею предположить, что она знает свое дело. В этой смерти нет ничего необычного. Сердце у старухи было слабое, и она давно уже принимала лекарства. Ее внезапная смерть выглядит вполне естественно.

– И что же вас беспокоит, друг мой? – мягко спросил Пуаро.

В голубых глазах полковника читалось беспокойство.

– Вы слышали о французе по фамилии Жерар? Теодор Жерар?

– Конечно. Очень известный специалист в своей области.

– В области психушек, – подтвердил полковник Карбери. – Если в возрасте четырех лет вы влюбились в поденщицу, то в тридцать восемь вполне можете объявить себя архиепископом Кентерберийским. Не понимаю – и никогда не понимал – почему, но эти парни все очень убедительно объясняют.

– Доктор Жерар – признанный авторитет в лечении определенных форм глубоких неврозов, – с улыбкой согласился Пуаро. – И… э-э… его взгляды на происшествие в Петре имеют отношение к этой области?

Полковник Карбери решительно покачал головой:

– Нет, нет. Из-за этого я не стал бы беспокоиться! Уверяю вас, я не верю, что все это – правда. Просто я кое-чего не понимаю… вроде того, как мои друзья бедуины могут выйти из машины посреди пустыни, пощупать землю и с точностью одной или двух миль сказать, где вы находитесь. Это не магия, но выглядит очень похоже… Нет, история доктора Жерара крайне проста. Только факты. Полагаю, если вам интересно… а вам интересно?

– Да. Да.

– Превосходно. Тогда я просто позвоню и приглашу доктора Жерара сюда, чтобы вы могли сами послушать его рассказ.

Когда полковник отправил ординарца с поручением, Пуаро спросил:

– Из кого состоит эта семья?

– Их фамилия Бойнтон. Двое сыновей, один из которых женат. Его жена – симпатичная молодая женщина, спокойная и разумная. Еще есть две дочери. Обе очень милые, но совершенно разные. Младшая немного нервная… но, возможно, это всего лишь шок.

– Бойнтон, – произнес Пуаро. Брови его приподнялись. – Любопытно… очень любопытно.

Карбери испытующе посмотрел на него, но бельгиец молчал, и полковник продолжил рассказ:

– Представляется совершенно очевидным, что мать была настоящей мегерой. Требовала постоянного внимания и заставляла плясать под свою дудку. И распоряжалась всеми финансами. Ни у кого не было ни пенни собственных денег.

– Ага! Чрезвычайно любопытно. А известно, кому достались деньги?

– Я выяснил этот вопрос… неофициально, вы понимаете. Ее состояние делится поровну на всех.

Пуаро кивнул. Потом спросил:

– И вы полагаете, что все они замешаны?

– Не знаю. В том-то и беда. То ли они все сговорились, то ли кому-то одному в голову пришла блестящая идея… Не знаю. А может, все это чушь собачья! Ясно лишь одно: я хотел бы услышать ваше мнение как профессионала… А, вот и доктор Жерар.

Глава 2

Француз вошел – быстро, но без поспешности. Пожимая руку полковнику Карбери, он с любопытством посмотрел на Пуаро.

– Это Эркюль Пуаро, – представил сыщика Карбери. – Остановился у меня. Мы беседовали о том происшествии в Петре.

– И что? – Внимательный взгляд доктора скользнул по бельгийцу. – Вам интересно?

– Увы! – всплеснул руками Пуаро. – Профессиональный интерес неизлечим.

– Совершенно верно, – согласился Жерар.

– Выпьете? – спросил Карбери.

Он налил в стакан виски с содовой и поставил у локтя Жерара. Потом вопросительно приподнял графин, но Пуаро покачал головой. Полковник поставил графин и подвинул стул чуть ближе.

– Ну? – произнес он. – На чем мы остановились?

– Настолько я понимаю, – Пуаро повернулся к Жерару, – полковник Карбери не удовлетворен.

Жерар выразительно развел руками.

– И это моя вина! – воскликнул он. – Я могу ошибаться. Не забывайте, полковник Карбери, что я могу глубоко ошибаться.

Тот хмыкнул.

– Сообщите Пуаро факты.

Доктор Жерар начал с краткого пересказа событий, предшествовавших поездке в Петру. Он описал всех членов семьи Бойнтон, а также сообщил о состоянии эмоционального напряжения, в котором они все пребывали.

Сыщик с интересом слушал.

Затем Жерар перешел непосредственно к событиям первого дня в Петре и рассказал, как он вернулся в лагерь.

– Я боялся тяжелого приступа малярии в ее церебральной форме, – объяснил он. – И поэтому решил ввести себе хинин внутривенно. Это обычный метод.

Пуаро понимающе кивнул.

– У меня была сильная лихорадка. Я с трудом добрался до своей палатки. Сначала никак не мог найти аптечку – кто-то убрал ее с того места, куда я ее поставил. Потом нашел, но не обнаружил шприца для подкожных инъекций. Какое-то время я его искал, потом бросил это дело, проглотил большую дозу хинина и рухнул на кровать.

Жерар умолк, но после непродолжительной паузы продолжил:

– О смерти миссис Бойнтон узнали после захода солнца. Судя по тому, как она сидела в кресле, которое поддерживало тело, ее поза, похоже, оставалась неизменной, а когда один из слуг в половине седьмого пошел звать ее к ужину, то заметил, что с ней что-то не так.

Он подробно описал, где расположена пещера, указал расстояние от нее до большой палатки в форме шатра.

– Тело осмотрела мисс Кинг, дипломированный врач. Она не стала меня беспокоить, зная, что у меня лихорадка. В любом случае ничем помочь уже было нельзя. Миссис Бойнтон была мертва – причем уже некоторое время.

– Сколько именно? – тихо спросил Пуаро.

– Не думаю, что мисс Кинг уделила внимание этому вопросу, – медленно проговорил Жерар. – Полагаю, просто не подумала, что это важно.

– Хорошо, а кто-нибудь может сказать, когда ее в последний раз видели живой?

Полковник Карбери прочистил горло и принялся читать официальный документ.

– Миссис Бойнтон разговаривала с леди Уэстхолм и мисс Пирс в начале пятого. Леннокс Бойнтон говорил с матерью около половины пятого. Пятью минутами позже с ней долго беседовала миссис Леннокс Бойнтон. Кэрол Бойнтон тоже обращалась к матери, но точное время не помнит – по свидетельству остальных, это было, по всей видимости, в десять минут шестого.

Джефферсон Коуп, американский друг семьи, вернувшись в лагерь с леди Уэстхолм и мисс Пирс, видел миссис Бойнтон спящей. Он с нею не разговаривал. Было приблизительно без двадцати шесть. Реймонд Бойнтон, младший сын, похоже, был последним, кто видел ее живой. По возвращении с прогулки он подошел к матери и говорил с ней примерно без десяти шесть. Тело обнаружили в шесть тридцать, когда слуга пошел сообщить ей, что ужин готов.

– В промежутке времени между ее разговором с мистером Реймондом Бойнтоном и половиной седьмого кто-нибудь проходил мимо нее? – спросил Пуаро.

– Насколько я понимаю, нет.

– Но ведь мог? – настаивал Пуаро.

– Не думаю. Примерно с шести часов по лагерю сновали слуги, люди заходили в свои палатки и выходили из них. Но не удалось найти никого, кто видел, как кто-либо приближался к старой даме.

– Таким образом, не возникает сомнений, что Реймонд Бойнтон был последним, кто видел свою мать живой? – уточнил Пуаро.

Доктор Жерар и полковник Карбери переглянулись. Полковник принялся барабанить пальцами по столу.

– А вот тут мы ступаем на зыбкую почву, – сказал он. – Продолжайте, Жерар. Это ваша добыча.

– Как я уже отмечал, когда Сара Кинг осматривала миссис Бойнтон, то не видела причин для выяснения точного времени смерти. Она просто сказала, что миссис Бойнтон мертва «уже какое-то время», но когда на следующий день я, имея на то свои причины, попытался кое-что уточнить и случайно упомянул, что Реймонд, сын миссис Бойнтон, видел ее живой около шести часов, мисс Кинг, к моему немалому удивлению, решительно заявила, что это невозможно – к тому времени миссис Бойнтон, вне всякого сомнения, уже была мертва.

Брови Пуаро поползли вверх.

– Странно. Чрезвычайно странно. А что на это говорит мистер Реймонд Бойнтон?

В разговор внезапно вмешался полковник Карбери:

– Клянется, что его мать была жива. Он подошел к ней и сказал: «Я вернулся. Надеюсь, ты хорошо провела время?» Что-то в этом роде. Он утверждает, что услышал ее ответ: «Вполне», после чего пошел в палатку.

Пуаро озадаченно нахмурился.

– Любопытно, – произнес он. – Чрезвычайно любопытно. Скажите, в это время уже темнело?

– Солнце как раз садилось.

– Любопытно, – повторил Пуаро. – А вы, доктор Жерар, когда вы увидели тело?

– Только на следующий день. В девять утра, если быть точным.

– Как по-вашему, когда наступила смерть?

Француз пожал плечами.

– Точно сказать невозможно – столько времени прошло. Только промежуток времени продолжительностью несколько часов. Когда я давал официальные показания, то смог лишь сообщить, что она мертва уже не менее двенадцати часов, но не более восемнадцати. Сами видите, это ничем не поможет.

– Давайте, Жерар, – сказал полковник Карбери. – Расскажите ему остальное.

– На следующее утро, – продолжил доктор, – я обнаружил свой шприц для подкожных инъекций – за коробкой с пузырьками на моем туалетном столике.

Он наклонился вперед:

– Конечно, вы можете сказать, что я просто не заметил его днем раньше. В таком состоянии – меня жутко трясло – немудрено не заметить лежащую на виду вещь. Но, уверяю вас, я совершенно уверен, что шприца там не было.

– Но и это еще не всё, – прибавил Карбери.

– Да, два факта, причем очень важных. На запястье мертвой женщины имелась отметина – такой след могла оставить игла шприца для подкожных инъекций. Правда, ее дочь утверждает, что это укол булавкой…

– Какая дочь? – встрепенулся Пуаро.

– Кэрол.

– Да, продолжайте, умоляю вас.

– И последний факт. Проверяя аптечку, я заметил, что мой запас дигитоксина значительно уменьшился.

– Дигитоксин – это яд, вызывающий остановку сердца, так? – уточнил Пуаро.

– Да. Его получают из Digitalis purpurea – наперстянки обыкновенной. Всего в этом растении четыре активных вещества: дигиталин, дигитонин, дигиталеин и дигитоксин. Самым ядовитым из них считается дигитоксин, который получают из листьев растения. Как показали эксперименты Коппа, он в шесть-десять раз сильнее, чем дигиталин или дигиталеин. Во Франции он разрешен, а в Великобритании – нет.

– Как действует большая доза дигитоксина?

– Большая доза дигитоксина, – серьезно ответил доктор Жерар, – попавшая в кровоток посредством внутривенной инъекции, вызовет внезапную смерть вследствие паралича сердца. Для взрослого человека смертельной дозой считается четыре миллиграмма.

– А у миссис Бойнтон были проблемы с сердцем?

– Да, она постоянно принимала лекарство, содержащее дигиталин.

– Это чрезвычайно интересно, – заметил Пуаро.

– Вы хотите сказать, – уточнил полковник Карбери, – что смерть женщины могла быть вызвана передозировкой ее собственного лекарства?

– В том числе. Но не только.

– В определенном смысле, – пояснил доктор Жерар, – дигиталин можно считать кумулятивным средством. Более того, что касается вскрытия, то активные элементы дигиталиса способны вызывать смерть, не оставляя заметных следов.

Пуаро одобрительно кивнул:

– Да, это умно… очень умно. Присяжным ничего не докажешь. Позвольте вам сообщить, джентльмены: если это убийство, то очень умное! Кража шприца, использование яда, который уже принимает жертва, что наводит на возможность ошибки… или несчастного случая… О, да, здесь виден незаурядный ум. Какая продуманность… осторожность… изобретательность…

Некоторое время он молчал, потом вдруг вскинул голову.

– Но кое-что меня озадачивает.

– Что именно?

– Кража шприца для подкожных инъекций.

– Его кто-то взял, – быстро сказал доктор Жерар.

– Взял… и вернул?

– Да.

– Странно, – заметил Пуаро. – Очень странно. Все остальное прекрасно укладывается…

Полковник Карбери с любопытством посмотрел на него.

– Ну? – спросил он. – Каково же мнение специалиста? Это было убийство… или нет?

Пуаро поднял руку:

– Один момент. Мы еще не подошли к этому пункту. Нужно рассмотреть еще один факт.

– Какой факт? Вам уже известно все.

– Ага! Но это факт, который сообщу вам я, Эркюль Пуаро.

Он кивнул и слегка улыбнулся, глядя на изумленные лица собеседников.

– Да, это выглядит забавно! Я, которому вы рассказали всю эту историю, в ответ сообщу вам факт, о котором вы ничего не знаете. Дело вот в чем. Однажды вечером в отеле «Соломон» я подошел к окну, желая убедиться, что оно закрыто…

– Закрыто или открыто? – уточнил Карбери.

– Закрыто, – твердо сказал Пуаро. – Оно было открыто, и я, естественно, подошел его закрыть. Но не успел я коснуться рукой задвижки, как услышал голос… приятный голос, низкий и чистый, немного дрожащий от нервного возбуждения. Я еще подумал, что узнаю его, если услышу вновь. Знаете, что сказал это голос? Он произнес следующие слова: «Ты ведь понимаешь, что ее нужно убить, правда?»

В тот момент мне, naturellement[14]14
  Естественно (фр.).


[Закрыть], и в голову не пришло, что речь идет о настоящем убийстве. Я подумал, что это сказано каким-нибудь драматургом. Но теперь… я не уверен. То есть я уверен, что речь шла не о пьесе.

Он снова умолк, затем продолжил:

– Месье, вот что я вам скажу – насколько я могу судить, эти слова произнес молодой человек, которого я потом видел в вестибюле отеля и которого, как мне потом сообщили в ответ на мой вопрос, звали Реймонд Бойнтон.