Текст книги "Свидание со смертью (пер. Гольдберга)"
Автор книги: Агата Кристи
Жанр:
Классические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Агата Кристи
Свидание со смертью
Agatha Christie
Appointment with Death
Copyright © 1938 Agatha Christie Limited.
All rights reserved
AGATHA CHRISTIE, POIROT and the Agatha Christie Signature are registered trademarks of Agatha Christie
Limited in the UK and/or elsewhere. All rights reserved.
© Гольдберг Ю. Я., перевод на русский язык, 2015
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015
* * *
Ричарду и Майре Мэллок в память об их путешествии в Петру
Часть I
Глава 1
I
«Ты ведь понимаешь, что ее нужно убить, правда?»
Вопрос словно материализовался в неподвижном ночном воздухе, повис на мгновение, а затем уплыл в темноту в сторону Мертвого моря.
Эркюль Пуаро замер на минуту, не убирая ладони с оконного шпингалета. Потом нахмурился и решительно запер окно, чтобы исключить попадание в комнату вредоносного ночного воздуха. Эркюля Пуаро воспитывали в убеждении, что весь наружный воздух лучше оставлять снаружи, а ночной воздух особенно опасен для здоровья.
Аккуратно задернув шторы на окне и подходя к кровати, он снисходительно улыбнулся самому себе.
«Ты ведь понимаешь, что ее следует убить, правда?»
Эти слова, подслушанные в его первый вечер в Иерусалиме, не могли не заинтересовать частного детектива Эркюля Пуаро.
– Решительно, куда бы я ни отправился, что-нибудь обязательно напомнит мне о преступлении! – пробормотал он себе под нос.
Продолжая улыбаться, Пуаро вспомнил однажды услышанную историю о писателе Энтони Троллопе. Пересекая Атлантический океан, тот случайно подслушал разговор двух пассажиров, обсуждавших последнюю опубликованную часть его романа.
«Очень хорошо, – заявил один из них. – Но он должен убить эту нудную старуху».
Широко улыбнувшись, писатель обратился к попутчикам:
«Джентльмены, я вам чрезвычайно признателен. Пойду и немедленно убью ее!»
Эркюль Пуаро задумался, что могут означать слова, которые он только что случайно услышал. Возможно, разговор соавторов пьесы или романа…
Все еще улыбаясь, он подумал: «Когда-нибудь эти слова могут вспомниться и приобрести более зловещий смысл».
Теперь Пуаро припоминал, что в голосе, который их произнес, чувствовалось нервное напряжение – дрожь, свидетельствовавшая о сильных эмоциях. Это был голос мужчины – или мальчика…
Выключая ночник у кровати, Эркюль Пуаро подумал: «Я бы узнал этот голос…»
II
Поставив локти на подоконник и склонив друг к другу головы, Реймонд и Кэрол Бойнтон всматривались в непроглядную черноту ночи.
– Ты ведь понимаешь, что ее нужно убить, правда? – нервно повторил свои последние слова Реймонд.
Кэрол Бойнтон слегка поежилась.
– Ужасно… – Голос у нее был низкий и хриплый.
– Не ужаснее, чем это!
– Наверное…
– Так больше нельзя… Нельзя… Мы должны что-то делать. А больше ничего мы сделать не можем…
– Если бы могли как-нибудь уехать… – Кэрол понимала, что это прозвучало неуверенно.
– Мы не можем. – В его голосе проступили пустота и безнадежность. – Ты ведь знаешь, Кэрол, что мы не можем.
Девушка вздрогнула.
– Я знаю, Рей… Знаю.
Его горький смешок прозвучал неожиданно.
– Люди скажут, что мы сошли с ума – не способны даже уйти…
– Наверное, мы действительно сошли с ума, – медленно произнесла Кэрол.
– Пожалуй. Да, наверное. В любом случае, скоро сойдем… Боюсь, некоторые скажут, что мы уже безумны – хладнокровно планируем убийство собственной матери!
– Она нам не мать! – резко возразила Кэрол.
– Да, конечно.
Они немного помолчали, а затем Реймонд спросил почти небрежным тоном:
– Ты согласна, Кэрол?
– Думаю, она должна умереть… – ровным голосом ответила девушка. – Да… – И вдруг выпалила: – Она сумасшедшая. Она… она не могла бы нас так мучить, если бы была в своем уме. Годами мы повторяли: «Это больше не может так продолжаться!», а оно продолжалось. Мы говорили: «Когда-нибудь она умрет», – но она не умирала! И, наверное, не умрет, если…
– Если мы не убьем ее… – спокойно закончил Реймонд.
– Да.
Пальцы Кэрол стиснули подоконник.
Ее брат говорил бесстрастным, деловым тоном, и лишь легкая дрожь в голосе выдавала его глубоко спрятанное возбуждение.
– Ты же понимаешь, почему это должен быть один из нас, правда? Но Леннокс здесь, и поэтому приходится принимать в расчет и Надин. И мы не можем впутывать в это Джинни.
Кэрол поежилась.
– Бедная Джинни… Мне так страшно…
– Знаю. Дела совсем плохи, да? Вот почему нужно действовать быстро – пока она не сорвалась.
Кэрол вдруг выпрямилась и отбросила со лба спутанные каштановые волосы.
– Рей, а ты не думаешь, что так нельзя?
Он ответил тем же внешне бесстрастным тоном:
– Нет. Я думаю, это все равно что убить бешеную собаку – уничтожить то, что приносит всем вред, и поэтому это нужно остановить. Это единственный способ.
– Но нас… нас все равно отправят на электрический стул… – пробормотала Кэрол. – Я хочу сказать, что мы не сможем объяснить, какая она… Это прозвучало бы неправдоподобно… Ты сам знаешь, что в каком-то смысле все это происходит только в наших головах!
– Никто ничего не узнает. У меня есть план. Я все продумал. Мы будем в безопасности.
Кэрол внезапно повернулась к нему:
– Рей, ты изменился – стал другим. С тобой что-то случилось… Откуда у тебя в голове все это?
– Почему ты думаешь, что со мной что-то случилось? – Он отвернулся, вглядываясь в темноту ночи.
– Потому что вижу… Все дело в той девушке в поезде, Рей?
– Нет, конечно нет. Почему ты так решила? О, Кэрол, не говори глупостей. Давай вернемся к… ну…
– К твоему плану? Ты уверен, что это хороший план?
– Да. Я так думаю… Конечно, мы должны подождать удобного случая. А затем, если все пройдет хорошо… мы будем свободны… все мы.
– Свободны? – Кэрол едва слышно вздохнула и посмотрела на звезды. Потом вдруг окинула взглядом брата с головы до ног и расплакалась.
– Кэрол, что с тобой?
– Тут так красиво… – Она всхлипнула. – Ночь, темнота, звезды. Если бы мы могли слиться со всем этим… Если бы могли стать такими, как другие люди, а не такими, как теперь, – исковерканными, неправильными…
– Но с нами все будет хорошо – когда она умрет!
– Ты уверен? Может, уже слишком поздно? И мы всегда будем странными, не такими, как все?
– Нет, нет, нет.
– Сомневаюсь…
– Кэрол, перестань…
Она отбросила обнявшую ее руку.
– Нет, я с тобой. Можешь не сомневаться – я с тобой. Из-за остальных, особенно Джинни. Мы должны спасти Джинни!
Реймонд помолчал.
– Значит, приступаем?
– Да!
– Хорошо. Тогда я расскажу тебе свой план…
Их головы снова сблизились.
Глава 2
Мисс Сара Кинг, бакалавр медицины, стояла у стола в салоне отеля «Соломон» в Иерусалиме и рассеянно листала газеты и журналы. Она хмурила брови и выглядела озабоченной.
Высокий француз средних лет, который вошел в салон из холла, на секунду задержал на ней взгляд, а потом подошел к противоположному краю стола. Когда их взгляды встретились, Сара слегка улыбнулась, дав понять, что узнала его. Она вспомнила, что этот человек помог ей во время поездки из Каира – нес один из ее чемоданов, поскольку носильщика рядом не оказалось.
– Вам нравится Иерусалим, да? – спросил доктор Жерар после того, как они обменялись приветствиями.
– В некоторых отношениях он просто ужасен, – ответила Сара и прибавила: – Религия – очень странная штука!
Ее слова, похоже, позабавили француза.
– Я знаю, что вы имеете в виду. – Его английский был практически безупречен. – Всевозможные секты ссорятся и грызутся друг с другом.
– А какие ужасные здания они построили! – воскликнула Сара.
– Действительно.
Сара вздохнула.
– Сегодня меня не пустили в храм, потому что на мне было платье без рукавов, – печально произнесла она. – Наверное, Господу не нравятся мои руки, хотя он их сам создал.
Доктор Жерар рассмеялся:
– Я собирался выпить кофе. Не хотите составить мне компанию, мисс?..
– Моя фамилия Кинг. Сара Кинг.
– А я… вы позволите? – Он быстрым движением протянул визитную карточку. Сара взяла ее, и ее глаза широко раскрылись от изумления.
– Доктор Теодор Жерар? О! Я так рада с вами познакомиться. Я читала все ваши работы – разумеется. Ваши взгляды на шизофрению ужасно интересны.
– Разумеется? – Брови Жерара вопросительно поползли вверх.
– Видите ли, – немного смущенно объяснила Сара, – я в некотором роде тоже врач. Только что получила степень бакалавра.
– Ага! Понятно.
Доктор Жерар заказал кофе, и они сели в углу салона. Достижения Сары в медицине интересовали француза гораздо меньше, чем локоны спадавших на лоб черных волос и красиво очерченные алые губы. И еще его забавляло нескрываемое благоговение, с которым смотрела на него девушка.
– Вы здесь надолго? – непринужденно спросил он.
– Всего на несколько дней. Потом собираюсь в Петру.
– А! Я тоже подумывал туда отправиться, если это не займет много времени. Видите ли, четырнадцатого мне нужно вернуться в Париж.
– Думаю, поездка займет около недели. Два дня в пути, два дня там и еще два дня обратно.
– Завтра утром пойду в бюро путешествий и узнаю, как это можно устроить.
В салон вошли несколько человек и расселись в креслах. Сара с интересом наблюдала за ними. Потом сказала, понизив голос:
– Эти люди, которые только что вошли, вы не заметили их в поезде вчера вечером? Они уехали из Каира одновременно с нами.
Жерар вставил в глаз монокль и посмотрел в противоположный угол салона.
– Американцы?
Сара кивнула.
– Да. Семья американцев. Но… довольно необычная, как мне кажется.
– Необычная? Чем именно?
– Ну, посмотрите на них внимательно. Особенно на старуху.
Доктор Жерар так и сделал, быстро скользнув профессиональным взглядом по лицам.
Первым делом он обратил внимание на высокого и несколько вялого мужчину лет тридцати. Лицо у него было приятным, но безвольным, а движения казались странно замедленными. Рядом с ним двое красивых молодых людей – голова у парня была почти как у греческой статуи. «С ним тоже что-то не так, – подумал доктор Жерар. – Да, он явно пребывает в состоянии нервного напряжения». Девушка, по всей видимости, приходилась ему сестрой, настолько велико было сходство, и она тоже выглядела возбужденной. У другой девушки, еще моложе, с золотисто-рыжими волосами, похожими на нимб, руки тоже выдавали волнение; сложенные на коленях, они беспрестанно теребили носовой платок. Еще одна женщина – молодая, спокойная, темноволосая с белой кожей и безмятежным лицом, как у Мадонны на картине Луини[1]1
Бернардино Луини (1480/1485–1532) – итальянский художник, один из самых известных учеников Леонардо да Винчи.
[Закрыть]. А в центре группы… «Боже! – с типично французской искренностью с отвращением подумал доктор Жерар. – Какая ужасная женщина!» Старая, распухшая, неподвижная – словно уродливый Будда, – она сидела среди них, как паук в центре своей паутины.
– La maman[2]2
Мамаша (фр.).
[Закрыть] не назовешь красавицей, правда? – сказал он, обращаясь к Саре, и пожал плечами.
– В ней есть что-то… что-то зловещее, вам не кажется? – спросила Сара.
Доктор Жерар снова внимательно посмотрел на старуху – на этот раз взглядом профессионала, а не эстета.
– Водянка, сердце, – поставил он медицинский диагноз.
– Да, конечно, – отмахнулась Сара. – Но дело в другом. Вы не замечаете, что они как-то странно с ней держатся?
– Вы знаете, кто они?
– Фамилия Бойнтон. Мать, женатый сын, его жена, младший сын и две младшие дочери.
– La famille Boynton[3]3
Семья Бойнтон (фр.).
[Закрыть] путешествует по миру, – пробормотал доктор Жерар.
– Да, но есть что-то странное в том, как они это делают. Не общаются с посторонними… И ни один из них ничего не делает без разрешения старухи!
– Сторонница матриархата, – задумчиво произнес Жерар.
– А я думаю, она настоящий тиран, – заключила Сара.
Доктор пожал плечами и заметил, что американская женщина правит миром – это общеизвестно.
– Да, но в данном случае этим дело не ограничивается, – настаивала Сара. – Она… они все у нее под каблуком. Старуха их запугала… прямо до неприличия!
– Не следует давать женщинам слишком много власти, – с неожиданной серьезностью согласился Жерар и покачал головой.
– Женщины склонны ею злоупотреблять.
Доктор покосился на Сару. Она разглядывала семейство Бойнтонов – или, скорее, одного конкретного его представителя. Жерар улыбнулся типично галльской понимающей улыбкой. Ага! Значит, дело в этом?
– Но вы же разговаривали с ними, да? – пустил он пробный шар.
– Разговаривала, по крайней мере, с одним из них.
– С молодым человеком – младшим сыном?
– Да. В поезде из Кантары сюда. Он стоял в коридоре. Я с ним побеседовала.
– Что побудило вас заговорить с ним? – спросил Жерар.
– А что в этом такого? Я часто вступаю в разговоры, когда путешествую. Мне интересны люди – их поступки, мысли и чувства.
– То есть вы изучаете их под микроскопом.
– Наверное, можно и так выразиться, – согласилась девушка.
– И каковы ваши впечатления в данном случае?
– Ну… – Она колебалась. – Это было довольно странно… Начать с того, что парень покраснел до корней волос.
– Это так необычно? – сухо поинтересовался Жерар.
Сара рассмеялась:
– Вы намекаете, что он принял меня за бесстыжую потаскушку, которая с ним заигрывает? Нет, не думаю. Мужчины таких всегда узнают, правда?
Она вопросительно посмотрела ему прямо в глаза. Доктор Жерар кивнул.
– У меня сложилось впечатление, – медленно произнесла Сара, слегка хмурясь, – что он был… как бы это сказать? – одновременно взволнован и испуган. Взволнован сверх всякой меры – и в то же время до нелепости смущен. Странно, правда? Потому что американцы всегда казались мне самоуверенными. Американский юноша – скажем, двадцати лет – знает о жизни значительно больше, чем его английский сверстник, и он гораздо находчивее. А этому парню уже больше двадцати.
– Я бы сказал, года двадцать три или двадцать четыре.
– Так много?
– Мне так кажется.
– Да… Наверное, вы правы. Только он почему-то выглядит очень юным…
– Социальная дезадаптация. Фактор «ребенка».
– Значит, я права? То есть – в нем действительно есть что-то ненормальное?
Доктор Жерар снова пожал плечами и улыбнулся в ответ на ее серьезный тон.
– Моя милая юная леди, а кто из нас совершенно нормален? Но я почти гарантирую вам, что в данном случае мы имеем дело с каким-то неврозом.
– Связанным с этой ужасной старухой, я уверена.
– Похоже, вы ее сильно невзлюбили. – Жерар с любопытством посмотрел на девушку.
– Да. У нее… такой злобный взгляд!
– Как и у многих матерей, когда их сыновья увлекаются очаровательными молодыми леди, – пробормотал Жерар.
Сара раздраженно дернула плечом. «Французы все одинаковы, – подумала она, – один секс на уме!» Хотя, конечно, как беспристрастный психолог, она не могла не признать, что в основе большинства психических феноменов лежит секс. Мысли Сары приняли привычное профессиональное направление…
Через какое-то время она, вздрогнув, очнулась от своих мыслей. К столу в центре салона шел Реймонд Бойнтон. Он взял один из журналов. Когда молодой человек на обратном пути проходил мимо кресла Сары, она подняла на него взгляд и заговорила с ним:
– Вы сегодня осматривали достопримечательности?
Сара сказала первое, что пришло ей в голову, – просто хотела посмотреть на его реакцию.
Реймонд притормозил, покраснел, шарахнулся в сторону, словно испуганная лошадь, и его неуверенный взгляд переместился в центр семейного круга.
– О… да… – пробормотал он. – Да, конечно. Я…
Затем внезапно, словно получив тычок шпорой, поспешил к семье, крепко сжимая в руке журнал.
Гротескная, похожая на Будду фигура протянула руку за журналом, но ее взгляд, как отметил Жерар, не отрывался от лица юноши. Старуха что-то буркнула, вероятно, благодарность. Положение ее головы чуть-чуть изменилось. Доктор видел, что теперь она пристально смотрит на Сару. Лицо старухи абсолютно ничего не выражало. Не было никакой возможности догадаться, о чем она думает.
Сара взглянула на часы и ойкнула.
– Я и не думала, что уже так поздно. – Она встала. – Большое спасибо за кофе, доктор Жерар. Мне нужно написать несколько писем.
Тот встал, пожал протянутую руку девушки и произнес:
– Надеюсь, мы еще увидимся.
– Да, конечно! Может, вы все же поедете в Петру?
– Непременно попробую.
Сара улыбнулась ему и повернулась. Путь к выходу лежал мимо семьи Бойнтон.
Доктор Жерар наблюдал, как взгляд миссис Бойнтон переместился на лицо сына, и их взгляды встретились. Когда Сара проходила мимо, Реймонд слегка повернул голову – но не к ней, а от нее… Это было медленное, словно против воли, движение, как будто старая миссис Бойнтон потянула за невидимую ниточку.
Сара Кинг заметила, что ее избегают, но была слишком молода и слишком чувствительна, чтобы не обидеться. Они так мило поболтали в раскачивающемся коридоре спального вагона, обменялись впечатлениями о Египте, посмеялась над забавными словечками маленьких погонщиков ослов и уличных торговцев… Сара рассказала, как погонщик верблюдов немного нахально и с надеждой спросил ее: «Вы английская леди или американская?», и как она с удовольствием наблюдала за его растерянностью, когда в ответ он услышал: «Нет, китайская». «Парень похож, – подумала Сара, – на милого и восторженного школьника – возможно, в его восторженности было даже что-то жалкое. А теперь, без всякой причины, он стал робким и невежливым – даже грубым».
– Больше не буду иметь с ним никаких дел, – возмущенно пробормотала Сара.
Не будучи чрезмерно тщеславной, женщина знала себе цену. Она понимала, что выглядит очень привлекательной в глазах противоположного пола, и не была склонна прощать подобного пренебрежительного отношения.
Вероятно, она вела себя с этим юношей чуть более дружелюбно, чем следовало бы, поскольку по какой-то непонятной причине ей стало его жаль.
Но теперь совершенно очевидно, что он просто неотесанный, самодовольный, неучтивый американский мальчишка!
Никаких писем, о которых она говорила, Сара писать не стала, а села перед туалетным столиком, откинула волосы со лба, посмотрела в зеркало и, наткнувшись на взгляд пары встревоженных карих глаз, задумалась о своей жизни.
Сара только что пережила серьезный эмоциональный кризис. Месяц назад она разорвала помолвку с молодым врачом, четырьмя годами старше ее. Их сильно тянуло друг к другу, но уж слишком велика была разница в темпераментах. Споры и ссоры были у них обычным делом. Независимый характер Сары не позволял ей безропотно терпеть, когда ею командуют. Подобно многим пылким женщинам, она верила, что восхищается силой. Сара всегда внушала себе, что хочет подчиняться. Но когда она встретила мужчину, способного ее подчинить, ей это совсем не понравилось! Разрыв помолвки заставил Сару сильно страдать, но теперь она ясно понимала, что одного лишь взаимного влечения недостаточно, чтобы построить счастье на всю жизнь. Она специально побаловала себя интересным заграничным путешествием, чтобы обо всем забыть, прежде чем серьезно заняться работой.
Мысли Сары вернулись из прошлого в настоящее.
«Интересно, – подумала она, – позволит ли мне доктор Жерар обсудить с ним его работу. У него столько замечательных открытий. Хорошо бы он отнесся ко мне серьезно… Возможно… Если он поедет в Петру…»
Сара снова подумала о странном, неучтивом молодом американце. Она не сомневалась, что его поведение объясняется присутствием семьи, но все равно сердилась на него. Быть в полном подчинении у матери… это и вправду глупо… особенно для мужчины!
И все же…
Ею овладело странное чувство. Совершенно очевидно, здесь что-то не так.
– Этого парня нужно спасать! И я этим займусь! – внезапно выпалила она вслух.
Глава 3
После того как Сара покинула салон, доктор Жерар несколько минут оставался на месте, затем подошел к столу, взял последний журнал «Ле Матен» и направился к креслу в нескольких ярдах от семейства Бойнтон. Его разбирало любопытство.
Сначала его позабавил интерес английской девушки к этой семье американцев, и он без труда догадался, что ее привлекает один конкретный член семьи. Но теперь нечто необычное в этих людях пробудило в нем более глубокое, беспристрастное любопытство ученого. Он чувствовал, что тут явно есть работа для психолога.
Очень осторожно, прикрываясь газетой, доктор оценивал их. Первым делом молодой человек, к которому девушка-англичанка проявила такой очевидный интерес. «Да, – подумал Жерар, – подобный тип людей должен подходить ей по характеру». В Саре Кинг чувствовалась сила – у нее крепкие нервы, быстрый ум и сильная воля. Молодой человек показался доктору Жерару чувствительным, впечатлительным, застенчивым и легко поддающимся внушению. Глаз врача отметил тот очевидный факт, что юноша пребывал в состоянии сильного нервного напряжения. «Любопытно было бы узнать причину, – подумал доктор Жерар. – Почему молодой человек, явно здоровый физически, предположительно наслаждающийся заграничной поездкой, находится на грани неминуемого нервного срыва?»
Врач переключил внимание на других членов семьи. Девушка с каштановыми волосами – явно сестра Реймонда. Они относились к одному физическому типу – тонкая кость, хорошая фигура, аристократическая внешность. У них одинаковые тонкие и изящные кисти рук, одинаковая линия подбородка, одинаковая посадка головы на длинной тонкой шее. И девушка тоже взволнована… Об этом свидетельствуют непроизвольные нервные движения рук и глубокие тени под слишком ярко блестевшими глазами. А голос, когда она заговорила, звучал слишком торопливо и с легким придыханием. Она была настороже – контролировала себя – и не могла расслабиться.
«Девушка тоже чем-то напугана, – решил доктор Жерар. – Да, она боится!»
До него доносились обрывки разговора. Обыкновенный, нормальный разговор. «Может, сходим в конюшни Соломона?.. А для мамы это не слишком тяжело?.. Утром к Стене Плача? И, конечно, Храм – или мечеть Омара, как ее называют… интересно, почему?.. Разумеется, потому что его превратили в мусульманскую мечеть, Леннокс».
Ничем не примечательная болтовня туристов. И все же – доктор Жерар был готов поклясться – обрывки разговора производили впечатление нереальности. Как будто они – всего лишь маска, под которой ворочается нечто слишком глубокое, чтобы его можно было выразить словами… Он снова бросил взгляд на семью из-под прикрытия «Ле Матен».
Леннокс? Это старший брат. В нем можно обнаружить те же фамильные черты, но имелись и отличия. Леннокс не был таким взвинченным; Жерар решил, что для этого у него неподходящая нервная конституция. Однако в нем тоже было что-то странное. Никаких признаков напряженности мышц – в отличие от парня с девушкой. Он сидел расслабленно, словно обмякший. Озадаченный, Жерар вдруг вспомнил своих пациентов, точно так же сидевших в больничных палатах.
«Он истощен – да, истощен страданием. Это выражение глаз… такое можно увидеть у раненой собаки или больной лошади… тупая животная покорность. Очень странно… В физическом плане с ним, похоже, все в порядке. И все же нет никаких сомнений, что недавно он сильно страдал… это были душевные страдания… а теперь он больше не страдает… безропотно терпит… ждет, пока обрушится удар. Но какой удар? Или я все это придумываю? Нет, этот человек явно чего-то ждет. Так больные раком пациенты лежат и ждут, благодарные тем, кто хоть немного облегчает им боль…»
Леннокс Бойнтон встал и поднял клубок шерсти, который уронила старая дама.
– Вот, мама.
– Спасибо.
Что могла вязать эта монументальная, бесстрастная женщина? Что-нибудь толстое и грубое. «Рукавицы для обитателей работного дома!» – подумал Жерар и улыбнулся собственной фантазии.
Затем внимание его переключилось на самую младшую в семье – девушку с золотисто-рыжими волосами. Ей, наверное, лет девятнадцать. Необыкновенно белая кожа, которая часто бывает у рыжих. Несмотря на сильную худобу, девушка была очень красива. Она сидела и улыбалась каким-то своим мыслям – в пространство. Причем ее мысли были далеко от отеля «Соломон», от Иерусалима… Глядя на нее, доктор Жерар кое-что вспомнил… Это было словно озарение. Странная неземная улыбка, в которой изогнуты губы мраморных дев афинского Акрополя, – отрешенная, милая и немного безжалостная. Магия этой улыбки и абсолютная неподвижность девушки заставили доктора вздрогнуть.
И тут Жерар заметил ее руки – это стало для него шоком. Руки были спрятаны от остальных членов семьи под столом, но доктор со своего места хорошо видел их. Они лежали на коленях девушки и теребили… нет… рвали на крошечные полоски тонкий носовой платок.
Жуткое зрелище. Равнодушная, отчужденная улыбка… неподвижное тело… и беспокойные, разрушающие руки.