Текст книги "Свидание со смертью (пер. Гольдберга)"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 10

Утром они уезжали в Петру.

Спустившись, Сара увидела крупную надменную женщину с огромным, как у детской деревянной лошадки, носом, которую уже встречала в гостинице; женщина стояла у дверей отеля и яростно возражала против размеров автомобиля.

– Он слишком маленький! Четверо пассажиров? И драгоман? Нет, нам нужна другая машина, гораздо больше. Пожалуйста, заберите эту и возвращайтесь с другой, подходящего размера.

Представитель туристического бюро «Касл» тщетно пытался возражать. Он говорил, что такой автомобиль предоставляется всем туристам. Что это очень удобная машина. Что большие автомобили не подходят для путешествия по пустыне. Но громогласная женщина переехала – если можно так выразиться – его, словно паровой каток.

Затем она переключила свое внимание на Сару.

– Мисс Кинг? Я леди Уэстхолм. Уверена, вы не станете отрицать, что этот автомобиль абсолютно не подходит по размеру?

– Ну, – осторожно произнесла Сара, – я соглашусь, что большая машина была бы удобнее.

Молодой человек из туристического бюро «Касл» пробормотал, что большой автомобиль будет стоить дороже.

– Цена автомобиля, – твердо сказала леди Уэстхолм, – включена в стоимость тура, и я решительно отказываюсь что-либо доплачивать. В вашем проспекте прямо указано: «в комфортабельном закрытом автомобиле». Вы обязаны соблюдать условия договора.

Признав поражение, молодой человек промямлил, что сделает все возможное, и поспешно удалился.

Леди Уэстхолм повернулась к Саре. На ее обветренном лице сияла торжествующая улыбка, красные ноздри большого носа возбужденно раздувались.

Леди Уэстхолм была очень известной фигурой в мире английской политики. Однажды лорд Уэстхолм, простодушный аристократ средних лет, который в этой жизни интересовался только охотой и рыбалкой, возвращался из поездки по Соединенным Штатам, и среди его попутчиков была некая миссис Ванситтарт. Вскоре после этого она превратилась в леди Уэстхолм. Их брак часто приводили в качестве примера опасности морских путешествий. Новоиспеченная леди Уэстхолм носила исключительно твидовые костюмы и грубые башмаки, разводила собак, ссорилась с деревенскими жителями и безжалостно заставляла мужа участвовать в общественной жизни. Но вскоре она поняла, что политика никогда не была делом всей жизни лорда Уэстхолма и никогда им не станет. Она великодушно позволила ему вернуться к любимым занятиям, а сама выдвинула свою кандидатуру на выборах в парламент. Победив со значительным преимуществом, леди Уэстхолм с головой окунулась в политическую жизнь, проявляя особую активность во время «часа вопросов» – времени, отведенного для вопросов правительству. Вскоре на нее появились карикатуры в газетах (верный признак успеха). Она публично выступала в защиту традиционных семейных ценностей, за меры по улучшению положения женщин, активно поддерживала Лигу Наций. У нее были твердые взгляды по вопросам сельского хозяйства, жилищного строительства и расчистки трущоб. Ее все уважали – и почти все не любили! Вполне возможно, что, когда ее партия снова придет к власти, леди Уэстхолм получит должность помощника министра. В настоящее время у власти неожиданно (в результате раскола коалиционного правительства лейбористов и консерваторов) оказались либералы.

Леди Уэстхолм с мрачным удовлетворением посмотрела вслед удаляющейся машине.

– Мужчины всегда думают, что могут помыкать женщинами, – заметила она.

Сара подумала, что мужчина, полагающий, что может помыкать леди Уэстхолм, должен обладать незаурядной смелостью. Она представила леди Уэстхолм доктора Жерара, который только что вышел из отеля.

– Разумеется, мне известно ваше имя, – сказала леди Уэстхолм, пожимая ему руку. – Как-то в Париже я беседовала с доктором Шантеро. Не так давно я настойчиво поднимала вопрос о лечении душевнобольных из числа бедняков. Очень настойчиво. Может, подождем внутри, пока нам доставят машину получше?

Ничем не примечательная маленькая женщина средних лет с пучком седых волос, державшаяся поблизости, оказалась мисс Амабель Пирс, четвертой попутчицей. Она тоже пошла в вестибюль отеля вслед за леди Уэстхолм.

– У вас есть профессия, мисс Кинг?

– Я только что получила степень бакалавра медицины.

– Хорошо, – с некоторой снисходительностью похвалила леди Уэстхолм. – Все будущие достижения, помяните мое слово, будут принадлежать женщинам.

Впервые в жизни устыдившись своего пола, Сара покорно последовала за леди Уэстхолм к креслу.

Пока они ждали, последняя сообщила, что отказалась от приглашения остановиться в резиденции консула во время пребывания в Иерусалиме.

– Не люблю быть связанной формальностями. Хотела изучить все сама.

– Что именно? – поинтересовалась Сара.

Леди Уэстхолм принялась объяснять, что поселилась в отеле «Соломон», чтобы чувствовать себя свободной. И прибавила, что дала несколько советов администратору, как лучше управлять отелем.

– Мой девиз – эффективность, – сказала леди Уэстхолм.

Похоже, она нисколько не преувеличивала. Через четверть часа прибыл большой и необыкновенно комфортабельный автомобиль, и туристы, выслушав советы леди Уэстхолм, как лучше разместить багаж, благополучно отправились в путь.

Первым пунктом назначения у них значилось Мертвое море. Пообедали они в Иерихоне. Потом леди Уэстхолм, вооружившись путеводителем Бедекера, в сопровождении мисс Пирс, доктора и толстого драгомана отправилась осматривать старый город Иерихон. Сара осталась в саду отеля. У нее побаливала голова, и ей хотелось побыть одной.

Внезапно ее охватила сильнейшая тоска, причем совершенно необъяснимая. Она чувствовала апатию, безразличие; ей совсем не хотелось осматривать достопримечательности, а спутники навевали на нее скуку. Сара уже пожалела, что записалась на экскурсию в Петру. Поездка обойдется очень дорого и вряд ли доставит ей удовольствие. Громогласный голос леди Уэстхолм, беспрерывное щебетание мисс Пирс, жалобы драгомана на сионистов – все это уже действовало ей на нервы. Ничуть не меньше ее раздражали манеры Жерара, который, кажется, догадывался о ее состоянии.

«Интересно, – подумала она, – где теперь Бойнтоны… Наверное, поехали в Сирию – теперь они могут быть в Баальбеке или в Дамаске. Реймонд… чем он теперь занят?» Странно, как отчетливо она помнит его лицо… пылкое… робкое… напряженное…

Черт возьми! Зачем думать о людях, которых она, скорее всего, больше никогда не увидит? А та нелепая сцена со старухой – что заставило ее подойти к старой даме и наговорить кучу всяких глупостей? Наверное, ее слова могли услышать другие. Возможно, рядом была леди Уэстхолм. Сара пыталась вспомнить, что именно она сказала. Должно быть, ее поведение выглядело глупым и истеричным. Господи, какого она сваляла дурака! Но это была не ее вина, а старой миссис Бойнтон. В ней было нечто такое, что заставляло терять чувство меры.

Вошел доктор Жерар и плюхнулся в кресло, вытирая вспотевший лоб.

– Фу! Эту женщину нужно отравить! – заявил он.

Сара вздрогнула.

– Миссис Бойнтон?

– Миссис Бойнтон тут ни при чем. Я имею в виду леди Уэстхолм! Это невероятно – она столько лет замужем, а муж еще с ней не разделался… Что это за муж такой?

Сара рассмеялась.

– Обыкновенный – охота, рыбалка.

– С точки зрения психологии это очень разумно! Похоже, он удовлетворяет свою страсть к убийству, направляя ее на так называемых низших существ.

– Думаю, он очень гордится деятельностью жены.

– Потому что эта деятельность вынуждает ее бо́льшую часть времени отсутствовать? – предположил француз. – Это можно понять. Кстати, что вы сказали? Миссис Бойнтон? Вне всякого сомнения, идея отравить ее тоже не так плоха. Простейшее решение семейных проблем! На самом деле очень многих женщин следовало бы отравить. Всех, кто превратился в безобразных старух. – Он скорчил выразительную гримасу.

– Ох уж эти французы! – со смехом воскликнула Сара. – Вы видите пользу только в молодых и привлекательных женщинах.

Жерар пожал плечами:

– Мы просто самые честные, вот и всё. Англичане, например, никогда не уступают место в метро и поездах некрасивым женщинам, правда?

– Как безрадостна жизнь, – вздохнула Сара.

– У вас, мадемуазель, нет причин вздыхать.

– У меня сегодня отвратительное настроение.

– Естественно.

– Что значит «естественно»? – насторожилась Сара.

– Вы сами без труда отыщете причину, если честно попробуете разобраться в себе.

– Думаю, меня раздражают наши спутницы, – сказала Сара. – Это ужасно, не правда ли, но я ненавижу женщин! Такие беспомощные и глупые, как мисс Пирс, меня раздражают, – а такие энергичные, как леди Уэстхолм, просто выводят из себя.

– Совершенно очевидно, что эти дамы не могут не раздражать вас. Характеру леди Уэстхолм полностью соответствует жизнь, которую она ведет, и потому она счастлива и успешна. Мисс Пирс много лет работала воспитательницей и неожиданно получила небольшое наследство, которое позволило ей исполнить давнюю мечту о путешествиях. И это путешествие пока оправдывает ее ожидания. А вы не смогли получить желаемое и поэтому естественным образом возмущены существованием людей, которые добились в жизни большего.

– Наверное, вы правы, – уныло согласилась Сара. – Вы очень хорошо читаете чужие мысли. Я пытаюсь обмануть себя, а вы не позволяете.

В этот момент вернулись остальные. Похоже, больше всего устал гид. Он был подавлен и по дороге в Амман почти все время молчал. Даже не упомянул о евреях, за что все ему были чрезвычайно благодарны. Его многословные и эмоциональные перечисления их пороков всем изрядно надоели еще по пути из Иерусалима.

Теперь дорога шла вверх от реки Иордан, извиваясь среди усыпанных розовыми цветами кустов олеандра.

До Аммана они добрались уже к вечеру и после короткой экскурсии в греко-римский театр отправились спать. Утром предстояло рано вставать – поездка через пустыню в Маан занимала целый день.

Они выехали в начале девятого. Все по большей части молчали. День был жарким и душным, и к полудню, когда они сделали привал для ленча, духота стала почти невыносимой. Всем действовали на нервы жара и необходимость близкого соседства с тремя другими людьми.

Леди Уэстхолм и доктор Жерар с некоторым раздражением вступили в дискуссию по поводу Лиги Наций. Леди Уэстхолм была пламенной сторонницей этой международной организации. Француз, наоборот, отпускал язвительные замечания. От позиции Лиги Наций в отношении событий в Абиссинии и Испании они перешли к пограничному спору в Литве, о котором Сара никогда не слышала, а затем к деятельности Лиги по противодействию бандам торговцев наркотиками.

– Вы должны признать, что они проделали огромную работу. Огромную! – воскликнула леди Уэстхолм.

Доктор Жерар пожал плечами:

– Возможно. И за огромные деньги!

– Это очень серьезно. По закону об опасных наркотиках…

Спор разгорелся с новой силой.

– С леди Уэстхолм так интересно путешествовать, – прочирикала мисс Пирс, обращаясь к Саре.

– Неужели? – язвительно отозвалась та, но мисс Пирс не заметила сарказма и продолжала щебетать.

– Я так часто видела ее имя в газетах… Это чудесно, что женщины идут в политику и отстаивают свою точку зрения. Я всегда так радуюсь, когда женщина чего-то добивается!

– Почему? – с яростью спросила Сара.

Мисс Пирс открыла рот и растерянно умолкла.

– Потому… я хочу сказать… просто потому… ну… это так мило, когда женщина на что-то способна!

– Вовсе нет, – возразила Сара. – Нужно радоваться, если любой человек оказался способным сделать нечто достойное! И совершенно неважно, мужчина это или женщина. Какая разница?

– Ну, конечно… – пробормотала мисс Пирс. – Да. Я признаю… конечно, если взглянуть с этой стороны…

Но вид у нее был немного растерянный.

– Прошу прощения, но я ненавижу подобное подчеркивание различий между полами, – уже гораздо мягче сказала Сара. – «Современная девушка отличается исключительно деловым подходом к жизни». И все такое. Здесь ни на грош правды! Есть деловые девушки, а есть нет. Одни мужчины сентиментальны и бестолковы, другие отличаются здравым умам и логикой. Это просто разные мозги. Пол имеет значение только в вопросах секса.

При слове «секс» мисс Пирс слегка покраснела и ловко сменила тему.

– Жаль, что тут нет тени, – пробормотала она. – Но мне кажется, вся эта пустыня просто чудесна.

Сара кивнула.

Да, подумала она, пустыня великолепна… Исцеляющая… Умиротворяющая… Никаких людей с их утомительными взаимоотношениями… Никаких личных проблем! Наконец она почувствовала, что освободилась от Бойнтонов. Освободилась от странного, непреодолимого желания вмешиваться в жизнь людей, таких далеких от нее. В душе воцарились мир и покой. Пустыня – это одиночество, пустота, простор… Настоящий покой.

Жаль, что она не одна и не может всем этим насладиться в полной мере. Леди Уэстхолм и доктор Жерар закончили с наркотиками и теперь спорили о простодушных молодых женщинах, которых обманом увозили в аргентинские кабаре. В процессе разговора доктор Жерар проявил легкомыслие, которое леди Уэстхолм, лишенная – как любой настоящий политик – чувства юмора, решительно осудила.

– Ну, что, поехали? – объявил смуглый драгоман и снова принялся жаловаться на евреев.

В Маан они прибыли приблизительно за час до захода солнца. Машину окружили странные люди с суровыми лицами. После короткой остановки путешественники продолжили путь.

Вглядываясь в плоскую пустыню, Сара недоумевала, где тут может находиться Петра, город в скалах. На многие мили вокруг не было ни гор, ни холмов. Выходит, до цели их путешествия еще очень далеко?

Они доехали до деревни Айн-Муса, где обычно оставляли автомобили. Тут их ждали лошади – жалкого вида существа с торчащими ребрами. Мисс Пирс очень беспокоило, что ее легкое полосатое платье не подходит для верховой езды. Леди Уэстхолм предусмотрительно облачилась в бриджи, которые хоть и не особенно красили ее фигуру, но явно были практичнее.

Лошадей вывели из деревни на скользкую каменистую тропу. Местность пошла под уклон, и лошади, петляя, стали спускаться. Солнце почти село.

Долгое путешествие по жаре в душном автомобиле утомило Сару. Все чувства у нее притупились. Она ехала, как во сне. Потом, когда она вспоминала это путешествие, то представляла разверзшуюся у них под ногами адскую бездну. Извилистая тропинка уходила вниз, в глубь земли. Их окружали скалы. Они продолжали спускаться – в самые недра земли через лабиринт розовых утесов, которые теперь стискивали их с обеих сторон. Сара почувствовала, что ей не хватает воздуха, а ущелье сужалось еще больше.

В голове крутилась одна и та же фраза: «В долину тьмы, в долину смерти…»

Спуск продолжался. Темнело, и ярко-красные стены из камня побледнели. Зажатые с двух сторон, они все шли и шли извилистой тропой, ведущей прямо в чрево земли.

«Фантастика, просто невероятно… мертвый город», – подумала Сара.

И снова жутковатым рефреном всплыли слова: «Долина смерти…»

Зажгли фонари. Лошади пробирались по узким извилистым проходам. Внезапно стены каньона раздвинулись, и скалы по обе стороны тропы стали ниже. Далеко впереди мерцали огни.

– Лагерь! – объявил проводник.

Лошади немного ускорили шаг – совсем немного, потому что были слишком голодны и измучены, но все же чуть-чуть взбодрились. Теперь тропа шла вдоль усыпанного гравием русла реки. Огни приближались.

Показались палатки, верхний ряд которых выделялся на фоне скалы. В каменной стене виднелись отверстия пещер.

Они прибыли к месту назначения. Навстречу выбежали слуги-бедуины.

Сара всматривалась в одну из пещер. Там виднелась какая-то странная фигура. Что это? Идол? Гигантское изображение сидящей на корточках фигуры?

Нет, такой большой фигуру делает мерцающий свет. Все-таки это идол, абсолютно неподвижный, словно охраняющий это место…

Внезапно сердце Сары замерло – она узнала эту фигуру.

Исчезло ощущение покоя и отрешенности, которое подарила ей пустыня. Свобода сменилась заточением. Ее спустили сюда, в это извилистое ущелье, и тут, словно верховная жрица давно забытого культа, словно чудовищно раздутый Будда в женском обличье, сидела миссис Бойнтон…

Глава 11

Миссис Бойнтон здесь, в Петре!

Сара автоматически отвечала на обращенные к ней вопросы. Будет ли она ужинать прямо сейчас – еда готова – или предпочитает сначала умыться? Где она желает спать, в палатке или в пещере?

На последний вопрос Сара ответила без промедления. В палатке. При мысли о пещере она поморщилась – ей тут же вспомнилась безобразная сидящая фигура. Почему-то в этой женщине чувствовалось нечто нечеловеческое.

Наконец Сара последовала за одним из местных слуг. Тот был одет в бриджи цвета хаки со множеством заплат, грязные обмотки и рваную, изношенную куртку. На голове у него красовался местный головной убор, куфия; ее длинные концы защищали шею, а на голове ее удерживал плетеный шнур из черного шелка, плотно обхватывавший макушку. Сара залюбовалась легкой походкой бедуина и гордой посадкой головы. Только европейская часть его костюма выглядела безвкусной и неуместной. «Цивилизация… в ней все зло! – подумала она. – Если бы не цивилизация, не было бы никакой миссис Бойнтон. В диком племени ее, наверное, убили и съели бы уже много лет назад!»

Усмехнувшись, Сара подумала, что от переутомления у нее совсем расшатались нервы. Умыться горячей водой, припудрить лицо, и она снова станет собой – хладнокровной, уверенной в себе, – и ей будет стыдно за недавнюю панику.

Сара провела гребнем по густым черным волосам, скосив взгляд на тусклое зеркало, где отражалось ее лицо, освещенное мерцающим светом маленькой масляной лампы. Затем откинула полог палатки и шагнула в ночь, собираясь спуститься к большому шатру.

– Вы… здесь?

Возглас был тихим, но исполненным искреннего удивления.

Сара повернулась и наткнулась на взгляд Реймонда Бойнтона. Сколько в нем изумления! И что-то в этом взгляде лишило ее дара речи, почти испугало. Невероятная радость… Словно перед ним райское видение… Удивление, потрясение, благодарность, смущение! Сара подумала, что будет помнить этот взгляд до конца жизни. Как будто проклятый грешник вдруг поднял голову и увидел рай…

– Вы… – снова произнес он.

От этого тихого, вибрирующего голоса у Сары словно все перевернулось внутри. Сердце замерло в груди. Все смешалось – робость, страх и почему-то неудержимая радость.

– Да, – просто ответила она.

Рей подошел ближе – все еще изумленный, не в силах поверить своим глазам. Потом вдруг взял ее за руку.

– Это вы, – сказал он. – Вы настоящая. Сначала я принял вас за призрак… потому что так много думал о вас. – Он немного помолчал. – Я вас люблю… С того самого момента, как увидел вас в поезде. Теперь я это понимаю. И хочу, чтобы вы знали… чтобы вы знали, что это был не я… не настоящий… который… который так грубо себя вел. Понимаете, я даже теперь не могу за себя отвечать. Я могу сделать… что угодно! Могу пройти мимо, могу убежать, но я хочу, чтобы вы знали, что это буду не я… не настоящий… Это всё нервы. Я не могу на них полагаться… Когда она приказывает что-то сделать… я подчиняюсь! Нервы меня заставляют! Вы ведь понимаете, правда? Вы можете меня презирать…

– Я вас не презираю, – перебила его Сара; голос ее был тихим и неожиданно нежным.

– Неважно. Я достоин презрения! Я должен… обязан вести себя как мужчина.

Ответ Сары отчасти был следствием совета Жерара, но в основном определялся ее собственным убеждением и надеждой – а мягкость тона скрывала уверенность и властность.

– Теперь вы сможете.

– Смогу? – задумчиво переспросил он. – Наверное…

– Теперь вы обретете мужество. Я уверена.

Он выпрямился и вскинул голову.

– Мужество? Да, именно это мне и нужно. Мужество!

Рей внезапно наклонился и коснулся губами ее руки. Через минуту он исчез в темноте.

Глава 12

Сара вошла в шатер. Трое ее спутников уже были здесь. Они сидели за столом и ужинали. Гид объяснял, что кроме них здесь разместилась еще одна группа.

– Они прибыли два дня назад. Уезжают послезавтра. Американцы. Мать очень толстая, и ее было очень трудно сюда доставить! Носильщики тащили кресло… говорят, было очень тяжело… очень жарко… да.

Сара неожиданно рассмеялась. Да, забавное зрелище, если посмотреть на него со стороны.

Толстый драгоман с благодарностью посмотрел на нее. Ему приходилось нелегко. В этот день леди Уэстхолм три раза спорила с ним, ссылаясь на путеводитель Бедекера, а теперь нашла недостатки в конструкции своей кровати. Он обрадовался, что хотя бы один член его группы пребывает в хорошем настроении, хотя и непонятно почему.

– Ха! – воскликнула леди Уэстхолм. – По-моему, эти люди были в отеле «Соломон». Я узнала старуху мать, когда мы прибыли сюда. Кажется, я видела, как вы разговаривали с ней в отеле, мисс Кинг.

Сара виновато покраснела, надеясь, что леди Уэстхолм слышала не слишком много.

«И что это на меня тогда нашло?» – с отчаянием подумала она.

Тем временем леди Уэстхолм вынесла свой вердикт:

– Совсем неинтересные люди. Очень провинциальные.

Мисс Пирс поддакнула с угодливой восторженностью, и леди Уэстхолм принялась рассказывать об интересных и известных американцах, с которыми она недавно встречалась.

Погода для этого времени года была необычно жаркой, и поэтому экскурсию назначили на раннее утро.

В шесть утра все собрались за завтраком. Никого из семейства Бойнтон не было видно. После того как леди Уэстхолм выразила неудовольствие отсутствием фруктов, все съели яичницу с большим куском сала с тонкой полоской пересоленного бекона по краю и запили ее чаем со сгущенкой.

Затем они отправились в путь, и леди Уэстхолм и доктор Жерар принялись оживленно обсуждать важность витаминов в рационе, а также необходимость правильного питания для рабочего класса.

Из лагеря их окликнули, и они остановились и стали ждать, пока к их группе присоединится еще один человек. Это был мистер Джефферсон Коуп. Он очень спешил, и его приятное лицо раскраснелось от бега.

– Если вы не против, сегодня я присоединюсь к вам. Доброе утро, мисс Кинг. Какая приятная неожиданность – встретить тут вас и доктора Жерара. Как вам все это?

Он обвел рукой фантастический пейзаж из розовых скал, обступавших их со всех сторон.

– По-моему, очень красиво, но жутковато, – ответила Сара. – Я всегда думала, что «розовый город» – это романтично и похоже на сон. Но он оказался гораздо более реальным, напоминающим… сырую говядину.

– Очень точное сравнение, – согласился мистер Коуп.

– Но красота необыкновенная, – признала Сара.

Начался подъем. Их сопровождали два проводника бедуина. Высокие и стройные, они непринужденно и уверенно шагали по скользкому склону в своих ботинках с шипами на подошвах. Вскоре начались трудности. Сара и доктор Жерар не боялись высоты, но мистер Коуп и леди Уэстхолм чувствовали себя довольно неуютно. Бедную мисс Пирс – с закрытыми глазами и позеленевшим от страха лицом – в опасных местах приходилось чуть ли не переносить на руках.

– Я всегда боялась высоты. Всегда – с самого детства! – жалобно стонала она.

Один раз мисс Пирс заявила о своем намерении вернуться в лагерь, но при виде спуска ее лицо стало еще зеленее, и она была вынуждена признать, что выбора у нее нет – нужно продолжать подъем.

Доктор Жерар пытался ее подбодрить. Он шел позади мисс Пирс и держал свою трость горизонтально между ней и обрывом, словно это были перила. Бедняжка признала, что иллюзия ограждения помогает бороться с головокружением.

– У вас бывали проблемы с туристами при подъеме сюда? – слегка задыхаясь, спросила Сара драгомана Махмуда, который, несмотря на свою солидную комплекцию, не выказывал никаких признаков усталости. – Я имею в виду, с пожилыми.

– Всегда… У нас всегда проблемы, – безмятежно признал Махмуд.

– Но вы все равно их берете с собой?

Махмуд пожал толстыми плечами:

– Они хотят идти. Они заплатили за это деньги. Они хотят все увидеть. Проводники бедуины очень опытные… и очень сильные… всегда справляются.

Наконец они добрались до вершины.

Внизу во все стороны простирались кроваво-красные скалы – удивительная, невероятная картина, которую можно увидеть только здесь, и нигде больше. В прозрачном утреннем воздухе они стояли, словно боги, созерцающие нижний мир – мир необузданного насилия.

Гид объяснил, что здесь было «место жертвоприношения», или «высокое место», и показал выдолбленную в плоской скале канавку прямо у их ног.

Сара отошла в сторону, чтобы не слышать гладких фраз, беспрерывно слетавших с языка драгомана. Она присела на скалу, запустила пальцы в свои густые черные волосы и стала смотреть на мир, простиравшийся у ее ног. Потом поняла, что кто-то стоит с ней рядом. Послышался голос доктора Жерара:

– В этом месте понимаешь сцену искушения Иисуса дьяволом, описанную в Новом Завете. Сатана приводит Господа на вершину высокой горы, показывает ему мир и говорит: «Все это дам Тебе, если, пав, поклонишься мне»[9]9
  Мф. 4:9.


[Закрыть]. Когда смотришь на мир сверху, искушение стать его властелином гораздо сильнее.

Сара согласилась, хотя мысли ее были явно заняты чем-то другим, и доктор Жерар с некоторым удивлением посмотрел на нее.

– Вы о чем-то глубоко задумались, – заключил он.

– Да, – Сара повернула к нему несколько растерянное лицо. – Это замечательная идея – устроить здесь место для жертвоприношения. Мне кажется, что иногда жертвоприношения просто необходимы… Я имею в виду, что мы слишком высоко ценим жизнь. Смерть на самом деле не так важна, как нам кажется.

– Если вы в это верите, мисс Кинг, вам следовало бы выбрать другую профессию. Для нас смерть – враг и всегда им будет.

Сара поежилась:

– Да, наверное, вы правы. И все же нередко именно смерть становится решением проблемы. Она даже может сделать жизнь полнее…

– «Лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб»[10]10
  Ин. 11:50.


[Закрыть], – с серьезным видом процитировал Жерар.

Сара испуганно посмотрела на него.

– Я не имела в виду… – Она умолкла, увидев, что к ним приближается Джефферсон Коуп.

– Это на самом деле удивительное место, – заявил он. – Просто потрясающее, и я очень рад, что увидел его. Должен признаться, что хотя миссис Бойнтон и замечательная женщина – я искренне восхищен ее решимостью отправиться сюда, – но путешествовать с нею довольно затруднительно. Здоровье у нее неважное, и я предполагаю, что это естественным образом делает ее невнимательной к чувствам других людей; ей просто не приходит в голову, что семья иногда могла бы ходить на экскурсии без нее. Она так привыкла, что они всегда рядом, что, как мне кажется, не думает…

Мистер Коуп умолк на полуслове; его доброе, симпатичное лицо казалось смущенным и встревоженным.

– Понимаете, – сказал он. – Недавно я кое-что узнал о миссис Бойнтон, и это меня очень беспокоит.

Сара снова погрузилась в свои мысли. Приятный голос мистера Коупа просто звучал у нее в ушах, вроде журчания далекого ручья. Но доктор Жерар заинтересовался:

– Правда? И что же это?

– Моим источником информации была одна дама в отеле в Тиверии. Речь идет о девушке – служанке в доме миссис Бойнтон. Насколько я понимаю, девушка… была…

Мистер Коуп умолк, с опаской покосился на Сару и понизил голос:

– У нее должен был родиться ребенок. Старая дама, как мне кажется, узнала об этом, но по всей видимости, по-доброму отнеслась к девушке. Однако потом, за несколько недель до рождения ребенка, выгнала ее из дома.

Брови доктора Жерара взлетели вверх.

– О, – непроизвольно вырвалось у него.

– Дама, которая мне об этом рассказала, не сомневается в правдивости этой истории. Не знаю, согласитесь ли вы со мной, но поступок миссис Бойнтон выглядит очень жестоким и бессердечным. Я не могу понять…

– А вы попытайтесь, – перебил его доктор Жерар. – Я не сомневаюсь, что этот случай доставил миссис Бойнтон огромное удовольствие.

Мистер Коуп был явно шокирован таким предположением.

– Нет, сэр, – с нажимом произнес он. – Я не могу в такое поверить. Это просто непостижимо.

– «И обратился я и увидел всякие угнетения, какие делаются под солнцем: и вот слезы угнетенных, а утешителя у них нет; и в руке угнетающих их – сила, а утешителя у них нет. И ублажил я мертвых, которые давно умерли, более живых, которые живут доселе; а блаженнее их обоих тот, кто еще не существовал, кто не видал злых дел, какие делаются под солнцем…»[11]11
  Еккл. 4:1.


[Закрыть] – тихим голосом процитировал доктор Жерар.

Потом немного помолчал и прибавил:

– Мой дорогой сэр, я всю жизнь изучал странности человеческой психики. Неразумно видеть только светлую сторону жизни. Приличия и условности нашей повседневной жизни скрывают целое море странных вещей. Например, существует такая штука, как удовольствие от жестокости – просто жестокости, самой по себе. Но в основе этого лежит нечто другое, более глубокое. Отчаянное и сильное желание, чтобы тебя оценили. Если это желание не удовлетворяется, если неприятный характер не позволяет человеку добиться признания, то оно находит другой выход – его должны чувствовать… с ним должны считаться… и так далее, что приводит к разнообразным извращениям. Привычка к жестокости, как и любая привычка, может культивироваться, может завладеть человеком…

Мистер Коуп смущенно покашлял:

– Думаю, вы слегка преувеличиваете, доктор Жерар. А воздух здесь и правда необыкновенный…

Он отошел в сторону. Жерар улыбнулся и снова посмотрел на Сару. Она хмурилась – это была бескомпромиссность юности. «Она похожа, – подумал доктор, – на молодого судью, который готовится вынести приговор…»

Потом он повернулся к мисс Пирс, которая неуверенной походкой приближалась к нему.

– Мы сейчас будем спускаться, – дрожащим голосом сообщила она. – Боже! Я уверена, что мне это не по силам, но гид говорит, что вниз мы пойдем другой дорогой, которая гораздо легче. Я очень на это надеюсь, потому что с детства боюсь высоты…

Спускались они вдоль сухого русла реки. На шатких камнях можно было переломать ноги, но перед глазами путников уже не маячила головокружительная бездна.

Они вернулись в лагерь усталыми, но в хорошем настроении и с превосходным аппетитом. Их ждал поздний ленч – было уже начало третьего.

Семья Бойнтон сидела в шатре за обеденным столом, заканчивая трапезу.

Леди Уэстхолм заговорила с ними – вежливо, но со своей обычной снисходительностью.

– Чрезвычайно интересное утро, – сказала она. – Петра – чудесное место.

Кэрол, которой, похоже, были адресованы эти слова, бросила быстрый взгляд на мать.

– О, да… да, конечно, – пробормотала она и умолкла.

Леди Уэстхолм, полагая, что исполнила свой долг, принялась за еду.

За столом они обсуждали планы на вторую половину дня.

– Я, наверное, буду отдыхать до вечера, – сообщила мисс Пирс. – Думаю, что мне не следует переутомляться.

– А я прогуляюсь, посмотрю окрестности, – сказала Сара. – А вы, доктор Жерар?