Текст книги "Зеркало покойника"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

11

На следующее утро Эркюль Пуаро проснулся на рассвете. Ему отвели спальню в восточном крыле дома. Выбравшись из постели, он раздвинул шторы и с удовлетворением отметил, что солнце уже взошло и утро чудесное. Он начал одеваться с обычной для него тщательностью в мелочах. Закончив свой туалет, он укутался в теплое пальто и обмотал шею шарфом. Потом на цыпочках прошел из своей комнаты через спящий дом вниз, в гостиную. Бесшумно открыл большое, до самого пола, окно и вышел в сад.

В воздухе висела дымка, предвещавшая погожий день. Эркюль Пуаро прошел по саду вдоль стены дома, пока не оказался перед окнами кабинета сэра Жерваза. Здесь он остановился и огляделся. Прямо под окнами, вдоль стены, зеленела полоска травы. Перед ней разбиты две широкие цветочные каймы, разделенные полоской газона. Осенние маргаритки все еще были очень хороши. Вдоль клумб пролегала устланная плиткой дорожка, на которой и стоял Пуаро. Он внимательно осмотрел ленту газона, покачал головой и переключил внимание на клумбу по другую сторону от нее. Затем очень медленно кивнул, как бы соглашаясь сам с собой. На правой клумбе ясно отпечатались следы ног. Пуаро хмуро смотрел на них, как вдруг услышал какой-то звук и резко поднял голову.

Прямо над ним распахнулось окно. В нем появилась копна рыжих волос и умное личико Сьюзан Кардэлл.

– Что это вы делаете в такую рань, мсье Пуаро? Что-нибудь выслеживаете?

Пуаро галантно поклонился:

– С добрым утром, мадемуазель. Да, именно то, что вы сказали. Вы сейчас видите перед собой сыщика – я бы сказал, великого сыщика – в процессе расследования!

Реплика прозвучала несколько вычурно. Сьюзан склонила голову к плечу.

– Надо будет рассказать об этом в моих мемуарах, – улыбнулась она. – Мне спуститься и помочь вам?

– Я был бы польщен.

– Сначала я подумала, что это вор. А как вы вышли?

– Через окно гостиной.

– Одну минуту, я сейчас приду.

Она оказалась верна своему слову и застала Пуаро в той же позе, в какой увидела из окна.

– Вы очень рано проснулись, мадемуазель.

– Я толком и не спала. И у меня уже стало появляться то ощущение безнадежности, в которое люди впадают к пяти утра.

– Но сейчас вовсе не так рано!

– А ощущение именно такое! Так что же мы изучаем, уважаемый супер сыщик?

– Посмотрите, мадемуазель, – следы.

– Вижу.

– Четыре следа, – продолжал Пуаро. – Взгляните: два ведут к окну, два – от него.

– А чьи они? Садовника?

– Мадемуазель, мадемуазель! Это следы от маленьких женских туфель на высоком каблуке. Убедитесь сами. Наступите, пожалуйста, на землю рядом с ними.

Сьюзан немного помедлила, потом осторожно поставила ногу туда, куда указал Пуаро. На ней были маленькие коричневые кожаные туфельки на высоком каблуке.

– Видите, ваши почти того же размера. Почти, но не точно. Эти оставлены туфлями большего размера, чем ваши. Может, мисс Шевени-Гор… или мисс Лингард… или даже леди Шевени-Гор.

– Только не леди Шевени-Гор: у нее очень маленькая нога. Я хочу сказать, что раньше женщины как-то умудрялись иметь совсем маленький размер ноги. А мисс Лингард носит туфли на низком и широком каблуке.

– Тогда это следы мисс Шевени-Гор. Ах да, я вспомнил, она говорила, что вчера вечером выходила в сад.

Он пошел обратно в дом.

– Мы все еще чего-то ищем? – спросила Сьюзан.

– Конечно. Сейчас мы идем в кабинет сэра Жерваза.

Он пошел вперед. Сьюзан Кардуэлл последовала за ним.

Дверь кабинета по-прежнему грустно болталась на петлях. Внутри все осталось так, как и вчера вечером. Пуаро раздвинул шторы, впуская в комнату утренний свет. Минуту-другую он стоял и смотрел на цветочный бордюр, потом сказал:

– Полагаю, вы не очень близко знакомы с ворами, мадемуазель?

Сьюзан Кардуэлл отрицательно покачала рыжей головой:

– Боюсь, что нет, мсье Пуаро.

– У начальника полиции тоже как-то не было возможности подружиться с ними. Его связи с преступными элементами всегда оставались строго официальными. Со мной все иначе. Однажды я довольно приятно побеседовал с одним взломщиком. Он рассказал мне кое-что интересное об окнах-дверях – этот фокус иногда можно проделать, если задвижка не тугая.

Говоря это, он повернул ручку на левой створке доходящего до пола окна. Стержень в середине двери вышел из отверстия в полу, и Пуаро смог потянуть на себя обе оконные створки. Он широко распахнул их и снова закрыл – закрыл, не поворачивая ручку, чтобы стержень не вошел обратно в отверстие. Отпустив ручку, он подождал немного, а потом сильно и резко ударил по двери прямо над стержнем. От сотрясения стержень опустился в отверстие, и ручка повернулась сама.

– Видите, мадемуазель?

– Кажется, да, – и Сьюзан слегка побледнела.

– Сейчас окно закрыто. Невозможно войтив комнату, когда окно закрыто, но вполне возможно выйтииз комнаты, толкнуть снаружи двери, потом ударить по ним, как это сделал я, и стержень войдет в паз, а ручка повернется. Дверь будет крепко заперта, и каждый, глядя на нее, скажет, что ее закрыли изнутри.

– Это то… – голос Сьюзан слегка дрожал, – это то, что случилось вчера вечером?

– Думаю, да, мадемуазель.

Сьюзан страстно произнесла:

– Я не верю ни единому вашему слову.

Пуаро не ответил. Он прошел к камину и резко обернулся:

– Мадемуазель, вы важны мне как свидетель. У меня уже есть один свидетель – мистер Трент. Он видел, как вчера вечером я нашел маленький осколок зеркала, и я намеренно сообщил ему об этом. Осколок я оставил на прежнем месте – для полиции. Я даже сказал начальнику полиции, что важный ключ к разгадке – разбитое зеркало. Но он не воспользовался моей подсказкой. Теперь вы будете свидетелем того, что я положил этот осколок зеркала, на который, напоминаю, я уже обратил внимание мистера Трента, в маленький конверт. – Он сопроводил свои слова действием. – Я надписываю конверт – вот так – и заклеиваю его. Вы будете свидетелем, мадемуазель.

– Да… но… но я не знаю, что это означает.

Пуаро прошел в другой конец комнаты, встал возле письменного стола и посмотрел на разбитое зеркало на стене перед собой.

– Я скажу вам, что это означает, мадемуазель. Если бы вы стояли здесь вчера вечером и смотрели в зеркало, вы могли бы в нем увидеть, как совершается убийство…

12

Впервые в жизни Руфь Шевеви-Гор – теперь Руфь Лэйк – спустилась к завтраку вовремя. Эркюль Пуаро находился в холле и отвел ее в сторону, прежде чем она прошла в столовую.

– У меня есть к вам вопрос, мадам.

– Да?

– Вчера вечером вы были в саду. Не наступали ли вы на цветочную клумбу под окном кабинета сэра Жерваза?

Руфь уставилась на него:

– Да, дважды.

– А! Дважды. Почему дважды?

– В первый раз я рвала маргаритки. Это было около семи часов.

– Не странное ли время, чтобы рвать цветы?

– Да, пожалуй, странное. Я нарвала цветов вчера утром, но после чая Ванда сказала, что букет на обеденном столе не вполне свеж. Я-то думала, что цветы будут в порядке, и не нарвала свежих.

– Но ваша мать попросила вас заменить букет? Верно?

– Да. Поэтому около семи я вышла в сад и нарвала цветы в этом месте. Там редко ходят, и потому не страшно испортить вид.

– Да-да, но во второй-то раз. Вы сказали, что пошли туда во второй раз?

– Это было перед самым ужином. Я посадила на платье пятно бриллиантина – прямо на плечо. Мне не хотелось переодеваться, а ни один из моих искусственных цветков не подходил к желтому платью. Я вспомнила, что, когда рвала маргаритки, видела в саду позднюю розу, поэтому быстро пошла, сорвала ее и приколола к плечу.

Пуаро медленно кивнул:

– Да, я помню, вчера вечером на вашем платье была роза. В котором часу вы сорвали розу, мадам?

– Не помню точно.

– Но это важно, мадам. Подумайте… вспомните…

Руфь наморщила лоб. Она быстро переводила взгляд то на Пуаро, то в сторону.

– Я не могу сказать точно, – наконец произнесла она. – Вероятно, было… ну да, конечно, было минут пять девятого. Возвращаясь в дом, я услышала гонг и этот смешной хлопок. Я заторопилась, поскольку решила, что это уже второй гонг, а не первый.

– А, значит, вы так подумали… и не попробовали открыть оконную дверь в кабинете, когда стояли там, на клумбе?

– Нет, как раз попробовала. Я предположила, может, она открыта, и этим путем я пройду побыстрее. Но она была заперта.

– Вот все и выяснилось. Поздравляю вас, мадам.

Руфь неотрывно смотрела на него.

– Что вы имеете в виду?

– Что у вас есть объяснение всему: земле на туфлях, вашим следам на клумбе, отпечаткам ваших пальцев на внешней стороне окна. И это очень удобно.

Прежде чем Руфь смогла ответить, по ступенькам торопливо сошла мисс Лингард. На ее щеках пылал неестественный румянец, и она замешкалась, увидев вместе Пуаро и Руфь.

– Прошу прощения, – произнесла она. – Что-нибудь случилось?

– По-моему, мсье Пуаро спятил! – со злостью бросила Руфь, промчалась мимо них и скрылась в столовой.

Мисс Лингард повернула к Пуаро удивленное лицо. Тот покачал головой.

– После завтрака, – сказал он, – я все объясню. Мне бы хотелось, чтобы в десять часов все собрались в кабинете сэра Жерваза.

Войдя в столовую Пуаро сообщил всем свою просьбу.

Сьюзан Кардуэлл бросила в его сторону быстрый взгляд, потом перевела глаза на Руфь. Когда Хьюго сказал: «Что? Зачем это?» – она резко ткнула его локтем в бок, и он покорно умолк.

Закончив завтрак, Пуаро встал и подошел к двери, затем обернулся и достал свои большие старомодные часы:

– Сейчас без пяти десять. Через пять минут – в кабинете.

Эркюль Пуаро огляделся. Собравшиеся с интересом смотрели на него. Он отметил, что пришли все, за единственным исключением. Но тут же тот, кто был этим исключением, величественно вплыл в комнату – леди Шевени-Гор двигалась медленно и бесшумно. Она выглядела измученной и больной. Пуаро выдвинул для нее высокий стул, и она села. Потом подняла глаза на разбитое зеркало, вздрогнула и отодвинула стул подальше.

– Жерваз все еще здесь, – промолвила она своим обычным странным тоном. – Бедный Жерваз… Теперь уже скоро он станет свободным.

Пуаро откашлялся и объявил:

– Я пригласил всех вас сюда, чтобы вы услышали правду о самоубийстве сэра Жерваза.

– Это Судьба, – продолжала леди Шевени-Гор. – Жерваз был сильным человеком, но его Судьба оказалась сильнее.

Полковник Бьюри слегка придвинулся к ней:

– Ванда… дорогая.

Она улыбнулась и протянула ему руку. Он взял ее в свои ладони. Леди тихо прошептала: «Ты – прекрасная поддержка, Нед».

В этот момент Руфь спросила резким тоном:

– Правильно ли мы поняли, мсье Пуаро, что вы точно установили причину самоубийства моего отца?

Пуаро покачал головой:

– Нет, мадам.

– Тогда к чему вся эта пустая болтовня?

Пуаро спокойно возразил:

– Мне не известна причина самоубийства сэра Жерваза Шевени-Гора, потому что сэр Жерваз Шевени-Гор не совершал самоубийства.Он не убивал себя. Он был убит…

– Убит? – повторили несколько голосов. Потрясенные лица повернулись в сторону Пуаро. Леди Шевени-Гор подняла глаза, вымолвила: «Убит? О, нет!» – и спокойно покачала головой.

– Убит, вы сказали? – заговорил Хьюго. – Невозможно. Ведь, когда мы выломали дверь, в комнате никого не оказалось. Окно было закрыто. Дверь заперта изнутри, а ключ лежал у дяди в кармане. Как же его могли убить?

– Тем не менее, он был убит.

– И убийца, я полагаю, сбежал через замочную скважину? – скептически заметил полковник Бьюри. – Или вылетел через дымоход?

– Убийца, – спокойно произнес Пуаро, – вышел через оконную дверь. Я покажу вам, как он это сделал.

Он повторил свои манипуляции с окном.

– Видите? – спросил он. – Вот как это было сделано! Я с самого начала не поверил, что сэр Жерваз совершил самоубийство. Он был явным себялюбцем, а такие люди не кончают с собой.

На это указывали и другие обстоятельства! Прямо перед смертью сэр Жерваз, видимо, сел за свой стол, нацарапал на листке бумаги слово ПРОСТИТЕ, а потом застрелился. Но перед этим последним поступком, он, по той или иной причине, сдвинул кресло так, чтобы оно стояло боком к окну. Почему? Должна быть какая-то причина. Для меня все стало проясняться, когда я нашел маленький осколок зеркала, прилипший к подставке тяжелой бронзовой статуэтки…

Я спросил себя, как здесь мог оказаться этот осколок разбитого зеркало? – и ответ напросился сам собой. Зеркало было разбито, но не пулей, а от удара по нему тяжелой бронзовой статуэткой. Его разбили умышленно.

Но зачем? Я вернулся к столу и посмотрел на кресло. Да, теперь я понял. Все происходило не так. Ни один самоубийца не станет разворачивать кресло, склоняться на подлокотник и лишь потом стреляться. Все было подстроено. Самоубийство – инсценировка!

А теперь я подхожу к очень важному моменту – к свидетельству мисс Кардуэлл. Мисс Кардуэлл сообщила, как вчера вечером она очень спешила вниз, поскольку считала, что раздался второй гонг. Иными словами – она была уверена, будто уже прозвучал первый гонг.

Обратите внимание: если сэр Жерваз, когда его застрелили, сидел за столом в обычной позе, куда должна была попасть пуля?Предположим, дверь была открыта. Тогда пуля пролетела в нее по прямой траектории и попала точно в гонг!

Надеюсь, вы понимаете важность показаний мисс Кардуэлл? Ведь больше никто этого, якобы первого, гонга не слышал. Но учтите: ее комната расположена непосредственно над кабинетом, и ей было слышно лучше всех. А звук гонга – это же всего одна нота.

О самоубийстве сэра Жерваза не может идти и речи. Тут был замешан кто-то еще, и тогда это не самоубийство, а убийство. Кто-то, чье присутствие не раздражало сэра Жерваза, кто стоял рядом и разговаривал с ним. Теперь представьте себе: сэр Жерваз, возможно, работает. Убийца подносит пистолет к его правому виску и стреляет. Дело сделано! Далее – быстрее за работу! Убийца натягивает перчатки: дверь в кабинет заперта, ключ положен сэру Жервазу в карман. Но он допускает, что громкий удар по гонгу мог быть кем-то услышан. И именно поэтому разворачивается кресло, меняется положение тела, пистолет вкладывается в руку сэра Жерваза, а зеркало умышленно разбивается. Затем убийца выходит через оконную дверь, ударом снаружи закрывает ее, встает не на траву, а на цветочную клумбу, где легче потом убрать следы, обходит дом и входит в гостиную…

Пуаро помолчал и наконец произнес.

–  Только одна особа находилась в саду, когда прозвучал выстрел.Этой же особой оставлены следы на клумбе и отпечатки пальцев на оконной двери снаружи.

Он подошел к Руфи:

– Есть и мотив, не так ли? Ваш отец узнал о вашем тайном замужестве. И собирался лишить вас наследства.

– Это ложь! – Голос Руфи прозвучал звонко и презрительно. – В вашей истории нет ни слова правды. Это ложь от начала до конца!

– Доказательства вашей вины весьма серьезны, мадам. Присяжные могут поверить вам. А могут и не поверить!

– Ей не придется представать перед присяжными!

Все в изумлении обернулись. Мисс Лингард поднялась со своего места. Ее лицо было перекошено. Она вся дрожала.

– Я застрелила его. Я признаюсь в этом! У меня были причины. Я… я ждала подходящего случая. Мсье Пуаро абсолютно прав. Я пришла сюда следом за сэром Жервазом. Еще раньше я достала из ящика пистолет. Я стояла рядом с ним и говорила о книге… и я застрелила его. Это было сразу после восьми. Пуля попала в гонг. Не думала, что она вот так пройдет сквозь его голову. Идти искать ее не было времени. Я заперла дверь и положила ключ ему в карман. Потом я повернула кресло, разбила зеркало и, написав на листочке бумаги «ПРОСТИТЕ», вышла из кабинета через оконную дверь и закрыла ее так, как вам показал мсье Пуаро. Я наступила на клумбу, но заровняла следы маленькими граблями, которые заранее там положила. Потом обошла вокруг дома и вошла в гостиную через оконную дверь, которую заранее оставила открытой. Я не знала, что через нее раньше вышла Руфь. Видимо, она обходила дом с фасада, пока я огибала его сзади. Понимаете, мне нужно было спрятать грабли в сарай. Я подождала в гостиной, пока не услышала, что кто-то спускается вниз и Снелл подходит к гонгу, а потом…

Она взглянула на Пуаро:

– Вы знаете, что я сделала потом?

– Да, знаю. Я нашел пакет в корзине для бумаг. Эта ваша идея очень остроумна. Вы сделали то, что любят делать дети: надули пакет, а потом хлопнули. Звук получился достаточно громким. Вы бросили пакет в корзину для бумаг и поспешили в холл. Вы создали время самоубийства и – свое алиби. Но было еще одно обстоятельство, которое вас беспокоило. У вас не хватило времени подобрать пулю. Она должна была лежать где-то возле гонга. А было необходимо, чтобы пулю нашли в кабинете, где-нибудь рядом с зеркалом. Я не знаю, когда у вас возникла идея взять карандаш полковника Бьюри…

– Прямо тогда, – сказала мисс Лингард, – когда мы все вышли из холла. Я удивилась, увидев в гостиной Руфь. И поняла, что она могла войти из сада через то самое окно. Потом я заметила карандаш полковника Бьюри – он лежал на столике для бриджа – и положила его в свою сумочку. Подумала: если позже кто-нибудь увидит, как я подбираю пулю, то сделаю вид, что это был карандаш. Честно говоря, я не предполагала, что кто-то видел, как я подняла пулю. Я уронила ее возле зеркала, пока все смотрели на тело. Когда вы заговорили со мной об этом, я очень порадовалась, что вовремя подумала о карандаше.

– Да, это было умно. Совершенно сбило меня с толку.

– Я боялась, что кто-нибудь услышал выстрел, хотя знала, что все переодевались к ужину и закрылись в своих комнатах. Прислуга находилась у себя. Единственный, кто мог его слышать, – это мисс Кардуэлл, но она могла решить, будто это выхлопная труба. Но она услышала удар пули о гонг. Я думала… я надеялась, все проделано без помарок…

Мистер Форбс с расстановкой отчеканил:

– Это чрезвычайно необычный рассказ. Кажется, нет никакого мотива…

Мисс Лингард отчетливо произнесла:

–  Мотив есть… – и в ярости добавила: – Ну, идите же, звоните в полицию! Чего вы ждете?

Пуаро мягко сказал:

– Не могли бы все выйти из комнаты? Мистер Форбс, позвоните майору Риддлу. До его приезда я побуду здесь.

Один за другим члены семейства и гости потихоньку покидали кабинет. Удивленные, заинтригованные, потрясенные, они бросали смущенные взгляды на аккуратную прямую фигуру женщины с зачесанными на пробор седыми волосами. Последней выходила Руфь. В замешательстве она задержалась в дверях.

– Я не понимаю… – И продолжила зло, вызывающе, обвиняя Пуаро: – Только что вы думали, что это сделала я.

– Нет-нет, – покачал головой Пуаро. – Нет, я никогда так не думал.

Руфь медленно вышла.

Пуаро остался с маленькой чопорной пожилой женщиной, которая только что призналась в тщательно продуманном и хладнокровно совершенном убийстве.

– Нет, – проговорила мисс Лингард, – вы не думали, что это сделала она. Вы обвинили ее, чтобы заставить заговорить меня.Верно?

Пуаро кивнул.

– Пока мы ждем, – непринужденно сказала мисс Лингард, – вы должны рассказать, почему вы заподозрили меня.

– Несколько вещей. Для начала – ваш рассказ о сэре Жервазе. Такой гордец, как сэр Жерваз, никогда не станет пренебрежительно отзываться о своем племяннике в присутствии чужого человека, особенно человека вашего положения. Вы хотели укрепить версию о самоубийстве. Затем вы перестарались, подкинув идею, что причина самоубийства – в некоем позоре, связанном с одним из его предков – с Хьюго де Шевени. В подобном сэр Жерваз тоже не стал бы признаваться постороннему человеку. Потом – предмет, подобранный вами в холле. И очень важное обстоятельство – вы не упомянули, что Руфь вошла в гостиную из сада. Далее, я нашел бумажный пакет – самая неподходящая вещь, какую можно обнаружить в корзине для бумаг, стоящей в гостиной такого дома, как Хэмборо-Клоус! Когда раздался «выстрел», в гостиной, кроме вас, никого не было. Трюк с пакетом мог прийти в голову только женщине – искусное домашнее изобретение. Так что все сходилось. Стремление бросить тень подозрения на Хьюго и отвести их от Руфи. Механизм преступления… и его мотив.

– Вам известен мотив?

– Думаю, да. Счастье Руфи – вот мотив! Я подозреваю, что вы увидели ее с Джоном Лэйком и все про них поняли. А потом, имея доступ к бумагам сэра Жерваза, вы ознакомились с черновиком нового завещания – Руфь лишалась наследства, если не выходила замуж за Хьюго Трента. Это подтолкнуло вас к решению взять дело в свои руки, учитывая, что сэр Жерваз незадолго до этого написал письмо мне. Вероятно, вы видели копию этого письма. Не знаю, какие подозрения и страхи вынудили его написать мне. Возможно, он подозревал Берроуза либо Лэйка в том, что тот или другой его систематически обворовывают. Неспособность разобраться в намерениях Руфи заставила его прибегнуть к услугам частного сыщика. Вы решили всем этим воспользоваться, дабы инсценировать самоубийство. Послали мне телеграмму, а при случае сообщили слова, якобы сказанные сэром Жервазом, – «слишком поздно».

– Жерваз Шевени-Гор был чудовищем, гордецом и болтуном! Я не могла допустить, чтобы он разрушил счастье Руфи.

– Руфь – ваша дочь? – спросил Пуаро.

– Да… моя дочь. Я часто думала о ней. Будь у меня достаточно средств, я никогда не отдала бы ее Шевени-Горам. Когда я узнала, что сэру Жервазу понадобилась помощница для работы над историей семьи, я ухватилась за эту возможность. Мне ужасно хотелось видеть мою девочку. Я знала, что леди Шевени-Гор меня не узнает. Тогда я была молода и красива, да и фамилию носила другую. К тому же леди Шевени-Гор слишком погружена в свои мысли. Мне она нравится, но семью Шевени-Горов я ненавижу. А сэр Жерваз хотел испортить моей дочери всю жизнь. Но я решила, что она будет счастлива. И она будет счастлива… Если не узнает правду обо мне… – В ее голосе прозвучала мольба.

Пуаро слегка кивнул:

– От меня об этом никто не узнает.

– Благодарю вас, – тихо произнесла мисс Лингард.

Позже, когда полиция уже побывала в доме, Пуаро встретил в саду Руфь и ее мужа.

– Вы действительно думали, что это я? – с вызовом спросила Руфь.

– Я знал, что вы не могли этого сделать. Из-за маргариток.

– Из-за маргариток? Не понимаю…

– Дело в том, что на клумбе было только четыре следа. А если вы рвали маргаритки, их должно было быть гораздо больше. Значит, между тем, как вы дважды выходили в сад, кто-то убрал следы. Это мог сделать только убийца. Раз на клумбе остались ваши следы, значит, убийца – не вы.