Текст книги "Зеркало покойника"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

4

– Ну? – спросил майор Риддл.

Вопросительное «Ну?» начальника местной полиции было адресовано полицейскому врачу, немолодому долговязому человеку с седыми волосами. Тот пожал плечами:

– Смерть наступила больше получаса, но меньше часа назад. Я знаю, что вам не нужны подробности, поэтому избавлю вас от них. Человек убит выстрелом в голову. В момент выстрела пистолет находился на расстоянии нескольких сантиметров от правого виска. Пуля прошла сквозь мозг и вышла наружу.

– Явное самоубийство?

– Да, явное. Тело после этого осело в кресле, и пистолет выпал из руки.

– Пулю нашли?

– Да, – и доктор показал ее.

– Отлично, – подытожил майор Риддл. – Мы сопоставим пулю с пистолетом. Отрадно, что дело ясное, и нет никаких сложностей.

Эркюль Пуаро мягко поинтересовался:

– Доктор, вы уверены, что нет никаких сложностей?

Тот ответил неторопливо:

– Пожалуй, кое-что можно считать странным. Он, видимо, немного наклонился вправо, когда стрелялся. Иначе пуля угодила бы в стену под зеркалом, а не в самую его середину.

– Не самая удобная поза для самоубийства, – иронично подметил Пуаро.

Доктор пожал плечами.

– Ну… удобство… когда решаешься покончить со всем… – Он не договорил.

– Можно забирать тело? – спросил майор Риддл.

– Да, у меня все. Осталось только вскрытие.

– А у вас, инспектор? – обратился майор к высокому бесстрастному человеку в штатском.

– Порядок, сэр. Сделали все необходимое. Надо лишь снять с пистолета отпечатки пальцев покойника.

– Хорошо, заканчивайте с этим.

Бренные останки Жерваза Шевени-Гора увезли. Начальник полиции и Пуаро остались вдвоем.

– Что ж, – произнес майор Риддл, – все совершенно ясно и прозрачно. Дверь заперта, окна закрыты, ключ от двери у покойника в кармане. Все – как в примере из учебника. Кроме одного обстоятельства.

– Какого же, друг мой? – поинтересовался Пуаро.

– Вас! – резко подчеркнул Риддл. – Вы здесь по какому поводу?

Вместо ответа Пуаро вручил ему письмо, полученное от сэра Жерваза неделю назад, и затем телеграмму, которая привела его сюда.

– Гм! – хмыкнул полицейский. – Любопытно. Надо во всем хорошенько разобраться. Это ведь имеет непосредственное отношение к самоубийству.

– Совершенно с вами согласен.

– Нужно проверить всех, кто находился в доме.

– Могу вам их назвать. Я как раз расспрашивал мистера Трента. – И Пуаро перечислил всех, а потом спросил: – Майор, может быть, вы знаете что-нибудь об этих людях?

– Разумеется, кое-что я знаю. Леди Шевени-Гор по-своему так же ненормальна, как и старый сэр Жерваз. Они были преданы друг другу, эти двое сумасшедших. Она удивительнейшее существо, порой просто поражает своей невероятной проницательностью – странным образом попадает прямо в точку. Над ней посмеиваются, и, по-моему, она об этом знает, но относится безразлично. Начисто лишена чувства юмора.

– Я правильно понял, что мисс Шевени-Гор – всего лишь их приемная дочь.

– Да.

– Очень красивая молодая леди.

– Чертовски привлекательная девица. Свела с ума почти всех молодых людей в округе. Сначала завлекает их, а потом дает отставку и смеется над ними. Прекрасная наездница, и руки золотые.

– Это нас сейчас не интересует.

– Нет, пожалуй… Да, так насчет остальных. Больше других знаю Бьюри. Он почти все время здесь. Привык к этому дому, как привыкают кошки. Эдакий оруженосец леди Шевени-Гор. Старый друг семьи. Они очень давно знакомы. По-моему, они с сэром Жервазом принимали участие в какой-то компании, которой руководил Бьюри.

– А что вы знаете об Освальде Форбсе?

– Кажется, однажды встречал его.

– Мисс Лингард?

– Никогда о ней не слышал.

– Мисс Сьюзан Кардуэлл?

– Довольно симпатичная рыжеволосая девица. Последние дни видел ее вместе с Руфью Шевени-Гор.

– Мистер Берроуз?

– Его знаю. Секретарь Шевени-Гора. Между нами говоря, он мне не очень нравится. Хорош собой и знает это. Но чего-то ему явно недостает.

– А давно он у сэра Жерваза?

– Думаю, года два.

– И больше здесь никого нет?..

Пуаро замолчал. В кабинет торопливой походкой вошел высокий светловолосый мужчина в простом скромном костюме. Он запыхался и явно был встревожен.

– Добрый вечер, майор Риддл. Я узнал о самоубийстве сэра Жерваза и поспешил сюда. Снелл говорит, что это правда. Просто невероятно! Не могу поверить!

– Увы, правда, Лэйк. Позвольте вас представить. Это капитан Лэйк, управляющий поместьем сэра Жерваза. О мсье Эркюле Пуаро вы, уверен, наслышаны.

Лицо Лэйка выразило нечто похожее на восторг, смешанный с недоверием.

– Мсье Эркюль Пуаро? Безгранично рад познакомиться с вами. По крайней мере… – Он замолчал, улыбка исчезла с его лица, уступив место тревоге и подавленности. – Сэр, в этом самоубийстве… ведь в нем нет чего-нибудь… этакого?

– А почему в нем должно быть что-то «этакое», как вы выражаетесь? – резко спросил начальник полиции.

– Я имел в виду… раз мсье Эркюль Пуаро здесь. Ну, и вообще, просто потому, что все это так невероятно!

– Нет-нет, – быстро проговорил Пуаро, – я здесь не в связи со смертью сэра Жерваза. Когда это случилось, я уже был в доме – в качестве гостя.

– A-а, понятно. Странно, что он ничего не сказал мне о вашем приезде, когда мы с ним просматривали счета сегодня днем.

Пуаро тихо спросил:

– Вы дважды произнесли слово «невероятно», капитан Лэйк. Вы так сильно удивлены самоубийством сэра Жерваза?

– Разумеется. Он, конечно, был не в своем уме, это ни для кого не секрет. И тем не менее не могу себе представить, чтобы он решился лишить человечество своей персоны.

– Да, – сказал Пуаро. – В этом-то все и дело. – И он одобрительно взглянул в честные и умные глаза молодого человека.

Майор Риддл прокашлялся.

– Коли уж вы здесь, капитан Лэйк, может, присядете и ответите на несколько вопросов?

– Разумеется, сэр. – Лэйк уселся напротив.

– Когда вы в последний раз видели сэра Жерваза?

– Сегодня днем, около трех часов. Надо было проверить кое-какие счета и решить вопрос об аренде одной фермы.

– Как долго вы пробыли у него?

– Примерно полчаса.

– Вспомните хорошенько, не было ли в его поведении чего-нибудь необычного?

Молодой человек задумался.

– Пожалуй, нет. Правда, он был слегка возбужден, но это нельзя назвать необычным.

– Возможно, он был чем-то угнетен или подавлен?

– Нет, он пребывал в прекрасном настроении. Как раз сейчас, во время работы над историей своего рода, он был очень доволен собой.

– Как давно он этим занимался?

– Около полугода.

– Тогда и появилась мисс Лингард?

– Нет, она приехала месяца два назад, когда он понял, что не в состоянии один проделать всю исследовательскую работу.

– Значит, вы считаете, сэр Жерваз был собой доволен?

– Да, чрезвычайно доволен! Он совершенно серьезно думал, что в мире нет ничего важнее истории его рода. – В голосе молодого человека послышалась горечь.

– Значит, насколько вам известно, у сэра Жерваза не было никаких неприятностей?

Последовала небольшая – очень небольшая – пауза, потом капитан Лэйк ответил:

– Нет.

Неожиданно в разговор вступил Пуаро:

– Как вы думаете, сэр Жерваз не беспокоился о своей дочери?

– О дочери?

– Именно.

– Насколько я знаю, нет, – сдавленным голосом ответил молодой человек.

Пуаро не стал развивать эту тему. А майор Риддл сказал:

– Что ж, спасибо, Лэйк. Может, вы пока побудете здесь, на случай, если нужно будет еще о чем-нибудь спросить вас?

– Конечно, сэр. – Он встал. – Я могу быть чем-нибудь вам полезен?

– Да, пришлите, пожалуйста, дворецкого. И постарайтесь узнать, как себя чувствует леди Шевени-Гор. Могу ли я переговорить с ней, или сейчас ей это слишком тяжело.

Молодой человек кивнул, потом быстро и решительно вышел из комнаты.

– Симпатичный молодой человек, – сказал Эркюль Пуаро.

– Да, славный парень, и работает хорошо. Все его любят.

5

– Садитесь, Снелл, – дружески предложил майор Риддл. – Мне очень о многом надо порасспросить вас. Думаю, что все случившееся явилось для вас сильным потрясением.

– Еще бы, сэр. Благодарю вас, сэр, – и Снелл опустился на стул с таким сдержанным выражением лица, словно все еще продолжал стоять.

– Вы ведь здесь очень давно?

– Шестнадцать лет. С тех самых пор, как сэр Жерваз… э-э… так сказать, осел здесь.

– Ах да, ведь ваш хозяин в свое время любил попутешествовать.

– Да, сэр. Он и на Северном полюсе побывал, и во всяких других интересных местах.

– А теперь, Снелл, скажите мне, когда вы сегодня вечером видели хозяина в последний раз?

– Я был в столовой, сэр, проверял, все ли готово к ужину. Дверь в холл была открыта, и я видел, как сэр Жерваз спустился вниз, прошел через холл и пошел по коридору к кабинету.

– В котором часу это было?

– Почти в восемь. До восьми оставалось минут пять.

– Тогда вы и видели его в последний раз?

– Да, сэр.

– Вы слышали выстрел?

– Да, сэр, конечно. Но, разумеется, тогда у меня и мысли не было… Как я мог подумать?..

– А что вы подумали?

– Что это машина, сэр. Дорога ведь прямо за оградой парка. Или это мог быть выстрел в лесу – скажем, браконьер. Я и не представлял себе…

Майор Риддл перебил его:

– Когда это было?

– Ровно в восемь минут девятого, сэр.

– Как это вы так точно помните время?

– Очень просто, сэр. Я только-только дал первый гонг.

– Первый гонг?

– Сэр Жерваз распорядился, чтобы за семь минут до гонга на ужин всегда давали еще один гонг. Он всегда требовал, чтобы ко второму гонгу все уже собирались в гостиной. Я давал второй гонг, шел в гостиную, объявлял, что ужин готов, и все шли в столовую.

– Теперь я начинаю понимать, – сказал Эркюль Пуаро, – почему вы казались таким удивленным сегодня, когда звали ужинать. Сэр Жерваз обычно уже был к этому времени в гостиной?

– Я не припомню случая, чтобы его там не было, сэр. Я был потрясен. Я подумал…

И снова майор Риддл резко перебил его:

– А все остальные в это время тоже обычно уже находились там?

Снелл вздохнул:

– Того, кто опоздал к столу, сэр, никогда больше не приглашали в дом.

– Гм… довольно сурово.

– Сэр Жерваз нанял повара, который раньше служил у императора Моравии. Тот любил повторять, сэр, что обед священен, как религиозный обряд.

– А как к этому относились члены семьи?

– Леди Шевени-Гор всегда очень старалась не огорчать мужа, сэр, и даже мисс Руфь не осмеливалась опаздывать к столу.

– Любопытно, – пробормотал Эркюль Пуаро.

– Ясно, – прокомментировал Риддл. – Значит, если ужинают в четверть девятого, вы дали первый гонг в восемь минут девятого?

– Именно так, сэр… но не совсем как обычно. Ужин всегда бывает ровно в восемь. Сэр Жерваз приказал, чтобы сегодня ужин подали в четверть девятого, потому что ждал джентльмена, который должен был приехать последним поездом. – С этими словами Снелл слегка поклонился Пуаро.

– Когда ваш хозяин шел к себе в кабинет, не выглядел ли он чем-то расстроенным или озабоченным? – продолжал начальник полиции.

– Не могу сказать, сэр. Я был слишком далеко, чтобы судить о выражении его лица. Просто я видел, как он шел, вот и все.

– Он прошел в кабинет один?

– Да, сэр.

– А потом кто-нибудь еще входил туда?

– Не могу сказать, сэр. Я сразу пошел в буфетную и оставался там до тех пор, пока не подал первый гонг в восемь минут девятого.

– И тут вы услышали выстрел?

– Да, сэр.

Пуаро ненавязчиво вставил свой вопрос:

– Другие тоже, наверное, слышали выстрел?

– Да, сэр. Мистер Хьюго и мисс Кардуэлл. И мисс Лингард.

– Они тоже были в холле?

– Мисс Лингард вышла из гостиной, а мисс Кардуэлл и мистер Хьюго как раз спускались вниз.

– И что, этот звук обсуждали? – поинтересовался Пуаро.

– Да, сэр, мистер Хьюго спросил, будет ли к ужину шампанское. Я ответил, что поданы шерри, рейнвейн и бургундское.

– Он решил, что это пробка от шампанского?

– Да, сэр.

– Никто не принял это всерьез?

– Нет, сэр. Все вошли в гостиную, разговаривая и смеясь.

– А где были остальные домочадцы?

– Не могу сказать, сэр.

– Вы что-нибудь знаете об этом пистолете? – Майор Риддл достал его и держал на ладони.

– Он принадлежал сэру Жервазу. Сэр Жерваз всегда хранил его здесь, в ящике стола.

– Обычно он был заряжен?

– Не могу сказать, сэр.

Майор Риддл положил пистолет и прочистил горло.

– Теперь, Снелл, я задам очень важный вопрос. Надеюсь, вы ответите мне предельно честно. Известна ли вам какая-нибудь причина, которая могла заставить сэра Жерваза покончить с собой?

– Нет, сэр. Мне ничего не известно.

– Последнее время сэр Жерваз не казался вам странным? Подавленным? Расстроенным?

Снелл смутился:

– Простите, что говорю это, но сэр Жерваз всегда вел себя так, что постороннему человеку он мог показаться странным. Он был очень необычный джентльмен, сэр.

– Да-да, я знаю.

– Посторонние не всегда понимали сэра Жерваза. – Снелл произнес это слово «с большой буквы».

– Знаю, знаю. Но не было ли чего-то, что вы назвали бы необычным?

Дворецкий колебался.

– Я думаю, что сэр Жерваз был чем-то обеспокоен, – наконец вымолвил он.

– Обеспокоен или подавлен?

– Не могу сказать «подавлен», сэр. Обеспокоен – да.

– У вас есть какие-либо предположения насчет причины его беспокойства?

– Никаких, сэр.

– Было ли оно связано, ну, скажем, с каким-то определенным человеком?

– Ничего не могу сказать, сэр. В любом случае это только мое впечатление.

И снова заговорил Пуаро:

– Вас удивило его самоубийство?

– Очень удивило, сэр. Это страшное потрясение. Никогда даже не представлял себе, что такое может случиться.

Пуаро задумчиво кивнул.

Риддл взглянул на него и снова обратился к дворецкому:

– Что ж, Снелл, пожалуй, это все, о чем мы хотели вас спросить. Вы совершенно уверены, что вам больше нечего нам рассказать, – к примеру, какой-нибудь необычный случай, который произошел в последние несколько дней?

Дворецкий покачал головой, вставая:

– Нечего, сэр, совсем нечего.

– Тогда можете идти.

– Благодарю вас, сэр.

Подойдя к двери, Снелл попятился и посторонился: в кабинет вплыла леди Шевени-Гор. На ней было плотно облегающее восточное одеяние из лилового и оранжевого шелка. Лицо ее выглядело спокойным, она казалась хладнокровной и уравновешенной.

– Леди Шевени-Гор… – Майор Риддл вскочил со стула.

– Мне передали, что вы хотели поговорить со мной.

– Пройдем в другую комнату? Здесь вам, должно быть, очень тяжело оставаться?

Леди Шевени-Гор покачала головой, села на один из стульев чиппендейл и прошептала:

– Ах нет, не все ли равно?

– Очень хорошо, что вы сумели собраться с духом. Я понимаю, такое страшное потрясение и…

Она прервала майора.

– Сначала это было потрясением, – согласилась она. Ее голос звучал легко и непринужденно. – Но ведь Смерти не существует, понимаете? Есть только перерождение. – И прибавила: – На самом-то деле Жерваз стоит сейчас за вашим левым плечом. Я отчетливо вижу его.

Левое плечо майора Риддла слегка вздрогнуло. Он с некоторым сомнением посмотрел на леди Шевени-Гор.

Она улыбнулась ему счастливой рассеянной улыбкой:

– Конечно же, вы мне не верите! Мало кто мне поверит. Для меня мир духов так же реален, как и этот мир. Но, пожалуйста, спрашивайте меня, о чем хотите, и не бойтесь причинить мне боль. Я совсем не страдаю. Понимаете, это все – Судьба. Нельзя избежать своей кармы. Все совпадает – зеркало… все…

– Зеркало, мадам? – переспросил Пуаро.

Она рассеянно кивнула:

– Да. Оно треснуло, вы же видите. Это Знак! Помните, у Теннисона? Я читала его еще девчонкой, но тогда, конечно, не поняла тайного смысла этих слов: « „Зеркало треснуло. Ко мне идет проклятье!“ – воскликнула леди Шелотт».Именно так случилось с Жервазом. К нему внезапно пришло Проклятье. Вы, конечно, знаете, что почти у каждого знатного рода есть свое проклятье… Зеркало треснуло. Он знал, что обречен! Пришло Проклятье!

– Но, мадам, зеркало треснуло не от проклятья, а от пули!

Леди Шевени-Гор продолжала все так же рассеянно:

– Это одно и то же, правда-правда… Это Судьба…

– Но ваш муж застрелился.

Леди Шевени-Гор снисходительно улыбнулась:

– Ему, безусловно, не следовало этого делать. Но Жерваз всегда был нетерпелив. Никогда не мог подождать. Его час настал – и он пошел навстречу. Это же так просто.

Майор Риддл прокашлялся и сердито спросил:

– Так вы не были удивлены тем, что ваш муж покончил с собой? Вы ждали, что это произойдет?

– О нет, – ее глаза расширились. – Невозможно всегда предвидеть будущее. Жерваз, конечно, был очень странным, очень необычным человеком. Ни на кого не похожим. Он был одним из Великих, родившихся вновь. В какой-то момент я это поняла. Думаю, он и сам знал об этом. Ему оказалось очень трудно приспосабливаться к глупым, пустяшным нормам вашего мира. – Глядя через плечо майора Риддла, она добавила: – Сейчас он улыбается. И думает о том, до чего же мы все глупы. Мы и правда глупые. Как дети. Притворяемся, что жизнь реальна, что она имеет смысл… А жизнь – всего лишь одна из Великих Иллюзий.

Чувствуя, что в этом сражении ему не победить, майор Риддл, отчаявшись, спросил:

– Вы совсем не можете помочь нам разобраться, почему ваш муж покончил с собой?

Она пожала худыми плечами:

– Нами движут силы… движут нами… Вам не понять. Вы-то перемещаетесь лишь в материальной плоскости.

Пуаро кашлянул:

– Кстати о материальном, мадам. Вы догадываетесь, как именно ваш муж распорядился своими деньгами?

– Деньгами? – Она уставилась на него. – Я никогда не думаю о деньгах.

Тон был пренебрежительный. И Пуаро переменил тему:

– А сколько было времени, когда вы сегодня спустились к ужину?

– Времени? Что такое Время? Бесконечность – вот ответ. Время – это бесконечность.

Пуаро пробормотал:

– Но ваш муж, мадам, был очень щепетилен в том, что касалось времени, и в особенности, как мне сказали, времени обеда.

– Милый Жерваз, – леди снисходительно улыбнулась. – Какой же он был дурачок. Но это делало его счастливым. Вот мы и не опаздывали.

– Мадам, когда дали первый гонг, вы были в гостиной?

– Нет, я была в своей комнате.

– А не припомните ли, кто был в гостиной, когда вы туда спустились?

– Да все, по-моему, – рассеянно промолвила леди Шевени-Гор. – Разве это имеет значение?

– Может, и не имеет, – согласился Пуаро. – И вот еще что: ваш муж когда-нибудь говорил вам, что подозревает, будто его грабят?

Леди Шевени-Гор этот вопрос явно не заинтересовал:

– Грабят? Нет, не думаю.

– Грабят, выманивают деньги, как-то иначе обманывают?..

– Нет-нет… не думаю… Жерваз бы страшно разозлился, если бы кто-нибудь осмелился на что-либо подобное.

– Во всяком случае, вам он ничего такого не говорил?

– Нет-нет, – леди покачала головой по-прежнему без особого интереса. – Я бы запомнила…

– Когда вы последний раз видели мужа живым?

– Как обычно, он заглянул ко мне, когда перед ужином шел вниз. Со мной находилась горничная. Он просто сказал, что спускается.

– А о чем он чаще всего говорил в последние дни?

– О, об истории семьи. В этом деле у него все шло очень хорошо. Он нашел эту забавную старушку, мисс Лингард, совершенно бесценную. Она разыскивала для него в Британском музее всякие разные материалы. Знаете, она ведь работала с лордом Малкастером над его книгой. Она вела себя очень тактично. Я имею в виду, не совала нос, куда не надо. В конце концов, в каждой семье есть предки, о которых не хочется упоминать. А Жерваз так щепетилен. Она и мне помогала. Разыскала очень много данных о Хатшепсут. [3]3
  Хатшепсут – древнеегипетская царица (1525–1503 до н. э.). Вела большое храмовое строительство, снарядила экспедицию в Пунт.


[Закрыть]Видите ли, я ведь – перерожденная Хатшепсут. – Леди Шевени-Гор сообщила об этом очень спокойно. – А до того, – продолжала она, – я была жрицей в Атлантиде.

Майор Риддл заерзал на стуле.

– Э-э… о-о… очень интересно, – пробормотал он. – Ну, что ж, леди Шевени-Гор, я думаю, это все, о чем мы хотели вас расспросить. Вы очень любезны.

Леди поднялась, запахнув плотнее свои восточные одежды.

– Доброй ночи, – пожелала она. А потом сказала, обращаясь к чему-то за спиной майора Риддла: – Жерваз, дорогой, доброй ночи. Я бы хотела, чтобы ты пришел ко мне, но знаю, ты должен побыть здесь. – И пояснила: – По крайней мере сутки ты должен оставаться там, куда ушел. Только потом ты сможешь свободно перемещаться и вступать в общение. – И леди удалилась.

Майор Риддл отер пот со лба.

– Уф-ф, – выдохнул он. – Она намного более сумасшедшая, чем я думал. Неужели она верит во всю эту чепуху?

Пуаро задумчиво покачал головой.

– Может быть, это ей помогает, – предположил он. – Сейчас, чтобы спастись от леденящей душу реальности – смерти мужа, ей нужно создать для себя мир иллюзий.

– Мне она показалась почти безумной, – возразил майор Риддл. – Несет полную околесицу, ни одного разумного слова.

– Нет-нет, друг мой. Самое интересное здесь то, о чем случайно обмолвился мистер Хьюго Трент: полный туман иногда неожиданно рассеивается до полной ясности. Она продемонстрировала это своим замечанием, что тактичная мисс Лингард не упоминала нежелательных предков. Поверьте мне, леди Шевени-Гор – в своем уме.

Пуаро поднялся и стал ходить по комнате.

– Кое-что в этом деле мне не нравится. Да-да, очень не нравится.

Риддл с любопытством взглянул на него:

– Вы имеете в виду причину его самоубийства?

– Самоубийство! Самоубийство! Неверно это, говорю я вам. Психологически неверно.Что Шевени-Гор думал о себе? Колосс, персона чрезвычайной важности, центр мироздания! Станет ли такой человек уничтожать себя? Безусловно, нет. Скорее уж он уничтожит другого – какую-нибудь несчастную, жалкую букашку, осмелившуюся докучать ему… Если потребуется, он осуществит возмездие. Но уничтожить себя? Уничтожить такого Себя?

– Это прекрасно, Пуаро. Но ведь все совершенно очевидно. Дверь на замке, ключ у него в кармане. Окна закрыты и заперты. Я знаю, такие вещи случаются в книжках, но чтобы на самом деле, – не слыхал. Что-нибудь еще?

– Да, есть еще кое-что. – Пуаро сел в кресло. – Вот я. Я – Шевени-Гор. Сижу за своим столом. Я решился на самоубийство, потому что… ну, предположим, сделал открытие, страшно порочащее родовое имя. Не очень убедительно, но вполне допустимо. Eh bien [4]4
  Ну (фр.).


[Закрыть], и что же я делаю? Нацарапываю на листочке «ПРОСТИТЕ». Да, это вполне возможно. Потом выдвигаю ящик стола, достаю пистолет, который там хранится, заряжаю его, если он не заряжен, и – что, наконец, стреляюсь? Нет, я сперва поворачиваю свое кресло – вот так, и только потом – потом– приставляю пистолет к виску и стреляю. – Пуаро вскочил на ноги, обернулся к Риддлу и спросил: – Это что, логично, я вас спрашиваю? Зачемповорачивать кресло? Если бы, к примеру, здесь на стене висела картина – ну, тогда было бы объяснение. Какой-нибудь портрет, который умирающий хотел видеть перед смертью, но оконная штора – ah non [5]5
  Здесь: увольте (фр.).


[Закрыть], это чепуха.

– Может, он хотел взглянуть в окно. В последний раз посмотреть на поместье.

– Мой дорогой друг, не можете же вы говорить это серьезно. Вы ведь знаете, что это ерунда. В восемь минут девятого уже темно. К тому же в любом случае шторы были опущены. Нет, должно быть какое-то иное объяснение…

– Только одно, насколько я могу судить. Жерваз Шевени-Гор был сумасшедшим.

Пуаро неудовлетворенно покачал головой.

Майор Риддл встал.

– Пойдемте в гостиную, – сказал он. – Пора поговорить с остальными. Может, что-нибудь нащупаем.