Текст книги "Леди исчезает"
Автор книги: Агата Кристи
Жанр:
Классические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)
– По-моему, странно, что она задержалась…
На лице доктора теперь явно читался интерес.
– Конечно! Это так не похоже на мою жену. Она во всем аккуратна и точна. Почему она ничего не сообщила?
– Вы беспокоитесь? По-моему, у вас есть для этого основания. А с полицией вы советовались?
– Что она подумает? Какие у меня есть основания? К тому же у жены с собой документы. Дорожная катастрофа поэтому исключается. А теперь появляетесь вы со своими рассказами о преступлении…
Доктор Мюррей нахмурился.
– Ведь могло быть так, – продолжил Томми, – эта старуха Ланкастер что-то заподозрила. Ее увезли…
– И попытались обезвредить?
– Ее могли где-нибудь спрятать, чтобы до нее нельзя было добраться.
– Что вы собираетесь делать?
– Буду искать! Сначала обращусь в адвокатскую контору!
Глава 12. Встреча со старым другом
Фирма, которая была нужна Томми, производила внушительное впечатление. Все было респектабельно и добротно, начиная со старинной, но добросовестно вычищенной таблички на двери.
В конторе его буквально оглушил стук пишущих машинок. Здесь были три девушки-машинистки, сосредоточившиеся на своем занятии, и пара клерков, занятых какими-то документами.
В одной из стен было окно с надписью: «Справка».
Женщина с крысиным лицом стала всячески убеждать Томми в том, что мистер Экклс страшно занят, но он настаивал на встрече, сообщив, что попал в Лондон проездом.
Это сыграло свою роль.
Отлучившись на пару минут, женщина возвратилась и предложила мистеру Берсфорду пройти в комнату для ожиданий.
Очутившись в крохотной конуре, где главное место отводилось старинному громоздкому шкафу, набитому справочниками в одинаковых переплетах, Томми уселся на единственный стул и начал обдумывать тактику разговора с адвокатом.
Лицо хозяина конторы не понравилось Томми. Оно имело какое-то деревянное выражение, но глаза были холодными и проницательными. Этот пятидесятилетний человек не внушал особого доверия.
– Мистер Берсфорд?
– Мое дело не столь важно. Я здесь по просьбе супруги. Она писала вам с просьбой сообщить адрес миссис Ланкастер.
– Миссис Ланкастер… – повторил адвокат без всяких эмоций.
Томми оставалось только продолжить.
– Она до недавнего времени жила вместе с моей теткой в одном прекрасном пансионе.
– Теперь я припоминаю… Миссис Ланкастер… Если я не ошибаюсь, она больше там не живет…
– Вы правы.
– Я не помню подробностей.
Он потянулся к телефону.
– Тетушка получила от миссис Ланкастер в подарок одну картину. Когда она умерла, жена хотела связаться с миссис Ланкастер и выяснить у нее, что делать с этой картиной. Возможно, ее следует возвратить бывшей владелице…
– Ваша жена проявляет необычную деликатность…
Томми улыбнулся.
– У пожилых людей свое отношение к вещам. Возможно, миссис Ланкастер будет неприятно, если картина попадет к посторонним людям. На ней изображен какой-то дом. Может, он ей дорог?
– Бывает и так, но я не думаю…
Появился клерк и положил на стол патрона какой-то листок. Ознакомившись с его содержанием, адвокат весьма решительно изрек:
– По просьбе дальних родственников миссис Ланкастер, которые уезжали в Африку, кажется в Кению, мы навели справки о подходящем пансионе для пожилой леди. Она прожила там несколько лет. Теперь чета Джонсонов вернулась на родину и все заботы о родственнице взяла на себя. Мы переписывались с ними через банк, но теперь получили письмо, где были оплачены все наши услуги и содержалось сообщение о том, что больше в них они не нуждаются.
Тон, которым все это было сказано, был весьма категоричен.
Томми понял, что больше ничего здесь не добьется.
– Вы были знакомы с миссис Ланкастер? – спросил он на всякий случай.
– Нет. Я видел лишь миссис Джонсон. Это весьма компетентная особа!
Очутившись на улице, Томми не мог избавиться от мысли о том, то адвокат не вызвал у него никакого доверия.
Внешне все обстояло хорошо, но удовлетворения он не получил.
Он попытался было остановить такси, но машина промчалась мимо. Пытаясь найти какое-нибудь транспортное средство, Томми неожиданно увидел на улице знакомую фигуру. Сомнений быть не могло. Это был адвокат, который куда-то спешил.
Заполучив наконец долгожданное такси, Томми отправился совершенно по другому адресу, чем предполагал вначале.
Через четверть часа он уже звонил в квартиру Лайона Смита.
Хозяин был ему рад.
– Решил навестить друга после совещания? Конференция была, как всегда, скучная?
– Ты угадал! Но у меня к тебе дело…
Томми придвинул стул к письменному столу, за которым сидел хозяин, закурил сигарету и спросил:
– Хотелось бы знать, что тебе известно о некоем Экклсе.
Лайон Смит был удивлен:
– Почему ты об этом спрашиваешь?
– Мне хочется узнать о нем побольше.
– Почему ты решил, что в этом деле помочь могу именно я?
– Я узнал Андерсона, хоть и не знаком с ним. Он следил за домом, где я перед этим только что побывал. Вернее, за одним человеком, когда он вышел…
– Понятно! Ты всегда отличался догадливостью. Ты знаешь Экклса?
– Я обратился к нему, чтобы найти одну даму, которая недавно уехала из приюта для престарелых. Обычная просьба вызвала необычную реакцию. Он не пожелал сообщить адрес. А это единственный шанс, единственная ниточка, которая могла помочь мне установить ее местопребывание.
– Тебе так важно ее отыскать?
– Очень.
– Не знаю, смогу ли я тебе помочь. Экклс имеет солидную клиентуру. Обслуживает богатых землевладельцев, военных, профессуру. Действует всегда в рамках закона. Ты в этом убедился.
– Но вы им все же заинтересовались!
– Мы интересуемся им уже шесть лет, но не продвинулись ни на шаг.
– Интересно… Тогда я снова повторяю свой вопрос: кто такой мистер Экклс?
– В чем мы его подозреваем? Мы считаем его одним из организаторов преступной деятельности в нашей стране.
Томми был поражен.
– Это не шпионаж и не разведка. Сам он не совершал ничего противозаконного, но когда происходят четко спланированные ограбления, его фигура всегда маячит поблизости.
– Шесть лет…
Томми задумался.
– Возможно, и больше. Ведь потребовалось какое-то время, чтобы на него выйти. Речь идет о краже драгоценностей у частных лиц и других аналогичных преступлениях. Используется определенная схема. Те, кто все это осуществляли, делали это по чьей-то указке, хорошо разработанному плану.
– А подозреваете Экклса?
– Долго рассказывать. У него множество знакомых. Одни обслуживают его фирму, другие играют с ним в гольф. Приметно лишь то, что он несколько раз отсутствовал именно во время крупных ограблений банков. Был на ловле рыбы в Норвегии, играл в Монте-Карло… т. е. всегда находился за сотни миль от происшествия.
– Но вы же на него вышли!
– Я уверен в его виновности, но не знаю, сможем ли мы его когда– нибудь в чем-нибудь уличить. Он хитер и осторожен. Те, кем он руководит или снабжает информацией, его не знают.
– Старый прием!
– Все же мы не теряем надежды. Бывают случайности. Иногда кто– то случайно что-нибудь узнает и находит улику.
– Он имеет семью?
– Нет, он боялся, очевидно, связывать себя по рукам и ногам. Живет с экономкой, садовником и лакеем. Интересуется книгами и цветами. Принимает лишь респектабельных людей, находящихся вне подозрений.
– А если поинтересоваться тем, как кто-то богатеет?
– Это сложно. Существуют выигрыши на скачках, выгодные вложения в акции… «Подозрительные» деньги вкладываются в заграничные банки, но и там они переходят с одного места на другое…
– Желаю удачи!
– На это я и надеюсь. Надо только вывести его из равновесия.
– Каким образом?
– Заставить его почувствовать опасность. Тогда он может совершить глупость, чем-то выдать себя. На этом попадались многие весьма хитрые преступники. Иногда достаточно какого-нибудь пустяка… Но хватит об этом… Тебе что-нибудь известно?
– Мелочь!
– Все равно, выкладывай!
Томми рассказал все, ничего не скрывая. Он знал, что для Лайона нет лишних мелочей. Тот сразу же остановился на том, что особенно волновало его друга:
– Ты сказал, что твоя жена исчезла?
– Это так на нее не похоже…
– Тогда это серьезно.
– Особенно для меня!
– Ты обращался в полицию?
– Нет. Сначала я думал, что все в порядке, она могла вести какое– то расследование…
– Мне все это не нравится. Ты говоришь, что она ищет какой-то дом? Среди тех скудных ниточек, которые у нас имеются, фигурирует агентство по продаже домов…
Томми удивился.
– Маленькие агентства в сельской местности, но недалеко от Лондона. Контора мистера Экклса их часто обслуживает.
– Но ведь это не дает больших гонораров!
– Когда ограбили лондонский банк, воры скрывались в пустом доме в одном из пригородов. Соседи обратили внимание на машины, которые появились. Когда нагрянула полиция, удалось задержать троих. Одного опознали в банке. Но это ни к чему не привело. Они молчали. Их осудили на большой срок, но всем им вскоре устроили побег.
– Я что-то об этом читал в газетах. Один из них удрал из здания суда.
– Ты не ошибся. Все было четко организовано. И все же они совершили ошибку. Теперь мы думаем о пустующих домах… Можно приобрести такие в разных местах. Мать с дочерью или отставной военный с супругой снимают, например, коттедж, делают там ремонт, приглашая лондонскую фирму. Потом празднуют день рождения или годовщину свадьбы, приглашая множество гостей… Украденное можно легко прятать, пользуясь такими убежищами. К тому же владельцы могут меняться, продавать свои дома…
А теперь давай поразмыслим над тем, что могло произойти… Твоя старушка могла подарить картину, на которой изображен один из таких домов. Твоя жена узнала его и отправилась на поиски. Кто-то не захотел, чтобы этот дом стал объектом расследования и принял меры…
– Мне это не кажется вероятным…
– Порой случаются самые невероятные вещи…
Томми направился к вдове художника, снова воспользовавшись такси. Он подъехал к уютному особняку со стеклянной крышей, свидетельствовавшей о наличии студии. Дом был выкрашен в зеленый цвет, что придавало ему сходство с шотландской хижиной.
Отворив калитку, которая не была заперта, Томми прошел по тропинке к крыльцу и позвонил. Никакой реакции не было.
Он позвонил еще раз. Дверь неожиданно отворилась. Томми увидел скуластую женщину в красном халате, который был испачкан глиной. Волосы ее завивались в мелкие кудряшки, глаза отличались прежде всего тем, что были разного цвета: зеленый и карий.
– Что вам угодно? – спросила она красивым грудным голосом.
– Миссис Восковен?
– Да.
– Мое имя Берсфорд. Могу я с вами поговорить?
– О картине?
От ее глаз не укрылся сверток, с которым пришел посетитель.
– Разговор имеет отношение к одной из картин вашего мужа.
– Вы хотите ее продать? У меня их масса. Я перестала уже их покупать. Но вы можете обратиться в любой художественный салон. Они снова скупают работы мужа.
– Я не хочу ее продавать.
Увидев, что собеседница смотрит куда-то поверх его плеча, Томми попросил:
– Разрешите войти в дом… На улице трудно все объяснить…
– Мне надоели художники! Они нагоняют на меня скуку!
– Я не художник!
– Вы и не похожи на художника! – заявила миссис Восковен, внимательно осмотрев Томми своими необычными глазами, которые оказались удивительно красивыми. – Вы скорее работник какого-нибудь государственного учреждения!
– Могу я войти?
– Я подумаю!
Дверь захлопнулась, но через пять минут его пригласили войти.
Поднявшись по узкой лестничке, они попали в большую студию. В углу высилась огромная скульптура… В помещении царил беспорядок.
Освободив какой-то табурет, хозяйка предложила Томми присесть.
– Спасибо за то, что вы согласились меня принять…
– Меня поразил ваш взволнованный вид. Вы чем-то встревожены.
– Да, это так.
– Я не ошиблась… Что же вас беспокоит?
– Моя жена.
– Это вечная история. Она завела роман и уехала с другим?
– Ничего похожего!
– Умирает? У нее рак?
– Дело в другом. Я не знаю, где она сейчас…
– И вы думаете, что я смогу вам помочь? Что ж, расскажите все, что знаете по этому поводу. Попытаюсь что-то сделать…
– С вами так легко говорить!
– Какое отношение ко всей этой истории имеет картина? Это ведь какое-то полотно? Я не ошиблась?
Томми снял обертку.
– Я бы хотел, чтобы вы рассказали мне о ней все, что знаете.
– Понятно. Что именно вас интересует?
– Где и когда она была написана?
Миссис Восковен внимательно посмотрела на холст. Впервые в ее взгляде Томми увидел интерес.
– Она создана лет пятнадцать тому назад. Это одна из самых ранних работ моего мужа. Даже лет двадцать…
– А что здесь изображено?
– Это домик, который расположен вблизи от Сэттон-Чэнселлора, в семи-восьми милях от Маркет-Вэйзинга. Очень живописное и уединенное место!
Наклонившись над картиной, она неожиданно заметила:
– Как странно…
Томми пропустил ее реплику мимо ушей. Он спросил:
– А как он назывался?
– Точно не помню. Там случилось какое-то неприятное происшествие. Хозяева не захотели сохранить старое название. Одно время его звали «Уотерсайд».
– Кто там жил?
– Не могу сказать точно. Одно время туда приезжали на уик-энд мужчина и молодая девушка. Думаю, они не были женаты. Кажется, она была актрисой. Хорошенькая, но глупенькая. Вильяму она нравилась.
– Он ее писал?
– Он не любил делать портреты. Даже редко делал эскизы.
– Значит, когда ваш муж рисовал домик, в нем жили эти люди?
– По-моему, так и было, но ведь я уезжала. У меня был большой заказ в другом месте. Мне кажется, они потом поссорились. В доме жила гувернантка с ребенком. Потом с девочкой что-то случилось… Возможно, ее просто увезли. Но к чему вам все это знать?
– Меня интересует этот дом, потому что моя жена отправилась на его поиски. Она когда-то видела его из окна вагона.
– Так оно и было. Рядом проходит железнодорожная линия. Дом отлично виден!
Когда Томми ей все рассказал, миссис Восковен была поражена:
– Вы случайно не сбежали из какой-нибудь лечебницы?
– Мой рассказ дает основание это предполагать… Я считаю, что моя жена нашла этот дом. Она позвонила, что возвращается домой, но не приехала. Естественно, мне хочется выяснить, где она и что с нею произошло. Вдруг она навлекла на себя неприятности?
– Неужели это опасно?
– Я вообще не верил в эту историю, но жена ко всему отнеслась иначе…
– Женская интуиция?
– У нее это бывает. Вы не были знакомы с миссис Ланкастер?
– Никогда не слышала.
– Картина принадлежала раньше ей. Она подарила ее моей тетушке, находясь в доме для престарелых. Потом неожиданно уехала… Мы пытались ее найти, но не смогли.
– Боюсь, вы многое навоображали. Так можно дойти и до нервного истощения!
– Наверное, вы правы. Возможно, дело не стоит и выеденного яйца!
– Нет! – заявила миссис Восковен. – Есть одна деталь…
Томми удивился.
– В этой картине есть что-то странное, но я не могу понять, в чем тут дело. Он так много писал!
– А вы не помните, кому он ее продал или подарил?
– Это было так давно! Его картины нравились, их охотно покупали. На одной выставке было распродано буквально все.
– Я так вам благодарен!
– Но я еще не сообщила, что именно мне кажется странным.
– Очевидно, вы поняли, что это копия.
– Нет! Это картина Вильяма. По-моему, она называлась по каталогу «Дом у канала». Но она изменилась.
– В чем?
Миссис Восковен ткнула своим измазанным глиной пальцем под арку моста.
– Видите эту лодку? Ее раньше здесь не было!
– Кто-то ее дорисовал?
– Там вообще никогда не было лодок. И Вильям ее не рисовал. Это не его почерк. Рисовал кто-то другой.
– Но зачем?
Томми ничего не понимал. Правда, он не очень доверял миссис Восковен. Ведь она так давно видела картину. Возможно, она забыла о лодке. Она так сдержанно держалась… Нельзя определить даже, как она относилась к мужу. Ревновала? Презирала за слабости?
– Что вы намерены теперь делать? – спросила женщина.
– Поеду домой. Вдруг появились какие-нибудь новости от жены. Если нет, завтра же направлюсь в эти места.
– Интересно, где она? – задала скорее себе самой вопрос миссис Восковен. – Надеюсь, с нею ничего не случилось?
– Что могло произойти? В этом доме нет ничего плохого.
– Дом предназначен для влюбленных.
– Они там жили?
– Бывали.
– Но ведь его можно было использовать и для чего-то другого? Вы не знаете, кто там жил?
Она покачала головой.
– Я вообще ничего не знаю об этом доме.
– Но вы о чем-то или о ком-то думаете… Почему вы не хотите мне рассказать?
– Мне нечего рассказывать. Иногда кого-нибудь подсознательно вспомнишь, но это не значит, что данный человек для вас важен.
Неожиданно она спросила:
– Хотите копченой селедки? Вам необходимо перед дорогой хорошо подкрепиться. Садитесь на станции Ватерлоо. Пересадка будет в Маркет-Вейзинге.
Он понял, что его выставляли.
Глава 13. Альберт ищет доказательства
Таппенс усиленно моргала глазами, но видела она плохо. Когда она попробовала поднять голову, то почувствовала острую боль.
Она снова попыталась открыть глаза и поняла, что находится в больничной палате.
Почему она здесь очутилась?
Очевидно, какой-то несчастный случай…
Мимо проходили сестры в белых халатах, но они не обращали на нее внимания.
В воображении Таппенс почему-то возникла фигура священника, но это не был ее отец.
Потом она решила, что работает здесь медсестрой…
В этот момент представительница именно этой профессии участливо ее спросила:
– Как вы? Вам лучше, дорогая? Думаю, вам нужен сейчас горячий чай!
Таппенс раздражала ее фальшивая интонация.
Она подумала о том, что сестра, очевидно, еще только учится.
Ей пришлось пить из поильника. Голова раскалывалась.
– У меня очень болит голова, – пожаловалась она сестре.
– Вам скоро станет легче, – услышала она в ответ.
Отчитываясь перед старшей сестрой, младшая сказала:
– Номер четырнадцать уже проснулась, но, по-моему, она еще плохо соображает…
Таппенс в это время находилась в полудреме. Ей казалось, что она служит в добровольных медицинских частях. Потом она пыталась вспомнить, где она находится, но из этого ничего не вышло.
Когда подошла сестра, она спросила:
– Где я?
Сообщение о том, что она находится в госпитале Маркет-Вейзинга, ничего не прояснило.
Она вновь вспомнила старенького священника…
Когда сестра спросила ее имя, Таппенс неожиданно выпалила:
– Пруденс Каули!
Ей казалось, что она служит в госпитале, выполняя свой долг. Разве могла поступить иначе дочь викария.
Потом она вспомнила фразу:
– Это было ваше бедное дитя?
Но понять, что это такое, не могла.
Сестра доложила врачу, что больная вспомнила свое имя, но не назвала адрес.
– Дадим ей еще снотворного, – сказал доктор. – Это поможет ей лучше перенести контузию.
Томми приготовил ключ, намереваясь открыть дверь своего дома, но она неожиданно распахнулась.
Его поджидал Альберт.
– Она вернулась?
– Нет никаких известий… Боюсь, ее поймали и захватили!
– Что ты несешь?
– Это гангстеры!
– Прекрати нести вздор!
Альберт забрал у Томми картину.
– Я вижу, вы привезли ее назад, – сказал он, не скрывая своего разочарования. – Она не пригодилась?
– С ее помощью я кое-что выяснил. Не звонили доктор Мюррей или мисс Паккард?
– Только зеленщик. Он предлагал баклажаны, зная, что хозяйка их любит.
Помолчав, Альберт сообщил:
– На обед будет цыпленок.
– Ты только это и можешь придумать! – буркнул Томми, не скрывая злости.
– Сейчас это называется «табака».
– Хорошо!
В этот момент зазвонил телефон.
Взяв трубку, Томми услышал энергичный голос дочери.
– Это ты, папа? Почему ты запыхался? Ты бежал?
– В моем возрасте бывает одышка. Как дела?
– У меня все в порядке. Ты читал газеты? Я имею в виду сообщение о женщине, попавшей в больницу?
– Что там такое?
– Там сказано, что некая престарелая женщина назвала себя Пруденс Каули, но не могла припомнить адрес.
– Ты полагаешь?
– Ведь это девичье имя мамы…
– Конечно, хоть мы ее так не называем, потому что «Пруденс», то есть «благоразумие» ей вряд ли подходит.
– Я позвонила, чтобы узнать… Это не мама?
– Ты сказала, что она в больнице в Маркет-Вейзинге?
– Да. Это около часа езды от Лондона. Зачем ей понадобилась эта деревушка?
– Долго объяснять. Дело в одной картине. Я сейчас же туда позвоню. Уверен, что это твоя мать. После контузии люди часто вспоминают сначала свое детство, а настоящее не помнят. Очевидно, она попала в аварию, или ее кто-то стукнул по голове. Я позвоню тебе позже, когда все узнаю!
Тут же появился Альберт.
Он сообщил, что цыпленок сгорел. Это известие не огорчило Томми. Ему прежде всего хотелось выпить.
– Ты хочешь узнать новости? – спросил Томми, когда все было принесено.
– Я понял, что речь идет о хозяйке и слушал все по параллельному аппарату.
– Разбуди меня завтра пораньше. Я хочу уехать первым поездом!
– Жаль, что цыпленок сгорел!
– Наплевать на него! Куры – глупые птицы. Вечно лезут под колеса машины.
– У нее не очень тяжелое состояние?
– Она пришла уже в себя. Они обещали продержать ее в постели до моего приезда, чтобы она не искала новые улики.
– Я хотел именно об этом с вами поговорить…
– О чем? Об уликах?
– Вы считаете, что картина является ключом к чему-то? Разрешите в таком случае рассказать…
Ничего не понимая, Томми кивнул головой и изрек:
– Валяй!
– Это о письменном столе…
– Который раньше принадлежал тете Эйде?
– Я подумал, что там может быть потайной ящик с какими-нибудь записями. Пожилые дамы любят такие хранилища…
– Мы вытряхнули все бумаги и потом их изучили. К сожалению, там не было ничего интересного!
Упрямство Альберта было, однако, трудно сломить.
– Я когда-то работал в антикварном магазине и знаю образцы таких ящиков. Их не так много… Давайте посмотрим! Мне бы не хотелось делать это одному…
Посмотрев на взволнованное лицо Альберта, Томми уступил.
– Хорошо! Пошли, но делаю я это только ради твоего удовольствия…
Столик был очень красив. Томми невольно им залюбовался.
– Приступай к осмотру, – сказал он Альберту, – только не поцарапай полировку!
– Я умею обращаться с такими вещами!
Он стал искать снизу пластинку, которая придерживает потайной ящик. Усилия его увенчались успехом. Когда Альберт нашел то, что нужно, он что-то дернул. Послышался легкий треск. Томми неожиданно увидел что-то в просвете между ящиками. Там оказался еще один ящичек, в котором виднелся пожелтевший конверт. Во втором ящичке они нашли еще одно письмо.
Содержимое первого конверта их сразу же разочаровало. Тут были рецепты блюд.
В письме хранились деньги: десять десятифунтовых билетов, однако под ними был еще один конверт.
Томми прочитал адрес. Он предназначался поверенному или ему лично, затем следовала приписка: «конфиденциально».
Внутри находилось несколько листков, написанных неразборчивым почерком.
Они углубились в чтение.
Это были заметки о последнем периоде жизни тетушки Эйды:
«Я, Эйда Фэншоу, решила записать все, что стало мне известно от людей, проживающих со мною в приюте. Возможно, не все правда, но нет сомнений в том, что здесь происходят преступные вещи. Элизабет Мади предупредила меня о том, что узнала здесь опасного преступника. Могут случаться отравления… Я в это не верю, но буду настороже. В случае моей смерти моему племяннику или поверенному будет необходимо провести расследование».
– Я же говорил, что тут может быть ключ! – воскликнул Альберт.
