Текст книги "Леди исчезает"
Автор книги: Агата Кристи
Жанр:
Классические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)
Глава 9. Утром в Маркет-Вейзинге
– Начинается новый день! – весело сказала миссис Коплей перед тем, как выйти из комнаты. – Я всегда говорю это себе по утрам.
Действительно, новый день, подумала Таппенс. Но стоит ли тратить его на все эти сплетни и слухи…
Выпив кофе, она пожалела, что не может посоветоваться по этому поводу с Томми.
Затем она записала имена, которые слышала накануне, в свою записную книжку и обдумала план действий. Необходимо было ускользнуть от мисс Блай.
Это оказалось не так легко. Увидев Таппенс в машине, мисс Блай подняла крик. Пришлось остановиться, ответить на кучу вопросов по поводу того, куда она намерена сейчас отправиться, отказаться от приглашения на завтрак…
– Тогда будем вместе пить чай! Жду вас в половине пятого!
Это было сказано таким тоном, что ослушаться не было возможности. Слова мисс Блай звучали прямо как королевский приказ.
Таппенс спешила в агентство в Маркет-Вейзинге. Она решила узнать все о доме. Потом можно будет поговорить с Нелли Блай. Она наверняка знает все обо всех.
Размышляя над всем этим, Таппенс едва не врезалась в живую изгородь, чтобы избежать колес огромного трактора.
Наконец она добралась до центральной площади Маркет-Вейзинга. Оставив машину на стоянке, она поспешила на почту, чтобы позвонить домой. Услышав голос Альберта, Таппенс сообщила ему, что приедет домой завтра, к обеду. Зная о том, что должен возвратиться и Томми, она попросила Альберта приготовить пару цыплят. Отдав это распоряжение, она сразу же повесила трубку, чтобы избежать вопросов.
Выписав адреса трех функционировавших в городе контор по продаже домов, Таппенс сразу же начала выяснять, в которой из них то, что ей было нужно.
Встретившая ее девица меньше всего интересовалась посетительницей. Она только и думала о том, чтобы ее кому-нибудь спихнуть. Узнав, что Таппенс интересует аренда дома, она тут же отправила ее к своему коллеге.
Молодой человек, листавший журналы с фотографиями разных домов, был более внимателен. Узнав, однако, что ее интересует конкретный домик у канала, он посоветовал ей зайти по этому поводу в другую контору, находившуюся в здании напротив.
Вторая контора мало чем отличалась от первой. Разве только дверью, которая совсем недавно была окрашена в едкий зеленый цвет. Возможно, для того, чтобы порождать в сердцах посетителей надежду. Везде папки, фотографии домов, их планы.
Пожилой клерк, к которому пришлось обратиться Таппенс, сразу же рассеял ее надежды узнать побольше о хозяевах коттеджа. Он сообщил, что владелец живет за границей и не хочет лишаться своей собственности. Дом не продается.
Когда Таппенс стала задавать излишние, по его мнению, вопросы, он всем своим видом показал, что никогда не видал более глупой и назойливой особы.
Отказавшись ознакомиться со списком домов, которые можно купить или арендовать, Таппенс покинула контору.
Третье агентство занималось только продажей скота.
В четвертом агентстве ее стали активно уговаривать приобрести весьма недорогой дом, который сейчас перестраивался и стоил баснословную сумму.
Узнав, что именно ее интересует, энергичный молодой человек, ведший все дела, сообщил, что знает дом у канала, но там никто не соглашается жить из-за привидения.
– Я лично в это не верю, – признался он, – но так говорят. К тому же усадьба расположена плохо: зимой – заносы, весной – наводнения.
Чтобы прекратить его излияния, Таппенс поспешно распрощалась и отправилась позавтракать в «Ягненок и флаг».
Еда здесь была вкусная и обильная. Наваристый суп, свинина с капустой, яблочное пюре. В наличии были также сыр и сливянка.
Возвращаясь через Сэттон-Чанселлор мимо церкви, Таппенс увидела викария, возвращавшегося с кладбища. Он выглядел усталым и больным.
Притормозив, она спросила:
– Вы все еще ищете ту могилу?
– Результатов пока нет. Меня подводит плохое зрение. Трудно читать старые надписи. Да и все время наклоняться, чтобы их разобрать, не так легко…
– Зачем вам этим заниматься? Вы проверили регистрационные книги и убедились, что там ничего нет.
– Вы правы, но майор так трогательно просил, что хочется ему помочь. Я уже просмотрел большую часть кладбища. Остался небольшой участок между старым тисом и оградой. Там, в основном, надгробия восемнадцатого века, но есть несколько более поздних захоронений. Надеюсь, завтра я завершу осмотр.
– Как вы смотрите на то, что я сделаю эту работу после чая с мисс Блай? У меня ведь есть время!
– Мне совестно…
– Не беспокойтесь по этому поводу. Я с удовольствием почитаю старинные надписи, чтобы побольше узнать о людях, которые жили в этих местах.
– Спасибо! Тогда я пойду займусь радикулитом, чтобы набраться сил к вечерней проповеди. Вы так добры!
Попрощавшись с Таппенс, он медленно побрел домой, держась за поясницу.
Таппенс посмотрела на часы и направилась к домику мисс Блай. При этом она не чувствовала удовольствия.
Дверь не была заперта. Войдя в дом, Таппенс увидела, как из кухни появилась хозяйка с горой еще горячих медовых лепешек.
– Рада вас видеть, миссис Берсфорд! – воскликнула она. – Чайник уже закипел. Надеюсь, поездка была удачной, и вы завершили все свои покупки!
В последней фразе чувствовалась откровенная фальшь, поскольку глаза говорившей буквально впились в пустую хозяйственную сумку гостьи.
– Не удалось найти ничего стоящего, – ответила Таппенс. – То размер не годится, то цвет не тот… Все же мне было интересно познакомиться со здешними местами!
Услышав свист чайника, мисс Блай бросилась на кухню. В результате ее стремительных движений подготовленные к отправке письма, лежавшие на столе, упали на пол.
Таппенс подняла их и положила на стол. Машинально она отметила, что один из конвертов адресован в дом престарелых в Кэмберленде для миссис Йорк.
Таппенс стало грустно. В последнее время что-то часто ей приходится сталкиваться с такими заведениями. Очевидно, ей предстоит когда-нибудь перебраться вместе с Томми в одно из них… Сравнительно недавно она получила рекламный проспект одного такого заведения.
Ее невеселые мысли прервало появление мисс Блай.
Чаепитие превратилось в сеанс вопросов и ответов. Мисс Блай интересовало буквально все. Удовлетворив ее любопытство, Таппенс перевела, наконец, разговор на деятельность мисс Блай в здешних местах. Сюда входило буквально все, включая обязанность утихомиривать разногласия среди прихожанок.
Поблагодарив хозяйку за гостеприимство и вкусные лепешки, Таппенс поднялась с кресла.
– Еще раз благодарю вас за то, что вы порекомендовали меня миссис Коплей. Там довольно удобно.
– Она хорошая женщина, но очень болтливая.
– Она рассказывает такие занимательные истории!
– Чаще всего она сама не знает, что говорит. Вы здесь еще долго будете?
– Хочу завтра уехать домой. К сожалению, я не смогла подобрать здесь подходящего домика. Правда, мне понравился один у канала…
– Он никуда не годится, потому что его хозяин не уделяет ему должного внимания.
– Мне не удалось установить, кому именно он принадлежит. Вы, наверное, это знаете? Полагаю, вам известны все здешние жители?
– Он переходил из рук в руки. Знаю лишь то, что в одной половине живут Перри, а вторая медленно разрушается.
Распрощавшись с мисс Блай, Таппенс поехала к миссис Коплей. Казалось, в доме никого не было.
Оставив машину, она отправилась на кладбище.
До наступления темноты еще оставалось много времени. Таппенс хотелось помочь симпатичному викарию. Лично ее здесь ничего не интересовало, однако она на всякий случай захватила записную книжку и карандаш.
Викарий оказался прав. Подавляющее большинство могил были очень старыми. В углу, у стены, многие плиты рухнули и валялись в траве. Видно было, что сюда редко приходят люди. Одна плита поросла мхом. Эпитафии не было видно, но внизу виднелась неровная надпись, высеченная рукой любителя:
«Здесь покоится Лили Уотерс».
Таппенс замерла от неожиданности. Она не ожидала найти эту плиту. Внезапно ей показалось, что она здесь не одна. Мелькнула тень, но она не успела повернуть голову. Что-то обрушилось ей на затылок. Таппенс упала лицом вниз на могильную плиту и погрузилась в темноту…
Глава 10. После совещания
– Ваше мнение об этой мышиной возне, Берсфорд? – спросил генерал Джошуа Пенн.
Томми понял, что старине Джону, как все его называли, не понравилось совещание, вернее, его результаты.
– Много разговоров, но мало дела, – продолжил старик. – Но это лучше, чем сидеть дома, где меня терроризируют моя домоправительница и садовник. Они буквально ничего не разрешают мне делать. А здесь хотя бы иллюзия какой-то работы. Играем в важное дело. А как ваши дела? Вы ведь еще сравнительно молоды. Зачем вам сюда ездить. Вас здесь никто не будет слушать, даже если вы будете говорить толковые вещи!
Томми было смешно, что Джошуа Пенн считает его молодым человеком. Но ведь генералу было свыше восьмидесяти… У него были свои болячки, но глупцом его никто не считает даже сейчас.
– Без вас ничего бы не делалось здесь, сэр, – ответил он.
– Приятно это слышать. Сейчас я превратился в беззубого бульдога, но лаять еще могу. А как поживает ваша супруга? Давно ее не видел.
Томми проинформировал его о том, что Таппенс здорова и так же полна энергии.
– Она всегда этим отличалась, напоминала мне стрекозу. Ухватится за какую-нибудь абсурдную идею, а потом выясняется, что ничего абсурдного в ней не было. Приятная женщина!
Улыбнувшись собеседнику, генерал продолжил:
– Не выношу респектабельных особ, которые проводят все время в гостиных, рассуждая о вещах, в которых ничего не смыслят. А современные эмансипированные девицы! Куда им до тех, что были раньше! Какие носили шляпы. Они скрывали девичье лицо. Приходилось заглядывать под поля, что имело особое очарование. Они это знали и использовали. Помню одну такую очаровательную кокетку, ее звали Эйда… Эйда Фэншоу!
– Тетушка Эйда?
– Это была самая очаровательная девушка среди всех, кого я когда– либо встречал.
Томми всячески скрывал свое удивление. У него не укладывалось в голове, что его тетушку могли считать хорошенькой, даже красивой. А Джошуа Пенн продолжал:
– Она была хороша, как картинка. К тому же веселая, задорная, кокетливая. Никогда не забуду вечер, проведенный с ней накануне моего отъезда в Индию. Это было на пикнике. Мы уединились и гуляли при свете луны на берегу реки…
Томми уставился на генерала с неподдельным интересом. Хорош Ромео! Двойной подбородок, лысая голова, пучки бровей… А тетушка Эйда? Темные усы над верхней губой, седые волосы, приступы злости…
Он никак не мог представить этих людей молодыми, при свете луны.
– Романтично, – откровенничал сэр Джошуа. – Мне так хотелось сделать ей тогда предложение… Но ведь я только кончил тогда военное училище. Разве можно было прокормить семерых на мое жалованье? Пришлось бы ждать свадьбы лет пять. Разве я мог просить девушку сохранять мне верность столько времени! Я уехал в Индию. В отпуск смог приехать через много лет. Мы долго переписывались, но потом эта связь оборвалась. Я больше ее так и не видел, но не смог забыть.
Однажды я гостил у знакомых недалеко от мест, где она жила. Хотел ей написать, встретиться, но потом подумал о том, что она могла за эти годы измениться.
Через несколько лет кто-то в моем присутствии заявил, что она одна из самых уродливых и сварливых женщин, которых ему пришлось встречать. Трудно было в это поверить, но теперь я думаю, что все сложилось к лучшему. Хорошо, что мы больше не встретились. Что она сейчас делает?
– Она умерла около трех недель тому назад.
– Да что вы? Правда, ей было уже лет семьдесят пять…
– Восемьдесят.
– Представляю очаровательную Эйду с серебристыми волосами. Говорят, она так и не вышла замуж. Где она жила? В лечебнице или с компаньонкой?
– Она жила в доме для престарелых и никогда не была замужем. Это в «Санни-Ридж».
– Я слышал об этом заведении. Там была подруга моей сестры. Некая миссис Карстерс…
– Я редко бывал у тетушки и ее не знаю.
– Такие посещения не доставляют удовольствия. Не знаешь, о чем говорить…
– Тетушка Эйда и там находила для себя развлечения. Настоящий тиран!
– Это на нее похоже, – засмеялся генерал. – Она была чертенком еще тогда, когда я за ней ухаживал!
Лицо его помрачнело.
– Старость странная штука. Сестра рассказывала мне о приятельнице, у которой появились странные фантазии. Она стала утверждать, что кого-то убила.
– Это действительно так?
– Уверен, что нет. А вообще-то… Она могла такое сделать. Достаточно заявить об этом бодрым тоном – и никто не поверит.
– Кого же она могла убить?
– Возможно, мужа. Мы его никогда не видели. Познакомились с нею, когда она была вдовой.
Вздохнув, старик снова вспомнил о тетушке Томми:
– Печально, что Эйда умерла. Я пропустил объявление об этом в газетах. Если бы знал, послал бы цветы… розовые бутоны. Для меня она всегда останется юной и прекрасной. Я долго хранил искусственную розу, которая украшала ее платье.
Посмотрев на Томми, он признался:
– Вам, очевидно, смешны мои воспоминания. С возрастом люди становятся сентиментальными… Любят говорить о прошлом… Что ж, поставим на этом точку. Надо заниматься делом.
Самые лучшие пожелания вашей обворожительной супруге!
Сидя в поезде, Томми снова вспомнил эту комичную пару, которая никак не хотела превратиться даже в его воображении в красивых молодых людей. Он решил обязательно рассказать об этом Таппенс. Как она там?
Альберт встретил его радостной улыбкой.
– Рад видеть вас снова, сэр.
– Я тоже рад, что уже дома. А где миссис Берсфорд?
– Она еще не вернулась.
– Она в отъезде?
– Уже четыре дня. Взяла машину, кучу железнодорожных справочников и куда-то укатила, но обещала сегодня вернуться к обеду.
– Откуда?
– Она не сказала.
– А когда она звонила?
– Вчера утром. Просила приготовить пару цыплят и напомнила о том, что вы должны сегодня вернуться.
– Очевидно, она скоро будет, – сказал Томми, посмотрев на часы.
– Я уже поставил жаркое в духовку.
– Совершенно верно. А как дома, Альберт?
– Младшая заболела. Думали, что это ветрянка, но выяснилось, что у малышки аллергия от черной смородины.
– Хорошо, что этим кончилось.
Выяснив все, что его интересовало, Томми поднялся наверх. Всюду было неуютно и тоскливо. Так всегда бывает в квартире, когда хозяева отсутствуют. Помещение кажется заброшенным и нежилым. Не было ни коробки с пудрой, ни раскрытой на нужной странице книжки…
Снова появился Альберт.
– Я беспокоюсь о цыплятах, сэр, – сказал он.
– Черт с ними! – успокоил его Томми. – О, уже девять часов! Давай обедать. Надо проучить Таппенс, чтобы она не опаздывала.
– Можно немного подождать. В Испании, когда я там был, обедали в десять. Я обратил на это внимание…
– Хорошо. Подождем. Все же, куда она могла поехать?
– Миссис Берсфорд долго изучала железнодорожные справочники…
Сказав это, Альберт бросился на кухню, чтобы избавить цыплят от кремации.
Взгляд Томми случайно упал на картину у камина. Он был уверен, что не видел ее раньше. Желая получше рассмотреть изображение, он снял ее с гвоздя и поднес к лампе.
В этот момент послышался звон колокольчиков, которые использовались вместо гонга. Томми и Таппенс когда-то привезли их из Гринденвальда, лишив этого украшения какую-нибудь корову.
Обед стыл на столе.
Томми был удивлен, что жена не сообщила ему о том, что она задерживается. Возможно, случился прокол, лопнула покрышка. Но ведь можно было позвонить?
Свое плохое настроение он выместил на Альберте, отказавшись есть жареную курицу.
Альберт не обиделся: он тревожился не меньше хозяина.
В половине десятого раздался звонок.
– Это она! – обрадовался Альберт и бросился к телефону.
Томми последовал за ним. Но это не была Таппенс.
– Мистер Берсфорд дома, он сейчас подойдет, – говорил кому-то Альберт. Повернувшись к хозяину, он предупредил:
– Вас спрашивает доктор Мюррей.
– Доктор Мюррей?
Поначалу Томми подумал о том, что Таппенс попала в аварию. Потом он вспомнил о тете Эйде и ее лечащем враче. Наверное, надо было подписать какую-то бумагу…
– Алло! Берсфорд слушает.
– Рад, что застал вас. Вы меня помните? Я пользовал вашу тетушку, мисс Фэншоу.
– Конечно, я вас помню. Чем могу быть полезен?
– Хотелось бы с вами поговорить. Давайте встретимся где-нибудь в городе.
– Можно выяснить все по телефону!
– Не хотелось бы этого делать. Хочется побеседовать с вами лично.
– Что-нибудь случилось?
Задав этот вопрос, Томми смутился. Что еще могло произойти в приюте?
– Возможно, я преувеличиваю… Я хочу рассказать вам о необычных вещах.
– Это касается миссис Ланкастер?
Доктор удивился:
– Нет, она уехала до того, как ваша тетушка умерла. Речь идет о другом…
– Я только что возвратился из одной поездки. Если вы не возражаете, я позвоню вам утром, и мы договоримся о встрече.
– Согласен! Запишите мой телефон. Меня легко застать до десяти утра.
– Что-нибудь случилось? – спросил у Томми Альберт, когда он вернулся к столу.
– Одно дело. Оно не имеет к нам никакого отношения.
– Я думал, это по поводу хозяйки…
– Хозяйка увлеклась какими-нибудь уликами! Не стоит волноваться! Убери этих цыплят! Ты их передержал в духовке! Дай мне только кофе.
– Завтра, наверное, от нее принесут письмо или телеграмму. Вы же знаете, как плохо работает почта…
Но не было ни письма, ни телеграммы, ни телефонного звонка.
Альберт молчал, не решаясь сердить хозяина.
Томми позавтракал только потому, что не хотел его огорчать. Наконец, когда терпение его истощилось, он сказал:
– Что будем делать, Альберт? Надо поразмыслить по поводу того, что могло случиться.
– А если обратиться в полицию?
– Не уверен, что это надо делать.
– А если была дорожная авария?
– При ней ведь всегда водительские права с ее именем и адресом. Нам бы сообщили. Может, она почему-то скрывается? Ты ничего не можешь припомнить, Альберт, в связи с ее поездкой? Какое-нибудь имя? Название местности?
Альберт ничего не мог сообщить.
– А как она выглядела? Была встревожена? Подавлена?
Альберт на минуту задумался и заявил:
– Скорее довольна. Она сияла от радости.
– Как собака, учуявшая след?
– Можно сказать и так, сэр.
– Очевидно, она что-то выяснила… Но что именно?
Томми задумался. Возможно, Таппенс что-то обнаружила и теперь занимается проверкой своих подозрений.
Хорош он будет, если побежит в полицию и сорвет все дело. Таппенс его не похвалит за это. Она всегда твердила, что может постоять за себя.
Но была ли у нее такая возможность?
А если Таппенс грозит опасность?
Визит в полицию мало что даст. Он ведь не может рассказать им о всех фантазиях его жены. Его просто засмеют.
Надо искать самому. Но где?
– Жаль, что она не сказала, куда поехала! – заявил он Альберту.
– Ее могли захватить гангстеры или рэкетиры! – высказал предположение Альберт.
– Чепуха! Ты уже не в том возрасте, чтобы такое предполагать.
– Что вы собираетесь делать?
– Встречусь с доктором Мюрреем в своем клубе. Это тот врач, который звонил мне вчера вечером. Он хочет что-то рассказать мне о тетушке Эйде. А вдруг он даст какую-нибудь нить? Потом я хочу заняться картиной, с которой все началось.
– Вы отвезете ее в Скотланд-Ярд?
– Нет, на Бонд-Стрит.
Глава 11. Бонд-Стрит и доктор Мюррей
Томми вышел из такси перед картинной галереей с претенциозным названием «Новые Афины». Среди ее организаторов у него был приятель, который мог его проконсультировать по поводу картины.
Слово «работа» мало подходило к сотрудникам галереи: они источали вежливость и улыбки, встречая каждого посетителя.
Радость на лице приятеля Томми – высокого светловолосого человека – была искренней.
Поприветствовав друга, он спросил:
– Что у тебя под мышкой? Неужели ты, наконец, заинтересовался живописью?
– Художественное творчество меня никогда не волновало. Правда, недавно я читал, что пятилетний ребенок может легко научиться писать акварелью.
– Надеюсь, ты не собираешься воспользоваться рекомендациями автора этого опуса?
– Мне нужна твоя консультация, Роберт, по поводу одной картины.
Роберт взял сверток, умело вскрыл обертку и, поставив ее на подрамник, стал изучать.
– Ты хочешь ее продать?
– Картина не продается. Я хочу узнать, кто ее автор?
– Продать ее сейчас не составит труда. Восковен снова входит в моду.
– Восковен? Я не смог разобрать подпись.
– Мне она известна. Этот художник был очень популярен лет двадцать пять тому назад. У него было много выставок, заказов. Потом стали популярными другие, но сейчас Восковен снова вызывает большой интерес у любителей живописи. На его работы цены растут с каждым днем.
– Он все еще пишет?
– Нет, он умер несколько лет тому назад. Ему было тогда около семидесяти лет. Мы собираемся организовать выставку его работ. А почему он тебя заинтересовал?
– Долго рассказывать. Отложим это до следующего раза. Случайно не знаешь, где может находиться дом, изображенный на этой картине?
– Не могу точно сказать. Он любил загородные пейзажи, сельскую местность. Много писал во Франции, в Нормандии. Изображал церкви, монастыри, дома фермеров, стога сена, животных и птиц. У нас есть одно его полотно. Посмотри.
Он принес небольшую картину, справившись о ней у кого-то из коллег. Это была церквушка, навевавшая мысль о покое, бренности суеты. Возникала мысль о том, что в церкви не служили службы.
– Моя жена утверждает, что в доме никто не живет. Теперь такое же впечатление изолированности от внешнего мира производит церковь.
– Твоя жена права, Восковен не писал людей. Его картины говорят о любви к природе, к покою. Возможно, в этом секрет их популярности.
– А как человек? Что он из себя представлял?
– Я не был с ним знаком, но много о нем слышал. Восковен был самодоволен, считал себя большим мастером, одно время увлекался женщинами.
– Ты не представляешь, где может находиться то, что он нарисовал?
– Не имею понятия, но попытаюсь узнать.
– Каким образом?
– Надо спросить у его жены. Он женился на известной скульпторше Эмми Винг. У нее мало работ, но все очень интересные и динамичные. Я могу дать тебе ее адрес. Мы активно переписываемся с нею в последнее время, поскольку хотим организовать его выставку.
Он порылся в бумагах, взял какой-то конверт и списал адрес.
– Возьми, Томми. Жаль, что ты не хочешь объяснить мне, в чем состоит твоя тайна. Надеюсь, ты одолжишь свою картину на выставку Восковена. Я пришлю тебе открытку.
– Ты не знаешь миссис Ланкастер?
– Не имею о ней понятия. Кто она?
– Я вспомнил о ней только потому, что эта картина раньше принадлежала именно ей. Потом она подарила ее моей тетушке.
– Надеюсь, тебе и в этом поможет миссис Восковен.
– Что она из себя представляет?
– Она с характером, много моложе его.
Посмотрев на картины, развешанные по стенам, Томми с отвращением спросил:
– Что это за мазня?
– Пол Джегеровски. Как говорят, он пишет, накачавшись наркотиков, неужели тебе не нравится?
– Нет.
– Ты консерватор! Пошли перекусим в соседнем кафе.
– Не могу. У меня свидание с доктором в клубе.
– Ты заболел?
– Пока еще здоров. Разочаровываю врачей своим кровяным давлением.
– Зачем же в таком случае тебе врач?
– Где доктора, там и трупы… Мне просто надо с ним поговорить. Спасибо за все! До свидания!
Томми не скрывал своего любопытства, когда встретился с доктором Мюрреем. Почему он не сообщил по телефону, какие от него требуются еще формальности?
– Боюсь, что я запоздал: я плохо знаю эту часть Лондона, – сказал врач. – К тому же транспорт работает отвратительно.
– Жаль, что я об этом не подумал. Мы могли бы встретиться в более удобном для вас месте.
– У вас есть время?
– В данный момент я ничем не занят. Не то, что на прошлой неделе…
– Я знаю. Я уже звонил вам раньше.
Пригласив доктора сесть и угостив его коктейлем и сигарами, Томми приготовился слушать своего собеседника.
– Понимаю, что вы заинтригованы, – сказал врач, – но в нашем приюте сейчас настали трудные времена. Я надеюсь, вы сможете мне дать полезный совет.
– С удовольствием сделаю все, что в моих силах. Очевидно, это связано с мисс Фэншоу?
– Только косвенным образом… Но это тайна… Надеюсь, вы понимаете?
– Конечно! Можете на меня положиться.
– Случайно я упомянул о вас нашему общему другу. Он сказал, что вы принесли большую пользу во время войны…
Томми постарался уклониться от этой темы.
– Это было давно и утратило уже свое значение, – ответил он.
– Я упомянул об этом только потому, чтобы вы поняли, почему я обратился именно к вам. Возможно, все это в будущем не удастся скрыть, но сейчас пока я не хочу огласки.
– Вы упомянули о каких-то неприятных событиях в приюте.
– Так и есть. Недавно там умерла некая миссис Моуди. Вам не рассказывала о ней ваша тетушка?
Томми задумался:
– Пожалуй, нет.
– Ей не было еще семидесяти. Практически она была здорова, но как все одинокие женщины, нуждалась в уходе. Что касается ее характера… Она принадлежала к женщинам, напоминающим хлопотливых куриц. Любила попусту суетиться, постоянно давала какие-то поручения нянечке, часто жаловалась по поводу того, что ей не дали поесть. И это через полчаса после обеда…
– Теперь вспомнил! – сказал Томми. – Помню, как она однажды требовала какао. Это была симпатичная высокая, но рассеянная женщина. Она умерла?
– Ее смерть меня очень удивила, – ответил доктор. – Конечно, предсказать, когда пациент умрет, трудно. Одни цепляются за жизнь, хоть выглядят хилыми и болезненными людьми. Другие только кажутся внешне здоровыми… Смерть миссис Моуди мне все же показалась необычной. Она умерла во сне, хоть накануне была совершенно здорова. Мне эта смерть показалась несколько преждевременной.
Томми уставился на врача, внимая каждому его слову.
– Медики в таких случаях делают вскрытие. Это не всегда нравится родственникам. В особенности, когда выясняется, что человек умер естественной смертью, но врач не обратил своевременно внимания на недуг. В таком случае его карьере приходит конец.
– Понимаю, как все это сложно…
– В случае с миссис Моуди осложнений не было. Ее родственники знали ее плохо и не восприняли мою просьбу близко к сердцу. Разрешение на вскрытие было получено легко…
Томми хотел было задать вопрос, но сдержался.
Уловив его намеренье, доктор сказал:
– Смерть моей пациентки явилась следствием повышенной дозы морфия.
Томми был поражен.
– Это доказали лабораторные анализы. Как же это случилось? Морфий ей никто не прописывал. Ведь у нее не было никаких болезней. Исключено, что она приняла его по ошибке или взяла у другой больной. Наши больные получают наркотики только из рук сестры. К тому же мы даем их только на один прием. Наркоманок, которые могли бы иметь свои запасы, в приют мы не принимаем. Не могла она и покончить с собой. Для этого она была слишком жизнерадостным человеком.
Остается предположить, что ей кто-то дал эту смертельную дозу морфия. Но кто? Зачем? В аптечке миссис Паккард, которая имеет специальное медицинское образование, имеются различные лекарства, но она хранит их под замком.
Расследования ничего не дали. Мы проанализировали все случаи смерти и пришли к выводу о том, что три из них сомнительны. В приюте живет убийца, который делает свое черное дело.
– Трудно поверить в это, доктор, – сказал Томми, – но я не сомневаюсь в том, что вы мне сообщили. Такие заявления не делаются голословно, но все это не укладывается в голове… К тому же должна быть причина…
– Подобные случаи бывают. Например, одна женщина служила кухаркой… Семья едет на пикник, несколько человек травятся бутербродами. Потом в другом доме случается происшествие после завтрака… И везде фигурирует одна и та же стряпуха. Она переезжает из одного конца Англии в другой, меняет фамилии, но полиция в конце концов на нее выходит. Она оказалась религиозной фанатичкой, считавшей, что бог повелел ей избавить мир от определенного количества людей.
Была еще одна француженка… Жанна Лебром. Она помогала соседям ухаживать за больными детьми. Кто-то обратил внимание на то, что никто из этих ребятишек не выжил. Она сама потеряла когда-то ребенка и считала, что то же должно произойти и с другими женщинами. Поговаривали даже о том, что она сама погубила собственное дитя…
– От ваших рассказов, доктор, мороз продирает по коже!
– Бывают и другие случаи. Армстронг, например, угощал свои жертвы бутербродами с мышьяком. Сначала он делал это ради денег, ради наследства. Потом убил жену, чтобы жениться на другой. Затем просто стал уничтожать своих воображаемых обидчиков в результате патологически развитой уязвимости.
Была еще сестра Борринер, организовавшая приют для престарелых. Они переводили на ее имя все свои сбережения и поселялись в ее заведении, но жили там мало. Она тоже применяла морфий…
В случае с заведением мисс Паккард мы не знаем, кого подозревать. Это может быть одна из пациенток, ненавидящая людей, или же кто-нибудь из обслуживающего персонала, который не выносит стариков.
Речь идет о больном человеке, которого трудно распознать. Мы не раз говорили об этом с мисс Паккард.
– Но почему вы обратились ко мне? – с недоумением спросил Томми.
– Все дело в вашей тетушке. Это была умная и наблюдательная женщина, которая любила прикидываться простушкой. Возможно, вы что-нибудь вспомните… Какие-нибудь ее высказывания, слова, которые показались вам странными. Иногда такие особы делают самые фантастические выводы, которые потом оказываются правильными.
– Ничего такого не припомню.
– А ваша супруга?
– Ее нет сейчас дома, но я ее обязательно спрошу об этом.
Поколебавшись немного, мистер Берсфорд решил поделиться с доктором своими личными переживаниями:
– Мою жену в свое время обеспокоила одна из ваших пациенток. Это миссис Ланкастер.
– Миссис Ланкастер?
– Ее поразило то, что эту женщину увезли так внезапно из приюта. Дело в том, что миссис Ланкастер подарила моей тетушке картину. Жена хотела ее вернуть, но найти миссис Ланкастер не удалось. В отель, где она должна была остановиться, старушка не приезжала.
– Все это весьма странно.
– Она попыталась связаться с некоей миссис Джонсон, которая ее увезла, но адрес ее установить не удалось. Создалось впечатление, что его намеренно скрывают даже от поверенного. Выяснилось, что местопребывание миссис Джонсон знает только банк, но они адресов не дают.
– Это известно.
– Моя жена отправила им письмо с просьбой передать его миссис Джонсон, но ответа не получила.
– Они ведь могли уехать за границу!
– Моя жена почему-то вбила себе в голову, что с миссис Ланкастер что-то могло случиться. Она занялась своеобразным расследованием.
Сообщение Томми не вызвало особого интереса у его слушателя.
– Каков же результат? – вежливо осведомился доктор.
– Теперь исчезла моя жена. Она позвонила домой, сообщила, что намеревалась вчера вернуться, заказала обед, но так и не приехала. А ведь она знала, что я должен вернуться с совещания, которое заняло целую неделю!
