Текст книги "Пустыня как она есть"

Автор книги: Агаджан Бабаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

А вот другое имя – Михаил Бекчурин. Он не имел прямого отношения к науке, был переводчиком, послом России в Бухаре. Просвещенный, образованный человек, Бекчурин в своем путевом журнале дает детальные описания рельефа местности, песков, описывает растения и животных, усыхающие реки, покинутые землепашцами земли и родниковые воды. Словом, человек, для которого география, как мы сейчас сказали бы, была не более чем хобби, внес огромный вклад в науку и вполне может быть назван одним из первых исследователей пустынь Средней Азии.

Среди дошедших до нас воспоминаний путешественников того времени хочется отметить «Девятилетние странствования» унтер-офицера Федора Ефимова. Он оказался географом поневоле – был захвачен в плен в казахских степях, побывал в Хиве, Бухаре, Персии, Тибете, Индии в самых разных качествах: как военный пленник, как воин и даже военачальник на службе у одного из восточных правителей, как беглец и даже раб. После десяти лет странствований, страданий и приключений Ефимов из Индии через Англию вернулся на родину. Его записки, переизданные в Москве в 1950 году и поэтому доступные читателям многих библиотек, содержат, к сожалению, весьма скромную географическую информацию. Но в них масса интересных подробностей о быте разных народов, о том, что видел и испытал сам Ефимов. В разделе «Пытка в Бухарии происходит так» он описывает, как его пытали солью – уложили в корыто с крепким солевым раствором и насильно вливали такой же раствор в рот. Люди от такой пытки погибали буквально на другой день. Но Ефимова не планировали замучить до конца, от него должны были лишь получить согласие принять магометанство. И поэтому после соленой пытки отпаивали свою жертву горячим овечьим жиром, возвращали к жизни, а на третий день, не добившись результата, вообще отпустили. Мы вспомнили об этом страшном эпизоде не только для того, чтобы напомнить о жестоких нравах феодального Востока, но и для того чтобы отметить: мирная и необходимая в пище соль, иногда вполне может быть занесена в реестр наших недругов. Мельком мы уже касались этого, когда говорили о солончаковых пустынях, а в дальнейшем еще несколько раз будем касаться тяжкой войны человека с солью.

В книге Ефимова две главы, два, как он их называет, отделения. В первом автор коротко рассказывает о своей жизни начиная с того, как он прошел от солдата по всей унтер-офицерской лестнице: капрал – каптенариус – капрал и как, сражаясь вместе с двадцатью своими солдатами при одной пушке против 500 воинов, попал в плен. Знатные правители разных городов несколько раз продавали и дарили его один другому. Присягнув одному из них («ту присягу я сделал из пристрастия, языком, а не сердцем»), Ефимов получил в подчинение 50 воинов и возглавил личную охрану своего господина. Он имел возможность насмотреться на дворцовые нравы («хана приняли ласково, а после, отведши в особую комнату, там отсекли голову»).

Во втором отделении записок «Замечания путешествователя об азиатских странах, в коих он побывал» находим несколько рассказов с типовым названием «Чем Киргизская земля изобильна, каков воздух и жители» или «Чем Самарканд изобилен, каков воздух и жители» и точно так же о Бухарии, Кашмире, Индостане, Персии, Тибете. В этих описаниях есть кое-какая интересная информация, например, о водоснабжении в Хиве: «Там дождя бывает мало, воду же берут во все тамошние города из Сыр-Дарьи, и проводят каналом из города в город, напоят пашню и наполняют пруды для питья людям и скоту; летом вода бывает вшивая и сверху зелень, а от нечистоты той у весьма многих в теле родится ржига, то есть волосатик…» И в другом месте: «Водою пользуются все из прудов, которую носят пленники, над ними неподобно ругаются и мучат их несносными работами…» К конкретной географической информации можно отнести и расстояния между населенными пунктами: «От Оренбурга до урочища Туе-Тюбе – одно становище, от урочища Туе-Тюбе до урочища Каракбдаева – 2 становища, от урочища Каракбдаева до урочища Миргаева – 2 становища…» и так далее, вплоть до русла Сырдарьи «…от Сыр-Дарьи до реки Кувана – 2 становища…» и даже до прикаспийских равнин «…от Кулакана до Мангышлакского – 4 становища…»

Идут годы, и все чаще следуют солидные экспедиции в Среднюю Азию, все шире круг их интересов. И естественно, шире круг ученых, которые в этих экспедициях участвуют: астрономы, геологи, ботаники, медики. Нередко экспедициями руководили военные, посвящая себя нелегкому делу географической разведки. В их числе был генерал от инфантерии Николай Николаевич Муравьев-Карский, брат сосланного в Сибирь декабриста, активный сторонник отмены крепостного права. Или генерал от инфантерии Николай Григорьевич Столетов, брат известного русского физика, участник боев на Шипке и основатель города Красноводска. Руководили экспедициями и чистые ученые – натуралист Григорий Карелин, врач Эдуард Эверсман, биолог, член Петербургской академии наук Христиан Пандер, выдающийся русский зоолог Николай Северцев, один из пионеров эволюционного учения в России, отец известного советского ученого, основателя эволюционной морфологии А. Н. Северцева, чьим именем назван один из академических институтов.

На рубеже нашего века в списках участников и руководителей среднеазиатских экспедиций встречаем имена, хорошо знакомые нам по крупным научным исследованиям: академик Владимир Афанасьевич Обручев, крупный геолог и географ, автор популярных фантастических романов «Плутония» и «Земля Санникова»; географ и биолог академик Лев Семенович Берг; геохимик, минералог и неутомимый путешественник академик Александр Евгеньевич Ферсман. А рядом широко известные имена ученых старшего поколения, также отдавших много лет проблемам исследования среднеазиатских пустынь: Петр Петрович Семенов-Тян-Шанский, географ, статистик, на протяжении многих лет глава Русского географического общества, организатор первой переписи в России в 1897 году; профессор Иван Васильевич Мушкетов, один из самых активных и глубоких исследователей Средней Азии; профессор Александр Иванович Воейков, основоположник климатологии в нашей стране, его именем назван один из кораблей погоды Академии наук СССР; классик почвоведения Василий Васильевич Докучаев.

Вспоминая историю изучения среднеазиатских и казахстанских пустынь, нужно было бы назвать много славных имен. Люди разной образованности, разных профессий, жившие в разные времена, они отмечены общими чертами – неутолимой жаждой путешествий, познания мира, открытий неизведанного. И конечно же, умением преодолевать трудности. Путешествие в Азию, особенно в далеком и даже не очень далеком прошлом, всегда было подвигом. Подвиг преодоления больших физических нагрузок, лишений, тяжелого климата, языковых барьеров, столкновений с чужими нравами. Многие из тех, кто прошел через все это, добывая знания об одном из уголков нашей планеты, навсегда останутся в истории географических открытий. Многих скромных тружеников и героев мы никогда не узнаем – имя им легион. Но все, кто был причастен к нелегкому делу исследования и изучения пустынь, увековечены в наших знаниях грозной стихии, в том, что мы умеем теперь противостоять ей и даже использовать на благо человека.

Исследование пустынных территорий в годы, предшествовавшие первой мировой войне, переплетается с практическими нуждами промышленности, растущих городов, развития сырьевой базы. Возрастает интерес к хлопку, к возможности выращивать его на поливных территориях, отвоеванных у пустыни. Предпринимаются попытки найти полезные ископаемые, расширить масштабы хлебопашества, наладить транспорт и связь, создать местную промышленность. Но на всех этих начинаниях лежит печать беспомощности, бесплановости и бесхозяйственности, столь характерная для царской России. Интерес к собственному хлопку пропадает, когда выясняется, что в данный момент его выгодней покупать в Америке. Возможности поливного земледелия реализуются слабо. Поиск полезных ископаемых ведется полукустарными методами. Фундаментальные проблемы, связанные с изучением пустынь, разрабатываются главным образом энтузиастами, а многие их прекрасные идеи не находят материальной поддержки.

Какой разительный контраст со всем этим мы видим уже в самые первые годы Советской власти! Материальный и культурный подъем бывших российских окраин становится первейшей заботой молодой Страны Советов. Достаточно вспомнить план ГОЭЛРО и резолюцию X съезда партии, принятую в 1921 году, когда гражданская война еще не везде окончилась, а Среднюю Азию терроризировали банды басмачей. В резолюции говорилось, что важнейшая задача пролетарской революции – это «последовательная ликвидация всех остатков национального неравенства во всех отраслях общественной и хозяйственной жизни, и прежде всего планомерное насаждение промышленности на окраинах…».

Для Средней Азии одним из направлений в решении этой главнейшей задачи стало освоение пустынных территорий. Работы и начинались и велись с размахом, к ним было приковано внимание всей страны – за поединком человека с пустыней затаив дыхание следили миллионы. Одна за другой на автомобилях, на самолетах, на старых добрых вездеходах – верблюдах отправляются в пустыню комплексные экспедиции. В них входят геологи, географы, ботаники, ирригаторы, строители, медики, животноводы. В пустыне находят серу, нефть, газ, минеральные соли. Ведутся изыскания, необходимые для постройки оросительных каналов. Через страшные Черные пески проходит знаменитый каракумский автопробег, и уже одно это вселяет дух бодрости – видите, пустыня не так страшна, как это казалось. Над песчаными барханами летают самолеты – разведка науки, наступающей на пески. Ведутся конкретные исследования, направленные на расширение пустынного животноводства и каракулеводства: ведь практически почти весь каракуль, производимый в стране, поступает из среднеазиатских пустынь. Наука решает фундаментальные проблемы, связанные с освоением пустынь, проводятся большие научные конференции, посвященные этой проблеме. К пустынной проблематике привлечено внимание государственных деятелей, видных ученых страны – академиков А. Карпинского, Н. Вавилова, В. Комарова, Н. Курнакова, А. Ферсмана, Д. Щербакова. В исследованиях участвуют крупные специалисты, имеющие многолетний опыт изучения пустынь, – И. Герасимов, М. Петров, Б. Федорович, В. Кунин, С. Геллер, Н. Нечаева и многие другие. Прекрасные научные кадры вырастают и мужают в бою, в первых своих глубоких исследованиях. И для всех участников трудной битвы за пустыню характерен удивительный энтузиазм, дух бескорыстной преданности делу.

За годы первых пятилеток, в военные и послевоенные годы и особенно в самое последнее время советская наука сумела выявить интересные факты из жизни пустыни, узнала многое о механизмах ее агрессивности, возможностях противостоять им и реальных путях рационального взаимодействия человека с пустыней. Некоторые научные результаты стали началом важных практических действий, которые вылились в миллионы тонн добытой у пустыни нефти, миллиарды кубометров газа, богатые урожаи хлопка, зерна, овощей, фруктов, огромные отары, новые дороги и города.

Глоток воды – крупица золота

Некоторое время назад в Ашхабад, в Институт пустынь из далекого северного города приехал журналист, чтобы на месте собрать материал для статьи об освоении пустынь Средней Азии. Мы составили для нашего гостя программу, и одним из ее пунктов была поездка в пустынный заповедник, расположенный в Восточных Каракумах – в районе железнодорожной станции Репетек.

Здесь, в 70 километрах юго-западнее Чарджоу, находится известная во всем мире Репетекская песчано-пустынная станция. Она основана в 1912 году Русским географическим обществом, а в 1928 году на базе станции был организован заповедник, ныне занимающий территорию в 35 тысяч гектаров. Во всех среднеазиатских пустынях ведутся работы по улучшению ландшафтов, созданию поливных плантаций, разработке полезных ископаемых, но в районе Репетека все усилия направлены на то, чтобы сохранить пустыню в ее первозданном виде. Сохранить растения и животных, приспособившихся к тем или иным разновидностям пустынных территорий. Отличительная черта Репетекского заповедника состоит в том, что в нем имеются самые разнообразные ландшафты – и сыпучие пески, и такыры, и высокие песчаные барханы, и рощи черного и белого саксаула. Первым директором Репетекской станции был Владимир Андреевич Дубянский – впоследствии известный исследователь песков нашей страны, профессор Московского государственного университета. В Репетеке работали известные ученые, его посещали А. Семенов-Тян-Шанский, В. Обручев, В. Докучаев, Н. Вавилов, А. Ферсман, а также видные иностранные исследователи, проводились международные научные симпозиумы, семинары. Многие исследователи пустыни стремятся пожить и поработать в Репетеке, хотя станция – учреждение сравнительно небольшое. Почти все оно размещается в одноэтажном здании, рядом с которым несколько жилых помещений. Ну а сам поселок Репетек – это два-три десятка домов, со всех сторон окруженных песками.

По возвращении журналиста из этой поездки мы спросили его о наиболее интересных впечатлениях и услышали вот что.

«Неудачно выбрав поезд, я приехал на станцию Репетек около пяти часов утра, когда было совсем темно. Я был единственным пассажиром, который сошел на этой станции. Вышел из вагона и сразу почувствовал сильный холод. А из Ашхабада выезжал днем, когда было очень тепло, даже жарко – вот что значит континентальный климат. Железнодорожная станция хоть и маленькая, но есть зал ожидания. Там я и решил пересидеть пару часов, чтобы не будить работников заповедника, к которым мне нужно было явиться. Сижу жду. Тишина фантастическая. Через какое-то время запели петухи, собаки залаяли – поселок начал просыпаться. Слышу, из какого-то домика, покашливая, вышел человек, зашумел пустым ведром – видно, по воду пошел на речку или к колодцу. Я тоже вышел на перрон и просто глазам своим не поверил – человек с ведром подошел к стоявшей прямо на станции обычной цистерне, открыл кран и именно из нее, из этой цистерны, стал набирать воду в свое ведро. Я и раньше слышал, что в некоторые пустынные местности воду привозят по железной дороге, но скажу честно, просто был потрясен, когда сам увидел, как из железнодорожной цистерны воду нацеживают. Ту самую, которой у нас в городах сколько хочешь, только открой кран в кухне или в ванной.

А потом, уже на самой Репетекской песчаной станции, я еще раз почувствовал, что такое вода в пустыне. Мы собрались проехаться по заповеднику на „уазике“. Шофер перед самым выездом сбегал в гараж, принес полную канистру и положил ее на заднее сиденье. Я сначала подумал – это резервный бензин, но оказалось, что в канистре питьевая вода. Спрашиваю потом шофера, зачем он с собой воду брал, ведь мы ехали недалеко, всего на 5–6 километров от станции. Шофер ничего не ответил, только улыбнулся. И эту улыбку, так же как и цистерну с водой на железнодорожной станции Репетек, я запомню навсегда. Улыбку человека, знающего, видимо, нечто такое, что не позволяет доверяться пустыне».

Прежде чем начинать повествование под условным заголовком «Человек, пустыня, вода», нужно, видимо, коротко рассказать, какую вообще роль играет вода в жизни человека.

Так сложилось, что изобилие воды во многих районах земного шара сформировало отношение к ней не скажу пренебрежительное, но часто все же без должного уважения. Вспомните, например, как, желая отметить бессодержательность какого-либо выступления, говорят, что оно сплошная вода, ничего в нем нет и никому оно не нужно. И мерой ненужности здесь служит вода – «матрица жизни», как назвал ее знаменитый французский биохимик Сен-Дьерди. Жизнь зародилась и развивалась в Мировом океане, в воде. Вода стала основной средой, где протекает жизнь и в современных организмах, растительных и животных. Наш организм примерно на 65 процентов, то есть на две трети, состоит из воды. Кроме крови, «матрица жизни» входит в так называемую интерстициальную, то есть тканевую, жидкость, на ее долю приходится в три раза больше воды, чем на всю кровь. Наконец, основная часть воды, почти половина, находится внутри самих клеток. Она играет не только роль океана, в котором плавают корабли-молекулы, чтобы соединиться друг с другом, обменяться энергией или информацией. Вода и сама участвует в химических превращениях вещества, участвует в процессах, которые и есть основа жизни. Причем ход всех разнообразных биохимических и биофизических процессов очень сильно зависит от концентрации тех или иных веществ в воде. Даже сравнительно небольшая нехватка воды в организме человека, скажем всего 0,5 литра, при общей массе воды 40–50 килограммов вызывает заметные нарушения. А при нехватке 3–5 литров наступает так называемое дегидрационное отравление, оно проявляется, как пишут физиологи, в ряде расстройств со стороны центральной нервной системы. Основная их причина – глубокое нарушение кровообращения, связанное со сгущением крови. Когда же у взрослого человека нехватка воды приближается к 15 процентам от веса его тела, то есть не хватает 9–12 литров, наступает смерть.

Физиологи установили, что голодать человек может несколько недель, максимальная продолжительность полного голодания оценивается в 50 дней. И в процессе голодания организм сильно теряет в весе – необходимые для жизнедеятельности вещества в основном берутся из запасов жира и белка, а когда они исчерпаны, из самих тканей организма. Во время экспериментального голодания кошка за две недели потеряла почти третью часть своего веса – из трех килограммов осталось два. При этом жировая ткань животного утратила 97 процентов начального веса, печень более 50, мышцы – 30 процентов.

Ничего похожего не может быть, когда дело касается потери воды. Мы только что называли цифру – организм человека просто погибает, потеряв 15 процентов имеющейся в его тканях влаги. А ведь вода непрерывно расходуется – даже в спокойных условиях через кожу испаряется примерно 0,5 литра влаги в сутки, с мочой уходит 1,5 литра, с парами, которые выдыхаются легкими, 0,3 литра. И оказывается, что без пополнения запасов воды в организме человек может прожить лишь несколько дней.

Особо опасным становится водное голодание в жаркую погоду, когда система автоматического регулирования температуры вынуждена интенсивно испарять воду через кожу, чтобы понизить ее температуру, – всякое испарение сопровождается отбором тепла. Установлено, что в жарком и сухом климате потоотделение может достигнуть 12 литров в сутки, а в самое знойное время дня каждый час с поверхности кожи может испаряться чуть ли не литр влаги. И если нет возможности пополнять ее, если негде взять воду для питья, человек в подобных условиях может не протянуть и дня.

В средней полосе, в районах благоприятного климата, где то речка попадается, то ручей, то, на худой конец, лужа, где часто выпадает дождь или снег, а если совсем плохо, можно извлечь влагу из листьев растений, в таких местах человек редко сталкивается с катастрофической нехваткой воды. Совсем иное дело пустыня. Если не имеешь с собой воды, редко где ее найдешь, и запас воды – это вопрос жизни и смерти.

Известно немало трагических случаев, когда люди погибли в пустыне по неосмотрительности или по стечению обстоятельств из-за отсутствия воды, из-за обезвоживания организма. Кто-то блуждал по пескам, хаотически меняя свое направление, надеясь быстрее выйти к населенному пункту. И так и оставался в песках навсегда, не сумев выбраться из заколдованного круга. Кто-то, руководствуясь неписаным законом песков, шел строго по прямой, но тоже не успевал выйти к воде. Потерявшегося человека всегда ищут, снаряжают поисковые группы на верблюдах, на вездеходах, на самолетах и вертолетах. Но не так-то просто найти человека в песках, а время идет, желтое солнце пустыни и вязкий песок быстро делают свое черное дело.

Не буду вспоминать подробности о подобных трагических случаях, приведу лучше отрывки из рассказа человека, познавшего, что такое оказаться в пустыне без воды, и, к счастью, благополучно завершившего свои скитания. Рассказ приводит в своих «Каракумских записках» известный советский исследователь пустынь и путешественник член-корреспондент Академии наук ТССР и СССР Владимир Николаевич Кунин. Причем ведет рассказ от первого лица сам герой событий, точнее, героиня, в то время студентка Ташкентского университета, а впоследствии профессор кафедры анатомии растений Ленинградского государственного университета имени А. А. Жданова Вероника Казимировна Василевская.

Весной 1930 года она приехала на Репетекскую научно-исследовательскую песчано-пустынную станцию, чтобы участвовать в практических работах по изучению растительности пустынь. После первых выходов в пустыню совместно с опытными работниками станции студентка однажды ранним утром сама отправилась в пески для сбора гербария. Лавируя между барханами, она отошла от станции на сравнительно небольшое расстояние. Но потом, неправильно ориентируясь по ветру и допустив еще несколько серьезных ошибок в определении на местности, стала удаляться от станции и в итоге совсем заблудилась.

«Около 10 часов начало основательно припекать… Песок стал горячий, и, когда мне приходилось перелезать через барханы, он больно обжигал ноги выше щиколоток».

Но это было только начало.

«Около часу дня я вышла из пределов песчаной гряды и присела под одним из кустов, который не давал никакой тени… Высыпала собранный гербарий и устроила себе плащ из картонной папки, она хорошо защищала от солнца руки и вырез платья на спине. Я чувствовала сильную усталость, и меня все сильней мучил голод. Да, да! Первый день я больше всего чувствовала голод; появились боли в желудке, которые постепенно усиливались… Буквально физически я ощущала, что непременно и непрерывно должна идти и именно в этом залог моего спасения. Из долины в пески проникали отдельные кусты саксаула и черкеза. Некоторые из них были с большой кроной, и это было лучшее место отдыха. Я заметила, что если разгрести песок, то под ним лежит влажный, прохладный песок. Влага вчерашнего дождя еще не испарилась полностью и не опустилась глубже. Я ложилась на влажный песок и могла несколько минут отдохнуть».

Во второй половине дня помимо голода студентка начала чувствовать еще и жажду. Опустилась ночь. Улегшись в песок, она заснула и во сне увидела свой ташкентский дом, большой полноводный арык Салар, пересекающий город, слышала шум воды, черпала ее полными ведрами. Но сон длился всего какой-то час, студентка проснулась от холода – таковы контрасты пустынного климата. Потом она шла всю ночь, ориентируясь по звездам, падая порой в изнеможении на холодный песок и ненадолго засыпая.

Вместе с тем на станции уже к полудню забили тревогу, на поиск отправились группы добровольцев, машинисты, проезжая мимо Репетека, подавали звуковые сигналы, на которые заблудившийся путник мог бы сориентироваться и найти направление на станцию. К вечеру железнодорожные рабочие, затащив на барханную гряду бочку с мазутом и старые шпалы, разожгли костер. Пришел местный пастух туркмен Петэк со своей лохматой овчаркой и прежде всего поинтересовался, тяжелая девушка или легкая. Узнав, что она худенькая, заметил, что искать ее труднее, она будет оставлять на песке не очень глубокие следы, но зато тощий человек легче справляется с жаждой. Где-то в полночь Петэк обнаружил след девушки, по этому прерывающемуся следу он прошел почти девять километров ее маршрута, но студентку не нашел. Когда пастуха в разгар поисков прямо спросили, пропадет девушка за сутки или нет, он ответил, что раз она с юга, из Ташкента, то, значит, к солнцу привыкла и за один-два дня не должна погибнуть. Жаль только, сказал пастух, что утром в столовой она пролила свою чашку с молоком и на дорогу мало пила…

А студентка между тем встречала рассвет. Еще ночью, услышав паровозные гудки, она двинулась в сторону наиболее громкого звука.

«Скорость моя была, как оказалось потом, смехотворно мала. Песчаную гряду шириной в 3–4 километра я пересекала всю ночь. „Коэффициент извилистости“ был чудовищно высоким. А главное – я теряла силы. Давно ощущала неудобство на своей коже – она вся сморщилась, образовав сплошную массу мелких морщин и складок. Чувство голода притупилось, но жажда становилась все более мучительной. Постепенно я приходила к такому состоянию, когда человек может думать только о воде. Я шла теперь только от куста к кусту, из каждого часа не более 10–15 минут и, если ближайший куст оказывался далеко, садилась на песок и голова падала на колени. Около полудня мне стало страшно, я больше не могла подняться. Я сделала усилие, но это только увеличивало боль внутри. В глазах потемнело, по голубому небу поплыли зеленые и красные круги… Неужели конец? Начали болеть глаза, казалось, векам трудно моргать из-за того, что глаза сохнут. Но, видно, возраст – великое дело. И потом я знала, что меня ищут. Поднялась и двинулась дальше. Вспомнила слова Тихонова: „Мертвые, прежде чем упасть, делают шаг вперед“».

Тяжкие испытания выпали на долю молодой студентки – почти двое суток провела она в пустыне без воды. Стремясь утолить жажду, сломала стекло на наручных часах и осколком пыталась процарапать ветку саксаула, найти в ней влагу. Каким-то чудом поймала небольшую ящерицу и, разорвав ее, пыталась высосать хоть каплю жидкости. На вторую ночь у путницы начался сильный озноб, но с невероятными трудностями она все же перемещалась вперед, вдохновляемая только гудками паровозов. И почти совсем теряла сознание… А вот итог – хотя на станции поиски велись все более активно, к ним уже привлекли и авиаторов, девушка к рассвету третьего дня, заметив костер, сама добралась до Песчаной станции.

«Я подошла к женщине. Не помню, что я ей сказала. Она вскрикнула и поставила ведро на песок. Я встала на колени и обмыла водой лицо… И вдруг осознаю, что вокруг меня тесным кольцом стоят люди, у всех радостные лица, я слышу разные голоса: „Не пей, не пей, понемножку, глотай чуток…“ Я и сама знала, что пить сейчас нельзя. Пополоскала рот, у меня хватило сил не проглотить эту воду, я поднялась от ведра, и у меня закружилась голова… Голод я утолила быстро. Но еще на третий день, попив, я почти сразу же снова хотела пить. Жажда утолялась, правда, одним-двумя глотками, но очень быстро она появлялась вновь. Ну а потом все вошло в норму. И одновременно складки и морщины на коже стали исчезать, а через неделю мне снова можно было дать мои 17 лет… Многие потом удивлялись, как я выжила, оставаясь столько времени без воды».

К этому рассказу нечего добавить. Разве только то, что все живое, обитающее в пустыне, подчиняется строжайшим правилам, помогающим как-то переносить страшную жару при остром дефиците влаги. Скажем, собака в сильную жару не идет за караваном. И как бы далеко он ни ушел, собака прячется в какой-то относительной тени и догоняет караван только в вечерние, более прохладные часы. А пустынного зайца днем можно взять просто голыми руками – он ни за что не убежит из-под куста, где спасается от зноя. Даже растения как-то приспосабливаются к существованию в этих суровых условиях, а не просто, так сказать, терпят жару. Во многих растениях в знойные периоды резко снижается интенсивность процессов жизнедеятельности, они как бы замирают подобно тому, как медведь зимой впадает в спячку. Но стоит только появиться влаге, как растение быстро оживает и в нем начинаются активные биологические процессы. В пустыне растение действительно, как говорится, живет моментом – моментом выпадения дождя или таяния снегов. Есть такие травки, которые в жару кажутся мертвыми, они просто сливаются с почвой, выглядят выжженной желтовато-коричневатой корочкой на желтом песке. Но стоит капнуть на травку всего несколько капель воды, как она тут же, на ваших глазах, в буквальном смысле слова за несколько минут, зазеленеет, оживет.

Тот, кому посчастливилось побывать в пустыне ранней весной, когда растения получают единовременное водное пособие – порцию влаги от растаявшего снега или весеннего дождя, – тот, конечно, навсегда запомнил удивительную картину цветущей пустыни. Сочная, хоть и не очень густая зелень, чистые краски полевых цветов, то тут, то там вспыхивающие яркие зеленые костры кустарников – поразительный радостный праздник жизни! И все это как бы взывает к нам: «Пустыня не мертва, здесь могут расти травы, пастись стада, созревать прекрасные плоды… Дайте только пустыне воду!»

Дать пустыне воду… А где ее взять? Пустыня только потому и пустыня, что она не получает от природы достаточного количества воды…

Но оказывается, что положение не столь уж безнадежно, как кажется с первого взгляда. Даже не дожидаясь тех далеких, видимо, времен, когда человек освоит гигантские энергетические мощности, научится управлять климатом и напоит, наконец, эту многострадальную землю, можно и сейчас многое сделать, чтобы дать пустыне воду. Ну а само противодействие судьбе, попытки увеличить голодный водный паек, выделенный пустынным землям, предпринимаются уже давно – много тысячелетий назад.

Существует четыре основных источника воды, которые можно использовать для растений, для животных, для людей, поселившихся в пустыне. Во-первых, то, что пустыня и так получает с неба – дожди и снега, – и то, что она просто не умеет, не может удержать в почве из-за сильных испарений. Второй источник – пресная вода, которая есть в пустынных территориях, но находится сравнительно глубоко под землей. Третий источник тоже подземный, но воды в нем не пресные, а солоноватые или даже соленые, их надо не только извлечь на поверхность, но еще и опреснить; сюда же можно отнести и поверхностные источники соленой воды, например, соленые озера и даже океаны и моря, которые, как известно, соседствуют с некоторыми пустынями. И наконец, четвертый источник – реки, от них можно сделать искусственные ответвления, каналы и по ним направить воду в пустынные земли.

Давайте посмотрим, что умеют люди брать от каждого из этих источников.

Несложное кажется дело – собрать дождевую воду с большой площади, припрятать ее, например, в закрытый бассейн, а потом раздать страждущим, напоить стада или даже небольшие участки орошаемой земли. Для этого самой природой созданы такыры, огромные глиняные блюдца, с которыми мы уже познакомились. Есть и другой, незнакомый нам пока природный накопитель влаги – лог, лощина. Это та же река, только не постоянно действующая, а временная – пройдет сильный дождь, и по природному руслу, по логу, бежит бурный поток. А потом приток воды прекратится, и лог опять пуст. Ну и, наконец, там, где нет природного водосборника, нет лога или такыра, можно в принципе сделать большую искусственную воронку, скажем бетонную, и в нее собирать воду. Идея одна – собрать воду со сравнительно большей площади, уберечь ее от испарения и использовать на меньшей площади, как бы увеличивая тем самым количество осадков, которое достается этому избранному участку.