Текст книги "Жестокое жертвоприношение (ЛП)"
Автор книги: Афродита Джонс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)
24
Это было первое снежное Рождество в Индиане за 7 лет, но для Лори Такетт праздник был омрачён пребыванием в суровой обстановке женской тюрьмы Индианы. Появившись в суде три дня спустя, она сидела молча, размышляя и наблюдая, как Стив Генри давал показания о её аресте и сборе улик. Вносить вещественные улики, покзаывать слайды и фотографии, предоставлять полицейские отчёты и записи не было необходимости – всё это уже содержалось в протоколе, поскольку было представлено и засвидетельствовано во время слушания дела Мелинды Лавлесс.
Тони Лоуренс дала показания, описав все события с того момента, как она уехала из Мэдисона 10 января, до того момента, когда дала четыре отдельных признательных заявлений полиции. При перекрёстном допросе Уил Геринг пытался показать, что многие вещи, произошедшие в ночь преступления, были идеей Мелинды. Но сколько бы Геринг ни пытался переложить всю вину на Лавлесс, ответы Тони не отличались от её заявлений в полиции. По окончании вопросов адвоката, Такетт оказалась не менее виновной.
Затем, впервые за время судебного разбирательства, Мелинду Лавлесс вызвали в качестве свидетеля. Два дня ей задавали вопросы, два дня она пыталась максимально свалить вину на Ллори Такетт. По словам Мелинды, именно Лори заставила Шанду раздеться, положила Шанду в багажник и "успокоила" Шанду. Поскольку Лавлесс почти отрицала своё присутствие на месте преступления, адвокатам Такетт пришлось напомнить ей, сколько раз Мелинда могла предотвратить убийство.
В конце первого дня Геринг и О'Коннор обратились в суд с ходатайством, чтобы обвинение рассмотрело вопрос об отзыве признания вины Мелинды. Поскольку Лавлесс отрицала свою ответственность, они хотели, чтобы суд рассмотрел вопрос об установлении даты судебного разбирательства. По сути, Мелинда говорила, что участвовала в преступлении не добровольно, а по принуждению. О'Коннор подала ходатайство об отмене всех показаний Мелинды Лавлесс, но судья Тодд отказал.
На второй день слушаний дела Лори О'Коннор несколько часов допрашивала Мелинду. Адвокат зачитала соглашение Мелинды о признании вины и спросила, понимает ли она, что штат согласился снять все первоначальные обвинения. Адвокат напомнила ей, что она признаёт себя виновной в тяжком убийстве (убийство путем поджога) в обмен на отмену требований смертной казни.
– Ты утверждала вчера, если я правильно помню, когда рассказывала обо всех обстоятельствах, что не участвовала в них. Однако ты ничего не сделала, чтобы этому помешать. В этом суть твоего свидетельства? – спросила О'Коннор.
– Нет, я не утверждаю, что ни в чём не участвовала. То есть, я была там, и не мешала, – сказала ей Мелинда.
– И конкретно ты рассказала, что в самом конце событий, когда Шанда горела, когда ты подошла к ней ближе, она была уже мертва?
– Да.
– И ты бросила двухлитровую бутылку?
– Да.
– И ты утверждаешь, что не участвовала в поджоге?
– Нет, я этого не утверждаю.
– То есть, ты хочешь сказать, что признала себя виновной во всех этих преступлениях, чтобы избежать смертной казни?
– Нет.
О'Коннор спросила Мелинду об Аманде, о письме, которое она написала, в котором говорилось: “Я хочу Шанде смерти”, и о "плане Аманды". Изнурительный допрос длился три часа.
Мелинда утверждала, что она никогда не произносила слово "убить" в ночь преступления, никогда не говорила ехать к Шанде, что они "просто случайно" поехали туда, что Хоуп и Тони сами вызвались подойти к двери Шанды.
– Ты приставила нож к горлу Шанды? – спросила О'Коннор.
– Да.
– Ты потянула её за волосы?
– Да.
– Ты крепко держала?
– Нет.
– Ты держала нож у её горла?
– Да.
– Всю дорогу до "Ведьминого замка"?
– Да, но тупой стороной.
– Ты сказала, что не собираешься её трогать, а на самом деле ты хотела её избить?
– Я просто хотела напугать её.
– Вчера ты сказала, что хотела её избить.
– Хотела.
– И это не причинило бы ей вреда?
– Я думала, она даст сдачи. Этого я и хотела.
– Ты хотела драки?
– Да, просто хотела подраться, вот и всё.
– Ну, очевидно, она не смогла дать тебе сдачи, потому что ты убила её. Это правда?
– Я не убивала её.
– Ты признала себя виновной в тяжком убийстве?
– Да.
– Тогда ты несёшь ответственность за убийство Шанды Шарер, не так ли?
– Да. Я считаю себя виновной в её смерти. Да.
На протяжении допроса память Мелинды, казалось, ей отказывала; она помнила только то, что снимало с неё вину. Она утверждала, что это Лори задушила Шанду, что Лори заставила её заколоть Шанду.
– Она держала руку на ноже, – сказала Мелинда суду. – Она взяла мою руку и положила её поверх своей, держала мою руку и ударила Шанду, но я отдёрнула руку.
После десятиминутного перерыва О'Коннор представила фотографии ножевых ранений Шанды, попросив Мелинду взглянуть на них и определить, какие раны она нанесла. Мелинда дважды отказывалась смотреть на фотографии, но потом поняла, что придется подчиниться требованию адвоката. При просмотре Мелинда расплакалась.
Мелинда продолжала отрицать свою причастность к преступлению, настаивая на том, что никогда не видела, как Шанда получила удар шиномонтажным ключом, что она понятия не имеет о том, как Шанда получила рану в задний проход, что она не видела никаких травм, нанесенных Шанде после первоначального "избиения" (удушение и поножовщина), в котором помогала Лори во время эпизода на лесовозной дороге.
Когда адвокат защиты спросила Мелинду о том, что произошло на заправочной станции "Clark", Мелинда подтвердила, что Лори наполнила двухлитровую бутылку бензином и передала ей.
– Итак, разве вы вчетвером не обсуждали степень ранения Шанды в тот момент? – спросила О'Коннор.
– Нет.
– И ты сказала, что она была как маленькое животное, что она могла быть уже мёртвой, что вы могли бы с таким же успехом убить её, чтобы избавить от страданий?
– Нет.
– Ты этого не говорила?
– Я никогда такого не говорила.
Мелинда сказала суду, что делала всё, что говорила ей Лори, потому что боялась её. О'Коннор отметила, что если бы Мелинда была настолько напугана, то отказалась бы отправиться "на покатушки" с Лори наедине. Она не побоялась привезти Лори переночевать следующей ночью, когда полиция арестовала их в её доме.
О'Коннор расспросила Мелинду о событиях субботы, 11 января, когда она и Лори вернулись в Нью-Олбани и показали Кристал и Аманде багажник, рассказав им все ужасные подробности своего преступления.
– Ты рассказала обо всём Кристал позже, не так ли? – спросила О'Коннор.
– Я не рассказывала Кристал, это Лори рассказала.
– Кристал – одна из твоих лучших подруг, верно?
– Да.
– Она однажды сказала тебе, что если ты хочешь от кого-то избавиться, нужно сжечь тело?
– Кристал никогда мне такого не говорила.
В качестве улики использовали многостраничные отчёты о поведении Мелинды в тюрьме округа Кларк и в женской тюрьме штата Индиана, большинство из которых свидетельствовали о том, что Мелинда ожидала особого обращения, что она пыталась добиваться своего, забрасывая администрацию тюрьмы жалобами. В отчётах также указывалось, что она нарушала тюремные правила, приглашая в свою камеру других заключённых, и что её помещали в "изолятор" за угрозы другим заключенным.
Обвинение вызвало Кристал Уотен для дачи показаний, которая подтвердила суду, что никогда не слышала, чтобы Мелинда говорила, что хочет убить Шанду, что она ничего не знала о плане убийства Шанды.
Следующей показания давала Аманда Хеврин. Она подробно рассказала об отношениях, которые связывали её с Мелиндой, и о дружбе, которая у неё сложилась с Шандой.
– Ты знала, что твой разрыв с Мелиндой подвергал Шанду Шарер некоторому риску? Ты знала, что Шанда Шарер в опасности из-за твоего расставания с Мелиндой? – спросил Геринг.
– Не совсем, – сказала Аманда.
– Ты знала, что Мелинда обвиняла Шанду Шарер в вашем разрыве?
– Да, сэр.
– Хорошо. И тебе не кажется, что из-за этого у неё могли возникнуть проблемы?
– У Шанды не было проблем.
Геринг напомнил Аманде о письме, в котором она предупреждала Шанду, что Мелинда может убить её. Он спросил её о других письмах Шанде, в частности, он хотел знать, что означает число "23", но Аманда настаивала, что не знает. Он указал на несколько писем, показывая Аманде число "23", но она по-прежнему утверждала, что не писала его.
– Ты написала эту записку?
– Да, сэр.
– И ты передала записку Шанде?
– Да, сэр.
– Но ты не писала там "23?
– Нет, сэр, я не писала.
– У тебя были физические отношения с Шандой?
– Да, сэр.
– Когда это началось?
– Примерно через 2 или 3 месяца после нашего знакомства.
Адвокат защиты попросил Аманду подтвердить, что в конце октября 1991 года Кристи Бродфюрер позвонила ей домой, сказав Аманде, что собирается приехать к ней. Аманда призналась, что в то время боялась Мелинды и знала, что Мелинда хочет её избить.
Когда Аманду отпустили, Кэри Поуп ответила на вопросы Таунсенда об увлечении Лори колдовством. О'Коннор заявила протест, заявив, что линия допроса неуместна, поскольку не было никаких доказательств того, что убийство связано с оккультными практиками. Протест был поддержан, после чего судья Тодд объявил перерыв на день.
В 9:00 утра 30 декабря Кэри Поуп дала свидетельские показания, рассказала собравшимся об увлечении Лори Такетт смертью и огнём и повторила показания, данные на слушаниях по делу Мелинды.
Во время перекрёстного допроса Кэри рассказала О'Коннор, что поддерживала связь как с Мелиндой, так и с Лори с момента их заключения. Она показала, что прошла проверку на детекторе лжи относительно своей причастности к смерти Шанды Шарер, которую провалила.
Арлинду Рэндл, заключённую из тюрьмы округа Кларк, вызвали для дачи показаний о контактах с Мелиндой Лавлесс. Она сообщила суду, что находилась в одном блоке с Лавлесс в апреле. Заключённая сказала, что не заметила раскаяния у Мелинды, что Мелинда, казалось, радовалась своему преступлению, а однажды даже дала кому-то автограф.
Рэндл рассказала, что Мелинда показала ей ежегодник средней школы Хейзелвуд, в котором фотография Шанды Шарер была обведена кругом. Заключенная сказала, что под фотографией Шанды стояла подпись рукой Мелинды: "Такая молодая. Такая красивая. Ей пришлось рано умереть".
– У Мелиндц висело что-нибудь на стене камеры? – спросил Геринг.
– Когда-то у неё висела фотография Шанды.
– На ней были какие-нибудь надписи?
– На фотографии Шанды – нет. Зато у неё висела собственная фотография, и на ней она написала "в розыске".
Следующим свидетелем была Лори Такетт, которая решила свидетельствовать от своего имени, пытаясь завоевать сочувствие суда, рассказывая о своей жизни, полной боли. На протяжении 4 часов она рассказывала об "ужасах" своего детства, утверждая, что мать била и душила её, заставляла подчиняться религиозным требованиям, что она подверглась сексуальному насилию в возрасте 6 и 11 лет. Она сказала, что "рождение" было худшим, что когда-либо с ней случалось.
Такетт и адвокаты пытались показать, что Лори приняла на себя ответственность за то, что сделала, что она раскаивалась, что у неё было безрадостное прошлое. Они также пытались подвергнуть сомнению достоверность показаний Мелинды.
Пересказывая события 10 и 11 января, Лори все время утверждала, что главным агрессором был Мелинда. Геринг попросил Такетт описать, что она чувствовала в ночь убийства.
– Я не чувствую себя человеком, – сказала Лори. – Я не знаю. Я просто не могу поверить, что это произошло. Я просто знаю, как ужасно было бы потерять кого-то. Ту ночь я буду вспоминать до конца своей жизни. Это никогда не уйдёт. Я думаю об этом каждый день. Я ничего не могу с этим поделать.
Во время перекрёстного допроса Лори отказалась назвать имена тех, кто предположительно растлил её в детстве. Был взят короткий перерыв, во время которого Лори написала имена на листе бумаги и передала его судье.
Она также утверждала, что всего за несколько месяцев до убийства её изнасиловал одноклассник. Позже Таунсенд вызвал для дачи показаний 15-летнего Гранта Пирсона, который опроверг показания Лори, заявив суду, что Лори не говорила "нет" и что, по его мнению, их секс происходил по обоюдному согласию. За сотрудничество ему предоставили иммунитет от обвинений в изнасиловании.
Большинство ответов Лори относительно преступления вызывали сомнения в правдивости её предыдущих показаний. Когда Таунсенд загонял её в угол по какой-то конкретной подробности, Лори либо противоречила самой себе, либо утверждала, что не может вспомнить. Временами её голос звучал сдавленно и напряжённо, и в какой-то момент она разразилась тихими рыданиями.
– Что касается багажника, как мы поняли, ты лишь легко закрыла крышку? – спросил Таунсенд.
– Да.
– А помнишь, как вчера свидетельствовала, что вернулась в дом с мыслью, что нужно завести машину?
– Да.
– Что ты имела в виду под этим?
– Нужно было заглушить лай собаки и крики.
– Зачем это было нужно?
– Я не совсем помню. Наверное, не хотелось разбудить соседей и родителей.
– А почему ты не хотела, чтобы они проснулись?
– Боялась, что Шанда умирает, боялась, что они найдут…
Таунсенд перебил её:
– Хорошо, если ты этого боялась, тебя беспокоило, умирает она или нет?
– Я не хотела, чтобы она умерла.
– И ты пошла помочь ей?
– Я боялась.
– Почему?
– Потому что я действительно не знаю. Я просто боялась. Не хотела, чтобы кто-нибудь узнал, что у меня в машине умирающий ребёнок.
Прокурор допросил Лори о событиях на месте убийства, попросив её рассказать подробнее о том, что там происходило. Затем, в самый драматичный момент судебного разбирательства, Таунсенд достал из кармана коробок спичек и чиркнул спичкой, поднеся пламя к лицу Лори Такетт.
– Верно ли, Лори, что ты подошла к телу Шанды после того, как Хоуп облила её бензином, ты достала из кармана коробок спичек, взяла одну из этих спичек, и показала эту спичку Шанде Шарер, а потом подожгла её?
– Нет.
– То есть Шанда загорелась сама собой?
– Я этого не утверждаю. Я просто не помню, как загорелся огонь.
– Но ты была там, рядом с ней, не так ли? Ты стояла к ней вплотную. Ты хотела поговорить с ней?
– Я только наклонилась, но огонь полыхнул мне в лицо.
В этот момент прокурор опустился на колено, воссоздав сцену на месте убийства, делая вид, что склоняется над Шандой.
– Хорошо, ты так стояла на коленях возле ещё живого тела Шанды с желанием что-то сказать ей? – спросил он.
– Я не так стояла.
– Вот так? (Он переменил позу.)
– Да.
– И ты собиралась поговорить с Шандой Шарер?
– Я только что опустилась на колени.
– Что ты собиралась ей сказать? Что ты скажешь тому, кого собираешься сжечь заживо?
– Я не помню, что собиралась сказать. Я просто хотела поговорить с ней.
– Ты хотела услышать какие-нибудь знаменитые последние слова?
Последним свидетелем, давшим показания на слушании дела Такетт, был доктор Эрик Энгам, клинический психолог, который сказал, что у Лори не было чувства "я", что она буквально переплетала свою личность с другими, как "хамелеон". Он сказал суду, что Лори была ведомой. По его мнению, она не была зачинщицей в ночь преступления, а получала указания от других.
Энгам показал, что Лори страдает паранойей и шизофренией, а не психозом. Он заявил, что гнев Лори был преимущественно направлен внутрь, что из-за её сдерживаемых эмоций она была ходячей "бомбой замедленного действия".
Он сказал суду, что Лори отрицает преступление, потому что это "слишком большая правда, чтобы её переварить", и объяснил, что ей пришлось "воздвигнуть барьер" между реальностью события и собой ради сохранения внутренней целостности.
– Способна ли она на сопереживание? – спросил Геринг.
– У неё нет сочувствия к самой себе. Ей будет очень трудно сопереживать кому-то другому.
– Как же тогда это влияет на способность человека выражать раскаяние?
– Если сам не испытываешь боли и не осознаёшь, что другие испытывают боль, в чём тогда раскаиваться?
– На ваш взгляд, Лори Такетт считает окружающий мир опасным и враждебным?
– Ужасно, ужасно опасным и враждебным. Она почти ничему не верит, и даже когда ей удается слиться с чьей-то личностью, она настолько не уверена, что ей останутся верны, что всё время отчаянно боится быть покинутой. И затем, когда её бросают, единственной реакцией является гнев, агрессия и враждебность.
Прежде чем доктор Энгам покинул место свидетеля, он рассказал суду о динамике группового насилия, заявив, что согласно исследовательской литературе групповые преступления обычно более жестоки, чем совершённые отдельным лицом.
– Это почти как один подпитывает другого, – сказал Энгам. – Лучший пример, который я могу вам привести, – это безумие при кормлении акул. Одна акула может принести много разрушений, но когда у вас стая, они только накручивают друг друга. Они как будто чувствуют возросшее напряжение в воздухе и ещё больше друг друга заводят.
– Мелинда Лавлесс хотела, чтобы кого-то убили, а Лори Такетт хотела кого-то убить, – сказал Таунсенд в своем заключительном выступлении. – У каждой из них была потребность, которую разделяла другая. Каждая из них получила то, что хотела. Одна только ненависть Мелинды Лавлесс не привела к смерти Шанды Шарер. Только когда ненависть Мелинды Лавлесс соединилась с жаждой крови Лори Такетт, судьба Шанды Шарер была решена.
Прокурор заявил судье, что не имеет значения, кто нанёс удары по голове Шанды, кто засунул ей автомобильный ключ в задний проход или кто зажёг спичку. Факт в том, что обе девочки действовали согласованно и виновны в убийстве путем поджога.
Он рассказал об ужасе от готовности Лори Такетт лишить жизни совершенно незнакомого человека, что, по его мнению, делало её гораздо более пугающим персонажем, чем Мелинда Лавлесс, у которой, по крайней мере, был мотив.
– Мелинда Лавлесс – убийца и заслуживает максимального наказания, которое этот суд может назначить за её преступления, – утверждал Таунсенд. – Но угроза Мелинды Лавлесс распространяется только на тех, кто навлекает на себя её враждебность. Лори Такетт – совершенно другой тип убийцы. Лори Такетт убивает не из мести, а ради удовольствия, и личность жертвы для неё не имеет значения.
Таунсенд умолял судью приговорить Лори Такетт к максимальному сроку – 60 годам лишения свободы.
В заключительном слове адвокат защиты Геринг назвал Лори Такетт "ущербным, недееспособным человеком, которая стала игрушкой в руках Мелинды Лавлесс". Он спросил:
– Кто несёт большую ответственность за тигра в доме и ущерб, который он наносит: сам тигр или человек, который поселил этого тигра в доме?
Геринг утверждал, что нездоровое психологическое состояние Такетт является самым серьёзным смягчающим обстоятельством и просил суд продемонстрировать милосердие, которое самой Такетт недоступно для понимания.
О'Коннор сказала, что дело – не какая-то бульварная история о "лесби-сучках под кислотой". Она напомнила суду, что это история девочки, которую терроризировали дома и считали аутсайдером в школе. Вспоминая историю Лори, адвокат защиты призвала власти в школах и других учреждениях протянуть руку помощи трудным подросткам, таким как Лори.
За пределами здания суда, холодной зимой, когда температура опускалась ниже 0°, жители Мэдисона собирались во всё возрастающем количестве, ожидая возможности выразить своё неприятие девочкам, когда их будут сопровождать в тюрьму и обратно.
– Люди возмущались. Они сидели в баре, а затем приходили к зданию суда в конце дня, когда мы выводили девочек, – вспоминал Генри. – Они издевались над ними, говоря: "По тебе плачет электрический стул!"
– Чтоб ты горела в аду! – крикнула на Лори одна женщина в последний день дачи показаний.
Слушания закончились днём в четверг, 31 декабря, в пасмурную новогоднюю ночь.
25
Утром 4 января 1993 года, когда судья Тодд вынес приговор Мелинде и Лори, в зале суда собралось так много зрителей, что от их рук и голов на стене остались чёрные полосы. Более двух десятков человек ждало за дверями, встав на цыпочки, чтобы лучше видеть через узкие окна. В комнате присяжных другая толпа слушала через громкоговоритель.
Когда Тодд приговорил Мелинду Лавлесс к 60 годам заключения, Марджори, сидевшая в первом ряду, рухнула на Мишель, горько рыдая, в то время как из остальной аудитории здания суда раздались одобрительные возгласы. Крики и аплодисменты были настолько громкими, что судья сломал молоток, пытаясь утихомирить их.
Судья упомянул ужасный характер преступления, факт похищения жертвы и преднамеренность в качестве наиболее веских отягчающих обстоятельств. Мелинда плакала, когда Тодд говорил ей, что у неё ещё есть шанс измениться и сделать что-то полезное в своей жизни после освобождения из тюрьмы.
Несколько минут спустя, после того, как Мелинду вывели из зала, судья Тодд приговорил Мэри Лорин Такетт к максимальному сроку в 60 лет, вызвав приглушенные рыдания у некоторых членов семьи Такетт. Джордж Такетт, сидевший позади семьи Лавлесс, уставился прямо перед собой и, казалось, покраснел. Лори медленно покачала головой, не выказывая никаких эмоций, когда ей объявили приговор.
И Мелинда, и Лори попросили обжаловать их приговоры. В деле Лавлесс этим занимался Рассел Джонсон; в деле Такетт суд назначил представлять её интересы нового адвоката, Юджина Холландера.
В соответствии с политикой Департамента исправительных учреждений штата Индиана, за каждый отбытый "хороший день", в течение которого заключённые не совершали нарушений тюремных правил, им засчитывается дополнительный день, фактически не отбытый. Другими словами, поскольку обе девочки показали хорошее поведение, их планировалось освободить из тюрьмы через 30 лет. Поскольку девочки уже провели за решеткой год до вынесения приговора, им оставалось отсидеть 29 лет.
У здания суда округа Джефферсон, несмотря на проливной дождь, враждебно настроенная толпа бежала за девочками, когда тех забирали обратно в тюрьму, называя "убийцами" и выкрикивая непристойности.
На лужайке перед зданием суда армия журналистов осаждала Джеки Воут и Стива Шерера, спрашивая их реакцию на приговоры, и, хотя приговоры соответствовали ожиданиям родителей Шанды, они не скрывала своего горя.
– Я никогда не буду удовлетворена, потому что это не вернёт мне ребёнка, – заявила Джеки журналистам. – Надеюсь, они останутся в тюрьме навсегда.
И Воут, и Шарер чувствовали, что система поступила правильно, приняв заявления о признании вины. Они сказали прессе, что, если бы дела дошли до суда, любую из девочек могли признать невиновной по решению только одного присяжного заседателя и отпустить на свободу, чтобы счёт жертв продолжился.
– Я чувствую, что последние несколько недель ходил по яичной скорлупе, – сказал Стив Шарер. – Теперь мне намного лучше, когда они получили максимум. Я чувствую, что снова могу дышать. Я не испытываю сочувствия к семьям этих девочек. Они все могут навещать своего ребёнка в тюрьме. А мы никогда больше не увидим Шанду.
На следующий день газеты и телевизионные станции в Луисвилле, Индианаполисе и Цинциннати сообщили о приговорах и реакции семьи Шанды. К тому времени Джеки Воут стала чем-то вроде знаменитости. Несколько раз сменив причёску, она превратилась в фигуру, к которой людям было интересно прислушиваться. Воут рассказала общественности, что последние несколько недель свидетельских показаний были самыми тяжёлыми для неё и её семьи, но сказала:
– Люди должны знать, насколько ужасным было убийство нашей дочери и на что способны дети.
Шок и смятение общественности выразились в редакционных статьях, которые появились по всему региону. Один из обозревателей из Луисвилля, Джим Адамс, описывая внешность Мелинды Лавлесс, назвал её “безупречной” убийцей, "чьи волосы мог рисовать Боттичелли, чей гардероб подобран только после долгого пребывания в торговом центре".
В колонке повествовалось о четырёх "нормальных" на вид подростках, которые совершили преступление в отношение Шарер. Указывалось, что на той же неделе 15-летнюю девочку Би Джей Квайр нашли мёртвой в соседнем округе Олдхэм, и полиция обнаружила, что убийство совершил её парень; а в западном Луисвилле 15-летнего мальчика застрелила, предположительно, 18-летня девушка, которую он никогда не встречал.
"Подростковый возраст, какими я знал его 20 и 25 лет назад, давно не существует, – писал Адамс. – Родительский контроль, какой мы знали, исчез. 25 лет назад я никогда не услышал бы о чётырех девочках-подростках, которые всю ночь где-то тусили; даже у самых оторв в школе был комендантский час, и никто никогда не слышал, чтобы на следующий день они говорили об убийстве маленьких детей, когда были в городе".
Другая редакционная статья, написанная обеспокоенным гражданином из Коридона, штат Индиана, отреагировала на колонку Адамса, попросив правительство серьёзно подумать о профилактических программах для детей.
"Наше общество гораздо эффективнее назначает наказание после совершения преступления, чем принимает превентивные меры, чтобы дети не выросли в людей, способных совершить подобные преступления, – писала женщина из Коридона. – Некоторым трудно, если не невозможно, испытывать симпатию к Мелинде и Лори. Неужели было так трудно выявить и исправить их виктимизацию, когда им было 8, 10, или 12 лет – то есть, до того, как их ярость достигла точки невозврата?"
Однако в Мэдисоне общественность не беспокоилась об обращении с детьми; по большей части граждане жаловались на то, что репутация их идеального городка навсегда запятнана. Только люди, непосредственно вовлечённые в дело, казалось, приняли реальность.
– Теперь нас называют городом, породившим убийц, – откровенно сказал журналистам Майк Уолро. – Стивен Кинг бы до такого не додумался, – сказал Уолро, пытаясь донести до всех, что это преступление забудут не скоро, что община Мэдисона больше не может укрываться от насилия и сексуальной безнравственности, которые заполонили большие города.
Многие отказывались даже говорить о деле Шанда Шарер. Они с готовностью прятали голову в песок.
– То, что сделали девочки, это чудовищно, и люди не хотят признавать, что эти девочки отсюда, – сказал один из жителей Мэдисона. – В этом районе практически не было преступности. Совершить что-то подобное – всё равно что сбросить бомбу. Девочки, которые сделали это с Шандой, сделали то же самое с нашим городом. Это было почти так, как если бы город умер.
Прокурор Гай Таунсенд на пресс-конференции после вынесения приговора девочкам
В новостях местного телевидения показали реакцию двух двоюродных сестер Пегги Такетт, Мэри Блэр и Фрэнсис Картер, которые обе сказали, что приговор девочкам был слишком мягким. Они сказали прессе, что знали о занятиях Лори колдовством, но «никогда не думали, что это зайдёт так далеко». Блэр обвинила родителей Лори в преступном поведении дочери, утверждая, что девочка была нелюбимым ребенком, которую «практически воспитывала бабушка». Лори проводила там много времени, потому что бабушка разрешала ей смотреть телевизор и заниматься другими «нормальными» вещами. Блэр сказала, что бабушка Такетт умерла, когда Лори было 13 или 14 лет, и именно тогда Лори тронулась головой.
Шумиха в СМИ по делу Шанды Шарер продолжалась, звонки поступали со всего мира. Журналисты, ведущие телевизионных ток-шоу и голливудские продюсеры связались с родителями Шанды и адвокатами четырёх девочек. Поскольку никто не хотел выступать по национальному телевидению, представители таких телешоу, как "Печатная копия", "Внутреннее издание", "Ларри Кинг в прямом эфире", "Донахью", "Мори Пович" и "Салли Джесси Рафаэль" получили отказы с обеих сторон.
6 января, после того как местная телевизионная станция сообщила, что Лори Такетт ведёт переговоры о продаже своей истории теле– и кинопродюсерам, Стив Шарер и Джеки Вог подали иск о возмещении ущерба в размере 1 млрд. долларов, пытаясь помешать любой из девочек извлечь выгоду из своего преступления.
– Во время своих показаний Лори Такетт не могла вспомнить ничего из того, что произошло, – сказал Шарер изданию "Courier Journal". – Теперь внезапно она всё вспомнила и хочет продать свою историю. Это пощёчина нам.
Боб Дональд, адвокат, которого Воут и Шерер наняли для подачи иска, сообщил газете, что семья не против возможности публикации книги или фильма; однако они хотели бы контролировать любое освещение дела.
– Если что-то происходит, – сказал Дональд, – семья хочет убедиться, что это сделано тактично и без лишнего смакования, как в фильмах Эми Фишер[11]11
Американка, получившая широкую известность как «лонг-айлендская Лолита». В 1992 году, в возрасте 17 лет, она выстрелила и тяжело ранила Мэри Джо Буттафуоко – жену своего любовника Джоуи Буттафуоко. Фишер была обвинена в попытке убийства первой степени, признала себя виновной в нападении при отягчающих обстоятельствах первой степени и была приговорена к 15 годам тюремного заключения. После досрочного выхода из тюрьмы в 1999 году Фишер стала журналисткой и писательницей, а с 2007 по 2012 год – порноактрисой (прим. перев.).
[Закрыть].
Закон Индианы предусматривает, что любые деньги, которые преступник получает за права на трансляцию или публикацию, должны быть депонированы в фонд жертвы преступления. Преступник может получить только 10% этих денег, которые будут использованы исключительно для покрытия судебных издержек, а остальные 90% пойдут семье жертвы. Поэтому крайне маловероятно, чтобы какая-либо из девочек могла извлечь выгоду из любого коммерческого рассмотрения их дела.
19 января Даррел Оксье попросил суд Джефферсона провести суд над Хоуп Риппи вне Мэдисона из-за широкого освещения в новостях. В конце концов было решено сменить место проведения суда. Дело Риппи было передано верховному судье Сент-Джозефа Жанне Журдан из Саут-Бенда, штат Индиана, и была назначена новая дата судебного разбирательства.
26 января началось слушание по вынесению приговора Тони Лоуренс. Несмотря на то, что большую часть предыдущих показаний включили в протокол, заседания продолжались два с половиной дня.
Стива Генри вызвали для дачи показаний. Он заявил суду, что заявления Лоуренс сыграли важную роль в том, чтобы заставить Мелинду и Лори признать себя виновными.
Мелинда Лавлесс выступила свидетелем и признала, что не заключала сделку о признании вины до тех пор, пока не прочла четыре заявления Тони Лоуренс полиции.
Лори Такетт, давая показания, отвечала на вопросы адвоката защиты Лоуренс, Пола Бо – молодого адвоката из Мэдисона, у которого было мало опыта в делах об убийствах.
В ходе допроса Бо пытался заставить Лори свести к минимуму роль Тони в преступлении, но не получил от Такетт желаемых ответов. Она в основном рассказала суду, что Лоуренс не брал никакой одежды у Шанды, не выливала Пепси из двухлитровой бутылки на заправке, не выходила из машины у кострища и на месте убийства, но всё это уже было известно.
Клифтон Лоуренс дал показания о событиях 11 января, когда привёл дочь в управление шерифа, чтобы она сообщила о совершённом преступлении. Он также рассказал о боли и страданиях Тони после убийства, описав заключение Тони в тюрьме округа Скотт, её попытку самоубийства и результаты психологического освидетельствования дочери, которое провели в клинике "Лайфспринг" в Джефферсонвилле.
