Текст книги "Бескрылый ангел"

Автор книги: Аделина Белая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– Нет.

– О, мой друг, это давняя дивная история. Мы были еще желторотыми лицеистами. Кажется, нам было лет по семь. Так вот однажды наш класс ставил «Гадкого утенка». Главную роль играл, естественно, я. И на следующий день мы с Марком пробрались в нашу лицейскую костюмерную. Как ты думаешь, зачем?..

Андрей вскочил с кресла и, озираясь, сделал несколько крадущихся шагов по комнате. Смеясь, Никита пожал плечами.

– За крыльями! – торжественно произнес Андрей.

– За крыльями? – удивился Никита.

– За крыльями. За картонными крыльями, обклеенными перьями. И вот мы с Марком надели крылья и поднялись на крышу. Ангелу захотелось полетать, а я в то время был наивным романтиком и пошел у него на поводу. А дальше… дальше подошли мы к самому краю. Смотрю вниз – высоко. А тут как раз наш классный выходит. Я Марка за штаны и назад. А он на меня с кулаками. Внизу уже целая толпа собралась. Нашего классного чуть удар не хватил. Он– то и снял нас с крыши. А потом объявил при всем классе: «Этой святой двоице я ставлю по двойке по поведению, и чтоб завтра пришли в школу с родителями!..» И вот в честь этого случая теперь крышу этого дома украшает позолоченный ангел, – торжественно закончил Андрей.

– Позолоченный ангел появился гораздо раньше, – смеясь, возразил Марк.

Семья Софоновых жила теперь в двухэтажном, роскошно обставленном особняке из красного кирпича с высокой крышей, украшенной шпилем, на котором безмятежно восседал золотистый ангел.

– А почему тебя не прозвали Ангелом? Ведь вы вместе собирались полететь? – обратился Никита к Андрею, накладывая себе в тарелку салат с орехами и грибами.

– А ты посмотри на меня и скажи, ну какой из меня ангел?

Ангел из Андрея, действительно, был никакой. Нужно хорошенько напрячь фантазию, чтобы представить херувима с живыми, озорными, темно-карими глазами на смуглом лице, с задорно вздернутым носом, большеватым ртом, постоянно обнажавшим в насмешливой улыбке крупные белые зубы, и с всклоченным ершиком черных волос.

Марк являл собой полную противоположность другу. Золотисто-русые, слегка волнистые волосы до плеч, глубоко-серые глаза и беззащитно-детская линия рта, в самом деле, придавали сыну Вячеслава Софонова сходство с ангелом.

Хоть все три друга были одинакового возраста, Никита вел себя, пожалуй, слишком взросло для своих девятнадцати лет. В его небольших карих глазах не было ни тени мечтательности. Широкий нос, большой рот с толстыми, но строго и красиво очерченными губами, жесткая линия высоких скул, короткие темные волосы – все это придавало его лицу спокойную мужественность. Сдержанные уверенные движения и низкий ровный голос свидетельствовали о внутренней силе, а спортивное телосложение – о физической. В Никите не было ни романтической симпатии Марка, ни задорного обаяния Андрея, но, если верно, что мужчина должен быть чуть красивее обезьяны, то Никита, бесспорно, являл собой идеал мужской красоты. Ростом он был ниже Марка. Но Марка несколько портил горб, придававший его красивой фигуре какую-то отрешенность. Андрей же, несмотря на невысокий рост и некоторую щуплость, выглядел довольно стройным благодаря необыкновенной ловкости и подвижности.

Марк, как и Мария, не любил шумные вечеринки, и на свой девятнадцатый день рождения пригласил только самых близких друзей: Андрея, которого знал с первого класса, и Никиту, с которым подружился на первом курсе экономического факультета. Андрей учился на отделении пиара другого вуза.

– История, конечно, интересная и многое объясняет, – неопределенно улыбаясь, согласился Никита, когда Андрей вернулся в кресло. – Но есть еще одно обстоятельство… В институте никто не знает о вашем неудавшемся полете, а Марка снова прозвали Ангелом. Что ты скажешь на это?

– А что можно на это сказать? – пожал плечами Андрей. – Ангел – он ангел и есть. Не удивлюсь, если за плечами у нашего Ангела вовсе не горб, а сложенные крылья.

Марк всегда очень болезненно воспринимал любой намек на этот свой, пожалуй, единственный физический недостаток, но на этот раз с легкостью простил другу его беспечную бестактность – только опустил глаза.

– Что это? – Андрей поспешил перевести разговор на другую тему и взял с журнального столика маленькую книгу в голубом переплете, распахнул ее наугад. – «…И ученики, увидевши Его идущего по морю, встревожились и говорили: это призрак; и от страха вскричали. Но Иисус тотчас заговорил с ними и сказал: ободритесь, это Я, не бойтесь.

Петр сказал Ему в ответ: Господи! Если это Ты, повели мне прийти к Тебе по воде.

Он же сказал: иди. И вышед из лодки, Петр пошел по воде, чтобы подойти к Иисусу;

Но, видя сильный ветер, испугался и, начав утопать, закричал:

Господи! Спаси меня.

Иисус тотчас простер руку, поддержал его и говорил ему: маловерный! Зачем ты усомнился?

И когда вошли они в лодку, ветер утих».

Это ты читаешь?

– Да, а почему тебя это удивляет?

– Да нет, это меня совсем не удивляет! Не собрался ли ты, Ангел, в монастырь?

– Ты угадал! Как раз туда я и собрался, – пошутил Марк.

– Какие– то у вас сегодня разговоры… Ангелы, монастырь… – Никита оторвался от салата, снял со стены гитару и, развалившись на диване, стал наигрывать простую, грустную и приятную мелодию. Приятен был и его низкий сильный голос:

Ты устало идешь навстречу мне,

Отражаясь в весенних лужах.

Мы так долго мечтали о весне,

Но теперь нам уже не нужен

Сумасшедший апрель.

Его капризы так нелепы.

Как привыкли мы к белой земле,

Как привыкли мы к белой земле,

Как боится, боится зима,

Зима умереть.

Твои мысли печальней, чем луна,

И грязней весеннего снега.

Скоро в заспанный город придет весна,

И напомнит тебе обо мне

Сумасшедший апрель.

Его капризы так нелепы.

Как привыкли мы к белой земле,

Как привыкли мы к белой земле,

Как боится, боится зима,

Зима умереть.

Андрей задумчиво потягивал вино:

– Чья это песня?

– Моя.

– Твоя? – удивился Андрей. – Ты никогда раньше не говорил, что сочиняешь песни.

– А я никогда их и не сочинял, – согласился Никита. – Это первая. Как-то сама– собой получилась.

В дверях появилась Мария с высоким тортом в руках, на котором горели девятнадцать свечей:

– С днем рождения, Марк!

Аккуратно поставила на столик мерцающее– кремовое великолепие.

– Теперь загадай желание и задуй свечи.

Марк набрал в легкие побольше воздуха и наклонился над тортом. Свечи гасли одна за другой.

– Ну давай, давай, еще!.. – подбадривал Андрей.

Но три огонька по-прежнему упрямо горели среди кремовых роз.

Глава 9

Дама под Вуалью

– Наверное, они думают, у меня очень много свободного времени!

Вебер был взбешен. Мало того, что заболели две танцовщицы, прошло уже полчаса с начала репетиции, а Кристина и Вячеслав все не появлялись.

Наконец тяжелые деревянные двери распахнулись, и в огромный темный зал без окон вместе с весенней свежестью впорхнула Кристина в светлых джинсах и пестром свитере. Длинные темно– ореховые волосы свободно спадали на спину. Зеленые глаза радостно сияли.

– Когда я научу тебя не опаздывать? – проворчал Вебер.

– Даже не пытайся, папа. Проще научить обезьяну летать. Представляешь, какой получится номер?

Девушка состроила нагло-капризную гримаску и рассмеялась.

– Иди переодеваться, – и Вебер снова с раздражением набрал номер Вячеслава Софонова. Опять напрасно! Но вот в открытые двери вошел улыбающийся Вячеслав. Эдуард же был мрачнее тучи, и улыбка напарника только разозлила его.

– Я звонил тебе пять раз. Думал уже, что-то случилось.

– Ах, да! Я отключил телефон, – отозвался Вячеслав и загадочно добавил. – Чтобы не мешал…

– Не мешал – чему?

– Это не имеет отношения к делу. У меня для тебя сюрприз.

– Сюрприз? Какой еще сюрприз? – все еще недовольно, но уже с любопытством поинтересовался Эдуард.

– Я пришел не один.

– А с кем же?

– С девушкой.

– С девушкой?!! Это и есть твой сюрприз?! – от негодования Вебер едва не подпрыгнул на стуле. Даже он, Эдуард Вебер, не доходил до такой наглости. – Значит, я жду его здесь целый час!..

– Тридцать пять минут, – примирительным тоном поправил Вячеслав.

– Надо готовиться к открытию летнего сезона, а он в это время…

– У меня родилась гениальная идея, – многозначительно прищурился Вячеслав.

– Долго же ты рожал ее. Целых тридцать пять минут…

Вячеслав подошел к дверям:

– Заходи!

В прохладный полумрак зала прошла девушка в белых брюках, с огромным рюкзаком за спиной, на который великолепным огненно-рыжим водопадом струились длинные вьющиеся волосы. Ее лицо от скул до подбородка закрывала непроницаемая черная вуаль с серебристыми мушками, оставляя открытыми только ярко– накрашенные глаза и высокий лоб, на который небрежно спадали золотые завитки волос.

Вебер бесцеремонно подошел к девушке, но Вячеслав разгадал его намерения и резким движением руки помешал напарнику поднять вуаль.

– Ты что! Я же должен знать, с кем имею дело!

Кристина вернулась в ярко-красное платье.

– Конечно, папа. Пусть она снимет вуаль. Мы должны посмотреть на нее.

Но, не обращая внимания на слова дочери Эдуарда Вебера, девушка в вуали царственной походкой прошла мимо нее, за кулисы, и через минуту появилась в черном платье с высоким воротником и широкими рукавами, усеянными серебристыми мушками. От очень узкой талии юбка расширялась огромным колоколом. Лицо по-прежнему было закрыто вуалью.

– Настоящая пиковая дама! – Вячеслав довольно щелкнул пальцами. – Музыку!

Полилась нежная, медленная мелодия.

– Нет, не то! не то!

На секунду музыка смолкла, потом откуда-то издалека прозвучали томные септаккорды, складываясь в волнующую знойную мелодию.

Девушка в черном несколько раз резко изогнулась в талии, сделала несколько четких и вместе с тем плавных движений руками и застыла, отклонившись вбок и как бы отталкивая кого-то от себя.

Мелодия почти стихла, потом запульсировала с неожиданной силой. Девушка под вуалью несколько раз со скоростью юлы повернулась на месте, сохраняя при этом царственность. Ее ноги были полностью скрыты под платьем, но талия, плечи поражали, зачаровывали необыкновенной гибкостью. Она была похожа на ожившую шахматную королеву.

Кристина и Эдуард Вебер надеялись, что хоть раз вуаль поднимется, и они смогут увидеть лицо этой загадочной леди в черном. Вуаль почти не шелохнулась.

Когда танец кончился, Вебер щедро наградил таинственную незнакомку аплодисментами:

– Браво! Браво! Вы приняты. Итак, ваше имя?

Девушка в черном молчала, за нее ответил Вячеслав:

– Она не разговаривает.

– Как это не разговаривает? Она немая?

– В «Эйфории» – да!

– Что это значит? – вспылил Эдуард.

– Это значит, что она должна оставаться тайной, – ответил Вячеслав. – Для всех, кроме меня.

– Но я должен увидеть ее лицо, услышать ее голос. Как-никак мы с тобой напарники, – настаивал Эдуард.

Но Вячеслав остался непреклонен.

– Для одного из нас она должна оставаться женщиной-загадкой. Тогда получится действительно хороший номер. Если ты увидишь ее лицо, то будешь уже совсем по-другому смотреть на нее.

Вебер, нахмурившись, согласился:

– Ну хорошо… Как ее зовут и где ты ее нашел?

– Леди Икс, Дама под Вуалью, Пиковая Дама… Как тебе больше нравится?

Вебер нахмурился еще больше:

– Она красива?

– Возможно.

– Ну если она что-нибудь выкинет, отвечать будешь ты. Я тебя предупреждаю. – И, помолчав, Эдуард добавил. – Но танцует она шикарно. Леди Икс, Дама под Вуалью, Пиковая Дама… Пожалуй, Дама под Вуалью лучше всего. Она и правда станет гвоздем программы.

– То есть как это, папа? – обиженно надув губки, Кристина села рядом с отцом. – А как же танец с огнем?

Карина не выступала уже больше года. В свой последний выход она нечаянно задела несколько свечей и едва не спалила сцену. Теперь танец с огнем перешел по наследству к семнадцатилетней Кристине. Пока это был ее единственный номер, но он вот уже два месяца был гвоздем программы, и это льстило юной танцовщице, и вдруг неизвестно откуда появляется эта Дама под Вуалью.

Вечером Дама под Вуалью незаметно покинула «Эйфорию».

Вебер сидел в казино и раскладывал на черном круглом столике пасьянс. Вячеслав задумчиво потягивал коктейль. Эдуард раздраженно смешал карты:

– У меня не выходит из головы эта женщина. Ну хотя бы расскажи, как она выглядит. – Вебер вытянул из кучи карт одну. – Пиковая дама!.. У нее роскошные рыжие, нет, золотые волосы…

Вячеслав неопределенно усмехнулся. Вебер продолжал:

– Шикарная фигура. И зеленые кошачьи глаза. Пиковая дама…

Эдуард повертел в руке карту с изображением пиковой дамы:

– А знаешь, самые красивые женщины – это женщины под вуалью.

И чем меньше они говорят, тем лучше. Она очень красива?

– Да! – Вячеслав вырвал из рук Вебера карту с пиковой дамой и вышел из зала казино.

Игроки еще не начали собираться, бармен не спеша расставлял стулья и смахивал пылинки со столиков и рулеток.

Вебер сидел, уронив голову на руки. Какая-то пустота давила на него изнутри. Он достиг всего, чего хотел. На месте Свечи выросла блистательная «Эйфория», совершенно затмившая «New– Атлантиду». Весь первый этаж занимал огромный шоу-зал. На втором размещались кафе, бары, ресторан. На третьем – казино и игровые залы. Четвертый этаж сверкал огнями танц– полов. На пятом располагался Зеркальный лабиринт или Лабиринт смеха. На шестом – Лабиринт ужасов. Седьмой этаж отведен под виртуальный зал, восьмой – под вакуумный. А девятый Вебер придумал превратить в волшебный эдем, где растут экзотические цветы и деревья, поют тропические птицы. А скоро здесь появится Звездная карусель…

Одна за другой звезды зажигались на небосклоне. Первые посетители подходили к игровым столикам, делали первые ставки. Из соседнего зала доносился пьяный смех.

Эдуард вдруг почувствовал себя бесконечно одиноким. Его охватила безысходная тоска, парализующая все мысли, и, не отдавая отчета своим действиям, как лунатик, услышавший зов полной луны, Эдуард Вебер направился в бар.

Глава 10

Соперники

Удобно усевшись на диване, Карина подперла подбородок ладонью. Они с Вячеславом часто проводили время в Эдеме. Вебер редко поднимался на девятый этаж «Эйфории», предпочитая второй, где находились бары. Он совершенно потерял всякий интерес к жене и, кажется, даже не заметил, что вчера она вернула своим волосам черный цвет. Эдуарда сейчас интересовала только одна женщина, чье лицо было скрыто под черной вуалью, как и ее голос, чувства, мысли. Но эти бездонно– зеленые глаза все больше и больше затягивали его в омут. Впервые он не знал, как вести себя с женщиной. Вдобавок ко всему его мучила жестокая ревность. Вячеславу Софонову известен адрес Пиковой Дамы, он слышит ее нежный голос, видит ее прекрасное лицо.

– Тебе пора бы уже платить мне как своему личному психологу, – мягко пошутила Карина. – Рассказывай, что там у тебя?

Она все еще была хороша, по-прежнему любила красный цвет, правда, теперь ей больше нравились темно-красные, ближе к вишневому, тона, которые отлично сочетались с ее блестящими, только что окрашенными волосами. В ее зеленых глазах по-прежнему играли веселые чертики, только от крыльев носа расходились разочарованные складочки.

Вячеслав почесал затылок:

– Все дело в моем сыне. Он решил свести меня с ума.

– Марк? Вы опять поссорились?

– Он и ангела из себя выведет. Знаешь, что он мне вчера заявил? Что хочет быть художником и скорее уйдет в монастырь, чем переступит порог «Эйфории». Мой сын – и вдруг художник!

– Не вижу в этом ничего плохого. А если у мальчика талант?

– Не забывай, что этому мальчику уже двадцатый год, и никакого таланта у него нет. Я бы еще понял его, если бы у него, действительно, был талант. Но из него такой же Леонардо да Винчи, как из меня Моцарт… Не боишься, что муж устроит тебе сцену?

– Меня бы это позабавило. Но сейчас он слишком занят этой немой куклой под вуалью.

– Никогда больше не говори о ней так, – вспылил Вячеслав.

Карина сделала кокетливо-усталое лицо:

– Что? И ты тоже? Наверное, она чертовски красива. А если я завтра надену вуаль, ты полюбишь меня?

– А разве я не люблю тебя?

– Нет. Ты не любишь ни меня, ни свою жену, ни эту… Даму под Вуалью.

И Карина быстро скрылась в лимонно-пальмовых зарослях.

………………………………………………………………………………………………….

Этот вечер Вячеслав решил провести с семьей. Он почувствовал легкий укол совести, когда увидел, как удивился Марк его раннему приходу, и как радостно заблестели глаза у Марии. Нахмурившись, Вячеслав возобновил серьезный разговор с сыном:

– Ну как дела в университете?

– Нормально, – осторожно ответил Марк.

– А нормально, это как?

– Как всегда.

– Ах, вот как!.. То есть с тройки на двойку. И это мой сын, будущий коммерческий директор «Эйфории»!..

Почувствовав, куда клонит Вячеслав, Марк попытался скрыться в своей комнате, но отец последовал за ним.

– Папа, ты знаешь, шоу-бизнес – не моя стихия.

– А что твоя стихия? Безделье? Я в твоем возрасте уже думал о будущем! – Настенные часы пробили семь раз. – Сейчас будут показывать мое шоу!

И Вячеслав поспешил в зал, нажал кнопку на пульте.

Экран засверкал ярчайшим пульсирующим фейерверком. «Эйфория! Эйфория!» – истерично кричали тысячи голосов.

По коже Вячеслава пробежала легкая дрожь упоения своим успехом. Он чувствовал себя на вершине блаженства.

С облегчением вздохнув, Марк опустился в кресло. «… А также танец с огнем и гвоздь программы: тайна из тайн, женщина из женщин. Она загадочней Сфинкса и египетских пирамид, Туманности Андромеды и улыбки Моны Лизы. Ее лицо всегда скрыто под вуалью. Она танцует, как богиня грации, она – Пиковая Дама. Леди икс. Женщина без имени. Она – Дама под Вуалью. И сегодня она будет весь вечер танцевать для вас. Только для вас!»– доносилось из зала.

Марк закрыл глаза, и воображение нарисовало ему узор из ослепительных неземных цветов.

«А сейчас на этой сцене… Наверняка, вы догадаетесь сами… Мы знаем, что по наследству можно передавать дома, землю, капитал. А можно ли передать по наследству танец? Можно. Даже если этот танец – с огнем. Когда-то его исполняла несравненная Карина Вебер, теперь он перешел к ее дочери – Кристине. Встречайте!»

Марк насмешливо поморщился. Он много раз видел выступления Карины по телевизору. Умом он признавал ее привлекательность и талант, но почему-то она ему не нравилась, и он не мог этого объяснить.

«Карина, Кристина – даже имена какие-то похожие, – мелькнуло в голове у Марка. – Наверное, и внешне похожи». Но так ли это, проверять не стал.

«А теперь Она. Женщина, чье имя Неизвестность. Каждый ее танец неповторим».

Марк встал. Подошел к двери.

«Женщина, которая приходит из ночи и уходит в ночь».

Направился в зал.

Экран неистово пульсировал, ослепляя блеском дорогих спецэффектов. Искрящаяся мгла озарилась сиянием миллиардов голубых звезд. Седые облака дыма клубились на искусственном небосклоне. А под высоким потолком зала «Эйфории» зажглась фосфорическая луна. Мелодия то обдавала потусторонним холодом, то звала танцевать и заставляла грезить о счастье.

Наконец, под истеричные визги толпы появилась Она, почти сливаясь с празднично сверкающей искусственной ночью. Только изумрудно-зеленые глаза, золотой шлем и огненно-рыжие волосы. Богиня Ночи! Движением руки Она заставила звезды так ярко сиять, что ночь превратилась в голубой фейерверк, а на небе зажглись еще две луны, которые сошли с дымчатых облаков к ней в ладони.

Музыка отчаянно запульсировала вместе с тремя лунами и миллиардами звезд, обжигая волнами яркого восторга.

Движения богини без имени говорили яснее слов. В них мерцала вся Вселенная, то задумчиво, то в безумном ожидании счастья.

«Я хочу летать, летать среди звезд. Я хочу стать звездой. Взорваться самой яркой вспышкой и осветить в этот миг Вселенную, – говорили ее руки, ее глаза, ее плечи. – Миг – это вечность. Вечность – это миг. Так пусть он будет прекрасным. Как звезды, как ночь, как я… Я лечу! Смотрите, я лечу! Прямо к голубым звездам! Посмотрите, я теперь тоже звезда, самая яркая из них, я богиня звезд. Еще миг, и я взорвусь голубой вспышкой, озаряя Вселенную.

И вот меня больше нет, потому что я стала Вселенной. Я хочу летать…»

Минуту зал зачарованно молчал, потом взорвался неистовыми истеричными криками. Марку вдруг захотелось оказаться там, в огромном зале «Эйфории», обезумев от восторга, кричать вместе со всеми.

На экране замелькали улыбки спонсоров и корреспондентов. Марк, вздохнув, выключил телевизор. Повернулся к Вячеславу и увидел в глазах отца тот же восторг, что переполнял его самого.

– Наверное, мне все– таки стоит сходить в «Эйфорию». Может быть, я и изменю свое отношение к шоу– бизнесу, – Марк попытался придать своему лицу беззаботное выражение. – Кстати, когда следующее выступление Дамы под Вуалью?

Вячеслав с раздражением посмотрел на сына и, хлопнув дверью, вышел из комнаты.

Глава 11

Девушка под красным зонтиком

Долгие месяцы зимы, непредсказуемый март, кажется, навсегда остались в прошлом. Наконец-то наступила весна. Настоящая весна! Конец апреля! А– пре– ель… Какое нежное, певучее слово. Как много оно обещает!

Долгий, но теплый и совсем не назойливый дождь. Он ни капли не похож на осенний, серый, тоскливо-томительный и бесконечно однообразный.

Улица оживилась волшебным фейерверком раскрытых зонтов. Черные, желтые, ярко-розовые, бирюзово-голубые, ядовито-зеленые, красные, фиолетовые… Просто интересные мужчины превращаются под ними в таинственных и элегантных незнакомцев, а просто хорошенькие женщины в сказочных обольстительных фей.

Вячеслав приоткрыл дверь ювелирного магазина с громким названием «Сердце океана» и поморщился, попав под обильные струи, кажется, первого в этом году теплого дождя, но тут же улыбнулся, раскрыв зонт и вспомнив, что только что купил изящное ожерелье из черного фианита и самодовольно улыбнулся. Многие мужчины хотели бы оказаться на его месте. Да, сейчас он запросто поедет к женщине-мечте, неприступной для других, будет пить с ней чай и шампанское, а вечером они, может быть, поедут в какой-нибудь маленький, уютный ресторанчик на окраине города. А как заблестят ее глаза при виде ожерелья! Теперь, когда эту женщину окружал ореол таинственности, восхищение мужчин, она стала особенно дорога Вячеславу. Он направился к автомобилю, предвкушая незабываемый вечер. Но вдруг мысли Вячеслава приняли иное направление. Навстречу ему летящей походкой двигалась девушка под ярким красно-розовым зонтиком. На ней было, пожалуй, слишком легкое длинное ярко-сиреневое платье, оставлявшее обнаженными плечи и отделанное искусственным мехом. Прохожие останавливали на девушке любопытные взгляды, но она совсем не замечала их, в уголках ее больших голубых глаз и маленького аккуратного рта дрожала радостно-мечтательная улыбка. Ярко-каштановые волосы полукругом ложились на плечи. В немного наивных глазах, по-детски пухлых губах, розовых щечках, аккуратном носике и нежном овале лица незнакомки было что-то, что делало ее похожей на куклу.

Вячеслав окинул девушку под красным зонтиком восхищенно-оценивающим взглядом и решил, что ей лет восемнадцать и что она, скорее всего, подрабатывает танцовщицей в каком-нибудь дешевом, безвкусном клубе.

Почти не осознавая своих действий, владелец «Эйфории» повернулся на 180 о и последовал за красно-розовым зонтиком. Походка его обладательницы, размеренная и воздушная, завораживала Вячеслава. «Да, наверняка, танцовщица».

Неожиданно незнакомка ускорила шаг и, порхая по мокрому асфальту, вскочила на подножку трамвая. Смешно перепрыгивая через лужи, Вячеслав последовал за ней.

Через несколько остановок девушка вышла и, раскрыв яркий зонтик, свернула на влажную каштановую аллею.

«Ну конечно, „КлубНика“!» Владелец «Эйфории» усмехнулся, довольный своей проницательностью.

Действительно, незнакомка направилась к старому зданию, контрастирующему с яркой претенциозной вывеской, и скрылась за дверями. Вячеслав машинально последовал за ней, открыл первую дверь и остановился перед второй, услышав недовольный голос владельца клуба – Ника.

– Между прочим, шоу давно началось.

– Извини, Ник. Видишь, я так торопилась, что даже плащ забыла накинуть.

– Замерзла, бедняжка? – скабрезный вопрос остался без ответа. – Выступишь – загляни ко мне, я тебя согрею.

Застыв в междверном пространстве, Вячеслав напряженно прислушивался. Наверняка, этот лысый заморыш пытался приставать к незнакомке, потому что вдруг послышались стук каблучков и раздраженный голос Ника: «Будешь и дальше строить из себя недотрогу – можешь убираться из моего клуба!».

Вскоре до владельца «Эйфории» донеслись крики и аплодисменты из зала. Вячеслав толкнул дверь и тут же отдернул руку. А что если этот похожий на ящерицу неудачник Ник увидит его, Вячеслава Софонова, в затхлом зале своей «КлубНики»? Нет уж, такой радости Вячеслав не доставит лысому Нику. А потом весь город будет говорить, что владелец «Эйфории» посещает третьесортные клубы. Да уж, пресса не упустит случая поиздеваться над ним!

Но, с другой стороны, наверняка в «КлубНике» затрапезная аппаратура и ужасный свет, и, если он встанет в углу, никто не разглядит его в темноте.

И, подгоняемый внезапной решимостью, Вячеслав, прикрывая лицо носовым платком, купил в кассе билет и прошмыгнул в зал.

«Шоу? И это он называет шоу?». Вячеслав Софонов почувствовал прилив самодовольства и злорадства.

Половина помещения безнадежно пустовала, и владелец «Эйфории» юркнул в самый темный угол.

Посетители «КлубНики» толпились у сцены, на которой танцевали три девушки в ярко-желтом, розовом и салатном топиках и юбочках и три юноши в черных обтягивающих костюмах.

Незнакомки на сцене не было. Но вот танец кончился и к микрофону подошел Ник:

– Всем! Всем! Всем! – добрый вечер и хорошего настроения! Сегодня весь вечер с вами арт-балет «Мираж» и женщина из женщин, птица из птиц и, причем, самая голосистая – Ангелина Рубанова. Встречайте!

«Несчастный плагиатор», – мысленно прошептал Вячеслав.

И вот на сцену вышла незнакомка, в том же сиреневом платье. Яркое пятно света последовало за ней.

Владелец «Эйфории» удивленно приподнял брови. Певица? – Значит, он все-таки ошибся!

Низким и в то же время нежным голосом девушка пропела несколько популярных эстрадных песен. Потом вдруг смолкла на середине куплета. Музыка недоуменно затихла.

Ангелина подошла к старому роялю:

– Лучше я исполню что-нибудь джазовое.

Из-под ее пальцев полилась нежная солнечная мелодия. Ее голос заструился вкрадчивым и волнующим потоком. Тяжелый рояль стонал от невысказанных чувств и вдруг разразился бурными рыданиями, за которыми последовали слабые всхлипы. И снова мелодия засверкала голубыми и золотисто-солнечными лучами.

Юный свежий голос звал к солнцу и морю, и старый рояль грезил о стране безоблачного счастья и вечной любви.

Вячеславу вдруг показалось, что когда-то, может быть, в прошлой жизни, он уже слышал этот голос, эту мелодию, видел эту девушку в этом самом, нелепом сиреневом платье, так же сидящую за роялем. Последний аккорд завис в воздухе сияющей радугой под звуки аплодисментов…

Прозрачной легкой вуалью сумерки опустились на землю. Дождь уже прошел, оставив повсюду мокрые следы. Прикрывая лицо носовым платком, Вячеслав стоял чуть поодаль от входа, возле зарослей сирени. Ее влажные листочки-сердечки еще вздрагивали от скатывающихся капель.

В зале уже пульсировала дискотечная музыка, но девушка в сиреневом платье все не появлялась. Неужели!.. Нет, этого не может быть!.. И вот она выпорхнула из дверей, сорвала висевшую у входа афишу и бросила ее в лужицу.

Красочные буквы превратились в размытые пятна.

Вячеслав облегченно вздохнул.

Девушка удалялась, стуча каблучками. Вячеслав ринулся за ней. Еще минуту назад в голове владельца «Эйфории» прокручивалось множество оригинальных способов произвести впечатление на девушку в сиреневом платье, но все до одного предательски вылетели из головы, и он неуклюже закричал:

– Девушка! Девушка! Подождите, пожалуйста!

Но девушка в сиреневом платье только ускорила шаг. Зашагал быстрее и Вячеслав. Девушка в сиреневом перешла на бег. Побежал и Вячеслав.

Неожиданно девушка резко остановилась и повернулась к преследовавшему ее мужчине. Ее красивое лицо было заплакано.

– Отстаньте, отстаньте от меня! – почти прокричала она и быстрой походкой направилась к остановке.

Вячеслав и не думал отставать от нее.

– Я слышал, как вы пели.

Молчание и стук каблучков.

– У вас очень красивый голос.

То же самое.

К показавшейся из-за угла серого дома остановке подошел трамвай. Девушка побежала к открывшимся трамвайным дверям. Вячеслав поспешил за ней.

– Как вас зовут?

Молчание и стук трамвая.

– А впрочем, знаю. Ангелина Рубанова… Но Королина Рубинова было бы лучше. Да!

Но певица не слушала назойливого попутчика. В уголках ее голубых глаз дрожали слезы. Обижено дрожали и уголки маленького рта, густо накрашенного алой помадой.

– Кстати, меня зовут Вячеслав. Вячеслав Софонов.

Девушка быстро повернула голову к владельцу «Эйфории» и с удивлением узнала лицо, которое не раз видела в программах местных телеканалов и на газетных фотографиях.

– Не думала, что владелец «Эйфории» ездит в трамваях.

– Только в исключительных случаях. Вам, кажется, здесь выходить.

– Да, откуда вы знаете?

– Знаю, я шел за вами от самого «Сердца океана».

– Да? Зачем? Как холодно…

Прохладный ветер пробежал по нежной влажной листве. Липкие капли вяло падали с неба. Девушку охватила дрожь.

– О-о, я оставила зонтик в «КлубНике»!

Вячеслав снял с себя пиджак, накинул его на плечи девушке и раскрыл черный зонт.

– Ничего, я куплю вам новый.

– Нет. Спасибо. Не надо.

– В память о нашем знакомстве. Возьмите меня под руку.

– Но…

– Просто так удобнее будет идти. Вы все время куда-то убегаете из-под зонтика.

Последние слова спутника почему-то вызвали у девушки раздражение, но она ничем не выдала его.

– Ну хорошо… – и взяла под руку владельца «Эйфории».

– Вы далеко живете? Я мог бы подвезти вас. Моя машина стоит возле «Сердца океана». Если ее, конечно, не угнали.

Что-то в словах мужчины снова неприятно задело девушку.

– Нет, спасибо. Я живу здесь недалеко. Мне на ту сторону. – Девушка остановилась перед светофором, протянула пиджак Вячеславу. – Спасибо.

– Нет, наденьте, наденьте. Я не хочу, чтобы вы заболели.

– Но…

– Вернете завтра. Приезжайте завтра в шесть вечера в «Эйфорию». Я предлагаю вам работать у меня.

– В «Эйфории»?

– Да.

– Петь?

– Ну если вы предпочитаете танцевать…

– Нет-нет. Да, я согласна.

– Ну и замечательно! Вот, возьмите зонтик. Вы промокнете.

– А как же вы?

Вячеслав улыбнулся:

– Значит, не прощаемся! Жду вас завтра в шесть.

– Завтра в шесть. До свидания.

Зажегся зеленый свет. Летящей походкой девушка пересекла дорогу и скрылась за углом серого здания.