Текст книги "Ковен (ЛП)"
Автор книги: Аделаида Форрест
Соавторы: Харпер Вудс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)
– Не играй с моей энергией, демон, – сказала я, повернулась и вышла из его кабинета.
Похоже, это проблема завтрашнего дня.
УИЛЛОУ
25
Я избегала его.
Он знал это. Я знала. Я была уверена, что в этот момент об этом знала вся школа. Прошло два дня с тех пор, как он избавил меня от мучений в своем кабинете, а я отказывалась даже думать о нем.
О том, как он дышал в меня.
– Завтра ночью мы проведем нашу первую Жатву, – сказала Сюзанна, расхаживая по комнате. Ибан сидел рядом со мной, и его кокетливая улыбка никак не могла унять нарастающую во мне панику.
Из всего, что я знала о Холлоу Гроув до приезда сюда, Жатва пугала меня больше всего. Теперь, когда Грэй уже не раз питался от меня, это не должно было иметь никакого значения, но почему-то имело. Я не могла избежать его, если он приходил в мою комнату по ночам.
– Как часть договора между нашими видами, ведьмы должны были снабжать нас кровью, чтобы поддерживать наши физические формы. Этот аспект питался и хранился как священный на протяжении всех веков трудностей между нами, – сказал Грэй, засунув руки в карманы и прислонившись к дверному проему позади нас. Класс, который они выбрали, был просторнее обычного, в нем поместились все семьдесят с лишним студенток.
Я сглотнула, когда Ибан воспринял мой растущий страх от невозможности избежать Грэя, как дискомфорт от самого кормления. Он положил руку мне на колено и ободряюще сжал его.
– Все не так уж плохо, – прошептал он, и мне ничего не оставалось, как улыбнуться ему. Я проигнорировала взгляд Грэй, когда он остановился на моем лице, и сделала вид, что его не существует.
Похоже, теперь это стало моей привычкой.
– Вы имеете в виду, что они питаются студентками? Я полагала, что они питаются людьми в городе, – сказала одна из других ведьм.
Я узнала в ней одну из оставшихся одиннадцати новых учениц, на которую мне указали после погребения умершей ведьмы.
– Сосуды, которые вы видите в Холлоу Гроув, приписаны к школе. Они остаются здесь, и, находясь в этих стенах, питаются тем, чем хотят. Только несовершеннолетние, согласно уговору, не имеют права, – пояснила Сюзанна.
– Если к вам приставлен Сосуд для этой Жатвы, то завтра вечером, когда вы вернетесь с занятий, на двери вашей спальни будет красная метка. Если нет, то с восьми часов вечера вы будете обязаны оставаться в своей комнате. Если вы никогда не принимали участия в Жатве, вам помогут подготовиться, если вас выберут, – продолжал Джордж, его голос стал более сочувственным, когда новые студенты обменялись обеспокоенными взглядами. – Бояться нечего. Если вы захотите, кормление может быть очень быстрым и безболезненным.
Я сглотнула, взглянув на Ибана.
– Когда они расскажут нам про пары? – спросила я, наблюдая за тем, как он поджал губы.
– Что ты имеешь в виду? – спросил он, склонив голову набок.
– Сосуд, который выбрал нас в качестве своих кормильцев на этот год. Когда мы узнаем, кто это будет?
Потрясение на лице Ибана ничуть не уменьшило моей нарастающей паники.
– Парных связей не было уже несколько десятилетий, Уиллоу. Их перестали делать после резни пятьдесят лет назад, – прошептал он, прислонившись ко мне.
Я чувствовала пристальный взгляд Грэя на своей спине, как будто ублюдку было недостаточно осознания того, что я никогда не смогу наслаждаться общением с Ибаном. Расстояние было единственным способом успокоить его, но будь я проклята, если доставлю ему такое удовольствие.
– О чем ты говоришь?
Моя мать училась в университете после резни. Она ни разу не намекнула, что теперь все не так, что они отклонились от первоначального способа борьбы с Жатвой.
– Раз в неделю Сосуд, выбравший нас, приходит покормиться.
– Раз в неделю кормится Сосуд, приставленный к нам, но каждый раз это другой Сосуд. Это сделано для того, чтобы ведьмы и Сосуды не вступали в противоестественные отношения друг с другом, – пояснил он, пожав плечами.
– Каждую неделю разные? – спросила я, чувствуя, как дыхание вырывается из моих легких. Это не должно было иметь значения. Если один Сосуд питался от меня, этого было достаточно. Все они были одинаковы, все чудовища, скрытые в человеческой коже, созданной из земли.
Вот только мне будет гораздо сложнее использовать одержимость Грэя в своих целях. Я бы потратила меньше времени на то, чтобы пристрастить его ко мне, к моей крови, к моему телу. Не говоря уже о том, что Грэй будет питаться от другой ведьмы. Я зарычала, покачав головой, и улыбнулась, когда Ибан посмотрел на меня в шоке.
Красная метка на моей двери вырвала дыхание из моих легких. Я должна была знать, что мне выпадет несчастье быть выбранной на первой неделе, но я надеялась…
Я не знала, на что я надеялась.
– Все не так уж плохо, – сказала Делла, пропуская меня в комнату. Она подошла к кровати и взяла в руки светло-серый слип длиной до пола, который остался лежать на покрывале. – И это может быть приятно, если ты хочешь.
Она сдвинула в сторону тонкий шелковый, обнажив короткий кружевной слип.
– А почему их два? – спросил я, присев на край кровати.
– Ты носишь эту, – сказала она, взяв в руки кружевную и прижав ее к телу, вращаясь. – Если ты готова к удовлетворению более плотских желаний.
– Если я позволю Сосуду трахать меня? – спросила я, задыхаясь.
Я даже не знала, кто это будет.
Делла пожала плечами, взяла в руки шелковую ночную рубашку и протянула ее мне, что бы она ни увидела на моем лице.
– Тебе не обязательно любить кого-то, чтобы трахнуть его. Он даже не должен тебе нравиться.
– Как я могу принять решение о том, хочу я его или нет? Я даже не знаю, кто войдет в эту дверь, – сказала я, вздохнув, встала и стряхнула с плеч пиджак. Я сложила его и положила на комод, позволив пальцам опуститься на бант у горла, чтобы развязать его.
– Ты никогда не узнаешь, кем он был, и я думаю, что в этом-то и заключается его привлекательность. Это ночь веселья, никаких последствий на завтра, потому что ты даже не узнаешь его имени, – сказала она со смехом. – Тебя больше привлекают женщины? Я просто решила, что тебе нравятся мужчины из-за того, как ты флиртуешь с Ибаном. Если тебе нравятся и женщины, я могу сказать об этом Директору Торну. Есть несколько Сосудов, которые предпочитают женскую компанию.
– Нет, дело не в этом. Но ведьмы ненавидят Сосудов, так почему они должны позволять Сосудам прикасаться к ним? – спросила я, думая о том, как я отчаянно хотела избежать запретного аспекта. Как я боялась осуждения, если бы позволила Сосуду прикоснуться к себе.
Оказалось, что под покровом темноты и тайны Жатвы на это готовы пойти гораздо больше ведьм, чем я ожидала.
– Говоришь как женщина, у которой никогда не было секса в состоянии ненависти, – рассмеялась она, вставая и помогая мне расстегнуть рубашку. Я не протестовала ни против странной интимности этого процесса, ни против того, что, когда она закончила, мой бюстгальтер остался открытым для ее взгляда. Мне показалось, что она заботится обо мне, что она заправила прядь волос мне за ухо, и это была самая близкая дружба в моей жизни.
Это заставило меня почувствовать себя моложе, чем я была, чем мне когда-либо позволялось быть.
Я вспомнила руки Грэя на мне, его рот, поглощающий меня, словно он не мог решить, ненавидит ли он меня или хочет жить с его лицом между моих ног.
Я подозревала, что концепция секса ненависти имеет под собой основания.
– Не совсем секс, – сказала я, когда меня осенило.
Делла усмехнулась, понимание озарило ее лицо. Мы оба знали, что кто-то прикасался ко мне не с самыми добрыми намерениями, что он взял больше, чем я могла позволить.
И что мне это понравилось.
– Никто, кроме нас, не должен знать. Я помогу тебе подготовиться, и твой секрет будет в безопасности со мной, если ты решишь надеть кружева. Нет никакой гарантии, что он примет то, что ты предложила, но в любом случае этот секрет останется за тобой, – сказала она и отошла в сторону, когда я стянула с себя рубашку и бросила ее в корзину в углу. Юбка и носки последовали за ней, я стянула их с ног, оставшись в лифчике и трусах, и потянулась за шелковой ночной рубашкой.
Как ни заманчиво было отдать другому Сосуду то, что Грэй считал своим, это отменяло годы подготовки. Годы настаиваний моего отца на том, что если я останусь нетронутой, то Сосуд дойдет до одержимости.
Особенно, если в первый раз у меня пойдет кровь.
Я замерла, ткань затрещала в руке, сжимаясь в кулак.
– Часто ли Сосуды отклоняют предложения? – спросила я, с ужасом, поднимающимся в горле. Я попыталась сглотнуть, чувствуя, как могильная грязь внезапно заполнила мои легкие.
– По моему опыту, нет, – ответила она, слишком внимательно изучая мое лицо.
Все Сосуды питались Жатвой. Это я знала. Если бы не было парных уз – если бы Грэй не был тем, кто пришел ко мне в ту ночь, разве он был бы с другой? Даже мысль о том, что он питается от кого-то другого, вызывала у меня желание вырвать ему глотку.
Черт.
Меня не должно было это волновать. Он не был моим и никогда им не станет.
Блять. Блять. Блять.
Я сбросила шелковую ночную рубашку, и моя рука на мгновение задержалась на кружевной, раздумывая. Мелочная, мстительная часть меня хотела позволить тому, кто вошел в мою дверь, забрать все это. Я хотела отдать то, что должно было принадлежать Грэю, и показать ему, как мало он значит.
Ведьмы, возможно, никогда не узнают, но я не сомневалась, что Грэй сможет учуять меня на другом мужчине. Он будет точно знать, что я сделала, и это сослужит ему чертовски хорошую службу.
Я сглотнула, прогоняя эту мысль, и взяла в руки шелковый халат.
– Может быть, в следующий раз, – сказала Делла, ласково улыбаясь. – Первый раз – это очень тяжело. Думаю, это был правильный выбор для сегодняшнего вечера.
Я потянула за ткань, натягивая ее и позволяя ей опуститься на мои изгибы. Она обнимала каждую линию и бороздку моего тела, облегая его, как вторая кожа, словно была создана для меня.
– У меня будет достаточно времени, чтобы насладиться другими удовольствиями, – сказала я, отгоняя от себя ту часть меня, которую это волновало.
– Снимай лифчик и трусы, – сказала она, скривив губы и сморщив нос. – Таковы правила. Независимо от того, какая одежда…
– Это отвратительно, – пробормотала я, но потянулась за спину и расстегнула лифчик.
Грудь упала без поддержки, ткань прилипла к ней и не оставила ничего, кроме воображения, в полупрозрачном шелке. Спустив трусы с ног, я отбросила их в сторону и, приготовившись, перешла в центр комнаты.
– У тебя есть два варианта. Я могу пристегнуть тебя либо к кровати, либо к крюку, – сказала она, указывая над моей головой. Конечно, с потолка свисал крошечный крючок, который я не заметила.
– Пристегнуть меня? – спросила я, наблюдая за тем, как она подходит к шкафу. Она достала с верхней полки пару мягких наручников, подошла ко мне и взяла мои руки в свои. Обернув каждое из моих запястий одним из них, она стала медленно двигаться, давая мне время привыкнуть к ощущению мягкой кожи на моей коже.
Когда каждое запястье было обмотано, она скрепила наручники крошечными защелками так, что они оказались пристегнутыми друг к другу у меня на глазах.
– Это не может быть обязательно, – сказал я, и мои глаза расширились, когда она снова пошла к шкафу. Она вернулась с цепочкой, пропустила ее через петли в кожаных наручниках и обмотала вокруг моих запястий.
– Тебе нельзя позволять видеться с ним, – сказала она и бросила цепь на пол. Она держала кусок ткани перед моим лицом, и смысл ее слов стал ясен, когда я сглотнула.
– Нет, – сказала я, качая головой. – Я отказываюсь быть связанной и держать глаза завязанными.
Она вздохнула, взяв мои связанные руки в свои. Тепло ее кожи пронизывало внезапно охвативший меня холод, возвращая меня в то место, куда я не хотела идти.
Туда, где я поклялась, что сделаю все, чтобы избежать этого.
Моя грудь вздымалась, паника пришла быстро и внезапно. Я не могла дышать. Темнота сомкнулась по краям моего зрения.
– Пожалуйста. Пожалуйста, не надо, – умоляла я, качая головой из стороны в сторону.
Делла замерла, ее лицо исказилось, когда она поняла, что что-то не так.
– Уиллоу, я должна. Если я не сделаю этого, они заставят тебя. Ты меня понимаешь? Это необязательно.
Я хныкала, перебирая варианты, борясь за возможность дышать.
– Я не могу…
– Я позову Директора Торна, – вдруг сказала она, вздохнув и посмотрев на меня. – Может быть, он сможет сделать специальное предложение, если сам увидит тебя.
– Нет! – закричала я, заставив ее замереть на месте. – Крючок. Просто сделай это, – сказала я, пытаясь унять дрожь в пальцах. Моя челюсть болела от того, как сильно я стискивала зубы, от того, как я сжимала ее, пытаясь сдержать панику.
Боль помогала. Она всегда возвращала меня в настоящее.
Делла взяла со шкафа пульт управления и нажала на кнопку, пока крюк не опустился передо мной. Я смотрела на него, пока она скручивала красную ткань, перекручивала и наслаивала ее, пока не убедилась, что не смогу увидеть сквозь нее. Пока я не поняла, что останется только темнота, которая, казалось, никогда не закончится.
– Ты уверена? – спросила она, протягивая вверх одну руку.
Я не понимала, что плачу, пока ее палец не провел по влажной щеке, стирая ее с нежностью, которой я не заслуживала. Я фыркнула, отгоняя стыд.
Я кивнула, позволяя своим глазам закрыться, когда она накрыла мои глаза тканью. Как только она коснулась моей кожи, мои глаза распахнулись. В них не было ничего, кроме кромешной, вечной черноты. Ничего, кроме пустоты, лишенной всякого света и жизни.
Как будто меня похоронили заживо.
Я всхлипнула, снова зажмурив глаза и пытаясь убедить себя, что это всего лишь задние веки. Что я не была там заново.
Я была в Холлоу Гроув. Мой отец не может ко мне прикоснуться.
Не мог наказать меня, когда я не слушалась его по выходным, когда он приводил меня в свою хижину.
Делла подтянула мои запястья к крюку и накинула на него цепь. Только лязг цепей доносился до моих ушей, а не мое собственное тяжелое, рваное дыхание.
Я почувствовала, когда она отстранилась. Цепь поднялась, увлекая меня за собой, и я встала на ноги, закинув руки за голову.
– Скоро все закончится, Уиллоу, – сказала она, и ее шаги стихли.
Потом она ушла, и я снова осталась одна.
Одна в своем собственном аду.
ГРЭЙ
26
Она ждала, прикованная к потолку.
Один вдох. Один выдох.
Я слышал только, как колотится ее сердце, наполняя комнату. Я шагнул внутрь, наблюдая, как она вздрогнула от звука моих шагов. Ветки заскреблись по окну снаружи, заставив ее повернуть голову в другую сторону.
Она скорчилась в том месте, где другая ведьма помогла ей закрепиться, и я мог себе представить, как болят ее плечи. Я заставил ее ждать, желая, чтобы страх и предвкушение кипели в ее крови, прежде чем я приду к ней.
Это делало процесс еще более сладким.
Она потеряла представление о том, что такое Сосуд, кем мы должны были стать. Ей нужно было напоминание о том, на что я способен, а на что нет. Сосуд никогда не сможет полюбить ее. Она никогда не станет для него чем-то большим, чем удобство и игрушка.
Она громко сглотнула, с трудом удерживаясь на ногах. Она задыхалась, ее дыхание вырывалось из глубоких, вздрагивающих вдохов, а рот был открыт в панике.
Какого черта?
Я сделал еще один шаг к ней, наблюдая за тем, как ее тело становится совершенно неподвижным. Я сопротивлялся желанию заговорить, сохраняя тихий голос, потому что знал, что она его узнает. Несмотря на то что мне хотелось утешить ее, успокоить ее бешено колотящееся сердце, я понимал, что стоит мне заговорить, и игра будет окончена.
А мне так хотелось поиграть.
Несмотря на все усилия, повязка на глазах оставалась плотно затянутой на голове. Я подошел к ней сзади, давая ей почувствовать тяжесть моего присутствия. Ей удалось снова подтянуть под себя ноги, слегка надавить на руки и немного снять нагрузку с плеч.
Я положил руку ей на бедро, пальцы нежно гладили шелковистую ткань, пока она затихала. Меня порадовало, что она не выбрала кружевную ночную рубашку, отказавшись позволить незнакомцу взять то, что принадлежит мне. Для меня не имело значения, что трахать ее должен был я, несмотря на ее намерения.
Ее намерения отдать свое тело другому было бы достаточно, чтобы заставить меня наказать ее.
Я хотел, чтобы она была так же одержима мной, как и я ею. Это было бы идеальной кармой за то, как она пробралась под поверхность того, что создавало меня, и поселилась в моей душе.
Ее дыхание участилось, хрипы вырывались из легких, приближаясь к полному приступу паники.
– Просто покончи с этим, – прорычала она, пытаясь хоть немного восстановить контроль над собой. Сердце колотилось в такт ее словам – колотилось так сильно и быстро, что я чувствовал это по ее бедру.
Я провел рукой по передней части ее тела, прижав ладонь к обнаженной коже груди, и почувствовал ее пульс. Ее сердцебиение.
Ее тело содрогалось, дрожа от страха перед тем, чего она не могла видеть.
За то время, что я знал Уиллоу, я видел ее испуг только в те моменты, когда Ковенант грозил погрузить ее в глубокий сон. Чем бы ни был вызван этот страх, я поклялся узнать его причину.
Такая женщина, как Уиллоу, не должна была бояться.
Другая моя рука поднялась с ее бедра, я придвинулся к ней и, опираясь на ее руку, провел нежными пальцами по ее позвоночнику. Я проследил за татуировкой в виде дерева, вызывающего привыкание, щекоча ствол через шелк, пока ткань не закончилась. Мое прикосновение перешло на голую кожу, ее тепло проникало внутрь меня, несмотря на характерную прохладу.
Она вздохнула, выпуская медленный воздух. На следующем вдохе она вздрогнула, и ее легкие наконец-то полностью заполнились. Откинув ее волосы в сторону, я обнажил плечо и затылок, перевернулся на спину и убрал руку с ее груди.
Я зарылся пальцами в ее волосы, сильно оттягивая ее голову назад, когда она задыхалась. Я провел носом по ее челюсти, на мгновение подарив ей ласку и пытаясь отогнать остатки паники.
Непонятного мне страха.
Ее уже раньше кормили. Она уже давала кровь.
Все это не имело смысла, но я твердо знал, что сделаю все, что потребуется, чтобы докопаться до истины.
Запустив руку в ее волосы, я отвел ее голову в сторону. Повернув ее так, чтобы лучше достать до ее шеи. Мое дыхание пронеслось по ее коже, вызвав дрожь по телу. Мои клыки на мгновение задержались на ее коже.
Дразня. Дразня.
Я погрузил их в нее, ощущая сладкий вкус ее языка. Я пил, глядя, как она ослабевает в моей хватке, стонет от удовольствия.
Удовольствие, которого я не позволял ей достичь, когда она принимала меня за кого-то другого. Я прикусил сильнее, не в силах сдержать злость на то, что она возбудилась от кого-то другого. Это было то самое напоминание, которого я так хотел.
Все ведьмы были одинаковы и годились только для одного.
Чем больше ее кровь наполняла меня, тем сильнее я чувствовал себя обновленным.
Пробуждался, и мне не хотелось, чтобы это заканчивалось.
Ведьма разжала руки, шагнув в открытую дверь. Она подняла руку и постучала по дверному косяку, как будто я уже не смотрел на нее.
– Вы звали меня, Директор? – спросила Делла, нервы пульсировали в ней.
– Закройте дверь и присаживайтесь, мисс Тетис, – сказал я, возвращая свое внимание к лежащей передо мной бумаге. Разговор предстоял деликатный, и я понимал, что мне нужно действовать осторожно, если я хочу иметь хоть какой-то шанс не раскрыться перед ведьмами.
Только Сюзанна знала о моем доминиуме над Уиллоу и о том, что никто из остальных не будет питаться ею, пока я не откажусь от своих притязаний на нее. Я надеялся посмотреть, как будет извиваться Уиллоу, как она будет мучиться, как поймет, что не может не испытывать удовольствия от тех самых существ, которых она ненавидела.
Я хотел узнать, только ли я заставляю ее так остро реагировать на происходящее, или она просто испытывает сильное сексуальное влечение и нуждается в контакте.
– Я хочу, чтобы ты рассказала мне о том, что произошло вчера вечером.
Ведьма села на свое место, ее лицо побледнело, она смотрела на свои колени и продолжала разминать руки.
– Я… я выполнила свой долг на Жатве, Директор. Клянусь, я сделала то, что от меня требовалось.
– Не с вами. С мисс Мадиззой. Сосуд, питавшийся от нее, указал, что она была расстроена сверх того, что он считал нормальным для первой Жатвы, – объяснил я, отбросив ручку и откинувшись в кресле. Делла сглотнула, ее глаза сжались. – Как директор школы, я обязан убедиться, что он не сделал ничего такого, что перешло бы границы дозволенного. Если он напугал ее…
– Нет. Нет, я не думаю, что это был Сосуд, – сказала она, выпрямляясь. Я наблюдал за тем, как на ее лице проступает нерешительность, как она обсуждает, стоит ли ей говорить мне то, что она знает. – Она попросила меня ничего не говорить, но Уиллоу очень расстроилась, когда увидела наручники, и еще больше, когда поняла, что ей завяжут глаза.
– Вы объяснили ей суть процесса? Конечно, если бы она поняла… – я замолчал, оставив свои слова невысказанными.
– Объяснила. Она знала, что должно произойти. Не думаю, что кто-то мог ее успокоить, Директор, – сказала она, отводя взгляд в сторону. Она впилась зубами в нижнюю губу. – Я никогда не видела, чтобы кто-то так боялся.
Все во мне замерло. К тому моменту, когда я подошел к ней, ее страх покрыл всю комнату. От этого в комнате остался характерный холодок, как будто Уиллоу пыталась вызвать могилу, чтобы та поглотила ее целиком. Такое было невозможно, но это не помешало мне остановиться, прежде чем я вошел в комнату.
В воздухе ощущался отчетливый привкус магии, но растений, которые Уиллоу могла бы призвать себе на помощь, было очень мало.
– Уиллоу Мадизза? – спросил я, притворяясь невежественным, чтобы заставить ее рассказать мне больше.
– Я знаю. Она всегда бесстрашная. Видеть ее такой… – она замолчала и медленно повернулась ко мне лицом. – Я думаю, с ней что-то случилось. Что-то ужасное.
Перо щелкнуло в моей руке, и глаза Деллы расширились, когда чернила пролились на страницы, лежащие на моем столе.
– Посмотрим, что вы сможете для меня выяснить.
– Я… Что? – спросила она, открыв рот от шока. – Конечно, вы не можете просить меня шпионить за моей подругой и докладывать вам? Если что-то случилось, то ее травма должна быть ее травмой.
– Ученики этой школы – моя ответственность, мисс Тетис. Если есть что-то, о чем мне нужно знать, чтобы сделать специальные условия для будущих занятий с мисс Мадиззой, то я хотел бы быть в курсе, и я не думаю, что могу доверять ее честности, – сказал я, вставая из-за стола. Я двинулся к двери, наблюдая за тем, как она поспешно собирает свою сумку с книгами и перекидывает ее через плечо.
– Вы знаете, что она не любит темноту, и ей не нравится, когда ее сдерживают. Разве этого недостаточно? – спросила она, протягивая руку, чтобы коснуться моего предплечья. – Пожалуйста. Позвольте ей хранить свои секреты.
То, что она осмелилась прикоснуться ко мне, говорило о ее отчаянном желании помочь Уиллоу, и я понял, что ведьмочка пробралась не только под мою кожу.
Она обрела друга, судя по всему, настоящего, когда я думал, что в Холлоу Гроув такие вещи невозможны.
Я отмахнулся от ее прикосновения, вернулся к своему столу и кивнул в знак согласия.
– В Кристальной Лощине не может быть секретов.
