Текст книги "Рабыня для друга (СИ)"
Автор книги: Адалин Черно
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)
Глава 9
– Какая ты… податливая, – шепнул Матвей на ухо, блуждая рукой по моему телу.
От звука его голоса по телу пробежал заряд тока, а его рука касалась самых заветных точек, от чего я, кажется, забыла, как дышать. Дура ты, Соня! Думаешь черти знает о чём, в то время, как тебе нужно просто пнуть его ногой в пах и пусть делает что хочет.
Двинул правую руку к моему животу, поднял майку и коснулся горячей ладонью, заставляя томительному ожиданию собраться глубоко внутри, ожидая своей разрядки. Медленно поводив пальцем вокруг пупка, Матвей опустил руку ниже, поднял юбку и, отодвинув трусики, пробрался пальцем к чувствительному бугорку.
– Чувствуешь, какая ты мокрая? – снова шепчет на ухо, заставляя закрыть глаза от блаженства.
Водит указательным пальцем по клитору, а я чувствую, как влага продолжает сочиться из меня. Непроизвольно ёрзаю, а он принимает это на свой счёт.
– Хочешь большего, да?
Входит в меня двумя пальцами, от чего я тихо вскрикиваю. Делает круговые движения и вытаскивает руку, поднося её к моему лицу и показывая, насколько я возбуждена.
– Ты невероятно… пахнешь, – водит рукой по моей щеке, оставляя влажные следы, которые сразу же… слизывает языком?
Отчего-то от этого я начинаю дрожать ещё сильнее, а Матвей возвращает пальцы обратно, одним резким движением запуская их внутрь.
Остатками сознания я понимаю, что он далеко не аккуратен и не нежен, но мне не больно, нет, я стону от возбуждения и желания таки почувствовать этот грёбанный оргазм.
Я стою у стены, еле держась на ногах, потому что от накатившего возбуждения я вся трясусь. Видимо, Матвей это понимает, потому что немного отстраняется, приседает, берёт мою левую ногу и закидывает её… на плечо… о господи!… успеваю подумать я прежде, чем он прижимает язык к моему клитору.
К яростным движениям пальцев дополняется язык на клиторе, который вначале мягко, а потом всё усерднее касается чувствительной точки, из-за чего я уже не сдерживаюсь, стону, желая сама не зная чего.
Внизу живота собралось болезненное томление. Внезапно захотелось в туалет, я дёрнулась, но Матвей крепко удержал меня свободной рукой.
– Матвей… я… – еле шепнула.
– Я знаю, кончай, – хрипло ответил он, поднявшись на ноги, и на смену языку приложил левую руку, ударяя по клитору.
Я больше не смогла сдерживаться.
Ещё несколько толчков меня накрыл мощный оргазм, по всему телу разлились электрические импульсы, а ещё я почувствовала, как по ногам потекло что-то горячее.
– Это сквирт, девочка Соня, – хрипло шепнул Матвей, удерживая меня за талию, пока я вся билась и тряслась под его пальцами.
Кончив, я больше не смогла стоять на ногах, они подкосились, так что Матвею пришлось подхватить меня на руки и нести в мою комнату. Я плохо соображала, всё тело было расслаблено до такой степени, что я даже не успела ни о чём подумать и, как только моя голова коснулась подушки, провалилась в сон.
* * *
Матвей сел у её ног, смотря на то, как ритмично вздымается её грудь во сне. Эта девчонка вызывала в нём противоречивые чувства. С одной стороны она восхищала его своей смелостью. Ударила девчонку, переоделась, спокойно вышла. Никто ничего не понял и, если бы не Влад, неизвестно, чем бы всё закончилось. С другой стороны она его бесила своим поведением: сказано же – бесполезно. Понятно, что он для неё не авторитет и не божья заповедь, но к уму разуму ведь прислушиваться стоит.
Однако и это не всё. Было ещё кое-что. Она вызывала в нём… дикое желание и жажду помочь, и ему было трудно понять, чего именно он хочет больше. То, что он её хочет, он понял ещё в первый раз, когда ласкал её тело и целовал её губы. Ему нравился её запах, нравилось, как она извивалась, как стонала и отзывалась. О вилке, которую она спрятала под подушку он узнал уже потом, заметив краем глаза, что что-то блеснуло. Тогда это было неожиданно, но… сильно.
По правде говоря, он даже не сомневался, что она ударит, потому что по глазам было видно – хочет свободы. Извивалась под ним, стонала, почти кончила, но всё равно противилась и собиралась ударить. Не смогла, сказав, что она не зверь.
Увы, она ошиблась. Все люди в некоторой степени звери. Только начиная работать с Владом, Матвей считал себя другим: не таким жестоким, безбашенным, но со временем понял, что ничем не отличается. Он также отдавал приказы убрать, если нужно, также вершил дела шантажом. Да, не прибегал к насилию и редко трахал девочек, желая видеть их боль, но он был такой же мразью и от этого в последнее время было тошно.
Прошло пятнадцать лет, сейчас ему сорок и у него есть всё, о чём может мечтать обычный человек: деньги, власть, достаток, возможности. Всё есть, кроме счастья. Ни семьи, ни детей. Мама всё время твердит, что хочет внуков и что ей осталось недолго. Да, мама в возрасте, конечно, но ещё ого-го, но с внуками проблема.
До сегодняшнего дня у Матвея и с сексом проблемы были, а о детях он как-то даже не думал. Он снова взглянул на девушку и… улыбнулся. Обрезать такие волосы, это ж надо. Завтра придётся вести её на наращивание, да и вообще не мешало бы по салонам её поводить, но бля… она ж опять брыкаться будет. В который раз он подумал о её подруге. Что если её привести? Пообщаются, может, успокоится, перестанет брыкаться и будет вести себя нормально, а там Матвей тем временем попытается нарыть информации на Влада.
Месяц, конечно, мало, но опять же… эта рыжая бестия его утянула в свои глаза, стоны, в свой запах и то, как извивалась. Он до безумия хотел её и, если уж быть честным, то совсем не желал отдавать её кому-то, да и прекрасно понимал – сломается. Для него до сих пор оставалось загадкой, как Влад этого не понимает. Неужели действительно думает, что женщина – это бездушная игрушка, сегодня служащая для одного, а завтра настройки сменил – и работает с другим.
Матвей знал, что нихера это не так. В том, что Соня будет его, он не сомневался, но Владу она отдастся вряд ли. Она скорее предпочтёт смерть и пытки, чем подобную жизнь, и он её прекрасно понимал. Оставался один вариант – засадить того ублюдка, но сделать это, учитывая его связи и общение на короткой ноге с вышами общества, Матвей всё больше сомневался, что это вообще возможно.
* * *
Едва открыв глаза, я начала судорожно вспоминать события прошедшего дня. Неудачный побег, встреча с тем, кого я надеялась никогда не увидеть даже в страшном сне и… мой первый оргазм с мужчиной, которого я знаю меньше недели. Иначе, как идиоткой, я себя назвать не могла. Это же надо настолько отключиться, чтобы стать такой податливой, а потом ещё и спокойно уснуть.
Резко встала с кровати и в шоке уставилась на мужчину, лежавшего на полу. Что здесь делает Матвей? Стережёт, чтобы я не сбежала? Я, как бы, уже и не собиралась. Перекатилась на другую сторону кровати и слезла, направившись в ванную. Приняв душ, я, наконец, смогла взглянуть на себя в зеркало. Боже! Что я сделала? До этого была не красоткой, а уж после того, как срезала волосы, так и подавно.
И что теперь будет? Нарастят? Хоть бы перекрасили, что ли, а то этот огненный рыжий. Я немного пригладила торчащие локоны, но заметив, что особого результата это не даёт, решила, что и так сойдёт. Я, в конце концов, не соглашалась жить тут и вообще. Не нравится – пусть отпускает меня домой. Пофиг!
Вернувшись в комнату, я отметила, что Матвей всё ещё спит и, по всей видимости, вставать не собирается. Взглянула на часы. Почти десять. Меня кормить, вообще, будут? Неспешно подошла к мужчине, присела рядом с ним, решив, что пришла пора его разбудить. Правда, я не спешила. Засмотрелась.
Во сне он выглядел умиротворённым и спокойным. Жёсткие черты лица слегка разгладились, за ночь проступила щетина. Матвей дышал ровно, спокойно, а я просто сидела и смотрела. Я видела его не так часто, но сейчас он выглядел… обычным. Не эдаким отпетым бандюком и бизнесменом, считающим, что раз у него есть деньги, он владеет миром, а простым мужчиной.
Захотелось дотронуться до его лица, погладить его и ощутить его кожу. Я даже протянула руку, но вовремя её одёрнула, решив, что это будет не лучшей идеей. Встала, решив двинуться на поиски еды.
– Снова убегаешь? – услышала я, не успев дойти до двери.
– Решила поесть, – обернувшись, объяснила ему свои намерения.
– Иди ко мне, – как-то слишком мягко это прозвучало.
– Я хочу есть, – упрямо отстаивала свою позицию.
– Соня, я ведь могу и приказать, – чуть резче сказал Матвей.
Я медленно подошла к нему, присела, разместившись на таком же расстоянии, как и во время его сна.
– Дай руку, – он протянул свою ладонь, а я молча уставилась на него в немом вопросе. – Блять, Соня, я не кусаюсь, у меня нет ствола или ножа, я тебя не убить хочу, я просто прошу дать руку. Это так сложно?
Я мотнула головой и вложила руку в его ладонь.
– Расслабься, ладно? – почему-то от этой его просьбы я напряглась ещё больше, но ничего не ответила.
Мужчина взял мою руку, протянул к своему лицу и поцеловал вначале один палец, затем остальные, поочередно меняя их. Медленно он двинулся к моей ладони, добираясь до кисти. Меня пробила мелкая дрожь, внизу живота разлилось приятное тепло.
Не успела я подумать, почему так остро реагирую на этого мужчину, как он отпустил руку, снял футболку и, взяв мою ладонь обратно, положил её на свой голый торс. Я попыталась выдернуть руку, но он меня удержал.
– Соня, – хрипло произнёс он, – позволь себе изучить меня. Расслабься, я не кусаюсь. Давай просто сделаем вид, что всё хорошо, ладно?
Я колебалась. С одной стороны я хотела расслабиться и позволить ему вести меня, а с другой… я опасалась привязанности. Совсем не хотелось влюбиться в этого мужчину, а я понимала, что с моей неопытностью и розовыми мечтами это очень просто.
– Соня, решайся. Тебе всё равно придётся это сделать, пусть это будет обоюдно, ладно? – я кивнула.
Матвей взял мою руку, положил на свой пресс и начал медленно двигать рукой вверх и вниз. Я не чувствовала отвращения или стыда, внезапно я осознала, что мне этого хотелось.
– Чувствуешь меня? – хрипло произнёс Матвей. Я слабо кивнула.
На языке вертелась просьба, но я стеснялась её озвучить. Собрав, наконец, волю в кулак я решилась.
– Можно я… сама…
– Давай.
Матвей лёг на спину, закрыв глаза, за что я была ему особенно благодарна. Его взгляд меня напрягал и будоражил, а поняв, что за мной никто не наблюдает, я осмелела.
Помедлив несколько минут, я таки дотронулась к нему, нежно водя пальцами по торсу. Я изучала этого мужчину, осознавая, что испытываю удовольствие. Так, наверное, не должно быть, но он ничего мне не сделал, он не издевался надо мной и не насиловал, располагая к себе. Я обвила пальцами все шесть кубиков на прессе, двинулась ниже, касаясь его косых мышц и водя пальцами по чувствительной коже, понимая, что вижу такой рельеф впервые.
Услышала, как он шумно выдохнул, и резко одёрнула руку.
Одним резким движением Матвей уложил меня на лопатки, нависая надо мной.
– Ты невероятна, – шепнул прежде, чем по-зверски впиться в мои губы, выбивая из меня протяжной вздох.
Он не целовал. Он врывался в мой рот, сминал его в неистовом и жёстком поцелуе, его язык блуждал внутри, заставляя жару разливаться мелкой лавой по всему телу. Его руки блуждали по коже, сминали грудь, ласкали живот, спускаясь к самой чувствительной точке. Внизу живота разливалось тепло и приятное томление – первые звоночки желания.
Матвей медленно снял с меня ночнушку, покрывая поцелуями шею, грудь, живот. Я медленно выгибалась ему навстречу, утопая в его ласках, теряя себя и осознавая, что мне сложно противиться его напору.
Он водил руками по моему телу, целовал, ласкал клитор, проникал пальцами внутрь, массируя заветную точку. Я извивалась и стонала, а когда уже была на пике, не сразу поняла, что на смену пальцам пришло что-то более массивное и существенное. Всего за секунду до того, как он вошёл в меня, я поняла, что происходит. С сжалась, ожидая боли, но из моего горла вырвался крик удовольствия, когда его член заполнил меня изнутри.
Если ещё неделю назад я думала, что секс – это самое ужасное, что со мной происходило в жизни, то сейчас я готова сменить своё мнение. Это… прекрасно, несмотря на то, что я пережила.
Одним движением Матвей закинул мои ноги себе на бедра, яростно двигаясь внутри меня, трогая пальцами заветный бугорок, который распух и болел от неудовлетворённости. Несколько резких движений вместе с нежными ласками клитора и я не смогла сдержать дикого крика наслаждения, медленно разливающегося по всему телу, отчего я начала содрогаться.
– Вот так, девочка, умница. Ты умница, Соня. МОЯ умница, – шепнул, выводя из ступора.
Матвей встал и направился в ванную, а я лежала, распластанная на полу и понимала, как низко пала. Ещё неделю назад меня насиловали, а сейчас я спокойно отдалась, более того, получила удовольствие и стонала. Меня накрыла волна стыда от воспоминаний, насколько развратно я себя вела. Извивалась, стонала, раздвигала ноги. Преподнесла себя на блюдечке.
И чем я не путана после этого? Единственное отличие между мной и проституткой – я не беру денег и вообще ничего не получаю взамен. Меня просто трахают, как хотят, зная, что я не откажу. Резко села на полу, натянув обратно ночнушку. Матвей вышел из ванной в халате, взглянул на меня и бросил:
– Собирайся, тебе принесут завтра, и через час мы едем в салон и парикмахерскую на преображение.
Пожалуй, последний пункт, отделявший меня от жалкой ночной бабочки, только что разбился, оставив осколки глубоко внутри.
Глава 10
Шмотки из дорогих бутиков, салонное наращивание волос, ресниц, депиляция. Из меня делали красотку: стильную, городскую девушку, вот только зачем я так и не поняла. Я никуда не буду ходить, ни с кем видеться. Неужели он это делает для себя?
Как же низко я пала. Сижу спокойно и смотрю на себя в зеркало. Не пытаюсь предпринять попыток сбежать. Да и зачем? Куда? Меня все равно найдут и убьют, а так…
А так я буду игрушкой, готовой ублажать мужчину по первому зову, той, которую будут обучать для другого. Когда все процедуры были закончены, мне позволили посмотреть в зеркало. Там в отражении была новая я. Нет, я не выглядела, как дешевая шлюха, скорее, я походила на девушку богатого мужчины, эдакого папика. Да что там. В глазах всех этих людей я и была игрушкой сорокалетнего мужчины, снизошедшего до того, чтобы сделать из говна конфетку. Чего уж там.
Сейчас я была красивой, и нет, я себе не льстила, это было действительно так. Даже веснушки смотрелись более менее нормально. Огненные рыжие волосы мне так и оставили, увы. А я так хотела хотя бы раз почувствовать себя нормальной, не ведьмой, сломавшей жизнь родителям, не девочкой для битья из детдома и не шлюхой, готовой раздвигать ноги.
Я так хотела жить… обычно. Утром на работу, вечером домой, готовить ужин и ждать мужа, родить ребёнка, водить его в садик, в школу, оплачивать университет и на старость лет получать пенсию. Для кого-то я была тупой идиоткой, готовой прозябать от зарплаты до зарплаты, но вот такой жизни я тоже не хотела. Быть игрушкой? Сосать, когда надо, раздвигать ноги по первому требованию и красиво выглядеть, чтобы радовать глаз?
Уж не знаю, что увидели на моём лице все, кто надо мной трудился, но никто из них не проронил ни слова. А потом… потом за мной пришёл Матвей. Полоснул взглядом с головы до ног и, взяв за руку, повёл за собой к машине.
Несмотря на красивые дорогие вещи и мой новый образ, я чувствовала себя грязной. Знаю, что у меня не было выбора, меня бы принудили и силой заставили сесть в кресло, но… я даже не попыталась возразить. Сидела, как кукла и ждала, когда надо мной поколдуют, сделав красотку, под стать ему. Это ощущение прибавляла ещё и сегодняшний секс, когда я спокойно не только ноги раздвинула, но и получала удовольствие, извивалась, стонала и кричала.
Мой смех, как раскат грома в погожий день, раздался в машине. Краем глаза я заметила, как Матвей удивлённо смотрит на меня, а я просто смеюсь и не могу остановиться. Нет, мне не смешно, но смех – это хотя бы какие-то эмоции, способ выпустить пар, забыться.
– Что случилось, Соня? – обеспокоено спросил Матвей.
Нет, я не ответила. Игрушка просто продолжала смеяться, медленно катясь к истерике.
– Посмотри на меня, – меня больно тряхнули, так, что смеяться перехотелось сразу. – Что не так?
– Всё не так, – усмехнулась я.
– Что именно, Соня? Всё было нормально ведь.
– Для тебя да, но что чувствуют другие тебе же плевать, верно?
– Блять, да что такое? Какого хера тебе не понравилось? Тебя нарядили в новые шмотки, накрасили, волосы вернули. Что не так?
– Это и не так. Ты сделал из меня куклу, тупую подстилку для себя, а когда попользуешься – отдашь другу, – не знаю почему решила откровенничать, но сдержаться не смогла. – Ты сделал из меня бездушную барби, готовую удовлетворять твои потребности, когда тебе вздумается.
– Бездушную говоришь? – Матвей зло оскалился. – Останови машину, – громко сказал он.
Машина остановилась, а я заледенела. Матвей вышел, вытащив меня за локоть. Я оглянулась. Вокруг ни одной живой души. Какие-то постройки, гаражи. Мы за городом, что ли?
– Потеряйтесь, – бросил он водителю.
Только сейчас я заметила, что за нами ехала ещё одна машина. Видимо, охрана. Я стояла и смотрела вслед уходящему водителю. Как только он сел в другой автомобиль, я заледенела, понимая, что они оставили нас одних. Возможно, далеко они и не уедут, но спасти и помочь мне будет некому. Вряд ли он что-то сделает со мной, однако то, что я явно болтнула лишнего, уже осознала.
Матвей снова взял меня под руку, потащил к капоту машины. Отпустив мою руку, он вкрадчиво сказал:
– Что ты там говорила о бездушной игрушке?
– Н-н-ничего, – мне было достаточно одного его яростного взгляда, чтобы понять: мне лучше молчать и не злить его дальше.
– Почему же ничего? Я помню каждое слово, но уверяю тебя, Соня, ты ошибаешься.
– Я никогда не ошибаюсь, – внезапно проговорила я. – Ты сделал из меня ту, кого хотел видеть рядом. Что, с короткими волосами и небритым телом я тебя не возбуждаю? Захотел красивую ученицу? Зачем всё это, Матвей? Зачем, если ты всё равно меня отдашь ему. Или ты для него меня сделал красивой?
Что я там говорила о «не злить» и «яростный взгляд». Дура. Вот сейчас он был яростным, а тогда так… слегка злым.
– Молчи, Соня. Ты многого не знаешь.
– Да? Ну так ты же мне ничего не говоришь. Что я должна знать? Я игрушка в твоих руках, а ты – в его. Что тебе не нравится, что кукла заговорила? Лучше, когда я просто стону, когда ты меня трахаешь, так хорошо? Ну так снимай штаны, я отсосу, чего уж там, – закончила свою тираду.
– Становись на колени, – резко бросил он, расстёгивая пряжку ремня.
Я уставилась на него, не до конца понимая, что произошло.
– На колени, – повторил Матвей, расстегивая пуговичку и змейку брюк.
Осознание того, что происходит, лавиной обрушилось на меня. Я взглянула в его глаза, полные злости, ярости и похоти, ища там что-то человеческое. Осознав, что он не шутит, я начала дрожать, но упорно продолжала стоять на месте.
– Чего ты медлишь, Соня? Не ты ли предложила снять штаны, чтобы ты могла отсосать, а? – он приблизился и резко дёрнул меня за затылок к себе. – Говори.
– П-п-прости, – промямлила я.
– Нет, Соня. За свои слова нужно отвечать, – отошёл на шаг назад. – Становись на колени и делай то, что предлагала.
* * *
Дрожа всем телом, я начала опускаться. По щекам текли слёзы. И главное, в чём он виноват? Я сама устроила истерику, наговорила ему всякого, вот ЭТО тоже предложила сама. Опустившись на колени, я склонила голову к груди, не желая видеть того, что произойдёт.
– Посмотри на меня, Соня, – услышала я просьбу мужчины.
Медленно подняла взгляд. В его глазах больше не было ярости и злости. На его лице я прочитала дикое желание. Ноздри раздувались, дыхание участилось. Перевела взгляд на вздыбленный бугор в штанах и сглотнула.
Одним резким движением Матвей достал член, а я смотрела на него, не отрываясь. В отголосках сознания поняла, что мне страшно, но не противно, более того, я почувствовала, как внизу разливается томительный жар, а в трусиках становится мокро.
– Приступай, – коротко бросил Матвей, смотря на меня.
Я даже не знала с чего начинать, что делать и вообще. Напрягая память, вспомнила, как Олька на пьяную голову рассказывала о том, что все парни любят минет, но ничего полезного из этого разговора я тогда так и не взяла.
Начала медленно поднимать руку, решив для начала обхватить его член, а потом… боже… слёзы покатились градом от воспоминания, как меня насиловали. Как я давилась слюной и членами своих насильников.
Не успев обхватить его орган рукой, я почувствовала, как меня резко дёрнули вверх.
– Идиотка, – бросил Матвей, прижимая меня к себе.
Я уже не всхлипывала, я дрожала и выла в его руках. Возбуждение, появившееся вначале, куда-то ушло. Ему на смену пришли воспоминания той жуткой ночи, когда меня насиловали шестеро.
– Что случилось? Эй, Соня, расскажи мне, – уже без тени ярости и злости говорил Матвей.
– Они… меня… так… – резко выдохнула я.
Его руки на моём плече сжались сильнее. Я взглянула в его лицо, замечая, как он меняется, как заостряются его черты лица, как он о чём-то задумывается.
– Прости… – выдыхает, глядя мне в глаза. – Ты не игрушка. Я хотел тебя порадовать, но… я так понимаю, сюрприз не удался? – я помотала головой. – Садись в машину. Дома тебя ждёт ещё кое-что, но обещаю, тебе понравится.
Матвей сам сел за руль, усадив меня на соседнее сидение. Пока ехали к его дому, я всё думала, что за сюрприз он мне приготовил. Тот, что я уже получила, честно говоря, не впечатлил.
На сегодня, пожалуй, впечатлений было слишком много. Больше всего удивил мужчина, сидящий рядом. Удивил не своей жестокостью, в этом я не сомневалась. То, что он держался всё это время и много спускал мне с рук, скорее, исключение, чем правило. Меня удивило его «прости», которое он буквально выжал, но я видела, что он сказал это искренне. Сейчас, искоса наблюдая за его выражением лица, я видела, что он напряжен, недоволен и, кажется, зол.
Было и ещё кое-что, что я так и не могла себе объяснить…
Моя реакция на его приказной тон и тот интимный момент испугала меня не меньше поведения мужчины. Так не должно быть. Это ненормально и я, наверное, слишком порочна и развратна, раз возбудилась от приказного тона, огня желания в глазах мужчины и вида его члена.
Да, во мне всё ещё сидел страх быть изнасилованной, страх вместо удовольствия снова подавиться и испытать ту же боль. Я поняла, что он никуда не делся, прочно вгрызся в сознание и не желал меня покидать. Возможно, когда-то я избавлюсь от него. Я даже не сомневалась в этом, потому что судя по тому, что ещё утром я стонала от секса, а не орала, чтобы меня отпустили, выздоровление у меня наступает быстро.
Возможно, если бы всё не было так и с приказом, я бы…
Додумать не успела, почувствовав, что Матвей непривычно прибавил скорость и машина вильнула в сторону, так что я прижалась к холодному стеклу.
– Что происходит? – сдавленно спросила я.
– За нами хвост, – коротко бросил он.
– И что? Там же твоя охрана, – я повернулась, всматриваясь в дорогу, но увидела только тонированный джип, неумолимо приближающийся к нам.
– Их нет, Соня. Их… убрали, – так же коротко пояснил он. – Пристегнись и молись, малыш.
Повторять мне не пришлось, я таки пристегнулась, а ещё спустилась пониже.
– В этом нет необходимости, автомобиль бронирован, – с усмешкой сказал Матвей.
– Тогда почему мы так быстро едем? Что они нам сделают, если мы будем внутри?
– Предлагаешь остановиться и испытать бронь на прочность? – криво усмехнулся мужчина.
– Н-н-нет.
– Соня, – позвал он, – у нас не бронированы колёса, но ты не бойся, ладно? – не успел он это сказать, как машину повело. – Блядь, меткие, сука.
Я понимала, что мы едем уже не так быстро, а ещё до меня дошло, что нам, скорее всего, пробили колесо и шансов уехать становится ещё меньше. Я заметила, как Матвей достал телефон.
– Олег, за нами хвост. Ребят убрали, я на машине с девчонкой. Ты можешь прислать… кого-то. Да, блядь, я не смогу съебаться. Да, пробито колесо, возможно два. Координаты?
Дальше я не слушала, осознавая, что не хочу умирать, а это очень даже вероятно. Я украдкой смотрела на Матвея. Сосредоточен, зол и опасен, а ещё я заметила небольшое волнение. Вероятно, что-то пошло не так.
– Матвей, всё плохо, да? – тихо спросила я.
– Скажем так, всё не идеально, но будем живы.
Я замолчала, чувствуя нарастающую панику. Что там нужно делать в такие моменты? Дышать? Ладно. Я начала медленно вдыхать и выдыхать, пытаясь абстрагироваться и не чувствовать тряску автомобиля.
– Соня, успокойся, пожалуйста, мне сейчас ни к чему истерика, ладно? Давай медленно переползай на заднее сидение, поднимай его и лезь внутрь.
– А ты?
– Соня, – взревел Матвей. – Живо делай то, что я прошу. Тихо и быстро, никаких слёз. Всё будет хорошо.
Я кивнула и переместилась назад.
– На вот, – он протянул мне свой телефон. – Если будет звонить Чёрт ответишь, остальное сбрасывай.
– Что ему сказать? – я дрожала, еле шевеля языком.
– Скажешь, что за нами слежка, где мы ты не знаешь, Матвея позвать не можешь. По идее он по GPS нас отследит. Я телефон тебе дал, чтобы не так страшно было. В игру там поиграй.
Я уставилась на Матвея, но поняла, что он совсем не шутит. Забравшись под сиденье, я почувствовала, как леденящий ужас сковал моё тело. Я боялась за себя и… за Матвея. Нет, я не прониклась к нему внезапно чувствами, просто не знала, что меня ждёт, если я останусь одна. Кто эти люди и что им нужно? А вдруг это Влад? Вдруг он узнал что-то такое, что ему не понравилось и теперь решил убить нас?
Я похолодела.
Возвращаться к нему? Ни за что. Пусть лучше убивает.
Не знаю, сколько мы так тряслись. Я ни разу не включила подсветку на телефоне и не смотрела на время, но когда машина внезапно остановилась и раздалась череда выстрелов, я думала, что умру от страха. Меня всю потряхивало, с глаз градом текли слёзы, а ещё я почувствовала, что вообще близка к истерике.
Внезапно выстрелы закончились, но за мной никто не пришёл. Всё было настолько тихо, что мне стало ещё страшнее, но открывать крышку. Что если Матвея убили? Что если вокруг ходят те, кто за нами ехал?
Внезапно сиденье подняли, и я закричала, как могла, давая выплеск своим эмоциям.
– Тише, – услышала я до боли знакомый голос.
– Матвей, – протянула я, чувствуя, как силы покидают меня.
Он жив. Всё хорошо. Я в безопасности. Страх ушёл, а на смену ему пришла ужасная усталость, из-за которой я то ли заснула, то ли потеряла сознание.
