Текст книги "Наследник от Тирана (СИ)"

Автор книги: Ада Ридель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Глава 11

Злюсь.

Выйти из этой клетки не могу.

Дверь открыла, а меня обратно затолкали! Плебеи! Варвары!

Сижу теперь на коврике у двери и стираю слёзы.

Как же я ненавижу Самира! Вот до боли в груди.

Почему он не выпускает меня отсюда?

Не понимает, каково матери вдали от своего ребёнка.

Думает, это так легко?

Хочется лезть на стену, раздирая пальцы в кровь.

Но он этого не понимает. Абсолютно.

Время пять часов уже.

Сколько это ещё продлится?

Слышу за своей спиной по ту сторону двери шаги.

Подскакиваю со своего места, смотря на поворачивающуюся ручку.

Щелчок.

Дверь приоткрывается, распахивается. И взгляд сам концентрируется на Самире. Спокоен, можно сказать, даже равнодушен.

– Козёл, – выпаливаю, пролетая мимо него. Собираюсь быстро заказать такси и поехать в больницу. Но и пару шагов сделать не успеваю – Хаджиев хватает меня за запястье и останавливает.

– Куда помчалась, как коза? Не истери. Довезу.

– Я сама доберусь, – шикаю. – И без тебя разберусь. Не нужна мне помощь от таких, как ты!

Хочу уйти, но не выходит. Самир разворачивается и, не отпуская моего запястья, идёт вниз по лестнице. Тянет меня за собой.

– А я тебя и не спрашивал, хочешь ты или нет. Перестань вести себя как ребёнок.

– Это ты ведёшь себя как ребёнок, – шиплю сквозь зубы. – Закрываешь меня в квартире. Держишь как пленницу и не даёшь встретиться с ребёнком.

– Что толку на него спящего смотреть? Она только десять минут назад отошла от наркоза. И тебе ведь ясно сказали: до вечера не приходить.

Я не спрашиваю, откуда он знает подробности. Наверняка, ответит что-то в стиле: «Должен же я знать, куда вкладываю свои деньги».

– Уж не вам, мужикам, решать, когда мне приходить, – я выдираю свою руку из его хватки и сама сажусь в его машину. Толку противиться нет, но зато так быстрее увижусь с дочкой.

***

– А когда тебя выпишут, начнём кушать овощи. Хочешь или нет, но надо. Брокколи невкусные, но хороши для здоровья, – говорю сама с собой, держась за крохотные пальчики. Улыбаюсь и не верю, что скоро всё станет хорошо.

Доктор сказал, что операция прошла успешно. Никаких осложнений, ничего не предвидится. Теперь только восстановление. К малышке можно приходить в определённое время, поскольку ей нужен покой и тишина.

И снова нас разъединяют.

Но сегодня я сижу с ней до посинения и смотрю. Когда она спит или на пару секунд открывает глазки и зевает.

Любуюсь своим маленьким чудом и хочу плакать от счастья.

Я так переживала, что что-то пойдёт не так.

Но теперь всё кончено. Надеюсь.

– Милочка, на выход.

Как в тюрьме, ей богу!

– Ещё несколько минут, – прошу у Черногорского.

– Уже поздно. Все посетители – на выход.

Я вздыхаю.

– Почему я не могу остаться здесь? – поворачиваюсь к нему. – Я же мама. А она маленькая ещё, чтобы одной оставаться.

– Мешаете работать, – чеканит. – Это не обсуждается. Ваш ребёнок обслуживается на премиум уровне. Поэтому ничего с ним не случится, его проверяют каждые двадцать минут.

Поджимаю губы, надеясь, что он одумается, но нет. Меня выставляют за пределы комнаты.

Я ещё много времени готова стоять за стеклом палаты, но слышу за спиной знакомый и ненавистный голос.

– Поехали, отвезу тебя домой.

Вздыхаю, оборачиваясь.

– Самир, это не обязательно.

Я не хочу больше принимать от него подачки.

– Я справлюсь сама.

– Я сказал, поехали, – грубо рявкает. Вздрагиваю и едва не подпрыгиваю на месте.

Зол до чёртиков. И что с ним только сегодня произошло? Осматриваю его. Вроде, такой же, как и всегда.

Мы выходим на улицу, идёт к своей машине. Открывает мне дверь.

Необычно.

Когда вообще такое было?

Никогда.

Взглядом скольжу по его ладоням, которые держат железную дверцу.

Очень непривычно и удивительно.

Невольно гляжу на его руки. Почему у таких подлецов  такие идеальные тела? Их что, на фабрике зла по мелочам собирают?

Не могу понять.

Вижу случайно на рукаве его рубашки в сгибе локтя с внутренней стороны маленькую красную точку. Не в духе Самира. Он чистоплотный до жути, готов менять рубашки из-за единого крохотного пятна. А тут…

Ладно, чёрт с ним.

Сажусь в машину.

И с нетерпением жду завтрашнего дня, чтобы оказаться рядом с малышкой снова…

***

Дни летят так быстро, что я не успеваю оглянуться.

Каждый день, сидя в палате Камы, я остаюсь с ней намного дольше, чем раньше, ибо позволяют. А последние дни я буквально живу в палате, оставаясь на ночь. Самира эти дни я не вижу. Выдыхаю, глотая свежий воздух и радуясь каждому моменту с малышкой. Мы снова перешли на грудное вскармливание, и я хоть немного, но чувствую себя полезной для Камиллы.

Скоро нас выпишут.

Хотя мы находимся дольше, чем нужно.

Ровно двенадцать  дней. Рубец в зоне её маленькой грудки потихоньку заживает. Меня уже проинформировали, что нужно делать и как. А ещё мне посоветовали одну женщину в помощь. Она работала уже с такими детьми, как Кама. Может помогать купать, да и сидеть с ребёнком, если у меня нет такой возможности. Знает все тонкости после операции на сердце.

И я согласилась. Хотя бы на первое время, чтобы не беспокоиться по каждому своему движению. Плюс… Хоть первое время я не буду отходить от Камиллы, то потом  мне нужна будет помощь. Я собираюсь устроиться на работу.

Почти это сделала. Менеджер в студии лазерной эпиляции. Просто нужно записывать клиентов, напоминать о сеансах. Работа не пыльная, можно и дома этим заниматься. Но это пока. Перебиться первые недели, чтобы не сидеть, сложа руки. Копейка, но и так хорошо.

Зная, что эта вакансия может спокойно уйти из-под носа, отправляю резюме в колл-центр.

Отлучившись от Камы на пару часов, я еду на собеседование. Мне говорят, что перезвонят – кандидаток много. А сейчас собираюсь домой, приму душ, поменяю одежду, и сразу к Камилле.

Останавливаюсь у домофона, перебираю вещи в сумке в надежде найти ключи.

– Странно видеть тебя здесь, а не в больнице, – хмыкает кто-то за спиной. Знаю я, кто это, но всё равно оборачиваюсь от испуга, встречаясь взглядом с тёмными глазами Самира.

Объявился.

Выходит из машины, держа открытую дверь рукой.

– Решила забежать на час домой. А что? – кидаю с вызовом. Я немного остыла и теперь не так сильно его ненавижу. Всё же… Он спас моей дочери жизнь. Но не успокаиваюсь. Я его прощать так быстро не собираюсь.

– Садись. Прокатимся.

Смотрю, а водителя нет.

Серьёзно?

Губернатор, и сам за рулём?

– Отказываюсь, – говорю резко. Оборачиваюсь снова, ищу ключи.

– Милан, не заставляй меня шантажировать тебя ребёнком, чтобы ты села в эту чёртову тачку.

Сжимаю ключи в руке. Нашла.

Но вместо того, чтобы зайти внутрь подъезда, я снова в прежнее положение. Смотрю на Самира.

– Час, – произношу твёрдо. – Не более.

– Ну, это уже мне решать, – хмыкает, оставляет открытую  дверь, а сам обходит автомобиль, снова вспоминая о моём статусе.

***

– И зачем мы здесь? – говорю, пребывая в адском шоке.

Когда он потащил меня в ТЦ, я смирилась. Думала, он хочет немного поэкспериментировать. Закатила истерику. Но теперь мы стоим в магазине с детскими товарами.

– У тебя скоро дочь выпишут, – говорит бесцветно, не смотря на меня. – Надо это отметить. Покупай всё, что нужно.

Не понимаю, что происходит.

Словно сон наяву.

Хаджиев везёт меня в детский магазин и говорит мне эти слова?

Да он спятил!

Особенно после того, как он запер меня в квартире. Не дал увидеться с дочерью. А ещё укладывал меня на лопатки, пока моя малышка была одна, в палате!

Резко оборачиваюсь, сжимаю кулаки от злости.

Думает задобрить подарками?

– Мне ничего не надо.

– Правда? – наконец, смотрит на меня и выгибает бровь, опираясь плечом стену. – А где спит твоя дочь? С тобой на постели? У неё есть кроватка?

– Она нам без надобности, – говорю уверенно.

– Она после операции. Лучше ей спать отдельно. А ты так-то не пушинка. Пока спишь, можешь придавить её.

– Все дни не придавливала, а тут – да, – язвлю. – Нам не нужна кроватка, мы вполне справимся без неё.

Я отказываюсь, хотя понимаю, что да… Нужна.

Я нервная из-за этого. Когда спим, постоянно открываю глаза, боясь лечь на неё. Раньше мы спали в разных комнатах – на этом настаивал Багров.

А теперь моя тревожность усиливается.

Но я не хочу принимать всё это от Хаджиева.

Но и денег у меня нет.

Я выручила не так много с тех украшений, что сдала.

У нас осталось максимум на месяц, считая аренду, питание, няню. Хоть Самир и сказал, что на наши встречи предоставит её, это не то. Нужен, всё же, почти круглосуточный контроль. Я боюсь что-то сделать не так.

– Тогда купи одежду для ребёнка. С чем ты убежала от Багрова?

– Я ей всё купила, – говорю гордо. Немного пришлось потратиться. Но мне на ребёнка денег не жалко!

– Да? Что тебе мешает воспользоваться ситуацией и купить намного больше? – выгибает бровь.

– Потому что у Камиллы всё есть!

– Даже коляска?

– Она нам не нужна! – повторяю как болванчик.

Самир внезапно усмехается. Переводит взгляд в сторону и тут же возвращает на меня. Словно пытается взять себя под контроль.

– То есть, для дочери тебе ничего не нужно?

– Нет, – говорю твёрдо. Так и хочется дополнить, что «именно от тебя – нет».

– Тогда пошли, купишь что-нибудь для себя.

Для себя…

Нет, он точно надо мной издевается.

– С чего такая доброта? – скрещиваю руки на груди. – Только не говори, что ты поверил мне, что Камилла твоя дочь и вместо фразы «Прости, я был не прав» сейчас пытаешься откупиться от меня детскими вещами. Умно. Давишь снова на ребёнка. Но скажу честно – не действенно.

Самир прожигает холодным, но в то же время обжигающим взглядом и молчит.

Несколько секунд, а потом открывает свои тонкие, но умелые в поцелуях губы.

– Это не доброта. Я просто забочусь о том, что женщина, с которой я сплю, ни в чём не нуждается. Если для тебя важно благоустройство ребёнка, значит, это важно и мне.

Смотрите, как заговорил!

– За эту неделю ты надела это белое тряпьё три раза. Три раза жёлтое платье. Ты всегда в одной и той же обуви. Из домашней одежды у тебя потёртая майка и короткие шорты. Всегда. Скоро ты застираешь их до протёртых дырок. Твоё дешёвое бельё уже кричит об этом.

Поджимаю губы, чуть не плача.

Вот бьёт по больному.

И не потому, что я выгляжу, как… не знаю, кто. Да, у меня мало одежды. И то не моя: я одолжила её у Златы. Благо, у нас схожая комплекция. Купила себе самое дешёвое белье. Хотя, честно, привыкла ходить в дорогих брендах. Будучи у Хаджиева, только такое и носила. Багров также закупал мне всё самое лучшее. Чтобы не позорила его. Да и он брезговал.

Говорил, что не хочет, чтобы в его доме жила нищенка.

Я привыкла ко всему хорошему.

Но лучше в тряпках за две сотки, чем жить за чужой счёт!

Хочу высказать ему всё это, но вдруг неожиданно до меня доходит.

– Откуда ты знаешь, что я так одевалась? – хмурюсь. – Ты следил за мной?

– Я хочу, чтобы у тебя было нормальное бельё. А не та чертовщина, что ты носишь, – выпаливает, игнорируя мои предыдущие слова.

– А, – наконец до меня доходит. – Как у твоей любовницы, да? Глаз радовала. Чтобы не противно касаться было, да?

– Это твои слова, – хмыкает. – Ты покупать что-то будешь, или мы пойдём дальше?

– Твой час скоро закончится, – напоминаю ему. – И максимум, что я тут возьму – памперсы. И то, на свои деньги. Потому что они у меня закончились!

Я разворачиваюсь, выбираю нужную упаковку, иду на кассу. Расплачиваюсь. И направлюсь обратно на выход.

И только сейчас замечаю, как это абсурдно выглядит! На входе у детского магазина стоит губернатор. Вокруг него куча охраны. И тут выхожу я с пачкой памперсов.

И ведь он даже не волнуется, что его увидят!

А жена? У них ведь есть сын…

Эта мысль иглу в сердце вонзает.

У него ведь сын есть. От другой девушки. Почему же он ко мне лезет?

Выхожу из магазина, игнорируя всех присутствующих.

– Час вышел, – информирую. – Я домой.

Уйти далеко не успеваю. Хаджиев хватает меня за руку и не отпускает. Выравнивается, проходит вперёд. И уже тянет меня за собой.

– Магазин одежды. Потом отвезу домой.

***

Откладываю телефон с открытой статьёй в сторону.

И прикрываю глаза, пытаясь перевести дыхание от заголовка одной из статей.

«Багров в тюрьме, а его невеста вернулась к бывшему! Губернатор и предыдущая любовница снова вместе?»

А дальше вопросы ко мне. К его жене. И к Самиру.

Например, как же так губернатор подставил себя, имея жену и сына, так легко запалиться перед папарацци о любовнице? Причём, за несколько месяцев до выборов!

Это может плохо сказаться на голосах.

Но, кажется, его не сильно это волнует.

А я вот теперь буду под пристальным вниманием. Снова.

Столько осуждения прочитала в свою сторону…

Кем  меня только не назвали… И что теперь делать?..

Да я его!... Прикончу! Или скажу, чтобы вообще ко мне не подходил. Хотя бы в людных местах! А если я буду гулять с Камиллой, а на меня кинется какая-нибудь разъярённая женщина с криками о том, что я рушу семью? Мало ли.

Нет, нельзя этого допустить.  Мне проблем хватает. Нужно поговорить с Самиром на эту тему.

Внезапно раздаётся звонок в дверь.

Распахиваю глаза и не знаю, кто это может быть.

Самир? Нет. Он никогда не звонит.

Злата? Она сейчас вся в учёбе и работе.

А больше я никого не знаю.

А может, водитель от Самира?

Через час я собираюсь к Камилле. А пока драю всю квартиру, чтобы к приезду малышки не было ни единой пылинки.

Иду к входу, открываю дверь и недоумеваю, встречая на пороге двух мужчин. Блондинчик-водитель улыбается со счастливой моськой.  А рядом с ним стоит угрюмый мужик.

– Даров! – кивает. И тут же получает от строгого громилы по рёбрам.

Тот молча отодвигает меня в сторону, заходит в квартиру. И я, всё ещё пребывая в шоке,  с трудом проговариваю:

– Вы откуда здесь? Что это за коробки?

Не сразу замечаю их в руках у мужчин. Я вижу рисунки на них, и это беспокоит меня ещё сильнее! На одной картонке нарисована розовая кроватка с балдахином и подушками, а на другой – коляска! Серая, с розовыми вставками.

– Что вообще это значит? – опять переспрашиваю, когда парни ставят всё это в центре комнаты и молчат.

Слышу позади себя знакомый стук каблуков. Я узнаю их из тысячи!

Уже представляю ту походку от бедра, принадлежащую одной женщине…

Оборачиваюсь и снова впадаю в шок.

Да что сегодня за день сюрпризов?

– Привет, деточка, – приветствует меня бывший стилист. Она одевала меня, когда я была в доме Хаджиева. И хоть убей – имени  её не помню. Сара, кажется. Или нет.

Она целует меня по-дружески в обе щёки. А потом делает шаг назад, осматривая с ног до головы.

– Оборванка какая-то, – хмыкает. – Жизнь тебя знатно потрепала, милочка. У тебя детёныш также одевается?

Да она оборзела!..

– Мальчики, заносите, – говорит нагло, чуть высокомерно.

Наблюдаю за тем, как толпа в чёрном затаскивает кучу пакетов в мою квартиру. Узнаю почти все марки. От детских магазинов до брендового белья.

А следом – квартира наполняется электроникой. Парогенератором, утюгом, гладильной доской и даже увлажнителем воздуха.

– Ну, вроде, всё. Миссия выполнена, –  довольно обводит взглядом Сара. Щёлкает меня по носу пальцами и, разворачиваясь на каблуках, громко проговаривает: – Мальчики, закончили!

Толпа так же быстро, как и появилась в квартире, уходит.

Оставляет меня одну на пороге с открытым ртом и огромными глазами. Которыми хлопаю и до сих пор недоумеваю, в чём дело.

Нет, я, конечно, всё понимаю, но…

Самир сошёл с ума?...

Глава 12

Этот чёрт не появляется уже четвёртый день. Нет, он не скрывается, я знаю, что он решает проблемы города, что отчётливо видно по телевизору. Но… Я просто хочу сказать ему «спасибо». Хоть и сделала это через охрану, захотелось сделать это по-человечески.

Кама в восторге от кроватки с балдахином и от крутящейся карусели над её головой. Я боялась, что та может на неё упасть, но проверила, что всё прикреплено прочно.

Вот, вроде, хочется что-то хорошее сделать, а Самир, как назло, не устраивает встречу.

Я даже купила немного продуктов, чтобы ему что-нибудь приготовить, но…

Ему явно не едой благодарность надо высказывать.

Но это ладно.

У нас всё хорошо. Вчера вечером к нам приезжал врач. Сказал, что малышке ничего не угрожает. Выглядит так, словно и не было никакой операции. Сказал не трястись над ней и заботиться о ней, как и всегда.

Няня говорит то же самое. Она приходит на полдня, помогая мне купать малышку. Мы часто просто болтаем. Хорошая женщина, даёт некоторые советы по уходу за ребёнком.

Я радуюсь, что есть, с кем поговорить.

Злата на связь не выходит, я волнуюсь.

Без общения вообще помираю.

А тут хоть как-то мои дни разбавляет болтовня.

Мы договариваемся, что утром и вечером я буду уходить на два часа. Я нашла подработку!

 Так давно не работала, что вообще забыла, каково это.

Уборщица в офисе. Конечно, это не то, о чём я мечтала, но с чего-то начать нужно. Тем более, деньги лишними не будут.

И вот, оставив Камиллу на два часа с няней, выхожу на работу.

Мою полы, общаюсь с людьми!

Чувствую, как что-то меняется.

Все это время я мечтала жить именно так. Ходить на работу, жить с моей малышкой и просто наслаждаться жизнью.

И потихоньку у меня это получается.

– Милана, вы такая старательная, – начальник, мой же наниматель, смотрит на пол и одобрительно кивает. – Впервые вижу, чтобы так усердно работали. Вы хоть отлынивайте, иначе придётся поднимать вам зарплату.

Я неловко улыбаюсь.

– Спасибо, – киваю.

Он осматривает меня, но я не обращаю никакого внимания. Прохожусь шваброй по и так чистому полу.

– Вы, наверное, хорошая хозяйка.

– Может быть.

– Мужу вашему завидую.

Снова улыбка.

У меня сейчас в голове только странная музыка, малышка Кама и мысль, как убрать этот кусок прилипшей жвачки к полу.

– Ему завидовать не стоит, – проговариваю, выпрямляясь. Поясница болеть начинает. Сказывается, конечно, отсутствие физической нагрузки. Совсем разваливаюсь.

– Нет. Я позавидую. Такая красивая, молодая, старательная.

– Да нет у меня мужа, – отмахиваюсь. И замуж я точно не хочу! – Не нахваливайте.

– О-о-о, – раздаётся с его стороны удивительный стон.

– Градов, какого лешего не на рабочем месте?

Я резко роняю швабру из рук, когда слышу этот голос.

Да быть не может!

Он меня преследует?

Оборачиваюсь и сглатываю, когда вижу мощную фигуру Хаджиева. Стоит в дверном проёме, делая его ничтожно маленьким. Сверлит взглядом моего начальника, который бледнеет и начинает заикаться.

– У-у-уже и-и-иду.

Он быстро убегает, словно увидел самого Дьявола.

Хотя так оно и есть.

Я  опираюсь о стойку администратора и не понимаю,  как он здесь оказался.

– Что ты тут делаешь? – начинает сходу. Впивается в меня пронзительным и горящим взглядом. Подходит ближе, останавливаясь прямо напротив меня. Да он меня сейчас одним своим вниманием превратит в порошок. – И в чем ты?

Осматривает мой голубой комбинезон.

– Работаю, – говорю честно. А что скрывать? Я не стыжусь, что работаю уборщицей. – Надо же на что-то жить.

– А у меня денег взять? – выплёвывает. Грозно так, сердито. И явно бесится, что я работать пошла, а не к нему побежала. – Слабо?

– Не слабо, – выпаливаю, хотя он прав. Я бы не пошла. Он и так мне уже многое сделал. У Камы теперь столько вещей, что я устала их переглаживать. Что уж там говорить, если я сама заливаюсь слюной на те наряды? – Просто хочу жить нормальной жизнью.

– Работая уборщицей? – выгибает бровь.

– Ну и что? – снова его не понимаю. – Моя жизнь, Хаджиев. Кем хочу, тем и работаю. Ты мне уже достаточно помог. За что, кстати, спасибо.

Выпаливаю это, и неловко становится.

Когда мы так говорили в последний раз?

Вижу плотно сжатые губы.

Стоит, смотрит на меня неодобрительно. Глаза широко раскрыты. Но не от удивления, а от ярости.

Любовница, моющая полы.

Мне кажется, его эго сейчас задето до глубины души.

Тишина затягивается, и я решаю её слегка разбавить.

– Нет, правда, спасибо за всё. И за одежду, и за технику, и за кроватку… Каме очень понравилась карусель.

Он хмурится, и я сразу понимаю, что он даже не в курсе про неё. Не он же покупал, а его помощницы.

Машу рукой.

– А, ничего. В общем. Ты хоть, как и всегда, всё сделал по-своему, спасибо.

– Хватит, – вдруг прерывает. – Это всё ради дочери.

Что?...

– Твоей дочери.

Я-то дура подумала, что он тогда прислушался ко мне, но нет…

– И ей нужна мать дома. А не здесь. Сегодня же ты уволишься.

– Почему? Я хочу работать.

– Работай. В интернете. Но не здесь.

– Почему? – спрашиваю в который раз. Пытаюсь его понять!

– Потому что, Милана, ты видела, сколько здесь мужиков?

Чего? И это вся причина?

– Да тебя пол-офиса с головы до ног осматривает. И в один день какой-то дегенерат подкараулит тебя где-то, или прижмёт в подсобке. И ничего ты не докажешь. Даже судью не подкупишь с твоей зарплатой.

–  Ты думаешь о плохом, – скрещиваю руки на груди в защитном жесте. – Все нормально. Тем более, мне идти до дома десять минут.

– Ты увольняешься, – цедит сквозь зубы. Да он даже не слышит меня! Заладил, и всё!

– Ты не мой муж, чтобы указывать мне, – парирую. – А я не твоя жена, чтобы ты распоряжался моей жизнью.

– Ты – моя любовница! – повышает голос. Вижу, как он хмурится, тяжело дышит и сжимает кулаки.

Замечаю толпу зевак, топаю обозлённо ногой.

– Я не уволюсь, – проговариваю. – И если ты уволишь меня сам, я…

Задумываюсь, потому что мне даже сказать нечего!

Теряюсь, поджимаю губы и сама начинаю пыхтеть от ярости, как паровоз.

– Милана!

Слышу спасительный голос и разворачиваюсь, хватая свою швабру. И убегаю.

Самир

С подозрением смотрю на огромные глаза, которые, не отрываясь, сверлят во мне дыру.

– Ты знала, что мамка твоя плохая? – прищуриваюсь. Камилла голову наклоняет и выдаёт многосложное:

– Ам?

– Не знала? – выгибаю бровь и на спинку стула откидываюсь. – Ну, вот, теперь знаешь.

– Э, босс…

Поворачиваюсь, посылая грозный взгляд на подчиненного. Совсем наглый. Не видит, что я веду диалог?

– Она вас, кажется, не понимает, – переминается на месте и бледнеет.

Если ссыт, чего рот вообще открывает?

– Свали отсюда.

От пацана и следа не остаётся.

Снова поворачиваюсь к малышке, подаюсь вперёд и упираюсь руками о край кроватки. Ну, ничего такая. Я не разбираюсь, но выглядит красиво. Это я про это сооружение.

– Не знала? Так вот, говорю.

– Бэ, – опять что-то на своём нерусском произносит.

– Ей шмотки, всякую мелочь покупаешь. А эта дура работать идёт. Уборщицей.

Цокаю.

Позорище.

Губернатор, что свою любовницу обеспечить не может? Где такое было вообще?

– С тобой помогаешь, – сжимаю дерево в пальцах. Няня из воздуха, думаешь, взялась?

Чувствую, как схожу с ума.

Чушь творю.

Вот сейчас вообще с ребёнком говорю, который меня не понимает. Хлопает своими глазками, тянет ко мне свои руки. Аккуратно бью по ладошке. Знаю, что поднимать за подмышки её нельзя – из-за шва. А я по-другому не умею.

Вообще ничего не умею с детьми делать.

Может, Милана ребёнок?

У меня других объяснений нет, почему ничего с ней не выходит.

Я сам от себя в шоке.

То посылаю её в голове далеко и надолго, то на следующий день спрашиваю у няни, как проходит её день. Бешусь, снова обещаю себе не лезть к ней, а потом веду её по магазинам. Но и тут она отказывает. Прямо до скрипа зубов доводит. Опять посылаю её далеко и надолго, а потом сквозь злость отправляю ей подарки.

Ну да, я козёл. До сих пор не верю ей, что ребёнок мой.

Подозрения есть, но…

Я узнал, что она делала аборт в клинике Черногорского. А тот бы мне врать не стал. Его ведь не подкупишь, а значит, это правда.

Всё решит какой-то ДНК тест.

Но делать я его не хочу.

Боюсь увидеть положительный.

Таким подонком себя буду чувствовать. А при том, что я себя виноватым никогда почти не ощущаю, это вообще – нонсенс.

Из разряда «самое сумасшедшее» дал девчонке своей крови. У неё она редкая, врачи не рассчитали, запаса не было. А тут ещё и лилось как из ведра. Всё один на один.

Самое забавное – кровь у нас одна. Та же группа, тот же резус-фактор. С учётом того, что у Багрова абсолютно противоположное – был удивлён.

Вот тогда сомнения и закрались.

Но тест делать… Самоубийством заниматься.

У меня сейчас потрясений и эмоций выше крыши.

– Бэ, – открывает рот и тянется ко мне.

– Ну, возьмите же её на руки! – говорит рядом стоящая нянька. Я совсем забыл, что она здесь. – Хочет же. А вы – бездушный. Давайте я вам помогу.

Я бы её сейчас закопал. Но она помогает Милане. Прощу её дерзость на сегодня.

– Дай сюда.

Встаю и через несколько секунд держу на руках малышку. Она бьёт меня ладошкой по лицу и возмущается.

– Заслужил, – цежу сквозь зубы. Когда меня ещё малявка по лицу била? А, да. Уже била. – И что с вами двумя делать?

Она снова издаёт какие-то звуки. Прыгает у меня на руках.

От этого какое-то волнение появляется. Ничего не разойдётся у неё там?

– Да вы не бойтесь, – вдруг произносит нянька.

– Я не боюсь, – огрызаюсь.

Просто если мелкая помрёт, Милана потом меня с землёй сравняет. Да я, к тому же, ещё детей не убивал.

– Ладно, хватит, – отдаю Камиллу обратно няньке. – А то скоро мать твоя придёт. Надо её встретить.

Цокаю, смотря за окно.

Вечер, а она по улицам одна ходит.

И хоть охранник за ней по пятам идёт, я раздражаюсь.

Работать она пошла!

Захотелось чем-нибудь заняться.

Так хочет работать? Хорошо, я дам ей работу.

***

– Снова вы? – щурится при виде меня.

– А ты кого ожидала увидеть? – неосознанно стискиваю кулаки. Она что, другого мужика здесь ждала? Не Градова ли?

– Ну да, глупый вопрос, – кивает и хочет пройти мимо меня, но я останавливаю её, впиваясь пальцами в запястье.

– Куда? – спрашиваю, видя недовольство на её лице.

– Домой, – выдыхает.

– Давай, довезу.

– Я сама дойду.

Опять раздражаться начинаю. Так сложно сесть в машину?

– Милана, – через силу выдавливаю.

– Самир, мне идти пять минут, – недоумевает. Что тут такого шокирующего?

И за это время на неё нападёт мужик.

– Садись, – открываю дверь, заталкиваю её в машину. Не церемонюсь, поскольку знаю – бесполезно. Эта драная кошка выпустит свои когти в любом случае.

Сажусь следом, вижу её недовольный вид.

– Как работа?

– Замечательно.

Да как же. Не верю.

– Трудишься?

– Тружусь, – отворачивается к окну. – Ты сегодня много болтаешь.

И правда.

– Постой, – вдруг снова поворачивается ко мне. Напугана. – Куда мы едем? Это дорога не домой.

– Не домой, – соглашаюсь, кивая.

– Самир, куда ты меня везёшь? – голос даже дрожать начинает.

Так боится меня?

Я усмехаюсь и коротко отвечаю:

– Узнаешь.

Весь оставшийся путь она ёрзает на сиденье. Смотрит в окно, кусает и розовую губу. И я не сдерживаюсь. Дёргаю её на себя, впиваюсь в эти губы. Она не сопротивляется, зная, что это бесполезно.

Мы подъезжаем к месту назначения. Милана уже привела себя в порядок после бурного поцелуя.

Выхожу из салона, чтобы остыть.

Буквально через минуту вижу её фигурку, выскакивающую на улицу.

– Зачем мы здесь?

Смотрю на клуб, в котором она раньше работала. И из которого я её забрал.

– Ты хотела работать, – чеканю. – Это теперь твой клуб. Он не в лучшем состоянии, поэтому тебе предстоит о-очень много работы.

Милана

Издаю нервный смех.

– Т-ты сейчас серьёзно? – я даже заикаться начинаю!

Он сумасшедший! Да что на него нашло вообще?

Клуб? Тот самый клуб, в котором я работала? И Злата. Раньше я ходила сюда как администратор. А теперь… Как кто?

– Нет, – выпаливаю. – Я не буду здесь работать.

Впиваюсь взглядом в мужчину, спокойно стоящего по ту сторону автомобиля. Ему вообще, кажется, всё равно, потому что для него это как подарить мне цветы, а не целый, мать его, ночной клуб!

– Почему? – холодно отвечает, раздражаясь.

Он, видимо, меня не правильно понял.

– Это слишком дорого, к тому же…

Гляжу на него и понимаю, что бесполезно объяснять.

– Я же не справлюсь. Какой из меня управляющий?

– Ты же работала администратором, – взмахивает рукой. – А он тоже не обычный персонал. Вот и командуй всеми. Поднимай его с колен. Знаешь ли, за последние полгода он в ужасном состоянии.

– Я вижу, но…

– Это подарок, – цедит сквозь зубы. – Прими его и замолчи.

– Подарок за что?

Что я сделать успела?

– За то, – делает паузу. Да он сам, похоже, не знает. – Не беси, Милан. Будешь работать тут. Хоть не полы мыть.

Осознание простреливает.

– Так вот оно что… – выдыхаю. Ему не нравится, что его любовница полы моет!

– Ещё одно слово, и ты пойдёшь домой пешком, – грозит мне пальцем. Я захлопываю рот. Не хочется мне из другого района пилить в свой. Учитывая, что меня ждёт дома моя малышка.

– Ладно, – вдруг проговариваю, сама от себя не ожидая. Спорить с ним – бесполезно. Только время потрачу. А мне домой надо. А потом я что-нибудь придумаю, чтобы вразумить его. Что клуб – не тот подарок, который мне нужен. И дело не в том, что я не хочу его принимать… Нет, это клёво, но…

На него надо много времени. А я лучше уделю его Камилле…

***

Стоит ли говорить, что все мои «нет» были проигнорированы? А я работаю из дома. Для этого дела мне даже купили ноутбук. Прислали личного помощника, который ввёл меня в курс дела. Помимо этого, ещё и болтает постоянно.

И понимаю, почему: Самир сказал. Что мне общения не хватает. Вот он и балаболит целыми днями. От его болтовни спасает только сон Камиллы.

И буквально пару дней назад он мне выдает:

– Вам бы квартиру побольше, – осматривается по сторонам, говоря почти шёпотом. – Кухня маленькая, а в зале говорить невозможно. Может, сказать господину Хаджиеву, что…

– Нет! – чуть не кричу.

Зажимаю себе рот.

– Не надо.

Он же купит! И тогда я буду стопроцентной содержанкой! Хотя сейчас вообще ни чем не отличаюсь от неё.

– Ну ладно, ладно…

Что странно, Самир почти не появляется всю неделю. Нет, один раз. Я приехала в клуб, а он… Там. Осмотрел меня с ног до головы, поманил к себе пальчиком.

Не появлялся больше.

А мне отчего-то его увидеть хочется.

Я в последнее время нервная была. Из-за Багрова, Камиллы. А тут поутихло всё, пришла немного в себя. Несправедливо я к нему отношусь. Я же сама ему соврала, а он всего лишь поверил. А сейчас…

Он старается, что ли.

Нет, ну, понятно, что все подарки, клубы – плата за моё внимание, но, всё же, слишком большая плата.

В какой-то момент мне кажется, что он поверил мне. Да, поверил про ребёнка, но боится признаться. И делает всё, чтобы искупить свою вину.

Наверное, это выдал мой больной мозг.

Но увидеться мне с ним хочется.

Похвастаться своими делами. Ведь есть успехи! А ещё показать ему Камиллу, с которой всё прекрасно. И хоть он её не принимает, мне плевать. Моя задача – показать упрямому отцу его дочку. Остальное меня не волнует.

И вот сегодня я жду его с нетерпением, поглядывая на часы. Хотя прекрасно знаю, что днём он не придёт. Как и ожидается – его нет.

Решаю сходить в перерыве на прогулку. Камилле нужен свежий воздух.

Заходим в кафе на соседней улице. Занимаем столик. Обожаю лето. Светло, солнышко ярко светит. И всё настолько лучезарно, что хочется свернуть горы.