Текст книги "В осаде"

Автор книги: Абрахам Бемс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

 В ОСАДЕ

Десант американского моркого спецназа высаживался на чужой берег, где в окружении погибала бригада морской пехоты. Десантники быстро плыли на надувных лодках, и Кейт был среди них.

На берегу, вдалеке от полосы прибоя, за густыми зарослями слышалась отрывочная стрельба, заглушаемая частыми взрывами мин.

Кейт знал, что у пехотинцев кончаются патроны, и их обстреливают из минометов. Он, собственно, даже понимал, что почти все окруженные уже мертвы, и новый десант уже ни к чему – он был послан слишком поздно, и, по сути, только лишь для того, чтобы все знали, что все возможное для спасения этой бригады действительно сделано.

«Сейчас эти ублюдки развернутся на нас и попробуют уничтожить и весь десант, – подумал Кейт. – Вся эта стрельба – только концерт для отвода глаз, ловушка для героического спецназа, который обязательно полезет спасать обреченных на смерть пехотинцев. Сейчас они попробуют уничтожить десант, а потом примутся и за стоящий на рейде крейсер». Кейт все это знал и тем не менее всем сердцем рвался на берег, в этот бой, в эти несущие смерть джунгли. Он оглядел товарищей. Парни были настроены решительно и выглядели так же уверенно и воинственно, как и он сам. Кейт с удовольствием оглядел их, и вдруг понял, что и они тоже уже покойники.

«Какой страшный сон», – подумал Кейт, и в этот момент все вдруг превратилось в кровавый ад.

Из джунглей выбежало несколько морских пехотинцев. Они побежали к океану, к спасательной, как им казалось, воде, к приближающимся лодкам спецназа.

Какие-то низкорослые черные существа преследовали их, настигали и, догнав, разрывали на части.

Кейт видел разлетающиеся в разные стороны руки, внутренности, головы и ноги, но ничего не мог сделать. Они были еще слишком далеко, и берег, казалось, не приближался.

Пятеро, окруженных черными существами, пехотинцев стали в круг, в центре которого лежал их раненый товарищ. Они встали лицом к врагам, и попробовали драться, но все их умение здесь, на этом страшном, неизвестном Кейту берегу, оказалось совершенно бесполезным. Ни один их удар не достигал цели. Казалось, их руки и ноги, каждый удар которых мог бы свалить с ног лошадь, просто проходят сквозь черных, а черные существа тянули к ним длинные, вырастающие вдруг до колоссальной длины, руки и разрывали их на части. Оторванные головы, руки и ноги разлетались и шлепались с тупым шмякающим звуком на белый океанский песок, окрашивая его кровью.

Самый молодой из взвода Кейта, Роберт Меллори из Нью-Джерси, не выдержал, закричал и дал очередь из ручного пулемета.

Пули упали в воду, не долетев до берега, внезапно потеряв свою силу, и Кейт понял: «сейчас примутся и за нас».

И точно: вблизи лодок стали появляться черные существа, спецназ стрелял, бил, но ни удары, ни пули, ни ножи не причиняли этим выродкам никакого вреда.

Скоро весь океан вокруг лодки Кейта был красным от крови спецназа. Вода, казалось, кипела, и тут и там, уже в воде, дрались, погибая, его товарищи.

Кейт понимал, что это – чертовщина, борьба с бесами, этого просто не может быть, но вот же было! Кейт видел, видел реально и близко! Он сам сидел в одной из лодок, несущихся к берегу и с ужасом думал, что в следующий момент доберутся и до них. И это случилось. Черная голова вынырнула по левому борту, уставилась на Кейта круглыми желтыми глазами и, раскрыв некую щель вместо рта, захохотала неожиданно тонким, почти детским хохотом. Кейт закричал и стал стрелять по ней почти в упор. Та, не прекращая смеяться, медленно погрузилась в воду, исчезла, а по правому борту появились еще три черные головы.

Теперь уже в ужасе кричала вся лодка. Они стреляли из пулеметов, автоматов и пистолетов, кидали ножи. Дик Френсис схватил одну из голов за волосы и резко ударил ее ножом два раза – в глаза. Голова, захохотав, стала уходить под воду, утаскивая за собой Дика. Он почему-то не мог вырваться, он тонул. Кейт, уже не помня себя, стрелял и бил, и тут вдруг все черные головы исчезли, и Кейт ясно понял: «Это конец».

Днище лодки пробила чья-то черная рука с длинными лягушачьими пальцами. Она, как нож, прошла вдоль лодки, распарывая днище, и его взвод, его ребята один за другим стали проваливаться в океанскую бездну, где на них накидывались, разрывая на части, черные существа.

Онемев, Кейт с ужасом смотрел на приближающийся к нему увеличивающийся разрез, и вот – вылетели оттуда две черные длинные руки, схватили и потащили Кейта под воду.

Он успел набрать воздуха, зажмурился и открыл глаза уже под водой. Он собирался драться, не желая так просто отдавать свою жизнь.

Кейт увидел трех окруживших его со всех сторон черных, ударил двоих обеими руками, они открыли рты, и оттуда пошли вверх пузыри. Кейт понял, что они смеются, но у него уже кончился воздух, кислорода в легких не осталось, и перед глазами пошли круги. Он выхватил нож, существа взмахнули руками, как черными крыльями, положили их ему на голову, и тут Кейт проснулся.

В холодном поту он лежал на койке в своей каюте и смотрел на бьющие через иллюминатор солнечные лучи. Затем молча встал и пошел умываться.

Умывшись, он вернулся и стал механически одеваться. Зазвенел будильник. Кейт нажал на кнопку и вышел на палубу.

Ядерный ракетоносец ВМС США «Миссури» уверенно рассекал носом гладь Тихого Океана. День был солнечный и спокойный, дельфин-афалина весело выпрыгивал из воды перед мощным крейсером, и ничего не предвещало никакого несчастья и никаких неприятностей.

Кейт стоял, облокотившись о фальшборт, смотрел на ослепительно синюю воду, на такое же небо, на четкую линию горизонта и убеждал себя в несерьезности происшедшего.

«Да, конечно, – говорил он себе, – этот сон никогда не обманывал тебя. Это правда. Он никогда не снился тебе просто так. На протяжении всех лет твоей работы, до самого нелепого ее финала, этот кошмар всегда бывал в руку. Я согласен. Но тогда ты был другим человеком, и сон соответствовал твоему психофизическому состоянию. Организм предупреждал тебя о приближающихся неприятностях совершенно определенного толка. Но теперь – другое время, и ты – другой человек, и тебе уже не надо никого спасать и никого убивать. Ты должен забыть того, прежнего, вычеркнуть его из памяти, также как и дурацкий кошмар. Он тоже всего лишь досадное воспоминание, и ничем другим быть не может. Ну подумай сам, о каких неприятностях он может предупреждать тебя, стареющего корабельного кока? О том, что у тебя пригорит говядина или какие-нибудь идиотские пиццы? Сейчас – мирное время, все страны разоружаются, нам ничего не угрожает, да и что вообще может угрожать нашему крейсеру в этом месте океана? Да и в любом другом! Одного «Томагавка» хватит, чтобы решить самую крупную проблему,» – убеждал себя самого Кейт, глядя на поверхность спокойного океана.

Но внутри его какой-то другой голос на все аргументы твердил одно: «Но ведь за все долгое время, что ты работаешь коком, этот сон не приснился тебе ни разу!»

И Кейт не знал, что возразить ему.

В конце концов он вздохнул и отправился на камбуз заниматься завтраком, обедом и праздничным ужином, так ничего и не решив, не убедив себя абсолютно ни в чем. Лишь громадным усилием воли он смог отогнать прочь мысли о сне, перекликавшиеся с мыслями о прошлом, став думать конкретно о праздничном столе.

День обязывал к этому.

Пятьдесят лет назад в этот день внезапная атака японцев уничтожила американский флот в Пирл-Харборе, и сегодня, чтобы ознаменовать эту дату, крейсер «Миссури», краса и гордость американских военно-морских сил, стяжавший славу еще во время битв второй мировой войны, опять шел на Гавайи.

Это был последний поход крейсера. После торжеств крейсер должен был разооружиться и стать на вечный прикол в музее Славы. Приказ об этом произнесет сегодня, поднявшись на борт «Миссури», сам президент.

Так что экипаж крейсера старался сделать все, чтобы и в своем последнем походе их корабль выглядел великолепно. На борту кипела работа. Все свободные от вахты матросы драили палубы, отсеки, каюты крейсера. Ни на одном стекле не было ни одного пятнышка. И даже первый помощник капитана Круль, ненавидимый всем экипажем за заносчивость и дрянной характер, не нашел бы к чему придраться. Уборка была проведена на совесть. И не случайно.

Сегодня был День рождения капитана, а старика на судне любили. Его любили все. И даже Круль, считавшийся только с собственным мнением и полагавший себя реальным командиром корабля, скрипя сердцем, был вынужден мириться с капитанским авторитетом. Красавец ракетоносец, сияя на солнце металлическими частями, гордо входил в порт Пирл-Харбор.

Кок Кейт Рейбок снял рабочий халат, взял папку и отправился к капитану принять заказ на праздничное блюдо. Переодевшиеся в парадную форму, нарядные и торжественные матросы и офицеры удивленно поглядывали ему вслед.

– Кейт! – не выдержав, подлетел к нему один из младших офицеров. – Ты почему не в белой форме? Ведь сам Президент приедет!

– По мне он скучать не будет, – усмехнулся Кейт и подтянул офицеру галстук. – Послушай, – с мягкой укоризной, продолжил он, – ты же на флоте служишь. Ты должен выглядеть хорошо. Давай, будь здоров, – Кейт потрепал офицера по щеке и пошел дальше.

– Кейт! – то и дело окликали его. – Ты почему не в парадной форме?

– Да нет у меня ее вовсе, – отшучивался он на ходу.

Старшие офицеры находились в штабной каюте. Капитан разговаривал по телефону.

– Нет-нет, – успокаивал он человека, чей взволнованный голос слышался в трубке. – Передайте ему, чтобы он не волновался. С нашей стороны все готово, Все будет в абсолютном порядке. Да!

– О, Господи, – вздохнул капитан, положив трубку.

– Это будет настоящий зверинец!

Круль, услышав эти слова, явно комментирующие приезд на корабль президента, с возмущением обернулся и хотел было сказать что-то, что покажет его, Круля, лояльность, патриотичность и уважение к таким святым вещам, как президент, мундир и национальный гимн, как в дверь постучали, и охранник доложил:

– Рейбок, сэр!

– Пусть войдет, – обрадованно сказал капитан, и Кейт Рейбок шагнул в штабную каюту.

Он оглядел смеющимися глазами прифранченных, пахнущих одеколоном, офицеров и обернулся к капитану Взгляды их встретились, и капитан, сам в парадной форме, с длинным рядом орденских планок, опустил, чтобы не рассмеяться, глаза и деланно строгим тоном спросил:

– Почему ты не в парадной форме, Кейт?

– Я отдал ее в химчистку, сэр, – доложил Кейт,

– Кейт, – сказал капитан. – Если бы у меня было столько наград и нашивок, как у тебя, я бы не снимал ее даже в постели!

– Вам все-таки придется надеть форму! – не выдержав, вмешался Круль. – На всякий случай. Вдруг мы сможем представить вас Президенту, – язвительно добавил он.

– Мне совсем не кажется это хорошей идеей, сэр,

– сказал Кейт капитану и тут же, не дожидаясь его ответа, заявил, повернувшись к Крулю:

– Я думаю, на этот раз вы согласитесь с командованием и мной, не правда ли?

Круль осекся и с ненавистью уставился на нахального кока. Кейт спокойно выдержал его взгляд и опять обернулся к капитану:

– Мне надо обсудить с Вами праздничное блюдо, сэр.

– Да-да, для моего Дня рождения, – пробормотал капитан.

– Знаешь, наверное надо приготовить 50 галлонов вулеваса.

– Я могу приготовить и грог, сэр, – зная капитанский вкус, предложил Кейт.

– Нет-нет, это же не для меня, это для команды. Она это любит, – сказал капитан.

– О'кей, – кивнул головой Кейт. – Всего хорошего, сэр!

И, демонстративно поклонившись Крулю, вышел.

Круль взял стул, поднес его к столу, за которым сидел капитан, поставил, стукнув об пол ножками, и сел против капитана.

– До каких же пор, сэр, – отчеканивая каждую букву, начал Круль взыскательным тоном. – Вы будете терпеть этого паяца? Я знаю, Вы считаете его хорошим поваром, но этого не...

– Он не просто хороший повар, – резко оборвал его капитан. – Вы даже не представляете себе, кто он. Так что, оставьте его в покое, помощник.

Кейт возился в камбузе, поглядывая в телевизор, где шел праздничный репортаж с борта его крейсера.

– Орудия главного колибра этого корабля ознаменовали победу в заливе, уничтожив бункеры! Япония подписала капитуляцию на борту «Миссури», – вещал торжественный голос диктора за кадром. – И сегодняшняя церемония – это не только воспоминание о войне, это —церемония мира!

Кейт увидел поднимающегося на борт президента.

– Эй, началось! – крикнул он возящимся у плит помощникам. – Давайте, ребята, готовьте получше, а то вдруг президент обидится! Он ведь уже здесь!

– Будет сделано, шеф! – со смехом отвечали ему.

– И вот сейчас президент распорядился, чтобы ядерное оружие было снято с борта этого корабля. Наверно, ни одна его пушка больше не выстрелит, и уже через неделю он займет достойное место в музее Славы, – бодро говорил тем временем диктор.

Камеры давали на весь экран изображение устрашающих орудий крейсера, а судовой кок Кейт Рейбок весело перешучивался со своими помощниками и шинковал морковь, готовя праздничный, по случаю Дня рождения капитана, ужин. При этом Кейт тщетно пытался отогнать от себя мысли о взгляде Круля. Он заставлял себя не думать, не анализировать и не рассуждать о том «нечто» в глазах первого помощника, что так обеспокоило корабельного кока, и опять напомнило ему об увиденном сегодня сне.

Между тем, праздник по случаю Дня рождения капитана готовился не только на камбузе.

– Как же помощник Круль собирается сажать этот вертолет на палубу? – обратился старший матрос Джонсон к прыщавому мичману Тейлору, известному всем как «правая рука» и «шестерка» Круля.

Праздничная церемония уже закончилась, ракетоносец вышел из порта и взял курс на Штаты, и команда занималась своими обычными делами.

– Что они, камикадзе? – недоумевал Джонсон. – И вообще, разве не капитан дает соглашение принимать или не принимать вертолеты?

– Как он может согласиться или не согласиться принимать сюрприз на собственный День рождения! – с горячностью стал вталкивать громадному Джонсону коротышка мичман. – Круль посадит вертолет, это ясно, и мы все поможем ему в этом. Ты лучше посмотри, кто летит! – он с гордостью открыл перед носом старшего матроса иллюстрированный журнал с полуобнаженной красоткой на развороте.

Джонсон окинул взглядом ее фигурку и восхищенно присвистнул.

– Ну! – довольно сказал мичман. – Мисс Июль-89! Как мы можем не посадить такие сиськи, сам подумай!

Тут он заметил мелькнувшего в переходе Круля, сунул журнал Джонсону и побежал вслед за первым помощником.

Тейлор выскочил на палубу, увидел Круля, раздраженно спорившего о чем-то с офицером охраны и почтительно остановился в нескольких метрах от них.

– У меня нет сейчас времени говорить об этом! – резко сказал Круль, повернулся и пошел прочь.

Офицер охраны догнал его и встал у него на пути, не давая Крулю уйти.

– У вас нет времени говорить о безопасности ядерного вооружения? – спросил офицер официальным тоном.

– Может быть, я недостаточно ясно вам объяснил? – заорал Круль. – Все вахты, которые не жизненно важны, должны быть отменены. По случаю Дня рождения капитана! Включая патруль пехотинцев. С крейсером ничего не случится, если один раз в году у его вооружений не будет охраны!

– Нет, твердо сказал офицер. – У нас и так не хватает экипажа для несения вахт.

– Хорошо, – злобно сказал Круль, с ненавистью оглядывая офицера охраны. – Я подчиняюсь, но под давлением. Не думаю что капитан...

– Отлично, – офицер, не дослушав, повернулся и быстро пошел прочь от него.

Круль оглянулся, ища, на ком бы сорвать ярость, Тейлор подскочил к нему и отдал честь.

– Отправляйся на камбуз, – сказал ему Круль. – Увидишь там этого наглеца Рейбока, передай, что я приказал чтобы он и все его недоноски по случаю Дня рождения капитана собрались в кают-компании точно к семи часам. Это приказ и все свои соображения по этому поводу великий Рейбок может засунуть себе в задницу.

– Есть, сэр! – Тейлор щелкнул каблуками и с радостью помчался выполнять поручение.

Будучи человеком, не имеющим чувства собственного достоинства, он никогда не упускал возможности унизить людей, которых считал гордыми и чересчур независимыми.

А на камбузе между тем было весьма весело. Повара, наполнив кастрюли и сковороды, поставив их на плиты и в духовые шкафы, врубили на полную мощность магнитофон и восхищенно смотрели, как поваренок Хьюго, маленький и гибкий как ящерица, скинув халат, выделывает чудеса брейка.

– Давай Хьюго, давай! – отбивая ладонями такт и сам пританцовывая, подбадривал поваренка Кейт. Музыка гремела вовсю, и скоро уже весь камбуз танцевал кто как умел вокруг дающего жару Хьюго.

Кейт танцевал и смеялся вместе со всеми. Он старался выглядеть веселым, но ощущение, что на корабле происходит что-то нехорошее, ощущение, которое его преследовало с самого утра, не только не ушло, но усилилось и переросло в настоящую тревогу. К тому же у Кейта заболела голова. И эта резкая пульсирующая боль была самым верным признаком надвигающихся неприятностей.

«Но что же может произойти? – пытался анализировать ситуацию Кейт. – Что может случиться на этом корабле, в мирное время? Конечно же, ничего! Наверно, я просто старею. Теперь я просто стареющий корабельный кок, и голова у меня теперь болит просто так. Пора забывать про все предчувствия и ощущения. Все это мне требовалось раньше, а теперь мне надо только приготовить вулевас, и прекратить выдумывать».

В этот момент в камбуз вошел мичман Тейлор. Никто не обратил на него никакого внимания. Тогда он, расталкивая танцующих, прошел к магнитофону и выдернул шнур.

– Кхм-хм! – с важностью откашлялся Тейлор. – Это было очень мило. Унтер-офицер Рейбок, сэр...

«Сэр Круль приказал», – хотел было сказать Тейлор, но Кейт перебил его.

– Можешь не называть меня «сэр», – с очаровательной улыбкой сообщил он. – Мы все здесь запанибрата.

– Полегче, Рейбок! – надулся Тейлор. – Нам вместе плавать еще неделю!

– Значит, я так и не увижу, как ты достигнешь половой зрелости, – огорчился Кейт.

Кто-то из поваров захихикал.

– Что тебе надо! – плаксиво заговорил Тейлор. – Что ты ко мне прицепился? Думаешь, ты самый крутой? Да у меня приказ самого первого помощника Круля! Вы все должны явиться к семи часам в кают компанию, по случаю Дня рождения капитана! Вы все, понятно?

– Ответ отрицательный, – развел руками Кейт. – Я единственный кто готовит для капитана. Вы с первым помощником могли сначала проконсультироваться у него.

 – Рейбок, ты,, по-моему, что-то не понимаешь, – голосом терпеливого учителя сказал Тейлор. – Это же сюр-приз! Вечеринка! Мы с первым помощником собираемся устроить для капитана что? Сюр-приз! У Кейта сильно кольнуло в затылке.

– Капитан не любит сюрпризы, – сказал Кейт и поморщился от острой боли,.– Да и я тоже, признаться.

– Это твое дело,  Тейлор пожал плечами, затем привстал на цыпочки и обвел всех присутствующих глазами,

– Круль велел передать, что ваши соображения вы можете засунуть себе в задницу! – выкрикнул он и, не дожидаясь ответа, выбежал из камбуза.

– Что-то очень часто, когда говорят о Круле, звучит слово «задница», – заметил Кейт.

– А ты бы полегче, шеф, – озабоченно сказал кто-то из поваров, – А то ведь он с тебя шкуру спустит.

– Ах, как я испугался, прямо весь задрожал и затрясся, когда мне сказали об этом, – усмехнулся Кейт, схватил со Стола нож, которым он шинковал морковь и резко метнул его поверх голов в висящую у дальней стены круглую доску.

С глухим стуком нож вонзился в ее центр» С глухим стуком распахнулась дверь, и в капитанскую каюту быстро вошел Круль.

– Вы меня вызывали, сэр? – настороженно спросил он.

Капитан внимательно оглядел его, сел в кресло и неприязненно произнес:

– Помощник Круль, как вы, интересно, думаете посадить на палубу вертолет без моего разрешения?

Круль судорожно сглотнул и уставился на капитана. Он не ожидал, что кто-то донесет старику о его намерениях, считая, что предлог «сюрприза» служит надежным прикрытием. Поэтому и вопрос, и тон, которым капитан задал его, произвели на Круля впечатление разорвавшейся бомбы. Тщательно запланированная вечеринка вдруг оказалась под угрозой срыва. Круль был близок к шоку.

– Это... это была ошибка, сэр! – пробормотал он, лихорадочно соображая, как ему выпутаться из этой ситуации и не получить запрет на посадку вертолета.

– Ошибкой были ваши намерения, – голосом, в каждой нотке которого звенел металл, заговорил капитан. – А ваши действия были уже прямым нарушением субординации. Мне нужны объяснения, и немедленно!

Но пока он произносил эту отповедь, Круль нашел выход. Объяснения, которых требовал капитан, были готовы.

– Адмирал Бейтс, – с видом невинно страдающего за правду начал Круль, – лично хотел поблагодарить вас за то, что вы хорошо приняли президента. Он приготовил сюрприз вам на День рождения. Он лично вылетает с Гавай, и я...

– Адмирал Бейтс? – обрадовавшись, переспросил капитан. – Вот действительно, приятный сюрприз! Конечно, если адмирал летит к нам, и хочет устроить вечеринку, вечеринка у нас будет! Но, – продолжил капитан уже прежним строгим тоном, – чтобы было просто. Свободные от вахты могут при желании посетить ее, но остальные, боевые расчеты, патрули – все по инструкции!

– Слушаюсь! – радостно гаркнул Круль, шагнул к выходу, и тут, как будто только сейчас сообразив, обернулся и, интимно наклонившись к капитану, заговорщически сказал:

– Командир, поскольку адмирал хочет устроить для вас сюрприз, он ведь специально предупредил меня об этом, может быть, вы останетесь в каюте, пока мы не придем за вами?

– Что ж, – сказал капитан. – О'кей! Я буду приятно удивлен.

Круль радостно засмеялся и, довольный собой, вышел. Он не ожидал, что ему удастся так легко провести старика.

Между тем огромный военный вертолет летел над океаном по направлению к крейсеру.

Среди тридцати-сорока здоровенных мужчин, сидящих в салоне, была одна хрупкая миниатюрная девушка. Ее женственность и изящество так резко контрастировали с обстановкой, шумом машин и мрачным видом окружающих ее громил, что она казалось несчастной экзотической зверушкой, которую заманили, поймали в ловушку, и теперь везли показать смазливую мордочку, точеные ножки, красивую грудь.

Она одета в сильно декольтированный черный комбинезон. Ткань, подчеркивая белизну и нежность кожи, заканчивалась, едва прикрыв соски ее высокой упругой груди, и дальше вверх поднимались две узкие полоски материи, представляя всем желающим возможность любоваться ее изящными руками, плечами и шейкой.

Девушка победила на конкурсе «Мисс – Июль 89», но это было давно. Контракты, заключенные тогда же на рекламу автомобильных покрышек, ароматизированной туалетной бумаги и бюстгалтеров, закончились, а ей опять нужны были деньги. С тех пор прошло уже несколько июлей, и у рекламных агентов появились новые точеные ножки, упругие грудки и круглые попки новых «мисс-июлей», а о ней уже никто практически не вспоминал.

Но она была мужественной девушкой, эта красотка Джоан Стэнтон, и предложение принять участие в концерте для военных моряков не особенно испугало ее. Тем более, что в этом концерте у нее был всего один танец, а все остальное время занимала некая рок-группа, чей солист – здоровенный, с перебитым носом парнюга в черной кожаной куртке с клепками, заснув, навалился не нее всей своей тушей.

Сначала Джоан хотела его столкнуть, но ее саму страшным образом укачало, голова кружилась и лицо, как она подозревала, было абсолютно зеленого цвета...

«Хотя в этой ситуации грамотнее было бы сказать защитного цвета "хаки"», – думала Джоан, пытаясь собрать остатки юмора. «Впрочем, – рассуждала она, – вряд ли они будет разглядывать мое лицо. Ведь моряки военного крейсера очень тонкие ценители очаровательных женских лиц, вроде этого ублюдка напротив, который вот уже часа полтора как вылупился на мою грудь. Но может быть, у него паралич глазных мускулов? На флот, конечно же, не берут с параличом глазных мускулов. Поэтому вниманию утонченных матросов будет представлена не только грудь с розовыми сиськами, но и круглая попка, отнюдь не самая плохая в Штатах линия бедер, выпуклый лобок, которые будут отлично подчеркнуты этими официальными трусиками, купленными в последний момент. Впрочем, за такой гонорар я могу выступить и вообще без трусиков», – думала Джоан. – «Безусловно, эти моряки богатые и не жадные люди, если за один танец с голой грудью они платят столько. Интересно, сколько они отвалят этим музыкантам за целый вечер? Ну и громилы же они, я бы скорее подумала, что это команда борцов и боксеров летит на товарищеский матч. Что же он так вылупился на мою грудь, этот негр? Груди, что ли, не видел с младенчества? Впрочем, в младенчестве он видел черную...»

– Да, ну и команда же у тебя, – вспомнила Джоан, что она сказала солисту, когда их представили. – В порту, что ли, грузчиков набирал?

– В каменоломнях! – захохотал в ответ тот. – На урановых рудниках!

И тут же схватил Джоан за задницу. Она дала ему по рукам, и больше не разговаривала. В вертолете им дали места рядом, в середине, где меньше укачивает. Но их все равно укачало так, что этот дегенерат заснул у Джоан на плече, а у нее самой нет сил даже пошевелиться, даже закинуть ногу на ногу, чтобы этот ублюдок напротив посмотрел для разнообразия на ее бедра. Джоан закрыла глаза и попробовала заснуть.

«Закрывает она глаза когда трахается? – подумал, сидящий напротив нее негр. – Интересно, что она кричит? Конечно, такая кошечка не будет, как Дейзи, распевать "Yellow submarine", Наверно, она стонет и лепечет какую-нибудь дрянь вроде "ох, ох, еще, милый", и разную прочую дребедень. Да, таких баб, как Дейзи, еще поискать. Зато вдруг эта кусается? Да нет, вряд ли. Все же жаль, что не удастся ее попробовать. Впрочем, кто знает? Вдруг шеф именно мне велит отвести се "прогуляться"! Я, конечно, найду тогда минут десять. И она будет мне благодарна за это, будет молить: "Еще! Еще!" Тем более, что никто кроме нее на этом дурацком крейсере не получит такой возможности. Такая возможность вообще редко кому представляется, чтобы потрахаться, а потом сразу – раз! и все. За такую возможность, я считаю, Бога благодарить надо. Да, конечно, надо будет постараться показаться рядом с шефом, когда он решит "прогулять" ее. Ух, я ее и продеру! Интересно, драл ее когда-нибудь черный? Ставлю сотню, что нет. Но все же у шефа и нервы! Никто не спит, мужики в напряге, ясное дело, такой концерт давать будем, а он, гляди – привалился и давит! Железный мужик! Интересно, сколько же он получит, если мне, рядовому, в общем составу, полтора обещали? Да за полтора я раком через материк попру, не то, что здесь, фигня какая! Подумаешь, крейсер.. В Анголе куда страшнее было...» Вертолет медленно подлетал к «Миссури».

Кейт Рейбок стоял у плиты и длинной деревянной ложкой помешивал в огромной кастрюле загадочное варево ярко-красного цвета.

– Ну как твой вулевас? – с удовольствием потянув  носом воздух, спросил, проходя к духовке, где пеклись

пиццы, один из помощников.

– Да так, – размышляя о чем-то, задумчиво ответил Кейт. – Добавить еще кое-что надо.

Он отошел в угол, достал поваренную книгу размером с небольшой чемодан, открыл заложенную соломинкой страницу и стал еще раз внимательно изучать рецепт.

С грохотом распахнулась дверь, и в камбуз ураганом ворвался Круль. За ним вприпрыжку летел, выглядывая из-за плеча начальника, мичман Тейлор. За Тейлором бежали три человека из патруля морских пехотинцев.

«Вот оно, началось», – понял Кейт, закрыл книгу и поднял глаза на Круля.

Круль с нескрываемой яростью оглядел поваров и звенящим от гнева и злобы голосом начал:

– Если не ошибаюсь, каждый из вас получил приказ явиться к семи часам в кают-компанию.

Кейт не спеша отложил книгу и, скрестив на груди руки, шагнул к Крулю.

– Ты стой, где стоишь! – заорал Круль, выбросив в его сторону указательный палец. – Остальные пошли! Живо!

Он хлопнул в ладоши и уставился Кейту в лицо. Глаза Круля горели холодной ненавистью.

«Ну и придурок», – подумал Кейт, выдерживая взгляд первого помощника.

Вынужденные подчиниться приказу, повара один за другим стали покидать камбуз. Все это время Круль не сводил с Кейта своего злобного взгляда.

«Наверное, если бы я был порохом, то уже взорвался от такого взгляда. Так что ему повезло, что я уже давным-давно не порох... Или отсыревший порох», – подумал Кейт, невозмутимо глядя на Круля, и чуть заметно усмехнулся.

– Знаешь что, Рейбок, – сказал Круль, когда все вышли и принюхался. – Это пахнет просто замечательно!

Он повернулся к стоящей рядом с ним кастрюле с кипящим вулесом.

– Что это? – издевательски спросил Круль и наклонился над ней, рассматривая содержимое. – Омлет с беконом?

Он выпрямился и ткнул пальцем в грудь шагнувшему к нему еще раз Кейта.

– Я долго мирился с твоим дерьмом! – рявкнул он. – Только потому, что капитану нравилось твоя вонючая стряпня. Но на этот раз он не спасет твою задницу!

– Неужели? – с чуть заметной иронией в голосе спокойно спросил Кейт.

Круль злобно усмехнулся, и, глядя на Кейта, с шумом втянул в себя сопли и выхаркнул их прямо в вулевас.

– Это для вкуса! Нравиться? – захохотал он, и чуть не упал, потому, что Кейт двумя руками оттолкнул его от кастрюли.

– Эй! Эй! – закричал Тейлор, хватая Кейта за руки. – Это нападение на офицера!

– Да брось ты! – Кейт выдернул руки и растолкал бросившихся к нему пехотинцев. – Вот нападение на офицера!

И он со страшной силой ударил Круля в лицо. Круль перелетел через стол с нарезанным сыром и с грохотом упал на пол. Кейт тем временем увернулся от одного пехотинца, неуловимым движением схватил его сзади за шею и резко ударил лицом о железный стол для рубки мяса. Пока тот падал, Кейт развернулся к другому, жестким захватом встретил его летящую в ударе руку и с силой швырнул пехотинца в сторону третьего нападающего. Они столкнулись, ударились головами и, не удержавшись на ногах, повалились на пол.

– Да ладно, ладно! Я сдаюсь, – сказал Кейт благоразумно державшемуся в стороне от схватки Тейлору и позволил схватить себя вскочившим морским пехотинцам.

Они завели ему руки за спину и надели наручники. Круль между тем пришел в себя и теперь стоял на четвереньках, тряся головой. Из рассеченной скулы тек ла кровь. Увидев Кейта уже в наручниках, он удовлетворенно кивнул, пошатываясь, встал и крикнул:

– На гауптвахту его!

Пехотинцы толкнули Рейбока в спину.

– Никто не может посадить на гауптвахту без подписи капитана! – протестующе заявил Кейт.

– Правильно, – Круль оглядел Кейта с головы дс ног. – Засуньте-ка его... – Круль обвел взглядом помещение камбуза, прикидывая в уме вместительные способности кастрюль, духовок и тазов. Поняв, что сварить или запечь строптивого кока ему сейчас не удастся, Круль крикнул: