Текст книги "Блуждающая в Пустоте"

Автор книги: Аарон Дембски-Боуден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

Все произошло менее чем за секунду. Скользящее падение Дельтриана закончилось три секунды спустя, после произведенных им расчетов, и теперь он дрейфовал, не имея возможности дотянуться до корпуса, крутясь и переворачиваясь в пустоте. Звезды вращались, расплываясь перед его двигающимся по спирали взглядом. Не имея способа создать силу инерции или тяги, он был почти уверен, что ему придется болтаться в пространстве до самой смерти. Это…это было неприемлемо.

Что-то ухватило его за робу и, дернув, возвратило на место. Техноадепт повернулся в невесомости, увидев руку, схватившую его за самый край балахона, и воина, которому принадлежала рука.

Повелитель Ночи взирал на него раскосыми глазными линзами. По демонической маске красными и серебряными дорожками сбегали нарисованные слезы.

– Я услышал тебя по воксу, – сказал Люкориф из Кровоточащих Глаз.

– Хвала милости Бога-Машины, – ответил Дельтриан.

Раптор, не особо церемонясь, вернул адепта обратно на поверхность корпуса.

– Как скажешь, – прохрипел Люкориф, – оставайся здесь. Пойду, перережу глотку тем, кто в засаде. Потом вернешься к своим ремонтным работам.

Двигатели, расположенные на спине, зажили своей тихой жизнью. Безвоздушное пространство скрадывало их рев. Вспыхнув маневровыми двигателями, Повелитель Ночи оторвался от корабельной обшивки и устремился к разрушенному пилону.

Дельтриан смотрел, как он удалялся, и с облегчением решил не фиксировать для последующего архивирования проявленное раптором неуважение.

На сей раз.

Ксарл бросил меч. С терпением, на грани безумия, он добрел до арочной стены и прислонился к ней. Какое-то время он провел в таком положении, определяя очаги боли и переводя дух. Запах крови, сочившейся через его нагрудник, был слишком насыщенным и чистым. Он знал, что это была кровь из сердца. Плохи дела. Если одно из сердец повреждено, он пробудет недееспособным несколько недель, пока не адаптируется к аугметической замене. Одна рука не двигалась, вторая онемела ниже локтя, пальцы шевелились с трудом. Отказывалось сгибаться одно колено, а боль в груди сковывала тело холодом, распространяясь все дальше.

Он снова хмыкнул, но пока не смог отойти от стены. Подождать еще минуту. Дать возможность регенерирующим тканям устранить ущерб. Только и всего. Это все, что ему было нужно.

Сайрион был первым, кто поднялся, и прислонился к стене напротив. Его доспех выглядел таким же потрепанным, как и доспех Ксарла. Вместо того чтобы помочь подняться остальным, он взял в руки деактивированный молот.

– Элементы питания молота разряжены на восемьдесят процентов. Похоже, нас он молотил сильнее, чем тебя.

Ксарл не ответил. Он все еще стоял, подпирая стену.

– Никогда не видел подобной дуэли, – добавил Сайрион, двигаясь туда, где стоял брат.

– Отстань от меня. Дай отдышаться.

– Как пожелаешь.

Сайрион подошел к Талосу, который, все еще не шевелясь, лежал на палубе. Флакон химических стимуляторов, впрыснутых в шею пророка, вызвал мышечный спазм, и он, закашлявшись, поднялся на ноги.

– Меня никогда прежде не избивали громовым молотом. Вариель изведет нас расспросами о подробностях его воздействия на нервную систему, но у меня нет ни малейшего желания ощутить это снова.

– Радуйся, что удар прошел по касательной.

– Но он не ощущался, как касательный, – отозвался Талос.

– Если ты еще жив, значит, все-таки по касательной.

Один за другим, воины Первого Когтя вставали на ноги.

– Ксарл, – произнес Талос. – Не могу поверить, что ты убил его.

Воин посмотрел на братьев с веселой усмешкой.

– Ерунда все.

Он поймал свой шлем, брошенный ему Талосом. Ксарл провел пальцами по крылатому гребню – церемониальному украшению легиона, глядя вниз на мрачный образ, которым он являл себя галактике. Глаза больше не заливала кровь, но его череп был разбитой массой плоти и костей. Даже вращение глаз в глазницах вызывало такую боль, от которой хотелось упасть на колени, но он не позволял себе таких проявлений слабости. Когда он моргал, боль была настолько острой, что он был не в силах описать ее даже самому себе. Он не хотел знать, что осталось от его лица.

Остальные смотрели на него с тревогой в глазах, что злило его еще больше.

– Ты еще в состоянии драться? – спросил Талос.

– Бывало и лучше, – ответил Ксарл. – Но драться я могу.

– Нам нужно уходить, – прервал их Меркуциан. Он был самым слабым из всех. Без питания его доспех был практически бесполезен, не улучшая ни реакцию, ни силу. Подвижные сочленения не жужжали, ранец не гудел. – Нам нужно связаться с другими Когтями, прежде чем нас снова возьмут на абордаж.

– Ксарл, – обратился Талос.

Воин поднял взгляд.

– Что?

– Возьми молот. Ты заслужил его.

Ксарл надел шлем. Он щелкнул замками на латном воротнике, и из динамика зазвучало привычное искаженное воксом ворчание.

– Талос, – произнес он, – брат мой.

– Что такое?

– Я сожалею, что прежде спорил с тобой. Нет ничего плохого в том, чтобы иметь цель в жизни или искать способ выиграть эту войну.

– Мы поговорим об этом позже, брат, – ответил Талос.

– Да. Позже.

Ксарл сделал шаг вперед. Его голова медленно опустилась, словно он кивнул. Тело рухнуло вслед за ней бескостной массой. Он безвольно упал на руки пророка, а его доспех передал в эфир немелодичный писк сигнала остановившегося сердца.

IX
Отражение

– Я нарушил много клятв: какие преднамеренно, какие по воле случая, какие по несчастью. Одна из немногих, которой я пытаюсь гордиться, это наш обет, данный Механикум. Ни один Легион не сможет выжить без тех основ, которые нам предоставляют изгнанники Марса.

(с) Конрад Кёрз, Ночной Призрак, примарх Восьмого Легиона.

Талос притащил тело на мостик. Доспех Ксарла грохотал по палубе, гремя керамитом при каждом шаге.

– Оставь его, – сказал Меркуциан. Он был без шлема, так как его лишенный питания доспех больше не поддерживал вокс-связь. – Талос, оставь его. Нам нужно сражаться.

Пророк оттащил тело Ксарла к краю помещения, уложив брата возле западных дверей. Поднявшись, он окинул пространство безучастным взглядом. Мостик был погружен в привычную суету, шум и организованный хаос: офицеры и сервиторы сновали туда-сюда, перемещаясь между своих рабочих станций. Те, кто остался от Первого Когтя, направились к восточным дверям, на ходу проверяя свое оружие. Люди разбегались перед ними, их жесты, демонстрирующие уважение, всячески игнорировались.

Только Талос задержался у командного трона.

– Почему мы не атакуем вражеский корабль?

– Ты не желаешь обчистить его, как только мы загоним этих щенков в могилы? – отозвался по воксу Сайрион.

Талос отвернулся к оккулусу, глядя на дрейфующий в утомительном ожидании алый ударный крейсер.

– Нет, – ответил он, – нет, тебе стоило догадаться, что я не захочу.

– Но мы не можем взять их на абордаж, в то время как все наши отряды атакованы.

– Ты ненормальный? Я не хочу брать их на абордаж, – сказал пророк. – Я хочу, чтобы они сгорели.

– Они находятся на расстоянии в полсистемы от нас, вне диапазонов досягаемости орудий. Они отступили, как только запустили абордажные капсулы.

Талос поочередно посмотрел на братьев, затем на членов экипажа, так, как будто они все разом обезумели.

– Тогда уничтожить их.

Атмосфера на корабле накалялась, и Сайрион прочистил горло.

– Ты хочешь уничтожить этот корабль? В самом деле?

Пророк схватился за голову.

– Неужели это так сложно понять?

– Потому что это едва ли тянет на пиратство – уничтожать свою добычу.

Сайрион смотрел на корабль вдалеке.

– Подумай о запасах боеприпасов и амуниции на том корабле. Подумай о тысячах душ экипажа, о ресурсах, об оружии, которое мы могли бы награбить.

– Все что нам нужно, есть на борту «Эха». Я не желаю заниматься грабежом. Я желаю мести.

– Но… – Сайрион затих, поймав мимолетный взгляд Талоса. Его лицо в этот момент ничего не выражало.

– Нет, – сказал пророк, – Вражеское судно будет предано огню. Они умрут.

Восточные двери открылись, скрипя гидравликой, и в них, хромая, вошел Вариель. Из заевшего колена его аугметической ноги сыпались снопы искр. Полотна из клочков содранной кожи, наброшенные поверх доспеха, были залиты кровью. Кулак Корсаров на наплечнике был разбит ударом молота, другой с окровавленной гордостью щеголял крылатым черепом Легиона.

– Пятый Коготь очистил основные жилые палубы, – сообщил он. – Воины Генезиса пролили много нашей крови, но положение дел меняется.

Талос ничего не ответил.

– Ксарл? – спросил Вариель.

– Мертв. – Талос не смотрел на тело. Он восседал на командном троне, временами хрипя из-за боли от полученных ран. Боевые стимуляторы сдерживали самые тяжелые ощущения, но ему вскоре потребуется снять броню. – Заберешь его генное семя позже.

– Я должен собрать его сейчас же. – ответил Вариель.

– Позже. Это приказ, – он свысока взглянул на стоявших группой братьев. – Вариель нужен другим Когтям. Отправляйся в Зал Отражения и защити Дельтриана любой ценой. Я прикажу всем отделениям отступить на ваши позиции, когда они закончат бой.

Сайрион вышел вперед, будто желая что-то возразить.

– А как же ты?

Талос кивком головы указал на оккулус.

– Я присоединюсь к вам, как только закончу.

Раптор ожидал на краю кратера. Дельтриан не обращал внимания на воина, вернувшись обратно к трудностям разделения зрения.

На вершине возводимого пилона устанавливали проводящую сферу, пока ремонтные команды на палубе подключали электронику башни к сети корабля.

Несмотря на отсутствие нервов и невосприимчивость к боли вследствие этого, раны Дельтриана вызывали беспокойство. Он истекал драгоценными кровезаменяющими маслами, а его немногочисленные органические компоненты посылали внутренние сигналы на его ретинальный дисплей. Что было еще хуже, его органы работали на пределе возможностей, оказывая нагрузку и на без того перегруженную аугметику. Сейчас как никогда время было решающим фактором. К счастью, его работа была почти завершена.

Кристаллы замерзшей крови легонько бились об его серворуки, когда он работал. Судьба устроившего Дельтриану засаду была незавидной. Тела не было, но остались кристаллические свидетельства, застывшие в пустоте.

Он слышал, как Люкориф снова вступил в схватку, слышал по воксу его ворчание и заглушенные стуки, но адепт не обращал на это особого внимания. В этот момент корабль у него под ногами сотрясла сильнейшая дрожь. Звезды завертелись в ночном небе, и Дельтриан потерял несколько бесценных секунд, наблюдая за их танцем в пустоте. Корабль двигался. Было ясно, что он совершал заход для атаки. Он не мог представить себе расклад событий, при котором Повелители Ночи уходили бы от меньшего по габаритам судна. Особенно если учесть, что оно прибыло защищать мир, который они желали присвоить себе.

– Дельтриан – стратегиуму. Щиты будут стабилизированы в течение четырех стандартных минут.

– Это Талос, – пробился ответ сквозь треск помех. – Щиты уже активированы.

– Мне известно об этом. Но они не стабилизированы из-за повреждений внешнего пилона. Они снова могут подвести, и шанс этого возрастет до почти стопроцентной вероятности, если основным фактором выступит кинетическая сила. Не вступайте в бой, пока генераторы пустотных щитов не восстановят оптимальную мощность. Подтвердите осознание этой важной оговорки немедленным ответом.

– Понял тебя, адепт. Работай быстрее.

Корабль вокруг нее содрогался. Октавия оставалась на своем троне, видя, как на стене пикт-экранов проплывают мимо звезды.

– Они бегут, – произнесла она. – Боевой корабль Генезиса старается держать дистанцию.

Септим стоял позади ее трона. Его раны были еще перевязаны, расцветившие лицо синяки были в самом соку.

– Разве тебе стоит здесь находиться? – спросила Октавия. Ее вопрос невольно прозвучал в манере терранского аристократа как никогда прежде.

Он проигнорировал вопрос.

– Не вижу, как ты определяешь, что они бегут, – произнес мужчина скрипучим голосом, напрягая горло. – Это всего лишь красное пятно в черноте.

Она не отвела глаз от экранов.

– Я просто могу сказать.

Несколько ее слуг суетились по другую сторону бассейна с питательной жидкостью, охраняя двери в переборке. Одна из них приблизилась, и ее шаги эхом раздались в сырой комнате.

– Хозяйка.

Октавия повернулась чтобы взглянуть на забинтованную фигуру в плаще.

– Что такое?

– Дверь заперта. Четвертый Коготь дал слово, что эта палуба защищена от вторжения.

– Благодарю тебя, Вулараи.

Фигура склонилась и вернулась обратно к своим товарищам.

– Ты хорошо с ними обращаешься, – подметил Септим. Он знал, что она все еще тосковала по Псу.

Она улыбнулась явно через силу и снова обратилась к экранам.

– Мы догоняем их, но слишком медленно. Двигатели разогреваются слишком долго. Я почти могу представить капитана вражеского судна, который смотрит на нас также как и мы на него, надеясь, что его абордажные отряды захватят наш мостик раньше, чем мы догоним его корабль. Такая погоня растянулась бы на несколько часов. Или даже на несколько дней.

– Октавия, – прозвучал рокочущий бас из вырезанных в стенах комнаты горгулий. Вокс-динамики были встроены в широко раскрытые пасти. Она дотянулась до подлокотника трона и повернула рычаг. Он, щелкнув, поддался.

– Я здесь. Как идет сражение?

– Победа достанется нам дорогой ценой. Мне нужно, чтобы ты подготовилась к немедленному варп-прыжку.

Она дважды моргнула

– Я… что?

– Пустотные щиты будут стабилизированы через две минуты. Ты совершишь прыжок сразу после этого. Понятно?

– Но мы же на орбите.

– Мы покидаем орбиту. Можешь сама увидеть.

– Но мы же находимся так близко к планете. Да и враг не бежит к варп-маякам системы. Они не собираются в Море Душ

– Не время обсуждать это, Октавия. Я приказываю тебе запустить варп-двигатели как только пустотные щиты стабилизируются.

– Я сделаю это. Но куда мы направляемся?

– Никуда, – в его голосе звучало нетерпение, что показалось Октавии редкой переменой. – Соверши прыжок ближе к противнику. Я хочу… провести корабль сквозь эмпиреи и устроить засаду вражескому ударному крейсеру. Я не буду тратить время, гоняясь за этими глупцами через весь космос.

Она снова захлопала глазами.

– Вы говорите, что нам нужно прорвать дыру в пространстве и проскочить сквозь тончайшую грань эмпирея. Двигатели будут на последнем издыхании до того, как нам потребуется заглушить их. Прыжок будет длиться не более секунды, и даже в этом случае мы можем промахнуться мимо цели.

– Я не говорил, что меня беспокоит, как это будет сделано.

– Талос, я не уверена, что это вообще возможно!

– Я об этом и не спрашивал. Я просто хочу, чтобы ты это сделала.

– Как пожелаете, – ответила она. Вернув рычаг в исходное положение и отключив вокс-канал с мостиком, Октавия сделала глубокий вдох. – Это будет интересно.

– Строительство завершено.

Дельтриан начал сворачивать свои аугметические конечности, пока сервиторы отступали к позиции «слушаю и повинуюсь» вокруг него.

– Приказы? – произнес по воксу один из них.

– Следуйте за мной, – скомандовал Дельтриан, двинувшись с места. Стук магнитных сапог по обшивке отдавался тихой дрожью. – Люкориф?

Раптор замер в ожидании на краю кратера, сжимая в когтях три красных шлема.

– Ты наконец закончил? Нам нужно немедленно попасть на корабль.

Люкориф поднялся с поверхности корпуса с мягким импульсом реактивной тяги. От неуклюжего, передвигающегося ползком существа не осталось и следа – здесь, снаружи, свобода превратила его в нечто гораздо более смертоносное. Ведущие двигатели беззвучно выдыхали маленькие струйки сжатого воздуха, позволяя раптору зависать в пустоте.

– Почему?

– Потому что Талос собирается заставить корабль прыгнуть.

– Это неверная терминология

Люкориф только фыркнул.

– И, тем не менее, он это сделает.

– Когда?

Дельтриан не прекращал движения. Он прошагал мимо зависшего в пустоте раптора, опустив голову и сфокусировав оптические линзы на ближайшей к нему переборке, вросшей в обшивку корабля. Она все еще была на расстоянии более трехсот метров.

– Мне стоит ответить на этот вопрос, приведя подробную цепочку последующих событий? Он намерен задействовать варп-двигатели как только стабилизируются пустотные щиты. Я починил последний пилон. Таким образом, они стабилизированы. Таким образом, уточняя далее, приходим к тому, что Талос намерен осуществить прыжок сейчас. Вам когда-либо приходилось наблюдать живой организм, оказавшийся в варпе без защиты?

Дельтриан расслышал влажные звуки по воксу. Он подозревал, что раптор улыбался таким образом.

– О, да, техножрец. Безусловно, приходилось.

Корабль рокотал под ногами адепта, наращивая силу и импульс подобно зверю, набирающему воздуха, чтобы зарычать.

Дельтриан активировал вокс, сымитировав глотание.

– Лакуна Абсолют?

– Ваше преподобие?

– Сейчас же сообщите мне свое местонахождение.

В ответ канал заполнил поток выражавшего удивление кода.

– Я засек признаки беспокойства в вашем запросе, почтенный адепт?

– Будьте добры, ответьте.

– Моя бригада находится в шестнадцати или двадцати секундах ходу до ближайшего комплекса технического обслуживания, примерно в шестистах метрах в сторону левого борта от вашей позиции. Я уверен, что… – его слова потонули в потоке статических помех.

– Лакуна Абсолют. Заканчивайте разговоры.

Ответом ему был все тот же шум статики.

– Стоп, – приказал Дельтриан. Сервиторы повиновались. Люкориф не остановился. Он был уже у следующей переборки и, вцепившись когтями в стальную плоть корабля, набирал код доступа.

– Лакуна Абсолют? – адепт попытался связаться с ним снова. Белый шум не прекращался, пока Дельтриан не включил аудиофильтры на вокс – частоте, продираясь сквозь хаос помех. Один звук вышел на передний план, заглушив остальные.

– Люкориф, – произнес Дельтриан.

Раптор замешкался у открытой двери в центре переборки.

– Что еще?

– Мой подчиненный Лакуна Абсолют подвергся атаке. Я расшифровал звук, свидетельствующий о гибели сервитора, по вокс-каналу.

– И? – Повелитель Ночи распахнул настежь дверь, оторвав стальной люк, ведущий в технические туннели. Корабль предостерегающе вздрогнул у них под ногами, двигатели набирали мощность. – Сконструируй себе другого ассистента, или как вы там делаете своих слуг.

– Он… – Дельтриан замолчал, ощущая пронизывающую кости судна вибрацию. У них оставалось меньше минуты до входа в варп.

– Он уже мертв, – рассудил Люкориф. – Забирайся внутрь.

– Ваше преподобие, – протрещал голос Лакуны Абсолюта, когда связь восстановилась. – Астартес…

Логика и эмоции боролись в душе древнего адепта. У него было несколько помощников и подчиненных, но мало кто был таким же одаренным как Лакуна Абсолют. Немногие сохранили то же чувство личности и побуждений, которыми стоило бы гордиться. По крайней мере, в сочетании с эффективностью и амбициями в той редкой идеальной пропорции. Больше, чем неудобства, присущего процессу подготовки замены, больше, чем значительного увеличения объема работы, которую ему пришлось бы взвалить на свои плечи, – на крохотном личностном уровне Дельтриана огорчала потеря любимого помощника.

Истина была неловкой. Привязанность взращивала холодный дискомфорт в его ядре. Имей он больше живой плоти, это ощущение можно было бы назвать "мороз по коже".

– Я не оставлю его.

Дельтриан развернулся и сделал семь шагов, пока не услышал полный отвращения вздох Люкорифа.

– Забирайся внутрь, – раптор парил позади него. За двигателями прыжкового ранца тянулись следы призрачного огня, поднимая его над корпусом корабля. – Я разберусь с твоим пропавшим другом.

Люкориф из Кровоточащих Глаз покрыл расстояние за два удара сердца. Корпус промелькнул внизу полосой цвета его брони. Его цель выделялась, освещенная внешними аварийными огнями. Одинокий воин в красной броне охранял технический люк, явно намереваясь воспользоваться им и попасть на корабль, когда увидел приближавшуюся к нему группу сервиторов адепта. Грязные тронопоклонники. Хватало и того, что они расползлись по костям корабля, но позволить им ползать по коже «Эха» выходило за всякие рамки приемлемого.

Корабль под ним с невозмутимой настойчивостью закладывал вираж. Довольно. Он не окажется в ловушке снаружи, когда «Эхо» войдет в варп. Не подобает предводителю культа Кровоточащих Глаз так встретить свою кончину. Люкориф сделал кувырок, чтобы приземлиться на космодесантника сверху. Воин попятился как раз вовремя, чтобы принять удар обоих когтистых лап раптора на свою грудь. Люкориф схватил его руками, сжав шлем космодесантника, пока когти на сапогах крошили керамитовый нагрудник, пучки подкожных мышечных волокон и мягкую плоть под ними. Неистовый рывок переломил космодесантнику шею – Люкориф почувствовал приглушенный хлопающий треск разрывающихся позвонков даже сквозь броню, что отделяла его от жертвы. Воин Генезиса обмяк, но сохранил стоячее положение, удерживаемый на поверхности корпуса магнитными подошвами сапог. Кровь каскадом кристаллов покидала его тело через рваную рану в груди.

Люкориф устремился вверх, кувыркнувшись в пустоте, и приземлился на семь метров дальше, вскинув пистолет. Единственный болт врезался в нагрудник космодесантника, сбив тело с магнитных захватов и отправив его в свободное падение в небытие.

Только после этого Люкориф вернулся к поискам Лакуны Абсолюта. Адепт укрылся за гофрированным выступом бронированной обшивки, сжимая в руках лазерный пистолет.

Судя по показаниям индикатора, оружие не было даже снято с предохранителя, хотя от подобной безделушки и в лучшие времена не было бы никакого толку против имперского космодесантника.

– Ты когда-нибудь модифицировал себя для битвы? – спросил Люкориф, дотянувшись до глотки адепта и вытащив его из укрытия.

– Никогда, – адепт болтался в руке воина. – Но после событий этой ночи я планирую исправить это досадное упущение.

– Просто полезай внутрь, – прорычал раптор.

Талос обратился к своему экипажу.

– Скажите мне, что это сработало.

Пока Октавию рвало и ее желудок избавлялся от своего жидкого содержимого после варп-прыжка, и пока Когти наконец собирались вместе чтобы изолировать и уничтожить остатки вражеских абордажных команд, «Эхо проклятия» вздрагивало от сопротивления, возвращаясь в реальное пространство. Боевой корабль ворвался обратно в реальность, и с его зубчатого хребта стекали потоки тошнотворного не-дыма из самых глубин эфира после поистине самого короткого варп-прыжка за всю историю Легиона. Двигатели ожили менее чем на секунду, разорвав пространство перед носом корабля. Не успел затянуться входной разрыв на ткани пространства, как «Эхо» было извергнуто обратно за десятки тысяч километров. Но ни одно путешествие сквозь варп не проходит бесследно, ведь ни один из законов логики не применим при путешествии сквозь ад за вуалью. Короткий перелет не был гарантией безопасности, и от появления спустя несколько ударов сердца после исчезновения корабль вибрировал, а его поле Геллера стало видимым из-за липкого грязного тумана.

К тряске на мостике добавлялась дребезжащая мелодия звякавших друг об друга цепей, свисавших с потолка.

Время от времени Повелители Ночи использовали их, чтобы подвешивать тела – Рувен был не единственным украшением.

– Ответьте мне, – приказал Талос.

– Корректировка систем, – отозвался один из офицеров мостика. – Ауспекс активен. Он…он работает, господин. Мы в тринадцати тысячах километ…

– Поворачивай нас, – прервал пророк, – я хочу, чтобы тот крейсер был уничтожен.

– Произвожу разворот, сир, – ответила рулевая. Гравитационные генераторы взвыли от напряжения, когда корабль круто накренился. Оккулус отключился и включился вновь с взрывом статических помех, сфокусировавшись на далеком красном военном корабле.

Талос бросил взгляд на гололитический дисплей, по-прежнему скрытый помехами и не показывавший ничего стоящего. Враг улетел слишком далеко вперед, его не могли достать ни одним из орудий – но это все же лучше, чем плестись на таком же расстоянии позади цели. Теперь у него появилась другая идея, которая могла бы сработать.

– Всю мощность – на двигатели.

– Есть, всю мощность на двигатели.

Мастер движения добрался до вокс-передатчика и набрал код для своих подчиненных на главной палубе машинариума.

– Всю мощность на двигатели, – повторил офицер-ветеран в громкоговоритель, – пусть реакторы горят подобно ядрам звезд. Не жалеть рабов.

Семь перекрикивавших друг друга голосов слились в единое согласие. Не все из них были человеческими.

«Эхо проклятия» устремилось вперед, рассекая пространство в погоне за своей жертвой.

Талос не был предназначен для ведения космических войн. Ему недоставало терпения Возвышенного, и, к тому же, он был, откровенно говоря, рабом чувств: он вел войну с клинком в руке и с кровью на лице, возбуждаясь от соленого запаха страха и пота врагов. Поединки в космосе требовали определенной доли терпения, которым он никогда не владел. Он знал об этом и не ругал себя за его нехватку. Нельзя быть знатоком во всех областях. По этой причине после захвата «Эха проклятия» Талос не пожалел времени и немедленно принялся налаживать доверительные отношения со смертным экипажем.

Некоторые из них были выжившими с «Завета крови», другие были ветеранами флота Красных Корсаров. Когда они говорили, он слушал их. Когда они давали советы, он внимал их словам. Когда он действовал, это происходило с их рекомендаций.

Но терпение имело свой предел. Сегодня уже умер один из его братьев.

Бросив еще один взгляд на голопроектор, он заметил, что расстояние между обозначавшими корабли рунами сокращается.

– Мы поймаем их, – сказал Талос.

– Они бегут к точке выхода из системы, – отозвался мастер ауспекса.

Талос повернулся к сгорбленному бывшему рабу Корсаров. На его лице была выжжена нечестивая восьмиконечная звезда.

– Я так не считаю. Они бегут, чтобы укрыться, а не для того, чтобы покинуть поле боя.

Он приказал вывести на экран оккулуса панорамное изображение космического простора, наконец остановив взгляд на далекой луне.

– Здесь, – произнес Талос, – они стремятся выиграть время, удаляясь от нас, чтобы скрыться за этой скалой. Им нужно ждать, пока их абордажные команды не возьмут корабль под свой контроль, или пока они не получат подтверждение, что штурм провалился. Вернутся они или же сбегут, все зависит них.

Мастер ауспекса работал многосуставчатыми пальцами, нажимая клавиши на консоли. Каждая латунная кнопка щелкала как древняя печатная машинка.

– Возможно, вы правы, милорд. Но до совершения варп-прыжка подобным маневром они бы выиграли около семи часов времени.

Талос почувствовал, как его взгляд снова возвращался к Ксарлу. Он сопротивлялся ему, зная, что увидит тело брата, все так же прислоненное к стене. Созерцание его трупа ничего бы ему не дало.

– А теперь? – спросил он.

Закутанный в мантию офицер потер гноящиеся язвы, которыми были отмечены края его губ.

– Мы настигнем их скорей всего через два часа.

Лучше. Не хорошо, но это было как минимум лучше. Но неприятная мысль все еще изъедала его.

Талос принялся рассуждать вслух.

– А что если они поймут, что их штурм провалился, когда достигнут укрытия?

Человек в мантии тяжело вздохнул.

– Тогда мы не сможем их поймать. Варп-прыжок дал нам шанс навязать им честный бой. Не больше, не меньше, милорд.

Талос наблюдал за ускользающим для передышки кораблем. Его двигатели работали вовсю, унося его во временное убежище, которым стал безжизненный планетоид. Неважно. Его идея должна сработать.

– Нострамо, – прошептал он. Воспоминания и воображение зажгли огонь в его темных глазах, скрытых за череполиким шлемом и скошенными красными оптическими линзами.

– Сир?

Пророку понадобилось несколько минут, чтобы ответить.

– Пусть бегут. Мы достаточно близко, чтобы запустить Вопль. Продолжайте преследование, но позвольте им выйти на орбиту с другой стороны той скалы. Дайте им подойти к ней близко, пусть верят, что смогут выиграть еще несколько часов.

– Милорд?

Талос махнул главному вокс-оператору.

– Будь так любезна, разыщите Дельтриана.

Трудившаяся за своей консолью офицер – сильно аугментированная дама с испещрённым кислотными шрамами лицом – кивнула мгновением позже.

– Готово, сир.

– Талос – Дельтриану. У тебя есть десять минут, чтобы активировать Вопль. Пришло время выиграть эту битву.

Ответ техноадепта опередил хриплый манерно растянутый тон Люкорифа.

– Мы находимся в самом конце дуги правого борта. Нам потребуется десять минут только на обратный путь до покоев адепта.

– Тогда пошевеливайтесь, – Талос жестом приказал мастеру вокса закрыть канал и тяжело вздохнул. – Мастер оружия.

Одетый в элегантную, но выцветшую от времени униформу офицер оторвал взгляд от своей консоли.

– Мой господин?

– Приготовьте циклонные торпеды, – приказал Повелитель Ночи.

– Господин? – отозвался он ошеломленным тоном.

– Приготовьте циклонные торпеды, – повторил он тем же тоном.

– Господин, у нас всего пять боеголовок.

Талос сглотнул, стиснув зубы и закрыв глаза, будто мог сдержать гнев, полностью отгородившись от мира.

– Приготовьте циклонные торпеды.

– Сир, я считаю, что нам нужно сохранить их для..

Человек больше ничего не сказал. Лицевая часть черепа отделилась, плоть и кости захрустели в кулаке Повелителя Ночи. Талос не обратил внимания на то, как упало тело, и содержимое вскрытой черепной коробки разметало по палубе. Никто не заметил, как пророк с молниеносной скоростью преодолел десять метров и перескочил консольный стол за один удар человеческого сердца.

– Я стараюсь быть разумным, – сказал он, обращаясь к сотням наблюдавших членов экипажа. Искаженный воксом голос раздавался в помещении гортанным злобным шепотом. – Я стараюсь закончить это сражение, чтобы мы могли вернуться к нашим никчемным жизням, все еще скрывая свои души во плоти наших тел. Я не импульсивен по своей природе. Я позволяю вам говорить, давать советы… но не вздумайте принимать мое снисхождение за слабость. Когда я отдаю приказ, вы будете повиноваться. Прошу, не испытывайте мое терпение этой ночью. Вы пожалеете об этом, как нам наглядно продемонстрировал мастер артиллерии Суев.

Лежавшее у ног Талоса тело еще дергалось, истекая кровью. Пророк протянул зажатые в кулаке останки того, что когда то было человеческим лицом, ближайшему сервитору.

– Избавься от этого.

Сервитор смотрел на него с преданностью в мертвых глазах

– Каким образом, мой господин? – монотонно пробормотал он.

– Да хоть сожри, мне все равно!

Пророк прошествовал обратно к трону, вступив в лужу органической грязи, вытекшей из трупа Суева. Все это время он сопротивлялся желанию обхватить голову руками. Что-то внутри его сознания грозилось вырваться на волю, и его череп раскалывался от напряжения.