Текст книги "Блуждающая в Пустоте"

Автор книги: Аарон Дембски-Боуден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

XV
Маяк в ночи

Люди оставались там, где и были, отсиживаясь в подземных убежищах. Немногие, оставшиеся на поверхности, прятались или строили уличные баррикады, готовые защищать свою территорию с железными балками, инструментами, шпилями пилонов и весьма ограниченным количеством легкого стрелкового оружия. Они умерли первыми, когда Повелители Ночи возвратились. Их тела были первыми брошены в свежевальные ямы.

Бригады землеройных сервиторов выкапывали целые участки улиц, разрывая постоянно расширяющиеся канавы, куда сваливали в кучу бескожих мертвецов. Летающие сервочерепа и камеры в шлемах Повелителей Ночи записывали творившуюся бойню для дальнейшего использования.

Архрегент не вставал из-за стола. До рассвета, бледного, каким он всегда был на этой планете, оставался всего час. Как только налетчики вернулись, он так или иначе вознамерился получить ответы на некоторые вопросы. Если сегодня ему суждено умереть, то он не хотел бы пребывать в неведении.

Помощник Муво вбежал в комнату, сжимая дрожащими пальцами распечатанные отчеты и подметая своими одеждами закопченный пол. Слуг, которые могли бы подмести грязь, не осталось.

– Ополчение практически уничтожено, – сообщил он. – Вокс… нет больше смысла слушать его. Там сплошные крики, сир.

Архрегент кивнул.

– Оставайся со мной, Муво. Все будет хорошо.

– Как вы можете так говорить?

– Дурная привычка, – признался пожилой человек. – Все хорошо не будет, но, тем не менее, мы можем встретить уготованное нам с достоинством. Мне кажется, я слышу стрельбу на нижних палубах.

Муво подошел к столу.

– Я… я тоже ее слышу. Где ваши гвардейцы?

Архрегент сел, сплетя пальцы

– Я отправил их к ближайшему убежищу около часа назад, хотя они собирались остаться из-за просто-таки идиотского стремления исполнить свой долг.

Возможно, именно они в глубине корабля отдают свои жизни, чтобы отсрочить встречу на несколько секунд. Однако я все же надеюсь, что это не они. Это были бы напрасные жертвы.

Послушник искоса взглянул на него.

– Как вам угодно, господин.

– Стой смирно, Муво. Похоже, у нас гости.

Первый Коготь вошел в комнату. Их броня все еще была изукрашена кровью защитников башни.

Талос шел первым и, войдя, тут же бросил красный шлем на стол архрегента. От удара деревянная поверхность покрылась трещинами.

– Этот стол – реликвия, – заявил старик с завидным спокойствием. У архрегента даже не тряслись руки, когда он откинулся на спинку стула. Талосу он сразу понравился, но это обстоятельство ни на йоту не повлияло бы на действия Легиона.

– Как я понимаю, – продолжил он, – это шлем имперского космодесантника, принадлежащего к Ордену Генезиса.

– Ты верно предполагаешь, – раздался голос воина, превращенный воксом в рычание, – ваши защитники вмешались в наши планы относительно этого мира. Эта была последняя ошибка в их жизни.

Воин отвернулся. Он обошел обзорный купол, глядя на простиравшийся во всех направлениях город. Наконец, он снова взглянул на архрегента. Шлем-череп смотрел без сожаления, но с любопытством, без жгучей тени злобы. Это был холодный пустой лик, не выдававший ни единой мысли существа, которое его носило.

Архрегент выпрямился и прочистил горло.

– Я – Джирус Урумал, архрегент Дархарны.

Талос склонил голову.

– Дархарна, – произнес он без какой-либо интонации.

– У планеты нет имперского обозначения. «Дархарна» – это имя первого корабля из нашей флотилии, который приземлился зд…

– Имя этой планеты – Тсагуальса. Ты, старик – архрегент лжи. Когда-то у Тсагуальсы был король. Его трон пустует в самом сердце всеми забытой крепости, и ему не нужен регент.

Пророк окинул взглядом город, слушая музыку сердцебиений обоих смертных. Оба ритма ускорились, и его чувства начали улавливать соленый запах выступившего от страха пота.

Человечество всегда скверно пахло, когда испытывало страх.

– Я расскажу вам, почему Империум так и не пришел за вами, – сказал Талос и начал свой рассказ. – Причина та же, по которой этот мир не упоминается в имперских записях. Когда-то Тсагуальса дала приют Легиону архиеретиков в годы после войны, ныне потерянной в легендах. Империум желает забыть об этом мире и о тех, чья нога ступала на его поверхность, – он повернулся обратно к архрегенту, – включая и тебя, Джирус. Ты тоже к нему причастен.

Архрегент по очереди посмотрел на каждого из них: трофейные черепа и богато украшенное оружие. Красные визоры и гудящие боевые доспехи, питаемые от громоздких ранцев-генераторов за их спинами.

– Как вас зовут? – он спросил, удивленный тем, что слова не застряли у него в горле.

– Талос, – прорычал в вокс возвышавшийся над ним воин. – Мое имя Талос из Восьмого Легиона, капитан боевого корабля «Эхо проклятия».

– И что же вы собираетесь здесь делать, Талос?

– Я приведу сюда Империум. Я приволоку их обратно к миру, который они так старательно желали позабыть.

– Мы веками ждали, что Империум спасет нас. Они нас не слышат.

Повелитель Ночи покачал головой с жужжанием сервоприводов поврежденной брони.

– Они вас слышат. Просто предпочитают не отвечать.

– Мы слишком далеко от Астрономикона, чтобы они рискнули отправиться сюда.

– Хватит оправданий. Я сказал тебе, что они бросили вас здесь, – Талос медленно выдохнул, осторожно взвешивая слова, которые собирался сказать. – На этот раз они ответят. Я тебя в этом уверяю. У вас есть Астропатический Консорциум?

– А…гильдия? Да, разумеется.

– А прочие психически одаренные души?

– Только те, что входят в состав гильдии.

– Тебе не солгать мне. Когда ты лжешь, твое тело выдает тебя тысячей едва уловимых сигналов. Каждый из этих знаков взывает ко мне. Что ты пытаешься скрыть?

– Временами среди псайкеров попадаются мутации. С ними разбирается гильдия.

– Очень хорошо. Приведи эту гильдию ко мне. Сейчас же.

Архрегент не шевельнулся.

– Вы оставите нас в живых? – спросил старик.

– Возможно. Сколько душ населяют этот мир?

– Последняя перепись насчитала десять миллионов в семи поселениях. Жизнь здесь немилосердна к нам.

– Жизнь немилосердна везде. Галактика не питает любви ни к кому из нас. Я позволю некоторым из вас жить, влача жалкое существование среди руин, пока вы ждете прихода Империума. Если не выживет никто, значит, некому будет рассказать о том, что они видели. Возможно, что до великого пришествия Империума доживет каждый тысячный. Это не обязательно, но будет весьма забавно и драматично.

– Как….как вы можете говорить о таких…

Талос прочистил горло. Через решетку вокализатора это прозвучало, как будто танк переключал передачи.

– Меня утомил этот разговор, архрегент. Соглашайся с моими пожеланиями и, быть может, ты станешь одним из тех, кто переживет эту ночь.

Пожилой человек встал на ноги.

– Нет.

– Как прекрасно встретить человека со стержнем. Я восхищаюсь этим. Я ценю это. Но сейчас не лучший момент для натужной отваги, и я намерен показать тебе, почему.

Сайрион шагнул вперед, сомкнув руку и хватая помощника за жидкие волосенки. Человек закричал, когда его ноги оторвались от пола.

– Пожалуйста… – заикаясь, пробормотал человек. Сайрион достал гладий и аккуратно рассек живот помощника. Кровь хлынула сплошным потоком, а скрученные петлями внутренности грозили вывалиться наружу, удерживаемые в теле только пальцами человека. Его мольбы немедленно превратились в бесполезный крик.

– Это, – пророк сказал, обращаясь к архрегенту, – происходит прямо сейчас повсюду, среди гор обломков, которые ты зовешь городом. Вот что мы делаем с твоими людьми.

Сайрион, все еще державший человека в воздухе за его сальные волосы, встряхнул его, вызвав еще больше воплей, перемежавшихся с влажным хлюпаньем вонючих кишок, падавших на палубу.

– Видишь? – произнес Талос, не отводя взгляда от архрегента. – Вы бросились к своим убежищам и лишили себя путей к отступлению. Теперь мы найдем вас всех, а затем я и мои братья поступим с вами так, как всегда поступают с теми, кто удирает как раненый зверь.

Он дотянулся до человека в руках Сайриона, взял за горло еще живое, бьющееся в конвульсиях тело и бесцеремонно швырнул его, истекающее кровью, на стол архрегента.

– Повинуйся мне, и один из тысячи твоих людей избежит подобной участи. Ты будешь среди них. Воспротивься мне, и я не только не пощажу остальных, более того, ты умрешь первым. Мои братья и я освежуем тебя заживо. Мы мастера продлевать ощущения, и наши жертвы умирают спустя многие часы после операции. Одна женщина продержалась шесть ночей, завывая часы напролет в мучительной агонии, и умерла лишь от инфекции в своей грязной клетке.

– Твоя лучшая работа, – произнес Сайрион.

Старик сглотнул, его била дрожь.

– Ваши угрозы ничего не значат для меня.

Повелитель Ночи прижал латную перчатку к лицу архрегента. Холодные керамитовые пальцы очертили контуры хрупких костей под обветренной кожей.

– Ничего не значат? Человеческий организм творит удивительные вещи, когда его разум испытывает страх. Он становится воплощением парадокса: сопротивляться или бежать прочь. Твое дыхание становится кислым от химических процессов, происходящих в организме. Внутренняя мускулатура сокращается и влияет на пищеварение, рефлексы и способность концентрироваться на чем-либо, кроме угрозы. Тем временем влажный стук сердца перерастает в барабанный бой, нагнетая кровь в мышцы, чтобы сбежать от опасности. Пот пахнет иначе, приобретает мускусный оттенок, как у дрожащего от ужаса зверя, который безнадежно метит свою территорию напоследок. Уголки твоих глаз подрагивают, отвечая скрытым импульсам мозга, разрываясь между желанием посмотреть на источник своего страха и зажмуриться, спрятать свой разум и не видеть то, что нагоняет на тебя ужас.

Талос вцепился в затылок архрегента, и изображенный на лицевой пластине шлема череп замер в нескольких сантиметрах от лица старика.

– Я чувствую все это. Я вижу это в каждом подергивании твоей мягкой, нежной кожи. Я ощущаю, как это изливается из твоего тела густой вонью. Не лги мне, человек. Мои угрозы имеют для тебя еще какое значение.

– Чего… вы…хотите? – архрегент сглотнул еще раз.

– Я уже сказал тебе, чего я хочу. Приведи ко мне своих астропатов.

Пока они ждали, архрегент смотрел, как умирает его город. Вражеский лорд, назвавшийся Талосом, стоял у края обзорного купола, беспрестанно обмениваясь сообщениями со своими братьями, рассеявшимися по всему Убежищу. Он бормотал низким хищным голосом, получая обновленные данные о местоположении отделений и отмечая их продвижение. Каждые несколько минут он умолкал и просто смотрел за распространением пожаров. Один из воинов, с громоздким тяжелым болтером за спиной, активировал наручный гололитический эмиттер. Он изменял демонстрируемую сцену всякий раз, когда Талос приказывал ему переключиться на пикт-канал другого отделения.

Помощник Муво замолчал. Архрегент закрыл веки друга, задыхаясь от запаха, который источал растерзанный труп.

– Еще привыкнешь к этому, – сказал один из воинов, мрачно усмехнувшись.

Архрегент смотрел на гололитический канал и ясно видел смерть Убежища, несмотря на помехи. Силуэты закованных в броню воинов беззвучно прорывались за двери укрытий и устраивали бойню в толпе людей, теснившихся внутри. Он видел, как они вытаскивали мужчин, женщин и детей за волосы на улицу, чтобы освежевать. Потом их тела уносили сервиторы или их распинали на стенах зданий в знак того, что ближайшее укрытие опустошено и очищено от жизни. Он видел, как стаскивали в свежевальные ямы тела: огромные курганы бескожих трупов росли все выше и выше, подобно огромным мясным монументам, возведенным в честь боли и страдания. Он видел, как один из легионеров поймал ребенка за ногу и со всего размаху шмякнул его об стену здания. Сгорбленные когтистые воины с турбинами на спинах дрались за изувеченные останки, и когда победитель принялся пожирать свой приз, изображение переключилось к другому отделению.

– За что? – прошептал он, не сознавая, что говорил вслух.

Талос не оторвал взгляда от горящего города.

– Некоторые делают это, потому что им нравится. Некоторые – потому, что просто могут. Некоторые – потому, что это наша империя, и вы не заслуживаете того, чтобы жить в ней, порабощенные ложью.

Бойня не прекратилась и к рассвету. Что-то простое и глупое глубоко внутри разума архрегента надеялось, что эти создания исчезнут, когда рассветет.

– У тебя есть связь с другими городами? – спросил Талос.

Архрегент еле заметно кивнул в ответ.

– Изредка. Астропатам иногда удается связаться с другими членами гильдии из других городов. Но очень редко.

– Редко, потому что им не хватает концентрации. Я разберусь с этим. У нас есть адепты Механикум в числе членов экипажа. Они высадятся на планету и осмотрят ваше жалкое оборудование. Мы передадим эти изображения в другие города в знак того, что их ждет.

У архрегента пересохло во рту.

– Вы дадите им время организовать сопротивление? – в его голосе прозвучала неприкрытая надежда.

– Ничто на этой планете не в силах противостоять нам, – ответил Талос. – Пусть готовятся, как пожелают.

– Что за Механикум?

– Ты должен знать их по рабскому имени – Адептус Механикус. – Талос буквально выплюнул имперское название культа. – Сай?

Сайрион сделал шаг вперед, по-прежнему не отводя глаз от полыхающих развалин. Он жаждал быть там внизу и демонстрировал это каждым своим движением.

– Тебе это нравится, – произнес он, не спрашивая.

Талос практически незаметно кивнул.

– Это напоминает мне о днях задолго до Великого Предательства.

И это было правдой. В те времена, в самых отдаленных скрытых тенями закоулках за пределами досягаемости Света Императора Восьмой Легион вырезал целые города, чтобы «вдохновить» жителей тех миров повиноваться Имперскому закону.

– Порядок порождает мир, – произнес Талос, – а страх перед наказанием порождает порядок.

– Да. Я тоже об это вспомнил. Но большая часть наших братьев там внизу охотятся ради острых ощущений и вырезают перепуганных смертных ради удовольствия. Вспомни это, прежде чем прививать ложные тени высоких идеалов тому, что мы тут делаем.

– Я больше не настолько заблуждаюсь, – признался Талос, – я знаю, кто мы. Но им не обязательно разделять мои убеждения, чтобы мой план сработал.

– Сработает ли он? – спросил Сайрион. – Мы за границами Империума. Они могут никогда не узнать, что мы здесь делаем.

– Они узнают, – сказал Талос. – Поверь мне, они услышат это и побегут со всех ног.

– Тогда вот тебе мой совет: когда имперцы придут, нас тут быть не должно. Нас извели до четырех Когтей, брат. Когда закончим, мы должны вернуться в Око и связаться с силами Легиона, с которыми сможем объединиться.

Талос снова кивнул, ничего не ответив.

– Ты хотя бы слушаешь, что я говорю? – спросил Сайрион.

– Просто приведи мне астропатов.

В общей сложности их было тридцать восемь человек. Астропаты шли неорганизованной группой, одетые в то же рванье, в которое обычно рядились жители Убежища и прочие отбросы рода человеческого, населявшие пограничные миры Империума.

Юрис из вновь организованного Второго Когтя возглавлял процессию. Пятна высохшей крови расцвечивали его доспех.

– Была борьба, – признался он. – Пока мы прорубали себе путь к укрытию, семеро из них погибли. Остальные сдались без боя.

– Ну и оборванцы, – прокомментировал Талос, шагая вдоль выстроившихся в шеренгу пленников. Равное количество мужчин и женщин; большая часть перепачканы. Некоторые были еще совсем детьми. А самым примечательным был тот факт, что никто их них не был ослеплен.

– У них все еще есть глаза, – произнес Юрис, заметив пристальный взгляд Талоса. – Будут ли они полезны нам, если они не связаны духом с Троном Ложного Императора?

– Думаю, что будут. Они не могут создать подлинный хор – они не были в рабстве у Золотого Трона, поэтому их мощь была слаба и не очищена. По правде говоря, их едва можно назвать астропатами. Они ближе к телепатам, ведьмам, и ведунам. Но я все равно смогу заставить их силы работать, как нам требуется.

– Мы вернемся обратно в город, – сказал Юрис.

– Как пожелаешь. Премного благодарю тебя, брат.

– Удачи тебе, Талос. Аве Доминус Нокс.

Воины Второго Когтя покинули комнату нестройным шагом, практически как толпа пленников, которую они привели.

Талос посмотрел на этих несчастных, прицельная сетка, мерцая, скакала от лица к лицу.

– Кто ваш предводитель? – спросил он. Вперед вышла женщина в рваных одеждах, ничем не отличавших ее от остальных.

– Я.

– Мое имя Талос из Восьмого Легиона.

В ее пустых, ничего не выражающих глазах проскользнуло непонимание.

– Что такое Восьмой Легион?

Черные глаза Талоса вспыхнули. Он кивнул, как будто она что-то подтвердила своими словами.

– Я не в том настроении, чтобы давать уроки истории и мифологии, – сказал он, – так что давай просто сойдемся на том, что я один из первых архитекторов Империума. Я придерживаюсь идеалов, на которых он основан: приводить население к миру через повиновение. Я стремлюсь вернуть Империум в эти небеса. Когда-то на этой планете нам был преподан урок. И я нахожу забавно поэтичным, использовать ее, чтобы преподать урок в ответ.

– Какой урок? – спросила женщина. В отличие от многих других, она не показывала свой страх открыто. Будучи на пороге среднего возраста, она пребывала в самом расцвете своих сил, которые пока еще не иссушили ее. Возможно, поэтому она и была их предводителем. Так или иначе, Талоса это не интересовало.

– Заприте двери, – приказал он по воксу Первому Когтю. Узас, Сайрион, Меркуциан и Вариель направились к двум выходам из помещения, свободно держа в руках оружие.

– Что ты знаешь о варпе? – он обратился к предводителю.

– У нас есть истории и городские архивы.

– Позволь, догадаюсь. Для вас варп – это жизнь после смерти. Лишенный солнца подземный мир, где отвернувшиеся от Императора души несут наказания за свои неправедные деяния.

– Это то, во что мы верим. Все архивы свидетельствуют…

– Мне нет дела до того, как вы истолковывали ваши записи. Ты самая сильная в гильдии, не так ли?

– Да.

– Хорошо.

Ее голова взорвалась фонтаном крови и осколков костей. Талос опустил болтер.

– Закройте глаза, – приказал он. Вы все, закройте глаза.

Они не повиновались. Дети крепче прижались к родителям, зазвучал панический шепот, а с ним и прерывистые всхлипывания. Тело предводительницы гильдии стукнулось об пол с костяным бряцаньем.

– Закройте глаза, – повторил Талос.

– Обратитесь к своим силам и используйте их как умеете. Выйдите на контакт и почувствуйте душу вашей предводительницы. Все, кто слышит, как вопит ее душа в окружающем нас пространстве, шаг вперед.

Трое из них шагнули вперед с неуверенностью во взгляде и дрожащими конечностями.

– Всего трое? – спросил Талос. – Какая ужасная досада. Мне бы не хотелось снова начать стрельбу.

Вперед вышли еще десять. И еще несколько последовали за ними.

– Вот так-то лучше. Скажите мне, когда она затихнет.

Он молча дожидался, заглядывая в лица людей, утверждавших, что могут слышать их мертвую хозяйку. Одна женщина то и дело дергалась и ежилась, будто от нервного тика. В то время как другие утверждали, что больше не слышат ее криков, она смогла расслабиться лишь минуту спустя.

– Вот теперь она ушла, – произнесла она, цепляясь за свои тонкие жидкие волосы. – Хвала Трону.

Талос достал свой гладий и трижды подкинул и поймал его. Когда он в последний раз упал в его ладонь, Талос крутанулся и швырнул его через всю комнату. Один из вышедших вперед мужчин стек на палубу, задыхаясь и беззвучно хватая ртом воздух, бешено вращая глазами, как вынутая из воды рыба. Проткнувший его грудную клетку меч тихо щелкал по палубе с каждой судорогой.

Наконец, он затих.

– Он солгал, – сказал Талос, обращаясь к остальным. – Я видел это в его глазах. Он ее не слышал, а я не люблю, когда мне лгут.

Атмосфера вокруг сгрудившихся людей, казалось, наэлектризовалась и ощущалась практически живой и переполненной готовым лопнуть напряжением.

– Варп не имеет ничего общего с мирским. Под той вселенной, которую видим мы, есть и другой слой. В этом невидимом Море Душ плавают сонмы демонов. Даже сейчас, в эту минуту, они переваривают души ваших убитых сородичей. Варп не наделен ни чувствами, ни злобой. Он просто есть и реагирует на человеческие эмоции, и больше всего – на страдания, на страх, на ненависть, потому что в эти моменты они наиболее сильные и искренние. Страдания окрашивают варп, а страдания психически восприимчивых душ подобны маяку. Ваш Император использует это страдание как топливо для Золотого Трона, питая Астрономикон.

Талос мог видеть, что мало кто понимал, о чем он говорит. Невежество затупило их интеллект, а страх ослепил их к подробностям его объяснения. И это тоже казалось ему ужасающе забавным. Его красные линзы поворачивались от лица к лицу.

– Я использую ваши мучения, чтобы сотворить свой маяк. Резня и пытки людей этого города – всего лишь начало. Вы уже чувствуете, как боль и смерть давят на ваше сознание. Я знаю. Вы можете. Не сопротивляйтесь этому. Пусть они насытят вас. Слушайте, как кричат души, растворяясь в одной реальности и появляясь в другой. Пусть страдание зреет внутри вас. Вынашивайте его с честью, ведь вместе вы превратитесь в инструмент, не отличающийся от вашего любимого далекого Императора. Подобно ему вы станете путеводными маяками в бесконечной ночи, взращенные из агонии. Чтобы это сделать, я сломлю каждого из вас. Медленно, очень медленно, чтобы боль породила безумие. Я возьму вас на наш боевой корабль, и на протяжении грядущих недель буду сдирать с вас кожу, калечить и терзать. Я передам ваши исковерканные, наполненные болью тела в тюрьмы-лаборатории к освежеванным останкам ваших детей, родителей и трупам других жителей вашего мертвого мира. Той болью, которую я причиню вам, вашей агонией я всколыхну варп на окраине Империума. Они вышлют целые флоты, в страхе перед демоническим вторжением на соседних мирах. Империя человечества больше не будет игнорировать Тсагуальсу и усвоит давний урок. Недостаточно просто отправить грешников и преступников в изгнание. Надо показать пример, сокрушив их окончательно. Снисходительность, милосердие, доверие – вот слабости, за которые Империум должен заплатить. Им стоило уничтожить нас здесь, когда у них был такой шанс. Напомним им об этом еще раз. Ваши жизни окончены, но в смерти вы достигнете почти божественного. Вы так долго молили о том, чтобы покинуть этот мир. Так радуйтесь, что я наконец исполню ваше желание.

Когда он замолчал, на лицах людей перед ним расцветало полное ужаса неверие. Они едва ли могли вообразить, о чем он говорил, но неважно. Вскоре они все поймут сами.

– Не делайте этого, – раздался голос позади него.

Талос повернулся к архрегенту лицом.

– Не делать? Почему же?

– Это…я… – старик замолк.

– Странно, – покачал головой Талос, – никто никогда не может ответить на этот вопрос.