Текст книги "Разведчик Пустоты"

Автор книги: Аарон Дембски-Боуден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

– Мое драгоценное око. Я видела, как они умирали. Видела, как варп поглощает вырванные из тел души. Как туман. Туман, разорванный ветром.

Октавия отвела волосы с потного лица. Кожа ее была холодной, как лед.

– Хватит, – сказал Септимус. – Все кончено.

– Отец говорил мне, что нет смерти хуже этой. Нет боли сильнее. Нет проклятия горше. Сотня душ, доведенных до безумия страхом и пытками, умерли, заглянув прямо в варп.

Она снова выдала этот сдавленный, дрожащий смешок.

– Я даже не могу представить, сколько людей слышат сейчас этот смертный вопль. Не знаю, сколько из них умирает.

– Октавия, – сказал он, положив ладонь на ее живот. – Отдыхай. Восстанавливай силы. Мы уйдем с этого корабля.

– Они нас найдут.

Септимус поцеловал ее влажный висок.

– Пусть попробуют.

XIX

ОШИБОЧНОЕ ПРОРОЧЕСТВО

Талос в одиночестве предавался размышлениям. Он сидел в оружейной Первого Когтя. После лихорадочной суеты последних недель пророк жаждал спокойствия.

«Эхо проклятия» медленно дрейфовал, ожидая, пока его навигатор придет в себя и сможет доставить корабль к Оку Ужаса. Даже короткий перелет, с большой вероятностью, убил бы Октавию в ее теперешнем состоянии, не говоря уж о многомесячном или даже многолетнем полете через большую часть Галактики.

Талос также отлично понимал, что она никогда еще не прокладывала путь в настоящем варп‑шторме. Око было негостеприимной гаванью даже для самых опытных колдунов. Неопытный навигатор, да еще и истощенный до предела, был слабым звеном, и у Талоса не имелось не малейшего желания испытывать его на прочность, пока оставался выбор.

Закрывая глаза, он все еще видел эльдаров. Их гибкие фигуры плясали, словно выхваченные из темноты вспышками света. Тени среди теней, то черные и бесшумные, то серебряные и пронзительно кричащие.

Эльдары. Теперь он видел их, и не засыпая. И это тоже становилось проблемой. Была ли тому виной Тсагуальса? Если да, воздух мертвого мира оказал на него совсем не то действие, на которое надеялся Талос. Неужели Тсагуальса не только одарила его желанным вдохновением, но и ускорила процесс дегенерации, как лекарство от рака порой не делает ничего, кроме увеличения скорости роста опухоли?

Он спорил с Вариилом в апотекарионе несколько недель назад, но правда была холодна. Ему не требовались показания ауспика или данные биоритмического скана, чтобы понять, что он теряет рассудок. Хватало сновидений. После Крита они становились все хуже, тяжелее и обманчивее, но даже с этим он мог справиться. По крайней мере, на какое‑то время.

Нет. Сны с эльдарами отличались, потому что были больше, чем сны. Ему уже не требовалось спать, чтобы видеть их. Вой и пляшущие клинки безумных чужаков сделались столь же реальными, как стены вокруг него и голоса его братьев.

Сильнее всего Талоса мучил вопрос: почему он до сих пор их видит? Со Зрачка Бездны, когда сны впервые явились ему, он откровенно избегал возвращения в Око Ужаса. Но теперь пророчество казалось ошибочным. Ксарл не мог умереть дважды. Еще никогда пророк не испытывал такого облегчения от осознания своей неправоты.

Нелегко было решить, сколько можно рассказать братьям. Если бы он открыл слишком много, за ним бы не пошли. Если бы слишком мало, они дергали бы за поводок, сопротивляясь его лидерству.

– Талос, – сказала тень на самой границе поля зрения.

Инстинкт заставил его взглянуть налево. Ничего. Ни силуэта. Ни звука. Но стоило ему выдохнуть, как он услышал удар меча о керамит, далекий и призрачный, как воспоминание. Источник звука мог находиться где‑то неподалеку, на борту корабля – или в его сознании.

Возражения братьев переплелись с мыслями об эльдарах. Другие легионеры хотели немедленно пуститься в бегство, безразличные к тому, что это убьет навигатора. Люкориф настаивал на том, что они должны выжать из Октавии все возможное, а затем, после ее смерти, просто довериться течениям варпа. Другие Когти выражали сходные пожелания.

Даже если варп вынесет их к неизвестным берегам, это было лучше, чем оставаться здесь и ждать неотвратимого возмездия Империума.

Он успокоил их, стараясь ничем не выдать отвращения. Они говорили как трусы, не замечая этого или просто об этом не заботясь. До прибытия имперского флота возмездия оставались по меньшей мере долгие месяцы. Полет в варпе в окрестностях пораженных миров еще долго будет небезопасен. Затем командованию субсектора понадобятся месяцы на то, чтобы увидеть умысел в охватившем планеты бедствии, на что тоже потребуются месяцы, если не годы. Все это время Повелители Ночи смогут оставаться тут в совершенной безнаказанности. И даже после того как система будет найдена, понадобится целая вечность на то, чтобы отыскать среди разрозненных миров Империума источник песни, отравившей телепатический канал.

Нет, пока что бояться было нечего. По крайней мере, не со стороны Империума.

– Талос, – прошептал другой голос.

Краем глаза пророк заметил движение – что‑то тонкое и черное. Он обернулся, но тень уже исчезла.

– Талос, – снова шепнула пустота.

Опустив голову, он медленно выдохнул, испытывая извращенное удовольствие от пульсации вен на висках. Боль напоминала о том, что он не спит. Невеликая радость, но и за это он был благодарен.

– Талос.

Раздался щелчок, а затем негромкое металлическое гудение взведенного лаз‑пистолета.

Пророк, все еще сжимавший голову руками, почувствовал, как уголки губ тронула улыбка. Это наконец произошло. То, что он уже давно предчувствовал: седьмой раб сильно изменился с тех пор, как на борту появился восьмой. И вот настало время столкновения, которого Талос ожидал без всякого удовольствия.

– Септимус, – вздохнул он. – Ты выбрал не лучший момент.

– Посмотри на меня, еретик.

Это не был голос его раба. Талос медленно поднял голову.

– Ох. Приветствую тебя, архрегент. Как ты здесь оказался?

Он смотрел на старика с почти отвлеченным интересом. Украденный пистолет дрожал в руках, испещренных пигментными пятнами. Кровь прилила к щекам архрегента – та кровь, что у настоящего воина прилила бы к мышцам, готовя их к битве. Перед ним стоял старый болван, руководствовавшийся в бою головой, а не сердцем. Талос даже сомневался, что тот выстрелит.

– К твоему сведению, – сказал пророк, – ты целишься под слишком низким углом.

Архрегент Даркхарны, все еще облаченный в оборванную мантию правителя, поднял пистолет выше.

– Лучше, – согласился Талос. – Однако, даже если ты выстрелишь в меня с такого расстояния, это меня вряд ли убьет. Человечество творит своих полубогов из крепкого материала, знаешь ли.

Старик все еще хранил молчание. Похоже, он разрывался между желанием закричать, нажать на спуск и сбежать из комнаты.

– Мне любопытно было бы знать, как ты сюда попал, – добавил Талос. – Ты должен был остаться на Тсагуальсе с остальными, кого мы пощадили. Кто‑то из другого Когтя решил прихватить тебя в качестве раба?

Ответа по‑прежнему не было.

– Твое молчание раздражает меня, старик, и эта беседа становится утомительно односторонней. Мне также хотелось бы знать, как ты ухитрился несколько недель просуществовать на борту, не встретив печальную кончину в залах «Эха».

– Один из… других…

– Да. Кто‑то из другого Когтя притащил тебя на борт, как игрушку. Я догадался. А теперь скажи, что заставило тебя решиться на эту необдуманную попытку убийства, столь очевидно обреченную на провал?

На миг, всего лишь на краткий миг лицо старика разгладилось и вытянулось, превратившись в нечеловечески изящный лик, окинувший воина взглядом бездушных раскосых глаз. Талос сглотнул. Лицо эльдара исчезло, остался лишь дряхлый смертный.

Архрегент не отвечал.

– Ты собираешься говорить или ты явился сюда только для того, чтобы наставить на меня это бесполезное оружие?

Талос встал. Ствол пистолета последовал за ним, вздрагивая еще заметнее. Без всякой спешки или признаков недовольства Талос вытащил пистолет из рук смертного. Раздавив оружие в кулаке, он выронил обломки на палубу.

– Я слишком устал, чтобы убивать тебя, старик. Просто уходи.

– Тысячи людей, – прошептал архрегент мокрыми от слюны губами. – Тысячи и тысячи… Ты…

– Да, – кивнул Талос. – Я жуткая тварь, со всей вероятностью обреченная сгореть в божественном огне гнева твоего возлюбленного Императора. Ты не можешь и вообразить, сколько раз я слышал подобные угрозы. И всегда их почему‑то шептали бессильные, втоптанные в грязь и отчаявшиеся. Они ничего не меняют – ни слова, ни те люди, что их скулят. У тебя есть что‑то еще?

– Все эти люди…

– Да. Все эти люди. Они мертвы, а тебя сломило то, что ты видел. Это не повод ныть передо мной, смертный.

Талос взял человека за горло и вышвырнул его за дверь. Он услышал треск ломающихся хрупких костей, но это не вызвало у него никаких эмоций. Назойливый старый дурак.

– Талос, – разнеслось по комнате.

Взгляд воина метнулся вправо и влево, но ничего не обнаружил. Пророк не удивился.

Когда он снова сел, свесив разламывающуюся от боли голову, снова послышались звуки из сна: шум дождя и отдаленный женский смех.

Нет.

Непрошеная мысль пришла внезапно, горькая и холодная от открывшейся ему истины.

Империум не явится, чтобы отомстить за эти зверства. Придет кто‑то другой.

– Говорит Талос, – передал он по воксу. – Сколько уже отдыхает навигатор?

Голос сервитора отозвался после семисекундной задержки:

– Тридцать два часа, пятна…

– Этого достаточно. Подготовьте корабль к выходу из системы.

Следующим в воксе раздался голос Кириона. Воин все еще находился на мостике, где Талос оставил его за главного.

– Брат, даже Вариил сказал, что мы не должны перетруждать ее еще неделю или даже больше.

Сквозь слова Кириона Талос услышал вой, одновременно звериный и женский. Он прозвучал слишком четко, чтобы просто списать его на помехи вокса, но не мог принадлежать реальному миру.

Однако это вой вызвал другое воспоминание, непрошенное, как нежеланный подарок. Дождь.Талос закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Убийца в струях дождя. Где‑то… под штормовыми тучами…

Нет, нет, нет.Сейчас все начало приобретать зловещий смысл. Он избегал возвращения в Око. Он не желал столкнуться с эльдарами мира Ультве, отказываясь покориться судьбе и смириться с гибелью братьев от их рук. Когда Ксарл пал на Тсагуальсе, он осмелился поверить, что пророчество не сбылось. Несомненно, ошибочное пророчество можно списать со счетов, как еще один ложный сон.

Несомненно, – издевался над ним собственный внутренний голос. – Несомненно, сейчас мы в безопасности.

– Подготовьте корабль к переходу в варп, – приказал Талос. – Нам надо немедленно уходить.

– Несколько часов уйдет только на подготовку…

Талос не слушал, что говорит Кирион. Он уже выскочил из оружейной Первого Когтя, перешагнул через тело архрегента и мчался по хитросплетениям коридоров к носу судна.

Нет, нет, нет…

– Плевать мне на подготовку! – выкрикнул он в вокс. – Мы полетим вслепую, если потребуется.

– Ты спятил? – рявкнул в ответ Кирион. – О чем ты думаешь?

Еще немного времени,– мысленно взмолился он с горячечной настойчивостью. – Нам надо убраться отсюда.

Он был на полпути к покоям Октавии, когда сирены истошно взвыли.

– Всем членам команды, – прогремел голос Кириона по общей судовой системе оповещения, – занять боевые посты. Приближаются военные корабли эльдаров.

Имперский крейсер после варп‑перехода не просто выскальзывает в реальность – он прорывается в материальную Вселенную сквозь рану в ткани мироздания, волоча за кормой дымящиеся волны безумия. Его плавание по Морю Душ – это буря цветов, звуков и беснующихся демонов.

Кирион готов был признать, что, несмотря на все потери и всю тяжесть такого путешествия, оно по крайней мере знакомо.

Корабли эльдаров играли с варпом по своим правилам. За ними не тянулся инверсионный след эфирной энергии, и они не извещали о своем прибытии яростным треском ткани пространства и времени. Только что он видел звезды, а в следующую секунду на их месте призрачными светлячками возникли суда эльдаров – тени, скользящие среди других теней и направляющиеся прямиком к дрейфующему «Эху проклятия».

Кирион ничего не знал о метафизике варп‑переходов эльдаров, и сейчас у него не было ни малейшего желания это выяснять. В свое время он слышал термин «путеводная паутина», относящийся к их загадочным межзвездным путешествиям, но эта концепция ничего для него не значила. Встречи с эльдарами в прошлом обычно ничем хорошим не заканчивались, и воин ненавидел их даже сильнее, чем большинство своих братьев, – значит, это была воистину горячая ненависть. Они вызывали у него отвращение, и это чувство совсем не приносило ему радости, пусть и извращенной.

Он увидел приближавшиеся корабли на обзорном экране – казалось, само пространство выдохнуло их в реальную Вселенную – и среагировал рефлекторно. Во‑первых, будучи Кирионом, он выругался, громко и с чувством. Во‑вторых, направил команду к боевым постам. В‑третьих, снова выдал целую серию проклятий, которая заставила бы заморгать даже примарха.

Каждый из кораблей двигался по странной синусоиде, никогда не прокладывая прямой курс. Они то и дело разворачивались и закладывали в космосе такие замысловатые петли, которые могли бы составить предмет гордости любого имперского судна – хотя имперским судам никогда бы не удалось повторить их маневры. Глядя на тошнотворные пляски эльдарских кораблей, Кирион ощутил во рту едкий, кислый привкус. Даже слюнные железы инстинктивно среагировали на его отвращение. Человеческие технологии, даже оскверненные прикосновением Хаоса, никогда бы не воспроизвели эти чудовищные петли. Сложно было совместить то, что он видел, с представлениями о том, что физически возможно в глубинах космоса.

– Ты, там! – позвал он одного из членов команды. – Да, ты. Подготовьте корабль к бегству в варп.

– Уже готовим, господин. Мы слышали приказы лорда Талоса.

– Отлично, – сказал Кирион, мгновенно забывая о смертном. – Активируйте пустотные щиты, выкатите орудия… Все по обычной программе, будьте любезны.

Он уселся на командный трон – трон Талоса, если быть честным, – и с опаской уставился на обзорный экран.

– Прикажете вступить в бой, господин? – спросил один из офицеров в мундирах.

– Соблазнительно. Мы многократно превосходим оба их корабля по всем параметрам. Но, скорее всего, это разведчики, так что пока не ввязывайтесь. Готовьтесь прыгнуть в варп, как только навигатор почтит нас своим вниманием.

На экране оккулюса за первыми двумя возник силуэт еще одного корабля. Этот был гораздо крупнее, с огромными раскинутыми крыльями из кости и мерцающей чешуи. Зеркальные паруса из змеиной кожи вспыхнули, отражая свет звезды, и судно набрало скорость.

– Еще один эльдарский боевой корабль в радиусе дальних сканеров! – выкрикнул оператор ауспиков. – Флагманского класса!

– Вижу. И по сравнению с ним мы уже не настолько выигрываем, – признал Кирион. – Сколько у нас времени до того, как они будут здесь?

Горбатый мастер ауспика покачал головой, усеянной шрамами от ожогов.

– Сложно сказать, господин. Если брать в расчет обычные двигатели, около тридцати минут. Но если они будут и дальше так отплясывать, может быть, и пять, и двадцать.

Кирион откинулся на троне, положив руки на подлокотники.

– Ну что ж, моя дорогая и верная команда. У нас осталось еще несколько минут, чтобы насладиться обществом друг друга, а затем мы умрем. Разве это не восхитительно?

Талос ввалился в люк на такой скорости, что прислужники Октавии увидели лишь размытое пятно синего керамита. Сервоприводы доспеха натужно ревели. Служители бросились от воина врассыпную, как крысы от преследующего их кота. Даже Вуларай отшатнулась назад и нисколько не удивилась, когда на ее слова: «Господин мой?» – не последовало никакого ответа.

Октавия, разбуженная сиренами тревоги, уже приходила в себя. Одним прыжком она взлетела на свое кресло. Талос с грохотом остановился, вогнав ботинки в палубу с такой силой, что трон навигатора затрясся.

Казалось, что она так истощена, что находится на грани обморока, несмотря на долгие часы сна и трубки с питательными растворами, составленными по специальному указанию. Убийства, совершенные по приказу пророка всего лишь несколько дней назад, и утомительный перелет на эту окраину Империума оставили следы утомления у нее на лице. Под глазами залегли темные круги, а влажная кожа казалась сальной в тусклом свете комнаты.

Октавия подняла взгляд на Талоса. Судя по положению головы и напряженным шейным мышцам, ее терзала мигрень.

– Эльдары? – недоуменно спросила она. – Я правильно расслышала?

– Веди корабль в варп, – потребовал Талос. – Прямо сейчас.

– Я… что?

– Послушай меня, – прорычал он, – эльдары здесь. Они почувствовали псайкерский вопль, который мы отослали, – или, что еще хуже, их ведьмы предсказали это заранее, и флот ожидал нас в засаде. Скоро появятся другие корабли. Прыгай сейчас – или все мы погибнем!

Девушка сглотнула и потянулась к первому из кабелей интерфейса. Ее руки дрожали от слабости, но голос был твердым и четким:

– Куда? Куда мы летим? К Оку?

– Куда угодно, лишь бы убраться отсюдаи не угодить туда.Перед тобой вся галактика, Октавия. Просто найди место, где мы сможем укрыться.

Часть четвертая

РАЗВЕДЧИК ПУСТОТЫ

XX

БЕГСТВО

Корабль бежал, снова, и снова, и снова.

Через два дня после первого перелета он вернулся в реальный космос лишь затем, чтобы обнаружить заслон из крейсеров эльдаров, безмолвно ждущих в засаде. «Эхо проклятия» развернулся по головокружительной дуге и, проделав нисходящую бочку, снова прорвался из материальной Вселенной в относительную безопасность варпа.

Тремя днями позже он снова прервал межзвездный полет и приблизился к планете Ванахайм, но пять эльдарских крейсеров уже кружили по орбите. При появлении судна Повелителей Ночи корабли чужаков развернули свои светоотражающие паруса и снялись с орбиты, помчавшись наперерез крейсеру Восьмого легиона.

И «Эхо» снова бежал.

В третий раз, когда корабль вырвался из варпа, он не замедлил хода при виде ксеносовской блокады. «Эхо проклятия» ринулся сквозь ледяной прибой реального космоса. Его бортовые батареи запели во тьме, посылая проклятия судам чужаков, и крейсер промчался между ними. Корабли эльдаров уклонялись и уворачивались с немыслимой грацией, даже те, чьи солнечные паруса разлетелись под ударами орудий Восьмого легиона. «Эхо», обгоняя безнадежный бой, сконцентрировал все усилия на том, чтобы удерживать суда ксеносов на достаточном расстоянии, прежде чем он вновь ускользнет в варп.

В четвертый, в пятый, в шестой раз – чем дальше они уходили от начальной точки путешествия, тем более сильное сопротивление встречало их с каждым новым возвратом в реальность.

– Они нас пасут, – сказал Кирион после восьмого выхода и бегства.

Талос кивнул:

– Я знаю.

– Мы не доберемся до Великого Ока, брат. Они нам не позволят. Ты ведь это понимаешь?

– Понимаю.

Миновала неделя. Две недели. Три.

Выйдя из варпа в четырнадцатый раз, «Эхо проклятия» нарушил мирный покой небес. Он прорвался обратно в материальный мир на гребне бури, опоясанный фиолетовыми молниями и красноватым дымом. На этот раз ему не пришлось немедленно пробиваться обратно или, затаившись, определять координаты и выискивать врагов.

Нет, на сей раз «Эхо» распорол ткань реальности и продолжил полет, до предела разогнав двигатели. Крейсер несся сквозь безумные переливы красок туманности Праксис, погружаясь все глубже в гигантское газовое облако. Талос приказал не сбавлять ход, и двигатели продолжали нести корабль вперед на такой скорости, что корпус стонал от перегрузок.

– Эльдаров нет, – заметил Кирион.

– Пока нет, – уточнил Талос. – Полный вперед. Настолько глубоко в туманность, насколько выдержит корабль.

Мастер ауспика окликнул их, перекрывая взволнованный щебет сервиторов:

– Лорд Талос, у нас…

– Помехи в сканировании, – спокойно перебил его Талос, – именно из‑за них мы здесь. Я в курсе, офицер.

Первый Коготь выстроился вокруг центрального трона, неся безмолвную стражу. Остальные выжившие Повелители Ночи один за другим вошли на командную палубу. Подняв глаза к оккулюсу, они наблюдали в молчаливом единстве.

Прошли часы.

Талос время от времени отрывал взгляд от звезд и посматривал на тактический гололит. Как и обзорный экран, гололитическая проекция показывала звезды, планету, вращающуюся в пустоте, и больше ничего.

– Сколько уже? – спросил он.

– Четыре часа, – ответил Кирион.

Подойдя к носовой артиллерийской консоли, он заглянул за плечи дежуривших там семерых офицеров.

– Четыре часа тридцать семь минут.

– Пока что дольше всего, – заметил Талос.

– Намного дольше.

Пророк, по‑прежнему сидевший на командном троне, наклонился вперед. К одному из подлокотников трона был прислонен золотой клинок Кровавых Ангелов, на другом лежал болтер пророка. Сам трон, огромный, из опаленной пламенем бронзы, возвышался на своем центральном пьедестале надо всей командной палубой.

Талос знал, что Вознесенный получал истинное наслаждение, глядя сверху вниз на остальных братьев на борту «Завета крови». Пророку такое чувство было чуждо. Трон разве что еще больше отделял его от братьев, и эта мысль не утешала.

– Похоже, мы оторвались, – осмелился предположить Кирион.

– Не говори этого, – отгрызнулся Талос. – Даже не думай.

Кирион прислушался к шумам командной палубы. У нее было собственное звучание: скрип рычагов, бормотание сервиторов, топот ботинок. Умиротворяющие звуки.

– Тебе надо отдохнуть, – сказал он Талосу. – Когда ты спал в последний раз?

– Я все еще не спал.

– Ты шутишь.

Талос обернулся к Кириону. Его бледное лицо заострилось, а темные глаза помутнели от бессонницы.

– Я похож на шутника?

– Нет, ты похож на мертвеца, забывшего, что можно уже не двигаться. Прошло три недели. Ты ведешь себя глупо, Талос. Ступай, отдохни.

Пророк повернулся обратно к оккулюсу.

– Пока нет. Пока мы не избавимся от погони.

– А если я позову Живодера, чтобы он прочел тебе лекцию?

– Вариил уже просветил меня на этот счет. – Талос сокрушенно вздохнул. – У него были графики и все такое. В мельчайших деталях он пояснил мне, как я перенапрягаю свой рассудок, ссылаясь на то, что каталептический узел способен продержать легионера без сна максимум две недели.

– Урок физиологии. По‑моему, иногда он забывает о том, что ты когда‑то был апотекарием.

Талос, не отвечая, продолжал наблюдать за звездами на обзорном экране.

Три недели, – подумал пророк. Он не спал с начала этой бесконечной погони, когда эльдары возникли из ниоткуда всего через пару часов после того, как он прикончил астропатов. Сколько раз они прорывались в варп и из варпа с тех пор? Сколько раз возвращались в реальное пространство лишь затем, чтобы обнаружить очередную подстерегающую их эскадрилью эльдаров?

Три недели.

– Мы не можем больше бежать, Кирион. Октавия умрет. Мы сгинем в космосе.

Кирион покосился вверх, на распятый скелет Рувена.

– Я почти жалею о том, что ты убил колдуна. Сейчас его силы бы пригодились.

Талос устало взглянул на брата. В черных глубинах его глаз мелькнуло что‑то сродни насмешке.

– Возможно, – признал он. – Но тогда нам пришлось бы выносить его нескончаемую болтовню.

– Веский довод, – отозвался Кирион.

Как только он произнес эти слова, палуба огласилась завываниями сирен тревоги.

– Они нас нашли, – утомленно прошептал Талос, откинувшись на спинку трона. – Они снованашли нас. Октавия, мостик на связи.

Голос ее звучал так же устало, как выглядело лицо пророка.

– Я здесь, – донеслось из вокс‑динамиков зала.

– Как и эльдары, – сказал Талос. – Подготовь корабль. Мы опять бежим.

– Я не могу продолжать это, – ответила она. – Не могу. Простите, я не могу.

– Они будут здесь самое большее через двадцать минут. Уводи нас отсюда.

– Я не могу.

– Ты твердишь это уже больше недели.

– Талос, прошу, послушайте меня. Это меня убьет. Еще один прыжок. Еще два. Неважно. Вы меня убиваете.

Встав с командного трона, он подошел к ограде возвышения и, перегнувшись через нее, уставился на организованный хаос раскинувшегося внизу мостика. На гололите мерцало призрачное изображение приближающейся угрозы: шесть крейсеров эльдаров с крыльями‑парусами, терявшимися в облаке помех.

– Октавия, – сказал он, смягчая голос, – они не могут вечно преследовать нас. Мне нужно, чтобы ты постаралась еще немного. Пожалуйста.

Прошло несколько секунд, но вместо навигатора ответил сам корабль. Палуба затряслась – это варп‑двигатель начал набирать энергию, необходимую для еще одного прорыва ткани реальности.

– Вы помните, – эхом пронесся по командной палубе голос Октавии, – когда я впервые взяла контроль над «Заветом»?

Его голос звучал до странности двойственно. Навигатор слилась с машинным духом корабля – нечистый союз, от которого у Талоса бежали мурашки по коже.

– Помню, – передал он в ответ. – Ты сказала, что могла бы убить всех нас, потому что мы еретики.

– Я тогда больше сердилась. И еще больше боялась.

Он услышал, как девушка перевела дыхание.

– Всем постам, подготовиться к переходу в Море Душ.

– Благодарю тебя, Октавия.

– Вы не должны благодарить рабов, – ответила она, и двойной голос снова эхом раскатился по залу. – У них возникнет иллюзия равенства. И к тому же я ничего пока не сделала. Придержите благодарности до тех пор, когда мы окажемся в безопасности. Что на этот раз – бежим или прячемся?

– Ни то ни другое, – сказал Талос.

Все взгляды на мостике обратились к нему. Пристальнее всего смотрели оставшиеся на командной палубе воины легиона.

– Мы не бежим, – сказал он Октавии, прекрасно зная, что все глядят на него, – и не прячемся. Мы держим оборону.

Талос набрал координаты на клавиатуре подлокотника и передал ей.

– Доставь нас сюда.

– Трон! – выругалась Октавия, заставив половину мостика вздрогнуть при звуках имперского проклятия. – Вы уверены?

– У нас недостаточно топлива, чтобы продолжить плясать под их дудку, и мы не можем прорвать блокаду. Если нас загоняют, как добычу, я, по крайней мере, могу выбрать место, где дам им бой.

Кирион снова подошел к трону.

– А если они нас там ждут?

Талос долго смотрел на брата, прежде чем ответить.

– Что, по‑твоему, я должен сказать, Кирион? Мы сделаем то, что делаем всегда: будем убивать их, пока они не убьют нас.

Когда «Эхо» вошел в варп, Талос отправился повидаться с тем единственным обитателем корабля, с которым должен был – хотя и совсем не желал – повстречаться снова. С мечом в руке он шагал по извилистым коридорам. Мысли пророка были темны, а намерения еще темнее. Он собирался сделать то, что следовало сделать давным‑давно.

Огромные двери, ведущие в Зал Раздумий, с грохотом распахнулись перед ним. Адепты низшего уровня посвящения оборачивались, приветствуя пророка, а сервиторы безразлично продолжали заниматься своими делами.

– Ловец Душ, – почтительно поздоровался с ним один из облаченных в мантии жрецов Механикум.

– Меня зовут Талос, – ответил пророк, проходя мимо. – Пожалуйста, используй это имя.

Он ощутил, как на наплечнике сомкнулась чья‑то рука, и обернулся к тому, кто решился дотронуться до него. Вряд ли кто‑то из техножрецов мог пойти на такое нарушение этикета.

– Талос, – произнес Делтриан, склонив серебристый череп, заменявший ему человеческое лицо. – Ваше присутствие, хотя и не нарушает ни один из кодексов поведения, для меня неожиданно. Во время последней коммуникации мы достигли соглашения, что вас позовут, если будут какие‑то изменения в объекте.

Объект, – подумал Талос. – Как оригинально!

– Я помню о нашем соглашении, Делтриан.

Хромированный, закутанный в плащ нечеловек убрал руку с наплечника воина.

– И все же вы являетесь сюда вооруженным и обнажаете клинок в этом священном месте. Проанализировав ваше поведение, я пришел к выводу, что лишь один исход является сколько‑нибудь вероятным.

– И какой же именно?

– Что вы пришли сюда, чтобы уничтожить саркофаг и убить покоящегося в нем Малкариона.

– Хорошая догадка.

Отвернувшись, Талос направился к соседнему помещению, где хранился резной саркофаг военного теоретика.

– Подождите.

Талос остановился, но не по приказу Делтриана. Шок заставил его замереть на месте. Пальцы, сжимавшие клинок, дрогнули. Пророк впился взглядом в представшее ему зрелище: декоративный саркофаг был водружен на место, подключен и прикован цепями к керамитовой оболочке дредноута. Голубоватая аура слабого, сфокусированного стазис‑поля по‑прежнему мерцала вокруг конечностей боевой машины, не давая ей двинуться.

– Зачем ты это сделал? – не оборачиваясь, спросил Талос. – Я не отдавал приказ запустить дредноут.

Поколебавшись, Делтриан ответил:

– Дальнейший ритуал воскрешения требовал установки объекта в священную оболочку.

Талос не знал, что сказать. Ему хотелось спорить, но он понимал, что техножрец вряд ли прислушается к доводам разума. Пророк удивился вдвойне, когда обнаружил, что один из братьев уже пришел в зал до него. Этот воин сидел прислонившись спиной к стене и время от времени лениво нажимал на кнопку активации цепного топора, вслушиваясь в визг зубьев.

– Брат, – приветствовал пророка второй Повелитель Ночи.

– Узас. Зачем ты здесь?

Узас пожал плечами.

– Я часто прихожу сюда посмотреть на него. Он должен вернуться к нам. Он нам нужен, но он не хочет, чтобы в нем нуждались.

Талос медленно выдохнул, а затем обратился к Делтриану:

– Включи вокс‑динамики.

– Господин, я…

– Включи вокс‑динамики – или я убью тебя.

– Как прикажете.

Делтриан прошагал на своих тонких, как прутья, ногах к центральной панели управления. Несколько рычагов опустились с противным скрежетом.

Зал наполнился воплями. Надсадными, животными, усталыми воплями. Отчего‑то казалось, что звучит старик, – столько дряхлой и древней слабости было в голосе.

Талос на секунду закрыл глаза, хотя линзы шлема продолжали смотреть вперед безжалостно, как и всегда.

– Все, хватит, – прошептал он. – Я с этим покончу.

– Объект биологически стабилен. – Делтриан заговорил громче, чтобы перекрыть крики: – Мы также стабилизировали его психику.

– По‑твоему, это звучит как психическая стабильность? – не оборачиваясь, сказал пророк. – Ты что, не слышишь воплей?

– Я слышу их, – вмешался Узас. – Горькая, горькая музыка.

– Я обратил внимание на это вокализированное выражение боли, – сказал Делтриан. – И полагаю, это свидетельствует о…

– Нет. – Талос мотнул головой. – Нет. Не пытайся провернуть это со мной, Делтриан. Я знаю,в тебе осталось что‑то человеческое. Это не «вокализированное выражение боли». Это крики, и ты это знаешь. Люкориф был прав насчет тебя: ни один разум, способный изобрести Вопль, не может быть настолько отвлеченным, как ты пытаешься изобразить. Ты понимаешь страх и боль. Я это знаю. Ты один из нас, неважно, облачен ты в керамит или нет.