Текст книги "Escape навынос (СИ)"
Автор книги: А. Колмогорова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)
2
Данил
Я слышал всё. Слышал её тихие рыдания за дверью. Слышал все проклятия. О том, что ненавидит меня тоже слышал. Я сам себя ненавидел.
– Ты уверен? Ещё не поздно исправить.
Я был уверен. Тогда. А сейчас понимал, что сломал её, и именно это нужно было Кубрынину. Подчинить её своей воле, сделать марионеткой. Да, он обещал не использовать её в качестве подстилки, но мудак умел ломать психику людей и отыгрывался на Милане сполна. Мне стоило огромных усилий забрать его внимание на себя, но сделанного не исправить. После очередной выволочки и унижений, Милана сорвалась. Наглоталась таблеток. Еле успел. Тогда думал, что она просто бунтует, капризничает, как это делают другие дети богатых людей. Но потом понял – она знает что делает. Она хочет этого и добьётся любой ценой.
Нет ничего хуже. чем видеть как любимый человек страдает и убивает себя каждый день. Как травит свой организм наркотой в надежде убить себя. Восемь раз. Восемь долбаных раз у неё была передозировка. Восемь раз я возил в больницу и наблюдал как врачи откачивают её. Она изменилась. От той нежной и заботливой девушки осталась лишь оболочка. Одичала, очерствела, огрубела. Она специально нарывалась на проблемы, пологая что не уйдёт от них живой. Бесчисленное количество раз я убивал тех, кто осмеливался только руку поднять. Отпугивал всех, кто осмеливался с ней знакомится. Угрожал. Колечил. Только чтобы никто к ней не прикасался.
Кубрынин всё рассчитал. В свободное время от сделок, я был рядом с ней, чтобы помнил о преданности к нему. Чтобы помнил почему я согласился. Я помнил. Отлично помнил и ждал, когда смогу вскрыть ему глотку. А Милана не сдавалась. В клубе обменялась с какой-то девчонкой платьями и у неё получилось бы меня обмануть, но я так же помнил каждый изгиб её тела, каждое движение рук, походку, длину волос. Нашёл её быстро, но не успел. Всего лишь пальцами коснулся, а она была так спокойна и улыбалась как раньше. Только я не смог отпустить её и прыгнул за ней. Течением отнесло в конец города где я смог выбраться с ней на берег. Пытался привести её в сознание, но бестолку. Алкоголь, кокс и ледяная вода почти дали ей то, что она хотела.
Снял номер в ближайшем отеле и вместе с ней под горячий душ залез. Обнимал, целовал её, просил прощения. Она единственная, кто заставлял чувствовать страх. Сейчас нас никто не увидит, никто не доложит Кубрынину. Мы только вдвоём, а она мне так нужна. Так хотел попросить её дать мне ещё немного времени, ещё чуть-чуть, и всё будет кончено. Всё закончится. Но не даст. Стоит мне только отвлечься, как попытается снова убить себя. Забрать последнее, что у меня осталось.
Сутки она не приходила в себя. То билась в ознобе, то лихорадила, проклиная меня, и была права. Мне нужно было действовать быстрее, а я медлил. Боялся.
Достал телефон и набрал Антона.
– За вами хвоста не было? – тут же спросил друг.
– Нет.
– Отлично. Нельзя упускать такую возможность. Где вы?
– В отеле… «Сладкий… укус».
Друг хмыкнул.
– Приличнее места найти не мог?
– На тебя бы посмотрел. Что дальше?
– Дальше? Нужно сначала поговорить с твоей бестией. Завтра приеду и привезу документы. До связи.
– До связи.
Прислушался к шуму за дверью. Тихо. Слишком тихо. Открыл, чтобы посмотреть всё ли в порядке, и увидел как падает на пол. Еле успел подхватить и снова на кровать уложил. Вколол антибиотики, жаропонижающее, антитаксины. Провёл пальцами по щеке впалой. Похудела сильно, ест по настроению. Съездил в ближайший магазин одежды, купил вещи на первое время и снял всю наличку с левого счёта. Пару дней тут побудем, потом по квартирам поскитаемся, чтобы след замести, а после за город её увезу в охотничий дом Антона. Там его люди уже ждут нас.
Приехал как раз вовремя. Завтрак заказал, и сел в кресло, чтобы пробить ищут нас или нет. Пока нет. Машину нашли уже, но ещё не вдуплили в чём дело. И засранка эта, мозги компосирует. Я правда хотел остаться, думал, решит назло при мне переодеваться. Не вышло. С ненавистью такой смотрит. Вилку воткнуть обещает. Что ж. Посмотрим. Понимаю, что будет сложно. Что преодолеть её стены уже почти невозможно даже, но я должен попытаться. Из-за моего решения я ей жизнь сломал, а теперь снова беру на себя всё.
Захаров приехал вовремя. Как раз вода в душе замолкла. Вышел из номера и документы забрал, друга впустил. У нас была общая цель с ним. Мы стали партнёрами ещё год назад, хотя общались ещё с колледжа. Не сразу даже узнал его, когда ко мне в дом заявился с планом, но требовалось время, а Милана его не давала.
– Зови принцесску свою. Будем нагнетать.
– Тоха, все понимаю, но проще будь с ней. Она… Думаю, она не справится.
Захаров усмехнулся.
– Ты плохо знаешь женщин.
Открыл дверь и увидел что сидит, в одну точку смотрит. Руки на коленях в кулаки сжаты.
– Оденься. К тебе гости.
Вздрагивает и растерянно по сторонам смотрит.
– Кто?
– Увидишь.
Вышла через десять минут. Вся в светлом как раньше. Белый цвет ей очень шёл.
– Антон Ахметович. Чем обязана?
Села в кресло напротив, а я за спиной встал, чтобы чуть чего остановить её от опрометчивых поступков.
– Поговорить хочу, зайка.
– Не думаю, что разговор со мной вам чем-то поможет. Я не лезу в дела отца. Разбирайтесь с ним.
– Я знаю. Но речь сейчас пойдёт о нас с тобой…
Кожей чувствую её злость. Взбесилась с полоборота, а раньше улыбнулась бы и вежливо настояла уйти.
– Нет никаких «нас». Я лучше стакан съем, чем стану женой такого урода как вы!
Антон рассмеялся. Женой. Ещё один нарушенный пункт, о котором я узнал от Захарова. Долго бесился. Людям морды бил, в запой уходил. Пока не понял, что согласиться сотрудничать с Захаровым единственный вариант.
– Огонь характер. Сколько злости в тебе. Хорошо. Поговорим наедине, зайка.
Вышли все, а я остался. Только чуть дальше за спину зашёл, чтобы забыла о моём присутствии.
– Не буду ходить вокруг да около, перейду сразу к делу. Я хочу знать, малышка, как ты относишься к своему отцу? Он тебе дорог?
– Он мой отец. Как я могу к нему ещё относиться, придурок?
Тоха сузил глаза.
– Не дерзи, милаха. Хуже будет. Значит любишь папочку своего?
– Да.
Лжёт, зараза. Она ненавидела его. Мечтала, чтобы он умер с самого детства. Может, Милана и под кайфом была, но я отлично слышал все её слова, сказанные тому уроду, что подсадил её на наркоту.
– Любишь. Любишь того, кто убил твою мать?
Милана напряглась и посмотрела на дверь.
– Что ты несёшь? У меня нет матери. Эко.
Антон усмехнулся.
– Ты на неё очень похожа. Её глаза, нос, губы. Всё от неё. Её звали Надеждой Орловой. Она родила близнецов для Курбынина. Девочку и мальчика. А потом он убил её и второго младенца.
Милана вздрогнула.
– Ты врёшь.
Тоха покачал головой.
– Я был молодым, когда мы нашли трупы. Найти убийцу тогда не получилось. Как и узнать кто отец ребёнка. Благодаря нашему общему знакомому у меня получилось взять анализы ДНК твои и твоего отца. Всё сошлось.
– Это… Это лишь косвенные доказательства.
Тоха вздохнул.
– Милана. Мне насрать на твоего отца. Засадить его я уже не могу. Время вышло. Я хочу знать лишь один ответ. Твой отец тебе дорог?
Она молчала, сжимая подлокотники кресла. Давай же, малышка. Скажи.
– Ладно. Не хочешь, не говори. Но сейчас я попрошу прикусить свой язычок и слушать меня внимательно, детка, или наша первая брачная ночь пройдёт очень болезненно. Ты поняла?
Я сжал кулаки, а Милана кивнула. Просил же быть проще.
– Хорошо. Твой отец решил обмануть меня. Подсунуть тебя в качестве оплаты. Мне возиться с девчонкой и тратить своё время не охото. Поэтому я хочу избавиться от него раз и навсегда. И ты должна мне помочь. Тебя будут охранять мои люди, я обеспечу тебя всем необходимым, но полгода ты не должна высовывать свой симпатичный носик на улицу. Это понятно?
Милана молчала. Кусала губы и впивалась ногтями в обивку. Я протянул руку и сжал её плечо. Глупо. Ей не нужна моя поддержка или направление, но я просто хотел, чтобы ей стало легче. Она вздрогнула, посмотрела на меня, затем на Антона.
– Я понимаю, для тебя это всё… непривычно. Но таков большой бизнес. Ты и сама понимаешь. Взвесь все «за» и «против», Милана. Ты разом избавишься от кучи проблем, когда твой папочка исчезнет.
Девушка выдернула плечо из моей руки.
– А если нет? Кто мне даст гарантии, что он не продаст меня в бардель, если вы не справитесь? Думаешь, ты знаешь моего отца? Ты ошибаешься. Эта мразь умеет мстить и ломать людей. У тебя будет всего лишь один шанс, чтобы убить его.
Антон усмехнулся.
– Если я не справлюсь, о тебе позаботятся. У тебя будет новое имя и новая жизнь в другой стране, но ты должна доверять мне. Понимаешь?
Она понимала. Она всё понимала. Мы предлагали ей убить её отца. Стать соучастницей.
– И чего же ты хочешь взамен? – спросила она уже более ровным голосом. – Ты не похож на того, кто вершит добрые дела за просто так.
– Умненькая малышка. После его смерти всё перейдёт к тебе. Весь его бизнес. Мне не нужны деньги и компании твоей семьи. Мне нужен рынок. Ты слишком… вспыльчива и эмоциональна, чтобы вести торговлю оружием. А мне нужно расширяться. Это выгодное предложение.
Да. Всё просто. Мы избавляемся от одного человека и решаем ряд многих проблем. Каждый получает что хочет. Но если Милана вдруг всё же проникнется тёплыми чувствами к папочке, всё пропало. Это конец для всех. Для Антона. Для меня. Я знал на что шёл и в этот раз не пожалею.
Милана прикрыла глаза и сделала глубокий вдох.
– С одним условием.
– Я слушаю.
– Он будет умирать долго и мучительно.
От облегчения я закрыл глаза и вздохнул. Молодец. Какая молодец. Она понимала, что это всего лишь на словах обещания, но ухватилась за эту возможность. И я был ей благодарен.
– Обещаю, Милана. Ты сделала правильный выбор. Главное помни, что ты обретёшь потом. Данил. Дальше по плану, а я поехал.
Захаров ушёл, а я услышал её вздох, как только дверь закрылась. Затем ещё один вдох, и смех. Почти такой же как раньше. А затем замолчала. Не шевелилась и в одну точку смотрела только. Я сел напротив неё и выложил на стол содержимое карманов. Снял пальто, наблюдая за ней. Что с ней? Почему такая реакция?
Мне казалось, я изучил её наизусть за эти три года, но каждый раз выкидывала что-то неожиданное. То таблетки, то наркота, то этот мост. А теперь я понял, что нифига я её не изучил. Стала спонтанной как молния. Я не знал, что от неё ожидать, не знал, стоит ли мне что-то предпринять, чтобы избежать неожиданностей. В итоге мне просто надоело ждать.
– Милана…
Взгляд переместился с мёртвой точки на меня в мгновение. Она прищурилась, смотря на меня с отвращением, но всё равно молчала. Вот как значит. Противен тебе. Хорошо. Пусть будет так. Лучше я буду противен тебе, чем ты будешь отдана кому-то как товар, когда принадлежишь мне.
– Я хочу спать.
Она встала и ушла обратно в комнату. А чего я, собственно, ожидал? Что она кинется мне на шею с поцелуями и просьбой взять её? Ты разрушил всё, пойдя на поводу у Кубрынина. Мог ведь сделать иначе. Просто поговорить с ней и наврать, что она больше не нужна тебе. Но нет. Ты убил её, когда прекрасно знал насколько она была ранима в тот момент. Она нуждалась в тебе. И была совсем одна. А ты растоптал.
Провёл руками по волосам и полез в сумку за новым ноутбуком. Впереди ещё полгода. За это время ей придётся ко мне привыкнуть. Да, мы оба стали другими людьми. Но мы сможем узнать друг друга лучше, а пока я должен её защитить. Кубрынин уже не проблемы. Завтра мы от него избавимся, но есть люди которые захотят завладеть всем состоянием этого урода, а для этого нужна Милана. Её будут искать как враги, так и союзники. А я не хотел отдавать её ни тем, ни другим.
Я уже погрузился во взлом камер отеля, как дверь в спальню снова открылась, и вышла Милана. Она быстро подошла ко мне, размахнулась и врезала мне громкую пощечину. Щека запылала, но я не стал что-либо предпринимать. В данной ситуации она имела на это полное право. Враги её отца пришли к ней и предложили его убить взамен на место на чёрном рынке. Должен сказать, она даже молодцом продержалась всё это время.
– Что ещё от тебя можно было ожидать, кроме предательства, Климов, – зашипела она разъярённой фурией. – Мне только интересно какого чёрта тогда ты так рвался к нему на службу, что не побоялся испачкаться мною?
И она действительно ждала ответа. Действительно считала, что я испачкался ею, а не любил её. А у меня не было ни слов, ни ответов, даже вразумительное враньё не приходило в голову.
– Иди спать, Милана.
– Отвечай!
Не кричала, но требовательные и приказные нотки в голосе давали на слух. Она всегда так говорила. Первые два месяца была словно привидения, потом просто подчинялась воле отца, а когда тот отстал от неё, она стала злобной стервой, ищущей смерти и гробящей жизнь в наркотиках и алкоголе.
Я поднялся и навис над ней любуясь губами, которые когда-то отвечали на мои поцелуи, а не кидались громкими словами.
– Лучше иди спать, Милана.
Она полузакричала, полузарычала сжимая кулаки и сквозь зубы произнесла всё ту же фразу, которая резало душу на части.
– Ненавижу тебя, Климов!
Развернулась на пятках и ушла обратно, но ухватившись двумя руками за дверь, хлопнула ею от души. Н-да. Это будет сложно. Я же сел обратно и вернулся к занятию. Пусть остынет, успокоится. Разговаривать с разъярённой женщиной, тем более если она не настроена на этот разговор – бессмысленно. Все слова пройдут мимо.
Вхожу в систему отеля и вижу знакомую машину Кубрынина на парковке, а рядом два трупа людей Антона. Твою ж… Хватаю деньги и документы со столика, пихаю ноут и остальное в сумку и врываюсь в комнату Миланы. Слава богу она ещё не спит.
– Молча. За мной.
Дожидаюсь пока подбежит, хватаю за руку и за собой тащу, доставая пистолет из-за пояса. Главное успеть. Но останавливаюсь не дойдя до выхода, потому что слышу выстрелы. Блять. Милана врезается в меня, но послушно держится за кисть и не дёргается.
– Назад.
Увёл её обратно и к стене за собой рукой прижал. Перестрелка кончилась быстро, но люди Захарова явно проиграли, потому что сейчас ломились к нам.
– Стой тут.
Оставил её, а сам вышел, пару раз выстрелил наугад и кто-то громко застонал. Еле успел увернуться, как начали стрелять в ответ. Чёрт. Знать бы сколько их там. Замок слетает, дверь впечатывается в стену, и я вижу троих с автоматами. А это уже дерьмо.
3
Милана
Мне было страшно. Кто-то стрелял в коридоре отеля, я слышала крики людей и предсмертные стоны настолько явственно, будто умирали в этой самой комнате. Когда выломали входную дверь, Данил накрыл меня собой, и раздались длинные очереди выстрелов. Я не цеплялась за него, разумно полагая, что тем самым помешаю ему отбиться от нападавших, но когда он сдавленно застонал, я не выдержала. Его ранили. Не знаю куда и, кажется, по касательной, но его ранили. Я вцепилась в его кофту, утаскивая дальше, но он захлопнул межкомнатную дверь и уволок меня в ванную.
– Сиди здесь.
И ушёл. Я вздрагивала каждый раз, как раздавались его одиночные выстрелы. Третий, четвёртый, пятый. Сколько у него патронов в магазине? А что если не хватит? Что если его снова ранят? Они убьют его! Боже. Я прижалась к дальней стене, стараясь успокоиться, и твердила себе, что не должна вмешиваться. Данил знает что делать. Подобная ситуация не впервой в его жизни. У него подготовка и горячие точки. Но мне всё равно страшно.
Неожиданная тишина напугала ещё сильнее. Секунды шли, а за дверью не было даже шороха. Данил. Я кинулась к двери, но она сама распахнулась, и на меня чуть не упал Климов. Схватив за плечи, он потащил меня в сторону выхода, но плохо держался на ногах. Он передвигался по стенке, оставляя за собой кровь. Боже.
Я подхватила его под руку, хоть у самой ноги дрожали от страха, и помогла ему идти, но он облокотился спиной о стену и покачал головой.
– Пальто и рюкзак. Нужны.
Я осмотрелась и ахнула. В разных частях комнаты лежало три трупа с автоматами в руках. И он их убил? Один? Теперь я понимаю почему отец так гонялся за Климовым. Нужное нашлось быстро. Подхватив вещи, кинулась снова к парню. Помогла ему одеть пальто, а лямку сумки перекинула через плечо себе. Снова юркнув Даниле под руку, помогла ему идти дальше.
– О чём ты только думал! – бурчала я по дороге. – Ты мог погибнуть, идиот! Что у тебя с ранами? Серьёзно? В больницу нужно?
– Помолчи.
Я ткнула его кулаком в живот. Я не могла не говорить. Мы проходили по залитому кровью полу, и в некоторых номерах также были мёртвые. И всё из-за меня. Невинные люди погибли из-за меня.
Мы спустились по лестнице. Климову было больно идти, но он молчал. Я пару раз спрашивала его нужно ли остановиться, но он стискивал зубы и качал головой. Мужики. Их гордость не имеет границ. Показаться слабым в такой момент нормально. Хотя, может, он прав? С минуту на минуту нагрянут копы и нужно уносить ноги, пока ещё при памяти и без наручников.
– Куда дальше идти? – спросила я, когда мы преодолели пустое фойе.
– На парковку.
Парковку. Мы вышли из обстрелянного отеля, и я повела его в сторону. На разрисованной линиями площадке было всего два джипа, и рядом с каждым снова трупы. Одну из машин я узнала по номерам. Это была отцовская. Значит, теперь он знает, что я жива, но почему открыли пальбу? Дура. Догадался старик, что мы не просто так спрятались, а люди Захарова только подтвердили догадку.
Захаров. Точно.
– Надо позвонить Антону, предупредить.
– Потом. Садись. Ты проведёшь.
Я кивнула и помогла ему дойти до ближайшего авто, но потом он подтолкнул вперёд. Я забралась на сидение и чуть не заорала от радости. Ключи в зажигании! Я рванула с места, что есть мочи в коняшке и еле вырулила на дорогу.
– Куда?
– В центр.
Кинула взгляд на Климова и губу закусила. Снял пальто, кофту и пытался стянуть футболку, а я вцепилась в руль и уставилась только вперёд. Я помнила его тело. Помнила какое оно красивое. А сейчас могла из-за этого врезаться. Лишь краем глаза следила за тем что делает, упорно стараясь не терять из виду дорогу.
Данил осмотрел рану на боку, но мне её не было видно, а потом полез в бардачок. Пошарился там выкидывая вещи под ноги, нашёл пистолет, проверил обоиму, сунул оружее за пояс и достал, наконец, аптечку. Снова сдавленный стон, когда он полил рану чем-то вонючим, приложил к ней толстый слой бинтов и зафиксировал его лейкопластырем.
Когда он откинулся на спинку сидения, я на мгновение забылась, любуясь его профилем, как выступает кадык на шее и вздымается грудь от частого дыхания. Низ живота приятно заныл от его близости, и я отвернулась опять. Было больно снова. Так хотелось снова ощутить его руки на себе. Чтобы прижал к себе и обнял, сказал, что всё будет хорошо, чтобы я не волновалась…
– Милана… никому не звони.
Я посмотрела на него. Руки расслаблены и лежат на коленях, а голос звучал так слабо.
– Данил? Данил, не отключайся! Данил, твою мать!
– Не матерись.
– Тебя забыла спросить, идиот!
– Последний раз, кнопка. И пожалеешь.
– Не называй меня так!
Я специально истерила, чтобы он был в сознании, но это прозвище. Раньше он меня так называл, но теперь не «раньше». Теперь всё иначе. Он предал меня. Он целовал другую. Он трахал другую!
– Ненавижу тебя, Климов!
– Я знаю.
Я посмотрела в зеркала заднего вида, чтобы убедиться, что за нами не едут. И, о чудо, никого не было. Неужели смылись вовремя?
– Надо позвонить Антону, – не унималась я, – он скажет что делать дальше…
– Я сам знаю что делать! Веди машину!
Его крик больше удивил, чем напугал. Ещё ни разу он не повышал на меня голос. Может, всё дело в ранении?
– В аптеку заехать?
– Нет. Едь, Милана. Просто едь.
Всего пару секунд я молчала, соображая что ещё сказать или спросить, помня, что он может отключится, а что делать дальше я не знала. Поэтому решила с очевидного.
– Отец знает, что мы живы. Он будет охотиться.
– Пусть. Это ничего не изменит.
– Почему ты его предал? Ты же хотел работать на него.
Он усмехнулся, а я вырулила в поток машин на главной улице.
– У меня не было выбора, Милана. Не всё в жизни просто.
– Значит, он всё-таки угрожал тебе. Не важно. Мы в центре. Дальше куда?
– Остановись в каком-нибудь дворе.
Я свернула между домов и проехала глубже, чем, наверное, следовало. Выключив мотор, посмотрела на Климова. Зря. Его идеальное тело было изуродовано шрамами. Следы от ножей и пулевые отверстия. Раньше ничего этого не было.
– Дальше?
– Пешком.
– Ты издеваешься? – взвилась я. – Ты себя в зеркало видел? Ты руками еле шевелишь!
– Ошибаешься.
Он вдруг усмехнулся, положил ладонь мне на бедро и начал двигать ею выше. Я скинула её с себя. Вернее попыталась, потому что он только сильнее ухватился.
– Руки убери, придурок!
Янтарные глаза сузились, и он подался ко мне, в то время как правая рука ухватила меня за затылок и потянула к себе. Я ахнула, а Климов накрыл мои губы своими. Нежно. Это настолько шокировало меня, что я опешила, а потом тело откликнулось на этот поцелуй. Внизу всё горело и в узел скручивало, а пальцы зудели от желания прикоснуться к нему. Я так хотела его сейчас. Раненного, в крови. Так хотела…
– Меня подстрелили, не спорю, но я не слаб, Милана. – прошептал он, не отстраняясь от меня. – И вилок тут нет.
Ах ты ублюдок! Да ты… ты… Я отпихнула его от себя и выскочила наружу, попутно отбиваясь от его рук. Сволочь! Он это специально! Специально мурыжил мне голову своей слабостью, что вот-вот потеряет сознание…
Я развернулась к нему и наткнулась на ухмыляющуюся рожу. Такой красивый. И такой придурок.
– Не прикасайся ко мне, Климов. Ты мне противен, кретин!
Усмешка сменилась злостью. Он вдруг резко нырнул вглубь, вышел из салона и обогнул машину. Я инстинктивно попятилась назад, но бежать от него было точно глупо. Взяв меня за плечи, он прижал меня к задней двери и навис, пугая до чертиков.
– Слушай меня внимательно, Милана. Нам придется провести полгода под одной крышей. И если не хочешь превратить эти полгода в сплошную ругань, научись держать язык за зубами. Я отлично знаю как ты ко мне относишься и отлично знаю что ты обо мне думаешь, но если ты считаешь, что я собираюсь с этим мириться, то ты круто ошибаешься. Ты моя, Милана. Я буду целовать тебя когда захочу и трахать когда захочу. Ты поняла меня?
– Лучше я сдохну!
Я снова выводила его. Снова нарывалась на поцелуй, потому что не могу признаться, что хочу этого. Но вместо этого он ударил ладонью по стеклу и выматерился, а потом наклонился к самому уху, прижался щекой к моей щеке и тихо сказал:
– Когда-то ты была другой. Прости меня. Это всё моя вина. Прости что оставил одну. – он сильнее прижался ко мне, обнимая за плечи и зарываясь носом в волосы, а меня всю скручивало от боли. – Прости, что обманул тебя, но только так я мог тебя защитить.
Так? Только так? Вырвав мне сердце? Как в дешевом романе. Прости меня, детка, я трахал твою подругу, чтобы защитить тебя от отца.
– Поэтому ты пихал свой член в Кристину? – я сжала место, где были бинты и с удовольствием смаковала его стон боли. Он отпустил меня, согнувшись почти пополам, а я наклонилась чуть ниже. – Я не желаю слушать этот бред, Климов. Плевать ради чего ты трахал эту суку, ты предал меня! Я любила тебя, а ты предал! Больше нет ничего.
Отпустив его, я отступила на шаг, а Климов упёрся спиной о машину. Меня колотило от злости и ненависти к нему. И от омерзения, что чуть не кончила от одного только дыхания на моей коже. Зря я, наверное, не пользовалась «услугами» парней в клубах. Не сгорала бы сейчас от дикого голода.
– Куда дальше? Я устала.
– Милана…
– Мне наплевать.
Он кисло улыбнулся своим мыслям и вернулся к сидению, на котором был. Если так подумать, то я была даже благодарна за это ему. Он заставил меня повзрослеть. Заставил снять розовые очки и понять, что нет в жизни «долго и счастливо», что нет хвалёной дружбы. А смотреть на мир через призму цинизма и эгоизма гораздо проще. Уже не гадаешь воткнут ли тебе в спину нож, потому что знаешь что воткнут и не один. Нет смысла строить воздушные замки, искать принцев и видеть в каждом что-то светлое и доброе. Всем нужна только выгода, деньги и власть.
Когда-то я была наивной и глупой девчонкой, верящей, что когда-нибудь она встретит того самого, и они заживут в мире и согласии с кучей сопливых спиногрызов. Из всего этого сбылся лишь «тот самый», но только любимой я не стала, а свою вину пусть в задницу себе запихает.
Климов показался на глаза снова тем же уродом, которым я привыкла его видеть. В чёрном пальто с капюшоном на голове. И слава богу. Не увижу его глаз хотя бы во время пути. Только замерзла чутка.
– Идём.
Идём, так идём. Мы прошли несколько дворов прежде чем остановились перед высоткой. К тому времени я уже отбивала чечётку зубами, а ноги не хотели слушаться. Адреналин после перестрелки больше не гонял кровь по венам и не придавал сил. Ужасно хотелось есть и спать.
Всю дорогу я думала как отец нашёл нас? И терял ли из виду вообще? Может, его псы прочёсывали все отели рядом с речкой, а потом тупо дождались подмоги? Судя по расположению отеля, Климов выбрал ближайший и не особо заботился что его засекут. А значит и план их был спонтанным. А может и нет.
Эх, голова пунцовая от усталости, мысли не вяжутся уже совсем. Мы поднялись на пятый этаж, и Данил открыл одну из двух железных дверей своими ключами. Ну, хотя бы время будет сбежать, уж эту выломать ногой не выйдет. Я прошла внутрь, скинув обувь в просторной прихожей.
– У нас десять часов, – сказал Климов, кидая спортивную сумку на пол, смотря себе под ноги и снимая верхнюю одежду, – Постарайся поспать. Спальня там. Двери не закрывай.
Постарайся. Да я вырублюсь как только подушки коснусь. Кивнув, я вышла в другую комнату, куда указал Данил и остановилась. Обычная съёмная квартира. Кровать, ковёр, шкаф с зеркалом. А в зеркале я. Лучше бы не видела. Вся одежда в крови Данилы, даже на лице и волосах она. Сняла с себя всё и в нижнем белье легла под толстые одеяла, надеясь, что в нём нет клопов. Завтра помоюсь. Сил больше нет. Но сон так и не идёт. Прислушиваюсь к шуму за дверью и тоской захлебываюсь. Прости. Мне мало простого прости. Три года слишком большой срок. Да, я любила его, но смотрела на вещи трезво. Может быть, у нас и получится простить друг друга, но ничего из этого не выйдет. Мы слишком разные. Слишком чудовища. Он убивал сотни людей по указки отца, но я убиваю одного, потому что хочу так. Потому что ненавижу. У меня до сих пор перед глазами взгляд Козлова стоит и взрыв той гранаты в ушах. Такие люди как Кубрынин не должны существовать.
– Да, нашли, – донёсся голос Данила откуда-то из глубины квартиры. – Уже увёз, завтра на новое место повезу. Нет, скорее всего случайность – прочесывали округу. Понял.
И дальше тишина. Скорее всего Захаров звонил. Я перевернулась на бок и выдохнула. Давай же засыпай. Какого чёрта ты творишь? Я жмурила глаза, пытаясь заставить мозг отключится, но выходило не очень, а когда Климов появился на пороге в одних боксерах, я и вовсе глаза распахнула, уставившись в одну точку. Нет, прогонять его я не собиралась, больше спать негде, да и сегодня он мне жизнь спас и ранен из-за меня. Но это было непривычно. Я отвыкла от него, но в то же время казалось, что если бы лёг хотя бы на пол, то было бы глупо.
Я повернулась к нему и фыркнула. Поверх одеяла лежит, идиот. Холодно же, отопление ещё не включили. Начала вытаскивать из-под него одеяло и заметила что додумался таки рану себе перебинтовать.
– Ну что ещё? – недовольно проворчал Климов, но приподнялся.
– Укройся, – ответила я в такт его тону, – простынешь, а я стрелять не умею вообще-то.
Накрыла его второй половиной, а сама ещё чуть-чуть отодвинулась. Такая близость с ним заставила температуру тела подскочить, и я мигом согрелась. То что надо. Хоть какой-то толк от этого будет.
– Больше ничего нет, говоришь?
Я села в кровати, полная возмущения от насмешки в его тоне и не двусмысленности намёка на заботу.
– Это всего лишь жалость, Климов. Её можно испытывать и без глупой любви.
– Но и не ненависть, Милана. Спи.
Ну да. Не ненависть. Тут не возразишь. Я опять легла и попыталась уснуть, но чёртов сон и не думал приходить. Да что ж такое? Всего десять часов тут будем, а ещё душ хочу принять. Времени мало! Где этот песочный человечек, который наводит сонливость?
И, видимо, надоело ему моё вошканье, что он за талию обхватил и к себе придвинул. Я хотела вырваться, но не туту-то было, только ещё сильнее сжал и руку под голову просунул.
– Всё. Успокойся. Спи. И не вертись. А то Кракена разбудишь.
Кракена? Это с какой же он швалью кувыркается, что прозвища такие дает? Теперь лежу злюсь на него, но тепло его кожи делает своё дело. В последний момент решаюсь всё-таки поблагодарить его за всё, потому что чувствую, что завтра день будет ещё сложнее.
– Спасибо, что спас сегодня. Ты был не обязан это делать.
Почувствовала губы на плече и вздрогнула.
– Обязан. Покойной ночи, кнопка.
Кнопка. Просила же. Устраиваюсь поудобнее, руку ложу на сгиб локтя парня. Спиной грудь его ощущаю и слышу дыхание ровное. В сон сильнее клонит от чувства покоя и безопасности.
– Покойной ночи. Данил.