Текст книги "Северная Корея. Эпоха Ким Чен Ира на закате"

Автор книги: А. Панин

Соавторы: Владимир Альтов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

8. Поиск новых партнеров и доноров

Оказавшись в тяжелом экономическом положении, международной изоляции, которая заметно усилилась после смерти Ким Ир Сена и трехлетнего траура по покойному «вождю», северокорейская правящая верхушка стала искать выход из сложившейся ситуации. Ежегодные обращения к международному сообществу с просьбами оказать помощь продовольствием, лекарствами, конечно, облегчали положение, но проблемы не решали. Ким Чен Ир и его помощники после длительной внутренней борьбы принимают решение «приоткрыться» внешнему миру с целью найти новых партнеров и доноров. Но «приоткрыться» таким образом, чтобы не поколебать внутренние устои режима – «идеологию чучхе», культ маршала, жесткую милитаризованную систему управления обществом. В правящей группировке по этим вопросам шла и продолжает идти внутренняя борьба, которая периодически с помощью намеков и призывов проявляется в публикациях установочных статей в партийной печати. Внутренняя борьба между мощной группировкой военных и престарелых соратников Ким Ир Сена во главе с первым заместителем председателя Комитета обороны вице-маршалом Чо Мен Роком, начальником Генштаба вице-маршалом Ким Ен Чхуном, министром обороны вице-маршалом Ким Ир Чером, и чиновниками-технократами во главе с Председателем Президиума Верховного народного собрания Ким Ен Намом, бывшим премьером Хон Сен Намом, как правило, заканчивается хрупким компромиссом.

Военные выступают против форсированной нормализации отношений с США, опасаясь, что империалисты осуществят взлом северокорейского социализма изнутри (в качестве примера приводят распад СССР, гибель социализма как мировой системы), разложат главный оплот режима – вооруженные силы КНДР. Иными словами, военные опасаются, что армия потеряет свое привилегированное положение в обществе. Технократы-чиновники заинтересованы в расширении связей с международным сообществом, нормализации отношений с США и Японией, развитии сотрудничества с международными финансовыми институтами в целях получения кредитов.

Борьба военных и гражданских чиновников – не новое явление в Корее. В истории этой страны известны периоды жесткого правления военных. Были и острые столкновения между ними. Исторически повелось так, что по своему статусу гражданская служба в феодальной Корее была более престижной, чем военная. Гражданские чиновники получали хорошее по тем временам образование, их труд оплачивался выше, чем военная служба. В 1170 году в государстве Корё произошел государственный переворот. Военные были недовольны униженным по сравнению с гражданскими чиновниками положением и подняли мятеж. Под лозунгом «Убивать всех, кто носит шляпу гражданского чиновника» мятежники учинили кровавую резню.

Конечно, вряд ли подобное произойдет в Северной Корее, ибо обе группировки и стоящий над ними «полководец» Ким понимают, что публичное выяснение отношений чревато не только потерей власти, но и гибелью самого режима.

Компромиссная формула, найденная двумя группировками, предусматривала нормализацию отношений с Западной Европой и ЕС в целом и затягивание переговоров с США (об отношениях КНДР—США будет сказано ниже). К 2002 году КНДР установила дипломатические связи практически со всеми основными странами Запада, исключая Францию, которая противится официальным отношениям с Северной Кореей из-за ее ядерной программы и нарушений прав человека в КНДР. Известно, однако, что Ф. Миттеран, будучи первым секретарем социалистической партии Франции, в конце 70-х годов посетил Пхеньян и встречался с Ким Ир Сеном. Он обещал «вождю», что в случае прихода к власти социалистов Франция установит дипотношения с КНДР. Ф. Миттеран был президентом два срока, но не выполнил свое обещание. В Париже действует представительство КНДР, однако оно не имеет статуса посольства.

Внешнеполитический прорыв северокорейцев в конце 90-х годов несколько улучшил имидж КНДР в мире. Многие связывали это с намерением Пхеньяна постепенно вести дело к «открытию» страны, приобщению ее к международному сотрудничеству, проведению преобразований в экономике. Однако для экспертов по Северной Корее было ясно, что режим не собирается реально открываться, ибо это грозит ему деформацией и, в конечном счете, гибелью. Но имитировать «открытие» Ким сумел. Для собственного населения внешнеполитические успехи преподносились как «поддержка со стороны некогда враждебных КНДР стран политики правительства Республики». Кроме того, как подчеркивала пхеньянская печать, «это свидетельствует о правоте священного дела корейского народа».[118]118
  Год внешнеполитического прорыва КНДР // «Информбюллетень ЦТАК». 2000. 9 дек. № 302. С. 8.


[Закрыть]

Нормализация отношений с Евросоюзом позволила Северной Корее более настойчиво добиваться привлечения инвестиций. Правительство КНДР установило контакты с маркетинговыми и консалтинговыми компаниями в Западной Европе с целью привлечения капиталов в горнодобывающую промышленность, электроэнергетику, сельское хозяйство. В 2002 году заработал автомобильный завод «Пхеньян Моторс» в Нампхо с участием итальянской фирмы «Фиат». Идет проработка вопроса об участии итальянского бизнеса в реконструкции Кансенского сталелитейного завода. Изучается возможность участия шведских фирм в модернизации Мусанского железнорудного комплекса, Тэанского завода тяжелого машиностроения, порта Нампхо и других объектов.

Значительная помощь направляется КНДР по линии международных неправительственных организаций. Осуществляются поставки продовольствия, лекарств.

Сотрудничество с Северной Кореей, однако, сдерживается многими факторами. В частности, Пхеньян остается крупным должником перед Западом по кредитам, которые он получил в 70—80-е годы. Общая сумма внешнего долга составляет более 12 млрд долларов (без учета задолженности перед РФ и КНР).[119]119
  См.: Тригубенко М. Северная Корея: попытки выйти из затяжного кризиса при опоре на иностранные инвестиции. Корус Форум, 2003/5. С. 39.


[Закрыть]

Северная Корея остается непривлекательным партнером для инвестиций. Иностранный бизнес отпугивают не только сам режим, его внутренняя политика, но и разработка Пхеньяном ракетно-ядерных программ.

Прорывным внешнеполитическим событием в северокорейско-японских отношениях стал визит в КНДР в сентябре 2002 года премьер-министра Японии Д. Коидзуми. В организации визита важную роль сыграла Россия.

Пхеньянская декларация КНДР и Японии – итог напряженных переговоров лидеров двух государств. Обе стороны выразили готовность вести дело к полной нормализации двусторонних отношений. Однако на этом пути немало препятствий. Во-первых, дает о себе знать колониальное прошлое. Япония принесла извинения за ущерб, причиненный корейскому народу за годы японского колониального господства. Достигнута договоренность, что Токио после нормализации отношений предоставит КНДР безвозмездную материальную помощь, долгосрочные кредиты, окажет гуманитарное содействие. В 2002 году Япония поставила Северной Корее 500 тыс. т риса в качестве гуманитарной помощи. Что касается компенсации за колониальное прошлое, то в 80-е годы Пхеньян требовал ни много ни мало 40 млрд долларов, затем снизил планку до 20 млрд долларов. Как известно, в 1965 году, когда Пак Чжон Хи нормализовал отношения с Японией, РК получила 300 млн долларов на безвозмездной основе и 7 млрд долларов льготных кредитов. Реальное экономическое содействие Японии КНДР эксперты оценивают в 12–13 млрд долларов.

Япония является важным торговым партнером КНДР. Двусторонняя торговля составляет 500–550 млн долларов в год.

Стороны договорились обсудить статус корейцев, проживающих в Японии, проблему культурных ценностей, вывезенных из Кореи в Японию в 1910–1945 годах.

Важным пунктом декларации является признание северокорейцами факта похищения японских граждан и обещание предпринять шаги по недопущению впредь таких действий. Это очень болезненный для Японии вопрос. Ким Чен Ир вынужден был признать эти факты, но свалил вину за это на своего отца. Однако известно, что именно Ким-младший давал указания совершать похищения граждан Японии.

В декларации зафиксировано намерение КНДР сохранить мораторий на пуск ракет после 2003 года.[120]120
  См.: Пхеньянская декларация КНДР и Японии // «Нодон синмун». 2002. 17 сент.


[Закрыть]

Возникший в конце 2002 года новый ядерный кризис отбросил к исходной конфронтационной точке отношения Пхеньян—Токио. Япония активизировала военное сотрудничество с США в создании региональной ПРО. Со стороны японских военных последовали резкие заявление о возможности нанесения превентивных ударов по «соседнему» государству. В Пхеньяне возросла антияпонская пропаганда.

К концу 2002 года отношения КНДР с основными странами Запада и Японией из-за северокорейской ядерной проблемы осложнились. Те позитивные моменты, которые вырисовывались в результате нормализации или улучшения связей КНДР с ЕС и Японией, практически исчезли. Причиной такого положения стала политика как самого Ким Чен Ира, так и Соединенных Штатов. Возобновление ядерной программы КНДР привело к резкому возрастанию напряженности на полуострове и вокруг него. Мировое сообщество единодушно осуждает деятельность Пхеньяна. Естественно, в таких условиях Ким Чен Иру трудно рассчитывать на приток так необходимых ему иностранных инвестиций.

Глава IV
МЕЖКОРЕЙСКИЕ ОТНОШЕНИЯ «НА ПОДЪЕМЕ»

1. Ким Дэ Чжун в Голубом доме
«Солнечная политика»: плюсы и минусы

В 1998 году в Голубом доме в Сеуле поселилась незаурядная личность, выдающийся политический деятель Южной Кореи, лауреат Нобелевской премии мира Ким Дэ Чжун. Человек легендарной судьбы, более трех десятилетий боровшийся против военных диктаторских режимов, много лет просидевший в тюрьмах и под домашним арестом, в 1997 году был избран президентом Республики Корея.

Ким Дэ Чжун вошел в историю не только как основатель политического курса, приведшего к исторической встрече лидеров РК и КНДР, но и как лидер, вытащивший страну из глубокого финансового кризиса. В результате энергичных мер его администрации Республика Корея в течение двух лет преодолела финансовые невзгоды и вновь встала на путь устойчивого развития.

В одной из своих речей задолго до избрания президентом Ким Дэ Чжун говорил: «Как весеннее поле питается чистой родниковой водой, так и наша страна будет жить свободной, озаряемой утренними лучами надежды на воссоединение».[121]121
  Ким Дэ Чжун. Южная Корея: драмы и надежды демократии. М., «Республика». С. 230.


[Закрыть] Вот эту надежду на примирение и будущее объединение Ким Дэ Чжун пронес через всю свою политическую карьеру. Став президентом РК, он выдвинул весьма рациональную для того периода программу действий в отношении КНДР, которая получила название «политика солнечного тепла» или «политика вовлечения» Северной Кореи в международное сообщество. При этом Ким Дэ Чжун определил четыре принципа, на которые он намерен опираться при осуществлении своего «солнечного курса». Во-первых, РК не собирается поглощать Северную Корею. Во-вторых, РК намерена всемерно способствовать примирению и сотрудничеству с КНДР. В-третьих, РК будет немедленно и адекватно реагировать на возможные военные провокации Северной Кореи. В-четвертых, РК отделяет экономику от политики и предлагает диалог как средство урегулирования существующих проблем.

Северокорейская реакция на провозглашенную Ким Дэ Чжуном политику «солнечного тепла» была однозначно негативной. Пхеньян охарактеризовал ее как попытку «разложить и удушить КНДР, ликвидировать северокорейский социализм». Ким Дэ Чжун, тем не менее, продолжал настойчиво проводить в жизнь «солнечную политику», проявив готовность лично прибыть в Пхеньян, встретиться с Ким Чен Иром и обсудить существующие между сторонами проблемы. Такая встреча состоялась в середине июня 2000 года и завершилась подписанием Совместной декларации Севера и Юга.

Значение первого межкорейского саммита трудно переоценить. Однако за его результативной частью, пышным протоколом и теплыми объятиями была, есть и будет еще долго сохраняться идеологическая несовместимость и глубокое недоверие, вражда и неприятие принципиальных позиций друг друга. Ким Дэ Чжун признал: «В ходе переговоров временами я уже отчаивался, но продолжал прилагать все силы. В конце концов Председатель Ким проявил волю к реальному сотрудничеству, и нам удалось придти к соглашению, о котором мы объявили нации».[122]122
  Речь Президента РК по возвращении из Пхеньяна. 15 июня 2002 г. (цит. по: http: // www.koreanet.com).


[Закрыть] Очень эмоциональная, но точная характеристика. Северные корейцы, потомки амбициозных и жестких когурёсцев, всегда отличались несговорчивостью, стремлением навязать собственную позицию и отвергнуть чужую. Ким Чен Иру и его команде присущи эти качества. Но острая заинтересованность Пхеньяна в получении южнокорейской помощи подвигла северокорейцев к компромиссу.

Если проанализировать развитие межкорейских отношений с 1970-х годов, когда начался переговорный процесс между обеими Кореями, то эти отношения развиваются по схеме: диалог – конфронтация – снова диалог – снова конфронтация и т. д. За год до встречи «двух Кимов» (июнь 1999 г.) в Желтом море произошло крупное боестолкновение военных судов КНДР и РК, в результате которого северокорейское судно затонуло, погибло более 30 моряков. Спустя два года после межкорейского саммита вновь в Желтом море разразился боевой инцидент. На этот раз было потоплено южнокорейское судно, погибло около десяти южнокорейских моряков.

Политика «солнечного тепла», тем не менее, имела позитивное значение в плане налаживания переговорного процесса между Югом и Севером. Однако утверждать, что эта линия имела только плюсы, было бы далеко от истины. Были и минусы, и существенные. Главный минус – северные корейцы отвечали неадекватно на встречные шаги Сеула. Но и в этом был свой, северокорейский резон. Каковы же были цели сторон? Что хотел Юг от Севера, проводя политику «солнечного тепла»? Чего добивался Пхеньян, дав согласие участвовать в южнокорейской «солнечной игре»? Южнокорейские цели виделись, на наш взгляд, следующими.

Первое. Попытки Юга наладить более-менее регулярные обмены и сотрудничество с Севером, в том числе в гуманитарной области. Однако эти шаги встретили нескрываемое противодействие Пхеньяна, опасавшегося «пагубного» влияния богатой РК на бедную КНДР, разиндоктринации северокорейского населения и вытекающих отсюда негативных последствий для кимченировского режима.

Второе. Навязывая «солнечную политику» Пхеньяну, южнокорейская администрация надеялась добиться не только смягчения напряженности на полуострове, но имела в виду реализовать стратегическую задачу – попытаться «разрыхлить» северокорейскую правящую элиту, создать в ее среде такую прослойку (а попросту купить ее), на которую можно было бы сделать ставку в целях реализации своих планов в отношении Севера (а планы эти общеизвестны – разложить северокорейский режим и объединить страну на южнокорейских условиях).

В Пхеньяне хорошо понимают эти замыслы и стараются просчитать последствия тех или иных шагов в отношениях с Югом. Пока северокорейская сторона действует безошибочно, не допускает серьезных просчетов. Ей удается довольно успешно «продавать» свои уступки Сеулу, в том числе в гуманитарной области, получая взамен крупные материальные выгоды, которые позволяют режиму (наряду с «поступлениями» от международных организаций и различных государств мира) выживать.

Третье. «Солнечная политика», на первых порах в основном поддержанная южнокорейским обществом, затем, по мере проявления ею неэффективности (отсутствие адекватных шагов со стороны Северной Кореи), потеряла поддержку населения РК, чем воспользовалась оппозиция, выиграв в 2002 году выборы в местные органы власти (оппозиционная Партия великой страны получила абсолютное преимущество по всей стране; правящая Партия нового тысячелетия – партия Ким Дэ Чжуна – проиграла также дополнительные выборы в парламент: из 13 депутатских мест она получила только 2).

Внес свою лепту в негативное отношение южнокорейского населения к «солнечной политике» и президент США Джордж Буш, который фактически дезавуировал корейскую политику своего предшественника Б. Клинтона и возобновил политическое давление на Пхеньян.

Четвертое. Идя на диалог, в том числе на высшем уровне, Север и Юг преследовали совершенно противоположные цели. Пхеньян хотел добиться материальных выгод, отвести от страны угрозу голода, выиграть время в надежде добиться улучшения экономической ситуации. Сеул намеревался завязать диалог с Севером, который на первом этапе привел бы к снижению уровня военно-политической конфронтации на Корейском полуострове, а в перспективе к постепенному разложению северокорейской политической системы. Иначе говоря, обе корейские стороны, пошли на очередной диалог в надежде «переиграть» друг друга.

Важно иметь в виду и то, что стартовые позиции сторон были неодинаковыми. Если Сеул шел на переговоры «гарцуя на коне» (Южная Корея практически преодолела экономический кризис), то Пхеньян сделал это вынужденно, понимая, что только «братья» с Юга могут помочь выбраться из трясины голода. Надо признать, что в этой сложной игре между КНДР и РК Ким Чен Ир получил немало. Только в 2001 году РК поставила на Север на безвозмездной основе 200 тыс. т химических удобрений, 100 тыс. т продовольствия. Стоимость всего гуманитарного содействия КНДР со стороны Южной Кореи в 2001 году составила более 140 млн долларов, в том числе по правительственной линии – 78,6 млндолл., по линии частных организаций – 64,9 млн долларов. Кроме того, Пхеньян получил гуманитарную помощь от международного сообщества на сумму 278 млн долларов. Таким образом, «солнечная политика», которая подвергается в северокорейских СМИ уничтожающей критике, принесла немалые дивиденды кимченировскому режиму, способствовала продлению сроков его существования.

2. «Великий полководец» и «великий диссидент». Саммит в Пхеньяне

О «величии» Ким Чен Ира мы уже сказали немало. Добавить хотелось бы следующее. Ряд российских и южнокорейских исследователей считают, что Ким – действительно незаурядная личность, но система, созданная его отцом, расставленные покойным «вождем» вокруг него кадры не позволяют «полководцу» проявить свое подлинное величие. На Юге также бытует точка зрения, что Ким Чен Ир – «стратегически мыслящая личность», «генератор гениальных идей», которых, к большому сожалению, не видно. Некоторые эксперты полагают, что Ким уже не раз давал сигнал Западу, особенно американцам, что готов «открыться», провести так желаемые ими реформы, но те, мол, не понимают «полководца», строят различные козни и вынуждают его разыгрывать «ядерную и ракетную карты». Где здесь истина, а где блеф? Уверены, что «намеки» Кима на готовность к реформам – абсолютный блеф. Такой режим не способен к реформированию. «Определенная модернизация» северокорейской власти, политической и экономической системы возможна. Но цель такой модернизации – вытащить режим из пропасти, спасти властвующую элиту и не позволить народу умирать с голоду. Иначе говоря, возвратиться к «лучшим» временам эпохи Ким Ир Сена, когда люди не голодали, а жизнь в Северной Корее называлась местной пропагандой «социалистическим раем». Вот такой «рай» хотел бы возвратить Ким Чен Ир своему населению.

Особенно старается придать Киму образ «величия» некий Ким Мен Чер, проживающий в Японии кореец – рупор северокорейской пропаганды за рубежом. И кем только не называет северокорейского лидера Ким Мен Чер. Он – «главнейший выразитель духа первородства корейской нации». По его словам, в Корее (на Севере и Юге) нет человека, который мог бы превзойти Ким Чен Ира по «философскому, историческому и политическому пониманию Кореи, по практическим действиям».[123]123
  Ким Мён Чер. Ким Чен Ир: день объединения. Северная Корея, сценарий войны и мира. М., 2002. С. 20.


[Закрыть] По крайней мере, странно слышать такие пассажи, претендующие на то, чтобы «открыть» глаза иностранному читателю на образ «великого северокорейского полководца». Они явно из арсенала грубой и тупой пхеньянской пропаганды. Неужели Ким Мен Чер рассчитывает на то, что такие пропагандистские приемы способны оболванить не только северных корейцев, но и зарубежного читателя?

Своим содержанием опус Ким Мен Чера направлен на то, чтобы улучшить имидж Ким Чен Ира и его режима, а заодно и попугать соседей КНДР, если они попытаются не согласиться с северокорейскими реалиями и внешней политикой «великого руководителя могущественной державы».

На фоне супервеличия Ким Чен Ира политическая фигура Ким Дэ Чжуна выглядит весьма скромной. Человек, отдавший всего себя борьбе за демократию, против военных диктатур, правивших Южной Кореей несколько десятков лет, несомненно, выдающаяся личность. Ким Дэ Чжун был политиком, который совершал поистине мужественные и героические поступки и проявлял человеческие слабости, совершал жизненные и политические ошибки.

Ким Дэ Чжун войдет в историю не только как крупный политический деятель, протянувший руку дружбы северокорейцам и много сделавший, чтобы начать процесс межкорейского примирения. Он уже вошел в историю как «великий диссидент», последовательно боровшийся за установление демократических порядков в стране. Но, став президентом, он не сумел осуществить все свои мечты и планы по демократизации страны, борьбе с коррупцией. Более того, в конце президентской карьеры Ким Дэ Чжуна постигла личная трагедия – два его сына оказались в тюрьме за коррупционные дела. Историкам и биографам предстоит еще дать объективную характеристику периода пятилетнего правления президента Ким Дэ Чжуна и определить его место в политической истории Кореи. Однако заслуги Ким Дэ Чжуна в деле национального примирения корейцев Юга и Севера несомненны. Он по праву получил Нобелевскую премию как последовательный борец за мирное решение корейского вопроса.

«Солнечная политика» Ким Дэ Чжуна стала реальной формулой поиска путей нормализации обстановки на Корейском полуострове. Но каждая корейская сторона хотела видеть этот путь таким, по которому она могла бы идти, не спотыкаясь, сохраняя собственные представления и собственное видение итогов этого процесса.

Администрация Ким Дэ Чжуна провозгласила отход от конфронтации с КНДР и переход к диалогу и сотрудничеству. Этот тезис, хотя и критиковавшийся в Северной Корее, тем не менее привлек ее внимание. Пхеньян согласился на диалог, венцом которого стала пхеньянская встреча Ким Чен Ира и Ким Дэ Чжуна и подписанная ими Совместная декларация.

Внимательный анализ документа показывает, что корейские стороны инкорпорировали в него не только прежние договоренности, зафиксированные в Заявлении Севера и Юга 1972 года и Соглашении о примирении, ненападении, сотрудничестве и обменах 1991 года, но и заметно продвинулись вперед. Во-первых, лидеры двух корейских государств вновь подчеркнули, что решение проблемы объединения Кореи – это прерогатива самих корейцев («корейская нация является хозяином вопроса объединения»). Во-вторых, Ким Чен Ир и Ким Дэ Чжун заявили, что объединение Кореи должно осуществиться мирными средствами. Эти два принципа, как известно, были зафиксированы еще в 1972 году в первом совместном документе. В-третьих, лидеры КНДР и РК признали схожесть идей объединения, заложенных в северокорейских предложениях о создании конфедерации Севера и Юга и в сеульской инициативе о формировании корейского сообщества. Это был наиболее трудный пункт декларации, потребовавший личного участия руководителей двух стран в его обсуждении. Однако здесь нужно признать, что каждая корейская сторона толкует этот тезис по-своему. Южные корейцы рассматривают корейское сообщество как этап к полному единству Кореи. Северокорейцы утверждают, что конфедерация Коре – это единое государство, но с двумя самостоятельными правительствами, двумя различными политическими системами. В отличие от прошлых лет Пхеньян в своей пропаганде конфедерации сейчас делает больший акцент на необходимость «взаимного признания и уважения идей, идеалов, сосуществования систем, независимо от классовых интересов, ликвидации угрозы нападения или поглощения».[124]124
  История Кореи. М.: РОССПЭН, 2003. С. 386.


[Закрыть] В-четвертых, северокорейцы декларируют свое согласие с наличием различных форм собственности в едином государстве, инакомыслия в обществе (трудно, правда, представить, как это можно осуществить на практике, ибо в КНДР действует строгое правило – «не знать никаких других идей, кроме идей чучхе»).

Понятно, что заметное смягчение северокорейских подходов к созданию конфедерации Севера и Юга – это не только проявление определенной гибкости, но в значительной степени и вынужденный шаг Пхеньяна, охваченного внутриэкономическим кризисом и испытывающим сильное политическое давление со стороны международного сообщества в связи с ядерной проблемой. Тем не менее межкорейский саммит 2000 года – событие позитивное в отношениях КНДР иРК, которое, однако, переоценивать не следует. На пути практической реализации договоренностей лежат огромные завалы, расчищать которые придется не год, не два, а десятилетия. Тем более периоды относительной разрядки сопровождаются весьма острыми конфликтами, в том числе военного характера. Упоминавшиеся боевые столкновения военных кораблей КНДР и РК в Желтом море в июне 1999 года и в июне 2002 года свидетельствуют, что угроза военного конфликта на полуострове не только сохраняется, но и периодически возрастает. Еще один пример тому – разразившийся в конце 2002 года на полуострове новый ядерный кризис, урегулирование которого потребует немало сил и времени.

На переговорах «двух Кимов» обсуждался и такой важный вопрос, как американское военное присутствие в Южной Корее (37 тыс. военнослужащих). Официально на всех уровнях и в пропаганде Пхеньян настойчиво и последовательно требовал и требует безоговорочного вывода войск США с юга полуострова. Во всех совместных документах, которые подписывала северокорейская сторона с зарубежными делегациями (кроме южнокорейских), этот пункт всегда присутствовал. Однако в Совместной декларации, подписанной Кимами в 2000 году, такого положения нет. Северокорейскине официальные лица уходили от ответа на вопрос по этому поводу. Некоторые говорили, что содержащийся в декларации тезис о том, что сами корейцы будут решать проблему объединения, подразумевает отсутствие иностранных войск на полуострове. Южнокорейские СМИ, ссылаясь на заявление Ким Дэ Чжуна, с неподдельной радостью сообщили, что «великий полководец» не выступает против ухода США из РК, а, наоборот, в беседе с президентом Ким Дэ Чжуном отметил позитивную роль американских войск на Корейском полуострове.

«Великий полководец» и «великий диссидент» договорились встретиться вновь, но уже в Сеуле. Однако Ким Чен Ир под различными предлогами отказывался от поездки в РК. Была также достигнута договоренность, что в Сеул заедет формально второе лицо северокорейского государства Председатель Президиума Верховного народного собрания Ким Ен Нам. Но и он не поехал. Имели место разговоры, что «два Кима» встретятся на российском Дальнем Востоке. Однако и этого не случилось. Откровенно говоря, политическая атмосфера внутри Южной Кореи не благоприятствовала визиту Ким Чен Ира. Южнокорейская оппозиция резко критиковала «политику солнечного тепла», обвиняла Ким Дэ Чжуна и его соратника Лим Дон Вона – главного двигателя этой политики, в мягкотелости в отношении Севера, в неоправданных уступках «полководцу» и т. п. В СМИ РК была развернута жесткая антикимченировская пропаганда, звучали даже голоса о том, что, если Ким приедет в РК, то он будет арестован или убит. Все это, конечно же, не могло не отразиться на решении Ким Чен Ира не ездить в Сеул.

Перед окончанием президентского срока Ким Дэ Чжун думал о новой поездке в Пхеньян. Однако неудачи в борьбе с коррупцией, арест сыновей, а также общая настроенность южнокорейского общества в результате действий оппозиции против «политики солнечного тепла» и развернувшаяся предвыборная борьба не позволили Ким Дэ Чжуну реализовать эту задумку. Тем не менее, встреча «двух Кимов» в Пхеньяне в июне 2000 года – событие исторического масштаба для Юга и Севера. Продвижение межкимовских договоренностей потребует значительных усилий. На тернистом пути к цели (а истинные цели РК и КНДР, как известно, сильно разнятся) предстоит преодолеть немало препонов.