Текст книги "Кошачий коготь (СИ)"

Автор книги: А. Клякса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

– Даже не знаю. Может быть потому, что вы психи похищающие людей?

Циклоп прищурил здоровенный глаз и, дернувшись вперед, яростно прорычал:

– Черт с ним, с этим судом. Можно я хотя бы руки ему переломаю?

Девочка-подросток схватила его за руку и, успокаивающе похлопывая по плечу, прошептала:

– Тиши-тише. Я понимаю, сама бы вырвала ему ноги и высосала глаза, но это ничего не исправит. Придется проявить терпение.

Циклоп, явно сдерживаясь из последних сил, отступил назад. А взрослая дама продолжила говорить:

– Мы не психи, браконьер. Мы представители трех древнейших родов существ. Мое имя Цианея. Я происхожу из рода первых Сирен.

Дальше женщина указала ладонью на здоровяка.

– Род первых Циклопов. Его имя Гелиодор.

А затем женщина представила и девочку-подростка:

– И Линдбергия из древнего рода лесных Нимф.

Следующим слово взяла именно девочка:

– Мы вместе с Мо, который, как ты, наверное, знаешь, является последним чистокровным Пишачи, создали "Кошачий коготь": место, свободное от насилия, где каждый может обрести дом.

– А ты вломился в наш дом! И напал на члена нашей семьи! – снова вышел из себя Циклоп. – Содрать бы с тебя кожу за это!

Цианея, призывая к порядку, подняла ладонь вверх и ровным голосом проговорила:

– Мы не станем уподобляться браконьеру, и прибегать к средневековым методам. Мы предъявим обвинения и назначим справедливое наказание.

Закончив говорить она жестом передала слово Нимфе.

– Браконьер по имени Ян из рода людей виновен во многих преступлениях против существ. Но сегодня судить его будут за нападение и попытку умертвить Пишачи из "Кошачьего когтя", нареченного от рождения Мо.

Услышав о том, что обвинения звучат как "попытка умертвить", Ян сильно удивился. Он считал, что Пишачи уже мертв и от него осталась только каменная глыба. Но судя по заявлению Нимфы демон остался жив.

Ян покосился на каменное изваяние размышляя о том, как долго сбор трав сможет удерживать Пишачи, до того, как он снова вырвется наружу.

Пока парень находился в своих мыслях, Нимфа продолжала декларировать:

– Доказательства вины браконьера очевидны и не оспоримы. А значит, тратить время на свидетельские показания нет нужды. И мы можем сразу перейти к приговору.

Уловив слово "приговор", Ян встрепенулся, выбираясь из омута мыслей.

– А разве мне не положен адвокат или хотя бы возможность самому оправдаться? Или ваш суд не подразумевает справедливости для обвиняемого?

Существа растерянно переглянулись между собой. Но Цианея быстро взяла ситуацию под контроль.

– Адвоката у нас для тебя нет. Из существ, населяющих "Кошачий коготь" ни один не захочет тебя защищать. А посторонним здесь не место. – размеренно произнесла женщина. – Но если тебе есть что сказать в свою защиту, то мы готовы выслушать.

Ян кивнул. Конечно, ему было что сказать.

– Пишачи убил моего брата и похитил его жену. Я до сих пор не знаю, что с ней. А в довершение он учинил жестокую расправу над молодой ведьмой, которую я знал. Я убил демона для того, чтобы сделать мир безопаснее для людей. И я считаю, что сделал все правильно.

Гелиодор закатил свой огромный глаз, и недовольно процедил:

– Демонов не существует. Их придумали недалекие люди от скудости ума. А из сказанного тобой, я делаю вывод, что ты напал на Пишачи из желания мести за гибель близких, а не ради безопасности других. И это тебя не оправдывает.

Линдбергия согласно закивала и, взбивая руками кудряшки на голове, задумчиво добавила:

– К тому же ты первый отнял жизнь у того, кто был дорог Мо. Бедная Харакандида. Она не заслуживала такой участи.

А напоследок присоединилась к сказанному и Цианея:

– И высказывание про безопасный мир для людей от человека безжалостно убившего врача, состоящего с Харакандидой в отношениях, звучит как бесстыдное лицемерие. Он ведь тоже был из числа людей, за которых ты якобы борешься.

– Или есть люди достойные жизни, а есть те, кого и убить не жаль? А кто это решает? Не ужели ты? – заинтересованно спросила Линдбергия.

– А кто наделил тебя правом решать кому можно жить, а кто должен умереть? – агрессивно прорычал Гелиодор. – Почему ты решил, что лучше других и можешь играть чужими жизнями?

Ян обреченно опустил голову. Они ловко уничтожили каждый аргумент парня и ему больше нечего было противопоставить.

– Виновен! – хором объявили существа.

А Ян в отчаянье выкрикнул последнее, что на его взгляд должно было обелить его в чужих глазах:

– Но Пишачи тоже убил из мести! Почему ему позволительно решать, кто будет жить?! Он считает, что может безнаказанно влезать в чужие головы! Подчинять себе людей и играть ими как куклами! Не знаю, как в вашем обществе монстров, но в цивилизованном мире такое не допустимо!

Цианея внимательно оглядела парня с головы до ног, и сухо произнесла:

– Никто и не утверждал, что Мо был прав в своих действиях. Но мы сейчас судим ни его, а тебя. И ты виновен. А он будет отвечать за свои поступки самостоятельно, когда придет время.

Больше крыть парню было не чем, и пришлось признать полное поражение. И пока он представлял себе ужасные картины того, что с ним сделают монстры Линдбергия монотонным голосом провозглашала приговор:

– Браконьер Ян из рода людей признан виновным в нападении и попытки умертвить Пишачи из "Кошачьего когтя", нареченного от рождения Мо. Именем Суда Древних Существ возлагаю на него обязанность незамедлительно снять жестокое проклятье, обернувшее Пишачи в камень.

Как только Нимфа закончила говорить, Ян возмущенно возразил:

– Но я не знаю, как снимать проклятье!

Он и про проклятье-то слыша впервые. Парень искренне считал, что убил демона обратив его в камень. Но из приговора следовало, что Пишачи жив и просто обездвижен.

Гелиодор прищурил огромный глаз, и злорадно процедил:

– Не переживай по этому поводу. Мы знаем, как снимать проклятье.

– Кровь Пишачи запечатала его в камень. А кровь наложившего проклятье расколет камень. – протянула Линдбергия, и щелкнула пальцами правой руки.

Стеклянные стены, окружающие Яна исчезли. А Валькирии, стоящие все время суда постройки смирно, схватили парня с обеих сторон и, заломив ему руки за спину, силой поволокли к статуе Пишачи.

Ян извивался змеей, пытаясь вырваться из цепких пальцев, сопротивлялся и громко выкрикивал ругательства. Но Валькирии хорошо знали свое дело. Как только они коснулись Ян, то сразу же принялись высасывать из него энергию. И к моменту, когда парень оказался перед каменным изваянием, у него практически не осталось сил.

Одна из Валькирий взяла вялую руку Яна и, вытащив из-за пазухи нож, сделала неглубокий надрез посередине ладони парня. Пустив кровь, она приложила раненую ладонь к статуе, и плотно прижала.

– Нет. Я не хочу. Не надо. Пусть гниет вечно. – заплетающимся языком произнес Ян.

Глава 42-45

Глава 42

Стены "Кошачьего когтя" содрогнулись от сильной тряски, а контуры комнаты приобрели расплывчатое очертание. Валькирии, не удержавшись на ногах, попадали на пол, отпуская безвольно распластавшегося возле статуи парня. Ощущая спиной сильные вибрации, исходящие от пола, Ян подумал, что именно так должно спадать проклятье, и в отчаянье закрыл лицо руками. Пишачи снова свободен, а значит все усилия пропали даром. И единственное чего он добился – попал в плен к монстрам, которые явно не оставят в живых торговца редкостями.

Но в следующее мгновение тряска прекратилась, и Ян услышал разочарованный голос Цианеи:

– Не сработало. Он все еще камень.

Ян недоверчиво открыл глаза и посмотрел на Пишачи, который так и не изменил форму, и довольно улыбнулся. Несмотря на свое плачевное положение, он чувствовал полное удовлетворение. Пока демон остается неподвижен, Ян будет в выигрыши.

Гелиодор подошел к женщине и, обняв ее за плечи, тихо сказал:

– Не расстраивайся. Мы знали, что надежды мало. Мы придумаем, что-то другое.

Линдбергия печально покачала головой:

– Придание гласит, что тот, кто наслал проклятье, должен искренне пожелать разрушить чары. И лишь тогда кровь сработает.

Услышав последнюю информацию, Ян сел на полу в позе лотоса и просиял счастливой улыбкой, так словно узнал, что выиграл в лотерею. Он был уверен больше чем на миллион процентов, что никогда не пожелает разрушить проклятье. А значит и Пишачи останется камнем на веке.

– Значит меняем приговор! – вырываясь из рук Циклопа, заявила Цианея. – Браконьер приговаривается к одиночному заточению в Капсуле Сожалений без воды и пищи, до тех пор, пока искренне не пожелает снять проклятье! Приговор привести к исполнению немедленно! Схватить его дамы!

Улыбка моментально сползла с лица Яна. Он хотел встать с пола и попытаться сбежать, но ноги предательски задрожали и отказались двигаться. Валькирии набросились на парня и волоком потянули в центр помещения. А как только Ян оказался на месте небрежно кинули его, и отошли на два шага назад. Линдбергия щелкнула пальцами дважды, и Ян снова увидел стекло, возникшее вокруг него.

– Теперь это твой личный ад. Наслаждайся. – выражая призрение процедил Гелиодор.

Надежно заперев пленника трио удалилось к лестнице. А следом и Валькирии покинули помещение. Оставшись наедине с собой, Ян оглядел прозрачные стены своей камеры.

– Арсений? Арсений, ты здесь? – тихо позвал он.

Но Руан не отзывался. Прилипала либо не хотел говорить, либо ушел бросив парня самостоятельно разбираться со своими проблемами. Он в отчаянье закрыл глаза, судорожно соображая, как выбраться из клетки. Но давящая тишина, повисшая в помещении мешала думать. Мысли путались и сбивались, а в голову не приходило ничего путного.

Не известно сколько времени, Ян просидел с закрытыми глазами стараясь придумать хоть что-то полезное прежде, чем в помещении появился тот, кто желал поговорить с ним.

Неожиданный голос раздавшийся где-то совсем рядом заставил его вздрогнуть.

– Эй парень. Давно не виделись. Как погляжу, дела плохи.

Ян открыл глаза и от увиденного быстро отодвинулся от краев камеры ближе к центру.

Обвив стеклянную колбу трубообразным серым телом на него смотрела приплюснутая голова Амфисбены.

– Не хочу с ним говорить. Он плохой. Он нас обидел.

Плаксивый голос исходил позади Яна. Он резко обернулся и увидел вторую голову, зависшую почти у пола.

– Он обидел тебя. А мне было весело. Правда парень, нам ведь было весело? – задорно подмигнув, спросила первая голова.

Ян аккуратно кивнул в ответ. Он помнил эту Амфисбену. Имена эти две головы совсем недавно сбежали от него со старого завода.

– Что ты хочешь? – опасливо спросил парень.

– Я пришел поболтать. Нам было так здорово разговаривать в прошлый раз. – простодушно сказала первая голова.

– Здорово?! Он чуть не порубил нас на куски! – возразила вторая.

– Ой! Хватит! Ты только плохое всегда запоминаешь! – взвилась первая.

– А разве есть что-то хорошее в похищении и пытках?! – пошла в атаку первая.

– Прекрати ныть. – шикнула первая голова, и шепотом проговорила. – Парень сейчас подумает, что он нам не друг.

– Так, он нам не друг! Он браконьер! Он желает нам смерти! А мы ему даже ничего не сделали! – плаксиво прокричала вторая голова.

Амфисбена активно спорил сам с собой, а Ян непонимающе переводил глаза с одного на другого. Но устав слушать их бессмысленную ругань, он нагло перебил вопросом.

– Тебе приказали сожрать меня? Ты за этим пришел? Тогда давай без прелюдий. Покончим с этим. И я хотя бы перестану слушать твой бесконечный треп.

– А ты оптимист. – одобрительно кивнула первая голова. – Даже в плохом стараешься найти что-то хорошее.

– Ну вот опять он завел свою песню: "сожрешь, проглотишь не жуя". – расстроенно вздохнула вторая, и обратилась к первой. – Скажи ему! Сейчас же!

Первая тяжело вздохнула и, словно извиняясь, начала говорить:

– Слушай, парень. Ну это уже не смешно. Ты ведь не серьезно считаешь, что я горю желанием тебя съесть? Ты правда думаешь, что выглядишь аппетитным? А ты хоть раз сам пробовал человечину?

– Отвратительный вкус! Ужасный! А после чудовищная изжога и тяжесть! – фальцетом заголосила вторая голова.

– Это вообще не вкусно. Как будто проглотил картонную коробку, доверху набитую тухлыми носками. – согласно закивала первая. – Пугать людей весело, а глотать и переваривать противно.

Вторая голова тут же обиженно возразила:

– Только тебе весело. А мне не нравиться пугать. Когда они выпучив глаза начинают кричать, я сам пугаюсь.

– Трус. – шикнула первая голова на свою вторую половину, и продолжила говорить с Яном. – Я не ем людей с окончания Смутных времен. И очень надеюсь, что мне больше никогда не придется. Ягоды и листья камыша гораздо вкуснее и питательнее.

– Люблю голубику и смородину. Кисленькая. Бодрит. – мечтательно жмурясь добавила первая голова.

Ян обвел Амфисбену недоверчивым взглядом.

– Ну да. Конечно. Люди отвратительны на вкус. Меня ты есть не собираешься. А пришел ты чтобы просто поболтать. Зачем? О чем мне с тобой говорить?

Первая голова замялась и, странно заикаясь, начала говорить:

– Ну я... Подумал... А ты же все равно тут... А вдруг... Хотя, конечно понимаю.... Нет... Но все же...

Вторая голова вымученно закатила глаза и, бесцеремонно перебив, заголосила:

– Да подружиться он хочет! Друга он в тебе увидел! Понимаешь, друга! Большей глупости в жизни не слышал! Будто браконьер когда-то будет дружить с существом! Бред!

– Заткнись. – буркнула первая, и обратилась к Яну. – Я не настаиваю. Понимаю, мы очень разные. Но сидеть тут тебе еще долго. И хотя бы один друг не помешает.

Ян задумчиво прищурился и, растягивая слова, медленно проговорил:

– Хочешь быть друзьями? Хорошо, друг. Помоги мне по-дружески. Выпусти меня из этой колбы. А то сидеть здесь в замкнутом пространстве не очень то удобно.

Голова растерянно посмотрела на парня:

– Я не могу.

– Но мы же друзья. Придумай, как помочь другу. – продолжил давить Ян.

– Ничего не выйдет. – отрицательно покачало головой существо. – Это работа Линдбергии. Только она может выпустить тебя.

– Но ты же сильный, и ловкий. Неужели не сможешь заставить девчонку открыть? – решил не сдаваться Ян.

Первая голова открыла рот, чтобы что-то сказать, но вторая ее опередила.

– Да, ты издеваешься?! Хоть бы имя его спросил прежде, чем дружбу изображать! Он не может тебе помочь! Не может! А даже если бы и мог, то не стал бы! Ты должен снять проклятье с Мо! Сейчас это важнее всего! И даже этот идиот, решивший завязать дружбу с браконьером, понимает на сколько все серьезно!

Ян устало потер пальцами начинающие болезненно пульсировать виски.

– Тогда отвали от меня. От тебя никакого толку.

Первая голова расстроенно скукожилось, а вторая тяжело вздохнула и тихо сказала:

– Не обращай на него внимание. Слова браконьера ничего не стоят. Пойдем отсюда.

Медленно сползая со стеклянных стенок, Амфисбена проскользила в сторону лестницы и легко взобравшись на перила исчезла наверху.

Ян снова остался один. Он облокотился спиной о стену и, закрыв глаза, попытался подремать. Но не успел он расслабиться, как стены "Кошачьего когтя" снова затряслись. С потолка посыпалось что-то похожее на штукатурку вперемешку с мелкими кусочками бетона. А пол завибрировал так, будто сейчас потрескается и рассыплется.

Ян испуганно подполз к центру и расставив руки в стороны уперся ладонями в стеклянные стены, чтобы сохранить равновесие. Но буквально в следующее мгновение землетрясение прекратилось. Парень удивленно обвел пустое помещение взглядом, обратив внимание на то, что следы от осыпающегося с потолка бетона исчезли. Полы сияли идеальной чистотой. А заведение выглядело так, словно секунду назад его и не трясло. Это показалось парню странным. Но обдумать зарождающуюся мысль он не успел. Глаза зацепились за второй этаж, где среди белых плотных штор кабинок, Яну померещилось какое-то шевеление. Он всмотрелся внимательнее, но ничего подозрительного не обнаружил. Предположив, что это был просто поток воздуха, парень вновь облокотился спиной на стену, и погрузился в свои мысли.

Он отчетливо помнил, как в день, когда Пишачи обратился в камень, на втором этаже "Кошачьего когтя" появилось лицо Аси. Это случилось прямо перед тем, как Анита обернулась драконом, и вытащила парня из передряги. Но Ян видел жену брата. Тогда на мгновение он подумал, что девушка жива. Ее похитили и держат в "Кошачьем когте" силой. Но по дороге домой с холма, на котором его оставила Анита, Ян переосмыслил ситуацию и пришел к выводу, что пережитый стресс и адреналин повысившийся в крови сыграли с ним злую шутку, подсунув знакомый образ, как нечто реальное. Ася привиделась ему. И лишь потому что, он так и не узнал, что случилось с женой брата. И скорее всего уже не узнает. Ведь единственный кто мог бы дать ответ о судьбе девушки навечно заточен в камень.

Глава 43

Ян проснулся от того, что ощутил сильную боль в районе поясницы и шеи. Парень не заметил, как уснул, и не знал сколько времени проспал. И от того, что нормально лечь и вытянуться в маленькой стеклянной камере не представлялось возможным, он заснул так, как сидел: облокотившись на стену. Но во сне парень сполз чуть ниже и свалился в бок. И неудобная поза дала о себе знать болезненными спазмами, сковавшими спину.

Подтянувшись на руках, он вернулся в первоначальное положение и ладонями принялся разминать шею, медленно поворачивая голову то в одну, то в другую сторону.

Занимаясь разминкой, он снова заметил краем глаза легкое шевеление штор на втором этаже заведения. Задержав взгляд на кабинках, Ян подумал, что спросонья ему просто померещилось. Но в следующий миг, он увидел лицо девушки. Она появилась всего на секунду и тут же исчезла за шторой. Но Ян был уверен, что она не являлась плодом его воображения. Он точно знал, кого видел.

– Ася. – шепотом произнес он, но тут же подскочил на ноги, и громко выкрикнул. – Ася?!

Шторка вновь зашевелилась, но никто не выглянул. Тогда Ян осторожно заговорил:

– Не бойся. Это я – Ян. Я не знал, что с тобой случилась. Но надеялся, что однажды смогу найти тебя.

В ответ последовала тишина. И даже шторы больше не колыхались. Решив, что она ушла, Ян разочарованно закрыл лицо руками. Но размеренный стук каблучков по лестнице, заставил парня встрепенуться. Наполненный надеждой, он устремил взгляд в направлении ступеней. И почти сразу ощутил новую волну разочарования.

Около лестницы стояла худенькая девочка лет четырнадцати. И из сходства с Асей она имела лишь длинные русые волосы и маленький носик.

– Ты кто? – спросил Ян, оглядывая ребенка.

Девочка подошла ближе и впилась в парня большими широко распахнутыми глазами со светло-фиолетовой радужкой. Яну показалось, что он уже видел подобные глаза. Но вспомнить кому они принадлежали не мог.

– Меня зовут Аурелия. – тихо представилась девочка. – А ты браконьер, который заточил Мо в камень. Я видела тебя в тот день. С балкона.

Она указала тоненьким пальчиком в сторону второго этажа. Ян задумчиво кивнул. Изначальная догадка о том, что образ жены брата ему привиделся в тот день, только что обрела подтверждение. Аси не было в "Кошачьем когте". И как бы ему не хотелось увидеть молодую женщину среди живых, приходилось признавать, что шансов на это почти нет.

Пока Ян находился в своих мыслях девочка спросила:

– Это всегда так происходит?

– Что происходит? – не понял Ян.

– Убийство. – пояснила Аурелия. – Я видела, как быстро все случилось с Мо. Вот он стоял еще живой, а через секунду уже камень. И мне интересно: это всегда так?

– Пишачи не мертв. – покачал головой Ян. – Жаль, конечно. Я думал, что тварь сдохнет. Но оказалось, что это всего лишь проклятье. И демон жив, просто обездвижен.

– Демонов не существует. – машинально ответила она, и сразу же добавила. – В любом случаи, он больше не шевелиться, не улыбается, не шутит. От него остался только кусок камня. Хотя, Мо еще может вернуться назад, в отличие от...

Аурелия замялась и, немного помолчав, снова спросила:

– Так, ты всегда убиваешь быстро? Они не мучаются?

Девочка сверлила Яна взглядом светло-фиолетовых глаз, а он не мог понять зачем ребенку эта информация. И какое-то время парень не говорил ничего. Но Аурелия терпеливо ждала ответа. И Ян с трудом выдавил из себя вопрос:

– Зачем ты спрашиваешь?

Девочка пожала плечами, и печально протянула:

– Я раньше жила в большом мире, с мамой. Но однажды она не вернулась домой. Я ждала ее неделю, пробовала искать. Но потом отправилась в "Кошачий коготь". Мама говорила, что если случиться беда, то нужно идти к Мо – он поможет. Он всегда всем помогает.

– Хорошо, когда есть друг, который всегда поможет. – осторожно отозвался Ян не до конца понимая к чему клонит девочка.

Аурелия кивнула и продолжила говорить:

– Мо выяснил, что случилось с моей мамой. Ее убил браконьер.

– Она должно быть была каким-то существом. А торговцы редкостями убивают существ. – пояснил Ян очевидное.

Девочка снова кивнула.

– Она была Сиреной по имени Физалия. Ее не стало полгода назад.

Аурелия выжидательно посмотрела на парня, будто ожидая от него какой-то реакции. Но он только недоуменно развел руками.

– И что ты хочешь от меня?

Девочка потупила взгляд в пол и, грустно усмехнувшись, ответила вопросом на вопрос:

– Ты даже не помнишь этого, да?

Ян свел брови, и вопросительно посмотрел на собеседницу. А она продолжила говорить:

– Не помнишь ее имени? Или просто не знал, как ее звали? Или не помнишь ее, потому что она всего лишь одна из множества убитых тобой существ?

В голосе Аурелии слышались легкие нотки металла. А ее глаза приобрели насыщенный темно-фиолетовый оттенок. И Ян неожиданно вспомнил у кого он видел точь-в-точь такие же глаза – Сирена, с которой он провел ночь в отеле. Та самая, что рассказала о существовании "Кошачьего когтя". Он не помнил ее имени. Хотя она наверняка представлялась. Только зачем Яну было запоминать, существо чья жизнь оборвалась едва он успел с ней познакомиться? Она для него действительно была одной из многих. И единственная часть Сирены, которая для парня представляла ценность были плавники. Он аккуратно отделил их от хвоста и казнил ее солнцем. Но необычные глаза с фиолетовой радужкой, он запомнил. И сейчас глядя на дочь Сирены он тихо произнес:

– Я помню твою маму. И Пишачи повезло больше, чем ей.

– Значит, ты заставил ее страдать. – кивнула Аурелия.

Ее глаза налились слезами, и парень думал, что она вот-вот заплачет. Но неожиданно девочка вполне спокойно добавила.

– Хорошо. Это развязывает мне руки.

Не успел Ян осознать, что происходит, а девочка открыла рот и закричала настолько громко, что Яну пришлось прикрыть уши руками, скрываясь от неприятного звука.

– Прекрати! – потребовал он.

Аурелия на мгновение замолчала, но набрав полную грудь воздуха снова издала режущий ухо звук.

Ян услышал, как стеклянные стены его тюрьмы жалобно задребезжали, а приглушенный свет в помещении начал моргать.

То, что делала девочка не было похоже на обычную песнь Сирен, которая льется чистым звуком, поселяясь в голове и заставляя мозг потихоньку вскипать. Крик Аурелии скорее походил на точечное оружие, нацеленное на то, чтобы голову разорвало быстро и болезненно.

Она кричала все громче, а Яну казалось, что по черепу со всей силы бьют огромным молотком. Сильнее зажимая ладонями уши, он упал на колени и исподлобья посмотрел на девочку.

Ее спокойное лицо будто не выражало никаких эмоций. Она была сдержана и сосредоточена на цели. И лишь из остекленевших глаз крупными каплями одна за одной стекали слезы.

– Я понимаю твою злость! Ты потеряла мать! – постарался перекричать ее Ян.

Аурелия замолчала и вслушалась в слова парня.

– Ты хочешь услышать, что мне жаль. Но я не смогу тебе этого сказать. – переводя дыхание сказал он. – Я убил ее. И ничего не почувствовал по этому поводу. И это не измениться даже если ты прикончишь меня своим диким воем.

Девочка задумчиво посмотрела в даль. Из ее пустых безжизненных глаз продолжали капать крупные слезы.

– Мне не нужны твои сожаления. И я не хочу убивать тебя. – тихо произнесла она и, переведя взгляд на парня, зло добавила. – Я хочу, чтобы ты страдал.

Аурелия вновь издала оглушающий крик. А Ян безнадежно прикрыл уши. Но это его не спасало. Удары по голове невидимым молотком становились все более частыми. И в конечном итоге пробили Яну череп. Ощущая, как по рукам хлынули теплые потоки крови, Ян почувствовал легкое головокружении. А в следующий миг сознание заволокло темнотой.

Глава 44

Резкая вибрация, идущая от холодного пола заставила Яна открыть глаза. Голову тут же сковала боль, а в глазах поплыли темные круги. Новое землетрясение, содрогающееся стены «Кошачьего когтя», вызывало неприятные спазмы в районе желудка и легкую тошноту.

Не обращая внимание на содрогающиеся стены и осыпающуюся с потолка побелку, Ян осторожно сел облокотившись спиной о стеклянную стену. А ощупав голову, парень пришел к выводу, что после встречи с малолетней Сиреной череп остался цел. Что нельзя сказать об ушах. Все еще сочащаяся кровь, залила ушные раковины и обильно стекала по шеи.

Стены внезапно перестали шататься. Ян опять обратил внимание, что следы осыпавшегося потолка тут же исчезли с пола. А заведение приобрело прежний вид. Но это не сильно заботила, Яна. Он усердно пытался прочистить уши от крови краем футболки.

– Ян?

Знакомый голос заставил парня отвлечься от своего занятия. Он обвел помещение взглядом и с удивлением обнаружил Аниту.

Девушка подбежала к стеклянной стенке и взволнованно затараторила:

– Какой ужас! Что они с тобой сделали?! Я как только узнала, что ты здесь, сразу же приехала!

– Анита, ты можешь помочь мне выбраться? – спросил Ян, с трудом вставая на ноги, и подходя в плотную к стеклу.

– Я? – округлила глаза девушка, и тут же добавила. – Конечно, я помогу. Выбраться очень просто. Сними проклятье с Мо и тебя отпустят.

– Я не могу. – вкрадчиво произнес он. – Для того, чтобы снять проклятье, нужно искренне желать этого. А я искренне желаю ему сдохнуть.

– Ну тогда я не знаю, чем помочь. – пожала плечами Анита и повернулась, чтобы уйти.

– Анита! – окликнул ее Ян. – Ты же не можешь оставить меня здесь. Мы же не посторонние друг другу. Или то, что между нами было, для тебя ничего не значит?

Девушка застыла на месте, а затем медленно обернулась. Мягкие черты ее лица выглядели напряженными, а в глазах прослеживалась не прикрытая ярость.

– А что я значила для тебя, Ян? Я доверилась тебе. Привела в "Кошачий коготь". А ты впустил чужака и напал на моего отца.

– Анита, я не мог поступить по-другому. Пойми меня. – попытался объяснить он.

Но девушка вытянула вперед руку, не желая слушать оправданий.

– Это всегда срабатывает? Щенячьи глаза, обаятельная улыбка, слегка развязная манера общаться. Девушки должно быть от тебя в восторге.

– При чем здесь это? – не понял Ян.

Анита пожала плечами и с отвращением заговорила:

– Да просто. Смотрю на тебя и пытаюсь понять, что она в тебе нашла? И не вижу ничего особенного. Ты подлый и примитивный. Она хотела видеть в тебе больше. Но ты сплошное разочарование.

– Ты не Анита. – догадался Ян.

Девушка очаровательно улыбнулась, и обернулась в Рудика.

– На этот раз ты быстрее сообразил.

– К чему этот цирк? – раздраженно спросил он.

Перевертыш закатил глаза, и развел руками:

– Мимо проходил. Гляжу, предатель сидит в клетке. Думаю, дайка пообщаюсь по старой памяти.

– Я никого не предавал. – устало отозвался Ян.

– Она верила тебе. А ты буквально растоптал ее своим поступком. Ты отвратительный предатель. – строго высказал Рудик.

– Я ей ничего не обещал! – вышел из себя парень. – И вообще странно, как она дожила до своих лет, если не смогла отличить торговца редкостями от существа? Она сама виновата.

Рудик громко расхохотался.

– Ты серьезно? Так ничего и не понял? Да, ты еще глупее, чем выглядишь.

Ян вопросительно поднял брови вверх. А Перевертыш спокойно пояснил:

– Она знала кто ты с вашей первой встречи в баре. А после того, как ты убил Харакандиду, а потом, как полоумный начел носиться по городу, в поисках входа в "Кошачий коготь", каждое существо знало кто ты и что ты сделал.

Рудик поджал губы и, немного помолчав, добавил:

– Ну что ж, поздравляю: ты нашел "Кошачий коготь". Надеюсь тебе здесь нравиться. Потому, что теперь ты будешь постоянным клиентом этого заведения.

Ян напрочь проигнорировал последнюю фразу перевертыша. Он был занят мыслью о том, что Анита знала, кто он, когда встретила его возле багетной мастерской. Но она все равно согласилась провести время вместе.

– Анита знала? Но почему она тогда просто не напала на меня? Зачем ей было нужно все это?

Рудик грустно потупил глаза в пол.

– Она совершила много плохих поступков. И попытка показать тебе привычный мир под другим углом – ее способ исправить ошибки. Но только она не учла, что браконьер остается браконьером всегда. Он готов врать, и изворачиваться, и даже изображать романтические чувства, если придется.

– Ничего ты обо мне не знаешь. – устало проговорил Ян, не желая больше объясняться.

– Правда? – удивленно вскинул брови Рудик. – Дайка подумать, ты браконьер, потерявший брата в ходе неудачной стычки со слишком могущественным существом. Ты жаждешь мести, и втираешься в доверие к дочери, того, кого винишь в своих бедах. А затем используешь наивную девушку и ее чувства к тебе. И нападаешь на ее отца. Все? Или я что-то забыл?

– Я не знал чья она дочь. Я думал, что она Перевертыш. – оправдался парень.

– Знал-не знал. – размеренно покачал головой собеседник. – Какая разница. Ты использовал ее. А она верила тебе. Верила в то, что ты сможешь отпустить ненависть и открыть разум. В Старом лесу, на помолвке, каждый подошел к Аните и высказал свое недовольство присутствием браконьера. Но она просила их дать тебе шанс. И к тебе проявили терпимость. Но ты этого не заслуживал.

Рудик одарил парня взглядом наполненным отвращением. А Ян пожал плечами и медленно проговорил:

– Выживает тот, кто сильнее. У вас был шанс расправиться со мной в Старом лесу. Но вы его упустили. А я свой шанс использовал.

Перевертыш покачал головой и грустно улыбаясь произнес:

– И после этого ты будешь называть нас монстрами?

Ян готов был возразить, но заметил на лестнице Аурелию и машинально отступил назад. Кровь в ушах еще не просохла с предыдущей их встречи и новую он не был готов вынести.

Девочка подошла к Рудику и протянула тому бутылку воды и сэндвич завернутый в пищевую пленку. А затем повернулась к Яну и тихо спросила, указывая на кровоточащие ушные раковины:

– Тебе больно?

– Приятного мало. – осторожно ответил Ян, ожидая, что она снова издаст крик.

Но Аурелия кивнула, и тем же тихим тоном заговорила:

– Надеюсь заживать будет долго. Та боль, которую испытал ты, лишь малая толика того, что ощутила я, узнав о смерти мамы. Хочу, чтобы ты понимал – то что ты почувствовал, это не придел страданий.