Текст книги "Битва драконов"

Автор книги: А. Лейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Глава девятая

«Темноволосая девушка по имени Ионет принесла нам еду. Она сказала, что не принадлежит к племени Эрлингра: ее народ, люди скал и льда, был истреблен двенадцатью годами раньше, когда Локи впервые пустил в ход свой огонь. Все сгорели, кроме Ионет. Сын Эрлингра, Ингвальд, нашел девочку бредущей по пепелищу и принял в свою семью.

Потом Ионет повела меня в снега и показала горы на горизонте, с белыми вершинами, но с черными пятнами.

– Это Эйгг-Локи, – объяснила она, – там томится в цепях демон, хотя, возможно, дни его неволи сочтены.

И она прошептала так тихо, что я усомнился, верно ли разобрал ее слова:

– Я могу помочь тебе убить его».

– Пожалуйста, попробуй идти, Элспет!

Эдмунд и Кэтбар тащили девочку, у которой все время подгибались колени. Она смотрела на Эдмунда, не узнавая его. «Почему мы опоздали?» – думал тот в отчаянии. В ушах у него по-прежнему стоял резкий хруст треснувшего льда. Он окунулся в воду с головой, шаря подо льдом рукой и пытаясь поймать Элспет в кромешной тьме. Только когда подоспел Кэтбар, им удалось ее вытянуть.

Неужели они опоздали? С того момента, как они с Кэтбаром вытащили Элспет из воды, она не произнесла ни словечка, только прилипла взглядом к своей правой ладони, испускавшей слабое сияние – все, что осталось от меча. Губы у нее посинели, всю ее трясло, и одеяла, в которые они ее завернули, не могли ее согреть.

Рыбаки были совсем близко, Эдмунд уже мог разобрать отдельные голоса. Слов он понять не мог, но тон был отчетливо угрожающим. Еще красноречивей выкриков казались извлеченные из-за поясов кинжалы. Рыбаки шли за ними по берегу озера, не приближаясь, но и не отставая и держась кучей – так преследуют опасного зверя. Их вожак, коренастый человек с рыжей бородой и черными зубами, что-то злобно выкрикнул в адрес чужаков.

– Они не знают, кто мы такие. Почему они так поступают с нами? – спросил Эдмунд у Кэтбара.

Собственно, ответ был ему заранее известен, воину было не обязательно указывать глазами на правую руку Элспет. Они оба видели борьбу на льду между нею и рыбаками, видели сверкание хрустального меча.

Наконец они перешли со льда на утоптанный снег, покрывавший твердую землю. Фрита, опередившая их, находилась уже совсем близко от их стоянки. Внезапно что-то просвистело совсем рядом с головой Эдмунда, до его слуха донесся испуганный крик северянки. Рыбаки уже швырялись в них камнями. Борясь с отчаянием, он обернулся к Элспет:

– Иди сама, слышишь? Иначе у тебя сейчас отнимут меч!

У нее тревожно расширились глаза, на лице снова появилась жизнь. Кэтбар облегченно крякнул: Элспет, кривясь от боли, опустила на снег сначала одну ногу, потом другую.

Фрита еще раз позвала Кэтбара, оглянувшись через плечо. Лицо ее было белым от страха, но голос остался тверд. Кэтбар ответил ей кивком и сказал Эдмунду:

– Она зовет нас за собой.

Фрита перешла на бег. Ближайших преследователей уже отделяли от Эдмунда и Кэтбара считаные шаги. Пришлось и им пуститься бегом, опять приподняв Элспет над снегом. Оказалось, что северянка ведет их не к стоянке. Она опять свернула на лед и устремилась к центру озера.

– Не туда! – в ужасе крикнул Эдмунд. – Вдруг лед снова треснет?

– На это она и надеется, – пропыхтел Кэтбар, озираясь на преследователей, замедливших бег, нестройно галдевших и указывавших куда-то руками.

Фрита двигалась теперь с чрезвычайной осторожностью, однако шаг за шагом удалялась от берега, приближаясь к темной горной гряде. Еще немного – и вся троица, Кэтбар, Эдмунд и Элспет, тоже оказалась на льду. Кэтбар без колебания устремился дальше за Фритой, увлекая за собой остальных.

– Только не встреча с ними, – объяснил он, оглядываясь. – Они называют нас ворами, а Элспет вообще хотят утопить, как ведьму.

Рыбаки провожали чужаков разочарованными воплями. Фрита упорно шла по льду, не оборачиваясь. Она волочила ноги в снегу, оставляя за собой две темных борозды. Остальные трое шли по этим бороздам, хватаясь друг за друга для равновесия, когда поскальзывались. Эдмунд старался не вслушиваться в крики и брань преследователей, не думать о треске льда под ногами. Он не спускал глаз со спины Фриты и отчаянно старался не упасть, не выпуская руку Элспет. Так они и продвигались, один неуверенный шажок за другим.

Преследователи не осмелились снова ступить на лед. Они вдруг прекратили свои вопли, потом опять раскричались еще громче прежнего. Что-то обожгло Эдмунду руку, что-то с шипением упало в снег у ног. Он оглянулся и увидел толпу у кромки льда, смахивавшую разнузданным поведением на зрителей, наблюдающих за схваткой. Несколько человек то и дело взмахивали руками. Чем они швыряются? Не камнями же, право слово: откуда в снегу камни? Нет, они тянулись руками в теплых перчатках в свои плавильни и метали на лед горящие уголья. Рыжебородый главарь загоготал, когда одна головешка задела плечо Эдмунда и, отскочив, ударила Элспет.

– Не отставать! – приказал Кэтбар, переводя распоряжение Фриты. – Они пытаются расколоть лед, здесь он тоньше, чем у берега. Фрита говорит, что может найти безопасный путь, главное, не отстать от нее.

Эдмунд ускорил шаг, и Элспет, все еще опиравшаяся на плечи обоих, нашла силы, чтобы тоже зашагать вперед. Фрита уже не так осторожничала и знай себе скользила по льду, уже недосягаемая для метательных снарядов их недругов. Но вокруг Эдмунда по-прежнему падали горячие угли, а он не мог двигаться быстрее: мешала тяжесть Элспет, он то и дело оступался в снегу. Две головешки, упав перед ним, прожгли во льду круглые дыры. Он отпрыгнул и едва не упал, чуть не повалив Элспет. В горле защипало от дыма, лед под ногами отвратительно затрещал.

– Только не беги, Эдмунд! – крикнул ему Кэтбар, обогнувший дыры во льду. – Скользи, как она! – Он указал подбородком на Фриту. В следующее мгновение он разразился бранью: головешка угодила ему за ворот, и он завертелся как ужаленный.

Эдмунд из последних сил выпрямился. Теперь он пытался подражать грациозным движениям Фриты. Элспет, все еще вися на его плече, сосредоточенно переступала, стараясь не упасть. Крики и ругань позади становились громче, но оглянуться никто не отваживался. Эдмунду хотелось надеяться, что уголья уже не долетают до них.

Вдруг крики мучителей оборвались. Мгновение – и лед под ногами у Эдмунда стал крениться. Три горящие головни, упавшие близко одна от другой, сделали свое дело: совсем рядом зияла теперь черная трещина, вода выплескивалась на лед, и мальчик чувствовал, что безнадежно соскальзывает в ту сторону…

– Падай! – гаркнул Кэтбар.

Не успел Эдмунд среагировать на крик, как воин сбил его с ног, да еще подтолкнул, так что он плюхнулся ничком. Рядом с ним шлепнулась Элспет, а потом, с шумом, сам Кэтбар.

– Ползите! – приказал он. – Подальше от полыньи!

Под оглушительный рев в ушах Эдмунд отчаянно заработал локтями и коленками. Пальцы у него уже давно онемели. Рыбаки на берегу торжествующе завывали, совсем как стая волков при виде обреченных на гибель загнанных ими жертв. Но лед удержал Эдмунда. А потом Фрита схватила его за руку и оттащила от трещины, на ровную поверхность. Неподалеку Кэтбар помогал Элспет встать с колен на ноги. Пронзительные крики радости на берегу сменились возгласами разочарования, и Эдмунд понял: победа осталась за ними.

Пока Фрита помогала ему выпрямиться, он осмелился бросить взгляд в сторону берега. Рыбаки сбились в кучу и затеяли спор. Несколько человек отделились от остальных и побрели прочь, к кострам своего лагеря. Оставшиеся зло кричали им вслед, один из уходивших огрызался. Эдмунд разобрал несколько раз повторенные слова «Эйгг-Локи». Он покосился на Фриту, тоже напрягавшую слух.

– Некоторые уходят, – сказала она. Бледность ее свидетельствовала, что ей по-прежнему тревожно. – Они говорят, что мы все равно погибнем, потому что идем в сторону Эйгг-Локи. Мол, нас погубят духи горы.

Эдмунд чувствовал страх Фриты, зная, что она храбрится, а сама трепещет. Он припомнил сказки о духах, от чар которых гибнут несчастные, теряющиеся в горах, тонущие в озерах, падающие в пропасти. Не это ли самое озеро стало могилой для матери Фриты? Трудно было ожидать, что она пойдет с ними дальше.

– Тебе не обязательно… – начал было он, но осекся. – Я хочу сказать, ты сделала все, что обещала, даже больше. Не пора ли тебе назад, к отцу?

– Эдмунд прав, – подхватила Элспет, опиравшаяся о руку Кэтбара. Впервые после того, как ее вытащили из-подо льда, она заговорила слабым, но вполне уверенным голосом. – Я даже не могу выразить, как я тебе признательна. Ты выбивалась из сил ради нас, подвергала себя несчетным опасностям. Идти дальше ты не должна. – Она отошла от Кэтбара, чуть пошатываясь. – Я даже думаю, что дальше не надо идти никому из вас. В горах слишком опасно. Меня спасет меч, но вы…

– Я назад не пойду! – возмущенно пере бил ее Эдмунд. – Как такое могло прийти тебе в голову?

Фрита молчала, поглядывая на черную громаду горы. Эдмунд слишком сосредоточился на бегстве по льду и только сейчас заметил, как близко подошли они к грозным скалам, загородившим теперь все небо. Скалы, изрезанные трещинами, чернели в сумерках. На одном склоне виднелся ледник, отражавший последние лучи заходившего солнца. Молчание затянулось, Наконец Фрита покачала головой и обратилась к Элспет на своем языке, потом перевела сказанное Эдмунду:

– Я тоже остаюсь. Что я скажу батюшке? Что оставила вас у подножия Эйгг-Локи? – Она выдавила улыбку. – Да и хочется узнать, чем все кончится.

– Значит, не расходимся, – заключил Кэтбар. – Я и подавно должен вас защищать, и чем сильнее опасность, тем я нужнее. Должен сказать тебе правду, дочка: ты еще нетвердо держишься на ногах. – Он снова взял Элспет за руку.

Как она ни мотала головой, было видно, что она благодарна всем за поддержку.

– Значит, нас ждет гора. Не будем терять времени. Хотелось бы уйти со льда, пока совсем не стемнело.

Теперь, когда опасность преследования прошла, они стали двигаться быстрее. С наступлением темноты поднялся ветер, сдувший со льда почти весь снег. Эдмунд овладел, наконец, техникой скольжения, Кэтбар, хоть и выглядевший неуклюже, держался прямо. Одна Элспет все падала и падала, хотя всякий раз поднималась сама, не позволяя спутникам дожидаться ее. Было видно, как она сердита на саму себя за слабость. За их спинами взошел месяц, в черном небе загорелись, как свирепые глазки, колючие звезды. Света от них было маловато, зато лед под ногами путников обладал собственным бледным свечением. Светился и склон Эйгг-Локи впереди, где сползал в озеро ледник. Ледяная река приближалась, путникам уже попадались огромные валуны.

– Эйгг-Локи, – тихо произнесла Фрита. – Осторожно, здесь нитингар.

Она напряженно всматривалась во что-то у подножия горы. Проследив ее взгляд, Эдмунд разглядел что-то темное на фоне серой скалы. Пещера? Внутри мерцал оранжевый огонек. Фрита нахмурилась и жестом приказала своим спутникам не говорить громко. Потом что-то быстро сказала Кэтбару, а тот перевел Эдмунду и Элспет:

– Здесь обитают люди, изгнанные из своих деревень за серьезные преступления, чаще всего – убийства. Они держатся вместе в лесной чаще и в пещерах, живя охотой и воровством. – Вояка сморщил от отвращения нос. – Она говорит, что у них дурная репутация. Что ж, охотно верю! Люди без семей, без вождя, без клана!

– Иногда они грабят путников, – предупредила Фрита. – Лучше нам с ними не встречаться.

Элспет уже протиснулась в щель между валунами у подножия горы.

– Это чей-то походный костер, только и всего, – бросила она через плечо. – Почему обязательно грабители?

– Потому что никто больше не разобьет привал на Эйгг-Локи, – просто ответила Фрита. – На это способны только бездомные нитингар!

«И мы», – мысленно добавил Эдмунд.

Кэтбар присоединился к Элспет, пытавшейся понять, как лучше начать восхождение. Фрита принялась стирать оставленные ими на остатках снега, покрывавших лед, следы, используя для этого одеяло. При этом она не переставала коситься на костер в пещере.

– Лучше нам соблюдать тишину, – произнесла она чуть слышно. – Это плохие люди.

– Но у нас нечего красть! – возразил Эдмунд.

Фрита только покачала головой. Покончив со следами, она подошла к Элспет и Кэтбару, поманив за собой Эдмунда.

– Я покажу вам, как карабкаться вверх, – сказала она. – Тебе надо внутрь горы? – Элспет кивнула. Прежде чем продолжить, Фрита тяжело вздохнула. Указав на щель между двумя валунами у начала ледника, она сказала: – Можно начать здесь. Мать показала мне путь, прежде чем… Там, выше, подо льдом, есть проход.

Она дала Кэтбару грязное, все в ледышках, одеяло.

– Ты идешь последним. Будешь стирать наши следы.

И она запрыгала с камня на камень.

Ветер очистил камни от снега. Как ни болели у Эдмунда ноги, как ни проникал холод в обувку и в перчатки, карабкаться на первых порах оказалось нетрудно. На склоне было куда прочно поставить ногу, над их головами вилось подобие тропы. Теперь Кэтбару не было нужды стирать следы, он просто повесил одеяло через плечо и двинулся следом за Эдмундом. Элспет, казалось, полностью оправилась после приключения, чуть было не отнявшего у нее жизнь, и заметно спешила. Впереди слабо маячила спина Фриты. Высокая северянка держалась прямо. Эдмунд гадал, что за мысли бродят у нее в голове.

Внезапно Фрита остановилась и обернулась.

– Нитингар! Они заметили нас и теперь преследуют! – прошипела она.

Элспет вскрикнула, едва в нее не врезавшись. Но выражение лица Фриты заставило ее посерьезнеть. Обе прислушались. Через минуту-другую и Эдмунд услышал то, что слышали они.

Это были голоса нескольких людей, вернее, хриплый шепот. Доносился он снизу, определить, далеко ли преследователи, было затруднительно. Кэтбар, замерший, как статуя, у Эдмунда за спиной, прошептал ему на ухо:

– Ну-ка, полюбуйся на них! Скажешь мне, сколько их и чем они вооружены.

Эдмунд понял его мысль, кивнул и перенесся внутренним взором туда, откуда доносился шепот.

До этого места было всего лишь шагов двадцать. Огромные камни образовывали естественное убежище. Эдмунд увидел троих, нет, четверых, притаившихся чуть выше их на горной тропе и ждавших сигнала вожака, чтобы наброситься на пришельцев. У всех были заткнуты за пояс длинные кинжалы. Человек, чьим зрением он воспользовался, смотрел на свои ножны. Эдмунд чувствовал удовлетворение, которое доставлял тому вид бронзовой рукояти и приятное воспоминание об убийстве прежнего владельца меча.

– Пятеро, – доложил Эдмунд Кэтбару. – Кинжалы. Один меч.

Кэтбар покивал, но Эдмунд еще задержался мысленным взором с людьми, готовыми напасть на них. Он позаимствовал зрение другого участника банды, ощутил его голод, нетерпение, желание не медлить с нападением, потом вернулся к главарю. Тот оказался более терпелив, был готов дождаться самого подходящего момента. Чего он ждет? Долго ломать голову Эдмунду не пришлось. Главарь не собирался давать открытый бой, он задумал наброситься на путников, когда те улягутся спать.

Эдмунд, снова глядя на мир своими собственными глазами, двинулся дальше по тропе. Она тянулась вперед еще шагов на пятьдесят – извилистая полоска, едва угадывавшаяся между скалами; дальше ее загораживали отвесные уступы. Поднявшаяся высоко в небо луна серебрила каждый каменный выступ, каждую зазубрину. Было сущим безумием предпринимать такое восхождение в ночи. Впрочем, чуть дальше тропа как будто расширялась…

Эдмунд схватил за руку Элспет и стал показывать вперед. Он запыхался и не сразу смог заговорить.

– Они думают, что мы разобьем лагерь вон там… Там они нас и настигнут. Но если мы не остановимся…

Элспет понимающе кивнула и что-то прошептала Фрите. Та, ничего не сказав, ускорила шаг. Оставалось надеяться, что она сможет быстро провести их по крутому склону. Только бы достигнуть его до того, как нитингар сообразят, что их жертвы отказались от привала! Вероятно, разбойники побоятся карабкаться вверх в темноте. Или Фрита найдет уступ, на котором можно будет дать бой? Хотя на громоздившейся перед ними горе никаких уступов заметно не было.

Эдмунд полз вперед, стараясь не представлять себе падение вниз и не думать о кинжалах разбойников. «Не шуметь!» – приказал он самому себе. Но разве унять стук сердца, отдающийся в ушах громом?

Одна охота за другой! Охотники менялись, жертвы оставались теми же.

Глава десятая

«По словам Ионет, годом раньше к Эрлингру пожаловали трое. Они поведали ему о мече, который ковался в Южных землях. Меч будет обладать достаточной силой, чтобы погубить Локи. Клинок его будет иметь прочность камня, остроту стали, способность к восстановлению, как у древесины. Когда меч окажется здесь, он должен позаимствовать нечто и у Ледяного племени. Эрлингра просили найти добровольца, который пожертвует своей жизнью ради закалки меча.

Эрлингр отослал гонцов, но Ионет осталась при убеждении, что искали они ее. Она догнала чужестранцев и спросила их, как ей поступить».

Еще недавно Эдмунд предпочел бы, чтобы они начали восхождение еще при дневном свете, но теперь приветствовал потемки. Он чувствовал себя совсем на виду, пока они двигались по узкой тропе. Потом пришлось протискиваться в узкие щели, но прежнее ощущение уязвимости сохранилось. Было очень тяжело, но он предвидел это. В слабом лунном свете вырисовывались очертания каждой скалы, но мелкие преграды оставались невидимыми. Эдмунд ежесекундно боялся оступиться, упирался коленями и локтями в скрывающиеся во тьме выступы и боялся, что любой лишний звук насторожит прячущихся внизу разбойников. Когда пробирающаяся перед ним Элспет сделала неловкое движение и обрушила вниз целый град камешков, он тоже оступился, закачался, невольно глянул вниз. На тропе внизу ему почудилось движение, но оно не сопровождалось никакими звуками, поэтому он принудил себя сосредоточиться на восхождении.

– Здесь становится все уже, осторожно! – донеслось сверху тихое предостережение Фриты.

Эдмунд отчаянно замахал руками, привлекая ее внимание и давая понять, что нельзя издавать ни звука, но она уже отвернулась. Еще несколько шагов – и Эдмунд понял, какое сужение она имела в виду. Слева открылось узкое пространство между горой и льдом – трещина в скале, над которой нависал ледяной карниз примерно в фут шириной. Слева сверкал другой ледяной поток, отвесный и гладкий, как стекло. Элспет карабкалась все медленнее, ища, за что хвататься, на что ступать. Внезапно снизу раздались голоса – уже не шепот, а хриплые крики удивления и злобы, сопровождаемые топотом. Нитингар сообразили, что добыча ускользает.

У Элспет расширились глаза, и она быстрее полезла вверх, нагоняя Фриту. Следовавший за ней Эдмунд использовал те же уступы, что только что выдерживали ее, пугаясь и собственного дыхания, и хрипа Кэтбара у себя за спиной.

Фрита что-то тихо сказала Элспет. Та передала ее слова вниз:

– Она говорит, что прямо над нами тропа поворачивает под лед, в чрево горы. Но там придется прыгать вниз, это само по себе опасно, тем более в темноте. Лучше бы дождаться рассвета… Она сомневается, что разбойники осмелятся сюда вскарабкаться.

– Лучше подождем, – решил Кэтбар.

Люди внизу сильно нервничали. Голоса приближались, Эдмунд догадывался, что среди разбойников разгорелся спор. Прижимаясь к скале, он напрягал слух, почти подпирая головой подметки Элспет. До его ушей донеслось слово «уветтар» – «злые духи», – произнесенное несколько раз со страхом и злобой. Потом внизу опять завозились. Эдмунд почувствовал, как Кэтбар тянет его за рукав.

– Лезь дальше! Они говорят, что здесь в скале живут духи и что, коли мы так рискуем, значит, у них есть чем поживиться за наш счет. Надо искать наверху, где спрятаться.

С отчаянно колотящимся сердцем Эдмунд передал эти слова выше, Элспет. Та всего лишь кивнула, словно ничего другого и не ждала. Но как отнесется к этому Фрита? Он силился увидеть что-то, но перед глазами мелькали только ноги Элспет. Все, что было выше, тонуло в темноте.

Хорошо хоть, что карабкаться стало чуть легче. Фрита вела их с уступа на уступ, как по лестнице с более широкими, но и более крутыми ступенями. Слева зияла пропасть, еще более глубокая и широкая, ведь ее больше не закрывал лед, дно терялось во тьме.

Эдмунд невольно прижимался спиной к ледяному потоку справа, то же самое делала Элспет. От страха он забыл об усталости. В мире не осталось ничего, кроме этого карабканья, черной скалы, озаренного луной льда… и шагов преследователей внизу.

Внезапно, не предупредив их, Фрита остановилась. Эдмунд видел, как Элспет колеблется, потом подтягивается и выпрямляется рядом с проводницей. Оказалось, он может сделать то же самое. Они достигли самого широкого выступа – такого удобного, словно его вырубили в скале намеренно, чтобы здесь можно было перевести дух. Увы, над ним поднималась еще одна высокая скала, на которой не было совершенно ничего, за что можно было бы ухватиться. Эдмунд убедился, что здесь расщелина кончается. Справа выступ упирался в ледяной поток, слева он и скала уходили вверх и исчезали в темноте над пропастью, под ледяным навесом. Идти было больше некуда.

Фрита что-то произнесла на своем языке, озираясь. На ее лице отпечатался ужас, который, казалось, парализовал ее. Эдмунду больно было видеть ее такой беспомощной.

Без размышлений он протиснулся мимо Элспет и приблизился к девушке. Тем временем на площадку вскарабкался и Кэтбар. Посмотрев на непреодолимую каменную стену, он лишь покачал головой.

– Они не отказываются от своего плана, – сказал он тихо. – А план у них простой – перерезать нам глотки. Теперь они напуганы и оттого еще пуще бесятся. Вот только оттуда, где они сейчас находятся, им нас не видно. Нам только и надо, что не попадать на этом выступе в лунный свет и не волноваться, Попробуем обойтись без драки. Может, мне удастся напугать их привидением?

Речь Кэтбара звучала ободряюще, но Эдмунд заметил, что воин при этих словах держится за рукоятку меча.

– Если нет, добирайтесь до пещеры Фриты без меня. Ну а случись, что дело обернется худо, оставайтесь там. Идите осторожно и очень-очень медленно. Они тоже не станут здесь бегать.

Он оглядел напоследок всех троих и снова спустился с выступа.

Фрита по-прежнему не шевелилась, только силилась рассмотреть что-то во тьме.

Эдмунд осторожно приблизился к ней, взял за руку.

– Идем, – позвал он. – Я первый. – И, не тратя времени на размышление, он скользнул по выступу в сторону ущелья, увлекая за собой ее. Элспет лишь удивленно ахнула, но последовала за ними.

Скала под ногами не была скользкой. Фрита переступала рядом с Эдмундом, словно лишилась воли, с окаменевшим лицом, сосредоточенная на каких-то своих мыслях. Помня, как она вела их по опасному льду, Эдмунд двигался с чрезвычайной осторожностью, пробуя ногой камень впереди перед каждым новым шагом, ощупывая стену сбоку, ища преграды или, наоборот, выемки, за которые было бы удобно держаться. Он запрещал себе думать о том, что происходит позади, что ждет их впереди. И тем более не смотрел вниз. Там густо чернела пустота, еще более страшная, чем зазубренные скалы. Фрита назвала эти пропасти «uminnigiar», «места забвения». Один неосторожный шажок в темноту – и тебя не станет, словно вовсе не бывало… «Прекрати! – приструнил он себя. – Теперь все они зависят только от тебя!" Шаг, еще один…

Внезапно все оказались в кромешной, непроницаемой темноте. Они достигли ледяного навеса: тяжелая крыша серого льда сомкнулась позади них с каменной стеной, и лунный свет померк. Фрита замерла как вкопанная, ее рука в руке Эдмунда словно окаменела.

– Жилище духов… – пролепетала она.

– Еще пару шажков! – шепотом призвал Эдмунд, стараясь придать своим словам убедительность. – Надо, чтобы на нас совсем не падал свет, тогда и остановимся. Когда Кэтбар спровадит разбойников, мы покинем это место.

Она справилась с приступом паники и побрела за ним в темноту. Элспет, шедшая третьей, положила руку ей на плечо. Сама она страха не испытывала, напротив, в душе ее крепло чувство какого-то удивительного рвения, какого-то желания совершить невозможное. Наконец, встав плечо к плечу, они прижались спинами к каменной стене, глядя на залитый лунным светом горный склон, и прислушались.

Им показалось, что прошла целая вечность, прежде чем Эдмунд услышал далекие голоса: Кэтбар ораторствовал с неожиданной убедительностью, его собеседник отвечал встревоженно и злобно. Кэтбар выкрикнул что-то со страстью, ему ответил нестройный хор голосов. Наконец общий шум был перекрыт резким возгласом: это главарь заклеймил Кэтбара словом «strock-mathr» – лжец. Еще мгновение – и раздался звон скрещенных мечей.

Эдмунд покосился на Фриту, Фрита – на Эдмунда.

– Надо помочь ему! – прошептала она.

– Нет, нам необходимо идти дальше, – твердо возразила Элспет. – Он сам так сказал.

Эдмунд не мог поверить, что она высказывает свои настоящие мысли. Ведь мечу ничего не стоило сразить пятерых.

– Они убьют Кэтбара, если мы не поможем ему!

Элспет не проронила ни звука. Эдмунд собирался настаивать, но ее глаза смотрели с таким ледяным отчуждением, что слова застряли у него в горле.

– Мы должны идти дальше, – настойчиво повторила она.

Эдмунд двинулся по уступу, полный возмущения и тревоги, за ним, вся дрожа, поплелась Фрита. Теперь они находились в черном тоннеле: ледяная крыша над головой не пропускала свет, поэтому не видна была пропасть, по-прежнему зиявшая, всего вернее, у самых их ног. Эдмунд замер, вцепившись в руку Фриты и пялясь в темноту, и так стоял, пока снова не разглядел с грехом пополам очертания поверхности скалы и извилистую серую линию выступа впереди. Она упиралась во что-то черное, что смахивало на дыру в скале или во льду.

Звон и крики позади становились все громче. Эдмунд собрался с духом и оглянулся. В слабом лунном свете его взору предстала такая картина: Элспет осталась стоять у самого входа в тоннель и не сводила глаз со своей правой ладони. На уступ взбирался Кэтбар – черная фигурка, посеребренная луной. За ним лез кто-то еще с длинным клинком. Кэтбар изловчился и лягнул преследователя ногой. Тот исчез из виду. Раздалась визгливая брань, и показались еще двое: один взмахнул кинжалом, второй попытался схватить Кэтбара за ноги. Тот уклонился и нанес удар мечом – меткий, судя по крику боли снизу. Следующий удар пришелся по руке с кинжалом, и нападавший чуть не свалился в бездонную пропасть. Ненадолго избавившись от преследователей, Кэтбар крикнул, обращаясь к своим невидимым спутникам:

– Быстрее в пещеру! Я скоро!

Сверкнула ослепительная вспышка. Эдмунд вздрогнул от неожиданности и сильнее прижался к стене, крепко держа за руку Фриту. Элспет по-прежнему стояла у входа в тоннель, но теперь ее ярко освещал сияющий хрустальный меч, снова оживший у нее в руке. Будто во сне, она вышла из-под ледяной крыши и занесла меч над головой.

– НЕТ! – крикнул Эдмунд. Ему уже приходилось видеть, как этот меч разрубает камень. Сейчас это привело бы к лавине, которая оставит Кэтбара одного лицом к лицу с вооруженными до зубов разбойниками. – ЭЛСПЕТ! Не делай этого!

Девочка дрожала всем телом, удивленно глядя на свою руку, словно та была чужой.

Медленно, с видимым усилием и яростью, она опустила руку и постояла немного, тяжело дыша. Потом побрела назад, к Эдмунду и Фрите, прижимая меч к бедру. Ее догнал ничего не понимающий Кэтбар.

– Ты чуть не погубила Кэтбара! – прошипел Эдмунд подошедшей Элспет. – Что на тебя нашло?

– Не знаю… – пробормотала она. – Меч… он словно бы…

– Хватит болтовни! – гаркнул Кэтбар. – Бежим!

Преследователи заметили появление меча и встретили его изумленными криками, трое из них вскарабкались на выступ, указывая на беглецов пальцами и что-то истошно вопя. Другие двое, определенно раненные, подползли к своим товарищам. Главарь стал красться по выступу, изрыгая оскорбления в адрес Кэтбара. За ним последовали сообщники, не пострадавшие от ударов умелого воина. Эдмунд опять схватил Фриту за руку и потянул ее к ледяной стене в конце уступа, где при свете меча был теперь явственно виден узкий проем.

И тут все вмиг переменилось.

Раздался звук, похожий на треск раздираемой материи. Эдмунд уже слышал его когда-то, поэтому узнал. Разбойники заголосили, не видя больше луны и звезд над головой. Из проема на Эдмунда пристально смотрел глаз, превышавший размерами луну. Черная полоска зрачка, как ему показалось, сосредоточила именно на нем всю свою холодную ненависть. У юноши подкосились ноги.

«Это же Погибель!» – пронеслось у него в голове.

– Бежим! – крикнула Фрита.

От страшного рыка, исторгнутого драконом, под ногами у Эдмунда дрогнула скальная твердь. Он зашатался, едва не упал, но сохранил равновесие и в несколько прыжков достиг входа в пещеру. Там они вдвоем с Фритой растянулись на ледяном полу. Элспет и Кэтбар бежали по уступу в их сторону. Дракон тем временем схватил одного из разбойников и, сжимая его когтями, поливал ледяную крышу синим пламенем из пасти. Мгновение – и все исчезло в грохочущей лавине обрушившихся вниз камней и льда.

Сначала дракон, наблюдая за пришельцами, испытывал древний восторг охоты. Среди скал мельтешила добыча, словно приготовленная для него. А под ледником прятались те, кого ему велено было отыскать, те, кто причинил ему боль…

«Нет, – скомандовал голос в драконовой голове, – этих оставь; твоя цель – те, другие».

Из пасти чудовища вырвался еще один грохочущий звук, от которого свалилась с выступа и полетела вниз одна фигурка. Другую он успел подцепить когтями, третья метнулась назад, в скалы – эту он сцапает потом. Дракон захлопал крыльями, взмыв в воздух над перепуганной добычей. Повинуясь последней команде, он ударил струей пламени в край ледника, обрушивая на копошащихся под ним людишек камни и льдины… А потом, не слыша больше неумолимого приказного гласа, устремился вниз, чтобы расправиться со своей добычей.