Текст книги "Миллионерша-подросток"

Автор книги: А. Дэвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– О, как...прекрасно! О, мой Бог, Джерри! Пусть... это... не кончится...никогда! – задыхаясь лопотала Лола. Она снова отчаянно содрогнулась. Я начал ритмичные движения вперед и назад. – Не останавливайся, – взмолилась она. – Ооо! Никогда не останавливайся... Глубже, Джерри... Разве может быть что-нибудь прекраснее? Я сейчас... умру... смотри... входи... и... выходи, Джерри... у тебя маленькая... родинка... на спине. Я вижу ее...в зеркале...у тебя на плече... Я сейчас, Джерри... О, боже мой, я сейчас кончу! А-аааа!

Она ещё шире раскинула ноги, будто хотела поглотить меня целиком, её туловище изгибалось и вздымалось, готовясь к последней решительной атаке, и когда она достигла вершины, волны экстаза захлестнули глубоко самые потаенные места её плоти, стягивая в узел мышцы живота, выгибая дугой её спину и вырывая из горла тонкие жалобные звуки.

– Аааа! – беспомощно взвыла Лола.

Затем она постепенно расслабилась и я остановился, опустившись на неё всей своей тяжестью, и мы оставались в такой позе ещё долго, отдавая и возвращая друг другу нежные поцелуи.

Позже, когда мы лежали на спине, смотря на свое отражение в огромном зеркале над головой, она повернулась ко мне со слезами от счастья на глазах.

– Я даже не ожидала, что будет нечто подобное, Джерри, – сказала она. – Я снова чувствую себя женщиной.

– На первый взгляд, – промолвил я, – Перуцци должен быть мастером в этом деле.

– Я не знаю, в чем он мастер, – ответила она со злостью. – Но знаю, только, что не в постели. Он напоил меня однажды ночью и изнасиловал прямо в зад – чертов ублюдок! Но я не останусь с ним. Он – свинья! Я продолжала терпеть его после той ночи, потому что девчонки в больнице считали, что у меня отличный любовник, и мне было стыдно признаться, что это не так. Я ушла от него сегодня днем. Он ещё не знает об этом, но я никогда больше к нему не вернусь. Вот почему он пытался изнасиловать Рени, я...

– Он – что делал?

– Я не хотела спать с ним, и он попытался изнасиловать Рени. Он бы её трахнул, если бы я не застала его врасплох. Уже раздел догола и пытался ей засадить, когда я вошла. Гаденыш пытался обратить это в шутку, но я ему спуску не дала. Это случилось прошлой ночью. Рени сбежала из дома, пытаясь от него скрыться, и тогда её похитили.

– Кто ещё был там прошлой ночью, – спросил я, затаив дыхание.

Внутри меня охватило приятное чувство. Теперь у меня был хороший повод, чтобы взяться за Перуцци. А маленькая Грейс, господь благослови её, не обмолвилась об этом ни словом.

– В основном, люди Анджело, Гарис, Мери Сли и ещё один, которого я никогда раньше не видела. Он остановился в маленькой комнате на задней веранде – в комнате для гостей – и Анджело три или четыре раза посылал ему туда выпить. Они проговорили целых полчаса, пока он был там.

– Ты не слышала, о чем они говорили? – спросил я, сдерживая дыхание, чувствуя, что наступает ответственный момент.

– Нет, – ответила Лола. – Только одно. Анджело рассердился на что-то и сказал: "если это дельце стоит целых двадцать кусков, скажи Максу, что я хочу свою долю." Вот и все.

Услышав её слова, я почувствовал, как ладони мои вспотели, а горлу подкатил ком. Итак, Перуцци знал что-то о похищении Грейс. Я дышал глубоко, приятное чувство внутри нарастало. Я собирался нанести Перуцци визит, который он не забудет до конца своей жизни, и я решил, что сделаю это прежде, чем к нему заявятся полицейские. Я хотел побыть с этим парнем некоторое время наедине.

– Папочка Джерри, – произнесла Лола неожиданно тоненьким голоском, мы ещё не кончили нашу игру, нет? Мамочка снова готова.

– Как Мамочка хочет на этот раз? – спросил я, усмехаясь.

– Вот так, – сказала она, переворачиваясь и встав на колени. Затем наклонилась вперед, выгнув спину, и опустила лицо на руки, глядя на зеркальную стену. – Я хочу наблюдать, как ты меня ебешь.

– Тогда подвинься к краю, – сказал я ей, – так, чтобы я мог стоять на полу. Так будет удобнее для нас обоих.

Она подвинулась, а я встал сзади, глядя на её растопыренные круглые ягодицы, из-под которых так заманчиво выглядывала окаймленная черными как смоль волосками разверстая розовая щель. Приблизившись вплотную, я нацелил свое орудие на мишень и благополучно попал в цель.

_ Оооххммм! – застонала Лола, медленно откидывая назад голову и упираясь крепче руками. – Оооххммм. Не знаю, сколько я выдержу это, Джерри.

Я снова взглянул на часы.

– Сорок пять минут будет достаточно? – спросил я, начиная ритмические движения.

– О, нет, я умру! – завопила она. Пять минут спустя она отпраздновала свою вторую победу, а за ней, ещё десять минут спустя – и третью. После чего в изнеможении обрушилась на кровать.

– Посмотри на нас, – наконец, хихикнула она, полностью придя в себя и показывая на зеркальную стену. – Посмотри! Вот здорово!

Только потом она сообразила, что я так и не кончил. Издав бессвязное восклицание, она накинулась на мой член, вылизывая его и засасывая головку едва ли не до пищевода – так мне, во всяком случае, показалось. Минуту спустя, когда она засунула два пальца свободной руки глубоко мне в анус, я не выдержал и кончил. Лола проглотила мою сперму и облизнулась.

– Что ты сегодня ел? – спросила она. – Она сладкая.

– Посоветуй своим будущим любовникам пить натощак виски "Джек Дэниелс", – ухмыльнулся я, в свою очередь ныряя лицом вниз её живота. В течение следующих пяти минут, пока я ласкал пальцами её влагалище и лизал клитор, Лола кончила раз пятьдесят. Когда я пошел в душ, она осталась лежать неподвижно. Только когда я вернулся и закончил одеваться, она пошевелилась и вытянулась на животе во весь рост. Я потратил целых десять минут, помогая ей хоть как-то одеться, чтобы спуститься вниз, в мою квартиру. Оказавшись, наконец, в своей спальне, я снял с полуспящей Лолы туфли и положил её рядом с Грейс, затем выпрямился и оглядел комнату. В ней царил абсолютный беспорядок.

Вещи Грейс были разбросаны по всей комнате. Сама девушка лежала почти в том же положении, в котором я её оставил, уйдя с Лолой наверх. Я уже собирался выйти из спальни, когда заметил среди разбросанного на полу белья фотографию. Не сразу сообразив, я поднял её, надеясь, что это фотография Грейс. Это была она, но не одна. И сначала я с трудом узнал её.

Она была во втором ряду, одетая в форму официантки. Сама фотография была посвящена какому-то событию в ресторане, наверное, какой-то годовщине, так как позади Грейс и её коллег был натянут плакат, на котором большими буквами объявлялось о празднике. В углу, с краю был виден расплывчатый профиль молодого человека в темной униформе.

На обратной стороне фотографии кто-то написал четким аккуратным женским почерком: "Самый опасный бандит в мире."

Я бросил фотографию обратно на пол и вышел из комнаты. Обе девушки будут спать ещё очень долго, подумал я, запирая дверь и выходя на улицу.

Я вырулил на главную магистраль с очень оживленным в этот час движением и покатил на окраину города к маленькому коттеджу Cола и Бекки. Воспоминания нахлынули на меня потоком. Даже не столько воспоминания, сколько размышления – и все об Бекки Конвейл, сестре моего лучшего друга. Бекки была влюблена в меня. Cол знал об этом, и я тоже. Бекки вовсе и не скрывала своего чувства. Она была влюблена в меня с того самого дня в школе, когда я как следует отделал одного хулигана, пристававшего к ней. Это со мной у неё были и первое свидание и первый поцелуй. И это со мной она впервые познала плотскую любовь однажды чудесным лунным вечером, когда мы удрали с выпускного бала в старшем классе.

Если мне и суждено было полюбить какую-нибудь одну единственную женщину, то это была бы Бекки Конвейл, потому что она была не только изумительно, хотя и неброско красива, но и имела самый блестящий ум, который я когда-либо встречал у женщины. За свои выдающиеся умственные способности ей было присвоено звание профессора высшей математики Кордельского физического Университета.

Бекки не скрывала своих чувств ко мне, хотя и не очень их афишировала. Много раз за годы, прошедшие после того памятного вечера после выпускного бала, мы были вместе – однажды даже целый месяц, когда Cол посещал школу ФБР в Вашингтоне. Я снял небольшой коттедж в пригороде и мы жили там, как муж и жена.

– Мы с тобой муж и жена, Джерри, – не раз говорила Бекки. – Мы состоим в браке. Я, по-крайней мере. В моем сердце я – твоя жена, и то, что мы не зарегистрированы официально, меня нисколько не волнует. Любовь связывает людей, а не слова и церемонии.

Я не мог спорить против такой железной логики, и давно уже для себя решил никогда не пытаться состязаться в уме с Бекки Конвейл.

Я свернул на подъездную аллею и позвонил в дверь. Бекки открыла почти мгновенно. Она была натуральной блондинкой с волосами цвета меда, с большими голубыми глазами и дерзким, слегка вздернутым носиком над широким ртом с сочными губами. Эти губы она подставила мне для поцелуя, как только я вошел.

– Так приятно, Джерри, дорогой, – прошептала она, – чувствовать себя снова в твоих объятиях. Я не видела тебя целую вечность.

Я был согласен с ней, крепко прижимая её к себе; воспоминания о всех других женщинах, которых я знал, включая маленькую Грейс Брамли, мигом отодвинулись на задний план. Я и не сожалел об этом. Быть с Бекки, вот что мне было нужно.

– У вас есть свободная спальня, мадам? – нараспев просил я, с улыбкой глядя на поднятое ко мне лицо. – Насколько я знаю, вы профессор математики, а мне нужно решить одну задачку.

Она мягко рассмеялась и прижалась ещё теснее. Это была наша, понятная только нам, шутка.

– Мне бы очень хотелось, чтобы ты решил свою задачу, – ответила она, потеревшись носом о мой нос. – Но Cол должен вернуться с минуты на минуту. Боюсь, нам не хватит времени.

Конвейлы жили в небольшом уютном доме с тремя спальнями, в тихом районе города, и из-за того, что Cол редко бывал дома, а Бекки проводила много времени в Университете, гостей они принимали нечасто. Я был, наверное, единственным, кто посещал их, особенно во время учебы, и каждый раз, когда я появлялся, Бекки делала все возможное, чтобы превратить мой приезд в праздник, приготавливая мои любимые блюда, а после еды подавала сливянку – венгерское сливовое бренди, которое мне очень нравилось.

– Я приготовлю что-нибудь выпить, пока мы ждем Cола, дорогой, сказала Бекки, отпуская меня из своих объятий, и направляясь к небольшому бару в углу комнаты.

Я любовался её изящной фигуркой, пока она шла через комнату, и чувствовал, как старая, знакомая боль подкатила мне к горлу. Я находился в отличной форме, так как не расстратил себя до конца с Лолой, и страстно желал Бекки, поэтому мне нужно было немного побыть одному.

Зазвонил телефон, как будто исполняя мое желание.

– Это Cол – сказала она, протягивая мне стакан с "Джеком Дэниелсом" и телефон одновременно; в уголках её рта играла улыбка. – Он не может придти к ужину. Он будет занят час или два.

– Привет, Cол! – сказал я в трубку.

– Извини, я не смогу быть вовремя, Джерри, – произнес он, а затем добавил, посмеиваясь. – Но я уверен, что вы не будете скучать без меня, в любом случае. – Затем уже серьезным тоном продолжил: – Один из патрульных полицейских в юго-западном районе обнаружил мертвого молодого парня, сидящего за рулем своей машины. Похоже, кто-то, сидевший рядом с ним, приставил пистолет ему под руку и трижды спустил курок. Пули прошили грудную клетку и угодили прямо в сердце. Он так и не понял, как его убили.

– Личность установили?

– Нет, пока ещё не знаем. Его документы исчезли, но мы сейчас работает в картотеке. Если его отпечатки пальцев имеются в этой стране, мы это узнаем через пару часов.

Мы распрощались.

– Бекки, – позвал я, – где ты?

Ее не было в гостиной, и я заглянул на кухню и в столовую.

– Я здесь, глупый, – послышался её веселый голос из спальни. – Я помню, ты говорил что-то насчет задачки, которую тебе надо решить. – Она лежала в своей постели. Покрывало было откинуто, а простыню она натянула до самого подбородка, её прелестное лицо освещала нежная улыбка, голубые глаза сияли.

– Да, – сказал я, торопливо раздеваясь, в горле у меня снова пересохло. – Да, – повторил я, залезая под простыню и обнимая её.

– Джерри, дорогой, муж мой, – нежно прошептала она. – Пожалуйста, скорее!

И затем наш мир превратился в маленький кокон, тесный уютный мирок для двоих.

– О, Джерри, – прошептала она с радостным удивлением, когда мы, удовлетворенные и насытившиеся, тихо лежали бок о бок. – Родной мой, Джерри.

Потом мы снова взмыли ввысь, в бесконечную вечность, и опустились в безбрежные волны. И снова, и снова.

– Не понимаю, почему человек может испытывать боль оттого, что он слишком счастлив, Джерри, – сказала она, когда мы отправились под душ.

Я смотрел на нее, стоящую в тусклом свете надвигающихся сумерек, проникающем через окно ванной, вспоминая её страстное желание, её мягкость и нежность, и знал, что её прекрасный образ сохранится в моей памяти, даже, если я проживу ещё сто лет.

– Странно, – размышляла она вслух позже, когда мы сидели за столом. У меня есть все, чего я хочу в жизни, кроме фамилии человека, которого я люблю. Ты знаешь, Джерри, я никогда не занималась любовью с другими мужчинами. Только с тобой.

– Я знаю.

– Откуда? – спросила она нежно. У меня могут быть новые любовники каждую ночь, если я захочу. Мне всего двадцать шесть, и знаю, что нравлюсь мужчинам. Недели не проходит в Университете, чтобы я не получила, по-крайней мере, дюжину приглашений. Как же ты можешь знать, что я никогда не занималась любовью ни с кем, кроме тебя?

– В моем деле, – сказал я ей, – если не разбираешься в людях, то долго не проживешь. Стоит ошибиться один раз, и ты покойник. Ты никогда не позволишь другому мужчине лечь с тобой в постель. Ты лучше умрешь.

– Я вижу, что ты и впрямь очень хорошо меня знаешь, Джерри, – она грустно вздохнула. – И, поскольку ты не из тех, кто женится, думаю, мне придется довольствоваться теми крохами, которые ты мне бросаешь, до тех пор, пока однажды ты станешь ни на что не годным, и никая другая женщина не захочет иметь с тобой дела.

Это потрясло меня. Не то, что я буду ни на что не годен, а то, что она получает приглашения каждую неделю. Я знал, что такое случается, или, по-крайней мере, предполагал, что это возможно, но услышать это из её уст было уже слишком. Кроме того, я никогда не представлял Бекки в объятиях другого мужчины, а теперь, когда представил, мне это очень не понравилось. Хотя больше всего меня поразило то, что Бекки за все годы после нашей первой близости в школе никогда не заводила разговор о замужестве. Ни разу. Даже никогда не намекала. Она знала, что я не из тех, кто женится, как леопард не может изменить пятна на своей шкуре. Хотя некоторые и пытаются.

Я быстро встал и обойдя вокруг стола, подошел к ней и поставил её на ноги.

– Ты никогда не говорила мне об этом раньше, – сказал я ей. – Почему сказала именно сейчас?

– Я не знаю, – неуверенно произнесла она. – Не обращай внимания. Мне не следовало ничего говорить. Я должна была оставаться спокойной, как всегда, и молчать. – Она взглянула на меня и попыталась улыбнуться. Поцелуй меня, и я принесу сливянку.

– Хм-м, – ответил я. – Я тебя поцелую, но ты оставайся здесь. Я думаю.

– О чем?

– О том, каково это быть твоим мужем.

Я скорее почувствовал, чем услышал её легкий вздох, и она замерла в моих объятиях, едва дыша.

– Но для тебя это будет ад, а не замужество, – продолжал я, подумав, что скажет Старик в Вашингтоне, если мой рассудок примет за меня такое решение, – какое чудовищное испытание я должен буду выдержать.

– Я и сейчас в таком положении, – сказала Бекки. – Я всегда чувствовала себя как жена, когда у тебя выдавалось свободное время. – Затем весь смысл моих слов внезапно дошел до нее, и она откинула голову назад и посмотрела на меня широко раскрытыми глазами. – О, Джерри, – выдохнула она, – ты знаешь, что ты только что сделал мне предложение?

– Да. – Я улыбнулся ей, мне хотелось смеяться, петь и танцевать в одно и то же время. – Да, я абсолютно уверен, что сделал тебе предложение. Но я пока не слышу ответа.

– Тебе незачем его слышать, – сказала она, теснее прижавшись ко мне. Ты очень давно знаешь, что я могу тебе ответить.

– Даже с той ночи после выпускного бала?

– Даже раньше. – Бекки откинулась назад, обнимая меня руками за талию. – Я понимаю, что происходит, Джерри, но не могу в это поверить. Я так долго молилась об этом. Мне кажется, я сейчас заплачу.

Она повернулась и села на стул , закрыв лицо руками.

– Успокойся! – сказал я строго. – Давай не будем принимать это так близко к сердцу. В конце концов, люди женятся с давних пор.

– Ты прав, Джерри, – сказала она, не отнимая рук от лица, смеясь и плача одновременно. – Но не мы.

Я подошел к телефону и набрал номер конторы Cола, надеясь, что он ещё там. Он был там. Где-то в глубине души Cол Конвейл, вне всякого сомнения, знал, что я никогда не женюсь. Он слышал, как я говорил это очень много раз. Мое постоянное холостяцкое существование было фактом. Незыблемым фактом.

– Cол? Это Джерри.

– Да, Джерри. Ужин вам понравился?

– Замечательный, – ответил я. – Просто замечательный. Как ты относишься к тому, чтобы быть шафером на свадьбе?

– С удовольствием, – ответил он с легким оттенком осторожности в голосе. – А когда произойдет сие достойное событие?

– Завтра. Мы с Бекки решили пожениться.

Целых полминуты телефон безмолвствовал, затем:

– Какого черта? – взревел Cол. – Ты знаешь, какое ждет наказание тех, кто разыгрывает по телефону? Я брошу тебя за решетку! Я скормлю тебя акулам! Кто это на самом деле?

– Это Джерри, ты, тупой болван. – Я засмеялся. – Изекиал Обади Рэм.

Это сразило его. Он уронил телефон. Я слышал, как тот стукнулся об пол и загремел. Cол поднял его и снова уронил. Когда, наконец, он сумел поднести трубку к уху, то не мог произнести ни слова. Он шипел, заикался, задыхался и сопел, а я стоял, усмехаясь, и ждал, как буйвол, жующий свою солому.

Когда он, наконец, немного пришел в себя, то сумел только выговорить:

– Так это правда? Ты серьезно?

– Очень, – ответил я ему. – И Бекки тоже.

– Черт побери! – воскликнул Cол. – Это ты мог бы и не говорить мне. Она положила на тебя глаз с тех самых пор, как ты проучил того хулигана, Салли Бима, в пятом классе. Ты знаешь это так же хорошо, как и я.

– Когда ты приедешь? – спросил я его. – Надо отметить это.

– Я скоро буду! – Cол почти кричал в трубку. – Я скоро буду!

– Дай мне один час, – сказал я ему. – Возможно, полтора. Мне нужно побывать в одном месте в Гленвудском районе. Я вернусь сразу, как закончу там свои дела.

– Дай трубку Бекки, – сказал Cол почти благоговейно. – Мне нужно поговорить с ней одну минутку.

Я стоял рядом пока Бекки, все ещё сквозь смех и слезы, разговаривала с Cолом, как могут разговаривать только очень любящие друг друга брат и сестра. Положив трубку на рычаг, она повернулась ко мне.

– Он считает, что я должна тебе сказать, – обратилась она ко мне. – Я не хотела тебе говорить, но раз мы собираемся пожениться... ну, я должна была уехать. Я уже получила годичный отпуск в Университете. Видишь ли, – у меня будет ребенок.

Когда она произнесла это, маленькое, испуганное лицо Грейс Брамли мелькнуло у меня перед глазами. Я отбросил это видение и притянул к себе Бекки, думая, каким же дураком я был. Не зная об этом ничего, я уже связал себя обязательствами, дав ей слово в порыве чувств. И она ждет от меня ребенка. Теперь уж точно отступать было некуда.

Двадцать минут спустя я подъехал к усадьбе Миссис Джон Л. Брайн и остановился перед массивными железными воротами. Сколько я ни встречал раньше привратников, все они были обычно людьми пожилыми – отставные военные, бывшие полицейские и тому подобное, – но вот здесь оказалось по-другому.

– Ну? – спросил он, высовывая голову из маленького кирпичного строения. Затем на свет выползло и тело – могучее, широкоплечее. – Что надо?

Покинув каменную будку, здоровенный привратник открыл маленькую стальную укрепленную дверь рядом с воротами и приблизился к машине.

– Мне нужна Миссис Брайн, – сказал я ему.

Он не был похож на пьяного и не производил впечатления идиота, поэтому я решил, что он просто решил немного повредничать. Что ж, на сей раз я был готов его ублажить. Выйдя из машины, я протянул ему свою визитную карточку.

– Джерри Рэм? Первый раз слышу, – проворчал он, разглядывая карточку. Затем рассмеялся, довольный своим собственным остроумием. – Чем вы занимаетесь? Объезжаете лошадей, или продаете клюшки для гольфа?

Возможно, не находись я в таком возбужденном состоянии, я бы не сделал этого. Но позади у меня был недавний визит к Бекки Конвейл и мой разговор с Cолом, да ещё мое довольно поспешное решение жениться, не говоря уже об известии о том, что я стану отцом. И ко всему этому лицо Грейс Брамли, возвращавшееся ко мне снова и снова, как бы я ни хотел избавиться от него. Я запутался. Очень запутался. Да, безмозглый кретин у ворот не имел ни малейшего понятия о том, чтосо мной происходит, но тем хуже для него. Когда я нахожусь в таком состоянии, я становлюсь чертовски опасен. Тяжелый случай, мистер Орангутан.

Я помянул его маму грубым словом и ухмыльнулся, когда его рука юркнула в кобуру за пистолетом. Мне вдруг стало очень хорошо. Легко и просто, так можно сказать. Я даже зашел так далеко, что позволил ему вытащить пистолет из кобуры, прежде чем ударить его. Схватив верзилу за уши, я стукнул его лбом в нос, и в то же время нанес страшный удар коленом в солнечное сплетение.

– Это тебе вместо клюшки для гольфа, – сказал я с ухмылкой, не давая ему упасть на посыпанную гравием дорожку.

Его широкоскулая жестокая рожа напомнила мне одного знакомого детства, который любил обливать бензином котят иль щенят и поджигать их, а сам покатывался со смеху, глядя как корчатся и вопят несчастные твари, сгорая заживо.

Все ещё держа его за уши, я снова дернул его голову к себе и с силой рубанул по кадыку. Когда я отпер ворота, он крутился и извивался на земле, как змея с отрубленной головой.

Я припарковал машину у подъезда огромного с высокими колоннами особняка из коричневого кирпича, являвшегося родовым владением Брайнов. При этом я мысленно перебирал в уме информацию, полученную в Управлении Службы Безопасности. То, что там выяснили при проверке происхождения и благонадежности Cидни Брайна. Так как в нашей стране, слава Богу, существует демократия, прошлое матери не влияет на репутацию её сына. Иначе, молодой Cидни никогда бы не сделал свою карьеру.

Могучий великан в ливрее дворецкого открыл дверь на мой звонок. Миссис Джон Л., похоже, обожала окружать себя подходящей охраной. Если, конечно, это чудовище и тот, у ворот, были её представителями.

– Да? – рявкнул великан, свирепо смотря на меня сверху вниз.

И если я говорю, сверху вниз, я именно это имел в виду. У меня рост шесть футов с четвертью, а этот верзила был на целых пять дюймов выше.

– К Миссис Джон Л. Брайн. Джерри Рэм, – кротко сказал я.

– Как вы прошли через ворота?

– Спросите лучше привратника, – спокойно ответил я, глядя ему прямо в глаза, – но сначала вызовите скорую помощь. Он сейчас неважно себя чувствует. Жить, правда, будет, но остро нуждается в пластической операции.

Он долго смотрел на меня, прежде, чем ответить, и я не знаю, поверил он мне или нет. Мне было наплевать.

– Миссис Брайн сейчас наверху, в гимнастическом зале на крыше, сказал он, широко открывая дверь. – Она занимается йогой – так, кажется, это называется. Я передам ей, что вы здесь.

Он отправился доложить, а я вошел в дом.

– Скажи ей, – крикнул я ему вслед, – что я хочу поговорить с ней о её сыне Cидни.

Минут пять спустя верзила вернулся.

– Поднимитесь на лифте, – сказал он мне, грузно облокотившись на перила лестницы и ковыряя в зубах указательным пальцем. – Он там.

Он махнул рукой в направлении лифта в дальнем углу холла. Я уже вошел в маленькую кабину лифта, когда слабоумный гигант добавил:

– Не делайте там глупостей. На этот раз вы имеете дело не с таким идиотом, как привратник.

– Пошел ты в жопу, – ответил я ему. Приятное чувство снова возвратилось ко мне. – В самую сраную.

Прежде чем до смысл сказанного мной дошел до его крохотного мозга, я нажал на кнопку и был таков.

Крыша особняка Брайнов была покрыта, как ковром, толстым слоем зеленой травы, растущей из мягкого грунта, который утопал у меня под ногами, когда я вышел из лифта. И прямо на траве были расставлены все типы гимнастических снарядов, какие только существуют на свете.

Женщина, которая решительным шагом направлялась ко мне, была высокого роста. Не худая и не костлявая. Просто высокая. Все выпуклости были у неё на нужных местах, да и соблазнительными изгибами природа её не обделила. А вот из одежды на ней были только черные трусики-бикини и крохотный бюстгальтер, причем мне почему-то показалось, что она надела их только что.

– Вы хотели меня видеть, Мистер Рэм, – улыбнулась она, протягивая мне руку. – Насчет Cидни?

– Где он, Миссис Брайн?

– Не имею ни малейшего представления, – не колеблясь ответила она. Мне самой хотелось бы это знать.

– Вы долны это знать, Проказница, – сказал я, назвав её по имени, под которым она была известна, когда отплясывала в кабаре много лет назад, в промежутке между замужествами.

– Как... кто вам сказал об этом? – задыхаясь, спросила она; глаза её расширились от испуга. Она не могла знать, что я пользовался информацией, взятой из её досье в Управлении Службы Безопасности.

– Помните того светловолосого паренька, который дал вам сотню долларов той ночью, когда вас выгнали из этого дешевого цирка в Биг-Лейке, что в штате Миннесота?

Долгое время она молчала, смотря прямо мне в лицо, губы её беззвучно шевелились.

– Это были вы? – наконец с трудом выговорила она.

Я кивнул. На самом деле того славного паренька звали Свен Бьергсон, но она никогда этого не узнает.

– Что... что... как... – Она была поражена, совершенно ошарашена. Затем как-то сникла и повесила голову. – Но не после стольких лет... всхлипывала она с отчаянием. – Что я скажу Cидни?

– Прекратите, – огрызнулся я.

– Сколько вы хотите, Мистер Рэм? – спросила она вдруг очень холодным и сдержанным тоном.

Я не стал продолжать, потому что не хотел мучить её. Что-то подсказывало мне, что эта женщина много страдала. Ее голова дернулась, когда я мягко повернул её к себе.

– Мне не нужны деньги, Проказница, – сказал я ей как можно спокойнее. Затем, глядя на эту отчаявшуюся женщину, многострадальную мать, я и сам не заметил, как слова вылетели у меня изо рта: – Я пытаюсь спасти жизнь вашему сыну.

– Вы хотите сказать – она задохнулась от ужаса, – Большой Сид Вомак назначил за его голову цену? Значит, он все-таки сделал, что обещал. Я дала ему двадцать тысяч долларов, но ему этого мало.

– Кто это Большой Сид Вомак? – спросил я, с силой тряхнув её за плечи.

– Я знала его в старые времена. Он был отъявленным негодяем, но он выжил и сейчас процветает.

– А почему вы дали ему двадцать тысяч долларов?

– Cидни влип в историю с одной девкой – молоденькой проституткой стервой, которая собиралась сообщить об этом его начальству, если он не женится на ней. Она сказала, что беременна и Cидни испугался и прибежал ко мне.

– Значит, он здесь?

– Нет, – ответила она, – не здесь. Но в городе.

– Где именно?

– Нет, – простонала она, падая мне на грудь. – Я не могу.

– Скажите мне, – приказал я, снова тряся её за плечи.

Я услышал, как лифт стал спускаться вниз, на первый этаж, замер там на мгновение, и начал подниматься.

– Если вы не скажете, считайте, что он уже мертв.

– О, боже, – зарыдала она. – И все из-за какой-то маленькой официантки по имени Салли Блейк! Хорошо, я скажу! Он находится в отеле "Эксельсиор", в номере триста двадцать. Cолько не проболтайтесь – нельзя, чтобы Большой Сид узнал об этом.

– Не беспокойтесь, – пообещал я, и в это время лифт остановился и двери его с шумом распахнулись.

– Кто это? – спросил я, указывая на высоченного мускулистого парня, который, набычившись, топал к нам.

– Женщине необходимо мужское общество... – начала она.

– Это моя баба, приятель, – обратился ко мне детина, остановившись в десяти футах от меня со сжатыми кулаками.

– Неужели? – усмехнулся я, а сам обеими руками потянул за бантики на её бикини. Бантики развязались, я одним рывком сдернул с неё трусики, повернул её к себе и протиснул средний палец прямо ей во влагалище. Теперь ты лишился своей собственности. Что скажешь?

Привратник только раздразнил мой аппетит. А, расправившись с этим великорослым подонком, я уже заморю червячка. Верзила, бешено оскалившись, кинулся на меня, а я отпихнул Проказницу в сторону – пусть подождет. Как только он налетел на меня, я резко ударил его по руке ребром ладони, сломав ему предплечьье. Я ухмыльнулся, и, не знаю, что он прочитал на моем лице, но это заставило его побледнеть даже раньше, чем он почувствовал боль. Отчаянно взвыв от боли, он прижимал свою сломанную клешню здоровой рукой. Этот парень был большой чудак. Он имел один недостаток, как и большинство здоровенных и сильных субъектов. Он полагался на свой вес и силу в борьбе с противником и при этом совершенно игнорировал скорость и ловкость.

Когда, скорчившись от боли, он наклонился вперед, его красная мясистая шея представилась для меня отличной мишенью. Ребром ладони я нанес ещё один сокрушительный рубящий удар, а затем, размахнувшись правой, я резко ударил его в живот. Это согнуло его пополам. Сомкнув пальцы, я добил его, вонзив их в его кадык. Любовник рухнул, как подкошенный. И больше не двигался.

– Я согласен с вами, Проказница, – сказал я с улыбкой, поправляя свой галстук. – Женщине нужен мужчина. – Но вот это, – я пнул ногой в неподвижную тушу у моих ног и грубо выругался. – Это не мужчина. Лучше вызовите скорую помощь. Или ассенизаторскую машину – от него воняет.

– О, – все, что она могла сказать. На ней ничего не было, кроме бюстгальтера, в широко раскрытых глазах застыл ужас. Я почти подошел к лифту, когда Проказница стряхнула с себя оцепенение и зашагала за мной.

– Куда вы идете, Мистер Рэм?

– Если вы собираетесь и дальше оставаться в таком виде, как сейчас, то я никуда не пойду, – рассмеялся я, протягивая ей трусики. – Вы не разучились исполнять танец живота?

– Я все ещё могу исполнять танец живота, – ответила она, разглаживая правой рукой курчавые пряди на пышном лобке. – А ты?

С этими словами она прикоснулась к моему бедру, а в следующий миг профессионально расстегнула мою ширинку и извлекла наружу мой член. При виде его глаза её испуганно расширились