Текст книги "Миллионерша-подросток"

Автор книги: А. Дэвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Боже милосердный! – промолвила Лола, с восхищением глядя на меня. Ты убил его!

– Он будет жить, – сказал я, с усмешкой глядя на громилу, безжизненно распростершегося на полу.

Я поправлял галстук в ванной, когда входная дверь открылась во второй раз.

– Джерри, это Анджело Перуцци, – сказала Грейс, когда я вошел в гостиную.

Все встали, кроме Эла – он теперь не скоро сможет даже сидеть, не только стоять. Перуцци был крупным мужчиной, довольно полным, со смуглой кожей, невыразительным, малоподвижным лицом и черными кудрявыми волосами. С выражением замешательства на лице он стоял, глядя вниз на своего несчастного телохранителя.

– Что с ним случилось? – наконец спросил он таким тоном, будто не верил своим глазам.

– Он попытался дерзко вести себя с Рени, – ответила Лола, глядя на меня почти с обожанием, – и мистер Рэм поставил его на место.

– Поставил на место? – повторил Перуцци. – Глядя на него, я подумал, что кто-то пытался прошибить им брешь в бетонной стене. Кто такой этот мистер Рэм?

– Рени только что представила его тебе, дорогой, – заискивающе сказала Лола. – Мистер Рэм, это Анджело Перуцци, мой жених.

– Да, – сказал я, – это я задал ему трепку. Он посмел дотронуться своими грязными лапами до моей женщины.

Краешком глаза я заметил, как Грейс гордо выпрямилась. Радостная, с трудом сдерживаемая улыбка чуть искривила чувственные губы

– Чем ты его так отделал? – спросил Перуцци, все ещё не веря своим глазам. – Бейсбольной битой?

– Руками, – скромно ответил я, видя, как удивление на его лице сменилось крайним недоверием.

– Понимаю, – наконец произнес он задумчиво. Затем улыбнулся. – Ну, что же, добро пожаловать во владения Анджело. Не каждый гость устраивает здесь такой погром. – Чарли, – крикнул он через плечо одному из своих людей, оставшихся снаружи. – Отвези его в больницу. Скажи, что он упал с крыши. Затем он обратился к нам: – Пойдемте на кухню и приготовим что-нибудь выпить.

Несколько минут спустя мы снова сидели в гостиной. Эла увезли и кровь вытерли. Лола и Грейс все ещё взволнованно шептались друг с другом. Перуцци и я уже настолько освоились, что называли друг друга Джерри и Анджело.

– Итак, ты частный детектив, хм? Знаешь, ты первый филер, которого я вижу воочию, а не на экране телевизора. Должно быть, это интересная работа.

– Я зарабатываю себе на жизнь, – скромно ответил я, пожимая плечами.

– И много зарабатываешь?

Он внимательно смотрел на меня.

– Мне хватает.

Начинается, подумал я. Старая песня.

– Скажи, Джерри, – он наклонился вперед в кресле, – ты никогда не думал перейти на работу с настоящим окладом?

– Иногда. Но это слишком ограничивает свободу, ставит в слишком тесные рамки.

– Я мог бы хорошо тебе платить, – сказал он с воодушевлением.

– У тебя есть Эл, – ответил я и усменулся.

Он грубо выругался.

– Этот тупица? Я бы давно его выгнал, но он слишком долго был со мной. Он неплохой парень до тех пор, пока кто-то за него шевелит мозгами. Что касается его умственных способностей, это пропащее дело.

– Я дорого стою, – ответил я спокойно.

Перуцци охотно заглатывал наживку.

– Сколько?

– Двести пятьдесят в день, плюс расходы.

Он протяжно и громко свистнул.

– Да, парень, – сказал он, – ты действительно дорого стоишь!

– Я знаю свое дело и действую так, как сам считаю нужным. Ты встречал ещё кого-нибудь, кто бы смог в считанные минуты вывести Эла из строя голыми руками?

Он долго смотрел на меня, потом медленно произнес:

– Нет. Думаю, что никого.

– Скажи мне, – продолжил я, – ты имеешь хоть какое-то представление, почему Рени похитили прошлой ночью около твоего бассейна?

Он отрицательно покачал головой.

– Лола рассказала мне по телефону сегодня утром о том, что случилось с Рени. У меня есть враги, – он выразительно взмахнул руками, – но как может навредить мне её убийство? Она была только гостьей в моем доме.

Я так и думал, но я не сказал ему об этом.

– А что у тебя за враги?

– Просто враги. Некоторым хотелось бы сунуть свой нос в мои дела. Я полагаю, Рени рассказала тебе, чем я занимаюсь. – Она упоминала о каких-то газетных статьях, где говорилось, что ты связан с игорным бизнесом.

Перуцци кивнул.

– Я владею несколькими заведениями в городе. Я предпочитаю называть их восстановительными центрами. Люди приходят туда расслабиться и делать деньги.

Я был почти уверен, что полностью раскусил этого парня, но мне хотелось быть уверенным до конца. Изобразив интерес во взгляде и восхищение в голосе, я сказал:

– Теперь я вспомнил. Как только я тебя увидел, я все время старался вспомнить, где я видел твою фотографию. В газетах. И в хвалебных статьях. Их было полно, хоть пруд пруди.

Моя лесть попала прямо в точку. Он нежился под моим взглядом, как щенок на солнышке. Итак, я все-таки оказался прав. Передо мной сидел бесконечно самовлюбленный тип. Я был готов держать пари, что где-то у себя в доме он бережно хранит кипу газетных вырезок со всеми статьями и фотографиями, когда-либо напечатанными о легендарном Анджело Перуцци.

– Пойдем, – нетерпеливо сказал он. – Я покажу тебе кое-что. – Я прошел за ним из гостиной через небольшой холл в огромную спальню в торце дома, где две противоположные стены представляли собой сплошные стеклянные окна с жалюзи. Для человека, нуждающегося в телохранителе, он слишком много себе позволял.

В течение следующего часа мы были поглощены изучением трех пачек газетных вырезок и огромного количества фотографий, на которых был изображен он и только он, Анджело Перуцци, и я исправно издавал все надлежащие восклицания и выражал знаки глубокого восхищения. Перуцци проглотил мою наживку. Заодно заглотал и леску, и крючок и грузило.

В конце этого занятия он был настолько опьянен своим величием, что предложил мне:

– Поработай у меня хотя бы один месяц. После этого, если тебе не понравится, мы расстанемся по-хорошему. Что ты на это скажешь?

Я ждал этого. Это было то, на что я надеялся, чего хотел, но для правдоподобия немного поломался.

– Я не знаю, – сказал я горящему от нетерпения Перуцци. – У меня ещё есть обязательства перед другими клиентами.

– Когда ты будешь знать? Когда ты сможешь освободиться?

– Не раньше конца следующей недели.

– Хорошо! Очень, очень хорошо. – Он подбежал к шкафу с одеждой в другом конце комнаты, отодвинул в сторону несколько костюмов и стал суетливо набирать шифр в стенном сейфе. Когда он вынырнул из-под одежды, в кулаке его была зажата целая пачка зеленых хрустящих банкнот. Он протянул их мне.

– Возьми, – умоляюще произнес он, – и в конце следующей недели ты мой.

Я взял деньги, но этот чудак не все знал. Я никогда не буду принадлежать ему. Он попался на мою удочку. Его, вероятно, хватил бы удар, если бы он узнал, что я согласился на его предложение только потому, что оно давало мне возможность околачиваться вокруг его дома и быть в курсе его дел. Я хотел доказать самому себе, что он ничего не знал о похищении Грейс.

Я заикнулся насчет расписки, но он не дал мне договорить.

– Мне не нужна расписка, – рассмеялся он. – Мы понимаем друг друга. Когда мы вернулись в гостиную, Грейс и Лола присоединились к нам.

Перуцци был так возбужден тем, что, как он думал, заполучил такого "парня", что едва мог сдерживать себя. Ему не терпелось рассказать об этом девушкам. Грейс посмотрела на меня долгим изучающим взглядом, но ничего не сказала.

– Я думаю, это просто замечательно, – сказала Лола с тем же выражением в глазах, которое я заметил раньше.

– Если ты взяла на неделю отпуск в больнице, – обратился я к Лоле, помня о пустой квартире наверху, принадлежащей Нэн и Дэррис, – не могла бы ты сегодня переночевать вместе с Рени? Мне нужно будет уйти и я бы чувствовал себя спокойнее, если бы она была не одна. Ты не возражаешь, Анджело?

– Я не против, – с готовностью согласился он.

Итак, мы договорились, что Лола приедет позже, на своей машине. Спустя некоторое время, с трудом преодолев возражения Перуцци – мне даже показалось, что он не отпустит нас совсем, – мы уехали. Всю первую половину пути Грейс молчала.

– Ты и вправду произвел впечатление на Анджело, – наконец сухо заметила она. – Мне редко доводилось видеть кого-нибудь таким взволнованным.

– Может быть он не так прост, как кажется, – ответил я. – Я думаю, он притворяется. Я сунул ей в руку пачку банкнот, которые мне дал Перуцци.

– Я сыграл свою роль. И я ещё не понял, хочет ли он меня купить или хочет держать поближе к себе на тот случай, если мне будет известно слишком много.

– О? – Это было все, что она сказала, глаза её были широко раскрыты.

– А что еще? – Я вспомнил две стены из сплошного стекла в спальне. Ему так же нужен телохранитель, как мне дырка в голове. И ты помнишь, как быстро он согласился, чтобы Лола осталась с тобой сегодня?

– Я заметила. Но зачем ты пригласил её, Джерри? Я буду в безопасности с тобой.

– Я думал, ты поняла. Меня не будет сегодня ночью.

– Почему? – спросила она довольно подозрительным тоном.

– Дела.

– Это правда, Джерри?

– Я в этом так же уверен, как и в том, что Эл больше никогда не дотронется до тебя. И выбрось это из головы, хорошо? Ты начинаешь вести себя, как будто ты моя жена.

Мы проехали ещё немного, затем она снова заговорила:

– Ты всегда дерешься так грубо и жестоко, Джерри?

Она приподнялась и тесно прижалась ко мне. – И твой дикий, нечеловеческий смех. – Она помолчала, потом слегка поежилась, не отнимая ладонь от моей руки. – Когда ты во второй раз засмеялся, избивая Эла, я видела, что Лола побледнела как смерть.

– Я только хотел победить, киска. Каждый раз, когда я имею дело с мерзавцами, кому-то становится больно. Те шутники, которые пишут всякий вздор о настоящем спорте и честной игре, лишают проигрывающего возможности драться в полную силу. Поэтому я никогда не интересовался спортом. Какой смысл в соревновании, если ты не можешь использовать все, на что ты способен, чтобы победить. Я предпочел уйти. Так проще.

– Ты очень прямолинейный, да, Джерри?

– Прямолинейный? – Я не понял её. – Как это – прямолинейный?

– Для тебя существует либо да, либо нет, так ведь?

– Как и для каждого.

– Да нет, так бывает не у всех – но я рада, что ты такой.

– Все-таки, о чем ты? – спросил я, не понимая её.

– Ну, – попыталась она объяснить, подбирая нужные слова, – ты очень хорошо разбираешься в том, что хорошо, а что плохо. Ты живешь по своим собственным понятиям, и переубедить тебя очень трудно. Я права?

– Права. Поведение человека обусловлено его убеждениями. А если он не может следовать своим убеждениям, он просто ничтожество.

– Я рада, что ты такой, Джерри. – Она прижалась ко мне ещё теснее и счастливо вздохнула. – Очень, очень рада.

– Почему? – спросил я, все ещё не понимая, к чему она клонит.

– Потому что мне не надо беспокоиться из-за твоих... девиц, ведь я теперь твоя женщина.

– Подожди-ка минутку, – сказал я, притормаживая, и посмотрел на нее.

– Мы только играем, ты помнишь? И кто сказал, что ты моя женщина?

– Ты сказал, глупый, – она радостно улыбнулась. Ты сказал Анджело, что избил Эла потому, что он положил свои грязные лапы на твою женщину. – Она снова счастливо вздохнула. – А это я. Ведь именно на меня он положил свои лапы.

– Минуточку, – сказал я почти серьезно. – Ты, может быть, и не притворяешься, как мы договорились, но я притворяюсь. – Во всяком случае, я покосился на нее, – какой лошади понравится ночевать в одном и том же стойле каждую ночь.

– Ах, ты – чертов распутник! – Она повысила голос, притворяясь разгневанной, и толкнула меня локтем под ребро. – Я научу тебя, как надо относиться к моим чувствам.

В эту минуту я остановил машину напротив своего дома. Взяв чемодан, я последовал за Грейс в дом, поставил чемодан около кровати и переоделся в пуловер и слаксы. С небрежным равнодушием, как будто мы много лет прожили вместе, Грейс разделась догола, даже не взглянув в мою сторону, взяла полотенце с полки и пошла в ванную.

У меня перехватило в горле и зашумело в ушах, когда её по-мальчишески стройное тело исчезло за дверью. Я так и остался сидеть на софе с огромным стаканом "Джека Дэниелса" в руке, когда её завернутая в полотенце головка высунулась из-за двери.

– Джерри, – позвала она так же небрежно, как и раздевалась передо мной десять минут назад, – потри мне спину, пожалуйста.

Самая обычная просьба, с которой любая жена обращается к мужу. Она стояла под душем, когда я вошел в ванную. Пять минут спустя я снова сидел на софе, но стакан с виски был пуст. Кровь горячей волной стучала в моем сердце, во рту пересохло, шум в ушах стал просто невыносимым. Затем, как будто меня окатили ушатом холодной воды, я понял, что она делала. Она играла и в то же время надеялась, что я клюну на её удочку насчет восьми детей и белого палисадничка.

Я налил ещё один стакан виски, на этот раз даже полнее прежнего, и постепенно успокоился. Я не мог понять, почему Грейс Брамли действовала на меня таким образом. С любой другой женщиной я был главным, и хотел верховодить и с ней, этой девушкой. Мы можем вдвоем сыграть в её игру. Я залпом осушил свой стакан, налил ещё один и затем отнес бутылку на кухню, плеснул добрых пять унций виски в пустый стакан, выдавил туда сок из четырех лимонов, как прошлой ночью, размешал сахар и поставил на стол около кушетки, в это время Грейс вышла из ванной. Капли воды стекали с её прекрасного обнаженного тела.

– Подойди сюда, Грейс, – сказал я уже спокойным голосом, допивая свои виски, и протянул девушке её стакан. – Выпей все до капли.

– Хорошо, Джерри, – ответила она, поднося стакан к губам и не отнимала его, пока не выпила все до дна.

Если Грейс и понимала, до чего меня довела, по её лицу этого не было видно. Когда она протянула мне стакан обратно, она стояла так близко ко мне, что её колени упирались в кушетку между моими коленями. Какое-то время я позволил ей так стоять, затем обхватил руками её упругие ягодицы, прижал её к себе изо всех сил и стал исступленно целовать её нежные девичьи грудки. Как только мои губы прикоснулись к её прохладной влажной коже, Грейс только вздрогнула – и все. Да, надо отдать девчонке должное – она прекрасно держала себя в руках.

– Ложись сюда, – сказал я, поднявшись на ноги и показав рукой на кушетку.

Послушно, без возражений она вытянулась на кушетке во весь рост, сведя ноги вместе и закрыв руками лицо. Я усмехнулся. Я покажу ей, как давить на меня. Я подошел к проигрывателю и неспешно поставил на него долгоиграющую пластинку, выжидая, пока виски начнет действовать, прежде чем за дело примусь я.

Прошлой ночью, протирая её тело спиртом, я однажды, как бы случайно, прикоснулся к её клитору. Теперь же, усевшись на кушетку рядом с неподвижной Грейс, я проделал то же самое, только не один, а несколько раз. И каждый раз её бедра раздвигались чуточку шире. Спустя некоторое время я уже свободно проник двумя пальцами в её увлажнившуюся расселину и стал мягко массировать розовый клитор и вход в тугое влагалище. Затем я наклонился и обхватил губами одну из её маленьких упругих грудей, продолжая в то же время ласкать её клитор и промежность. Постепенно бедра Грейс раздвинулись ещё шире, чтобы мне было удобно, а я продолжал свой массаж, постепенно увеличивая скорость и давление. Ее грудь приподнялась, будто она глубоко вдохнула воздух в легкие, а бедра и ягодицы непроизвольно содрогнулись. Я наблюдал за этими признаками приближающегося экстаза, и когда её плоский живот начал выгибаться дугой, я отнял и руку и губы от её плоти и, не говоря ни слова, поднялся с кушетки и направился в ванную.

– Что ты за чудовище? – с негодованием крикнула она мне, когда я вернулся в гостиную. Она стояла посреди комнаты, широко расставив ноги, уперев свои кулачки в бедра, и её обнаженное тело было слегка наклонено вперед. Ее лицо горело от негодования. – Почему ты не закончил то, что начал?

Виски уже явно возымело свое действие.

– Просто я такой человек, киска, который не потерпит, чтобы женщина, даже такая хорошенькая, как ты, заставила меня плясать под её дудку.

– Заставила тебя? – яростно воскликнула она. – Ты же сам придумал, что мы будеми играть! – Она была вне себя от гнева.

– Я также сказал, что игра не должна заходить слишком далеко, ответил я ей. – Иначе она превращается в реальность. – Я пошел в спальню и набрал служебный номер Cола Конвейла, надеясь, что он не ушел на весь день. Пока я ждал, когда меня соединят, Грейс вошла в комнату, открыла свой чемодан и принялась выбрасывать из него на кровать свои вещи.

– Отдел убийств, – послышался голос Cола. – Капитан Конвейл.

– Это Джерри, Cол. Мне нужны сведения о некоем Анджело Перуцци. Слышал когда-нибудь о таком?

Cол давно уже не отказывал мне в подобных просьбах, так как знал, что я все равно каким-нибудь образом разузнаю то, что меня интересует. Правда он не подозревал, что я добывал информацию через Центральное Агентство. Просто Cол мог сделать это быстрее, вот и все.

– Я много раз слышал об этом парне, Джерри. По правде говоря, он у нас как бельмо на глазу. Или был таким. А в чем дело?

Я рассказал ему о своем посещении особняка Перуцци, описав все подробно, включая стычку с Элом, и напоследок полюбопытствовал:

– Как ему удается держать свои заведения открытыми, несмотря на государственные законы, запрещающие игорный бизнес?

– У него есть информатор в конторе окружного прокурора. Сначала мы думали, что это кто-нибудь из наших ребят, но мы проверяли каждого всеми возможными способами. Конечно, все делалось тайно. Когда мы не нашли никого среди наших ребят, стало ясно, что этот человек из команды О. П. Это Хенсон. Ты видел его сегодня утром. У нас полно данных на него и на Перуцци, даже если Перуцци закроет все свои заведения в течение часа.

– Значит, о Перуцци можно не беспокоиться? – спросил я.

– Абсолютно, Джерри. – Cол помолчал немного, затем продолжил: – Между прочим, звонила моя сестра и просила передать, что ждет тебя к ужину сегодня. Ты сможешь прийти?

– Конечно, – сказал я, посмотрев на часы. – Только ненадолго.

Грейс все ещё продолжала вышвыривать свои вещи из чемодана, когда я положил трубку на рычаг. Заметив её слегка неуверенные движения, я понял, что лошадиная порция коктейля, которую я заставил её выпить, здорово на неё повлияла.

– Что ты вытворяешь? – спросил я её, пока она носилась по комнате.

– Не твое дело, – огрызнулась она. – Но, если хочешь знать, я ухожу. И я начинаю сомневаться в тебе. Что подумают твои друзья, если узнают, что великий Джерри Рэм никуда не годный мужчина.

– Не годный на что? – спросил я, чувствуя, как горячая волна гнева вскипает у меня внутри.

– На что? – переспросила она в свою очередь. Потом подняла руки высоко над головой, быстро покрутила бедрами несколько раз, словно исполняя танец живота, затем стала покачивать ими взад и вперед.

– Вот на что!

Одним взмахом руки я сбросил с кровати все её вещи. Через несколько секунд моя одежда лежала у ног. Крепко, обеими руками я схватил её за бедра и бросил на кровать, а сам навалился сверху.

Не настоящий мужчина! Ха! Я и мистер Дэниелс покажут этой чертовке, на что они способны. Если она так хочет, она свое получит. Джерри Рэм – мастер исполнять желания женщины.

Оглушительное действие огромной порции виски, которую она выпила, плюс неожиданный поворот событий, настолько её ошеломили, что Грейс не сопротивлялась и не проронила ни слова, пока я устраивался поудобнее. Я нащупал нежный шелковистый треугольник, раздвинул и поместил в самый его центр головку своего набрякшего члена. Лицо Грейс напряглось от боли и приглушенный стон сорвался с её губ, когда я с силой надавил на тонкую плеву, и наконечник копья нашел свою цель. Выгнув спину, я надавил ещё сильнее и мое оружие погрузилось на добрую четверть длины.

– Нет, Джерри, – внезапно сказала Грейс спокойно, хотя и не вполне трезвым голосом; боль, очевидно, уже прошла. – Я сейчас слишком пьяная. Я хочу подождать, когда опьянение пройдет, и не хочу, чтобы все произошло таким вот образом. Пожалуйста, Джерри. Я хочу это запомнить навсегда.

Я нехотя остановился, обдумывая своим затуманенным от алкоголя сознанием её слова, затем медленно вынул трепещущий от вожделения член из её слегка кровоточащего влагалища. Грейс была настолько пьяна, что даже не шелохнулась, когда я слез с неё и, шатаясь, направился в ванную. Когда я вернулся, почти совершенно протрезвевший после ледяного душа, Грейс лежала все так же неподвижно. Я стоял около кровати, глядя на её нежное, прекрасное юное тело, его мягкие линии и изгибы, и горячее желание, вспыхнувшее во мне, было слишком велико даже для меня. Каждый человек в какой-то момент своей жизни может проявить слабость. Со мной это случилось здесь и сейчас.

Молча и быстро я вернулся в ванную, достал из аптечки маленький тюбик с кремом и обильно нанес его на свой опять возбудившийся член. Грейс Брамли все ещё не шевелилась, когда я вернулся в спальню. Медленно, с превеликой осторожностью я просунул руку ей под ноги и согнул их в коленях, затем широко раскинул её бедра. Затем я залез на кровать, размещаясь между её ног, но не касаясь её, оперевшись на одну руку, а другой направил свое орудие в нужное место. Когда кончик члена был установлен в правильном положении, я приподнялся на обеих вытянутых руках и посмотрел вниз...

Я уже достиг той глубины, на которой побывал некоторое время назад, когда Грейс опять попросила меня остановиться. Но сейчас она ни о чем не просила. Поэтому я сконцентрировался и стал сильно, не останавливаясь, давить вниз. Сначала продвижения не было заметно, но я постепенно наращивал давление, пока мой член не начал потихоньку проскальзывать вглубь.

Она не двигалась до тех пор, пока копье наполовину не скрылось, а затем только откинула руки со лба и вытянула их вдоль тела, и слегка шевельнула головой. И все. Когда мое орудие погрузилось уже на три четверти, я не мог дальше продолжать. Очевидно, я дошел до конца заветного подземелья, хранящего тайну бытия и мироздания. Но я знал, что если это и в самом деле так, то со мной такое случилось в первый раз в жизни. Не спеша, я снова собрался с силами, выгнувшись назад и приподнимаясь на вытянутых руках. Затем я сделал глубокий вдох и быстро и сильно вонзил в неё член до самого конца.

Ее руки судорожно дернулись, голова оторвалась от подушки и глаза широко открылись и бессмысленно уставились прямо на меня. Еще раз я надавил сильно и глубоко и ещё раз копье медленно исчезло из вида. Итак, главное было сделано. Я ощутил горячий, влажный поцелуй, которым её влагалищное кольцо наградило самое основание моего натруженного органа. С предельной осторожностью, опираясь только на колени и ладони, я стал ритмично двигаться взад-вперед. И не останавливался до тех пор, пока бурный поток моей жгучей страсти не выплеснулся в её влагалище. Собрав всю свою силу воли, я оставался неподвижным, когда это произошло – оставался неподвижным, когда внутри меня все бешено клокотало и волна за волной изливалось в её маленькое незащищенное тело, орошая его самые тайные уголки. В это время я посмотрел вниз и увидел, как непроизвольно сжимаются и разжимаются мышцы её гладкого живота.

Когда я слез с Грейс и улегся рядом на кровати, то был мокрый от пота и дрожал, как осиновый лист. Я лежал так несколько минут, прежде, чем отправился принять душ. Выйдя из ванной, я оделся, накинул простыню на Грейс, натянув её до подбородка.

Она выглядела такой маленькой и беспомощной, что я едва сдержался, чтобы не взять её на руки и не покачать, как ребенка. Я не мог понять, почему кому-то было нужно уничтожить такое прелестное создание. Но, может быть, я пойму, когда выясню, кто стоял за всем этим. И я узнаю, кто посягнул на мою нимфу, даже если мне придется при этом уничтожить половину преступного мира.

Я все ещё стоял около кровати, пялясь на спящую Грейс, когда послышался стук в дверь. Я открыл и впустил Лолу. В одной руке она держала маленькую сумочку, а в другой сжимала несколько журналов.

– А где Рени? – спросила она, положив сумку и журналы на столик в дальнем углу комнаты.

– Боюсь, что Рени в данный момент пьяна в стельку, – ответил я, усмехаясь. – Мы оба хватили лишнего, когда вернулись от Перуцци, но я оказался немного покрепче, чем она.

– Ты хочешь сказать, что она совсем отключилась? Неужто она настолько нализалась? – спросила Лола и улыбка озарила её лицо.

– В стельку. Если её не трогать, она не очнется до самого утра.

– Ты уверен? – Ее черные глаза вспыхнули от волнения. – Я спрашиваю, ты абсолютно уверен?

– Конечно, уверен. Я сам наливал ей виски. – Я не мог понять, что её так волнует, пока Лола не подошла ко мне вплотную. Прижавшись ко мне всем телом, она обвила руками мою шею и подставила губы для поцелуя.

– Ну, а если она никогда не узнает об этом – тогда ты хочешь меня?

Ее рука скользнула вниз и нащупала мой член. В тот же миг челюсть её отвисла.

– Ого! – только и пролепетала она. Потом её губы растянулись в счастливой улыбке. Когда мы оторвались друг от друга, я подошел к бару и приготовил коктейль. Я предложил Лоле выпить со мной, но она отказалась и спросила:

– Хм, интересно, и что же будет дальше?

– Теперь ты удостоверилась, что я тебя хочу? – спросил я, усмехнувшись, и почувствовал, как виски горячей волной разливаются по моему телу.

– Я предпочла бы удостовериться по-другому, – хихикнула Лола, направляясь в спальню, чтобы взглянуть на спящую Грейс.

– По-моему, ты уже готова, – сказал я, с восхищением любуясь её пышными бедрами, затянутыми в длинную ситцевую юбку с оборками.

Плутовская улыбка мелькнула на её лице, когда она обернулась ко мне.

– Я готова, – сказала она, задирая вверх юбку и направляясь ко мне. Под юбкой ничего не было. Ничего. Роскошный треугольник в перекрестье её бедер был такого же черного цвета, как и волосы у неё на голове.

– А ты готов?

– Да. Только подожди одну минутку.

Я отлучился к Эмме Проделл, своей хозяйке, и за двадцать долларов та предоставила мне ключи от пустовавшей квартиры на верхнем этаже. туда я ипровел Лолу.

Я не испытывал особого желания после недавно закончившегося одностороннего поединка с маленькой Грейс, но Лола горела от нетерпения и, к тому же, она была близка с Анджело Перуцци, и главное, Лола должна была иметь необходимую для меня информацию, о которой даже полиции ничего не было известно. Поэтому Лола получит то, что она хочет, и более того, она получит все, чего только захочет. Если я, конечно, не кончу первым, чего со мной никогда не случалось с тех пор, как я овладел секретными методами Билла Эванса в колледже.

Лола сразу разделась в спальне, а я задержался в гостиной, избавившись от одежды там. Когда я вошел, Лола сидела совершенно голая на краю кровати. Она взвизгнула от восторга, увидев размеры моего члена, затем привстала и притянула меня к себе поближе. Она взяла мое орудие в руку, разглядывая его с выражением изумления и радости на лице.

– Этого просто не может быть. Таких ведь не бывает! – Она вздохнула от счастья, пристально рассматривая мой торчащий вверх член, нежно поглаживая его и сжимая. – Ах, какая прелесть! – она задохнулась от восторга, лаская мои яички. – Они такие здоровенные, как бейсбольные мячи. – Затем она легла на спину, ноги её свешивались вниз, руки были закинуты за голову. – О Господи! – вздохнула она в предвкушении. – Ну и везуха!

Я устроился рядом с ней, но Лола внезапно вскочила и сказала:

– Здесь слишком темно. Я включу свет. – Когда яркий свет залил комнату, мы оба застыли в изумлении, вытаращив глаза и открыв рот. Кроме огромной кровати, двух маленьких тумбочек по бокам и большого стола в центре, в спальне ничего больше не было. Но не это вызвало наше изумление. Вся спальня с пола до потолка была отделана зеркалами! В ней не было окон.

В течение следующих пяти минут Лола вертелась перед зеркалами, прихорашиваясь и рассматривая себя со всех сторон, веселясь, как девчонка сначала у одной стены, потом у другой – наклоняясь, поворачиваясь, вытягиваясь и подпрыгивая, разглядывая себя со всех сторон и во всех мыслимых ракурсах; её тяжелые груди игриво подрагивали. Когда я впервые увидел её у Перуцци, то подумал, что она напоминает мне Мону, а теперь понял – чем именно. У неё была такая же тонкая талия и широкие бедра, переходящие в длинные стройные ноги.

– Доктор в больнице говорил мне, – сказала она, любовно поглаживая свои бока, – что с такими бедрами, как у меня, легко рожать детей.

– Тогда чего же ты ждешь? Давай начнем прямо сейчас. – Я засмеялся и бросил взгляд на часы. У меня было в запасе почти два часа, а поездка к Cолу и его сестре за город займет немного времени.

– Ух, ты! – воскликнула она, порхнув через комнату и опустившись на кровать рядом со мной. – Посмотри вон туда. – Она показала на огромное зеркало, укрепленное на потолке. Я уже видел в нем себя самого, но теперь смотрел на нас обоих. Все ещё смотря вверх, она потянулась ко мне и взяла в руки мой член. – Боже мой! – с изумлением воскликнула она. – Я даже не могу обхватить его рукой. Нет, такому хую недостает только моторчика.

– Есть у него моторчик, – сказал я, улыбнувшись её отражению, и, положив руку на темный курчавый треугольник между её бедрами, начал массировать пальцами верхнюю часть расселины.

Ее рот приоткрылся, взгляд затуманился. Затем она очнулась. – Папочка Джерри, – хрипло прошептала она, – лучше поиграй сначала с Мамочкой, пока она не совсем потеряла рассудок от любви.

Затем Лола поудобнее устроилась на спине, вытянувшись во весь рост на кровати, готовая принять меня. Но я не торопился, поглаживая рукой её бедра и играя с черным как уголь пушком внизу живота.

Она подвинулась, немного изменив позу, и я обхватил губами один из её упругих сосков, нежно покусывая его и лаская языком. Порывистый стон полного блаженства слетел с её пухлых губ и она быстро завертела головой из стороны в сторону, её черные волосы как ореол, рассыпались вокруг лица.

– Мой Бог! – пробормотала Лола, – я долго этого не вынесу. – Затем я переместился к другому соску и, в то же время, пробираясь пальцами через черный пушок, раздвинул расселину, нежно лаская клитор. Ее ноги свесились с кровати, спина выгнулась дугой. Теперь я знал, что она готова принять меня.

Одной рукой она схватила меня за член, а другой сама пошире раздвинула розовые губы, окаймлявшие вход во влагалище. Сильная дрожь пронзила её в тот самый миг, как только огромная твердая головка моего копья прикоснулась к горячей влажной расселине. Осторожно, собрав свои силы, я занял удобную позицию. Затем одним мощным толчком я вошел в нее, сразу погрузив член на предельную глубину.