Текст книги "Странник удачи"

Автор книги: А. Котенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

Я раньше его не слышала, и принадлежал он девушке сомнительного воспитания. Скорее всего, особа эта была еще и нетрезва.

– Роджер, Роджер, ик, мы уже отплыли к восточному Краю?

Нет, спасибо, вот туда мне даже во снах не надо!

Часть 2. Коварные духи восточных земель

От услышанного весь сон как рукой сняло. Уже светало. Воздух казался влажным, тяжелым, холодным, несмотря на то, что мы плыли по южным морям. Глаза открывать очень не хотелось, а фраза насчет восточного Края не давала покоя.

Края Инселерда – место, куда не следует заплывать. Что творится там – никто не знает, потому что еще ни один человек, пересекший границы мира, не вернулся обратно. Среди пиратов ходили слухи, будто там хранится немало сокровищ, и только трусливые морские преступники не мечтали уплыть из Инселерда в их поисках. В банды напрашивались иногда и разбойники типа Сорро. Их брали неохотно, потому что те не владели ни одним из морских искусств.

Если я попаду за Край, можно писать пропало, Нордэрда мне не достичь даже в следующей жизни. Но я во сне отчетливо слышу фразу, когда пропитый женский голос зовет некого Роджера и спрашивает его об отплытии именно в это проклятое место. Все ясно, что делают пираты в Утара – это их последний приют в нашем мире, дальше их ждет Край.

Когда я привыкла к свету и туману, то сумела разглядеть, что творится на палубе. Спиной ко мне стояла невысокая девица в тонкой шелковой рубашке до бедер, держащая в руке бутылку из-под рома, а лицом к ней (и ко мне) – Сорро с направленным на нее клинком.

– Как тебе подарочек, Лика? – с издевкой поглядывая на незнакомку, спросил он.

– Роджер! – протянула девица и кинулась разбойнику на шею. – Мой милый Роджер!

Сорро вовремя убрал меч в ножны, чтобы неадекватно соображающая особа не покалечилась о зигзагообразное лезвие и, стиснув зубы, простонал:

– Я не Роджер!

– Капитан! – не унималась она.

– Что это значит? – топнула ногой я, схватив подозрительную личность за плечи. – Кстати, Сорро, с добрым вас утром.

Разбойник с сожалением посмотрел на меня. Румянец покрыл его загорелые щеки, и он поднял глаза к небу, моля Единого избавить его от пьяницы.

Но полуголая девица не отпускала его. Как я поняла, она приняла Сорро за своего капитана Роджера, в которого, скорее всего, была влюблена.

– Ты что, похож на их босса? – вопила я.

Разбойник крепко взял ее за плечи. Ее длинные рыжие волосы копной упали на лицо, и большие глаза цвета вишни виновато смотрели из-под сбившихся прядей. Встреть я такую особу на улице, в жизни не подумала, что она преступница – лицо-то доброе, только щеки обветвенные.

– Разуй глаза, деваха! – орал он. – Я не ваш вонючий Роджер. Я Сорро Красная Бандана. И теперь это мой корабль!

Благодаря последней фразе, пьянчужка мигом протрезвела. Она выпрыгнула из его объятий и, прижавшись спиной к мачте, заорала.

– Роджер, у нас на палубе выкуп!

Сорро же стоял и свысока смотрел на нее. Какой Роджер, на палубе три человека: странник, я и эта подозрительная личность, штурвал подперт шваброй, а бригантина плывет на север, если за ночь не сменился ветер. И как бы громко девица ни кричала, народу не прибавилось и ситуация не изменилась.

– Нет тут ни Роджера, ни кого-либо из твоей шайки, малышка, – ухмыльнулся разбойник, извлекая из ножен фламмер.

Этот меч, по моему мнению, был самым опасным и выглядел страшнее остальных. Девушка вжалась плечами в мачту и, не в состоянии кричать, заревела.

– Ты убил их, разбойник с большой дороги?

Чтобы не терять престижа, Сорро подтвердил сей факт, хотя на его лице читалось: 'Надеюсь, пьяница поверит'. Я же готова была поспорить, что никого он и пальцем не тронул. Правда, откуда я так решила, если до того, как обнаружила себя на палубе, я беседовала с ками, и мое тело отдыхало от этого мира. А что, если россказни моего спутника о том, будто он нашел необитаемый корабль – ложь? Да какая разница, меня он не тронет, потому что я ему вредить пока не собираюсь. Вот доберусь до Нордстерна… но это случится не скоро.

Оказывается, пьянчужка являлась штурманом этой бригантины. Кличка ее – Рэтти, что в переводе с языка Централи, означало Крыска. Так называли ручных крыс, которых держали некоторые жители Града для забавы и ловли подковерных ящериц и насекомых. Настоящее свое имя рыжая говорить отказалась, бросила только, что оно не имеет никакого смысла, а в море все друг друга величают по прозвищу.

Когда банда Роджера Алой Короны прибыла в Утара перед отбытием к восточному Краю, пираты решили отпраздновать последнюю неделю в Инселерде. Пили дней пять напролет. Штурман Рэтти была единственной женщиной в команде из двух дюжин сильных мужиков, как она сама рассказала. Она и раньше любила горячительные напитки, и иммунитет к спиртному у нее был очень сильным. На четвертый день попойки, как она сама объяснила, она была пьяна в рым[4]4
  Рым – это кольцо, намертво прикрепленное к палубе или настилу трюма.


[Закрыть], и не соображала, что творится вокруг.

Вся жизнь для нее превратилась в постоянный сон с небольшими перерывами на нужник. Она не обращала внимания, пировал ли Роджер и остальные ее товарищи на палубе, или давно отправились в увеселительные заведения Утара.

Пришла в себя Рэтти тогда, когда почувствовала, что корабль плывет, рассекая волны. Она вышла на палубу, чтобы проветриться после пьянки. Так девушка столкнулась нос к носу с вооруженным Сорро. А что было дальше, я уже видела.

И все это сбивчиво она поведала нам.

– Ладно, – улыбнулся разбойник, – пошутил я. Угнал я твой корабль, малышка. Думал, что он пустой. Ну, связал дюжину пьяных матросов да боцмана, оставил на берегу как ненужный хлам, а тебя, увы, не нашел, а то валялась бы там же. Откуда мне было знать, что госпоже штурману главарь вашей шайки пожалует отдельную комнату?!

Я перевела дух. Слава тебе, Единый, что на совести этого ужасного человека нет ни капли крови.

– Верни его в Утара, – повелительным тоном сказала Рэтти, сев под мачту.

– Нет, – резко заявила я.

– Роджер Алая Корона будет мстить тебе, Сорро, и умрешь ты в муках, – предупредила девушка, сощурившись.

Но у нее не получилось напугать парня. Он звонко рассмеялся и заявил:

– Я только прокачусь на развалюхе твоего любимого Роджера до Хиноде-токай, а дальше ты, малышка, вернешся в Утара и отплывешь за Край со своей бандой. Хотя… – он замялся, – такую симпатичную девушку я бы туда не отпустил. Ты ведь не хочешь умирать! По глазам вашим вижу – не хочешь!

Рэтти, услышав эти слова, покраснела и потупила взгляд. Она начала мямлить что-то нечленораздельное, заревела, а потом довольно четко рассказала о своем житье с капитаном. Удивляюсь, как Сорро удалось разговорить эту девушку.

Не надо быть большим знатоком мужской психики, чтобы догадаться, зачем на пиратском корабле держали молоденькую женщину вопреки всем предрассудкам.

Рыжая Рэтти была родом с Архипелага Буи, из северо-западного моря. Родители ее умерли, когда девочке не исполнилось и десяти, и воспитывал ее старший брат. В пятнадцать его купила банда Роджера, и подневельный выпускник морской магической школы за год дослужился до штурмана. Говорили, он погиб в пьяной драке на второй год плавания. Тогда сестра и явилась на борт к Алой Короне. Она переоделась братом и запугивала убийц, и сперва даже капитан не заметил подмены. Все открылось через несколько месяцев, когда Рэтти отказалась идти в баню на одном из островов, а Роджер силой затащил ее туда и раздел.

С того дня пиратская жизнь рыжей штурманши превратилась в ад. Капитан, кок, два канонира, плотник, доктор, рулевой, боцман и даже абордажная команда и прочие мелкие подчиненные расписали по дням, кто когда проводит вечер с прекрасной женщиной.

Сначала ей понравилось, что столько пиратов уделяет ей внимание. Драгоценности, лучшая морская еда, отдельная каюта и даже собственный душ: о таком многие девушки на суше могли только мечтать. Но с каждым днем восторг улетучивался. Морские волки вместо галантности брали численностью. Когда кок первые две или три 'вечера наедине' просто кормил ее вкусными блюдами и подходил к близким отношениям со штурманом очень аккуратно, матросы особо не церемонились и, начиная с одного 'прекрасного' дня, начали использовать свои смены по расписанию для развлечений вчетвером. Но самым извращенным из всей банды Алой Короны, естественно, оказался капитан.

Каждый 'свой' вечер он давал Рэтти испить грога (якобы приготовленного специально для него коком), и девушка забывала обо всем, что творилось с ней. После свиданий с капитаном матросы тыкали ей в спину пальцами и о чем-то хихикали. Конечно, подобные развлечения команда устраивала только в те дни, когда бригантина плыла в открытом море, и опасности сесть на мель почти не было.

На все вопросы: 'Тебе не нравится' – девушке приходилось говорить клишированное: 'Почему вы так подумали, капитан, я счастлива на этом корабле!' Иного Роджер и не подразумевал: он выделил девушке для работы самую большую каюту и всегда покупал бумаги для карт, точнейшие секстаны и однажды даже осчастливил штурмана игрушкой из Централи под названием 'электрокомпас'. Правда, игрушка просуществовала недолго. Через пару десятков дней она окончательно вышла из строя, и разгневанный капитан выбросил дорогую штучку в море, проклиная при этом Град и тамошних ученых.

– Так чего ты вешалась мне на шею с воплями 'Мой любимый Роджер'? – не понял Сорро.

– Я… – замялась пиратская путана, – я боялась, что он на палубе. Ну, капитан. Верните бригантину в Утара. Потому что он нагонит нас, у него кроме этого суденышка есть еще и каравелла! Месть его будет страшна, и оставшиеся в живых позавидуют мертвым. Еще ни одному человеку, даже магу, не удалось поймать его. Пятьсот тысяч – вот награда за его голову!

Девушка закрыла лицо руками и заплакала. Мне никогда не были симпатичны пираты. Но эта рыжая штурман растопила лед в моем сердце. Сначала разбойник Сорро, теперь пиратствующая девица Рэтти, что же дальше будет? Стану я не королевой Нордэрда, а повелительницей вод морских, пиратской воительницей или предводительницей воров и грабителей.

– Получается, Рэтти, – я обратилась к ней, – Сорро спас тебя от капитана-тирана.

– Нет, – резко сказала она, – от Алой Короны нельзя уйти живым. Мой брат погиб, как мне кажется, из-за того, что попытался убить Роджера. Думаете, я спроста попала на этот корабль? На 'Огненную стрелу'! Я хотела отомстить за Карла.

– Наивная девочка, – рассмеялся разбойник. – Запомни раз и навсегда: с пиратами нельзя играть в следователей и соглядатаев. Нехорошо это заканчивается. Так что, тебе придется вернуться. А если твой извращенец Роджер спросит, где ты была вместе с кораблем – наври ему чего-нибудь.

Глупый наивный Сорро. Окажись все так просто, не стала бы Рэтти каждую ночь отдаваться пиратам-извращенцам и нашла бы способ свести счеты с убийцей брата. И вообще, я бы ей не верила, будь она хоть трижды очаровательна. То она бросается на шею первому встречному, изображая любовь к капитану, а то вдруг расписывает о жизни с оным такими словами, что ее хочется взять с собой, увезти на Архипелаг Буи и выдать замуж за благородного рыцаря.

Поэтому, в отличие от моего спутника с большой дороги, я решила относиться к рыжей красавице с еще большим подозрением.

Ближе к полудню девушка привела себя в порядок. Она приняла ванну, пришла в себя после тяжелого похмелья и приоделась. Это поутру мне показалось, что пиратская путана – обычная лохматая девка. К обеду на палубу вышла самая настоящая западная принцесса.

Ее длинные немного вьющиеся волосы были заколоты красивой штуковиной из белой ракушки с темными шипами, а сама девушка надела голубое платье и белый камзол с золотыми погонами. Как бы ни презирал народ пиратов, но и у них была своя форма. Например, подобный камзол обычно носили помощники капитанов. Так что, возможно, эта женщина – главная на бригантине. Непростая у нас добыча на палубе.

Однако Сорро меня не слушал. Его поразила красота распутной морской девы, и он перестал обращать внимания на меня, благовоспитанную нордэрдскую принцессу. Он честно назвал свое имя, хотя Рэтти запомнила его еще с первого разговора.

Бортовой соглядатай, ничего иного не скажешь. Я же решила не открываться и перевела свое имя на утарское наречье – Бидадари. Разбойник вытаращил глаза и попытался сказать правду, но тут у меня с уст сорвалось такое некультурное, скорее даже пиратское:

– Заткнись, урод!

И я заехала ему коленкой в уязвимое место. Бравый разбойник согнулся пополам и проклял меня перед Единым, а Рэтти пропустила мимо ушей то, что мой спутник назвал меня Ликой.

– Ну, Бидадари, ты даешь! – хлопнула она меня по плечу.

Подобный жест свойственен близким друзьям, но я не хотела быть подругой этой молодой, но видавшей многое женщине. Меня не отпускало чувство, что она может завести нас в гиблое место и сдать банде Роджера Алой Короны.

Хитрая крыса, как и следовало ожидать, не стала нападать сразу. Она, словно вертихвостка, крутилась вокруг лежавшего на залитой солнечными лучами палубе Сорро, и выполняла перед ним роль опытного кока, потчуя моего спасителя блюдом, что в землях Хигаши зовется сушами – рисом с кусочками красной рыбы, завернутым в большой черный блин. То ли на бригантине остались заготовки для лакомства, то ли крыска сама его приготовила, – мне она не распространялась.

Вообще, Рэтти смотрела на меня подозрительно и презрительно. Она не удостоила меня ни одной фразой после 'Бидадари, ты даешь!' и занималась только охмурением разбойника. Складывалось впечатление, что она мне не доверяла. А что, аккуратная девица, не то, что некоторые, чувствует, что я способна довезти преступников до Нордэрда и сдать властям за большие деньги. Уважаю, хотя и боюсь погони.

К полудню хозяйка корабля вытащила на палубу парусиновое зеленое полотно, на которое любезно уложила Сорро, сняла с него рубашку и принялась массировать ему спину, втирая очень вкусно пахнущий бальзам. Парень с довольной улыбочкой просил Рэтти продолжать. Так и отравить недолго. Помнится мне рассказ отца, когда моя прабабушка приказала прислуге втереть в тело моего двоюродного дяди ядовитый крем. Это было сделано для того, чтобы мой дед унаследовал трон. Таким же точно образом и Рэтти могла избавиться от Сорро, а потом спихнуть меня в море и вернуться с судном к своему капитану. Тогда в глазах Роджера она будет выглядеть героиней.

Я была единственным человеком на палубе, который мало-мальски следил за окружающей обстановкой. Странно, как пираты Роджера Алой Короны добились стольких успехов, если их штурман занимается всем, чем угодно, только не своими прямыми обязанностями.

На наше счастье на небе не было ни облачка. 'Огненная стрела', рассекая лазурные волны, верно летела по тому курсу, что установила Рэтти. Ей очень понравилась идея Сорро со шваброй, и девушка решила воспользоваться ею, чтобы не постоянно находиться у руля. Жаркий южный ветерок ласкал мои золотистые пряди, и я уже совсем не обращала внимания на то, как пиратка лишила бдительности самого сильного члена нашей немногочисленной команды.

Сорро лежал на палубе в тонких летних штанах, а его одежда и мечи валялись под боком. Комзол Рэтти, словно еще один флаг развевался на одной из рукоятей штурвала, за которым следила я (чтобы швабра случайно не выпала), ничего в управлении судном не понимающая. Сама путана сидела на краю покрывала и рассказывала раскрасневшемуся разбойнику очередную байку из своей богатой на приключения жизни. Я и не предполагала, что этого человека так легко обворожить.

Интересная парочка: он потерял свое прошлое, а теперь спокойно прохлаждается, она украдена у самого страшного пирата в мире и тоже позволяет себе отдохнуть. Наверное, у этих преступников так принято – расслабляться в любой момент, когда есть возможность. Но как бы ни была красива морская крыса, мне она стала противна с первого взгляда, и я предусмотрительно держалась от нее на расстоянии. И, как оказалось, не зря.

Как все произошло, я и сообразить-то не успела. Наш корабль вдруг подскочил на волне и резко упал на воду.

– Лишь бы не дыра в обшивке! – вскочила Рэтти, бросаясь к штурвалу и, естественно, отталкивая оттуда меня.

Сразу же она приказала Сорро бежать в трюм проверять, не появилось ли пробоин. Но разбойник, казалось, ничего не слышал: он так разморился на солнышке, что вставать и делать что-либо ему не хотелось.

В результате корабль мотнуло в сторону, а мы с Рэтти увидели такое, что заорали одна громче другой. Громадная черная тень накрыла нас с ног до головы. Да что там, нас, всю палубу. Я боялась посмотреть на то, что заслонило нам солнце, но все же решилась.

Прямо перед нами из воды встало огромное животное с продолговатой зеленой мордой и зубами высотой с человека. Его озлобленные желтые глаза с круглыми черными зрачками уставились одно на меня, а второе на Рэтти. Ну все, конец.

И тут нас заслонила широкая спина разбойника.

– Так, это еще что за сельдь-переросток? – зевнув, сказал он, задрав голову.

Он что, пытается пошутить, когда нас с легкостью может сожрать морское чудовище?!

Раздался лязг стали, и разбойник обнажил фламмер. Это только мне казалось, что он расслабился и потерял бдительность, нет, Сорро и его мечи никогда не расстаются.

Страшный морской монстр издал грозный рев и, раскрыв пасть, устремился прямо на нашу палубу. И тут произошло то, чего не ожидала не только я, но и Рэтти. Мечник ловко запрыгнул на нос чудища и полоснул его промеж глаз. Перламутровые пластинки, служившие покровом для животного, мелкими кусками разлетались по палубе. Мы с Рэтти, прикрывая головы руками, пятились все дальше и дальше от места сражения. Я слышала только, как Сорро произносил странные заклинания, когда колотил напавшего на бригантину монстра мечом. Скорее всего, эти слова заостряли меч разбойника, потому что раны, наносимые морскому чудищу, становились все глубже, и уже кроме чешуек, в нас летели и капли зеленой крови.

Этот то ли крокодил, то ли змей, то ли еще кто, уже потерял желание атаковать наше судно и, воя, извивался в воде, заставляя 'Стрелу' подпрыгивать на высоких волнах, в то время как разбойник, с трудом удерживая равновесие, ждал подходящего момента, чтобы спрыгнуть с носа умирающего зверя обратно на палубу. Я и штурман крепко держались за фальшборт и громко орали. Больше от нас все равно никакой пользы не было. Зато Сорро отлично справлялся с упокоением гиганта. Несмотря на то, что палуба под ногами ходила ходуном, он твердо приземлился на ноги и упруго вскочил, занося фламмер для очередного удара. Какими отточенными, выверенными до каждого шага казались его действия, будто разбойник с самого рождения держал в руках тяжелый меч и тренировался денно и нощно на монстрах, подобных этому.

Вскоре мы с Рэтти перестали кричать, и восхищенно смотрели на то, как ревущее животное, медленно уходит под воду, дабы не связываться с жестоким человеческим защитником. Нескоро это создание снова выйдет на поверхность, чтобы подкрепиться человеческим мясом.

Уставший Сорро резко вложил меч в ножны и, равнодушно пройдя мимо меня, прижал к вспотевшей груди маленькую рыжеволосую путану. Мне все равно, не люблю я ни разбойников, ни пиратов, но почему меня так бесит его отношение к этой девице? Рэтти, наобнимавшись вдоволь, подошла к рулю и сверила курст по прикрепленному к штурвальной стойке компасу. Я же, чтобы не нервировать себя созерцанием откровенных отношений между людьми 'вне-закона' спустилась в каюты и заняла уголок капитана Роджера.

Неужели кто-то думал, что нордэрдская принцесса станет спать на гамаках матросов!? Нет, нет, и еще раз нет – исключительно капитанское место! Кстати, я же являюсь и предводителем всей миссии 'Возвращение Анжелики на родину', если кто забыл.

Пройдя по всем жилым помещениям корабля, я поняла одно: начальник любил себя больше, чем остальных вместе взятых. Когда все его подчиненные спали в двух-трех кубриках на гамаках при полном отсутствии всяческих удобств, Роджер занимал огромнейшую комнату, в которой имелась широкая двуспальная кровать, дубовый шкаф, стальной сейф, где и хранились, как я понимаю, карты островов сокровищ и бортовой журнал. А на большущем дубовом столе хаотично были разбросаны важные документы и письма.

На стене, прямо над кроватью, капитан развесил шкуру короткошерстного морского животного, серебристого в черные пятнышки, толстую плетку и тросы, которые заплел причудливыми узлами.

После того, как я увидела последнее, мне стало не по себе. Почему-то вспомнилась флиртующая с моим личным разбойником Рэтти, и сердце сжалось, когда я вспомнила ее рассказы.

Пусть пирует девица с Сорро на палубе, празднуя победу над страшным морским зверем, мне все равно. Я продолжаю жить, и это замечательно, и теперь я уверена, что с этим бравым парнем мне ничего не страшно. Надо будет только попросить у Централи награду раз в десять больше объявленного за моего бравого героя.

Я села за капитанский стол, достала чистый листок и аккуратным почерком описала все произошедшее со мной за последние несколько дней. Я никогда не вела дневники: в детстве не было никакой необходимости, а во дворце раджи дни ничем не отличались друг от друга, поэтому писать одно и то же – оказалось бы пустой тратой времени. Зато теперь приключения обещали сыпаться на мою голову одно за другим.

Красивые буквы ложились одна за другой на толстые желтые листки, фрейлина Джулия научила меня писать еще в малом возрасте. Теперь же меня увлекла не просто запись произошедшего со мной, а еще и начертание самих букв. Я так увлеклась этим занятием, что только хорошая встряска вывела меня из забытья.

Корабль опять мотало из стороны в сторону. Я, еле удерживаясь на ногах, добралась до двери и выглянула на палубу. Выходить туда у меня пропало всякое желание после того, что я увидела. Пока я занималась дневником, настала ночь, и корабль наш освещали два фонарика: на корме и на носу. Они прямо-таки плясали. Окинэко, стиснув зубы, тянула на себя шкот, а хозяин пытался привязать трепыхавшийся на ветру грот к рее. Рэтти стояла у штурвала. Сильный ветер развевал мокрые пряди ее волос, и уже успел сорвать и отдать в пасть моря ее красивую заколку. Казалось, девушка была нага: под сильным дождем ее тонкое голубое платье облепило тело и казалось прозрачным. Но девушка, мертвой хваткой вцепившись в штурвал, не замечала этого. Она стремилась развернуть корабль так, чтобы ветер дул в корму. Да, я прочитала все бумажки со стола капитана и теперь немного разбиралась в устройстве корабля.

– Что случилось? – крикнула я, но ветер подхватил мой голос и унес его в морские просторы, подальше от Сорро и штурмана.

Ни один не оглянулся на меня. Мне стало невообразимо стыдно за то, что они вдвоем борются со стихией, а я, хоть и принцесса и мне по статусу не положено ничего делать, сижу себе и пишу мемуары в капитанской каюте.

И все же мне довелось поучаствовать в этом приключении. Ни Сорро, ни Рэтти не заметили, как перед носом корабля образовался черный смерч, закрутивший морские волны в высокую воронку. Я видела несколько подобных явлений, когда с балконов в Хутане наблюдала за беснующимся зимой морем, однако в такой близости от себя смерч мне пришлось созерцать впервые. Он закручивал в себя все, встречающееся у него на пути. Не удивилась бы я, если вдруг и наш корабль разлетелся бы на мелкие щепки и продолжил движение по спирали летящей катастрофы.

Однако те серо-голубые смерчи, что рушили все на берегах острова Негара, вовсе не походили на этого черного, с позволения сказать, монстра, у которого, как мне показалось на мгновение, есть и рот, и нос, и всепоглощающая пасть, которую он разинул в предвкушении мокрой древесины, пиратского флага и трех человеческих тел.

И тут передо мной выскочила Ню в форме окинэко и начала злобно шипеть на разбушевавшуюся стихию, будто та была действительно, живым организмом. Благодаря кошке, на меня обратил внимание Сорро и кинулся к воронке, доставая на ходу катану.

Да и Рэтти тут же подбежала ко мне с просьбой присмотреть за штурвалом. Ладно, мне не жалко. Только страшно.

Эх, и нелегко это было, удерживать бешено рвущееся из рук колесо. Если бы мне это не удалось, Сорро с Рэтти пришлось бы отдирать от оси штурвала мои останки. Я, несомненно, была слабее штурмана, и мои руки не так уверенно удерживали руль. Однако я сумела найти устойчивое положение собственного тела. Да, сначала ноги скользили по мокрой палубе, я постоянно падала. Справиться со скользким полом мне помог плетеный из сушеной травы коврик, за котрым мне пришлось ползти до грота и обратно. Но зато после того, как я постелила творение утарских женщин под ноги, я могла не волноваться, что мою косу случайно намотает на штурвал при очередном падении.

Если бы мне суждено было просто удерживать руль, все оказалось бы слишком просто. Рэтти, доверившая мне работу рулевого, в несколько прыжков добралась до носа корабля и воздала руки к небу, словно южная жрица. Она опустила голову и начала, перекрикивая ветер, петь на непонятном мне языке.

Я старалась не отвлекаться от вверенной мне работы, но мне так хотелось дословно заучить песню, сложенную на таинственном языке древних.

Песнь ее получилась недолгой, но зато по ее окончании, в ладонях девушки засиял бело-голубой шар, который она направила прямо на смерч, а затем резко скомандовала мне:

– В сторону!

Не важно, в какую именно, и я, вспоминая действия нашего штурмана, начала крутить колесо вправо. Корабль послушался меня, и начал медленно поворачиваться. На большой скорости пронесся он мимо только что застывшего посреди моря айсберга.

Тут же шторм стих, облака начали рассеиваться. Сорро, отпустив канаты, стягивающие паруса, подошел к сидевшей на коленях Рэтти и поднял ее на ноги. Девушка, словно тряпка, повисла в его объятьях.

– Она израсходовала все силы, – сказал он, унося уснувшую в каюту.

Я же, первый раз в жизни ставшая свидетелем использования мощной магии, не могла выпустить штурвала из рук. Придворные фрейлины и маг-лекарь из Нордстерна не могли сравниться по силе со штурманом Алой Короны: их волшебства хватало, пожалуй, только на разогрев котлов, очистку помещений от пыти да лечение простудных заболеваний приближенных короля. О боевых магах мне доводилось слышать лишь легенды – будто в боях им не было равных, и что самые сильные волшебники способны одним заклинанием сразить с сотню неприятельских воинов. Однако после подобных действий, магам приходилось туго: они очень долго восстанавливали силы, а те, кто не рассчитал удар, могли и погибнуть. Окажись Рэтти на войне (коих в Инселерде не было лет триста), то вне всякого сомнения, вражеские войска бы опасались этой девушки. Она очень сильна, если смогла обратить смерч в ледяную глыбу. За любое колдовство назначена цена, учил меня мудрец в высокой дворцовой башне. Ничто в нашем мире не берется ниоткуда и не уходит в никуда: если ты прочел заклинания, ты должен заплатить за них своей силой. Наставник рассказывал мне про одну волшебницу, которая ценой собственной жизни спасла королевство на островах Буи. Очень надеюсь, что Рэтти не умерла, когда заморозила бушующий смерч. Как бы мне она не была неприятна, но смерти она после подобного поступка вряд ли достойна.

Обеспокоенная, я спустилась в каюту штурмана. Изголовье кровати освещала единственная лампадка, и в ее медово-оранжевом свете я видела только бледное как простыня лицо девушки и медные руки Сорро, расстегивающие пуговки на платье. Он бережно освободил грудь девушки от одежды и взял флакончик с бальзамом, что стоял на тумбочке у кровати. И тут раздался звук разбившегося стекла. Баночка с зельем выпала из рук разбойника, а он сидел, зажав в левом кулаке подвеску с шеи пиратки.

– Марина, – прошептал он, сжав медальон в кулаке. – Я не дам тебя продать во второй раз!

Он зажмурился, и даже при тусклом свете я заметила скупую мужскую слезу на его щеке.

– Вы что-то вспомнили? – чуть слышно спросила я, боясь разбудить Рэтти.

– Может быть… – глядя на подвеску, сказал он.

Что за мысли в сей момент витали в голове у разбойника, я не могла и предположить. Наверное, какое-то короткое, словно молния, воспоминание, связанное с этим украшением, проскочило в его голове и исчезло. И только имя… Марина… вспыхнуло и запомнилось.

– Она похожа на одного человека.

Сорро встал и пнул под кровать остатки баночки.

– Есть бальзам? Ах да, ты не волшебница.

– Какой? – широко открыв глаза, спросила я.

Наверное, я выглядела полной дурой. Сорро обнял меня за талию и проводил за дверь. В этот момент мое сердце как-то неестественно быстро заколотилось, но я, глубоко вздохнув, утихомирила маятник жизни.

Когда он закрыл за собой дверь, то взял меня за плечи и объяснил.

– Неужели принцесса не знает, что магам после колдовства требуется смазать грудь восстанавливающим бальзамом, не то их заклинание банально высосет всю жизнь.

Старец в башне рассказывал подобное, но я не особо слушала его, потому что сама не была наделена магической силой, а за других тогда беспокоиться как-то не хотелось.

Я кивнула, мол, поняла я все, и отправилась в капитанскую каюту: уж там-то должно было найтись лекарство для Рэтти.

Но все мои поиски по шкафам Роджера закончились безрезультатно. Да, я нашла кучу полезных вещей: карты государств, несколько огнестрельных стволов из Централи, розовые капсулки с неизвестным мне лекарством и многое другое. Один ствол, самый легкий и маленький, я спрятала себе за широкий пояс: коли магией не отличаюсь, хоть оружие будет. Розовые капсулы я тоже предусмотрительно засунула в глубину кармана, ровно как и лупу, увеличивающую картинки во столько раз, во сколько захочется, стоит только провести рукой по окружности ее обода. С помощью этой лупы я очень сильно увеличила Негара и окрестности Хинодэ-токай, однако, масштаб карты остался вне зоны моего понимания.

Как раз за рассматриванием карты и застал меня вошедший Сорро. Он был доволен, потому что ему удалось найти еще одну банку с бальзамом и натереть им тело девушки.

У меня от души отлегло: по крайней мере, никто не погиб.

– Только это, Лика, – предупредил меня разбойник, – ты сильный бардак тут не разводи! Мы же обещали вернуть корабль Роджеру в целости и сохранности с живым-здоровым штурманом.

Я согласилась, но как только разбойник покинул мое жилище, принялась за старое. Пробудившееся во мне любопытство невозможно было усмирить, и я продолжила перерывать ящики рабочего стола Роджера. Да, я принцесса, но эти преступники: Рэтти и Сорро, – не лучшим образом влияют на мои манеры. Вот я уже роюсь в чужих вещах и запасаюсь ими, словно воришка. Хотя… чего расстраиваться – мне эти предметы нужны только для того, чтобы добраться до дома, потом я могу вернуть их владельцу вместе с большой наградой и скрепленной королевской печатью благодарностью.