Текст книги "Приключения Мага"

Автор книги: A Alen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 37 страниц)

Фенчер ушёл, а я открыл книгу и начал читать. Серебрянка была весьма своеобразным растением. Начинала начинала расти она как трава, правда изначально довольно твёрдая и острая. Позже она проходила стадию кустарника, ещё относительно гибкого и упругого. А завершала свой рост она в виде друзы, скопления твёрдых штырей, не то каменных, не то металлических. До друз обычно добраться было сложно, поэтому основную массу серебрянки добывали в стадии кустарника, прутья которого иногда доходили до состояния штырей, но не часто. На каждой стадии менялось доля металла в серебрянке – какого именно в книге не написали. В траве его было до нескольких процентов, а в друзе он составлял около ста. Причём этот металл находился в серебрянке в виде сложного органического соединения, именно так можно было понять приводимые описания. Состав этого соединения и его доля менялись от стадии к стадии, но даже друза состояла из него, а не из чистого металла. Вернее автор считал металлом именно это соединение. Изредка трава доходила до стадии друзы не отвердевая, и тогда последняя представляла собой пучок нитей, которые очень ценились. Среди зарослей серебрянки обитало обитало немалое количество тварей. Сама по себе серебрянка интересовала немногих из них, но значительная часть тварей питалась сопутствующими ей магорастениями. Многие из них – как растения, так и твари были ядовиты и многие были хищниками. Все они в той или иной степени были для меня опасны, но исходя из описания, с любой из них можно было справиться. Быстро просмотрев книгу, я положил её к себе в сумку – мне она будет полезнее, чем Фенчеру, и лёг спать.

Фенчер разбудил меня через четыре часа. Одевшись, я пошёл за ним умыться, а потом позавтракать. По поводу экспроприированной книги он ничего не сказал. После завтрака мы спустились в проход, накинув невидимость, а потом прошли мимо долины с источником. Видимо тот отряд шёл за серебрянкой, но сбился с пути и попытался добыть хотя бы магически заряженной воды. Хотя откуда и зачем тогда у него были канистры? Здесь я вспомнил про латную перчатку и надел её на правую руку. Серебрянка бывает довольно острой и легко режет магическую защиту, а портить кожу мне не хотелось. Обойдя холмы с долиной слева, мы взяли левее от маршрута отряда и дважды спустившись по проходу вглубь в слои оказались в сильно холмистой местности, покрытой магорастениями. Фенчер уверенно провёл нас мимо подозрительных кустов и вывел на плоскую вершину небольшого холма.

Место он выбрал замечательное. Прежде всего оно было довольно безопасным – насколько вообще можно говорить о безопасности в глубоких слоях. Холм под нами был каменистым, что редкость во внутренних слоях, поэтому атака снизу нам не грозила. Все его склоны, кроме одного, были довольно крутыми, причём подножия их и немногочисленные расселины густо заросли серебрянкой в стадии травы или молодых мягких кустиков. Желательно учитывать, что трава напоминает осоку, по бокам которой находятся бритвы. А веточки кустиков – это свернувшаяся в трубочку трава, и они так и норовят уколоть своим концом, сильно напоминающим медицинский шприц. Все известные мне твари подняться по этим склонам не могли. Оставшийся склон был относительно пологим, но его покрывали странные камни с острыми гранями. Какая-то мелкая тварь попыталась проскользнуть между двух камней, но была оглушена сильным разрядом, скатилась вниз, где была съедена другими тварями. Поэтому единственный путь наверх шёл по тропе, которая причудливо извивалась по склону. Значит нападающая тварь должна была сначала показаться, а потом довольно долго подниматься по тропе, дав время подготовиться к её атаке.

– Вон за тем холмом будет плато, на котором хватает друз и пучков. Самое богатое место внутри, но туда нельзя забираться – толпа тварей перекроет тропу, а продираться сквозь серебрянку не самый приятный способ самоубийства. Поэтому лучше поискать по краю. Пройти туда лучше всего обходя холмы справа. И желаю успеха. Фенчер достал флягу и приложился к ней.

Я спустился с холма по тропе, по пути перегородив её проходимой сверху изгородью. В самом низу холма рядом с началом тропы сидела в засаде тварь, которую разорвало сильным магическим разрядом. В последний момент мне пришло в голову поставить щит от её останков. Путь к плато оказался несложным – здесь обитали только мелкие твари, боящиеся магов. Более крупные обитали и охотились среди холмов – там было больше добычи. Подойдя к плато мне захотелось забраться на соседний холмик, с которого оно должно было хорошо просматриваться. Забраться на него оказалось довольно несложно – хотя он был сложен из сыпучего материала, но то там, то сям на нём были каменные пятна, плоские нагромождения некрупных камней. По ним было просто дойти до вершины и выбрать под место наблюдения такое же пятно. Отсюда плато просматривалось просто замечательно. Вглубь его вела одна широкая тропинка и четыре узких. Широкая была всем хороша, если не учитывать множества тварей, расположившихся у входа в неё. Узкие же тропинки мне совершенно не понравились. Мало того, что по ним надо было продираться боком, а местами они полностью перекрывались кустарником. Он был зело колюч, причём некоторые его шипы достигали двадцати сантиметров. Сами тропинки выстилали ветки и лианы этих же кустов и у меня не было уверенности, что их шипы не проколят подошву моих сапог. Для полноты картины на некоторых ветвях висели змеи, скорее всего ядовитые. Конечно, можно было, не мудрствуя лукаво, выжечь всё вдоль одной из тропинок. Но на это у меня бы ушло треть моей энергии, после чего я бы оказался глубоко внутри этой местности, откуда мне пришлось бы пробиваться с боем не зная маршрут. Поэтому этот вариант я оставил про запас.

В середине плато была пещера, причём по моим ощущениям – сквозная. И похоже выходила она в долинку на краю холмов. В пещере и в долине наверняка были достаточно серьёзные обитатели, но я рассчитывал, что мои ледяные стрелы и другие подобные аргументы помогут с ними договориться. И лучше пятёрка серьёзных тварей, чем тьма мелочи. И если бы не удалось пройти через пещеру и долину, то оставалась возможность вернуться на плато и прожечь себе путь. Приготовив четыре магические загородки, я спрыгнул с холма и слевитировал в начало тропы. Через пару шагов была поставлена первая загородка, а ещё через несколько – вторая. Теперь никакая тварь не могла попасть отсюда на плато. Летающие в действительности не летали, а планировали над землёй и высота загородок была для них непреодолима. Прыгающие не могли перемахнуть сразу две загородки, а перепрыгнув через одну, они оказывались в коротком пространстве, где у них не было места для разбега. Свалить или сломать загородку тоже было непросто – мало того, что она была достаточно прочной, но ещё она кусалась неслабыми разрядами. Поставив в конце тропы перед плато третью загородку, я мог считать себя защищённым с этого направления. Несколько осторожных шагов и из пещеры мне шибануло в нос густым звериным запахом. Любой зверь, даже чудище лучше, чем тварь. Даже тиранозавр-рекс весьма уязвим для ледяной стрелы. Поэтому четвёртая загородка, поставленная в пещере в сужении за входом должна была прежде всего сообщить мне, что некто рвётся со мной познакомиться. Теперь настала очередь тропинок – два потока огня на каждую и ближайшая к плато их части очищены от всего мало-мальски опасного. Этот вид пламени был подсмотрен мною в проходе, когда мне пришлось удирать от огнемётов. Экономичная, но эффективная струя пламени, не поджигающая лес, а зачищающая конкретный участок, была весьма удобной. Те же змейки, которым повезло не сгореть, быстро уползали от опасного места. Теперь в глубине каждой тропинки соберётся кубло змей, которое никого не пропустит.

Подготовив рабочее место и обезопасив себя от основных угроз, я занялся серебрянкой. Её было довольно много и мне пришлось поискать подходящее место. Около одной из тропинок было скопление друз, из которых три были вполне достойны моего внимания. Там же валялось много отломанных штырей, два десятка самых крупных из которых были завёрнуты в тряпки и положены на дно моего рюкзачка. Два штыря с обломанными острыми кромками послужили мне инструментом совместно с ножом. У основания каждой друзы обнаружилась трещина, толщиной в волос. Нож очищал её, а штыри вгонялись вглубь по сколу. Камней, заменяющих мне молот, валялось вокруг достаточно. Трещина быстро разросталась вглубь и вширь и скоро друза сходила со своего пьедестала и, завёрнутая в тряпку, помещалась в рюкзачок. Уложив все три выбранные друзы, я аккуратно оторвал у основания четыре пучка, которые такде упаковал и уложил в рюкзачок. В его задний карман были уложены пять штырей для Фенчера, а два заострённых прутка были засунуты во внутренние карманы сапог. Теперь предстоял прорыв через пещеру и долину к моему спутнику и триумфальное возвращение в деревню, максимально скрытое от её жителей.

Около загородки в пещере топталось чудище, похожее на пещерного медведя. Оно уже вкусило электрических разрядов и ломать загородку не спешило. Но увидев меня взревело и ринулось вперёд. Как уже говорилось, мои загородки были прочными и довольно кусачими, но чудище смело её и было остановлено только мощным Воздушным кулаком и сильным разрядом в нос. Для полноты его ощущений я создал дюжину крупных ос с длинным и толстым жалом, которые обратили это чудище в позорное бегство. Мне ничего не оставалось, как выключив все загородки, последовать по его следам. Заслон у выхода из пещеры чудище разметало, спасаясь от ос, и меня они уже не пытались задержать. Они – это крупные обезьяны, слегка поменьше гориллы, явно приматы, вооружённые копьями с острыми штырями серебрянки вместо наконечников. Напугать – лучше чем драться, во всяком случае это требует меньше энергии. Поэтому подняв одно из копий и создав на его острие метровый огненный шар, я пошёл по долине, наслаждаясь паникой её обитателей. В середине долины было селение из обычных тростниковых хижин, но населяли их обезьяны. Когда и при каких обстоятельствах они появились тут и куда подевались люди – мне было весьма инетересно, но не настолько, чтобы задерживаться в долине. Вдоль дороги многие участки были окультурены и там росло нечто, похожее на культурные растения. Во всяком случае магическая составляющая в них была заметно меньше. К моей радости до выхода из долины никто из её обитателей не попытался напасть на меня.

А после долины меня ждала объединённая стая из нескольких десятков различных тварей, жаждущих мною подзакусить. Пришлось скормить им файербол и три десятка ледяных стрел, что основательно проредило это скопление. Остальные, поняв что мой проход не грозит им ничем вкусненьким, быстро ретировались, чтобы не сказать – позорно сбежали. Далее я спокойно вернулся к нашему холму и поднялся наверх к Фенчеру. Он заметил меня издали и спустился навстречу к подножию холма. Обменявшись стандартным «всё в порядке?» и «конечно», мы пошли обратно в деревню. Мне очень хотелось передохнуть, но заявлять об этом было глупо – внутренние слои и, тем более заросли серебрянки, далеко не самое спокойное место для отдыха. Проходя мимо долины с источником Гидры, я решительно свернул туда. Подойдя к источнику я разделся и залез в него – поход за серебрянкой стоил мне много энергии, да и моя ёмкость похоже возросла. Фенчер остался в отдалении – он понимал, что гидра при мне его не тронет, но опасался самого источника. Зарядившись до упора и передохнув, я вылез из бассейна, оделся и мы пошли дальше. Самое удивительное, что всю дорогу мы молчали, хотя нам было о чём поговорить. У источника Барай-девгера уже я сел на землю, подозвал зверюгу и стал его гладить, а Фенчер разделся и начал поливать себя водой из источника. Он делал это аккуратно, не загрязняя его и зверь только ворчал для порядка. Закончив, он напился и наполнил водой небольшую бутылочку около трёх четвертей литра. Перед проходом я накинул на нас невидимость и мы благополучно миновали не очень бдительную охрану. В храме я снял невидимость и Фенчер вызвал служку и погнал его за едой.

На этот раз мы уселись не в келье, а в намного более просторной и удобной комнате. Подождав, когда служка накроет на стол, мы также молча поели и только когда он убрал со стола, оставив только кувшин с лёгким вином и два стакана, облегчённо вздохнули и начали хвастаться трофеями. Предварительно я взял пару лепёшек и три фрукта, похожих на яблоки, завернул в тряпочки и положил в рюкзчок – мало ли где придётся по дороге задержаться. Фенчер не слезал со своего холма, поэтому нарезал довольно много травы и мягких прутьев. Небольшой тючок с травой и вязку прутьев он презентовал мне сказав:

– Вы, маги пренебрегаете серебрянкой в таком виде, а она может оказаться для вас весьма полезной.

Я же предложил ему пяток стержней и пучок. А потом достал свою добычу и предложил взять себе, что ему понравится. Он отказался и объяснил, что слишком большое богатство иметь опасно. Однажды компания заезжих молодцов попыталась его убить и ограбить. Он их тихо закопал и решил не рваться более за богатством. И мне он советует добытое никому не показывать – грабители есть и среди магов. Потом я отложил друзу с дюжиной штырей и он показал, как их можно вывинтить из основания, ничего не ломая. Ещё на основании друзы были четырёхгранные пирамидки, на ощупь похожие на пластилин, хотя это тоже была серебрянка. Под сильным нажимом они проминались и к ним можно было прилепить что угодно. Они легко вывинчивались и, прикрепив к шести пирамидкам по четыре штыря, я собрал октаэдр. С ним мы пошли искать сетку-маску. За главным залом храма был небольшой алтарный зал, где она и оказалась, надетая на статую какого-то второстепенного бога. Фенчер аккуратно её снял и отдал мне. При этом в животе бога открылась дверца, за которой лежала маленькая книжка. Листы у неё были из серебрянки, написана она была на Айвиш и в ней говорилось как пользоваться сеткой-маской. Маг достаточно высокого уровня должен был надеть её на себя, чтобы она полностью закрыла ему голову, шею и верхнюю часть груди и спины. В первый момент она потребляла много энергии, да и потом её надо было постоянно подкачивать. Взамен она защищала носителя от всех ментальных ударов и ослабляла многие магические. Возможности же мага носителя серьёзно увеличивались.

Мы с Фенчером не настолько полно владели Айвиш, чтобы понять всё написанное, но я решил рискнуть. Сеть плотно облегла кожу, где была надета и, стягиваясь, ушла под неё. Боли не было совершенно, но из-за резкого оттока энергии мне стало плохо и пришлось прилечь. Спустя полчаса я пришёл в норму, но чувствовалась слабость. Собрав всё в рюкзачок, включая книжку-серебрянку, я поплёлся к себе, жрец вызвался меня проводить. Это оказалось полезно, так как по дороге меня заметно шатало. Хорошо, что было утро и большая часть народа была в поле, а остальные спали. Придя к себе, я достал канистру и половину выпил и вылил на себя. Мне сразу стало легче. Видя, какими глазами смотрит Фенчер на неё, мне захотелось сделать ему приятное и подарить желаемое. Он с удовольствием принял подарок, особенно после моего объяснения, что мне лучше подзарядиться прямо в источнике. Подумав, он достал длинный стилет из серебрянки. В своё время ему его выковал заезжий гном, заплатив работой за штырь. Этот стилет пробивал многие виды брони и магических защит, а хранить его можно было прямо в теле. Я аккуратно вставил его себе в бедро – было не больно, он не мешал и почти не ощущался. Пришлось срезать правый карман, тогда стало возможным его быстро выдернуть. Распрощавшись с Фенчером, я переоделся в земную одежду, сложил книжки, сапоги и куртку в рюкзачок и отправился домой.

Сначала мне пришлось спуститься к нижнему источнику, чтобы зарядиться. По дороге была захвачена канистра – дома может пригодиться. Бросив рюкзачок около источника и раздевшись, я в третий раз залез в него. Меня будто обожгло, а маска на лице и стилет в бедре слегка зашевелились – действительно серебрянка ведь живой металл и при мощных потоках магической энергии начинает себя вести как и положено живому. Открыв рюкзачок, я засунул туда стилет и вытащид тючок, презентованный мне Фенчером. Под ним лежали завёрнутые в тряпки пучки серебрянки и на одной из них были дыры. Я взял эту тряпку – дыр было двенадцать, и развернул. Пучок здорово изменился – прядей стало много меньше, зато была дюжина толстых и коротких стеблей, напоминающих тела крупных ос. Стало понятно, почему так резво драпануло чудище – жало из серебрянки колет магией и очень болезненно. Следуя какому-то наитию, я добавил к этому пучку половину травы от Фенчера и опять полез в бассейн при источнике. Меня снова обожгло, но не так сильно, как в прошлый раз. Смешав пучок с травой и намочив его прямо в источнике я стал им как мочалкой тереть тело. С меня сходила всякая дрянь, а «мочалка» вдруг стала тёплой и упругой. Уже совсем нежно я то ли гладил ею себя, то ли гладил её о своё тело. В какой-то момент «мочалка» зашевелилась и мне пришлось сесть в бассейн – я ожидал от своих экспериментов в мощном источнике магии чего-то неожиданного, но когда оно посмотрело на меня, окрыв сначала один глаз, а затем и второй, то мне пришлось сделать над собой героическое усилие, чтобы не уронить его в бассейн и не раздавить в руках.

Оно представляло собой нечто невероятно пушистое с небольшими тёмными глазами и четырьмя лапками с острыми коготками, которые вцепились мне в руку. Новорождённому требовалось море магической энергии, но оно находилось в мощном магическом источнике и имело возможность насытиться ею. Я впервые видел возникновение магического существа, а раньше о таком не слышал и не читал. Поэтому в основе моих действий был принцип Гиппократа «Не навреди» и надежда, что новорожденное знает, что ему нужно. Из шёрстки вдруг высунулся розовый язычок и начал облиывать сначала мою руку, а потом оно переползло выше на плечо, продолжая меня вылизовать. Только ту часть тела, которая была под маской-сеткой, оно вылизывать не захотело. Я подставил другую руку и оно продолжило своё занятие. Язычок был шершавенький и очищал кожу не хуже скраба. Мне стало понятно, что этому существу требуется материальная основа и знание мира. И то, и другое оно получало в процессе вылизывания. Достав из рюкзачка лепёшку, я отломил кусочек и дал ему. Сначала оно этот кусочек обнюхало, для чего из шёрстки высунулся носик, напоминающий крохотный хоботок, потом его облизало и только потом высунуло ротик трубочкой и начало понемножку засасывать в себя. Кусочек к этому времени основательно промок и превратился в нечто кашеобразное. Провозившись с ним час, я вылез из источника, посадил его на рюкзачок и стал одеваться, не забыв вернуть стилет в бедро. Этому существу было присвоено имя Пушок, что свидетельствовало о полном отсутствии в данный момент у меня фантазии. Но самому Пушку всё это было совершенно безразлично – слопав целиком здоровую лепёшку и два яблока, а заодно всосав в себя уйму магической энергии, он откровенно дрых у меня на рюкзачке. Следует отметить, что серебрянка приобретает свой серебристый цвет только на стадии друзы, а до этого она имеет различные оттенки фиолетового. Так и Пушок, во всяком случае его шёрстка имела бледно-фиолетовый цвет.

Одевшись и надев рюкзачок, я засунул Пушка за пазуху – он был уже довольно крепенький, и пошёл обратно. От нижнего источника в мой мир вёл ещё один путь, выходящий в запущенный крохотный парк, неподалёку от моего дома.

Часть III.
Война

Глава 23.
Дела домашние

Четверг, день и ночь и пятница

По дороге домой мы с Пушком зашли в зоомагазин, где выяснилось, что мало того, что он меня понимает, он ещё оказался способен телепатически сообщать мне о своих желаниях. В результате он выбрал, а я купил здоровенную птичью клетку, собачью миску и непонятно чью поилку, а ещё по мешку птичьего и рыбьего корма. Всё это было взято в двух экземплярах. Продавцы смотрели на меня очень странно, но ничего не говорили. На возможный, но так и не заданный вопрос, мною был заранее подготовлен ответ – для летающего крокодила. Наверное я действительно изменился и задевать меня стали опасаться. Когда мы вошли в квартиру и я разделся и вымыл руки, Пушок опять удивил меня – он полетел. Оказывается он был способен левитировать и, вытягивая свою шкурку в обе стороны, планировать, помогая себе левитацией. Причём магической энергии он тратил так мало, что многие маги ему бы обзавидовались. Место для себя он выбрал на кухне и указал, куда поставить клетку, куда миску и куда поилку. Миску по его указанию я наполнил смесью птичьего и рыбьего корма, а в поилку налил воды из-под крана. Он мне попенял, что в моём мире мало энергии и ему здесь будет сложно. Когда же ему было сказано, что через несколько дней мы переберёмся в мир, где энергии больше, он заявил, что это необязательно, он в состоянии выжить где угодно, даже в этом мире. Глядя на Пушка, я заметил удивительное – временами он становился как бы прозрачным и его становилось невероятно сложно заметить обычным зрением. Причём он мог это делать сидя на стене, левитируя по кухне или вися на жёрдочке в клетке. С его клетки, занявшей почти весь кухонный стол, я снял обе дверцы, чтобы он себя нечаянно не захлопнул. На улицу соваться ему было запрещено, а мне надо было собираться сразу в несколько мест.

Во-первых я собрал в рюкзачок что-то вроде тревожного чемоданчика, чтобы при срочном вызове от Тиума, схватить его и Пушка и рвануть в Бирейнон.

Во-вторых переоделся в обычный костюм и приготовил деньги – если какой-нибудь вариант, найденный агентессой, мне подойдёт, то хотелось сразу заплатить и поручить ей всё оформить. В третьих повесил в шкаф костюм для Катерины и плащ для себя.

И в-четвёртых я просто прошёлся по квартире собирая всё для меня интересное – обратно может быть вернуться и не получится.

Затем заскочил на кухню, чтобы перекусить парой бутербродов, и увидел, что Пушок уговорил миску, которая была немногим меньше его самого, выпил половину воды, а теперь висел в клетке на жёрдочке спиной вниз. Чтобы найти его, пришлось включить магическое зрение. Мою попытку насыпать ему ешё еды, он отверг, заявив что этого ему достаточно на два-три дня. Перекусив, я зашторил на кухне окна и погасил свет, хотя последний ему совершенно не мешал. Одним словом у меня появилась забавная зверушка, способная создать немалые проблемы на определённое место. Ведь каким бы милым созданием не был бы Пушок, нельзя забывать, что серебрянка может быть смертельно опасной. Оставшиеся пятнадцать минут до прихода агентессы, я подремал в кресле. Агентесса позвонила минута в минуту и сразу принялась раскладывать на столе варианты. Один из них меня заинтересовал тем, что был неподалёку. Это был блок из однокомнатной и трёхкомнатной квартир, находящихся в конце коридора и отделённых от остальных металлической дверью. В нём ранее проживала большая семья, поэтому он и был оформлен как квартира, но сейчас там остались только старушка мать с немолодой дочерью. Мы достаточно быстро договорились – им нужны были деньги, а мне квартира. Документы агентесса уже подготовила, поэтому мы вчетвером сходили в сбербанк, где я положил на их счёт оговорённую сумму. Договорились, что за субботу-воскресенье они переедут в небольшую квартирку, которую уже сторговала для них агентесса и с понедельника это жилище будет моё. Расставшись с ними, я зашёл к своему старому ещё школьному другу, жившему неподалёку, которому полностью доверял, несмотря на редкость наших встреч. Ему были переданы ключи от новой квартиры, документы на неё и приличная сумма денег, чтобы сделать в ней ремонт. Он был на пенсии по инвалидности и приработок ему был нужен, а просто так брать деньги он отказывался. Я его предупредил, что в ближайшие дни уезжаю и скорее всего на полгода или более, и вернулся к себе. Следовало предположить, что Катерина, как обычно, не даст мне спать до утра, поэтому самым разумным было залезть в кровать и поспать в ожидании её.

Мне снилось что-то приятное, но суматошное. Проснулся я, как всегда, за секунду до сигнала домофона – моя подруга из принципа не брала ключей, впрочем настаивать на этом мне было бы не умно. Одеваться, пока она поднимается на лифте, показалось мне бессмысленным, тем более, что её саму раздражали надуманные условности. Встретившись и нацеловавшись, я помог ей раздеться и мы прошли в комнату. Не успели мы усесться за стол с холодным ужином, как в комнату влетел Пушок и сел мне на руку, рассматривая мою подругу. Она, увидев его, потеряла дар речи, но ненадолго. Он позволил себя погладить и даже облизал её руку. Мне он телепатировал, что она приятная женщина, но к сожалению, его не слышит. Придя в себя, она обрушила на меня водопад вопросов – кто это?, откуда?, можно ли приобрести подобное для неё и многое другое. Пришлось ответить, что ей это знать не положено и вообще Пушок – очень опасная игрушка. Он тут же продемонстрировал ей толстое жало, длиной сантиметров в двадцать. Услышав пояснение, что он специализируется на ликвидации некоторых непослушных граждан, она перестала просить что-либо вроде него. Окончательно утешил её костюм Маэрим.

Обнюхав его, она пришла к выводу, что мне он достался от прежней хозяйки, когда я приставил ей к горлу нож и велел раздеться. Это вариант её вполне устраивал, но ей пришлось разочароваться. В моей версии, на прежнюю хозяйку напали нехорошие мальчики и стали её раздевать. Мне пришлось им объяснить, что так поступать нельзя, но они меня не услышали, так как их головы уже были отделены от туловищ. А хозяйка костюма потом сняла его совершенно добровольно и подарила мне. Этот вариант ей понравился меньше, и она поинтересовалась, что у меня с ней было в промежутке между их убиением и принятием подарка. Пришлось честно признаться, что в этот раз между нами ничего не было, так мы спешили научить хорошим манерам других плохих мальчиков. И неужели она думает, что «там» я пребываю в гордом одиночестве при выполнении своей работы и никто мне не ассистирует при операциях. Она улыбнулась и добавила – … кровавых, как все хирургические.

Костюм он отнесла в ванную и протёрла влажной тряпкой под подмышками и внизу. Потом высушила его феном и одела. А мне заявила, что уверена в чистоте моих женщин. Фигуры с Маэрим у них были совершенно одинаковые и костюм сидел на Катерине, как влитой. Но выглядели они в нём по разному. Маэрим смотрелась прежде всего как властная хозяйка замка, безусловно красивая и интересная женщина, но это было вторично. Катерина же была прежде всего ослепительной женщиной, сексуальной, влекущей и опасной. Но большинство мужчин подобная опасность только подстёгивает и провоцирует прыгать в омут вниз головой. Я повёл её к ростовому зеркалу в коридоре и включил свет, а потом вернулся в комнату и переоделся сам. Смотрелись мы с ней убийственно, рядом с ней я выглядел если не гангстером, то кем-то весьма серьёзным. Она же смотрелась то как моя ближайшая помощница, то как мейстериня гильдии убийц. Последний вариант я ей озвучил, на что она отреагировала с большим удовольствием. Своими делами она со мной никогда не делилась, но я чувствовал, что у неё сейчас имеются какие-то проблемы и на этом приёме присутствие рядом с ней подобного спутника должно помочь ей их разрешить.

Налюбовавшись на себя и друг на друга, мы наконец легли в кровать. Катерина всегда была страстной и любила забирать инициативу, но сегодня она превзошла саму себя. Затем полежали молча несколько минут обнявшись, и когда мы наконец могли говорить, она попросила меня рассказать хоть что-нибудь о моей тайной жизни. В ответ я поцеловал её и подумал, а что именно можно рассказать. Получилась пауза, которую она, не выдержав, прервала сама – понимаешь, у этого олигарха на службе ужасный колдун. Он в самом деле способен творить магию, я сама видела, как он показал пальцем на дерево и оно сломалось. Все этого колдуна боятся и поэтому олигарх захватывает чужие фирмы без сопротивления. Я не выдержал и захохотал, уткнувшись лицом ей в живот. Как обычно, она начала кричать «отстань, щекотно, прекрати», а руками крепко прижимала к себе мою голову. Отсмеяшись, я сел и вытер слёзы. Она непонимающе смотрела на меня. Успокоившись, я сказал: понимаешь, наши костюмы действительно что-то вроде форменной одежды. Сотни лет назад их разработали в качестве униформы для убийц магов. Если этот колдун бывал в моих краях, то ему наверняка поплохеет. А для полноты его впечатлений мне достаточно будет ему кое-что сказать или попросить поговорить с ним Пушка.

Обратите внимание, я не сказал ни слова неправды. При Наймиере такая одежда была разработана для его спецназа, основным назначением которого была охота на магов. Другое дело, что в настоящее время её носило большинство знатных людей, которые могли себе это позволить – стоила она недёшего. Удобно, практично, элегантно – она успешно заменяла европейские костюмы. Но последнее сообщать Катерине я не стал. А поговорить с колдуном я собирался на Айвиш – его понимают все маги во всех мирах.

– Значит завтра ты будешь изображать находящегося при мне убийцу магов?! – она была в восторге.

– Почему изображать, – возмутился я, – это действительно моя профессия. Более того, если окажется, что этот колдун нарушил какой-нибудь наш закон, то я обязан его убить.

Даже так – Катерина задумалась – это меняет всё дело, а ты с ним справишься?

– Должен.

Она опрокинула меня на кровать и села мне на живот. Потом взяла мою руку, понюхала – рука разумеется пахла ею, и спросила – много ли магов я убил.

– Сейчас посчитаю – и я в самом деле стал считать, но сбился – десятка три наверное, а может и больше.

Она театрально взмахнула руками – и с кем я связалась, думала что ты рядовой сотрудник захудалой фирмы, а оказывается ты матёрый убийца. Она легла на меня и мы начали целоваться, а далее перешли ко всему остальному. Было уже поздно, а она работала весь день и приехала уже уставшей, да и я за сегодня многое сумел сделать. Поэтому во второй раз доставив себе и друг другу удовольствие, мы с чистой совестью уснули.

Утром я как обычно сделал нам завтрак, но мыть посуду пришлось мне – Катерина умчалась по каким-то срочным дела, но обещала скоро вернуться. Я попробовал распросить Пушка о серебрянке, но он умел только чувствовать, а знал пока очень мало. И вообще он хотел спать, тем более что вечером мы пойдём на дело. Он не имел в виду ничего криминального, а просто так выразился. Я занялся доведением новых заклинаний, особенно второго и третьего уровней до предельной отточенности. Что из себя представляет этот колдун, я не знал, и хотя не предполагал ничего серьёзного, но решил собраться и подготовиться. Опыт моих последних противников показал, как опасно недооценивать врага. А у меня не будет времени заранее присмотреться к нему – по нашим костюмам он сразу поймёт с кем имеет дело. И хотя я рассчитывал на относительно мирный разговор, не мешало приготовиться и к худшему.