Текст книги "Тень (СИ)"

Автор книги: zlyuka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

– Они с Джеймсом доверились не тому человеку, как и вы, – старик тяжело вздохнул. – Вы ведь тоже надеялись что Волдеморт пощадит ее?

Горло сдавило еще сильнее, Снейп задыхался.

– Ее сын выжил, – тем временем продолжил Дамблдор, – у мальчика глаза матери. Вы ведь помните глаза Лили Эванс?

– ПРЕКРАТИТЕ! – заорал Северус.

Старик каждым словом, каждой интонацией будто нарочно снова и снова разрывал и без того изувеченную душу, выдирал ошметки сердца из груди.

– ...умерла... – опять проваливаясь в темноту, простонал он.

– Вас мучает совесть? – догнал его в темном полете голос директора.

Мужчина вздрогнул, тяжело возвращаясь в реальность. Мучает ли его совесть？Она его УБИВАЕТ!!!

– Лучше бы я умер...

– Какая от этого польза? – снова спросил старик. – Если вы любили ее, если действительно любили Лили Эванс, ваш дальнейший путь ясен.

– Что? – затуманенный горем мозг отказывался понимать.

– Вы ведь знаете как и почему она умерла? Сделайте так, чтобы это было не зря – помогите мне защитить сына Лили.

– Ему не нужна защита. Темный лорд ушел...

– Темный лорд вернется, и тогда Гарри Поттер окажется в страшной опасности.

ПОТТЕР... ПОТТЕР... ГАРРИ ПОТТЕР... ДЖЕЙМС ПОТТЕР...

Мозг все еще болезненно пульсировал, но из глубин агонизирующей памяти на него вдруг посмотрели любимые изумрудные глаза. Глаза его Лили... с лица маленького зареванного мальчишки.

– Хорошо. Ладно, – хрипло выдохнул мужчина. – Но поклянитесь мне, Дамблдор, что это останется между нами, никто не должен узнать. Сын Поттера... Я этого не вынесу... Поклянитесь!

– Поклясться, что я никому не расскажу о самом лучшем, что в вас есть? – Дамблдор тяжело вздохнул, глядя в злое, измученное лицо Снейпа. – Ну, если вы настаиваете...

====== Глава 18 ======

Такого всеобъемлющего горя Катарина еще не встречала никогда прежде. Она и сама перенесла в своей жизни достаточно горестей и утрат – пережила смерть мужа, прошла войну, видела смерть друзей и совсем еще детей, вместе со всеми потерпела поражение и попала в плен... Однако гамма чувств, окутавшая сердце Стейпа, страдающего за погибшей любимой, оказалась невпример обширнее ее собственных переживаний. Женщина даже представить себе не могла, что можно вот так любить. Этот, на первый взгляд (да собственно и на второй), странный и угрюмый мужчина умел любить, как никто другой – каждой своей клеточкой, каждой мельчайшей частичкой. И переживал непоправимую утрату точно так же, как любил – он умирал вместе с ней...

Катарина спешно утерла глаза рукавом, но соленые ручейки вновь потекли по щекам. Повернувшись на громкий всхлип, она отметила, что все без исключения сидящие рядом люди подобно ей самой размазывают по лицу слезы. Особенно горестной женщине показалась Минерва Макгонагалл. Обычно сильная и строгая декан львиного факультета отчаянно и беззвучно рыдала, прикрыв одной ладонью подрагивающие губы, а вторую прижав к груди.

Найдя взглядом «мальчика, который выжил», Катарина посмотрела в его глаза, те самые, которые глядели на Снейпа в тот роковой день. Гарри тоже плакал, но скорее всего из-за только что увиденной им смерти матери.

Даже редко кто из пожирателей остался равнодушен. Суровые мужики украдкой смахивали непрошенные слезинки, а женщины утирая глаза и сморкаясь в платки, совсем по-иному, с нескрываемым любопытством и интересом рассматривали «предателя».

Сам же Волдеморт нарезал круги вокруг Снейпа, словно голодная акула вокруг хлипкого плотика с лежавшим на нем куском мяса. Он не сводил дикого взгляда с того, кто умудрился так долго водить его за нос. Женщина чудом сдержалась, чтобы не хохотнуть в голос. У этого урода и носа-то нет!

«Чтоб тебе поскорей издохнуть, чучело безносое!».

А потом всё продолжилось снова.

Какое-то время Северус не выходил из пьяного угара. Он пил, и пил много!.. Однако легче не становилось, порой было даже хуже.

Потом его арестовали как одного из приспешников поверженного Того-Кого-Нельзя-Называть. Он смутно помнил камеры и допросы. Было откровенно плевать. Помнил перекошенное ненавистью лицо Аластора Грюма. Во время допросов тот оторвался на «паршивом пожирателе» на славу – хруст костей, наверно, слышали на других этажах, а разбитое лицо не успевали залечивать. Потом был суд. И снова Снейпу было совершенно одинаково, какой вынесут приговор. Он молчал. И ему совсем не было страшно... Он не боялся Азкабана, не боялся дементоров. Эти твари питаются светлыми воспоминаниями. Северус искренне полагал, что рядом с ним тюремных стражей ожидает голодное существование. А уж смерти он не боялся и подавно, но даже был бы ей рад.

Однако Дамблдор не оставил своего нерадивого бывшего ученика. Директор Хогвардса вытащил его из заключения, взял в школу учителем, часами беседовал, пытаясь привести в чувства, хотя и не сильно в этом преуспел. Потом были первые уроки, первые студенты, косые, недоверчивые взгляды учителей, еще недавно учивших его самого. Порой, в воспоминаниях Снейпа об уроках, Кэти замечала себя саму. Хотя молодой учитель и не выделял ее среди других учеников, но память на лица у Северуса всегда была отменная, так что женщине вполне удалось рассмотреть свои тугие косички и румяные щечки.

Снейп чувствовал себя так, словно его все-таки приговорили к поцелую дементора и привели приговор в исполнение. Он бродил по коридорам замка, будто пустая оболочка бывшего человека. Пустота внутри была столь безграничной, что порой казалось – он вот-вот растворится в ней, не оставив после себя ничего. Очень часто (слишком часто…) на него накатывали беспричинная ярость и злость. И лишь в эти моменты он убеждался, что еще жив, что способен хоть что-то чувствовать.

Пушистые постоянно движущиеся хлопья тумана сложились в красивое лицо Малфоя. Давненько он не появлялся... Просит стать крестным сына, при этом выглядит так, словно одарил холопа королевскими почестями.

– Почему я?

– Откровенно говоря, я вообще считаю всю эту затею сущей глупостью, – брезгливо поморщился блондин, – это всё блажь Нарциссы. Она уверена, что ты защитишь Драко.

– С чего бы? – приподнял бровь молодой профессор.

– У вас с моей женой, похоже, обоюдная симпатия. Все еще хочешь развлечь ее в кровати?

– Обойдусь.

Следуюшими Северус запомнил доверчиво распахнутые серые глазенки беловолосого мальчугана. Далеко не младенец, но все же совсем малыш. Во время обряда ему пришлось взять карапуза на руки. Мальчик прижался к груди мужчины, даже не думая разразиться плачем, и Северус понял – да, он будет защищать этого ребенка. Будет, потому что этот маленький человечек единственная ниточка, хоть как-то связывающая его самого с жизнью. Именно он, потому что где сейчас сын Лили, Северус не имел понятия, ему не говорили. Да он и сам не хотел знать – боялся.

Дни текли однообразной чередой, складываясь в годы. Северус жил будто под империо. Он двигался, ел, дышал, преподавал, занимался зельями и алхимией, и все же живым себя не чувствовал. Ничего не радовало, но очень многое раздражало. Спустя год, после его становления школьным преподавателем, директор навесил на зельевара еще и деканство. Беспросветная тупость учеников, часто тесно граничащая с крайним идиотизмом, доводила молодого профессора Снейпа до белого каления. Особенно, когда после очередного взрыва котла на уроке, ему приходилось выковыривать металлические осколки из собственного тела, и без того щедро украшенного шрамами от отцовского ремня, стычек с мародерами и недовольства Лорда. Порой настроение поднимали только ставшие уже дежурными перепалки с Макгонагалл по поводу факультетского противостояния и прочих школьных мелочей.

Сам директор крайне часто вызывал профессора зелий в свой кабинет для бесед ни о чем, и чаепитий со сладкими конфетами и лимонными дольками. Старик неустанно болтал, то и дело по-отечески участливо поглядывая на собеседника. У Северуса никогда не было человека к которому можно было бы просто прийти и поговорить, посоветоваться, который бы выслушал, не осудил, а пожелал бы помочь. Так что Снейп очень скоро привязался к старому волшебнику, будто к отцу родному. И далеко не сразу мужчина сообразил, как виртуозно и изобретательно директор Хогвардса обрабатывает своего будущего шпиона, смешивая поддержку и участие с искусно завуалированными намеками на его причастность к смерти Лили, привязывает к себе муками совести и желанием искупить вину. По «просьбе» Дамблдора Северус стал поддерживать связи с избежавшими заключения Пожирателями, доставлял директору информацию о слухах и настроениях в их кругах. Постепенно собрания бывших УПСов, очень скоро и думать забывших о павшем Лорде, переросли в тривиальные оргии, устраиваемые чистокровными выродками, скучающими за временами безнаказанности и вседозволенности. Снейп ненавидел эти сборища, насквозь пропитанные похотью, стараясь улизнуть до начала «самого интересного», однако Дамблдор, заглядывая добрым взглядом в душу, раз за разом отправлял его в клоаку, а потом ожидал информацию, вооружившись очередной порцией приторного чая, кивал, сочувствовал и не давал забыть...

Вообще, свою отменную память с некоторых пор Северус начал считать серьезным недостатком. Изо дня в день она просто-таки виртуозно измывалась над собственным хозяином, то и дело подбрасывая тому картинки из прошлого... пытки, крики, руины, пепелища, розовый заяц в окоченевшей детской ручке, Волдеморт, угасающая улыбка Лили, ее застывшее мертвое лицо... Он не мог спать, сколько бы не хлебал зелий, а если вдруг и засыпал, то во сне видел то же самое, каждый раз подрываясь с кровати в холодном поту. В попытках отключиться от всего, он работал ночами над зельями, изобретал новые, совершенствовал существующие. Научная деятельность стала настоящей отдушиной, способной хоть на некоторое время вытеснить из головы травящие душу мысли. Он принялся писать доклады, патентовать изобретения, участвовать в конференциях, его статьи частенько появлялись в профильных журналах. Он стал считаться довольно авторитетным ученым не только среди зельеваров своей родины, но и Европы, а в некоторых разделах алхимии даже мира. Получил звание Мастера. И все эти, без сомнения, замечательные и выдающиеся достижения тесно соседствовали со слизеринским ублюдком, грозой подземелий, летучей мышью, сальноволосым гадом, бывшим пожирателем и прочими гадостями, коими его не без причины награждали люди, имеющие «счастье» общаться с ним лично.

В череде серых и однообразных воспоминаний иногда появлялись обычные женщины, к счастью оргии бывших соратников случались достаточно редко. Впрочем, все его партнерши оказались не способными внести красок в этот монохромный сюжет. Ни одна из них не смогла пробиться сквозь толстенные стены, возведенные мужчиной вокруг себя, ни одна не тронула впавшую в глубокую спячку душу. Если бы собственное тело не докучало так хозяину, требуя порой секса и разрядки, Снейп вообще не подумал бы искать встреч с противоположным полом.

Вот так медленно и порой болезненно целый зал зрителей год за годом потрошили личную жизнь отдельно взятого человека. И с каждым новым воспоминанием каждый из них убеждался: этот неоднозначный человек, Северус Снейп, на протяжении многих лет умудрялся совмещать в себе, казалось бы, несовместимые вещи – острый ум, при этом порой совершая непоправимые глупости, невероятную самоуверенность, обладая при этом до безобразия низкой самооценкой, непоколебимая верность Лили соседствовала в нем с предательством Волдеморта, а всеобъемлющая любовь с такой же глубокой ненавистью.

====== Глава 19 ======

Тишина, воцарившаяся в зале, давила на барабанные перепонки. Все с опаской поглядывали на Волдеморта. Фрагменты последних воспоминаний Снейпа, дамокловым мечем повисли над столь беспечными последователями, которые так просто посмели позабыть о своем господине, стоило тому сгинуть. С крайне нехорошей ухмылкой Темный Лорд еще какое-то время вглядывался в зельевара, а потом, еще гаже искривив губы, окинул холодным взглядом притихших УПСов и стремительно покинул зал. То, что это не предвещает ничего хорошего, было совершенно точно понятно каждому...

Очередной сеанс. Очередная пытка для предателя и ни в чем не повинной девчонки...

Прошлым летом Северус наконец решился войти в родительский дом. Удивительно, но стоя в этих мрачных комнатах, пришедших в еще больший упадок за прошедшие годы, мужчина осознал, что не чувствует НИЧЕГО – ни боли, ни сожаления, ни раскаяния... И в этом году он явился сюда снова. Намертво вросшие в него барьеры и щиты окклюменции, вновь позволили волшебнику абстрагироваться и думать только над новым научным проектом. Лето подходило к концу, Дамблдор собирал преподавательский состав в преддверии нового учебного года.

Дымка закружилась и, перестроившись подобно головоломке, сложилась в новое воспоминание.

Учительская. Директор восседает за столом. Профессора разместились на расставленных рядами стульях. Снейп привычно устроился в самом дальнем углу. Закинув ногу на ногу и скептически скривившись, он лениво размышляет – зачем каждый год устраивать этот балаган? Ведь все равно ничего нового...

– Рад видеть всех в полном составе. Смею надеяться, вам удалось хорошо отдохнуть, – добродушно улыбнулся директор. – Для начала, позвольте представить новых преподавателей, которые присоединятся к нам в этом учебном году.

Пожилой волшебник протянул руку в приглашающем жесте, и молодая женщина поднялась со своего места.

Катарина шумно выдохнула, узнав в новой профессорше себя. Сама она в тот день так волновалась, что плохо запомнила первый педсовет, свое представление коллективу, равно как и то, что на нем обсуждалось.

Северус привычно холодным взглядом окинул поднявшуюся со стула новую преподавательницу. Мужчина без особого энтузиазма отметил невысокий рост (...и до плеча не достанет...), светлую, чуть взъерошенную шевелюру, а так же местами довольно пышные округлости и выпуклости. С изрядной долей ехидства Снейп подумал, что «барышня, без сомнения, любит плотно покушать».

Женщина, следящая за действом сквозь время, почувствовала закипающее внутри негодование. «Вот ведь нахал! Жердь худосочная!».

– Катарина Миллер, – представил новенькую директор.

Северус едва заметно нахмурился, внимательно всматриваясь в показавшееся знакомым лицо.

«Катарина Миллер...»

«Катарина...»

«Кэти...»

«Кэти Адамс... гриффиндор... седьмой курс... первый год работы в Хогвардсе...»

– Профессор Миллер разделит занятия с профессором Синистрой.

Альбус лукаво улыбнулся той в ответ и кивнул.

Дальше директор представлял мужика в тюрбане, призванного в этом году похерить такой важный предмет как ЗОТИ. Но Северус уже не слушал Дамблдора, оценивающе оглядывая фигурку белокурой новоиспеченной коллеги.

«Да, девочка повзрослела...»

«Так и ты не помолодел...»

«Может служебный роман, чтоб далеко не ходить? Попка смешная – сердечком...»

От нахлынувшего возмущения, Катарина даже поперхнулась.

«Попа-сердечком?! Ах ты ж засранец! Черт меня дернул явиться на это сборище без мантии!».

Прожив столько лет в Европе, женщина успела позабыть, насколько консервативны волшебники Туманного Альбиона. И вот результат – «попа-сердечком...»

После мыслей о служебном романе собственное воображение подло подкинуло Снейпу череду картинок с объятыми желанием Минервой Макгонагалл, Помоной Стебль и (это уже было последней каплей) Сибиллой Трелони! Мужчина заметно вздрогнул и глубоко вдохнул, ему откровенно поплохело. Идея служебного романа была решительно отметена подальше, а чтоб дурные мысли не засоряли голову и не мешали рационально думать, было принято решение навестить любовницу.

Директор, тем временем, продолжил, задумчиво пожевав нижнюю губу:

– Отдельно я хотел бы поднять еще один важный вопрос. В этом году в Хогвардс поступит Гарри Поттер.

Внутри все похолодело. Снейп застыл, забыв вдохнуть. На секунду пронзительные голубые глаза директора замерли, сквозь очки-половинки внимательно вглядываясь в непроглядную темень глаз зельевара.

В мозгу набатом громыхало:

«Гарри Поттер... Поттер... Поттер...»

«Джеймс Поттер... Поттер... Поттер...»

«Лили... Поттер... Поттер...»

Окончания педсовета Снейп не помнил. После упоминания о сыне Лили шаткое душевное равновесие, с таким трудом взлелеянное зельеваром за прошедшие годы, рассыпалось на мелкие кусочки.

Неужели прошло десять лет?!!

Туманный водоворот в очередной раз закружился, складываясь в высокие своды Большого зала Хогвардса. Того самого зала, который сейчас выглядел полуразрушенной развалиной, а тогда мерцал волшебной красотой и поражал воображение невероятным зачарованным потолком. Однако поражал не всех...

Профессор Северус Снейп напряженно вглядывался в свою пустую тарелку. Спазм, сдавивший все внутри, не давал возможности даже подумать о том, чтобы протолкнуть в себя хоть что-то съедобное. Изо всех сил мужчина старался выглядеть обычно отстраненным и раздражительным, чтоб не лезли. Но проклятый Квирелл! Этот заика, мантикора его раздери, будто специально не замечал нежелания общаться со стороны угрюмого собеседника, и все болтал и болтал без умолку!

Северус медленно закипал.

Скрип открывающихся дверей вывел его из транса. Затаив дыхание Снейп жадно впился взглядом в толпу взволнованных первокурсников, с неприкрытым восторгом глазеющих на мерцающий сотнями звезд потолок.

«Где же он? Какой он? Сын Лили... и Поттера...»

И вот в кучке притихших первокурсников он заметил знакомую взлохмаченную шевелюру. По всему телу прошла неприятная дрожь.

«С ума сойти, будто на двадцать лет назад вернулся. Мелкий Поттер точная копия отца!»

«Я этого не вынесу», – с беззвучным стоном констатировал мужчина.

А Квирелл все говорил и говорил, пытаясь шутить и смеяться, видимо наивно полагая, что таким образом найдет себе на новом месте друга в лице школьного профессора зелий.

Минерва опустила распределяющую шляпу на взлохмаченную голову Гарри Поттера. Снейп уставился в худенькую мальчишескую спину.

«Поттер... Поттер...»

«Он еще и сын Лили!»

«Да, но он точная копия своего отца! Ненавижу!»

– Гриффиндор! – выкрикнула старая шляпа.

Зал взорвался криками ликования и овациями. Северус горестно прикрыл глаза. Во рту появился горьковатый привкус желчи. Дежавю...

– Н-н-ну, н-н-надо же! Г-Г-Гарри П-Поттер! – с истеричными нотками в голосе возрадовался Квирелл.

Северус окинул того тяжелым взглядом и подумал: «Надо уходить. Иначе меня сейчас стошнит».

Но взгляд сам снова обратился к Мальчику-Который-Выжил. И мужчину тут же обдало жаром. С лица мальчишки прямо на него сквозь время и пространство смотрела Лили. Его Лили... Те самые, волшебные изумрудные глаза! Ее взгляд в один миг пробил все его щиты, входя как острый раскаленный нож в плавящееся масло, вспарывая давно замерзшую душу, заставляя болезненно ныть и гореть зияющую дыру в груди, там, где когда-то давно было сердце...

Новое воспоминание. Он бездумно пялится в белый потолок. Кровать вроде мягкая, но в ней все не правильно: простыня вся скомкалась, под слишком тяжелым и плотны одеялом невыносимо жарко, а вылезшее из жесткой подушки перышко назойливо колит плечо. Рядом лежит обнаженная женщина. Раскинувшись на кровати без капли смущения, она молча курит. От едкого противного дыма слегка кружится голова и першит в горле.

– Ты б что ли конфет принес или веник какой, – вдруг заговорила она, не скрывая злой досады в голосе. – Столько лет меня за так трахаешь!

Конфеты на последние деньги... букеты среди зимы... Северусу вдруг подумалось, что его самого и все эти розовые сопли разделяет непреодолимая пропасть глубиной в двадцать лет...

– Для конфет и веников у тебя есть муж, – больше устало, чем зло ответил любовнице Снейп.

– Муж, чтоб содержал меня! А для остального у всех нормальных баб – любовник!

Швырнув дымящийся окурок в полную до краев пепельницу, она вскочила с кровати. Дверь в ванную почти закрылась, когда мужчина услышал:

– Даже шлюхам в борделе за секс платят!

На душе стало до отвращения гадко. В его жизни грязи и так хватало с лихвой, поэтому в бордель он не ходил ни под каким предлогом. И сейчас мужчине стало противно от того, что женщина, которую он по-своему даже уважал, вот так запросто сравнивает себя с продажной девкой.

Северус не торопясь поднялся, оделся и, нашарив в карманах несколько мятых купюр, бросил их на скомканные простыни. Бесшумно прикрыв за собой дверь, он точно знал, что сюда больше не вернется.

А дальше все понеслось кувырком. К обычным обязанностям преподавателя, декана, школьного зельевара, шпиона добавились еще и слежка за Квиреллом по «просьбе» директора, беготня за вечно лезущим в неприятности Поттером-младшим, а также своим взбалмошным крестником.

Директор наседал все сильнее.

К концу года Северус чувствовал себя выжатым и разбитым. События, в центре которых вечно оказывался Мальчик-Котрый-Выжил, естественно обязывали зельевара быть где-то поблизости, незаметно присматривать, страховать. А ситуация, и впрямь, изо дня в день становилась все более напряженной. Порой Северус подолгу следил за новым профессором ЗОТИ, и только никак не проявляющая себя Метка, немного притупляла опасения. Но тревога уже закралась в душу...

А когда Гарри голыми руками «спалил» Квирелла, бывший пожиратель в ужасе воззрился на призрак своего почившего Лорда. И никто, кроме Дамблдора не знал о том, что именно его, Северуса, светлая Серебристая лань гнала прочь от полумертвого мальчишки бестелесную темную сущность.

====== Глава 20 ======

Изображение рассеялось, но Катарина так и застыла, не в силах отвести взгляд от того места на голой стене, где только что собственными глазами увидела как тот, на голову которого все они из года в год изливали галлоны ненависти и презрения, сумел после стольких лет боли, отчаяния и одиночества призвать самую светлую и чистую в мире магию – Патронус. Он не колеблясь поднял свою волшебную палочку против того, кого оказалось никогда не считал своим Лордом. Он спас мальчишку, который последний год одним своим видом то и дело разрывал ему самому душу.

Волдеморт был в бешенстве. Он и не подозревал тогда, что эта Сверкающая лань, не позволившая ему довести до конца задуманное, принадлежала Снейпу. В сердцах он до смерти запытал двоих собственных слуг, так кстати подвернувшихся под руку. Какое-то время тёмный волшебник снова кружил вокруг бесчувственного тела зельевара, неистово сверкая алыми глазами. Он жаждал убить предателя. Убить прямо сейчас! Но желание заполучить такое вожделенное бессмертие все же перевесило, и он снова покинул зал, чуть не искрясь от бешенства и злости.

Кэти судорожно вздрогнула, когда вдруг поняла, что стоявший в двух шагах от пленников Пожиратель обращается именно к ней.

– Ну, так как, цыпочка, покажешь дяденьке свой «зад сердечный»? – мужчина громко захохотал. На звук подтянулись еще двое.

– Гляди, точно она, – вскинул бровь один из подошедших.

– Снейп, кажись, так и не пощупал «сердечко» то, только пооблизывался. А вот я бы с удовольствием... – прогнусавил следом второй.

Ни один из них, похоже, совершенно не скорбел о только что погибших ужасной смертью «товарищах».

Катарина ощутила, как густой краской залилось лицо. Причем женщина отнюдь не была уверена, что причиной тому стали стыд или смущение, внутри снова забурлило негодование.

«Черт бы тебя побрал, Снейп! Не мог подумать о моей заднице что-нибудь другое!»

Самый здоровый из подошедших, с каким-то бульдожьим лицом и лысеющей шевелюрой, одной рукой поднял женщину, будто щенка ухватив за шиворот. Связывающие чары заметно ослабли, но еще не совсем рассеялись, так что сопротивляться никак не удавалось.

– Надо бы ее сначала Лорду показать, а то как бы самих потом не отымели.

– И то верно, – скривился другой.

Такой боли Катарина не знала за всю свою жизнь. Волдеморт впился своими ужасными глазами прямо ей в мозг, листая ее воспоминания и мысли, будто свои собственные.

– Очень интерес-с-сно... – ухмыльнулся маг, разорвав наконец зрительный контакт, – все чистенько, аж блестит...

Хищно сощурившись, темный волшебник отошел к своему креслу и подал знак Соулу о начале очередного сеанса.

Знакомое помещение учительской. Профессора привычно расселись рядами, директор за столом. Всё тот же привычный ежегодный бред… В этот раз уничтожать такой важный предмет, как Защита от Темных Искусств, будет идиот Локхард… О, Мерлин, куда мы катимся!

Северус заметил умильное выражение на лице профессора Миллер, когда та пожирала взглядом купающегося в восторженных охах блистательного профессора ЗОТИ. Грудь будто ремнями стянули. Витиевато костеря себя, зельевар с досадой фыркнул и отвернулся. Однако отделаться от поганого, заполнившего душу чувства не смог. Он вообще стал замечать, что в последнее время непозволительно часто засматривается на эту забавную женщину, порой такую милую и смешливую, а иногда упертую, как ослица!

Ночь. Прохлада и тьма окутала такую же темную и мрачную фигуру школьного зельевара. Мужчина пытается восстановить душевное равновесие, задумчиво разглядывая покореженные ветви старой Гремучей ивы.

«О чем вообще думали эти тупоголовые мальчишки?!»

«И хрен с ней, с этой бешеной деревяшкой, они ведь сами могли убиться сегодня на этой гребаной магловской машине!»

«Он мог погибнуть... сын Лили мог погибнуть сегодня...»

«Чертов Гарри Поттер...»

Кабинет. Декан Слизерина сидит за столом, устало вглядываясь в совсем юное лицо своего крестника, Малфоя-младшего.

«Подумать только, Люциус, ты умудрился уже к этому возрасту вылепить из мальчишки свою копию. Сколько высокомерия, надменности и спеси, возведенное в абсолют чувство собственного превосходства и безнаказанности. Впрочем, у вас это принято называть – аристократизмом…».

Поттер-младший раздражает на уроках. У мальчишки даже мимика, как у папаши, когда закипает так же идет пятнами. А своими зелеными глазищами этот засранец изо дня в день просто-таки убивает своего профессора.

Локхард надумал устроить в школе дуэльный клуб.

Мерлин Великий! Что этот придурок намеревается там демонстрировать. Ослеплять соперника улыбкой?! И все бы ничего, если бы идиоту в спарринг-партнеры Дамблдор не определил профессора зелий. Снейп совсем недавно только вернулся с очередного шабаша бывших Пожирателей, и еще не успел основательно проблеваться после полученных там впечатлений, а дорогой директор уже озадачил свою марионетку новой прихотью.

Воспоминание очень яркое. Таких давно не было. Один из коридоров Хогвардса. Предзакатное солнце заглядывает в окна, подкрашивая все вокруг золотом и багрянцем. Почему человек без сердца, отгородившийся много лет назад стеной от собственной души, вдруг заметил эту красоту, делающую волшебный замок еще более сказочным? А потому что этим же коридором навстречу мужчине идет женщина. Открытое лицо, чистый взгляд невероятно синих глаз. Она не держит за пазухой камня, она не ударит в спину. Он чувствует это. Легкие пшеничные кудри с каждым шагом пружинят и, взмыв на миг вверх, вновь рассыпаются по округлым плечам. Мягкая, едва заметная полуулыбка придает милому лицу загадочности, одухотворенности и ... ранимой нежности. Что-то смутно знакомое, но давно позабытое неожиданно вздрагивает в груди. Там, зажатое слоями жестких одежд, придавленное грузом вины и множеством тяжких камней, отзывается его Сердце.

«Кэти...»

Она кажется такой маленькой, такой хрупкой... такой чистой... Больше всего на свете хочется ее обнять, оградить от опасностей, защитить. Но все повторяется... В этом волшебном замке самая большая опасность для нее – он сам. Пожиратель смерти, всю жизнь обреченный барахтаться в грязи, и стоит к ней прикоснуться, как он утащит ее за собой.Но это проклятое сердце проснулось и своими ударами вторит каждому шагу женщины.

«Дышать!»

«Держать маску безразличия и холодности!»

«Не смей даже думать о ней!»

Но как?! Как разойтись, не замедлив шаг? Как суметь не утонуть в невозможной синеве глаз?

Вот она совсем рядом, уголки розовых губ чуть заметно приподнимаются в знак приветствия, и она проходит мимо. Он отвечает ей сдержанным кивком и продолжает идти вперед. Он уверенно шагает... расщепляясь с каждым новым шагом надвое – тело идет своей дорогой, а душа (ах да! она тоже проснулась…) умоляет развернуться.

Катарина, чуть дыша, следит за каждым движением, каждым вздохом этого невероятного человека из воспоминаний.

Как такое возможно? Как он умудрялся держать под замком такие эмоции? Как он умел их скрывать? От Воландеморта? От Дамблдора? От всех?!

Она смотрела и понимала, что совершенно не помнит ни тот вечер – один из многих других, ни тот коридор – такой же как все прочие в замке. А он помнил... Он помнил яркие блики на стенах от витражных окон. Он помнил тонкий запах ее духов, который унюхал его чуткий нос. Он заметил крошечную родинку справа, чуть пониже губы...

Туманный водоворот вновь сложился в очередное воспоминание. Предвкушение гадкой удовлетворенности заполнило Снейпа до краев. Он хотел, очень хотел размазать эту слащавую морду о каменную кладку стены. И вот придурок Локхард сам подарил ему такую возможность. Помост для дуэлей. Демонстрационный бой перед студентами. Магия, искрясь, вылетает из его руки, направленная волшебной палочкой. Он вложил в это заклинание всю неприязнь, все презрение, все, что чувствовал к этому бездарному болвану.

«Экспеллиармус!»

Вот оно... То самое чувство. Он доволен.

Неожиданно ощущения кардинально сменились. Он ошеломлен.

«Поттер говорит на парселтанге...»

Северус в замешательстве уставился на Гарри.

Дальше все мелькает крайне быстро. Нападения на учеников. Смещение Дамблдора с должности директора, арест Хагрида. Мысли зельевара хаотично движутся, сменяются одна за другой. Встречи с Малфоем-старшим на собраниях Пожирателей. Аристократ искренне доволен, что Дамблдора наконец удалось выпереть из Хогвардса, хотя и раздосадован, что старик смылся в неизвестном направлении.

Снейп догадался, что чудовище Слизерина – василиск. С удвоенным вниманием он следит за Поттером. Директор настаивает чтоб зельевар не вмешивался, если только мальчишке не грозит смерть. Именно Смерть, а не опасность! Бред какой-то…

Крепко сжимая длинными пальцами клочок мятого пергамента – записку от Дамблдора – Северус стремительно шагает на тот самый обрыв, где когда-то давно на коленях умолял директора спасти Лили. Высокая фигура белобородого старца в развивающейся мантии виднеется у самого края.

– Северус, мальчик мой, – отеческая улыбка трогает губы старика.

– Альбус, вы звали меня, – зельевар становится рядом, также как и директор вглядываясь в горизонт.