Текст книги "Окна с видом на море (СИ)"

Автор книги: Жанна Д

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Я привык к ней, пока она в доме жила. Я в ней женщину почувствовал. А самое главное, я видел, насколько ей интересен.

Но она девушка честная. Она не могла подло поступить с подругой. Между ней и Милой образовалась очень тесная связь. Они дышали одним воздухом и дышали одинаково.

Я любил говорить с ней. У Ляли отсутствовал гонор, она свежая, как нераспустившийся цветок. Она манила своей непорочностью, стеснительностью. Краснела при лёгких случайных прикосновениях.

А её ласковые слова, эпитеты, которыми она меня награждала такие нерешительные, порой глупые, но не лишённые очарования!.. Я, глядя на неё, часто Лолиту Набоковскую вспоминал. Что-то в ней от нимфетки было. Худоба, может, и отсутствие форм.

Я не представлял такую женщину рядом с собой по жизни, но не скрою, она меня привлекала в сексуальном плане.

В тот вечер я немного выпил за ужином. Всё происходило в беседке около дома. Рабочие уже ушли и мы втроём совершенно спокойно предавались поглощению пищи.

Тефтели были божественны, салат нежен, а вино прекрасно, под стать закату.

К моменту телефонного звонка я выпил уже бокала два.

Как ни странно, звонили не мне, а Миле. Приятный мужской голос говорил о каких-то проблемах, о том, что надо бы встретиться и обсудить качество декора панелей. Она обещала приехать прямо сейчас.

Я разозлился.

Вечер, мы сидим семьёй, и тут этот хмырь. Но Мила оказалась непреклонна. Ей, видите ли, деньги за это платят. Нужны мне её деньги.

Она села в свой автомобиль и укатила.

– Странный клиент, – произнесла Ляля, – каждый день звонит по нескольку раз, и то обои, то штукатурка. А Милка так мило с ним лепечет, и ездит к нему часто.

Это был просто клиент, которого я в глаза никогда не видел, но меня перемкнуло. А Алевтина собралась на пляж. Ловить в воде последние лучи солнца.

Прежде чем идти её искать, я дважды набирал номер Милы и выслушал её шипение. Отвлекаю я её, видите ли.

Приговорив полбутылки водки, я спустился к воде. Что я говорил Ляле, что она мне, я не помню. Но её признание в любви прозвучало как гром среди ясного неба. А я ревновал. Ревновал дико, до скрипа зубов, мою Милу к хмырю клиенту.

Скорее всего, я думал о мести, когда Лялины руки обвили мою шею, а её тело прильнуло к моему. Вокруг был пляж и никого, только восходящая луна на чистом звёздном небосклоне. Я на руках внёс её в дом и грубо взял её податливое тело у неё в комнате, на её постели. Она оказалась девственницей.

Странно, но я так никогда бы не подумал. Даже дурнушки отдаются прыщавым пацанам в школьные годы. А тут…

Я утирал ей слёзы и утешал, как мог.

Я сам поверил, что виноват не я, а выпитое спиртное вперемешку с ревностью. Но Ляля пришла ко мне через несколько дней, теперь уже днём, воспользовавшись отсутствием Милы.

Я совершенно не переношу женских слёз, а слёзы женщины-ребёнка казались особенно горькими. Я жалел её, не любил, а именно жалел. Мне нужно было согреть. И не только её тело, но и её душу.

Я сам не понял, как встречи с ней стали регулярными, мы отдавались нахлынувшей страсти, как только Мила покидала наш дом. После я повторял, как молитву, что этого не должно быть. Что мы с Лялей не имеем права. Что есть Мила, которую я люблю.

И Ляля соглашалась. Уверяла, что борется с собой и своим чувством ко мне, что любит Милу и не желает ей зла, что раскаивается, но ничего не может с собой поделать.

Я срывался. Мои нервы не выдерживали. Мила периодически раздражала. Я обрушивал на неё недовольство и упрёки, но она не плакала, в отличие от Ляли. Только во взгляде появлялся холод. Такой, что у меня застывало всё внутри.

А потом приходило раскаяние и чувство стыда.

Настал момент, когда я просто устал от всего.

Я попросил Лялю съехать, снял ей квартирку, очень небольшую, но для одного человека вполне приличную. Устроил её на работу в клининговую компанию офис менеджером. Возглавляла эту фирмочку бывшая жена моего бывшего приятеля.

Теперь мы чаще созванивались с Лялей, чем встречались. Меня устраивало. Но Мила, Мила менялась на глазах. Она становилась более рациональной и более подозрительной. Она перестала реагировать на мои грубые выходки, и я позволял их себе чаще.

А она сжималась и… молчала.

Чувствовала, наверно.

Одновременно менялась и Ляля. Она говорила, она ласкала словами, она засыпала телефон сообщениями из милых глупостей. Они вызывали у меня улыбку и воспоминания о её нежности, о её тонких руках, обвивающих, ласкающих. Не знающих запретов. Мои губы исследовали её тело мысленно и при малейшей возможности физически. Она угождала мне, она отдавалась мне вся целиком, без остатка.

После встреч с ней я был выжат как лимон. Но возвращаясь в свой дом, я должен был удовлетворить женщину с совершенно иным темпераментом и другими потребностями. Я срывался, а она понимала, что что-то не так и винила себя.

В один из вечеров Мила сожгла свои картины.

Я понимал, что сжигает она не их, а саму себя. Поговорил с Лялей, и снова наткнулся на слёзы вперемешку с упрёками. Я, единственный мужчина в её жизни, так подло поступаю с ней. Она и без того, только ради нашей любви, терпит присутствие другой женщины в моей жизни. А потом снова слёзы и причитания, и просьбы, и угрозы, и бурный секс напоследок.

А дома – Мила: молчаливая, с холодным взглядом, и эти дурацкие СМС среди ночи.

Утреннее объяснение с практически женой и полное нежелание её потерять.

Как я не выношу женских слёз, кто бы знал! Я не могу видеть, как они плачут…

========== Илья ==========

Количество выпитого кофе за день превысило все человеческие нормы, сердце колотилось как бешеное. Отменил важную встречу из-за неважного самочувствия, соответственно влетел на деньги. Но всего сразу не заработаешь.

Вечером отправился к Ляле. Я должен порвать с ней и вновь завоевать мою Милу.

Я даже не сомневался в том, что у меня всё получится.

Нисколечко не сомневался.

Мила любит меня. Наверно, только женщины умеют так любить и прощать. Она прощала мне многое, и я считал, что если раскаюсь искренне, то и на этот раз простит. Правда, до этого я ей так открыто не изменял.

Пора уже оформить наши отношения. Сколько тянуть можно. И наследник необходим.

Ещё надо отправить её к врачам, выяснить, почему до сих пор нет беременности. Сам себе улыбнулся. Представил мою Милу с сыном на руках. На душе стало тепло и так хорошо, по-домашнему хорошо.

Я думал, что буду непреклонен в разговоре с Лялей. Что я всё рассчитал правильно. В конце концов, Ляля должна понять, что она мне не пара. Что увлечения проходят, а я именно увлёкся ею. Дам денег, откуплюсь.

Дурак, конечно, полный идиот. Зачем связывался? Какой головой думал в тот момент, когда поддался её чарам? Да каким чарам! Нет у неё чар. Просто хотелось слепого обожания, и я – благодетель в её и в собственных глазах.

Я опять себе врал. Меня тянуло к Ляле. И когда она встретила меня в воздушном шёлковом коротеньком халатике на тоненьком поясочке, когда обвила руками мою шею, я забыл, зачем пришёл.

После того, что между нами сейчас с Лялей было, я уже не мог идти просить прощения у Милы. Это нечестно.

Ляля что-то щебетала мне в ухо, но я не слушал. Не до неё.

Я не смогу быть искренним, я не смогу врать. Мила, Милочка, что я творю?! Если бы ты смогла подождать, чтобы я разобрался, чтобы Ляля осталась в прошлом, мы могли бы быть счастливы.

Я решительно отодвинул от себя хрупкое тело Ляли, направился в душ, а затем ушёл, надеясь больше никогда к Алевтине не возвращаться.

Остановил машину у набережной. Сидел, просто закрыв глаза. Вспоминал Милу, её взгляд, её картины. Море на них было живое. Такое, каким она его видела. Осталось всего две. Над камином, та, что отдавала её слезами – танец морей, и вторая, у меня в квартире, сохранившаяся лишь потому, что Мила там давно не была. Надо поднять бумаги и узнать, кто приобрёл её творения. Может, удастся выкупить.

На меня нахлынула ревность. Её полотна украшали стены у чужих людей, а у меня нет. У меня их больше не было.

Поймал себя на мысли, что думаю не о том. Я должен получить её прощение. Чтобы она сама у меня была…

***

Мила отворила мне двери и прошла в комнату.

– Ужин на плите. Возьми сам.

– Нам надо… – я не успел досказать.

– Нет, не надо.

– Мила!

– Если бы ты знал, какую ты сам себе ловушку устроил… Но ты кашу заварил, тебе и расхлёбывать.

Она пыталась казаться спокойной и сильной. Получалось слабо. Я знал её, как никто другой.

– Не понял. – Я старался её разговорить, потому что если она начнёт доказывать, объяснять, мне будет легче показать ей нашу необходимость друг в друге.

– У тебя вся жизнь есть, чтобы понять, – парировала она.

– А если не говорить загадками?

– Илья, я уеду. Молчи, пожалуйста. Я уеду к родителям в Москву через месяц, может быть, полтора. Разреши мне это время жить здесь, в этом доме. У меня есть обязательства перед людьми, я должна закончить начатое.

– Ты о чём? – я действительно не понимал и был обескуражен таким решением.

– О проектах. Я взяла заказы, а жизнь так повернулась, что переезжать куда-то, снимать квартиру на столь короткий срок довольно глупо.

– Это твой дом.

– Мне не нужны жертвы.

– Не уезжай! – я не играл, я умолял её остаться.

– Я приняла решение. Я не смогу жить в одном городе с тобой и с ней.

– Мила, ты знаешь меня не первый день. Я всё исправлю, я люблю тебя и это не просто слова. Оступился я, ты понять можешь?

– Могу. Я даже понимаю, почему ты выбрал её. Слепое обожание всегда выигрывает перед взыскательным чувством. Тебе с ней проще, легче, она не требовательна и глупа. Это же так мило, ты чувствуешь себя большим и сильным. Ты сравниваешь меня и её. Ты умом понимаешь моё превосходство, но твоему телу милее она. От тебя сейчас сексом пахнет, чужим для меня. Илюша, я могу понять всё в этой гнилой ситуации кроме предательства. Вы два человека, очень близких мне человека, за что вы так поступили со мной? У меня нет ненависти к тебе, а вот к ней…

– Ты не права, она переживает, она любит тебя.

– Нет! Ты её не знаешь, она через трупы пойдёт. Потому что себя только любит. Она не воробушек, как тебе кажется, и не орлица, она из семейства падальщиков. Убивает кто-то, а она глаза выклёвывает.

– Мила, я ехал домой с мыслью всё исправить. Я хочу семью с тобой, детей твоих и моих. Я переживаю, почему до сих пор у нас их не случилось.

– Илюша, у меня всё в порядке с репродуктивной функцией, ты даже не представляешь, насколько в порядке. Звонила твоя мама, мы поговорили, я предупредила её о том, что задержусь в твоём доме, пока не окончу работу.

– Причём тут моя мама? Она вообще никакого отношения ни к этому дому, ни к моей жизни не имеет!

– Ты её сын, и ей очень симпатична Ляля.

– Да они не знакомы. Что ты говоришь?!

– То, что слышала. Всё. Разговор окончен. Я уже упаковала свои летние вещи и отправила в Москву. Оставила минимум. Я пока в студии поживу, хорошо?

– Мила!

– Спасибо за всё.

Она исчезла за дверьми студии, закрывшись изнутри.

Я недоумевал. Мама, Ляля, их знакомство в моей голове не укладывались.

Я ничего про Лялю не говорил родителям. Вообще ни единого слова. Да и с чего бы я вдруг им о ней рассказывал? Интересно, откуда мама о ней узнала? Я сделал вывод, что Мила просто выплакалась маме. А та что-то не то ответила.

Ночью долго не мог уснуть. На широкой кровати мне одному некомфортно и одиноко. Замёрз. Встал и дошёл до дверей студии. Постучал в двери, но не услышал ничего, нажал на ручку – открыто.

Она рыдала, лёжа на диване лицом в подушку.

Я сел рядом, обнял за плечи.

– Уходи, Илья! Уходи, прошу тебя.

– Не плачь, давай начнём всё сначала, давай попробуем. Мила, мы взрослые люди, я оступился, я раскаиваюсь, этого никогда не повторится. Давай вместе начнём всё заново. Наше чувство ведь не исчезнет. Не плачь! Милочка, родная, любимая. Не плачь!

– Это так тяжело, Илюша. Если бы ты знал, как тяжело. Ты часть меня, и мне тебя ещё вырезать и вырезать из своей души. Нет, не останусь я здесь в доме. Я не смогу быть рядом и врозь. Я уйду утром. Не ищи меня никогда. Даёшь слово?

Я дал, точно зная, что вру. А затем пообещал уйти сам и не беспокоить её до отъезда.

========== Илья ==========

О том, что Мила уехала в Москву, я узнал от посетившего меня нотариуса.

Три сумасшедшие недели с последней нашей встречи промчались как один день. Всё летело к чертям. Буквально всё. Я успокаивал себя тем, что это лишь чёрная полоса, и она рано или поздно закончится. Мечтал встретиться с Милой и снова поговорить. Но то одно, то другое, то третье. Часть проблем я решил. По крайней мере с бизнесом.

Теперь передо мной в кабинете сидел пожилой мужчина с бумагами на дом. Мила оформила дарственную на меня.

На моём столе стояла шкатулка с драгоценностями, с описью того, что в ней находилось. Она вернула всё, что я ей дарил.

Я как сквозь воду слышал каждое слово нотариуса. Поставил роспись под каждым документом и закрыл шкатулку в личном сейфе.

Я потерял Милу. Теперь окончательно и бесповоротно.

Ещё вчера надеялся на что-то. Не стоило, вчера я уже шёл ко дну.

Но обо всём произошедшем с самого начала.

Тогда я не дал Миле съехать, я ушёл сам. Объяснил ей, что дом как был её собственностью изначально, так и остаётся, что мы встретимся и поговорим о нас, когда она будет готова.

Я не терял надежды вернуть её.

С работы позвонил Ляле, спросил, сколько денег она хочет, чтобы забыть меня. Попал на истерику с угрозой выпрыгнуть в окно, убив себя и нашего ребёнка. Отменил очередную важную встречу и поехал к Ляле, выяснять про ребёнка. Я делал всё возможное, чтобы такого казуса не случилось.

Застал её у дома, где она снимала квартиру.

Мне предъявили результат УЗИ, в котором я ничегошеньки не понимал, но в заключении стояла беременность. Пришлось подняться с ней в квартиру, налить воды с валерианой, напоить её сладким чаем и выслушать очень неправдоподобную историю порвавшегося презерватива.

– А ты не врёшь? – я недоумевал.

– Врач сказала, что так бывает, что надо проверять их перед использованием. Я тебе хотела сообщить о ребёнке ещё вчера, но боялась твоей реакции. Твоя мама, между прочим, обрадовалась. Она такая милая.

– Врач милая?

– Нет! Илья, прекрати клоуна изображать! Мама твоя милая.

– Где ты взяла телефон моей мамы?

– Это допрос с пристрастием?

– Я пытаюсь понять, что происходит за моей спиной. Алевтина, по моему глубокому убеждению, нормальные люди сначала женятся, а потом заводят детей.

– У нас получилось наоборот.

– Ты рассчитываешь выйти за меня замуж?

Она смутилась, растерялась, заплакала и просто кивнула головой в знак согласия.

Я даже не нашёлся, что ей ответить сразу.

– Аля, я женат. Понимаешь, женат.

– Нет, ваши отношения с Милой не оформлены, она, видимо, не может иметь детей. И ты знаешь о её проблеме.

– Что за глупость!

– Нет, не глупость. Вы четыре года вместе, а беременна я.

Я ушёл, решив, что подумаю об этом позже. Скарлетт О’Хара, блин.

Достал из бара бутылку коньяка. Выпил с полстакана, но ясности ума не приобрёл, и тут раздался звонок телефона. Рингтон отца.

Я не могу передать, что я выслушивал в течение получаса. Его речь закончилась словами, что мало меня в детстве пороли, и что завтра же я должен заняться исключительно работой.

Занялся. Пришлось ехать в командировки, в одну, другую, третью. Пришлось унижаться и подмазывать кого надо. Искать новых партнёров, восстанавливать дружбу со старыми.

Я воскресил все связи, я расширился. Но вернулся только вчера. Думал, что у меня ещё есть время. А его попросту не осталось.

Набрал отца, чтобы отчитаться. Поговорили. Он просил перезвонить матери. И тут началось. Оказывается, я треплю Лялечке нервы. Она, несчастная, так переживает, что у неё от расстройства выкидыш случиться может. Что девочку беречь надо. Она меня невероятно любит, и такая вся расчудесная.

– Мама, ты откуда знаешь о чудесностях Лялечки? – я не сдержался, так противно мне было все эти нежности слушать.

– Илюша, мы каждый день с ней по телефону разговариваем и по скайпу тоже. Повезло тебе, сынок, ой, как повезло. Вот это девочка, то, что надо, совсем не то, что твоя Мила. Высокомерная хамка. В жизнь я вашу, видите ли, вмешиваюсь, советы даю. Ты пойми, Ляля молодая, и ты из неё можешь слепить то, что тебе надо. То, что хочется.

Кое-как прервал разговор. Обещал сразу после работы направиться к Ляле, узнать о её самочувствии и поговорить о свадьбе.

Я никак не понимал, почему именно сегодня. Мне так паршиво, что не до Лялечки вовсе.

К концу рабочего дня она позвонила сама. Просила заехать. Поехал к ней.

Она казалась приторной в своём шёлковом халатике, еле запахнутом, на тоненьком поясочке.

– Ты всегда так дома ходишь? – спросил я с порога.

– Да, а что?

– А если придёт сосед или электрик, а ты тут голыми ногами сверкаешь?

– Тебе не нравятся мои ноги?

Я поглядел на то, что было ниже коротенького халата. Интересно, после родов она хотя бы чуточку поправится? Может быть, формы какие приобретёт.

– Ты хочешь, чтобы они нравились всем?

– Почему ты злой? – улыбка сползла с её лица. Зато в голосе появились требовательные нотки.

– Я не злой. Я устал, у меня неприятности, и я очень не люблю, когда меня заставляют делать то, что я не хочу.

– Ты не хочешь на мне жениться? Даже ради нашего ребёнка?

– Слишком кондовый способ прибрать к рукам мужчину.

– Илья, я не хотела, но так получилось.

– Хотела, разве не за этим ты затащила меня в свою постель?

– Я? Тебя?! Не изображай жертву! Я люблю тебя.

– Меня? Или мои деньги? Ляля, у меня впечатление, что я сейчас иду на сделку с собственной совестью.

Она плакала. Потом схватилась за живот и пошла на кухню пить но-шпу.

Я следовал за ней. Решение пришло мгновенно. Я всё равно уже утонул, мне не всплыть никогда. Так почему бы не утянуть её с собой? Она та редкая женщина, которая сумела покорить мою маму. Может быть, я сейчас предвзят из-за того, что переживаю разрыв с Милой? Так и Милу мне уже не вернуть. Я не чувствовал в этот момент к Ляле ничего. Но я должен жениться. Она – мать моего ребёнка. Я – единственный мужчина в её жизни. Я убедил себя в том, что всё делаю правильно.

– Ты хочешь пышную свадьбу?

Она преобразилась в один момент.

– Да, Илюша, с лимузином. И платье такое, ну, я в бутике на бульваре видела и кольцо с камушками.

– То есть ты уже всё распланировала? Ну что ж, поехали, купим всё сразу и заявление подадим.

– А жить мы будем в том твоём доме у моря.

– В каком доме? Ты присмотрела дом?

– Нет, в том, где мы с тобой первый раз…

– Это не твой дом и не мой. Ясно?!

– Но она же уехала?

Я ничего ей не сказал, а что тут скажешь? Она собралась, и мы поехали.

========== Мила ==========

Я хочу спать. Утром, днём, вечером, каждую минуту! Я хочу спать всегда! И мне кажется, что я никогда не высплюсь. Я хочу спать, а уснуть не могу. У меня переутомление и нервно-физический срыв.

Вот прямо сейчас за окном ночь. Где-то вдалеке шумит автомагистраль, а я сижу в своей комнате и при свете настольной лампы рисую море. Я всё время рисую море. Давно уже не красками, потому что они не важны в моей чёрно-белой жизни, а простым карандашом. Но какая разница? Оно у меня внутри, в моей голове, в моих мечтах. Море – мой фетиш и почти мой бог.

На одних картинках оно бурлящее и поглощающее корабли, а на других – спокойное, с переливающейся гладью. Оно тёплое или холодное, колючее или ласковое. Я чувствую его, хотя оно теперь всегда чёрно-белое. Моё море! Моё вечное море!

Но хватит маяться дурью. Есть дела.

Я загружаю барабан стиральной машины, включаю её и, затаив дыхание, слушаю шум воды. Почему? Почему, что бы я ни делала, я всегда возвращаюсь воспоминаниями в тот день? Тогда тоже шумело море. Он умолял меня остаться и простить.

Я простила, но не осталась.

Теперь нас трое. У меня семья. Самая настоящая. Как у многих женщин. Я счастлива, невероятно счастлива таким простым и понятным бабским счастьем. Только его со мной нет. Да и от моря остались лишь воспоминания.

Захожу в спальню и разглядываю милые личики моих дочек. Вот это теперь моя единственная любовь. Дочурки Анита и Яна.

Илья не услышал меня тогда. Вернее, не понял. Он говорил, что хочет детей со мной, а они уже были. Только радости не было. Было предательство подруги и мужа. А ещё был звонок Ляли, сообщившей, что она ждёт ребёнка от моего Ильи. И звонок свекрови, говорившей о невозможности нашего с Ильёй брака, потому что Лялечка… и бла-бла-бла.

Я поняла, что не в состоянии бороться, что обида и боль измены перевешивают всё остальное.

Мне было тридцать, почти тридцать один. И даже если я теряла мужа, ребёнка я потерять никак не могла. Тем более – его ребёнка.

Я уехала и сожгла за собой все мосты.

Стало ли мне легче? – Нет.

Чувствовала ли я себя правой? – Нет.

Была ли сильной? – Нет.

Мне и жить-то не хотелось, но у меня рос в животе его ребёнок. Мой смысл жизни. Тогда я думала, что один.

Я уже месяц жила у родителей, когда мне позвонил нотариус и сообщил, что у меня есть квартира. Небольшая, однокомнатная, в строящемся доме, но она есть, она куплена и оформлена на меня.

Илья был в своём репертуаре. Но я, можно сказать, обрадовалась такому подарку. Совместное проживание с родителями оказалось не очень комфортным.

Нет, весть о моей беременности их порадовала даже при отсутствии мужа. Но мы отвыкли друг от друга. У нас сформировался разный стиль жизни, несовместимые привычки. Мы конфликтовали и мирились, и снова конфликтовали. Мелочи, такие незначительные, как не там оставленная сахарница, неправильно расставленная посуда, не тот нож для хлеба, не так приготовленное мясо, и так далее.

Причём с каждым совместно прожитым днём обоюдное недовольство росло и росло. Я уже присматривала что-то снять, а тут подарок.

Единственно, что я сделала – это поменяла дом. То есть переоформила у того же застройщика аналогичную квартиру в том же районе, но только в соседнем доме.

Короче, замела следы.

Я сделала фатальную ошибку тогда, написала письмо со словами благодарности за столь щедрый подарок. Отправила на почту.

Он не ответил, да я и не ждала. Зато ещё через месяц на мой мейл пришло видео свадьбы его с Лялей.

Конечно, я понимала, что отправил мне его не он. Он бы никогда. Но мне стало так…

В результате, с угрозой прерывания беременности, я попала в Институт акушерства на сохранение, где определили наличие двух плодов вместо одного. До родов меня не выпустили, даже вставать не разрешали. Нашли кучу патологий помимо возраста.

Женщина многое может выдержать. Особенно ради детей. Я выдержала, вылежала и родила. Потом в больнице с ними около месяца провалялись, пока мои крохи поправляться начали.

К нашей выписке как раз дом сдали.

Но к ремонту я приступила ещё только через полгода, когда мои девочки подросли.

Их первый день рождения мы отметили уже в новой квартире.

Мама пенсию оформила, чтобы помочь мне. А я занялась поисками работы.

Начала именно с застройщика, принесла свои эскизы, рекомендации. Получила первый заказ, потом второй, затем стали приглашать в солидные фирмы. «Н-Куб» – дизайн-студия, в которой я и обосновалась.

Работа та, что доктор прописал, и так, как я люблю. Чтобы весь процесс контролировать можно было – от создания проекта, до последнего мазка кисточкой.

Машину купила, уже на свои заработанные, няню наняла. Маме тяжело с двумя, а спокойными моих крошек не назовёшь.

А ещё на палец обручальное кольцо надела, типа у меня с личной жизнью всё окей. И озабоченных прошу не беспокоить, так как защитить меня есть кому.

Хотя защитить и себя, и девочек моих могу я сама. Уверена я в своих силах была до поры до времени.

Случилось вот что. Я приехала на квартиру к клиенту. Он с нашим «Кубом» договор заключил. Работа простая – отделка квартиры. Поговорили, я сделала замеры, наброски карандашом. Он похвалил. Я обещала эскизы предоставить через несколько дней и уже выходила из квартиры, как столкнулась с Дмитрием Сергеевичем, отцом Ильи.

Мы застыли просто друг напротив друга в немом молчании. Прервал его хозяин квартиры.

– Вы знакомы?

– Да, – ответил Дмитрий Сергеевич. – Эмилия делала несколько проектов для моего сына. Я ими был доволен. Жаль, уехала, но столица… Сам понимаешь – перспективы, возможности, размах.

– Я пойду. Встретимся, как договорились. – Я попрощалась с клиентом и направилась к лифту.

– Я провожу, – раздался голос Дмитрия Сергеевича.

Разговаривали на улице у моей маленькой «шкоды».

– Как живёшь?

– Зачем вам?

– Мила, ты сделала ошибку.

– Дмитрий Сергеевич, я поступила правильно. Для всех правильно.

– Я не о твоём отъезде говорю, а о том, что ты, именно ты притащила в дом эту суку.

– Ошиблась. И согласитесь, что больше всех остальных поплатилась за свою ошибку.

– Тут с тобой не поспоришь. Где ты работаешь, я уже знаю. А так – есть изменения в жизни?

– Да, семья. У меня всё хорошо. Надеюсь, что и у вас тоже.

– Дети?

– Да, две дочери.

– Когда успела?

– Близняшки. Одним махом. Передавайте привет супруге, если она меня ещё помнит.

– Непременно, и сыну о встрече расскажу.

– Сын точно забыл. Так что ему не обязательно.

– Почему я не верю тебе, Мила?

– Это ваш выбор – верить кому-то или нет. Прощайте, Дмитрий Сергеевич.

Я села за руль моей красавицы, а он вернулся в подъезд.

========== Ляля ==========

Время уже половина второго ночи. Его нет. Опять нет. И не позвонил, и не предупредил. Как я устала! Я практически ненавижу его! Бабник, чёртов бабник! Хоть бы чуточку постеснялся! Но нет! Не стесняется, всем и каждому показывая, какой он кобель. А у нас ведь сын с ним. Но ему плевать на всех – на меня, на сына, на мать свою, на семью.

Разве этого я хотела в жизни?

Я же люблю его!

Жду!

Жду ли?

Если придёт пьяный, с чужой помадой на рубашке, разве не буду я выть от боли? Ещё как буду! И ненавидеть, и проклинать! И ждать назавтра снова.

Пробовала говорить. Я ведь жена ему. Но он не слышит. Отвечает:

– Хочешь развод – давай разведёмся.

А я не хочу. Я хочу любить и быть любимой. Но он меня не любил никогда. Использовал и собирался выкинуть, как презерватив. Но я ведь человек. Разве со мной так можно? Я пыталась доказать, что имею право быть любимой. Почему другим всё, а мне ничего? Чем я хуже?

Я ни разу не изменила ему, хотя могла бы, наверное. Ценит он это? Нет. Думаю, что даже не задумывается. Грязное животное!

Он не таится нисколько, выставляя все свои интрижки напоказ. Одна – с его секретаршей. Да что секретарша, разве она одна у него в любовницах?

Три года назад он обещал превратить мою жизнь в ад. Смешно. Мой муж слов на ветер не бросает, мою жизнь в ад он превратил.

Я заглянула в комнату сына, укрыла его одеялом, поцеловала в щёчку и отправилась к себе. У нас с Ильёй давно разные спальни.

Ладно. Когда он вернётся – его проблема. Я усну, а утром будет утро. По магазинам пройдусь, залечу душевные раны шмотками. Уж я себя побалую, не постесняюсь.

Лежала и думала о завтрашнем дне. Няню вызову, с ней Мишку оставлю. Позвоню Лариске – жене зама Ильи, с ней и оторвусь. С ней и поболтаем, и в кафешке посидим, и по бутикам прошвырнёмся. Хорошо, что есть у меня Лариска. Ей можно душу излить. Она выслушает. А что ещё нужно.

Илья смеётся над нашей дружбой, и над Лариской смеётся. Он вообще женщин за людей не считает. Особенно меня.

***

Проснулась от стука в дверь моей спальни.

– Ляля, кофе свари, – раздался за дверью голос моего мужа. – Я есть хочу, и Мишка уже давно по дому голодный бегает. Будильник ставить надо.

Безропотно спустилась на кухню, прошла мимо гостиной, где Илья с сыном наперегонки запускали радиоуправляемые машины.

Сварила кофе, намазала бутерброды и приготовила Мишеньке кашу.

– Илюша, всё готово.

– Да, мы с сыном идём.

Ел молча. Уже только у выхода спросил, собираюсь ли куда. Остался недоволен ответом.

– Ты бы лучше, чем время убивать, ребёнком занималась. Музыке его учи, надеюсь, как к инструменту подходить, ещё не забыла?

– Нам бы поговорить…

– О чём?

– О нас с тобой.

Он просто смотрел на меня, ожидая дальнейших действий. Затем вошёл обратно в дом, снял обувь и позвонил на работу, сообщив, чтобы сегодня его не ждали. Потом сам вызвал няню. И когда она увела Мишеньку гулять, лаконично произнёс.

– Говори, ты первая.

– Я не могу так больше.

– Ты получила то, что хотела. Как ты не можешь?

– Я думала, что всё будет иначе. Я любила тебя. Я тогда была слишком молодой и неопытной.

– Конечно, ты шагала через трупы и лгала направо и налево. А если бы была опытной? Ты бы просто убивала?

– Я любила тебя. Неужели так трудно понять, что любила?! Ты был рядом, такой милый, добрый. Ты говорил мне приятные вещи, ты разбудил во мне женщину. Я не знала, как мне поступить. Старалась угодить во всём. Мне было страшно, но я любила. Твои комплименты я принимала за ответное чувство. Я отдалась тебе. Илья, у меня не было ни одного мужчины кроме тебя. Я даже соглашалась на вторые роли. Но потом случилась задержка, я уверовала, что это беременность. Пошла к врачу, она предложила план. Она просто пожалела меня и дала то ложное УЗИ. Сказала, что я или успею действительно забеременеть, или скажу, что случился выкидыш. Но я получу тебя. Я согласилась.

– Ты платила ей?

– Да, конечно.

– А потом ты перехаживала, больше чем на месяц. Почти как слониха. Но я же не идиот. Я раскрыл твоё враньё.

– Я родила твоего ребёнка.

– Не отрицаю. Но ты сломала мне жизнь.

– Чем? Своей любовью? Ты не представлял, что девочки влюбляются и хотят замуж? Ты не предполагал, что используя двадцатилетнюю дуру, ты не несёшь никаких обязательств?!

– Ты знала, что я не свободен. Ты совершила один из тяжких грехов.

– А ты? Почему ты изменял ей, когда был несвободен? Или ты всё-таки чувствовал себя свободным? Да, я грешна, но и ты не менее грешен. Мы одинаковые, Илья. Так что не перекладывай весь груз греха на мои плечи. Я о том прошлом грехе. У меня других нет. Я всё ещё молода, я хочу быть женой, понимаешь?

– Мне тебя пожалеть?

– Да хотя бы пожалей, – я расплакалась. Но он продолжал смотреть холодными колючими глазами.

– Меня бы пожалел кто, – совершенно спокойно произнёс он. – Ты знаешь, чего мне стоит каждый день возвращаться сюда и видеть тебя? Ты – мой личный ад. Да, я грешен, но жизнь с тобой искупает все мои грехи. Оставь мне сына и давай освободимся друг от друга. Ты действительно молода, ты ещё встретишь того, кто сможет жить с тобой, даже любить будет. А я не могу. Ни простить тебя не могу, ни лечь с тобой в одну постель. Я не могу тебе простить обман.

– Ты всё ещё любишь её?

– Милу? Какая разница. Мой отец встретил её в Москве в прошлом году. Она замужем, у неё две дочки. Слава Богу, хоть она счастлива.

– Илюша, может быть, попробуем начать сначала? Я тебе дочку рожу. Я не могу без тебя, и Мишка, у нас же Мишка! Ему родители нужны, настоящие, любящие друг друга. Видишь, у Милы получилось. Она смогла жить, смогла. У неё всё хорошо. Я так хочу, чтобы и у нас было хорошо. Ну пожалуйста!