Текст книги "Мой маленький котёнок (СИ)"

Автор книги: Zeynab Murad

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Пока мы сидели там, потягивая красное вино и смакуя каждый кусочек пасты, отец начал рассказывать мне о своей поездке. Он говорил о прекрасной архитектуре, художественных музеях и вкусной еде. Он также рассказал о встречах, которые он провел со своими европейскими партнёрами, и о заключенных ими сделках, обсуждая детали и делясь со мной своими мыслями.

Обычно я не пила алкоголь, хотя папа разрешал при нём выпить бокальчик, но сейчас, чтобы сгладить неловкость, мне это было необходимо. Я заметила, как он смотрел на то, как я осушила свой второй бокал, и ничего не сказал.

– Тебе не много? – спросил он, всё-таки не сдержавшись.

– Нет.

Его вид явно не был со мной согласен, но отец лишь пожал плечами.

Солнце стало садиться у нас за спиной, а тёплый ветерок развевал края скатерти. Мы продолжали разговаривать в течение нескольких часов, дискуссируя на разные темы – от бизнеса до политики и наших мечтаний о будущем. И по мере того, как ночь тянулась, я ощущала, как спокойно нам было.

В какой-то момент он потянулся и взял меня за руку, его прикосновение вызвало электрический разряд по моему телу. Он притянул меня ближе, его руки крепко обхватывая меня. И когда мы смотрели на город, огни которого мерцали, как звезды в ночном небе, я знала, что это то место, которому я принадлежу. Этот момент чистой, неподдельной любви, который останется со мной навсегда.

Это единственный человек, который испытывает ко мне такие сильные и искренние чувства, неужели я собиралась рискнуть этим?

Допивая последний глоток вина, я почувствовала, как алкоголь разливается по моим венам. Моё тело стало лёгким и свободным.

Мы стали делать круги по территории дома и дошли до края бассейна. Я чувствовала, как обеспокоенный взгляд моего отца следит за мной, словно читая мои мысли, но мне было всё равно. Я чувствовала себя безрассудной и спонтанной, и мне хотелось дать волю чувствам, поэтому я прыгнула в воду в одежде.

Холодная вода заставила всё моё тело покрыться мурашками. Ощущение было волнующим, и я громко рассмеялась. Я слышала шаги моего отца, когда он подбежал к самому краю бассейна.

Но прежде, чем он успел сказать что-нибудь ещё, я схватила его за руку и потянула за собой в воду. Мы плескались, смеялись и шутили.

Алкоголь ослабил мои запреты, и я внезапно почувствовала себя разгоряченной и нуждающейся. Я посмотрела на папу, его глаза сверкали в лунном свете, и почувствовала внезапный прилив желания. Поэтому, без задней мысли, я просто прижалась к нему.

– Тебе холодно, малыш? – спросил он.

– Немного.

Он принял меня, сжимая сильнее в своих руках. Это дало мне лишь больше уверенности, и я не раздумывая, впилась своими губами к его. Папа с готовностью ответил на мой поцелуй на моё удивление, и наши языки сплелись в жарком танце.

Мы оставались в бассейне, казалось, несколько часов, наши тела были прижаты друг к другу, пока мы исследовали желания друг друга. Я чувствовала, как руки папы исследуют каждый дюйм моей влажной кожи. Это было похоже на сбывшуюся мечту, и я был потерялась в этом моменте.

Но у каждой сказке есть конец, и неожиданно он отстранился, его лицо стало серьёзным, когда он посмотрел на меня.

– Габриэль, ты пьяна, – мягко сказал он.

Я почувствовала укол боли в груди, моё желание превратилось в разочарование. Я знала, что он был прав, но всё равно было больно, что этот момент был прерван.

– Я знаю, – ответила я тихим голосом. – Но я все ещё хочу этого.

Он выглядел измученным, в его глазах метались желание и озабоченность. Отец словно боролся со своими собственными желаниями.

– Я тоже хочу, – сказал он наконец, его голос был низким и хриплым. – Но мы не можем делать это.

– Что будет от одного раза?

– У нас был один раз.

– Видишь? Ничего страшного не случилось.

Он покачал головой и ухмыльнулся.

– Ты пьяна. Это всё моя вина. Я не должен был тебя подпускать так близко.

Я ударила по воде от злости.

– Ну, да, конечно. Иди, снова спрячься за свои стены!

– Это ещё значит?

– То, что ты так сильно погружён в работу и своё бытьё, что не можешь справляться с человеческими эмоциями! Всегда, когда мне было плохо или мне нужна была эмоциональная поддержка, ты просто исчезал.

– Нет! Я всегда был рядом, когда тебе это было нужно! Да, у меня много работы, но ты всегда для меня на первом месте. Прости, если я должен работать и содержать нас! – саркастически сказал он.

– Работа – это просто отговорка. Признайся, что тебя пугают человеческие чувства! Ты вообще умеешь любить? – мы стояли так близко, что я кричала ему в лицо.

– Я-я люблю тебя больше всего на этом свете. Ты моя первая мысль утром и последняя ночью. Я бы сказал, что думаю о тебе постоянно, но ты и так не покидаешь мою голову. Габриэль, я пожертвую собой и всем миром для тебя и ради тебя. В первую очередь, я твой отец, а остальное потом. С того момента, как ты появилась в моей жизни, ты подарила мне счастье. Считаешь ли ты это любовью?

Я и не знала, что сказать.

Он вышел из бассейна и заставил меня сделать тоже самое. Моё тело дрожало от ночного ветра. Папа стал молча оборачивать вокруг меня полотенце.

– Спасибо, – прошептала я.

– Не за что, детка.

Я была очень уставшей и сонной благодаря вину, но никак уснуть не удавалось. Обычно я шла к отцу, и с ним удавалось уснуть быстрее. Я протяжно выдохнула. Мне было стыдно и очень неудобно. Но с другой стороны если я сейчас пойду, то узнаю злится ли он на меня.

Решившись, я осторожно постучала в его дверь.

– Ты спишь? – спросила я.

– Нет, детка. Что такое? – он лежал на кровати и читал книгу.

– У меня светильник сломался, можно у тебя поспать?

Он колебался перед тем, как ответить:

– Да, конечно. Я сам всё равно иду спать.

Как только свет выключился, комнату охватил мрак. Устроившись удобно под тяжёлым одеялом, я закрыла глаза и свернулась калачиком рядом с отцом, чувствуя тепло его тела рядом со своим, я стала медленно засыпать. Внезапно я почувствовала, как отец аккуратно встал со своего места.

Я не придала этому значения, и подумала, что скорее всего ушел пить воду. Но потом послышался его голос из коридора. Папа говорил низким и приглушённым тоном. Сначала я не хотел подслушивать, но то, как близко он находился, не оставляло мне выбора. И хотя я не могла расслышать слова на другой стороне, было ясно, что эта была женщина.

– Нет, я ей не говорил, – мягко сказал он. – Пока ей не нужно знать этого, пусть не забивает голову и учится. Как только она уедет в университет, я приеду… Да, я тоже не могу этого дождаться. Не верится, что он сам это предложил… Хорошо… Спасибо большое, Кассандра… Нет, действительно, чтобы я без тебя делал… Спокойной ночи.

Моё сердце упало.

Слёзы навернулись на мои глаза, и, чувствуя себя преданной и обиженной, я не знала, что делать или говорить, и поэтому просто лежала, притворяясь спящей, когда мой отец закончил свой разговор и повесил трубку.

Когда он снова улёгся в постель, я почувствовала, тяжесть его тела рядом со своим. Его руки обнимали меня, его тёплое дыхание касалось моей шеи, от чего мне становиться только хуже. Но, несмотря на утешение, которое мне оказывало его присутствие, я не могла избавиться от чувства предательства и обиды, поселившихся в моей груди.

Он строил планы с другой женщиной, ожидая пока я уеду, и он держал это в секрете от меня.

Слёзы навернулись на глаза, пока его слова крутились в моей голове, чувствуя себя дурой из-за того, что когда-то думала, что наши отношения были чем-то большим, чем они были на самом деле. Я была ослеплена своей любовью к нему, не способная видеть правду, которая была прямо передо мной.

А как же его слова, сказанные совсем недавно? Получается, все мои опасения были не напрасны. Он собирается избавиться от меня. Неужели после того, что случилось со мной, я так сильно разочаровала его?

========== Глава 10 ==========

Мейсон Хейз

Я был застигнут врасплох, когда Элтон подошел ко мне и попросил поработать на меня.

Часть меня была зла, зная, что это было всего лишь ещё одним напоминанием об ужасной ситуации, в которую была вынуждена попасть моя дочь. Но другая часть меня отчаянно нуждалась услышать, что же он скажет.

Боже, дай мне сил не убить этого сопляка прямо на месте.

– Поверьте мне, я никогда не мог подумать, что мой отец может пойти на такое!

Я кивал головой, слушая его и потирая кисть.

– Мы с вами вдвоём работали над столькими проектами, возьмите меня на самый мелкий, и я докажу вам, что специалиста лучше вам не найти.

В конце концов, я решил сказать «да», но сделал это с горечью и сарказмом в голосе, которую он явно не поймал.

– Серьёзно? – казалось, Элтон, который сам был не уверен, что его план рабочий.

– Конечно же нет. Ты думаешь, я поверю, что ты не знал о делах мистера Рамиреза? Я знаю, что видео и компрометирующие улики против своего отца ты послал сам.

Он посмотрел на меня со смесью страха и замешательства, не зная, как реагировать.

– Почему вы не отомстили и мне тоже? – спросил парень, всё ещё переваривая мои слова.

Я холодно посмотрел на него, не испытывая никакой жалости к сыну человека, который причинил боль моей дочери.

– Твоя собственная глупость будет твоей местью, – коротко ответил я. – Тебе следовало бы знать лучше, чем думать, что у тебя это получится.

Казалось, мои слова застали его врасплох, как будто он никогда не задумывался о последствиях своих действий. – Я-я просто хотел все исправить, – пробормотал он, опустив глаза.

– Что ж, ты потерпел неудачу, – резко сказал я. – И если ты когда-нибудь снова попытаешься подойти к моей дочери или придёшь в мою компанию, ты пожалеешь об этом. Я лично переломаю тебе ноги и отдам тебя на корм собакам.

С этими словами я заставил его удалить это видео, где только можно и отпустил парня, испытывая чувство удовлетворения от того, что вселил в него страх Божий.

Грёбаный придурок.

***

Прошел месяц с того отчаянного поцелуя, но я всё не мог перестать думать об этом.

Я знал, что так чувствовать неправильно, что любовь между отцом и дочерью должна быть чистой и платонической – с момента рождения моего маленького котёнка, я хотел всегда быть рядом, чтобы обнимать её, защищать и направлять по жизни. Я знаю, что должен был быть для неё опорой и постоянным источником любви и, понимая особенно с учётом того, что у неё никогда не было матери. Независимо от того, с какими трудностями она может столкнуться, я всегда рядом, чтобы помочь ей пройти через всё это. Это любовь, которая длится всю жизнь, и это одна из самых прекрасных вещей в мире. И что бы не случилось, я буду делать для неё это.

Но по мере того, как дни превращались в недели, я обнаружил, что меня тянет к ней так, как я не мог объяснить. Ошибка была сделана с моей стороны, но исправить этого я уже не мог.

Я попытался отогнать эти чувства подальше, сосредоточиться на том, чтобы быть хорошим отцом и поддерживать Габриэль, пока она справлялась со своими сложностями. Но каждый раз, когда я видел её, каждый раз, когда я слышал её голос или чувствовал её прикосновение, моё сердце учащенно билось от тоски, которую я не мог игнорировать.

Мне хотелось большего.

Когда я лежал ночью без сна, в моем мозгу проносились мысли и эмоции, которые я никак не мог контролировать.

В то же время я испытывал чувство отвращения к самому себе, зная, что эти чувства были неправильными. Я пытался отогнать эти мысли – у меня это не получалось. Но ненавидел я себя больше за то, что даже если бы я сумел каким-то образом вернуться в этот момент и не поцеловать её – я бы не поменял свой выбор.

Именно поэтому я продолжал смотреть это злосчастное видео. И каждый раз мне так чертовски сильно хотелось оказаться на месте мистера Рамиреза, чтобы почувствовать жар её тела и страсть её прикосновений, задаваясь вопросом, на что ещё способна моя дочь и какие ещё секреты и желания она скрывает под своим внешне невинным фасадом.

Я знал, что у меня не было права наблюдать за этим, и что я переступал черту, которую никогда не следовало пересекать. Но в тоже время я не мог остановиться. Меня тянуло к ней так, что я не мог объяснить, и каждый раз, когда я смотрел это видео, я испытывал чувство желания и тоски, которые я не мог игнорировать.

Я был пойман в ловушку порочного круга желания и стыда, не в силах вырваться на свободу и не в силах убежать от чувств, которые поглощали меня. И когда чувство вины и стыда угрожало захлестнуть меня, я знал, что должен найти способ справиться с этими чувствами, прежде чем они разрушат меня окончательно.

Страх и паранойя, что с моим самым ценным владением что-то случится смешалось с моими личными желаниями. Тогда я пошёл на самый грязный и аморальный поступок в своей жизни – установить камеры в её комнате. Это было нарушением её частной жизни и доверия. Но я ничего не мог с собой поделать. Меня охватило страстное желание видеть её снова и снова, иметь возможность наблюдать за каждым её движением, за каждым вздохом.

Я пытался убедить себя, что это было для её защиты, что мне нужно было присматривать за ней на всякий случай, если что-нибудь случится. Но в глубине души я точно знал, зачем я установил эту камеру. Помимо её безопасности или благополучия – это было ради моих собственных эгоистичных желаний, способ удовлетворить тягу, которая поглощала меня каждый день и ночь.

Когда я наблюдал за ней на экране, моё сердце бешено колотилось от адреналина, я знал, что то, что я делал, было неправильно. Но в то же время я не мог остановиться. Я был зависим от прилива удовольствия и экстаза, которые приходили от наблюдения за каждым её движением, каждым вздохом.

Наблюдать за ней было, как наблюдать восходом солнца.

Я знал, что нахожусь в опасном месте, что на эти чувства никогда нельзя было повлиять. Но по мере того, как дни превращались в недели, а недели – в месяцы, мое желание к дочери только усиливалось.

И когда чувство вины и стыда угрожало захлестнуть меня, я знал, что должен найти способ справиться с этими чувствами, прежде чем они поглотят меня полностью.

Это стало ежевечерним ритуалом – наблюдать, как она готовится и одевается ко сну.

Она выскальзывала из своей одежды и забиралась в постель. Её длинные светлые волосы каскадом ниспадали на плечи, я смотрел, затаив дыхание, на изгиб её бедер, на то, как её грудь поднималась и опускалась с каждым вздохом, как сонная шевелится в постели. Я страстно желал прикоснуться к ней, почувствовать тепло её дыхания на моей коже и ласку нежных рук.

Я уже не мог остановиться – зашёл слишком далеко.

Одним из моих самых любимых моментом было видеть, как Габриэль и её подруга танцевали в её комнате. Моя дочь двигалась с плавностью, которая была одновременно грациозной и чувственной, её тело колыхалось в такт ритмичной музыке. C чувственностью, которая заставляла меня изнывать от желания, я почувствовал, что становлюсь твёрдым. Я не мог устоять перед желанием прикоснуться к себе, отдаться наслаждению, которое поглотило меня.

Блять, моя девочка.

Её бедра покачивались в такт, мягкие изгибы её тела двигались с чувственностью, от которой у меня перехватило дыхание. Я забыл обо всем на свете, просто загипнотизированный тем, как она двигалась. Моя рука опустилась к брюкам, мои пальцы возились с пуговицей, пока я наблюдал, как они двигаются.

Это было похоже на то, что она была в трансе, потерявшись в музыке и ритме танца. Её белокурые волосы развевались вокруг неё, по мере того, как она кружилась, её тело изгибалось и поворачивалось с завораживающей грацией. Это было так, как будто она выступала только для меня, двигаясь чувственно и провокационно. Моё возбуждение становилось сильнее, а рука работала быстрее.

Когда музыка достигла апогея, она повернулась и посмотрела прямо в камеру. Кровь застыла в моих жилах. В уголках её губ заиграла соблазнительная улыбка. Как будто она знала, что я наблюдаю, как будто она хотела, чтобы я увидел её такой.

Но всему есть конец.

Я знал, что эта игра долго длиться не может, он в этот вечер поставил все точки.

У меня накануне должна была состояться встреча в Европе, и я собирался ложиться спать, не проверяя камеры, но я решил сделать это всё равно. Большая ошибка.

Габриэль лежала в кровати, и всё бы ничего, но – она трогала себя, её пальцы скользили по изгибу бедер, выпуклости грудей и мягкости внутренней поверхности бёдер. Её тело извивалось от удовольствия, когда она ублажала себя, а спина сильно прогнулась.

Моё тело содрогалось от необузданного голода, который я едва мог контролировать. Это было слишком заманчиво и соблазнительно, чтобы устоять. Мне хотелось оказаться там, и быть вместо её собственных рук – хотелось прикоснуться к ней, ощутить мягкость её кожи под кончиками пальцев и попробовать сладость её губ, когда я притяну её к себе. Я видел, как она была близка к концу, и когда в последний раз содрогнулась в конвульсиях экстаза, она застонала моё имя в последний раз, и её тело обмякло от удовольствия.

Чёрт, этого не может быть. Она только, что кончила со словами папочка? Теперь, когда я услышал это наяву мне хотелось услышать это ещё раз. Чтобы она кричала его подо мной, не останавливаясь…

Это было моей последней каплей, сейчас я уже не мог доверять самому себе возле неё.

***

Мы с ребятами решили пойти в бар и выпить после долгих переговоров перед предпоследним днём. Там я снова встретил Кассандру. Она была помощницей моего главного партнера, который и пригласил нас. Кассандра была трудолюбивой женщиной, которая также была матерью-одиночкой, воспитывающей своего сына одна.

В какой-то момент мы остались наедине с ней. Мы пили наши напитки и расслабленно обменивались своими впечатлениями о неделе.

Разговор перешёл в более дружеский, и я спросил:

– Как тяжело растить матери сына одного?

Кассандра улыбнулась, а потом и громко засмеялась в ответ на мой вопрос, делая ещё один глоток своего напитка:

– Легче чем растить двух. Сын хотя бы будет тебя всегда любить, а чужой сыночек бросит, когда захочет.

Мы продолжили разговаривать, и что-то заставило меня осмелиться и спросить следующее:

– Ты когда-то чувствовала себя неполноценной без своего ребёнка? – спросил я.

– Да. Я знаю, что ты имеешь в виду, – сказала она. – Это как будто часть тебя пропадает, когда их нет рядом.

– Именно. У меня дочь скоро в университет должна уехать, а я представить не могу, что буду делать без неё.

– Дети как зависимость к сигаретам. Ты говоришь себе, когда захочу, тогда смогу жить без них, но в душе ты знаешь, что нифига ты не сможешь!

– И что ты предлагаешь делать?

– Бросать сразу! То есть, если она скоро уезжает, не мешай ей.

– А я что буду делать?

Женщина посмотрела по сторонам и придвинулась ближе.

– Я не должна тебе этого говорить… но чёрт с ним. На последней встрече тебе предложат большую сделку! Контракт на пять лет. Пусть твоя дочь уезжает, а ты приезжай сюда. Работы будет столько, что и скучать не придётся.

Я засмеялся.

– Оставить свою компанию, старую жизнь и просто переехать?

– Ну почему ты так критично думаешь, ты будешь за ним управлять дистанционно, а как понадобиться поедешь. Я так понимаю у тебя немного знакомых, если и дочери не будет, о какой жизни идёт речь?

– Не знаю…

Она махнула рукой.

– Поверь мне, дорогой, кто хочет, тот сделает, что угодно.

Слова кассандры заставили меня задуматься.

***

Прошло некоторое время с моего приезда, и я не мог избавиться от ощущения, что с моей дочерью что-то не так. Она становилась всё более далёкой и закрытой от меня.

Сначала я подумал, что слишком остро реагирую на всё, что произошло, между нами. Возможно, ей нужно было время. Но чем больше я пытался установить с ней контакт, тем больше я чувствовал растущую дистанцию между нами.

Я не знал, что делать. Должен ли я дать ей пространство и время, чтобы разобраться с тем, что её беспокоило? Или мне следует предпринять действия, попытаться достучаться до неё и посмотреть, могу ли я чем-то помочь?

Часть меня боялась того, что я мог бы обнаружить, если бы попытался слишком глубоко копнуть в то, что с ней происходило. Я не хотел смотреть правде в глаза, признавать, что я, возможно, сыграл свою роль в дистанции между нами.

Но в то же время я не мог просто сидеть сложа руки и позволять вещам продолжать ухудшаться. Мне нужно действовать, найти способ восстановить связь со своей дочерью, пока не стало слишком поздно.

Поэтому я попытался поговорить с ней, выяснить, что её беспокоит, и как я мог бы помочь. Но это было просто бесполезно. Она находила разные отговорки от уроков, до того, что она просто устала.

Как будто она скрывала от меня что-то, что разрывало её на части изнутри. И как я ни старался, я не мог понять, что это было и как я мог ей помочь. Как будто её слова в тот день в бассейне ничего не значили.

В конце концов, всё, что я мог делать, это наблюдать издали, как моя дочь ускользает от меня все дальше и дальше, чувствуя себя беспомощным и потерянным.

Но разве не этого я сам хотел? Чтобы не провоцировать ненужные отношение, было хорошо, что, между нами, стена. Но, с другой стороны, я жутко скучал.

Мне не хотелось видеть её такую грустную и молчаливую. Я хотел, чтобы она радовалась и смеялась, а главное, чтобы это происходило рядом со мной.

========== Глава 11 ==========

Я сидела на кухне за обеденным столом и делала домашнее задание, пока кушала. Время было уже позднее, откусив последний кусочек от своего бутерброда, я собиралась уходить, как услышала приближающиеся шаги моего отца. Мы так и не поговорили после подслушанного мною телефонного разговора.

Мне не хотелось ни говорить, ни видеть его.

Больнее всего было осознавать, что единственный человек, которому ты мог довериться обманывает тебя и собирается избавиться от тебя как от ненужной вещи.

– Привет, милая. Как ты? – он выглядел уставшим.

Я хотела спросить всё ли в порядке на работе, но прикусила внутреннюю часть щеки, когда передумала. В воздухе витало напряжение, неприятное чувство неловкости, которое только ухудшало всю ситуацию.

– Ага, то есть хорошо, а у тебя?

Он раздражённо выдохнул.

– Что с тобой?

– Что с-со мной? – я попыталась скрыть нервозность, но у меня это плохо получилось.

– Не делай вид, что не понимаешь о чём я. Ты последние две недели не разговариваешь со мной. Лишь однозначные сухие ответы.

– Я просто устала. Последние месяцы последнего года как никак.

– Насчёт этого, – моё сердце дрогнуло от серьёзности его тона. – Почему ты не сказала, что результаты поступления уже пришли?

– Эммм, так это ещё только первый раунд, ещё есть интервью, и надо получить аттестат.

– Надо уже сейчас подавать на визу, это иногда слишком надолго затягивается. Я попрошу Нину, чтобы вы завтра прошлись по всем нужным документам.

Я почувствовала, как у меня в горле образовался комок, когда я поняла, что это означало.

Это означало, что мне придется уехать, уехать в новую страну и начать новую жизнь без папочки. Он стал говорить напрямую, не отрицая, что уже ждёт моего отъезда.

Всё это время я старалась сохранять самообладание, не позволять своим эмоциям взять надо мной верх. Но когда отец стал рассказывать о процессе и о том, что мне нужно было сделать, я почувствовала, как на глаза навернулись слезы.

Я кивнула ему и решила убрать стол, чтобы отвлечь себя. Перемывая посуду, я не могла не задаться вопросом, что теперь будет происходить. Единственным способом, чтобы успокоиться – это поговорить с кем-то, кто знает, что происходит на самом деле.

В голову сразу пришла Мередит. Хоть мы с ней и не близкие подруги, но с ней надо дружить, чтобы что-то узнать. Она разговорчивый человек и знает обо всём, что происходит вокруг. Во всяком случае, я хотя бы узнаю, что за встреча была в Европе. Обрадовавшись новой идее, я сразу зашла в её социальные сети, чтобы узнать, что же она делает. К счастью, она была в городе. Не зная, как начать разговор, я решила прокомментировать её последнюю фотографию и завязать оттуда разговор.

***– Ну, вот и всё, осталось только ждать официального подтверждения из университета. Думаю, тебе дадут визу за три месяца, – сказала секретарша отца, перелистывая бумаги.

– Как же? Мы только на первом этапе.

Девушка тепло улыбнулась и погладила тыльную сторону моей руки своей.

– Детка, это всё формальности. К тому же ты умная девочка, чтобы тебя не спросили ты с легкостью ответишь.

– Не знаю… – пробормотала я.

– Не воспринимай ты это всё так близко к сердцу, я вначале училась в community college{?}[* Community college, или «муниципальный колледж» – тип учебного заведения в странах англосаксонских традиций – таких, как Великобритания, США, Канада, Австралия. Данный вид колледжей был создан для того, чтобы сделать высшее образование более доступным для населения страны – является в разы дешевле других колледжей.] и работала в самой отвратительной пиццерии нашего штата. А потом училась в лучшем университете страны, и сейчас владею очень даже прибыльными акциями. И если честно, работа в вонючей пиццерии по 8 часов научила меня большему, чем почётные профессора.

Это было отличным шансом сблизиться с ней и получить хоть какую-то информацию.

– А можно спросить почему тогда вы замесщаете помощницу отца? – я поняла, что вопрос был бестактный после того, как задала его.

Нина на секунду выглядела сбитой столку, а потом громко засмеялась.

– Я понимаю, если это не моё дело, пОна перебила меня перед тем, как я могла закончить.

– Не на кого я не работаю. За исключением себя и мужа естественно. Это мы с ним поругались и поспорили. Он уверял, что может справиться без меня, вот и я временно ушла. А Мейсона попросила якобы заменять его ассистентку, чтобы муж понял, что на меня спрос везде.

С того момента мы стали болтать.

– А как вам удалось подняться так высоко? Было сложно поступать? – спросила я, очарованная её стойкостью и харизмой.

– Если тебе что-то суждено, оно обязательно случится. Чтобы перевестись в престижный университет, я стала собирать деньги и из пиццерии ушла в ресторан при бизнес-центре. Там я решила получить стажерство в одной из компаний. Когда мне удалось это сделать, в последний день работы в ресторане я решила отнести кофе главному этой компании и таким образом представить себя. Всё было бы ничего, если бы я от волнения не разлила тот самый кофе на пиджак мужчины. Он разозлился и обругал меня. Сказал, что теперь этот пиджак испорчен навсегда и ушел, не выслушав мои извинения. Радовало, что он не успел узнать, что я буду работать на него. Мне было так стыдно. Но в компанию я всё же явилась. Вскоре меня позвали на настоящую работу в другом месте. Через время деньги, накопившиеся на учёбу, я пошла отдавать этому мужчине. Я швырнула деньги на стол и высказалась. В тот момент моя гордость была восстановлена, и мне было плевать на всё остальное.

– А университет?

– Да, точно. Поступила немного позже, – девушка довольно ухмыльнулась. – Его сын, точнее уже мой муж, оплатил.

Находясь в шокированном состоянии от рассказа, я не знала, что и сказать. И хотя мне не удалось узнать информацию про отца, я хорошо провела время с девушкой, и она сильно подняла мне настроение.

Вскоре нам пришлось попрощаться. Девушка ушла домой, а я собиралась пойти к Джанет.

Когда входная дверь открылась, я сразу поняла, что это был отец. Однако стало слишком шумно, и я спустилась проверить. Он пришёл с какими-то людьми. Было видно, что их интересовал дом. Они спрашивали разные вопросы и записывали что-то себе в блокнот.

Пока незнакомцы ходили по дому, осматривая каждый уголок и щель, я не могла избавиться от чувства паники. Я повернулся к своему отцу, который стоял рядом со мной, и спросила его, что происходит.

– Они здесь просто для того, чтобы проверить дом, убедиться в его состоянии и ценности, – сказал он спокойным и обнадеживающим голосом.

Но я не могла избавиться от ощущения, что что-то не так. Отец никогда не делал что-то «просто так». Зачем им понадобилось проверять состояние и стоимость нашего дома? Думал ли папа о том, чтобы продать его?

Пока незнакомцы продолжали обходить дом, я следовала за ними с чувством страха в сердце. Я не хотела терять наш дом, место, где я выросла, где у меня осталось так много воспоминаний.

Он не мог так со мной поступить.

Не выдержав этой пытки, я поспешила к своей подруге.

***– Так что именно волнует тебя больше в этой ситуации: то, что продают дом, от тебя это скрыли или то, что у отца планы на лучшую жизнь без тебя? – спросила Джанет, делая затяжку из своей электронной сигареты.

– Всё вместе, – шепчу я, тяжело вздыхая. – Я боюсь, что я ему больше не буду нужна, – когда мой отец продаст дом, а я уже буду жить в другой стране, всё изменится. И я не могла избавиться от ощущения, что, возможно, папочка был готов жить дальше без меня.

Моя подруга обняла меня, прижимая к себе. – Ты всегда будешь нужна ему, – сказала она успокаивающе. – Ты его дочь, и он любит тебя больше всего на свете. Поверь мне. Мой даже не знает, куда я поступаю и сколько мне лет.

Она была определённо права, но страх и неуверенность всё еще оставались. Было трудно приспособиться к этой новой жизни, быть так далеко от всего, что я знала и любила. И мысль о том, что мой отец, возможно, будет жить дальше без меня, только усугубляла ситуацию.

Я знала, что так думать неправильно и эгоистично, но с чувствами ничего поделать не могла.

– Да и вообще, я лично радуюсь, что уезжаю! Полная свобода. Вечеринки, парни, шоппинг… Это же рай!

Джанет стала мечтать, а я тем временем снова проверила социальные страницы Мередит. Оказалось, что она была на вечеринке неподалёку от нас.

– Ей, ты меня слушаешь? – спросила подруга, перед тем как взять мой телефон из рук. – Так ты на это залипаешь? Давай пойдем!

– О нет, боже упаси. Там столько людей сейчас, – запротестовала я.

– Вот именно! Нам стоит пойти. Ты не можешь уехать отсюда, не побывав на хотя бы одной вечеринке.

– Я была на одной! Помнишь? К тому же нам 21 нет.

– Ага, на выпускном? Не считается. Мои друзья нас пропустят, не переживай.

Мне срочно надо было выяснить информацию у Мередит – других вариантов не было.

– Ладно, пойдём.

Девушка сразу побежала выбирать нам наряды и косметику. Осмотрев варианты, которая предложила мне Джанет, я решила, что останусь в своих джинсах и кроссовках, но возьму её кофту.

– Боже, сколько шотов ты уже выпила? Ты ещё там собираешься пить? – спросила я девушку, когда та опустошила несколько напитков почти за раз.

– Да! А что? Вот все считают, что университет за границей портит детей, поэтому я собираюсь поехать уже испорченная. И тебе советую, – сказала Джанет, подмигивая.