Текст книги "Взаимозависимые. Поколение Сандрин"

Автор книги: Zago

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

8 глава

За кулисами

– Отличная робота, – похвалил своих лучших студентов Ливей. Раздав всем пять, отпустил ребят в гардеробную. Музыканты довольно переглянулись, но под тяжелым взглядом Энда посмурнели. Каталина, морщась от ноющих мышц, просочилась сквозь толпу, направилась в душ. Танцовщице очень хотелось освежиться.

Ливей складывал кото в чехол, вполуха слушал, как дирижер отчитывает своих музыкантов. Сдерживая усмешку, не мешал парню главенствовать в компании. Однако ему не понравилась молчаливость и холодное спокойствие Аи, зная ее одержимость к «идеальному звуку». Она обычно набрасывалась первой на балбесу, посмевшего играть с ошибками.

Закинув чехол с драгоценной реликвией за спину, ректор подошел к своей ученице. Девушка стояла лицом к залу, пряча фигуру в кулисных шторах.

– Ая, зал пустой, Вельф наверняка тебя заждался.

Стихший шум за спиной сообщил об отбытии Энда с компанией. Они остались одни. Девушка, тяжело выдохнув, вынырнула из складок, направилась к своему микрофону. Заинтригованный ректор не отставал. Он знал, что от оборотницы можно ждать чего угодно.

– Я разочарована, – прошептала девушка в микрофон.

Удивленно подняв брови ректор, сказал:

– Ты выступила изумительно. Держала баланс, не выделялась…

– Я разочарована бездарями, посмевшими явится в академию Грома и Ветра. Разочарована криворукостью пианиста. Разочарована отсутствием свободы…

Она обернулась к ректору, одаривая того взглядом рубиновых глаз сквозь прозрачные линзы.

«Она еще не отошла от звучания», – мелькнуло в его голове.

– Ая, ты ведешь себя как вредный ребенок, – снисходительно шепнул двуликий, поправляя рукав своего ханьфу.

Указав на пустые места в зале, Ая обратилась к ректору с требованием:

– Сократите поступивших на факультет Сандрин. Эти… – запыхтела, не зная, какое слово подобрать. – Бездари будут позорить имя шестого элемента. Я не позволю! – воинственно пообещала девушка. Еще немного, и она затопала бы ногами.

Ливей положил ладонь на ее макушку и потрепал волосы. Он простил студентке данную вольность, требовать от него невозможного, так как не один десяток лет они прожили вместе в стенах академии.

– Все решат деньги. Кто даст больше, тот и поступит.

– И бюджетники тоже? – спросила оборотница, ошеломленная правдой.

– Нет, на бюджет пойдут самые талантливые. Их не так много, и спонсорский кошелек откроет им двери академии.

– Хорошо… – задумчиво протянула Ая.

Ректор уже было поднял кото и направился к выходу, когда кое-что вспомнил.

– Почему ты помогла двум абитуриентам?

Ая спустилась со сцены, шагая к кулисам, не сразу обратила внимание на слова ректора. Ливей преградил ей путь и повторил вопрос. Покраснев, оборотница посмотрела на места, где совсем недавно сидели те, кому она помогла.

– Пообещаете никому не говорить?

Ректор театрально закатил глаза и кивнул.

– Я ждала их.

– Ты так говорила и про остальных… – разочарованно бурчал ректор, удаляясь от замершей студентки. Когда дверь за ним закрылась, она кивнула своим мыслям.

– Они мое идеальное звучание…

****

Ожидать результатов мне пришлось целый месяц. Тридцать дней нервов, нездоровых мыслей и составления плана Б. Родители старались меня отвлечь: мы путешествовали по Канаде, смотрели разные достопримечательности, узнавали местную культуру, делали сотню фотографий.

Один Монреаль нам пришлось исследовать неделю: Хабитат 67, Подземный город, Базилика Нотр-Дам де Монреаль, Оратория Св. Иосифа, Площадь искусств и большое количество музеев, парков, соборов и улиц.

Родители, смеясь, говорили, что после нашего исследования города я не потеряюсь и закрытыми глазами смогу вернуться в студенческий городок.

Ректор любезно предоставил нам жилье в студенческом городке за счет академии. Насколько я знала, всем родителям организовали бесплатное жилье на время ожидания результатов. Щедро, ничего не скажешь.

Аю и Вельфа я больше не видела. Связь с ними резко оборвалась. Я хотела, чтобы мы вместе погуляли по городу, но телефон оборотницы был не в зоне. Очень странная семья.

В день объявления результатов утром стояла в очереди за свежим бодрящим напитком, когда на телефон пришло смс. Номер рассылки академии:

«Объявление результатов состоится в большом зале в 12:00».

по пути к родителям, ожидавших меня на выезде из студенческого городка, я нарушила несколько правил дорожного движения и чуть не попала под колеса. Меня спасли. Прижимаясь к приятно пахнувшей груди, я не сразу поняла, что произошло. Оцепенение отпускало постепенно, а в мою макушку шумно задышали:

– Стрекоза, зачем портить такой замечательный день своей гибелью?

Подняв взгляд на спасителя, восхищенно выдохнула.

Аполлон… сын Зевса и Лето. Крещеный огнем парень придерживал меня и так же внимательно рассматривал своим золотом. Очередной оборотень. Огненно-рыжий оборотень. Волосы, брови, ресницы. Рукой неосознанно коснулась волос парня. Те мягким пламенем объяли мои пальцы.

– Настоящие… – шепнула с придыханием.

Мой спаситель засмущался и аккуратно оттолкнул от себя, взлохмачивая свою челку.

– Конечно, настоящие и были аккуратно уложены до твоих пальчиков. Куда я теперь с таким гнездом пойду? – огорченно запричитал спаситель.

Он серьезно расстроился из-за прически? Бывают же зацикленные.

Из сумочки достала гребешок с зеркалом, помогла парню справиться с волосами. Он придерживал зеркало, а я орудовала гребнем под его четкими указаниями. От комментариев остряка посмеивалась. Закончив, спрятала гребень в сумочку, вспушила волосы рыжика. Тот заорал на всю улицу:

– Куда?! Только нормально выглядело!

– Выглядело, будто ты планируешь возглавить третий рейх. А сейчас самый огонь… ой, прости, – прикрыла губы пальцами, забавляясь комичности высказывания.

Оборотень покосился на меня после неудачного комментария и обратил внимание на стаканчики с кофе, стоявшие на бордюре, пока я причесывала парня.

– Где твой?

Не подумав, указала на свое капучино. Наглец взял стакан и отсалютовав, отпил:

– Плата за твое спасение. Не благодари… м-м-м… Капучино! Обожаю! С миндальным молоком! Стрекоза, запомни, с кокосовым будет лучше…

И направился дальше по улице. Глупо раскрыв рот, проводила парня взглядом. Луноликая, это что за индивид?!

Времени на размышления не было, стоять вновь в очереди тоже. Придется утро провести без кофеина. Небольшая плата за жизнь. При следующей встрече нормально скажу ему спасибо.

Через четыре часа

Всю дорогу к академии я старалась успокоиться. Нервы, натянутые не хуже гитарных струн, реагировали на малейшее дуновение ветерка. Папа и мама с двух сторон поддерживали меня, вели к главным дверям. Их тоже потряхивало от переживаний за будущее или за мою психику. Не хватало по возвращении домой слечь в клинику Всеволода. А я вернусь домой? Только в случае провала. Жуткая мысль опустошала, обесцвечивала краски вокруг.

– Анна! – зов встретил нас у входа в академию.

Обернувшись, увидела знакомую компанию: Ая, Вельф и, если не изменяет память, Роулан. Гетерохром, обгоняя всех, опустил в поклоне голову перед моим родителями, приблизился. Оттянув футболку, указал на свеженабитую татуировку. Шесть цифр, готическим шрифтом красовались на надплечье, где обычно стоит метка пары. 110870.

Сильно… смело…

– Тебе идет, – ответила без энтузиазма, – дата твоего рождения?

– Я, по-твоему, инкубаторский? Даты рождения бить… – обиженно воскликнул Вельф. – Это дата встречи с моей любимой, – ностальгирующе закатил глаза.

Любимой? У него пара есть? Он же линзы носит, метки нет. На глазах еще при первой встрече подметила прозрачную преграду «парной лихорадки».

– Девушка есть?

– Барабаны, – ответила за Вельфа Ая.

Оборотница стояла недалеко, между мной и родителями, разговаривавшими с Роуланом. Выглядела она мило. Летнее платье в цветочек, в волосах заколка в виде хризантемы, на руках коротенькие ажурные перчатки.

Барабаны? Не поняла… А-а-а-а…

В озарении хлопнула себя по лбу. Он же творческая личность. Конечно, он будет совершать странные поступки.

– Да-да, с моей крошкой. Моей любимой Кохаку, – шептал двуликий, показывая мне фотки ударной установки.

Я не специалист… барабаны как барабаны. Разноцветные, яркие, под стать хозяину. Видно, что сам разукрашивал их.

– Красивые…

– А поют как… я обязательно для тебя сыграю. Подберем общую партию. Твой рояль, мои барабаны. Порвем зал! – предвкушающие потер ладони Вельф.

Ага, как же. Поступить бы для начала. Ой, результаты!

Резко отвернувшись от нашей разношерстной компании, побежала вглубь академии. Часы в холле показывали начало первого.

Быстрее, быстрее! Все вокруг смазалось в сплошной красочный поток. Я плыла сквозь него быстрее крейсера. Вперед на таран! Позади слышались спешные шаги. Погоня? Скорее, соревнование под названием «Первый узнай свою судьбу». Я буду первой! Нет сил ждать больше! Ждала два года и минуты не собираюсь терять.

Влетая в общий зал, сбила с ног нескольких несчастных. Все не важно! Никто не важен! Где списки? Обвела взглядом помещение, увидела огромный экран с трансляцией имен поступивших. Подбегая вплотную к экрану, подрагивая, начала искать свой факультет.

Актеры.

Телеведущие.

Балет.

Черт, все не то! Где же?! Стоп! Это экран факультета Карви! Твою мать! Где мой?!

Вновь осмотрелась. Экран с мигавшей надписью «Факультет Сандрин» располагался, напротив. Топчась по ногам встревоженной толпы абитуриентов, пробивалась к нужному мне списку. Паника сдавливающей петлей легла на шею.

Музыканты.

Поэты.

Композиторы.

Эстрадные исполнители.

Дирижеры.

Назад! Имена, имена, имена. Где мое? Несколько раз просмотрела список поступивших. Нет! Нет! Не может быть?! Где мое имя? Нету, нету!

Я не поступила? Но почему?! Я так готовилась… Где допустила ошибку?

Прижав ладони к рту, сдерживала вой отчаянья. Сразу две руки лентами обвили мои запястья, буквально тянули сквозь толпу. Шум от галдежа уже бывших абитуриентов заглушал слова, предназначенные для меня.

Разве сейчас они важны? Эти пустые слова… Меня нет в списке. Уже ничего не важно.

Вельф и папа выдернули меня к краю экрана. Прижав отца сильнее к себе, позволила заплакать от бессилия.

– Папочка, прости! Прости! – извиняясь, рыдала в воротник его рубашки.

– Дочка, ну что ты. Мы будем писать, созваниваться каждый день. А на праздники прилетать будешь, – успокаивал меня папа.

Куда прилетать? Зачем писать? Надо признаться… он все еще надеется.

– Я не поступила, прости! – уведомила, вытирая слезы об рукава своей водолазки.

– О, подруга! – воскликнул Вельф, отдергивая меня от папы. – А ну глянь! – крикнул он, указывая на список на краю экрана. Проследив за его пальцем, всмотрелась в маленький столбик.

– Видящие и Плетущие…

– Да!– подтвердил парень. – А теперь на имена посмотри!

Опустила глаза на список:

Вельф Хон

Имя

Имя

Анна Новицк

Имя

Я в списке! Но куда меня определили? Круглыми глазами посмотрела на гетерохрома. Тот сообразив, встряхнул меня и заорал на весь зал:

– Этот список бюджетников факультета! Ты на бюджете! Ты дочка Сандрин!

Телефон ректора за два часа до объявления результатов:

«Вот список бюджетников. Ты знаешь, сколько мне должна?»

Ая:

«Посмотрела. Спасибо. Оплату на вашу почту или спонсору непосредственно?»

Я:

«Конечно, на мою. Твои работы только через меня. Для корректировки».

Ая:

«Я знаю, как работать…»

Я:

«Твоя последняя работа граничила с дозволенным. Спонсор оценил, однако мне не понравилось, и ты знаешь почему».

Ая:

«Простите, ректор. Не смею оспаривать ваш талант».

Я:

«Смеющийся смайлик» «Язва. Поздравляю с поступлением Вельфа».

Ая:

«Спасибо».

9 глава

– Предлагаю поднять бокалы за наших новоиспеченных студентов! Вельф, Анна, мы вас поздравляем! – поднявшись, Роулан, отсалютовал бокалом всем сидящим за праздничным столом.

Мои родные, покоренные теплым отношением оборотня и его безупречным английским, улыбаясь, приподняли свои бокалы с шампанским. Ая, сидевшая между своих братьев, подняла стакан с молочно-банановым коктейлем. Вельф, наигранно выпятив грудь, отпил алкогольный мохито. Я довольствовалась газировкой.

– До дна? – смеясь, спросил Вельф, умудряясь держать трубочку меж зубов.

– До дна!

Под смех окружающих оборотней залпом осушила стакан, радуясь, что у меня просто газировка. Родители, Роулан и Вельф с трудом выпили свои напитки. Ая осилила только полстакана детского коктейля. Специально для нее на трубочку посадили пластмассового ленивца, вызывая радостную улыбку оборотницы.

Я пока не разгадала причину ее странного поведения. В академии она была стервой, а в окружении братьев становилась девочкой-цветочком. Молниеносные переходы с одного амплуа во второй шокировали. Настоящая загадка. Мне вместе с ней учиться в одной академии до выпуска. Папа и Роулан договорились о моем подселении в комнату Аи. Я не против. Оборотница вызывала смешанные чувства, однако без отвращения. Вельф говорил, что Ая считает меня подругой. Предполагаю, я у нее являлась первым другом, не считая братьев.

А Вельф… Сама непосредственность и открытость. Рядом с ним хотелось улыбаться, порой смеяться. Чудак с большой целью стать мировой звездой. Я, к сожалению, не видела его выступления на экзамене, но папа шепнул, что парень талантлив и знает себе цену.

В гениальности брата и сестры я не сомневалась. С какой страстью Вельф говорил о своей барабанной установке. А талант оборотницы признал ректор, доверив ей участие в проведении второго экзамена.

Самым «нормальным» из семьи Хон был Роулан. Оборотень работал в филиале продюсерского центра Кристиана. Бывший студент факультета Карви больше тридцати лет курировал молодых выпускников академии, согласившихся работать с наследником дома Волуар. Правда, я не могла забыть блеск безумия в глазах двуликого при первой нашей встречи. Общесемейная особенность?

– Анна, проведи, пожалуйста, Аю в уборную. Пошепчитесь о девичьем, – мама указала на потерянную оборотницу, ожидавшую меня. Видно, что ей неловко.

– Без проблем, – согласилась, выходя из-за стола, – пошли?

Та робко улыбнулась мне и направилась в женский туалет. Сопровождая ее, обратила внимание на заинтересованные взгляды мужчин в нашу сторону. За закрытыми дверями уборной девушка шумно выдохнула и ополоснула горевшие щеки. Я, встав за соседнюю раковину, поправляла блеск на губах.

– Тебе плохо? – посмотрела через зеркало на девушку. Та, придерживаясь за раковину, смотрела на воду, текшую из смесителя.

– Немного, чувствую себя мерзко. Все эти сальные взгляды, – на руках оборотницы появились мурашки.

– Ты восхитительна. Вот они и смотрят. Знаешь же, как мужчины реагируют на полутрансформацию, а ты почти все время с неко-ушками ходишь, – указала на те самые многострадальные ушки.

Девушка коснулась их и еще раз умылась. С горечью в голосе ответила:

– Я это не контролирую…

Как так? Все двуликие контролируют свои стороны души, а потерявших контроль изолируют. С опаской покосилась на закрытые кабинки. Не дай Владычица кто-то услышит. Один звонок людям Волуаров…

– Ая, глупости не говори. Просто от переживаний за брата ты утомилась. Лучше расскажи, куда вы пропали после второго экзамена? – соскочила с опасной темы.

– Мы ездили к родителям Вельфа в Сеул, а потом погостили у бабушки Роулана в Оттаве. Мы всегда так делаем перед началом учебного года.

Родители Вельфа? Бабушка Роулана?.. Так, минутку, между ними есть родственная связь. Как оборотень, заявляю, что вижу ее. И родители не усомнились в родстве этих троих.

– Ая, а вы не родные друг другу? – задала нетактичный вопрос.

– Мы не родные, но из одного клана. Меня воспитывали родители Вельфа, а Роулан с детства был нашим лучшим другом. Когда ему пришлось переезжать в Канаду, я и Вельф поехали с ним. Мы лего-детали в конструкторе клана Хон. Без одного ломается вся конструкция.

Какое странное объяснение.

– Ая, а между вами точно родственная связь? Может, ты пара одного из них? Или двоих сразу…

Слушая мое предположение, девушка подкрашивала ресницы. На слове «пара» ее рука дрогнула, и тушь испачкала веко. Раздраженно фыркая, она стала оттирать пятно.

– Нет. Я люблю их как братьев. Мой Зверь любит их Зверей как старших защитников. Сексуального влечения мы не испытываем к друг другу. Родители проверяли нас на наличие «парной лихорадки», бабушка Роулана очень хотела, чтобы я стала ее невесткой. Клан Хон продолжил бы свое существование без посторонней крови. Но нет… – промокнув влагу с века, Ая подкрасила ресницы.

В ее культуре важна чистота крови? Говорит, будто они последнее наследие клана. Вечером погуглю, хочу узнать больше о ее фамилии.

– А что с твоими родителями? – задала логичный для себя вопрос. Раз у нас минутка откровений, воспользуюсь моментом.

Девушка сложила свои вещи в сумочку и повернулась ко мне. Ее неко-ушки подрагивал, ловя звуки из зала. На лице поразительное спокойствие, граничившее с безразличием.

– Информация о резне в шестидесятых годах общедоступна. Моих родителей, как и большинство представителей клана Хон, убили фанатики, боявшиеся нашего родового проклятия, – она указала на глаза, – под линзами прячутся багряные осколки безумия. А почему я тебе рассказываю это? Ибо знаю, твоя история не менее поразительная.

Я было уже хотела отрицать, но оборотница приложила палец к губам, призывая к молчанию.

– Не рассказывай, твои песни мне расскажут, – шептала она, загоняя меня в угол уборной. – Раз за разом ты будешь открываться в музыке, а я, ловя потоки боли, сложу картинку твоей истории, – качнув головой, Ая предвкушающее улыбнулась. – Так ведь интереснее, как думаешь?

****

Лежа последнюю ночь в отельной кровати, не могла сомкнуть глаз. Мысли о будущем смешивались с вопросами о клане Хон, мечтами скорейшей встречи с Кристианом. Экран телефона светился открытыми вкладками с новостными статьями. Кристиан, судя по фотографиям, вернулся в Канаду из Монпелье.

Монреаль… Монпелье… ох, Луноликая, ты издеваешься над нами! Даже название городов созвучны!

В статье говорилось: «Август наследник дома Волуар провел во Франции. С остальными представителями клана он вознес цветы к статуе своей матери – Беллы Волуар…»

Моя годовщина смерти. За всеми переживаниями я пропустила важную для всех нас дату. Стыдно? Не очень… Не вижу смысла предаваться горю былого. Надо жить настоящим. целями будущего. И что бы мне дало празднование даты своей гибели? Я не помню, как умирала. Не помню, как ставила проклятие Мессии на запястья Жерара.

Приподнявшись с кровати, открыла окно, впуская прохладу ночи. Сев на подоконник, всматривалась в огни Монреаля.

Приступ дежавю внезапно накрыл. Я так же смотрела на огни города Монпелье. Так же касалась стекла. А дальше что?

Рыкнув, удалила по подоконнику. Подняв глаза на белый серп, мысленно заорала:

«Луноликая! Сколько? Сколько мне ждать?! Ты вернула все мои воспоминания этой жизни! Два года по крупице отдавала! Верни остальное. Верни! Разве я не заслужила? Приятно смотреть, как я мучаюсь? Бездна со мной, а Кристиан, а Кенна… Они заслужили страдать?»

Не получив ответа, взлохматила свой каскад. Подняв телефон, продолжила мысленно читать:

«Также на траурной церемонии был замечен Жерар Волуар. С главой клана не удалось пообщаться…»

Фотография моей пары была нечеткой. Видимо, делали снимок на телефон. Мужчина в черном костюме стоял в стороне от клана. Ярко горевшие глаза смотрели на статую, окруженную маковыми цветами. На сложенных за спиной руках отчетливо виднелись проклятые браслеты.

Капелька пота скатилась по пульсировавшему виску. Перед глазами темнело, плыло, двигалось пространство. Скрутившись у кровати, зубами вцепилась в простыню. Одна фотография старшего Волуара, а меня кроет, как от сильного наркотика. Со свистом вдыхая, про себя вновь обратилась к Владычице:

«А Жерар? Что сделал Жерар, раз я додумалась поставить клеймо на него? Неужели я так его ненавидела? Я не помню, ничего не помню… Но мне больно! Слышишь?! Чувствуешь? Это безумие? Настоящее безумие!»

Взяв подушку, заорала в нее от бессилия.

«Дай фрагмент! Маленький кусочек! Я видела, как он смотрит на меня! Там, за роялем, я видела! Не может оборотень так тосковать по паре, которая его не любила. Или может? Проклятье! Я не могу рисковать и ехать к нему без четкой картинки наших взаимоотношений. У меня не девять жизней!»

Треск рвущейся ткани остановил уничтожение подушки. Откинув несчастную, плюхнулась на матрас. Хочу все вспомнить. Хочу, хочу, хочу…

Сама не осознала, как провалилась в сон.

Я, не разбирая дороги, бежала по лесу. Через силу дыша, отталкивала преграды в виде веток, босыми ногами тонула в снегу. Каждое движение давалось с трудом, а перед глазами все плыло. Держась на упорстве, твердила: «Никогда, никогда я не буду твоей».

Черная тень выскользнула из-за дерева, преграждая путь. Рубиновые глаза моей смерти пронизывали сотнями иголок онемевшее тело. Один прыжок – я прижата к земле. Рычание над ухом сменяется яростным: «Не противься, Белль. Я твоя пара, а ты мое проклятье. Прими нашу взаимную зависимость!»

Невесомый поцелуй по шраму оборачивается огненной болью в теле. Я лежу в кровати, вокруг меня смазанные лица. Одержимо шепчу: «Никто не коснется меня, пока Волуар здесь!»

Новый всплеск боли смешивается с восхитительным цветочным ароматом. Перед глазами ясное летнее небо.

Как красиво… ни единого облачка…

Два золотых луча закрывают небо, в них я вижу свою зелень, затопленную соленой водой. Прижимая ладонь к скуле Жерара, оставляю кровавый отпечаток. В душе рождается покой после сбивчивых слов: «Даю клятву и жду тебя, Белль».

Вздрогнула от звука будильника. Резко сев, отключила назойливую мелодию. На губах липкость. Облизнув их, ощутила металлический привкус. Пошатываясь, подошла к зеркалу. В отражении увидела засохшую струйку крови. Влажными салфетками оттерла след под носом. Скомкав использованную салфетку, смыла в унитаз.

Не дай Луноликая, родители увидят. Заберут в больницу на обследование.

Вытираясь после душа, пальцами коснулась шрама над ключицей.

Значит, ты не просто шрам после аварии. Ты знак моей принадлежности Жерару. Кто еще откусывает от пары? Буду прятать тебя до последнего.

Оставляя мокрые следы на ковролине, прошмыгнула в свою комнату, подошла к открытому окну. Опустошенно наблюдая за растворявшимся в утренней заре серпом, сказала:

– Я поняла тебя, Владычица Луна.

****

Родители проснулись, когда я сушила волосы. Старательно расчесывая пряди, кивнула заспанной маме. Она направилась в душ, а я подошла к шкафу. Работники отеля заботливо погладили наши праздничные одежды: папин костюм, мамино платье и мою белую рубашку с плиссированной синей юбкой миди.

Застегивая наглухо рубашку, распевалась. Странно звучит, однако звук собственного голоса меня успокаивал. И ежедневные тренировки никто не отменял. На днях получу расписание, уверена, вокала там будет предостаточно. Что еще добавят в мои дополнительные занятия?

Поправив юбку, нацепила брошку бюджетника факультета над грудью. Схлестнувшиеся молнии поблескивали серебром. Склонившись к маленькому зеркальцу, вставила зеленые контактные линзы, перекрывая свою зелень. Ежедневный утренний ритуал.

Кристиан должен поверить, что я копирую его цвет радужек. Он заметит гидрогель на глазах. Как же в них неудобно! Проморгалась, выравнивая линзу.

Пока я копошилась у зеркала, родители собрались. Папа молчал и встревоженно посматривал на меня. Мама нервно поглядывала на часы.

– Я все! – покрутилась перед родными.

Папа показал большой палец и, делая пригласительный жест жене, отступил. Не поняла действий родителей, наблюдала за мамой. Та приблизилась, протягивая бархатный футляр.

– С поступлением, дочка. Мы гордимся твоим упорством. Это, – указала глазами на футляр, – наш с папой подарок.

Приняв дар, посмотрела на папу. Тот кивнул, нерешительно улыбнулся. Такой милый.

Открыв футляр, поразилась. На бархатной подложке лежал браслет, состоявший из моих камней. В мае мама одолжила мои камни, сказала, что хочет отнести мастеру для полировки. Я не задумываясь отдала и забыла о них. А теперь минералы лежали передо мной в красивом браслете. Камни раздробили, отшлифовали до шариков и соединили цепочкой. Приподняв браслет, любовалась блеском адуляра, авантюрина и берилла.

– Папа, помоги застегнуть.

Он ловко накинул браслет на мою тонкую кисть и застегнул. Прохлада минералов подарила тепло сердцу. Обняв родителей, расцеловала их, шепча слова благодарности. Немного постояв, мы направились в академию. К Кристиану.

****

У академии нас ждали. Вельф стоял в голубой рубашке, которая хорошо подчеркивала его левый глаз. Черные джинсы оголяли лодыжки, а в ухе виднелась серьга в форме бюджетника факультета Сандрин. Интересное решение.

Ая выглядела еще ослепительнее. Как будто не на учебу, а на свидание пришла. Летящая бежевая блузка с крупным цветочным принтом заправлена в кожаную юбку. На ногах черные гольфы. Короткие волосы украшены заколкой со знаком Сандрин. Не знала, что можно так использовать отличительную брошку.

Рассматривая ее с открытым ртом, поражалась смелостью девушки. И после таких вот образов она жалуется на взгляды мужчин? На месте братьев Хон накинула бы на нее паранджу. Однако оборотней все устраивало.

Роулан в черном деловом костюме и лакированных кожаных туфлях. Мне стало приятно от мысли, что, несмотря на загруженность, он выкроил время для поддержки брата и сестры в первый учебный день. Он с моими родителями будет сидеть отдельно.

– Аня! – протянул Вельф, бесцеремонно обнимая меня. – Тебя к преподавателям провести? Только очков не хватает, настоящая строгая профессорша.

Хмыкнув от шутки оборотня, поздоровалась с остальными. Ая удостоила меня скупым кивком и дальше продолжила осматриваться.

Она кого-то ждет?

– Предлагаю заходить и занимать места. Церемония начнется через пятнадцать минут, – Роулан отработанным движением посмотрел на наручные часы.

Согласившись с разумным предложением, мы вместе вошли в академию. Последней шла Ая, не прекращая оборачиваться. Идя чуть впереди, не специально подслушала фразу подошедшего к оборотнице Вельфа:

– Ая, успокойся. Он скоро подойдет. Ты же знаешь, он не упустит возможности полюбоваться тобой.

Воу! У Аи есть возлюбленный?! Ничего себе!

Прибитая неожиданной новостью, споткнулась на ступеньке. Благо успела схватиться за поручень. Сзади хмыкнул Вельф:

– Анна-а-а-а… опасно думать на лестницах академии. Костей твоих не соберем.

Краснея от неловкости ситуации и злости на свою неуклюжесть, ускорилась. В большом зале академии Грома и Ветра негде было яблоку упасть. Студенты, родители, приглашенные журналисты. Все шумели, топтались, рассаживались по своим местам. Сев на место первокурсников, обернулась, поискав глазами родителей и Аю. Девушка сидела ровно за мной, в ряду второкурсников. Вельф сел рядом.

Ну и хорошо. Искать потом друг друга неохота.

По вторую сторону плюхнулся мой неожиданный знакомый. Поправляя огненные волосы, парень оттягивал криво завязанный галстук. На руке красовался браслет с отличительным знаком бюджетника моего факультета. Видимо, мой взгляд прожег дыру в его виске, ибо он покосился на меня и широко улыбнулся.

– Вот так встреча! Стрекоза, ты моя одногруппница? Отлично, мой любимый кофе ты помнишь?

– А ты забыл вкус боли? – оскалившись, рыкнул на парня Вельф.

Я, прижатая к спинке стула, пораженно наблюдала за поединком взглядов. Голубо-карие против карих. Моргнув одновременно, парни пожали друг другу руки и представились:

– Вельф Хон.

– Сибриэн Бошам.

– Я тоже в твоей группе.

– Прекрасно, что исполняешь?

– Поп-рок, а ты, Сибриэн?

– Трэш-металл.

– Запишем общий трек?

– Естественно, видел твое выступление. Ты был на высоте, хотя неудивительно от звезды.

Не поняла… Это что за биполярка у них? Секунду назад морды бить друг другу собирались, а сейчас обсуждают запись общего трека? Они обо мне забыли? Сидят, так мило общаются. Минутку… Что сказал Сибриэн? Вельф – звезда?

Обернувшись к Ае, шепнула:

– Ты мне ничего не хочешь сказать о Вельфе? – покосила взгляд на Аю.

Та кристально честными глазами посмотрела на меня, шепнув в ответ:

– Нет. Не отвлекайся. Уже идут.

С противоположного конца зала вышло руководство академии. По команде мы встали для приветствия. Нервно теребя браслет, глазами искала родное лицо. Комиссия, смотритель со второго экзамена, ректор, а рядом с ним Кристиан.

Обомлев, неосознанно оперлась на Сибриэна. Оборотень молча поддержал меня, не сводя глаз с руководства академии, которое полным составом поднялось на сцену и расселось по своим стульям. Кристиан сел по диагонали от меня. Упав на стул после команды, с усилием оторвала глаза от лица своего ребенка.

Зайка внутри крутилась, росла, раскрывалась, решив, что сейчас самое время для обращения. Поджав пальцы на ногах, заставила себя считать камушки на браслете. В отражении адуляра видела свое золото. Слух заострился, запахи усилились, энергия двуликих проявилась яркими красками.

Ректор поздравлял нас с новым учебным годом. Я, пропуская все слова, всматривалась в каждую черточку, морщинку на лице Кристиана, впитывая в себя его образ.

Какой же он красивый, статный, уверенный в себе. Сидит ровно и с полуулыбкой рассматривает нас.

О Луноликая! Он смотрит в нашу сторону!

Зайка закрутилась сильнее, разгоняя кровь по телу. Щеки запылали, сердце билось в районе пяток, по ложбинке скатилась капелька пота.

Не смотри ему в глаза, не смотри. Куда угодно. Зайка заскулила, требуя прямого взгляда. Один разочек, я посмотрю, и все. Никто ничего не заметит.

Пока собиралась с духом, Кристиан вышел к микрофону и обратился к первогодкам. Разочарование осело кислым на губах. Сморщившись от своей нерасторопности, постаралась вникнуть в слова сына, тем не менее млела от его баритона.

Очень похож на отца, жестами, речами, неосознанными движениями.

Все вокруг захлопали. Встрепенувшись, захлопала с остальными. Погруженная в свои мысли, пропустила речь Кристиана. Но впереди самое сложное – пересечься с ним в академии. В голове созрел план действий, когда все начали вставать, рванула к выходу. Знала, что жертвую общей фотографией с сыном, но бездна с ней. Хочу ближе увидеть, коснуться его.

На парковке сразу нашла белый Аston Мartin, принадлежавший наследнику дома Волуар. Я знала, что он приехал один. Слишком силен, чтобы прятаться за спиной охраны. Или слишком самоуверен?

Завернув за угол, скрылась в ряде колонн. Острые бежевые ушки, которыми меня одарила Зайка, локаторами прослушивали местность. Впервые в полутрансформации. Интересно, как я выгляжу? Зеркальце отразило мое белое лицо с яркими веснушками на носу, лихорадочно блестящими золотыми глазами. Из копны платиновых волос торчали ушки. Пощупав их, ощутила приятную бархатистость под пальцами. Отложив зеркало, предвкушающе потерла ладони.