Текст книги "А не пошел бы ты? (СИ)"

Автор книги: Yukimi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

10. Сессия. 2 часть.

I see you found my underground

Help yourself to guns and ammo

Nothing here has ever seen the light of day

I leave it in my head

It's the first day of the rest of your life

You'll remember me, for the rest of your life

(с) Timo Maas & Brian Molko – First day.

В голове словно что-то щелкнуло: возникло неописуемое желание взять топор и, с улыбочкой заправского маньяка, забежать в аудиторию с криком: «Откуда ты здесь, сука? Нахуй вылез?». Все это с совершенно спокойным и милым лицом. Или же такая идея: забежать в аудиторию, схватить его за горло и спросить: «Ты ли это, Дездемона? Опять плохо молишься?».

В общем, идей было море, да вот только меня не поймут. Пожалуй, мне надо подумать и хорошенько продумать свой выход. Кажется, я только что повел себя как идиот, развернувшись в дверях. Но, черт! Что делать, если я его ненавижу и совершенно не хочу с ним встречаться?! Экзамен… Будь это обычная лекция – я бы свалил, не задумываясь. Но это же, блять, экзамен! Вот мудак, все просчитал. Не удивлюсь, если это так.

Хотя, не исключено, что ему теперь плевать. Ведь вернулся же, вернулся после того, что я ему наговорил! Не знаю, он тупой или мазохист? Мне кажется, все же мазохист…

– Эй, – меня кто-то негромко окликнул – я сидел на полу около той самой батареи.

– Что? – я поднял взгляд и встретился глазами с ним. Блять. Игнорируй, игнорируй.

– Ты в порядке? – напущено равнодушный тон, в людях-то я немного разбираюсь.

Молча показываю ОК и продолжаю сидеть. Он не произносит больше ни слова и также молча удаляется. Зачем приходил? Мазохист ебаный.

Звенит звонок, и я наконец собираюсь с мыслями. Во-первых, я полностью игнорирую Брука, его для меня не существует. Во-вторых, я сдаю экзамен на «отлично». В-третьих, я игнорирую Брука. Кажется, все.

Демонстративно зайдя в аудиторию, я сел за соседний от Брука стол, вытянув сразу билет. Вопрос «знаю-не знаю» пронесся у меня в голове, однако, знаю кое-что. Не зря учил.

А Брук видимо плохо готовился. Потому что буквально буравил мою спину взглядом, я это чувствовал, даже не оборачиваясь, потому что с его стороны слышалось постоянное шуршание бумаги, «цыканье» ручки, нервный стук пальцев о стол. Нет, не исключено, что он просто голодный и ждет не дождется, когда пойдет в столовую. Или у него хомячок, скажем, сегодня умер и он до сих пор в горе. Но, как подсказывает мне моя супер-интуиция, это маловероятно. Поэтому я больше склоняюсь к варианту, что все же он не выучил. Му-ха-ха! А я ничем не могу помочь, прости, чувак, мне так хотелось!

Из-за чувства злорадства я изредка тихонько мерзко так похихикивал, косясь в его сторону, причем он в это время переставал стучать ногтями, и выходило довольно громко. Нет, вы представьте, как смотрели на нас преподаватели: сидят два парня – один стучит по парте, в перерывах злобненько хихикает его сосед, снова стук, а затем хихиканье. Не надо было объяснять, что когда я вышел сдавать, на меня косилась вся аудитория, да и Брук вместе с ней.

– Отвечать будешь? – насторожено спросил препод. Конечно! Я же столько учил! Лучезарно улыбнувшись, сев рядышком и закинув ногу на ногу, я начал говорить, глядя мужику в глаза. Боже, надо было видеть его лицо!

– Зачетку, – сдавленным голосом взмолился он, что тут же и получил, а я, довольный как кот, поплыл из аудитории, столкнувшись на выходе с Кириллом.

– Привет, – услышал от него.

– И тебе того же.

Еще шесть экзаменов впереди…

* * *

Каково же было мое удивление, когда на следующем зачете меня попросили отсесть от Брука, дабы не пугать аудиторию своим поведением. Окей, все в вашей власти.

* * *

– Я сдал! Я сда-а-а-а-ал! – с такими криками я залетел домой после недели сессии. Пнув дверь в материну комнату, застав ее в кровати с каким-то мужиком посреди процесса, я, не смущаясь никого, заорал:

– Я сдал! Мать, я сда-а-а-ал!

– Ага, сынок, молодец, – ошеломленное лицо матери стоило того, чтобы так бесцеремонно ворваться сюда. Брата не было дома, потому я просто набрал ему СМСку с новостью, на что быстро получил ожидаемый ответ, в котором Вик расписывал, какой я молодец, и что он купит тортик. М-м-м, тортик… Мысли тут же перескочили от экзаменов ко вкусному тортику. Очень вкусному, брат знает, какие я люблю.

В дверь неожиданно позвонили. Неужели брат так быстро вернулся?

– Братик, приве… – я оборвал себя на полуслове, увидев посетителя.

11. Тепло.

саундтрек: Gotye feat. Kimbra – Somebody That I Used To Know

– Эм, чувак, ты заблудился, если честно? – спросил я объект, находящийся на моем пороге.

– Да я ваш гребаный сосед. И меня бесят постоянные звонки в мою дверь! А также цветы, – на меня возмущенно смотрел мужчина, даже скорее парень лет двадцати пяти, с взлохмаченными спутанными светлыми волосами, вытянутым лицом и впалыми глазами. Одето это чудо было в растянутую, явно полинявшую футболку, закрывавшую шорты (если они, конечно, там имелись), из-под которой торчали худые коленки, переходящие в не менее худые икры.

– Какие цветы? – притворившись дурачком, я продолжал рассматривать неожиданного соседа. Мда, это ему я постоянно впихивал цветы, сегодня как раз с утра отнес новую партию. Неужели меня засекли?!

– Те, что ты под дверь ставишь, – злобно вытаращив глаза, прошипел парень.

– Я?! Что за наглая ложь! Я честный гражданин своей страны! – видимо, актер из меня никакой, потому что парень молча сунул мне букет в руки и удалился, громко хлопнув дверью. И как он меня вычислил? Ненавистный букет из белых роз я, было, встряхнул и хотел выкинуть, когда заметил на полу выпавшую бумажку. Что за хрень? Так вот как сосед узнал, что это я. Хотя, откуда ему знать мое имя?! Все, я в непонятках.

«Встретимся сегодня? Буду ждать в кафе напротив твоего дома в шесть».

Ага, мой сталкер объявился. Пожалуй, я схожу, чтобы увидеть эту наглую рожу и дать ему по щам. Чтоб знал, как захламлять мой дом цветами.

– Апчхи-и-и! – еще и аллергия снова вернулась, потому я быстренько сунул букетик в мусорный ящик и, смачно чихая, побрел в свою комнату. Жутко хотелось спать, потому что из-за сессии я в последнюю неделю не смог выспаться.

Стоило моей голове коснуться подушки, как я… хрен уснул. Полежал минут десять, глядя в потолок, а затем все же решил послушать музыку и под успокаивающие мелодии Placebo медленно уснул.

* * *

Проснулся я от звонка в дверь, мигом подскочил, упал, запутавшись в наушниках, неведомым образом оказавшихся в ногах, снова вскочил и ринулся к двери. В глазок я, разумеется, как бесстрашный, не посмотрел и тут же распахнул дверь.

– Коти-и-и! – на шею мне тут же бросилось мое родное чудо.

– И тебе не хворать, – прохрипел я, вылезая из мертвого захвата.

– Торт-и-и-ик, – пропел брат, доставая из пакета упаковку. М-м, как я люблю: торт «Киевский», с безе. Обожаю безе и все, что с ним связано.

– Спасибо! – тут уже пришла моя очередь кидаться на шею к Вику, да он и рад только.

Странно, обычно мы не отмечали конец сессии, но тут слишком много сил было приложено, потому я был просто счастлив. Счастлив сидеть с братом и матерью, хахаль которой уже ушел, на нашей маленькой кухне. Как всегда табуреток не хватало, и я уютно устроился на коленях у брата. Было так тепло, словно мы действительно настоящая семья, а не живущие в одном месте люди. Мать, моя мама, как бы я ее не называл, она остается моей матерью. Интересно только, кто мой отец? А кто отец Вика? Боюсь, вот этого мы никогда не узнаем, ибо мать вряд ли поделится такой информацией.

Тепло. Я уже почти забыл это чувство. Так тепло у нас не было практически никогда. И мы разговаривали, мама смеялась, корчила рожицы, которые умеет делать только она, брат обнимал со спины, а мама изредка гладила меня по щеке. Черт, даже не верится.

Атмосфера, такая хрупкая и невечная, как какое-то волшебство, – вот, что было между нами. Я осознаю с каждой минутой, что люблю их, брата и мать, и пусть для меня брат стоит на первом месте, за ним неизменно идет мать, что бы она ни делала и какой бы шлюхой не была.

Стрелки на часах давно перевалили за восемь вечера, а за окном становилось все темнее, торт был уже весь съеден, а я мучительно вспоминал, что же такое важное я забыл. Разомлев за столом, я ничего не хотел, мысли путались, перебегали, скакали и никак не могли собраться в кучу.

Взгляд, бесцельно блуждая по комнате, случайно наткнулся на букет завядших роз, стоящий на подоконнике. Бинго! Мой сталкер назначил мне встречу во сколько?.. В шесть! Блять!

Как угорелый, я вскочил с места и понесся в комнату. Напялив вещи потеплее, ибо на улице уже к ночи значительно холодало, крикнув, что на пять минут, выскочил из дома и, топая и грохоча по лестнице, что вечером казалось особенно громко, буквально скатился вниз.

Кафе, где меня уже наверняка не ждали, находилось точно напротив дома, рядом с излюбленным продуктовым магазином. Ничем не примечательное, никем не посещаемое, это тихое кафе служило отличным местом уединения. Приятно было в дождливый вечер сидеть в нем, заказав чашку чая, и глядеть в окно, наблюдая за каплями дождя. И мне действительно это нравилось.

Звон колокольчика в таком тихом месте был подобен раскату грома, потому, когда я зашел, все немногочисленные посетители оглянулись. В том числе и он, я сразу его заметил. Сделав равнодушное лицо, я не спеша направился к нужному столику, плюхнулся напротив и поднял взгляд.

12. Обещание.

/у меня нет интернета, ибо мне его временно (надеюсь) отключили. потому главы будут выходить как придется :С

хочу, чтоб вы послушали: Fly project – Musica **/

Он протягивает мне букет роз. Белых, конечно, белых. Это так предсказуемо, что даже скучно.

– Зачем ты позвал меня? – делаю на редкость недовольное лицо.

– Я люблю тебя, – он спокойно смотрит мне в глаза, а у меня появляется необъяснимое желание оказаться как можно дальше отсюда.

– Мне похуй, – вру, кажется, я нагло вру, не дрогнув голосом. Презрительно кидаю букет обратно в руки подарившему, – и этот веник мне не нужен. Я пришел сюда серьезно поговорить – у меня из-за тебя началась аллергия на цветы, ты мешал мне готовиться к сессии, да и на сессии мешал. Как итог – ты конкретно меня достал. Когда же ты поймешь, что я тебя все так же ненавижу? Твое исчезновение ничего для меня не значит. Ни-че-го! – голос срывается, переходя на крик. Блять, как же хорошо без него было...

– Я люблю тебя, – не верю, что внутри он также спокоен, как и снаружи. – И я попробую изменить твое мнение обо мне.

– Не получится, – убежденно произношу я, хотя внутри все-все дрожит. Честно, мне страшно от его напора.

– Ты просто... – он закрывает глаза рукой, словно устал, и прерывается, но затем снова я слышу его тихий баритон. – Просто ты не знаешь, какой ты восхитительный, за тебя стоит побороться.

– Такое ощущение, что ты предварительно подготовил речь, а теперь ее рассказываешь, – я презрительно хмыкаю. – И ты совершенно не умеешь ухаживать. Один раз ты уже поцеловал меня насильно, а, стой, или два? Я забыл уже.

– Смейся, ты имеешь право. Я же смеялся.

– А вот, кстати, еще один неприятный момент – ты поливал меня грязью три года, а теперь в любви клянешься. Странновато, тебе не кажется? – вот тут я разозлился по-настоящему, руки сжались в кулаки.

– Я просто ублюдок, – глядя мне в глаза, проговорил Брук.

– Да, – подтвердил я.

Что ж, помолчим и закажем кофе. Неприятное, словно бы ощутимое молчание повисло между нами. Как, как он хочет, чтобы я его простил?! Это же... нереально. Он не понимает? Но он тут, сидит напротив, уставившись в чашку давно остывшего кофе, сидит и молчит. И чего-то от меня хочет. Тихая музыка расслабляла меня, колокольчик изредка звякал, пропуская редких посетителей... Что с нами? Когда я стал таким черствым, грубым, бестактным, беспощадным? Люди должны прощать друга друга, да?

Никогда передо мной не стояло такого вопроса, как простить или нет. Никогда.

Потому так сложен выбор человеческий – каждый вопрос меняет нашу жизнь, будь то вопрос, куда пойти учиться, или же что купить на ужин. Наша жизнь, в конце концов, состоит из миллиардов различных выборов, приведших нас к тому или иному выходу. Лабиринт – нераспутываемый клубок нитей судьбы. Судьба? Дурацкое это слово. Нет ее, я верю в это. Есть лишь выбор, первый, миллионный, нескончаемый.

Мой выбор сейчас – дать ему шанс или нет. Я точно уверен, что не буду жалеть, если отошью его сейчас, но в то же время, если я дам ему этот шанс, дам ему убедить меня в искренности, что изменится? Вот он вопрос.

Не буду жалеть... А правду ли говорю я себе? Эх, не запутаться бы в себе...

– Окей, – наконец я разрушаю наше молчание, на протяжении которого Брук становился все незаметнее и незаметнее.

– Что? – это надо было видеть, вот это рожа.

– Дам тебе шанс, – скривившись, произнес я. Показуха – мое все.

– Шанс?

– Ага, ты выиграл прыжок без парашюта, поздравляю, – я издал смешок.

Недоумение, осознание, тяжелая работа маленького мозга – и вуаля!

– Ты ответишь мне взаимностью? – сколько надежды, аж жаль разочаровывать.

– Ага, сейчас же. Мы сможем на, заметь это слово, короткое время стать неким подобием друзей, я даже разрешаю за мной поухаживать, – выдавил я из себя все, что надумал. Нет, а что? Он обеспеченный, красивый, такой «друг» мне не помешает. О да, в моих словах столько корысти, что даже я не верю, но не буду думать о грустном – ведь у меня есть уникальная возможность насладиться охуевшим Бруком.

Восторг, восторг, занавес, господа.

– Спасибо тебе! – не за что, мой раб. – Я не подведу тебя! – и чем, прости, ты можешь меня подвести? Совсем ебанулся мальчик...

– Эй, чувак, полегче, это лишь на неделю, а потом ты нахуй отстаешь от меня. Ах да, забыл добавить, тебе придется унижаться за все три года, милый, – тут я улыбнулся и отпил уже холодного кофе.

– Я на все согласен, потому что люблю тебя! Я ведь говорил, – с жаром отозвался он, но видно было, что радости поубавилось.

– Ты просто не знаешь, на что подписался, – дьявольски ухмыльнувшись, отозвался я.

13. По кому плачет дождь?

I get by (got it good),

I barely get by (got it good),

I barely get by.

I laugh not to cry.

I stay a little high.

I ain't gonna lie.

(с) Everlast – I get by.

Все же букет я принял. И за кофе позволил заплатить. И до дома довести. Ебаный стыд! Что я творю? Не хватало еще в него влюбиться…

– Коти, ты где был? – не успел я зайти, как надо мной тут же навис Вик.

– Ухажера рассекречивал, – фыркнул я, снимая ботинки.

– А-а... ЧТО?! – глаза брата стали, как по пять копеек. Нет, ну а что тут такого? А, черт, я же забыл, что Вик не знал, что цветы были мне. Бля…

– Помнишь эти гребанные цветы? – спросил я, проходя в комнату. Брат кивнул.

– Так это все мне было, – было бы смешно, если б он сейчас выдал: «Да ну, блять?!»

– Чего, серьезно? – боже, какой он все же милый и недоверчивый.

– Ага, – вздохнул.

– И кто он? – глаза Виктора сузились. Злится. Снова.

– Брук, – незачем ему не знать. Правда, я не рассчитывал, что он узнает это вот так, в коридоре, по пути к комнате. Слишком, м-м, неожиданно для него. Если я охуел, когда узнал, то Вик-то и подавно. Ведь он знает все, все-все. Потому что я люблю его, он моя семья. Он переживает за меня постоянно, потому я почти не говорил о недавних событиях.

– Брук?! БРУК?! Ты, наверное, шутишь… Нет, он же не мог, не мог же, да? – почти умоляюще посмотрел на меня брат. Хах, как бы я хотел, чтобы все это оказалось сном. Очень хочу, потому что боюсь…

– Коти, – меня тут же сжали в объятьях, заставляя утыкаться ему в район груди, – поплачь. Я понимаю.

– Я не… – слов не хватило, ибо слезы – они полились почти безостановочно, вынуждая тихо всхлипывать и прятать лицо на груди у Вика. Откуда они? Мне так горько, что Брук так поступает. Ведь он – человек, которого я хотел ненавидеть, а теперь боюсь уступить. А он не сдался. Ну почему же он не сдался?! Моя жизнь только начала налаживаться… Блять, я понял, какую ошибку совершил, позволив ему ухаживать за мной. Я придурок, я сам нарушил свой покой.

– Коти, ты любишь его? – какой неожиданный вывод он сделал. Я даже оттолкнул его.

– Ты придурок?! Конечно, нет! Я ненавижу его!

– Тогда зачем встретился с ним? Зачем рыдаешь сейчас? – впервые мой брат вел себя так – не мягко, а твердо, задавая вопросы, от которых болит в груди.

– Отъебись! – я срываюсь и убегаю из комнаты, хватаю куртку, напяливаю ботинки и вылетаю, прежде чем брат успевает остановить меня.

Улица встретила меня прохладой – все же уже не лето и далеко не ранняя осень. Скоро все листья облетят с деревьев, и город внезапно полысеет. Не знаю, такое у меня чувство, когда все деревья голые. Словно город обнажает душу, вылезает все то самое грязное и порочное, что так хотелось скрыть за грязно-зеленой листвой. Хотелось прикрыть, сделать лучше, чем оно есть на самом деле, а не получилось – природа берет свое, забирая то единственное, что спасало. Вон старый дом-четырехэтажка, каких полным-полно в старых районах, с облупившейся краской, смотрит слепыми черными окнами, прячась за тоненьким деревцем, словно стараясь прикрыть свое уродство. Широкая улица пузырится асфальтом, а тротуарная крошка сыпется на пешеходов с проезжающих машин, крошится под ногами от излишней сырости. Кривой забор не пускает на некую закрытую территорию, которая и подавно никому не нужна была, разве что малолетней шпане, курящей на каждом углу, пряча сигареты в руку, стоит пройти случайному человеку, никогда не заинтересующемуся ими. А ведь боятся, хотя сигаретки стрелять вместе с телефонами – нет. Абсурд.

Нашим миром правит абсурд. Вы можете любить виноград, но ненавидеть изюм, обожать кататься на роликах и никогда этого не делать, или же разрешить ухаживать за вами человеку, которого ненавидите. Сколько абсурда во мне! В нем еще больше.

Мокрый асфальт, кажется, стал еще мокрее, как бы это ни звучало. Тяжелые большие капли стали падать на землю, ударяясь с тихим шлепком и обрызгивая прохожих. Кап-кап. Мои слезы уже давно высохли, но новые – слезы дождя – не высохнут так скоро. Дождь плачет долго, чтобы дать понять всем свою печаль. По кому плачет дождь?

Кап-кап. Кап-кап.

Решаюсь вернуться в кафе – там хотя бы сухо. Но меня раньше этого решения накрывает черный зонт.

– Что ты здесь делаешь?

Кап-кап. По кому все же плачет дождь?

14. Зонт, нога и полотенце.

Только когда плывёшь против течения,

Понимаешь, чего стоит свободное мнение.

Звенья собираются в длинные цепочки,

Линия жизни становится точкой.

(с) Шнур – Свобода.

Волны там. Волны там.

Волны здесь.Волны здесь.

Волны там где нас нет.

Волны там где мы есть.

(с) Легенды Про – Волны.

– Что ты тут делаешь? – оборачиваюсь на такой знакомый голос.

– Этот же вопрос могу задать тебе, – хмыкаю я, стараясь придать голосу больше уверенности и наглости.

– Ну, гуляю, – протягивает Брук, засовывая одну руку в карман джинсов, а вторую поднимая выше, накрывая меня зонтом полностью. Сам же он стоял под проливным дождем, словно не замечая этого.

– Я тоже, – простая недоправда. Но ему-то какая разница?

– Ты плакал? – неожиданно пристально взглянув в мое лицо, спросил парень.

– Нет, совсем рехнулся? Это дождь, придурок, – нарочная грубость, чтобы скрыть свою слабость. С каких пор я пытаюсь выглядеть сильнее, чем я есть на самом деле?

– Понятно, – явно смутившись своего вопроса, Брук замолкает и смотрит на асфальт.

Кап-кап-кап-кап. И что делать дальше? Я… не хотел его сейчас видеть, нет, только не его. Почему же из всех людей, кого я не ожидал увидеть, встретил именно этого человека? Пожалуй, если б не ненавидел его, сказал бы: «Судьба». Но у нас нет судьбы, нет будущего, лишь опоганенное прошлое, изгаженное, такое важное и вместе с тем отвратительное. Как бы я хотел все это забыть, но увы, я слишком злопамятен.

– Пошли в кафе? – предлагает он, разрушая неловкое молчание.

– Не хочу.

– Хорошо, тогда пройдемся.

Блять, вот я прямо мечтал погулять с ним! Просто безумно! Ну почему все так обернулось?!

Еще минуты три, пока я шел задумавшись, Брук не издавал не звука. Молча тащился рядом, отдав мне зонт. В кармане зазвонил телефон. Даже не посмотрев, кто, сбрасываю. Конечно, брат. Кто еще будет мне звонить?

– Поссорился с кем-то? – видимо, заметив мое, прямо скажем, не слишком радостное выражение лица при звуках звонка, спросил мой одногруппник.

– Ага, – рассеяно протянул я, не оборачиваясь.

Так и хотелось сделать какую-нибудь гадость. Вот прямо руки чесались! А гадость эта будет адресована, конечно, Бруку. Кому ж еще? Он у меня за все отыграется. Но, кажется, парню и так было не слишком сладко.

– Ап-пчхи! – громкий чих заставил меня резко обернуться и схватить парня за рукав.

– Заболеешь же, – пробормотал я, затаскивая его под зонт.

Он посмотрел на меня удивленным взором, но промолчал, словно в душе радовался. А вдруг и правда? Вдруг радовался?

– Рад? – прямо спросил я.

– Очень, – прошептал он, не зная, куда девать руки, ибо места под зонтиком было маловато. Было только два выхода: взять меня под руку, но так делают только девушки, или же взять меня за руку.

Когда моей руки коснулось что-то теплое, я невольно вздрогнул и глянул на парня. На его лице была написана святая невинность, а его же рука медленно сжала мою. Что за дела?! Я резко ее выдернул и убрал в карман. Словно так и надо было. Но парень был расстроен.

Вдруг я резко остановился. Понятно, что сегодня я домой не вернусь – не хочу видеть брата, а друзей у меня нет, в клубе мне не дадут переночевать, потому что проверка какая-то. Так где же я спать буду?!

– Хочешь, заночуй у меня…

Кажется, последнюю фразу я произнес вслух.

– Чего-о-о?! – ну вот как я должен был на это отреагировать?!

– Заночуй у меня, если хочешь, – терпеливо и медленно повторил Брук.

– А…

– У меня двухкомнатная квартира, постелю тебе в соседней с моей. Согласен? – с надеждой на меня уставились два карих глаза.

– Окей, – внутренне содрогаясь, ответил, и парень шумно выдохнул с облегчением. Пиздец, вот это я попал... и что дальше?

– Я рад, – скромно сказал Брук.

Это я уже понял. А вот я не рад. Совсем не рад. Как я могу ночевать у своего врага? Что я потом о себе думать буду? Но, черт, дождь… Мысль о ночевке под холодными каплями особой радости не доставляла. Напротив, заставляла вздрогнуть и сжаться. Значит, только один вариант – Брук.

– Далеко идти? – как бы невзначай спросил я.

– Нет, всего пару кварталов.

Пара кварталов оказалась бесконечно долгим петлянием по дворам, моим падением в лужу в одном особо темном, охами и ахами Брука, чуть ли не несением меня на руках из-за подвернутой ноги, трехэтажным громким матом в тихих двориках и прочими прелестями.

Так что, стоило Бруку открыть дверь небольшой, как я потом узнал, квартиры, как я тут же поскакал в душ, не спросив хозяина. Да и пофигу, нога болела нещадно, одежда была вся грязная, волосы свисали сосульками, да и выглядел я, в лучшем случае, как бомж. Все эти полезнейшие сведения я почерпнул в крохотной ванной, оттирая свое тело чужой мочалкой. Нога опухла и сильно покраснела, появилось несколько ссадин и синяков. Прекрасно. Просто великолепно.

– Коти, ты закончил? – послышался глухой звук из-за неплотно закрытой двери.

– Нет. Дай полотенце… пожалуйста.

– Сейчас.

Дверь чуть-чуть приоткрылась и в щель просунулась рука, протягивающая полотенце. Черт, и как я должен его взять, если встать не могу?!

– Эм, зайди и положи на стул… пожалуйста. Мне не встать.

– О, хорошо.

/дальнейшие действия быстро не описать, потому оставлю их до сл. главы) спасибо всем, кто прочитал./