Текст книги "Soulsaver (СИ)"

Автор книги: yourwriterellen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

========== Глава 1. Кукла Барби ==========

Привычки определяют всю нашу жизнь. Ты перестраиваешь своё расписание, решив бегать по утрам, пристрастившись к курению или, боже упаси, влюбившись. Ты уделяешь им время, энергию, средства, а что получаешь взамен?

Джефф на восемьдесят процентов состоял из привычек. Остальные двадцать занимала ненависть ко всему живому и неживому, но ведь и это было его привычкой; в конце концов, капитан ненавидел всех с определённой периодичностью. Утром, до пробежки. Во время обеда, когда копы кучковались у курилки, и подобно индюкам во время спаривания устраивали зрелища и заварушки. И вечером, когда на него вдруг отчего-то накатывала такая тоска, что хотелось либо выпить, либо вернуться на работу, создавая видимость необходимости полуночного мозгового штурма.

Так, одни привычки переплетались с другими, образуя прочную паутину, что окутала капитана Джеффа с ног до головы, не давая шанса выбраться из этих цепких нитей привычных для него механизмов: бегать, курить, ненавидеть, работать.

А затем одна нить, нет, прочнейший канат, что был краеугольным камнем в его привычном расписании, вдруг бессовестно и беспощадно разорвался. Важнейшее звено выпало из его алгоритма: нет, Джефф не полюбил весь этот мир, не бросил курить, и, конечно, ни в коем случае не перестал бегать по утрам.

Его отстранили от дел на неопределённый срок.

«Это временно».

«Ты ещё вернёшься».

«Не теряй надежду».

Каждый раз, когда кто-то сочувственно поджимал губы и похлопывал его по плечу с этими псевдоободряющими словами, капитан зверел. Сдерживать внутренний гнев – ещё одна выработанная привычка за всё его время «перерыва от работы». Приходилось сжимать кулаки, закрывать глаза и делать два-три глубоких вдоха. А затем, когда появлялся злобный оскал, – улыбка в его понимании, – Джефф кивал и благодарил за поддержку. Он был уничтожен, убит, раздавлен, сломлен, повержен в шок. Его лишили смысла жизни, вычеркнули главную привычку, отключили от аппарата жизнеобеспечения. Дело о наркотиках, которое он не раскрыл, стало его проклятием. Два месяца с момента его временной отставки он просыпался в холодном поту ото сна, в котором ловил вымышленного дилера.

Всё изменилось одним тёплым калифорнийским утром. Выйдя после душа как обычно разбитым и уставшим, Джефф вдруг обнаружил три пропущенных в своём телефоне. Номер был не определён, а в его убитой горем душе уже загорелся хилый огонёк надежды: что если, вдруг, а почему нет? Может быть вот он, день отпущения грехов, его второй день рождения, да что, черт возьми, угодно, главное – возвращение на работу.

Но какая-то чопорная леди с австралийским акцентом в динамике мягко потребовала капитана явиться в студию на окраине Голливуда, потому что «у кого-то очень важного, чьё имя нельзя произносить вслух» есть к нему дело на миллион.

Джефф усмехнулся, бросил телефон на диван и пошёл курить. «Да какое к черту дело на миллион, верните мне мою работу!» – сокрушался он, вглядываясь в знойную даль калифорнийских улиц.

На следующий день ему позвонили снова. Это продолжалось каждое утро, в одно и то же время, на протяжении недели. В конце концов, гордый капитан фыркнул, записал адрес в заметки на телефоне, схватил ключи от машины и погнал в этот рассадник наркоманов, из-за которых его и отстранили.

Он сразу узнал голос дамочки из телефонной трубки. Она деловито выставила подбородок, прищурилась и пробежалась оценивающим взглядом по фигуре капитана. Широкоплечий, высокий, он был хорошо сложен и красив собой. Прическа в стиле «я только проснулся и меня вообще не волнует, что у меня там на голове», лёгкая щетина, но больше всего её поразили его глаза – то была удивительная смесь зелёного и голубого. Секретарша не знала, какие они в сумерках или в пасмурную погоду, но сейчас, при ярком калифорнийском солнце, они горели красивейшим изумрудом. Девушка довольно хмыкнула и отвела взгляд.

– Если вы пригласили меня на кастинг, давайте сразу роль порноактёра, мне терять нечего, – Джефф поморщился.

Ему не нравилось, когда его разглядывали так прямо. Обычно этот взгляд не сулил ничего хорошего.

Секретарша улыбнулась, положила карандаш на стойку и постучала по ламинированной поверхности наманикюренным пальчиком.

– Мистер Тарино ждёт вас на втором этаже. Первый кабинет от лестницы. Там будет табличка, вы не заблудитесь.

Подчёркнуто-вежливый тон заставил глаз нервно задёргаться. Джефф в последний раз обвел скептичным взглядом это сомнительное заведение с ярко-жёлтыми стенами и постерами фильмов, о которых он никогда не слышал, а затем поспешил наверх. Его не волновало, какого черта ему целую неделю докучают звонками из киностудии и просят прийти. Его, черт подери, вообще ничего не волновало. Все чувства беспробудно спали, и даже предвкушение с любопытством не соизволили разлепить век.

Не успел капитан ступить на первую ступеньку, когда со второго этажа кто-то буквально налетел на него, вписавшись в широкую грудь мужчины. Первым прорывом было наорать и оттолкнуть от себя виновника аварии, но заметив густую пшеничную копну кудрявых волос и относительно маленький рост, он лишь позволил себе шикнуть:

– Смотри, куда прёшь.

Это звучало слишком равнодушно, будто каждые полторы секунды кто-то влетает в него с лестницы. Девушка отстранилась и, шагнув назад, оступилась. Мгновенная реакция Джеффа позволила ему вовремя ухватить бедолагу за предплечье, чтобы та окончательно не потеряла равновесие. Только сейчас он заметил её шпильки размером с его самооценку.

Девчонка подняла на него виноватый взгляд.

– Я подвернула ногу, это вышло случайно, – ответила она, обводя его сосредоточенное лицо любопытным взглядом.

На румяных щеках была размазана тушь. Ярко-голубые глаза, расширенные в удивлении и заинтересованности, блуждали по его лицу, маленький, чуть вздернутый нос и розовые губы, сияющие от блеска – незнакомка напоминала Джеффу куклу. Столкнувшись с ней взглядом, он словно вернулся лет на двадцать назад, в среднюю школу, когда девчонки притаскивали с собой целые коллекции из таких светловолосых Барби со смазливым личиком и точёной фигуркой. Они выкладывали их на стол в кафетерии и хвалились: у чьей грудь больше, а к кому в комплекте шёл Кен. Нет, эта блондинка точно была живой версией куклы Барби.

А когда она вдруг шмыгнула носом и смущённо отвела взгляд, пелена ностальгии, наконец, развеялась. Джефф посмотрел через её плечо и сдвинул брови.

– Случайно полетела с лестницы?

Она горько усмехнулась и кивнула, в ту же секунду за их спинами раздался знакомый голос секретарши:

– Мисс Холл, машина ждёт вас!

Джефф молча отступил в сторону, позволяя девушке пройти. Прихрамывая и не оборачиваясь, она двинулась в сторону выхода. Тогда-то капитан и заметил капли крови на подоле её короткого белоснежного платья.

«Значит, у куклы есть имя и кукла попала в беду», – решил он и с опаской направился в кабинет, где его уже ждал какой-то высокомерный тип в костюме стоимостью во всю его жизнь. Джефф зашёл, не постучавшись, но мужчина ждал его. Он задвинул жалюзи и сел в кресло, обведя фигуру капитана довольным взглядом из-под сдвинутых в задумчивости бровей.

Его кабинет, должно быть, мог бы посоревноваться с кабинетом президента США.

– Итак. Кто вы и что вам от меня нужно? – Джефф решил не церемониться.

Незнакомец оценил его прямолинейность и несдержанность довольным кивком. Копу казалось, будто он пришёл к какому-то важному сутенёру, что сейчас подкинет ему работку, – обслуживать богатых старушек, например, или чем там себя знаменитости тешат. Но мужчина в костюме вдруг встал, обошёл стол, и, оперевшись о дубовую поверхность, сверху вниз посмотрел на Джеффа.

– Меня зовут Дэвид Тарино. Я режиссёр.

– Это все, конечно, очень здорово, но я не актёр, – капитан нахально улыбнулся и развалился на стуле. – А-а-а, подождите, я понял. Вы ищете консультанта для своего фильма? Что ж, не хочу вас разочаровывать, хотя нет, мне плевать, – я пас.

Капитан уже собирался вставать, когда чуть хрипловатый будто бы от волнения голос Тарино его остановил.

– Меня предупреждали, что у вас буйный нрав.

Джефф напрягся и выгнул бровь, обведя его высокую худощавую фигуру скептичным взглядом.

– Кто?

– Некоторые… люди. Из участка, в котором вы работали.

– С какой стати?

Резкий тон долгожданного гостя заставил даже такого сдержанного и терпеливого человека, как Дэвид Тарино, устало закатить глаза. Он сложил руки на груди и задумчиво вскинул голову.

– Я не буду ходить вокруг да около. Я наслышан о вашей полицейской славе и количестве раскрытых дел, и, поверьте, я не меньше вашего огорчён новостью о вашей временной отставке. Это произошло ровно за день до того, как мы с Эммой принесли заявление.

Выпустив раздраженный вздох, Джефф потёр переносицу.

– Ты сказал, что не будешь ходить вокруг да около. Кто такая Эмма и какое к черту заявление?

Дэвид ухмыльнулся. Резкий переход «на ты» его обескуражил. Тем не менее, в глубине души он был к этому готов.

– На одну из моих актрис охотится маньяк. Кроме того, она постоянно предаётся нападкам со стороны всяких ублюдков, а пресса лишний раз не скупится на то, чтобы подкараулить её у дома или слить в сеть её фото в нижнем белье. Как только карьера Эммы взлетела в гору, её жизнь стала медленно рушиться. Сегодня утром она зашла в свою гримерку, где все её платья были разорваны в клочья, а на зеркале кровью или бог знает чем были написаны угрозы. Полиция уже два месяца пытается найти этого ублюдка.

На удивление, капитан слушал режиссёра внимательно, вникая в каждое слово. Рассказ его, конечно, не тронул – обычное дело из практики полицейского. Раз в несколько месяцев такой пришибленный обязательно заводится в Голливуде. Найти его не составляет никакого труда – у таких фанатиков обычно не хватает мозгов, чтобы замести улики.

– Но я-то тут причём? Если ты хочешь, чтобы я занялся этим делом, увы, – он поднял ладони, – у меня нет этих полномочий. Кхм, пока нет.

Тарино издал один долгий вздох и посмотрел в потолок. Пришло время раскрывать карты.

– Я знаю, что у тебя нет работы. Пока нет, – это замечание слегка расположило режиссёра к Джеффу. – Я хотел бы предложить тебе стать её телохранителем. На время, пока не найдут маньяка. Обещаю хорошо платить и предоставить все возможности для работы. Прослушивающие устройства, камеры в её доме и по его периметру, автомобиль, если нужно. Она в серьёзной опасности, Джефф, а я… я её… в общем, я не могу допустить чего-то непоправимого. Доверяю только вам. По крайней мере, легендам и славе, которыми ваша персона окутана.

Джефф широко распахнул глаза, выпрямился. Новость застала его врасплох.

Не успев дать волю эмоциям, капитан заставил себя воспринять это как очередную логическую задачу. Приоритеты и опасения замелькали перед глазами, сомнения атаковали огрубевшую душу.

Стать телохранителем.

Позор! После стольких лет службы, после стольких раскрытых дел, ходить по пятам за какой-то девчонкой?! Да с какой это стати?

Нет, он не опустится до этого. Никогда в жизни, ни за что, ни при каких условиях.

Он уже готовился гордо вздернуть подбородок, рассмеяться в лицо этому снобу и направиться прочь, бросив напоследок что-то вроде: «Капитан полиции Западного Голливуда подобным дерьмом не занимается, нанимайте частника». Но ему вдруг стало интересно. Сначала это было просто промелькнувшее любопытство, почти неуловимое, но он зачем-то поддался порыву и задал вопрос:

– Насколько все плохо?

То был вопрос чести и воспитания. Он знал, что несёт ответственность за чьи-то жизни и за чьи-то судьбы, даже если она была где-то глубоко на подсознательном уровне, скрытая за его привычным «мне плевать». В конце концов, капитан Джефф был полицейским до мозга костей. И если его придурки не справлялись с делом этой девчонки, мог ли он стоять в стороне и ждать, пока какой-то похотливый идиот грохнет её в подворотне? Кем бы она ни была.

В этот момент, казалось, обострились и всплыли на поверхность все вызубренные правила морали полицейских в академии, где он учился. Джефф обречённо вздохнул, когда получил кивок на его вопрос от Тарино. В конце концов, это было лучше, чем каждый день стоять у балкона и ждать, когда к нему на коленях приползет шеф полиции с просьбой вернуться обратно.

Дэвид заметил сменившийся курс в настроении Джеффа. Это заставило его оживиться и взять ноутбук, разворачивая его экраном к капитану.

– Это она, Эмма, – возвестил режиссёр, привлекая рассредоточенное внимание Джеффа к ноутбуку. – Она – вся моя жизнь. Если с ней что-то случится… я этого не переживу.

Джефф обратил взгляд к экрану и усмехнулся. То была фотография юной белокурой девушки: она стояла на съёмочной площадке и держала хлопушку режиссёра, шутливо высунув язык. Её ярко-голубые глаза искрились весельем, аккуратно вздернутый нос и острый подбородок придавали внешности этой девчонки какой-то нечеловеческой совершенности. Капитан улыбнулся: он мгновенно узнал её – эту куклу Барби с невинной улыбкой и россыпью капель крови на белоснежном платье.

========== Глава 2. Чёртовы правила ==========

– Чёрт подери, я выгляжу так, будто собрался на собственные похороны. Без этого что, никак нельзя?

Идеально выглаженная белая рубашка, выглядывающая из-за строгого чёрного пиджака, классические брюки и чёртовы туфли – в последний раз Джефф выглядел так на свадьбе своей сестры Эйприл лет пять назад. Он смотрел на своё отражение в зеркале какого-то гейского бутика, переводил взгляд на довольного Тарино и не мог поверить собственным глазам – какой-то хлыщ с педиковатыми наклонностями и привычкой вечно хвататься за свой подбородок (вероятно, в попытке убедиться – на месте ли он) вдруг заставил его вырядиться, как на парад. На гей-парад.

Джефф ненавидел правила, а это, казалось бы, самое безобидное, стояло во главе длиннючего списка под названием «Это не ты делаешь мне одолжение, а я тебе».

Этим вечером всё шло наперекосяк – с рокового момента его согласия на эту сомнительную авантюру и до настоящего момента, как думал Джефф, вселенского позора. Дать заднюю и отказаться от подобного дерьма он пытался около шести раз за этот бесконечный час, но тогда в капитана летели бумажки с его подписью, именованные как «Договор с дьяволом на охрану его пассии». Но понять, в какое дерьмо он вляпался, ему удалось только сейчас, когда в отражении на него с ужасом взглянул высокий мужчина в идеальном чёрном костюме для похорон.

То были похороны его прежней жизни. Но этого Джефф ещё не знал.

– Я повторяю в миллионный раз, – Тарино бегло взглянул на наручные часы и закатил глаза. – Если Эмма увидит, как ты её преследуешь в этих своих тряпках бывалого капитана, ещё неизвестно, кого она больше испугается – маньяка или тебя.

– А что не так с моими тряпками? – Джефф выгнул бровь и снова вернулся к своему отражению, замечая в нём заинтересованный взгляд молоденькой консультантки.

Тарино обвел внушительную фигуру копа скептичным взглядом и неоднозначно хмыкнул. Тратить время на него ему вовсе не хочется, но иначе никак: зная нрав этого Баттса, завтра к дому Эммы он притащится с кобурой и в рабочих, боже упаси, брюках.

– Ладно, допустим, она меня увидела…

– Это исключено, – резко ответил Дэвид, испуганно выкатив глаза. – Ни при каких обстоятельствах ты не должен ей попадаться. Она закатила легендарную истерику со всеми вытекающими, когда я сказал ей, что собираюсь нанять для неё телохранителя. Ей хочется поиграть в сильную и независимую.

«Значит, мадам ещё и без мозгов, замечательная работка меня ждёт», – в досаде прошипел голос разума, хватаясь за голову. Когда с имиджем будущего телохранителя было кое-как покончено, мужчины направились к её дому. Около часа ушло на то, чтобы объяснить капитану расстановку камер по периметру и в комнатах, определение зоны его видимости и нестабильное расписание набирающей популярность актрисы. Джефф только и делал, что вставлял язвительные комментарии или, как нерадивый школьник, зевал на ключевых моментах: ему не были интересны слова Тарино – он в любом случае сделает по-своему. Его не волновало, что за приложение в телефоне отслеживает её местоположение, есть ли камеры в её спальне, какой код на воротах у её дома и как выглядит этот чёртов придурок, открывший на неё охоту. Джефф был занят мыслями о том, сколько он заработает и как это поспособствует его возвращению на службу. Забота о жизни какой-то проблемной блондиночки стояла где-то между желанием врезать этому снобу и купить домой пару баночек пива.

Солнце, тем временем, медленно опускалось за горизонт, а они, сидя в машине, дожидались приезда Эммы.

– Насчёт оружия… – Тарино был похож на хлопотливую хозяйку, что не переставала суетиться, вспоминая всё новые и новые детали, задавая бесконечное количество вопросов и пытаясь впихнуть в капитана ещё больше информации, которую его мозг категорически отказывался принимать. – Завтра я поеду…

– Думаешь, у меня нет оружия? – Джефф выгнул бровь и расхохотался.

Откровенное пренебрежение этим придурком постепенно превращалось в неприязнь. Кулаки чесались от непреодолимого желания начистить эту смазливую мордашку, а весь день, проведённый с ним и его нескончаемыми требованиями и правилами, обещал вылиться в обезумевший поток агрессии. Но телефон капитана вдруг брякнул оповещением: сигнал GPS Эммы переместился на знакомую локацию – её дом. Небольшой двухэтажный коттедж, на который, как полагал Джефф, она насо… бирала статуэток не без помощи её чопорного покровителя.

Через несколько секунд блеснул свет фар: водитель актрисы подъехал к дому. Капитан сощурился, вглядываясь в её затемненный из-за стекла авто силуэт. Светлые кудри теперь спадали аккуратными волнами на ровную спинку, белое платье со следами крови из её многострадальной гримёрки сменилось на бордовое, обтягивая её очаровательные формы. Джефф усмехнулся сам себе и покачал головой: это ж надо! Прямо как в фильмах. И довелось же ему охранять жизнь этой красотки. Разве могут быть с ней какие-то проблемы, кроме, разве что, того факта, что ему нельзя к ней приближаться?

Фигура Эммы скрылась за зелёной изгородью её дома. Дэвид проводил её измученным взглядом и потянулся к панели автомобиля, включая планшет. Четыре миниатюрных экрана мгновенно загорелись перед глазами мужчин: передний и задний двор, прихожая и холл её дома. Джефф устало откинулся на мягкое сиденье Мерседеса Дэвида – его будущее место работы. Тарино раздражённо фыркнул и провел пальцем по экрану, сменяя области видеонаблюдения, под которые попали кухня и гостевая комната второго этажа.

– Так её спальни всё-таки не будет? – разочарованно простонал Джефф.

– Обойдешься.

– Интересно было бы взглянуть на её реакцию о камерах в доме.

Дэвид отправил Джеффу один из миллиона уничтожающих взглядов и достал из кармана ключи от автомобиля.

– Не хочу, чтобы Эмма засекла, как за ней следит какой-то подозрительный тип на развалюхе. Пусть думает, что ты один из папарацци, если вдруг возникнет такой форс мажор.

Потеряв дар речи и снова вскипев от ярости, Джефф не мог понять: взбеситься ему или ещё немного потерпеть. Значит, он – коп с огромным послужным списком и богатой историей раскрытых преступлений, будет притворяться каким-то жалким папсом? Но фотоаппарат на заднем сиденье стал ответом на все вопросы полицейского. Он действительно, мать его, будет делать это.

– А если на неё нападут, как я потом ей объясню, что самооборона входит в обязанности каждого журналюги?

– Ты ничего не будешь ей объяснять, я сам всё сделаю. Но не сейчас.

– Умно, мистер Сноб, ничего не скажешь. Вы прям всё продумали.

Дэвид устало потёр виски и протянул капитану ключи.

– Ты берёшь или нет? Сегодня ты можешь ехать домой, твой рабочий день начнётся завтра в шесть утра. Тебе нужно выполнить обход дома и проверить все камеры. В семь у неё подъём, в семь сорок – пробежка. Но ты должен будешь это запомнить, я повторяю в первый и последний раз. Если что, сразу звони мне. И возьми уже ключи от машины, хватит смотреть на них, как на взрывчатку. Не рванет, если ты не решишь мне отомстить, конечно.

Закатное солнце медленно уплывало за горизонт, а вместе с ним и привычная жизнь капитана Джеффа. Он уверял себя, клялся, божился: всё это делается лишь для того, чтобы обеспечить себе достойное и гордое возвращение на службу. Да пусть прибьют эту блондинку в ближайшей подворотне: если ему позвонят и попросят вернуться обратно, капитан не будет раздумывать и секунды, гордо вздернет подбородок, поломается для вида, скажет свою заготовленную речь и помчит чистить Голливуд ото всяких ублюдков, от Дэвида в том числе. Бессмысленная слежка за этой длинноногой актрисулькой казалась ему рутиной, весь день тусоваться в этом неудобном костюме в жару – отдельным кругом ада, а на соседнем кресле восседал сам дьявол, хотя в этом статусе Джефф мог бы и посоревноваться с Тарино. И все это, несомненно, было временно, приобретало характер хобби наряду с пыткой, и ни в коем случае не привязывало полицейского к этой девчонке.

Осознав это и немного успокоившись, Джефф нехотя протянул руку, забрал у Тарино ключи и горько усмехнулся:

– Чувствую себя самой дорогой и важной проституткой в этом чертовом городе.

***

Смирение длилось недолго. Стянув с себя этот чёртов костюм девственника-выпускника, Джефф бросил его на кровать и наспех оделся в свои привычные «тряпки бывалого копа», коими их окрестил Тарино несколько часов назад. Но белая футболка идеально обтягивала его мускулы, а чёрные джинсы были в миллион раз удобнее гейских штанишек ака Дэвид Тарино, возвращая мужчину в привычное состояние эмоционального и физического комфорта. Стены квартиры и грядущая ответственность давили на него с такой силой, что, не выдержав такого напора, Джефф набрал номер лучшего друга со школьной скамьи, а уже через двадцать минут восседал за столом любимого бара, пустым взглядом испепеляя мерцающее пространство перед собой.

– Эй, ты как, в порядке?

Томас отпил пива и толкнул лучшего друга в плечо, но Джефф горько усмехнулся и покачал головой. Этот, казалось бы, банальный вопрос словно открыл пробку в наполненной водой ванной. Все его мысли и чувства завертелись в сумасшедшем водовороте, и, наконец, нашли выход:

– В порядке, – эхом отозвался он, подхватил бокал с виски и сделал пару глотков. – Меня отстранили от работы за чёртово нераскрытое дело о наркоте, а какой-то подозрительный сноб-режиссеришка предложил мне должность телохранителя у какой-то певички. Или актрисы, чёрт её знает.

– Ни за что не поверю. Чтобы капитан Джефф согласился на эту аферу? Двадцать четыре на семь крутиться возле какой-то девицы и следить за каждым её шагом? Не в этой жизни.

На скулах угрожающе заплясали желваки, стакан едва не лопнул от той силы, с которой сжимал его Джефф. Не очень-то ему хотелось поправлять друга этим душераздирающим «бывший капитан». Ведь рано или поздно, думал он, эти уроды без него не справятся. Его отстранение даже не считалось увольнением, однако Джефф был реалистом – на томительном ожидании возвращения много не заработаешь. Он старался мыслить здраво, и вот перспектива приглядывать за какой-то инженю уже не казалась ему такой пугающей.

– К счастью, – он немного помедлил, пытаясь заставить себя улыбнуться, – этот чопорный хмырь, как там его, Тарино, попросил меня не светиться перед девчонкой. Мол, она упрямая, будет против, а он весь такой рыцарь в сияющих доспехах слишком печется за её безопасность. Обещает неплохо платить. А чем не работа? Ходишь, следишь за этой несносной, лишь бы куда не вляпалась, докладываешь её любовничку. Да мне за шесть лет службы столько не платили, сколько он обещает за месяц.

– Знаешь, обычно ревнивые мужья страдают подобным дерьмом, чтобы под предлогом добродетели проследить, нет ли у неё любовника. Ты будь с этим осторожней, приятель.

– Осторожней? – брови Джеффа подлетели вверх, и он, прыснув со смеху, поспешил запить свой хохот алкоголем. – Боже упаси, Томас, я же не собираюсь в неё влюбляться.

Том Пейсли, хорошо слаженный тридцатилетний мужчина шести футов ростом улыбнулся так, как улыбаются дети, знающие ответ к загадке, но не желающие его произносить. Это изначально было глупое предположение, но Джефф уже тогда знал: просто ему не будет. Нести ответственность за сотни, может быть, тысячи незнакомых людей гораздо легче, чем за одну известную ему жизнь. Жизнь, на которую собирается посягнуть какой-то похотливый придурок. Жизнь, которая с завтрашнего дня приобретёт значение намного большее, чем просто «работа от мистера Сноба».

– Пей своё пиво, Том. И не смотри на меня так.

***

Это был сон. Отвратительный, пугающий и пробирающийся под кожу сон, в котором она проснулась ранним утром от посторонних звуков, доносившихся с первого этажа. В этом сне Эмма долго смотрела на свое отражение в зеркале напротив кровати и не решалась спуститься вниз, чтобы убедиться, что всё это – свирепствующая часть её разыгравшегося воображения. Ей было страшно в этом сне, как не было страшно в реальности, но она не просыпалась, прикованная к собственному испуганному взгляду в отражении. Но когда глухой звук падения, а затем тихое мужское «чёрт, мать твою» повторилось, девушка подорвалась с кровати, снова и снова убеждая себя в том, что это не очередной сон, в котором её тонкую шею сворачивает кровожадный маньяк.

Дрожащими пальцами с пятой попытки набрав «911» и возвестив равнодушного диспетчера о том, что в её дом пробрались воры, Эмма бросила испуганный взгляд на настенные часы. Шесть двадцать. В шесть двадцать пять можно будет констатировать её смерть.

– Полиция будет здесь через десять минут, – тихо пробормотала она, измеряя нервными шагами свою спальню. – Может, спрятаться под кровать?

Сердце колотилось в самом горле, вытесняя ком и заставляя чувство тошноты подавить все прочие ощущения. Живот скрутило от страха, волосы растрепались от нервной ходьбы по комнате и испуганного выглядывания из-за двери, а когда кто-то внизу снова по-хамски ругнулся, Эмма не выдержала.

– Я должна защищать этот чёртов дом, даже если он не мой, – настоящий героизм вдруг заплясал в груди, смешиваясь с бешеным стуком сердца. Актриса вытащила из шкафа свой неприлично-длинный зонт и на цыпочках поплелась к лестнице, ведущей на первый этаж. – Кто бы ты ни был, ты ответишь за это.

Особой трусостью и робостью Эмма не отличалась никогда: разве можно в Голливуде бояться? Все человеческие чувства должны быть закатаны в асфальт ещё задолго до этой роковой идеи «стать знаменитой», но все они обострились пару месяцев назад, когда девушка получила свое первое послание от «влюбленного анонима». Он буквально следовал по её пятам, а историю с поджогом её квартиры Эмма будет хранить в своей душе в отделе «страшно секретно», где-то рядом с провалом её первого фильма и неудачной первой любовью. Воспоминания, связанные с её новоиспеченным преследователем, по пятам волочащиеся за ней и по сей день, обязательно оставят свой отпечаток на её психике. А может быть, уже оставили, ведь страшно даже сделать шаг вниз по лестнице, лишний раз не помолившись.

Она не знала, как выглядел этот психопат, что изуродовал её гримерную и присылал ей все эти жуткие сообщения, но Эмма почему-то была строго уверена в том, что на её кухне сейчас орудует именно он и она его узнает. Прижав зонт к груди и сделав несколько нерешительных шагов вниз по лестнице, девушка на цыпочках последовала на звук, когда вдруг в ошеломлении замерла у самого прохода, лицезрев развернувшуюся перед ней картину.

Незнакомец (которого она определённо где-то видела!) в мятом и явно недёшевом костюме стоял, оперевшись о её кухонную тумбу и преспокойно уплетая сэндвич. Он был так увлечён своим завтраком, что не сразу заметил замеревшую в арке Эмму, а когда заметил – поперхнулся и бросил беглый взгляд на наручные часы.

– Какого чёрта? – словно прочитала его мысли она.

А где-то на улице, тем временем, уже завизжала полицейская сирена.

Комментарий к Глава 2. Чёртовы правила

пока взаимодействий у главных героев не так много, но события только начинают развиваться :)

надеюсь, вам понравится! вся любовь ❤❤

========== Глава 3. Смирение ==========

Джефф никогда не попадал в неприятности, обычно создавая их сам. Сегодня же его можно было поздравить с дебютом.

Нет, одним словом «неприятности» тут точно не обойтись. Бывший капитан полиции оказался в полной заднице, да настолько глубоко, что ни один проктолог его оттуда не вытащит. Ну, каково ему было смотреть в глаза своих подчинённых, которые приехали задерживать своего начальника за проникновение на территорию частной собственности? Казалось бы, это ведь они должны смущаться и тушеваться под его серьёзным взглядом, а по итогу паршиво тут было одному Джеффу. И Дэвиду, что прилетел по первому же звонку Эммы с криками: «Какого чёрта здесь делает этот шкаф?! Я его не заказывала!».

И пока подопечные Баттса, тихо переговариваясь между собой и пытаясь сдержать хохот от подобной нелепицы, оформляли ложный вызов, а Джефф мысленно проклинал всех и вся, Эмма по второму кругу продолжала причитать на Тарино, что сидел на её стуле с видом побитой и униженной собаки.

– Я не понимаю, – снова разразилась она. – Может, у меня ещё и камеры по всему дому расставлены?!

Дэвид удивлённо округлил глаза, отправляя усмехнувшемуся Джеффу умоляющий взгляд. Он-то промолчит, но неужели эта блондиночка настолько глупая, что сама их не заметит?

– Шеф, мы всё, – Тед – один из дежурных копов, протянул капитану руку. – Вы это, возвращайтесь к нам. Да там весь отдел с ума сходит! Поставили какого-то… зелёного. А он ни черта не понимает. Вот вы нас в ежовых рукавицах держали.

«Вот же ж змееныш, нарочно мне соль на рану сыплет!», – зияющая дыра в душе капитана с каждой секундой, с каждым сказанным словом всё больше и больше разрасталась, заставляя его поморщиться от боли.

– Хватит подмазываться, Тедди, вали уже, – грубо рявкнул он, кивая двум копам в сторону выхода.

Они отдали Джеффу честь и, в последний раз бросив взгляд на светловолосую фурию, поспешили удалиться. Капитан прикрыл глаза, сделал глубокий вдох и обернулся на эту бразильскую драму на кухне, которая ему сейчас вот совсем ни к чему. Ну, провалил он самую важную часть его работы, и что теперь? Уволят? Да пожалуйста!

Услышав вздох, слетевший с губ её «телохранителя», Эмма обернулась на мужчину в костюме и закатила глаза. Тот самый брюнет, с которым она столкнулась в студии, теперь стоял перед ней с недовольным видом из разряда «я тут не при делах, меня заставили», пока Дэвид не переставал извиняться и сокрушаться о её безопасности. Актриса была на распутье. Конечно же, Тарино был прав, и Эмме было бы спокойнее, если бы рядом с ней ошивался подобный зеленоглазый шкаф, но делать всё это в тайне от неё… было подло.