Текст книги "(Без)надёжный роман (СИ)"
Автор книги: Your Kate
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)
Во вторник, после долгих уговоров, и скандала, который закатывает Алёна, мне, наконец, разрешают навестить Власа, предупредив, что придётся ограничиться несколькими минутами, поскольку его состояние ещё не до конца пришло в норму.
– Ты капец как напугал меня, придурок, – выдыхаю я, едва оказавшись внутри палаты. Меня охватывает ужас, когда я вижу его таким беспомощным, с повязкой, прикрывающей рёбра и множественными царапинами.
– Неужели ты переживала обо мне, детка? – ухмыляется Влас, когда я подхожу ближе. Его голос кажется хриплым и тихим. – Я думал, ты просто развернёшься и уедешь домой.
– Ещё раз скажешь так – я тебя добью, – угрожаю, поджимая губы. Он снова усмехается. – Знаешь ведь, что я… уже не представляю без тебя своей жизни.
– Знаю, – говорит он просто, и в его голосе почти нет самодовольства. Он тянет меня ближе и прижимается своим лбом к моему. – Я тоже не знаю, как быть без тебя, детка. Наверное, именно поэтому я не отправился на тот свет…
Он легко касается моих губ поцелуем, и впервые за долгое время я ощущаю себя спокойно. Спустя пару минут в палату заглядывает врач, чтобы сообщить, что время посещения окончено. Я ухожу, пообещав Власу, что завтра вернусь опять.
В четверг встреча растягивается на более долгое время, и в палату к парню захожу не только я, но и Алёна с Борей в сопровождении ещё одного парня, который представляется Стасом.
– Ну ты охуел, Арт! – с порога выдаёт Боря, плюхаясь на стул в углу комнаты. Алёна усаживается к нему на колени. – Ребята к гонке готовятся, а он тут в больничке прохлаждается. Ты в курсе, что ежегодный заезд перенесли на месяц, чтобы Ваше Величество могло поправить своё царское здоровье?
– Я думала, ты не будешь участвовать в гонке, – произношу тихо, опускаясь на край кровати парня. Он выглядит пугающе с этими кровоподтёками под глазами. – Я говорила с твоим врачом. Он считает, что следующая травма может стать последней.
– Это спорт, солнце, – вклинивается Боря, стискивая Алёну в объятьях. Не понимаю, как её может устраивать, что её парень каждый раз практически рискует жизнью. Я не знаю, смогу ли выдержать это. – Кто не рискует… Артос, короче, если ты не притащишь свою задницу на ближайшую гонку, я лично тебя с этой койки сброшу!
– Попробуй, и я тебя перееду, уёбок, – фыркает Влас, показывая ему средний палец. Боря ухмыляется. – Я не собираюсь пропускать гонку. Неужели ты думаешь, я упущу шанс надрать твою задницу?
Боря закатывает глаза, а Влас тянет меня ближе, чтобы сказать, что мы позже обсудим вопрос его дальнейшего участия в гонках. Но я без лишних объяснений понимаю, что он не собирается с этим завязывать. А я не представляю, как с этим смириться.
Когда все уходят, я задерживаюсь ещё ненадолго, попросив Алёну, чтобы они подождали меня в машине. Уже поздно, и мне нужно вернуться на ночь домой.
– Значит, гонки важнее жизни? – спрашиваю прямо, заламывая пальцы на руках. Влас хмурится.
– Это и есть моя жизнь, – отвечает он, долго не раздумывая. Так я и знала. На что только рассчитывала? – Я не представляю себя без этого.
– Я думала… что кое-что значу для тебя, – бормочу, цепляясь пальцами за свою футболку. Делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться, но это не помогает. – Но, видно, недостаточно, чтобы жить… ради меня.
– Детка… – выдыхает Влас, притягивая меня ближе. Я не решаюсь увернуться, потому что боюсь задеть какое-то из его повреждений. – Я говорил, что без тебя не представляю жизни, но гонки… Я занимаюсь этим с четырнадцати лет. Это практически то, благодаря чему я вылез из полного дерьма. Я не могу просто взять и бросить это.
Я чувствую, как меня окутывает ощущение такой сильной безысходности… прямо как в тот день, когда отец решил прекратить поиски. Я знала, что мы можем найти её, но уже ничего не могла поделать. Никого не волновало мнение ребёнка… Так и сейчас – никого не волнует моё мнение.
– Неужели нет совсем никакого шанса? – интересуюсь, хотя уже не рассчитываю на благоприятный исход этого разговора. Он всё решил. – Как же ты не понимаешь, что просто калечишь себя… и меня заодно?
– Только если я выиграю все гонки мира, – отзывается парень легкомысленно, и я понимаю, что шансов действительно нет. Чёрт возьми… – Детка, тебе не о чем переживать. Даже если… что-то произойдёт, о тебе обязательно позаботятся. Впрочем, я не собираюсь на тот свет, если честно. Ещё много-много лет… Я ведь живучий ублюдок.
Ну да, если забыть о том, что он травмировался уже столько раз, что следующее сотрясение может запросто убить его или сделать инвалидом на всю оставшуюся жизнь. Офигенная перспектива. Я либо должна буду оплакивать его могилу, либо… Господи…
– Ладно, мне пора, я зайду завтра после уроков, – обещаю, поднимаясь с его постели. На самом деле мне просто многое нужно обдумать. – Пожалуйста, прислушивайся к рекомендациям врачей, хотя бы в том, что касается лечения…
– Конечно, – соглашается Влас, на несколько секунд стискивая мою руку в своей руке. Я шумно выдыхаю. – Надеюсь, меня быстро поставят на ноги, и я смогу завладеть твоим офигенным ртом…
Я выхожу в коридор и опускаюсь на один из деревянных стульев, крепко обхватив себя руками. Я чувствую себя просто отвратительно из-за одной только мысли, что Влас будет медленно убивать себя у меня на глазах, и я совсем ничего не смогу с этим поделать.
Неожиданно кто-то приобнимает меня за плечи, и я чуть вздрагиваю, поднимая глаза. Рядом со мной сидит Алёна, и взгляд её кажется как никогда сочувствующим. Я лишь качаю головой. Меня не нужно жалеть.
– Ты ведь не сможешь смириться с тем, что он гонщик, – слова звучат скорее, как утверждение, но я всё равно отвечаю коротким кивком. Она хмурится.
– Знаешь, пока он не попал в эту аварию, мне казалось, что он… неуязвим, но сейчас, – шумно выдыхаю, обхватывая голову руками. Мне совсем паршиво. – Я смотрю на него, и мне кажется, что он может умереть в любую секунду, растаять у меня на глазах. Не понимаю, как ты смирилась с тем, что Боря…
– Я не смирилась, – хмыкает Алёна, чуть закатив глаза. Я внимательно смотрю на неё, ожидая продолжения. – Я просто приняла тот факт, что жизнь без него не имеет смысла…
========== 29. «Мы» безнадёжны ==========
Влас проводит в больнице ещё две недели, и всё это время я стараюсь каждую свободную минуту быть вместе с ним. Потому что точно знаю, что наше время ограничено. Ограничено настолько, что как только ему станет лучше, я просто исчезну из его жизни и вычеркну парня из своей. Не потому, что от этого кому-то будет лучше, а потому что я грёбаная эгоистка и не собираюсь все оставшиеся годы проводить в мыслях, что каждая наша встреча будет последней. Будет легче, если я прямо сейчас прекращу это раз и навсегда.
В день выписки я прошу Алёну и Борю оставить нас одних, и тихонько закрываю дверь в его палату изнутри. Всё должно закончиться здесь и сейчас.
– Я пришла попрощаться, – объявляю с порога, нерешительно замирая возле двери. Влас вскидывает брови. – Я с самого начала знала, что «мы» безнадёжны, и теперь окончательно убедилась в этом. Нужно прекратить это, пока не стало слишком… больно.
– О чём ты, детка? – Влас смотрит на меня удивлённо, и я невольно закусываю нижнюю губу от нервов. Я просто не могу смотреть ему в глаза.
– Помнишь наше первое утро? Я сказала тебе, что не собираюсь терять голову от чёртового гонщика. Потому что его жизнь может оборваться в любой момент, а я не собираюсь тратить свою, оплакивая его, – шепчу, опустив взгляд. Всё это кажется таким глупым. Но я думаю о той аварии, в которой он едва не погиб, и точно знаю, что не вынесу этого ещё раз. – С тех пор ничего не изменилось. Ты свой выбор сделал, и я свой тоже. Никто не виноват, никто никому ничего не должен. Просто так сложилось… Наши взгляды на жизнь не совпали.
– Проблема лишь в том, что ты уже потеряла голову от меня, – произносит он небрежно, но я поднимаю взгляд и вижу боль, которая плещется в его глазах. Я, правда, не хотела. – Как и я от тебя.
Он делает ко мне шаг, и я отступаю, прижимаясь спиной к двери. Качаю головой, показывая, что не хочу, чтобы он подходил ко мне, и Влас останавливается посреди палаты.
– Как ты не понимаешь? – выдыхаю, обхватывая себя руками. Мне давно не было так больно. – Когда я потеряла её, думала, что умру, но если… я тебя потеряю, то я просто… Дай мне уйти, я прошу. Я не могу заставить тебя отказаться от гонок, потому что это твой смысл, но, пожалуйста, не заставляй меня так страдать! Не делай себя моим смыслом! Сейчас… я ещё могу это пережить, но с каждым днём будет хуже, я знаю. Я уже теряла и не переживу этого снова.
Он поднимает руку, словно бы пытаясь дотянуться до меня, но затем безмолвно опускает её. Несколько секунд смотрит на меня, и едва заметно кивает, будто бы смиряясь с чем-то.
– Иди, – говорит он просто, и я хватаюсь за ручку двери. Я должна это сделать. – Давай! Пока я ещё не так сильно жалею об этом…
Я киваю и почти что выбегаю в коридор, едва не сбив с ног проходящую мимо медсестру. Плевать. С этого дня я просто должна отыскать себе новый смысл, и как можно скорее, пока мысли о Власе окончательно не убили меня…
В этот вечер я напиваюсь, как никогда до этого. Я сижу в баре неподалёку от дома и пью до тех пор, пока окружающий мир не начинает расплываться перед глазами, а потом бреду домой наугад, время от времени отмахиваясь от водителей проезжающих мимо машин, настойчиво предлагающих подвезти меня. Чудо, что никому из них не приходит в голову просто скрутить меня и запихнуть в багажник.
Когда захожу домой, Артём уже привычно ждёт меня в гостиной. Я роняю дурацкую вазу на входе и несколько уродливых статуэток, пока пытаюсь добраться до лестницы. Но тут уже колени подгибаются, и я просто с хихиканьем плюхаюсь на нижнюю ступеньку, уткнувшись подбородком в свой любимый рюкзак. Артём подходит ко мне и усаживается рядом, безмолвно прикуривая сигарету.
– Почему я такая ванильная дура, братишка? – спрашиваю, утыкаясь лбом ему в плечо. Как же мне паршиво. – Была же нормальная баба… Блять…
– Он всё-таки предпочёл тебе другую девчонку? – хмыкает Артём, выдыхая в воздух облако мутно-серого дыма. Я хмурюсь.
– Нет, я сказала ему, что мы не можем быть вместе, – возражаю, поднимая на парня взгляд. Он вскидывает брови. – Потому что рано или поздно я потеряю его так же, как её когда-то… Я не могу снова вернуться на чёртовы антидепрессанты, я просто… сойду с ума…
Он молчит некоторое время, докуривая сигарету, а я просто смотрю перед собой, думая о том, где раздобыть ещё алкоголя. Кажется, пока добралась домой, уже успела порядком протрезветь.
– А кого ты не потеряешь, Ада? – выдыхает он, выбрасывая окурок в ближайшую нелепую вазу. Я молчу. – Все люди умирают, никогда не знаешь… какой срок нам отмерян.
– Одно дело, когда люди умирают случайно, а совсем другое… когда гоняются за смертью, – отзываюсь, обхватывая себя руками. Артём не сводит с меня взгляда. – Вот ты, например, никогда не погибнешь так же нелепо, как он… Ты же такой… продуманный…
Умолкаю, и мой взгляд невольно скользит к его губам. Я смотрю на них несколько секунд, и думаю о том, что могла бы поцеловать его или даже попытаться в него влюбиться… Но затем понимаю, что в этом нет никакого смысла, ведь именно от любви, по сути, я пыталась убежать. Зачем пытаться подменить одни чувства другими, если они в конечном итоге принесут такую же боль? К тому же, Артём никогда не заменит Власа, поэтому ни к чему давать ему пустую надежду, а заодно вновь вскрывать гноящиеся раны в душе. Боже… с каких же пор я стала такой рассудительной?
– Пойду… просплюсь, – говорю тихо, поднимаясь со ступеньки. Вновь опасно покачиваюсь и едва успеваю ухватиться за перила. – Спокойной ночи, братик.
– Ада, – неожиданно зовёт меня Артём, и я замираю. Он поворачивается ко мне. – Я по-прежнему считаю, что он тебя не достоин… Но если только этот ублюдок может сделать тебя счастливой, может, стоит забить на всё и жить одним днём?
– Я хотела бы сказать, что это так, но, знаешь, сложно жить, когда человек убивает себя у тебя на глазах, а ты ничего не можешь сделать. Просто смотришь и ждёшь, какая попытка будет последней, – отвечаю, цепляясь пальцами за свой рюкзак. Кажется, алкоголь почти окончательно выветрился из моей головы и оставил мне только сильную боль. – Дело даже не в том, что он может умереть в любую секунду, а ещё и в том, насколько бесполезной и беспомощной я чувствую себя рядом с ним. Именно это убивает меня больше всего на свете, как тогда, когда пропала она…
Умолкнув, я поднимаюсь по лестнице в свою комнату и едва ли не падаю на кровать. Сон приходит почти сразу. Мне снится Марина, которая напоминает о том, что люди не всегда поступают, как нам хочется, и говорит, что иногда любовь стоит страданий. Я спрашиваю у неё, смогла бы она жить с человеком, который в любой момент может исчезнуть, и она пожимает плечами, ответив, что мне, очевидно, виднее. Я прогоняю её впервые за долгие годы, крича о том, что она никогда не сможет понять, ведь тоже когда-то выбрала совсем не меня, и она растворяется в непроглядной тьме, шепнув напоследок, что я ошибаюсь…
Я просыпаюсь в слезах в обнимку с подушкой. Сажусь на постели и задаю себе вопрос: могу ли я на самом деле прожить без Власа? Где-то из глубин моего сознания Марина тихо шепчет «нет», тем самым подписывая мне приговор «обречена». Нет, я не хочу так…
========== 30. Это любовь ==========
Влас опрокидывает в себя очередную порцию крепкого виски, задумчиво наблюдая за посетителями бара, в который его притащили друзья. Взгляд невольно задерживается на девчонке с копной густых тёмно-русых волос, и парень тут же рассеянно качает головой, словно бы желая стряхнуть оцепенение. Показалось.
Просто эта девчонка никак не выходит у него из головы. Обычная такая девчонка, которая стремительно ворвалась в его жизнь и едва не отбила ему желудок. Обычная девчонка… Но здравый рассудок почему-то каждый раз отключается, когда она появляется в поле его зрения. Не требуется даже алкоголя или сигарет, просто мимолётный взгляд или лёгкая улыбка… Он повержен.
Парень чуть усмехается, потянувшись за очередной порцией алкоголя, но в этот момент кто-то настойчиво забирает у него стакан и ставит на барную стойку.
– Арт, блять, ты так нахуй сопьёшься, – хмурится Зверь, возникая в поле его зрения. Влас закатывает глаза.
– Я праздную, сука, не мешай, – отмахивается парень, грубо отпихивая друга в сторону. Его, похоже, такой расклад совсем не устраивает. – Имею я право набухаться, после того, как меня две недели держали в этой грёбаной больнице и пичкали какой-то дрянью?
– Борь, отстань от него, – ворчит неведомо откуда возникшая Алёна, оттягивая Зверя за рукав куртки. Вовремя. – Не видишь, грустно человеку. Чего доёбываться-то?
Парень бурчит себе под нос что-то неразборчивое, но послушно уходит с Алёной. Власу остаётся лишь мысленно поблагодарить сообразительную девчонку и заказать себе ещё виски. Но радость оказывается преждевременной, и уже через пару минут Алёна возвращается, чтобы засыпать его порцией бесполезных вопросов.
– Ты вообще собираешься что-то делать? – интересуется она, плюхаясь на высокий барный стул. Влас поднимает на неё взгляд. – Я, конечно, баба сопливая, но ты не думал о том, что… упускаешь любовь всей своей жизни? Серьёзно, Влас, я ещё не видела, чтобы тебе от девчонки так крышу сносило… Да и она, похоже, от тебя без ума. Что вы творите, ребята, блять, я же впечатлительная сучка?
– Единственное, что я собираюсь делать, это ждать, Лён, – фыркает Влас, опрокидывая в себя очередной стакан. Девушка вскидывает брови. – Неделю или две… Сколько там вам бабам нужно, чтобы мозги на место встали?
– Вечность? – хмыкает Алёна, взглянув на него с явным скептицизмом. Он пожимает плечами. – Ебать, Влас, у тебя бабы были вообще? У меня такое чувство, что ты, сука, девственник!
– Бля, Лён, а Зверь в курсе, что тебя моя сексуальная жизнь интересует? – усмехается он, и девушка показывает ему фак. Усмешка парня становится только шире. – Ладно, остынь… Я точно знаю, что у меня к ней… ну, типа, чувства, как и у неё ко мне. Но я хочу дать ей немного времени, чтобы она окончательно это осознала и поняла, что просто не сможет без меня жить.
«Ублюдок самоуверенный», – думает Алёна, но всё же решает оставить эту мысль при себе. Ну, в конце концов, у него есть план, и он собирается его придерживаться. Главное, чтобы не стало поздно, и Аида от безысходности не прыгнула в постель к первому встречному.
– Блять, Влас, а не проще гонки бросить? – ненавязчиво задаёт вопрос девушка, заказав у бармена пиво. Влас смотрит на неё, как на идиотку, и приходится спешно исправляться. – Ну, типа… сколько ты ещё участвовать будешь? Лет десять и на пенсию… Нахер оно надо вообще? У тебя даже уже образование есть почти. Кем ты там будешь? Хирургом? Людей резать – разве не удовольствие?
– Ага, «почти», всего-то ещё три года и интернатура, – криво ухмыляется Влас, совершенно не замечая, как Алёна тихонько отодвигает от него стакан с виски. Хватит уже, им его ещё домой тащить. – Гонки – вся моя жизнь, Лён… Но и она… уже моя жизнь… Ебать, ты меня укусила, что мне такая ваниль в голову лезет?
– Это называется «любовь», идиот, хотя вы – мужики – прям до жути боитесь произносить это слово, – хихикает Алёна, делая глоток своего пива. Она оглядывается по сторонам, пытаясь отыскать своего парня. – Чувства у него, жить он не может… Так и скажи, что втрескался ты в неё по самую… Короче, теперь даже на порно-актрис не стоит.
– Ну, я примерно так ей и сказал, – замечает парень, обхватывая голову руками. Весь этот разговор начинает напрягать его. – Ладно, Лён, погнали уже домой. Где ебнат, который тебя трахает? Опять, сука, ручку в туалете найти не может?
Алёну невольно пробирает дрожь, когда она вспоминает о том, как во время прошлой гулянки её парень напился так, что даже не смог выбраться из туалета без посторонней помощи. Им всем смешно, а он потом носился по дому без трусов и кричал, что он нагнёт весь этот мир. Еле спать уложила.
– Борь, иди, помоги товарища погрузить! – кричит она, заметив парня, который разговаривает о чём-то с музыкантами. Сейчас опять начнёт уговаривать их поставить Шнура. – Где Стас?!
– Стас ссыт, – спокойно отзывается Зверь, обращая на неё внимание. Алёне остаётся только мысленно удариться головой об стену. Как дети. – Давай я Артоса тоже поссать свожу, а то нам ещё ехать долго.
– Иди на хер, Зверь, – раздражается Влас, пытаясь вспомнить, где средний палец, но потом решает, что это дело бесполезное. Он встаёт со стула и бредёт в сторону туалета. – Без твоей уёбистой рожи справлюсь.
Через полчаса Алёне и Зверю всё-таки удаётся усадить в такси пьяного в хлам Стаса и слегка невменяемого Власа. Боря кое-как запихивает Власа на место рядом с водителем и усаживается на заднее сиденье рядом с Алёной, у которой на плече уже умостил голову Стас. Он называет таксисту адрес квартиры Стаса и, наконец, выдыхает с облегчением, когда Стас мирно засыпает, а Влас залипает в телефон.
– Ну, что, этого дотащить, раздеть, умыть и уложить, – распоряжается Алёна, аккуратно поглаживая Стаса по волосам. Тот улыбается во сне. – А этого… понять, простить и отпустить. Ну, и проследить, чтобы до квартиры дополз.
– Слушай, Лён, по-моему, мы уже готовы стать родителями, – улыбается Зверь, с долей умиления оглядывая парней. Алёна кивает. Что сложного? Она уже и памперсы менять научилась, с этими алкашами. – Выйдешь за меня, а?
Алёна едва не давится воздухом от такого поворота. Она, в общем-то, давно ожидала этого предложения, всё-таки они вместе уже почти шесть лет… Но не тогда ведь, когда они отвозят домой двоих пьяных дебилов.
– Только если ты сам за Стасом уберёшь, – отвечает она, помедлив. Зверь морщится, но всё же послушно кивает. – Эй, Влас, мы теперь официально можем вас усыновить.
– Чёт в последнее время стало многовато претендентов, – произносит Влас задумчиво, пытаясь вспомнить что-то важное, что засело у него в голове. Что-то связанное со свадьбой. – А вы вообще, ребят, хорошо устроились. Старшенький, вон, уже свалил на отдельную квартиру и бабу завёл.
– Надеюсь, и ты с этим не затянешь, – говорит Алёна настойчиво, думая о том, как ещё этому поспособствовать. Душа-то болит. – Если что, я даже готова выделить вам место у нас в квартире. Прямо между холодильником и кошачьим лотком…
========== 31. Пока смерть не разлучит нас ==========
Следующая неделя проходит для меня, словно в тумане. Чтобы отвлечься от мыслей о Власе, я скачиваю кучу учебников в электронной библиотеке и сижу над ними до поздней ночи, ведь точно знаю, что это мой последний шанс исправить оценки. До конца семестра остались всего пара недель, и мне даже удаётся написать контрольную по истории, не пытаясь подсмотреть ответы у соседки-заучки. Но в остальном мои шансы перейти в одиннадцатый класс весьма ничтожны.
Ещё мне всё-таки удаётся отомстить Игорю. Я подговариваю девчонку, с которой он спал, соврать парню, что она от него залетела. Это звучит весьма правдоподобно, учитывая, что она на втором месяце беременности. Правда, залетела от нашего физрука, что я тоже собираюсь использовать ради своей выгоды. А пока «будущий папочка» не спит по ночам, думая о том, как сообщить отцу новость о скором пополнении, ведь тот наверняка размажет сыночка по стенке, узнав, что он облажался с девчонкой не из узкого круга местной элиты.
Мне даже становится немного жалко Самсонова, когда я вижу, как тёмные тени залегают у него под глазами, а руки дрожат, когда он пьёт очередную чашку кофе. Но ему ведь не было жалко меня, когда он подослал тех ребят. Ничего, помучается пару месяцев, а потом та девчонка всё равно собирается свалить из города и растить ребёнка где-то в глуши, чтобы «дышал свежим воздухом». Никогда бы не пошла на такие жертвы ради мелкого орущего… спиногрыза.
Единственным неприятным событием становится свадьба моего папочки, запланированная ровно на середину мая, несмотря на все суеверия будущей супруги. Я, как могу, пытаюсь избежать необходимости посещать бурное торжество, устраиваю скандалы и даже пытаюсь использовать в свою пользу факт, что после того избиения у меня ещё время от времени кружится голова. Но отец остаётся непреклонным. Доходит даже до угроз, что он сошлёт меня в закрытую школу-пансионат для девочек, если я откажусь присутствовать на церемонии. В итоге, скрипя зубами, приходится согласиться.
Именно поэтому сегодня я стою посреди гостиной нашего дома, где и состоится торжество, одетая в безвкусное платье кремового цвета, выбранное для меня Татьяной, и пью дорогущее красное вино, которым надеюсь заглушить злость и боль от расставания с Власом. Я опрокидываю в себя уже, кажется, четвёртый по счёту бокал и лениво оглядываю гостей, разодетых в такие же отвратительные шмотки. Где-то в сторонке принимает поздравления мой сводный брат, и я закатываю глаза. Было бы чем так восторгаться.
В очередной раз оглядываю гостиную, увешанную большими красными шариками и украшенную вонючими белыми цветами, но в этот момент мой взгляд цепляется за фигуру парня, одетого явно не по дресс-коду. На нём серая футболка и потёртые чёрные джинсы, а ещё он нагло ухмыляется, когда я обращаю на него внимание. Спешно отвожу взгляд, но уже слишком поздно, ведь он направляется ко мне.
– Какого чёрта… – шиплю, когда Влас бесцеремонно тянет меня за запястье. Но едва парень притягивает меня ближе, ощущаю, как от одного только его запаха у меня сносит крышу.
– Заткнись, – приказывает парень тихо, почти касаясь моего уха. У меня по спине проходится дрожь. – А теперь пойдём со мной.
Не успеваю опомниться, когда он тянет меня в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. Сперва мне хочется воспротивиться, но потом понимаю, что таким образом лишь привлеку к нам излишнее внимание, а ещё спровоцирую отца на очередной скандал. Поэтому я шумно выдыхаю и послушно иду за ним, по пути ухватив со столика с напитками бутылку вина.
– Ты в курсе, что я могу позвать на помощь? – спрашиваю, делая щедрый глоток из бутылки. На самом деле я уже чертовски пьяна.
– В курсе. Но ты ведь не станешь, – усмехается Влас, когда мы идём по коридору. Он останавливается перед дверью моей спальни и тянет ручку на себя. – Это твоя комната?
Я лишь киваю, вновь прикладываясь к бутылке. Наверняка он проследил за мной, когда мы были на этом этаже вместе в прошлый раз. Ничего удивительного.
Влас замыкает дверь изнутри и лишь после этого обхватывает мою голову руками, чтобы прижаться поцелуем к губам. Я чувствую, как от его прикосновений мозг затуманивается гораздо сильнее, чем от выпитого алкоголя, и невольно жмусь всем телом, желая почувствовать его как можно ближе. Мне на самом деле ужасно его не хватало.
– Я так соскучился, детка, – шепчет он, отстраняясь лишь для того, чтобы припасть губами к моей обнаженной шее. Его сильные руки крепко сжимают мои бёдра. – Каждая минута без тебя была настоящим мучением.
Прикусываю губу и опасно покачиваюсь, опьянённая его словами и действиями. Власу едва удаётся подхватить меня, и его рука касается моей обнаженной спины.
– Тебя… не должно здесь быть, – отвечаю, заглядывая в его глаза, полные желания. Я должна быть сильнее этого. – Это сделает только больнее.
Внизу звучит громкая музыка, возвещающая о начале церемонии. Я пользуюсь секундным замешательством Власа и высвобождаюсь из его объятий, пытаясь спешно привести себя в порядок. Волосы растрёпаны, а платье болтается почти на бёдрах, потому что у него расстёгнут замок. Когда он только успел?
– Я не отпущу тебя, – говорит он резко, преграждая мне путь. Я из последних сил пытаюсь держаться стойко, хотя ощущаю, как ломается что-то внутри. – Я уже совершил эту ошибку, и не собираюсь повторять её снова. Я не могу без тебя.
– Влас… – выдыхаю, чувствуя, как в глазах застывают слёзы. Господи… – Пожалуйста, давай закончим это… Ты ведь знаешь, что у нас нет никакого будущего, потому что я никогда не смогу смириться, что ты…
– Я люблю тебя, – признаётся парень вдруг, и эти слова звучат как хлёсткая пощёчина. Зачем? – Я давно должен был сказать это, но… боялся даже себе признаться.
– Я ведь просила, ублюдок, чтобы ты не влюблялся в меня, – мой голос звучит глухо и отчаянно, и я борюсь с глупым желанием признаться ему в ответ. Внизу начинает свою речь регистратор. – Как ты вообще можешь так говорить? Ты знаешь меня меньше месяца.
Влас лишь качает головой, увлекая меня в сторону кровати. На этот раз я не сопротивляюсь, слишком оглушенная его признанием, чтобы нормально соображать. Он проходится пальцами по моей щеке и обхватывает за подбородок.
– Мне хватило и одной ночи, чтобы понять, что я уже не смогу без тебя, – улыбается он, прижимаясь своим лбом к моему. Я обхватываю его за крепкие плечи. – Знаю, насколько эгоистично заставлять тебя любить меня, ведь я не могу дать тебе всего, что ты хотела бы… Но… не могу представить, как прожить без тебя хоть один день, ведь никто точно не знает, сколько у нас ещё осталось, и мне не хочется терять это время впустую. Помнишь? Если завтра никогда не настанет, я хочу, чтобы сегодня было с тобой…
Качаю головой и спешно смаргиваю выступившие слёзы. Его слова рвут мою душу на части, но в то же время я понимаю, насколько он прав. Я знаю, что каждый день рядом с ним может быть наполнен страхом и ощущением безысходности, но в то же время точно осознаю, что больше ни с кем и никогда не испытаю таких сильных романтических чувств. Не хочу прожить остаток жизни, думая о том, что безнадёжно упустила время, которое могла провести с ним.
Подаюсь вперёд и прижимаюсь к его мягким губам, опрокидывая парня на кровать и усаживаясь на него верхом. Мне хочется целовать его, как никогда грубо, яростно, прижиматься к нему так тесно, насколько это вообще возможно, чтобы запечатлеть в памяти каждую секунду, проведённую рядом с ним. А потом упиваться этими воспоминаниями в тот момент, когда отведённое нам время будет исчерпано.
Влас грубо стягивает с меня дурацкое кремовое платье, и я едва ли не срываю с него футболку, чтобы припасть губами к идеальному торсу. Мне нравится чувствовать его кожу под своими пальцами, нравится прикасаться к ней и смотреть, как загорается огонь в его глазах.
Парень легко справляется с застёжкой на моём бюстгальтере и отбрасывает его куда-то рядом с кроватью. Я едва сдерживаю стон, когда Влас припадает губами к моей груди.
– А сейчас попрошу молодых скрепить своё решение торжественной клятвой, – врывается в мою голову монотонный голос регистратора. Влас замирает на секунду, но затем переворачивается так, чтобы подмять меня под себя. – Повторяйте за мной.
– Хорошо, – улыбается парень, и я невольно улыбаюсь в ответ. Это кажется какой-то глупой, но интересной игрой.
Прохожусь кончиками пальцев по кубикам его пресса и ловко разделываюсь с ремнём на джинсах, чтобы стянуть их вниз вместе с бельём. Прикусываю нижнюю губу, касаясь его гладкого члена, и невольно подаюсь бёдрами навстречу парню, желая поскорее ощутить его в себе. По телу проходится дрожь от нетерпения.
– Обещаю любить и оберегать тебя, – слышится снизу, и я одними губами повторяю каждое слово, смотря парню в глаза. Странно, но это, наверное те слова, которые я хотела бы ему сказать, но не находила их в своей голове.
Влас отстраняется на пару секунд, чтобы стянуть с меня трусики. Притягивает меня ближе и заполняет размеренными и неспешными толчками, нависая надо мной на согнутых локтях. Кожу охватывает жар от ощущения его близости.
– Обещаю бросить вызов… – повторяет парень, чуть ускоряя темп. Я обхватываю его бёдра ногами и тяну к себе ближе. Мои молящие стоны теряются среди этих стен и растворяются в голосе регистратора, – всем препятствиям, с которыми нам… придётся столкнуться…
Его дыхание сбивается, а голос звучит чуть хрипло. Толчки становятся всё более рваными и резкими, и я цепляюсь пальцами за простыни, выгибаясь в спине. Я хочу ловить каждое его слово, каждое движение, чтобы навсегда сохранить этот момент в своей голове.
– Я обещаю тебе… любовь и верность… – мои слова смешиваются со стонами. Голова окончательно пустеет, и в неё остаётся только голос, который эхом бьётся об стенки. – Обещаю быть… с тобой… в горе и в радости, в богатстве… и бедности…
На этом я окончательно теряюсь и лишь шепчу что-то неразборчивое, цепляясь за его плечи, как за спасательный круг. Влас убирает с моего лица пряди волос и на секунду прижимается поцелуем к губам, чтобы затем продолжить за меня:
