Текст книги "(Без)надёжный роман (СИ)"
Автор книги: Your Kate
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)
– По-прежнему никаких хороших новостей? – спрашивает Алёна, опускаясь на деревянный стул в углу. На Власа тяжело смотреть. Он почти не ест и не разговаривает. – Я читала в интернете, что при таком диагнозе высокие шансы на выздоровление. Многие пациенты даже находятся в сознании.
– У Аиды какой-то осложнённый случай, – бурчит Влас, отмахиваясь от Зверя, который пытается впихнуть ему в руки бутерброд с колбасой. Родная мать не заботилась о нём так, как эти двое. – Мы подождём до понедельника, а потом Алексей предлагает перевезти её в какую-то частную клинику в Германии.
Алёна улыбается, услышав, как Влас называет отчима по имени. Не так давно он называл мужчину только «высокомерный индюк» и жаловался на его вечно недовольную рожу. Теперь же они почти стали друзьями, в то время как брак Алексея с матерью Власа, похоже, трещит по швам. Алёна даже как-то в шутку говорит Боре, что отец Аиды просто коллекционирует сыновей с именем «Артём».
– Я уверен, ей станет лучше, – произносит Артём с улыбкой, обращая на себя внимание. Наверное, он один за эту неделю не потерял веру в лучшее. – Считайте, интуиция. Ада не может просто так уйти.
– Ну, она и мотоцикл с места сдвинуть не могла, а получилось же… блять, – ворчит Дима, вставая с маленького диванчика у стены. Его место тут же занимает Стас. – Нахуй вообще придумали эти грёбаные гонки?
Наверное, из всех собравшихся в этой маленькой палате Дима чувствует себя наиболее виноватым, ведь именно он позволил Аиде сесть на мотоцикл и научил на нём ездить. Даже несмотря на то, что Алёна и Артём уже сотню раз повторили ему, что Аида уже не ребёнок, и всё это было только её решением, парень считает, что если бы он тогда не согласился на её глупую авантюру, девчонка была бы цела и невредима.
Ближе к вечеру Алёна и Зверь возвращаются в свою квартиру, в которой теперь ещё и живёт сестрёнка Димы, за которой он попросил присмотреть некоторое время, ведь вряд ли способен достаточно хорошо о ней позаботиться, пока сам от недосыпа едва отличает красный сигнал светофора от зелёного. Алёна с радостью соглашается на эту идею, и теперь они со Зверем всё больше задумываются о… второй кошке, потому что настоящий ребёнок оказывается тем ещё злом.
В палате воцаряется привычное угрюмое молчание и атмосфера угнетающей безысходности. Даже Алексей, который вроде бы сохраняет бодрое расположение духа, даже оказавшись в таких непривычных условиях, всё чаще зачитывается романами Кафки и Достоевского, и Артём понимает, что на душе у мужчины, видимо, творится настоящий ад. Дима часами залипает в потолок, а Влас… всё чаще ночует под дверью палаты Аиды, несмотря на все возмущения местной уборщицы.
Артём всё чётче ощущает, как медленно угасает надежда. Почти то же самое он испытывал, когда пропала мама, и он остался один в доме своего отчима и сводной сестры. Сейчас ему кажется, что если Ады не станет, то само определение «дома» окончательно потеряет смысл. Он ещё помнит, как убивался Алексей, когда не стало мамы, и как страдала Ада. Теперь, если они с Алексеем останутся вдвоём, наверное, просто не выдержат и разъедутся по разным углам, окончательно потеряв связь друг с другом и с этим миром. У них просто никого не останется. Может, Аида никогда и не была любовью всей его жизни, и он точно не знает, сумел бы отдать за неё жизнь, но она его сестра, и тот человек, который, сам того не зная, держит эту семью на плаву. Не потому, что она такая же добрая или мудрая, какой была мама, а потому что их с Алексеем по-настоящему объединяет забота об этой сумасшедшей девчонке, хоть они видят её совсем по-разному.
– Наверное, зря я был так строг к ней, – бормочет Алексей, снимая очки и усаживаясь на постели. Он говорит тихо, потому что Диме, кажется, впервые удалось уснуть. – Может быть, именно из-за этого она…
– Дело не в тебе и даже… не в нём, – Артём кивает на дверь, имея в виду Власа, который снова ушел из палаты. Он вздыхает. – Ада просто… всегда чувствовала себя одинокой, и ей казалось, что она может положиться только на себя. Нужно было попытаться понять её, но мы не смогли.
Алексей молчит, вновь сжимая книгу в своих руках. Он думает о том, что если бы не отдавал столько сил и времени работе, наверняка не упустил бы родную дочь. Но он решает не взваливать эту тяжесть на плечи названного сына, который, впрочем, за эти годы стал ему родным. Он надевает очки и возвращается к чтению.
На следующий день впервые разрешают посещения. Это становится первой хорошей новостью за долгое время. Алёна притаскивает гору книжек, ведь она вычитала, что людям, которые находятся в коме, полезна классическая литература. Слова о том, что Ада не в коме, а просто под действием снотворного, не особо помогают, и девушка настаивает, чтобы парни читали ей «Русалочку» и «Маленького принца», возможно, просто для того, чтобы они не чувствовали себя такими одинокими и напуганными, пока сидят у кровати рядом с бледной Аидой.
Ещё два дня проходят под строки Экзюпери и Андерсена, но даже это не снимает напряжения, которое охватывает посетителей Аиды каждый раз, когда рядом суетятся медсёстры и постоянно проводят какие-то процедуры. Ближе к вечеру воскресенья Диму начинает сводить с ума запах медикаментов, Влас всё чаще откладывает дурацкие книжки и держит девушку за руку, а Артём пытается придумать отговорки, чтобы больше не заходить в палату и не видеть сестру в таком состоянии. Каждый сходит с ума по-своему, и они совершенно точно представляют, что такое безумие, когда заканчивается вторая неделя в стенах больницы.
Только Алексей продолжает упрямо читать дочери глупые сказки, даже когда голос срывается и хрипнет, а руки дрожат так, что время от времени он роняет книжку. Он думает о том, что должен был делать это, пока она была ребёнком и, возможно, тогда не пришлось бы навёрстывать упущенное в те годы, когда стоило бы уже выслушивать о её любовных неудачах. Он слишком во многом перед ней виноват и последнее, что может всё исправить – эти чёртовы сказки.
– «Себя судить куда труднее, чем других. Если ты сумеешь правильно судить себя, значит, ты поистине мудр», – дочитывает он очередную строчку, и гулко захлопывает книгу, решив, что дочитает завтра утром. У него ещё много времени.
Мужчина снимает очки и потирает глаза, уставшие от долгого чтения. В следующую секунду он поднимает взгляд и тут же роняет книжку, увидев, как дочь смотрит на него глазами, красными от слёз…
========== 37. Монстры в моей голове ==========
Я сижу на траве рядом с озером, к которому меня привозил Влас, и смотрю на идеально ровную гладь воды. На мне длинное белое платье с рукавами-фонариками и глупым круглым вырезом, и я чувствую себя ужасно нелепо, думая о том, когда мне взбрело в голову надеть подобный наряд. Ощупываю свои волосы и обнаруживаю, что у меня на голове венок из цветов. Очень странно. Такое чувство, что я одевалась под наркозом.
– Тебе очень идёт, принцесса, – слышу я звонкий голос и невольно оборачиваюсь. Внутри всё переворачивается. – Стоило бы почаще надевать платья, ведь ты настоящая красавица!
Я всё ещё не могу отойти от шока и просто наблюдаю, как ко мне неспешно направляется Марина. Она выглядит всё такой же молодой и красивой. На ней пышное белое платье, почти такое же, как в день её свадьбы с моим отцом, а в густую косу вплетены несколько цветков ромашек.
– Ты, правда, умерла? – выдыхаю я первое, что приходит на ум. Она опускается рядом со мной на поляну и улыбается.
– Физически – да, – признаётся Марина, но это, кажется, совсем не омрачает её настроения. Она выглядит такой… умиротворённой. – Но в твоих мыслях, в твоих снах, в твоих воспоминаниях – я буду жить всегда… Дай же только взглянуть на тебя! Боже, какая же ты красавица, принцесса…
– А я… умерла? – шепчу, чувствуя, как к глазам подступают слёзы. Марина стирает их кончиками пальцев и снова улыбается.
– Нет, конечно, нет, – уверяет меня она, смотря на меня своим привычным ласковым взглядом. Кажется, в своих снах я никогда не видела её так ясно. – Я бы не допустила этого. Ты проживёшь долгую и счастливую жизнь. Об этом я позабочусь.
Она смотрит мне прямо в глаза, и улыбка не сходит с её уст. Я чувствую, как слёзы катятся по щекам безудержным потоком, и Марина заключает меня в объятья, успокаивающе поглаживая по голове.
– Тебе уже пора, принцесса, – шепчет она, отстраняясь. В её голосе нет сожаления, но в глазах блестят слёзы. – Помни, что бы не случилось, ты никогда не останешься одна. Я сейчас не только о себе говорю. Есть ещё столько людей, которые любят тебя. Пожалуйста, береги их… и не злись на отца. Он всегда заботился о тебе больше, чем ты думаешь. Гораздо больше.
Хочу спросить, что это значит, но она встаёт с места, и я вместе с ней. В следующий момент прекрасный пейзаж начинает рассыпаться на кусочки, и я падаю куда-то в пропасть.
Первое, что я чувствую после падения – ужасная головная боль, которая едва ли не разрывает череп на части. Я пытаюсь ухватиться за голову, чтобы как-то унять это ужасное чувство, но руки не слушаются. Я начинаю паниковать, пытаюсь открыть глаза, но это требует просто кошмарных усилий.
Когда мне это всё же удаётся, я вижу перед собой взволнованное лицо своего отца, у которого в уголках глаз блестят слёзы. Далее слышится какой-то жуткий писк и глаза снова закрываются.
Всё последующее время, а я не знаю точно, сколько его проходит, тянется для меня вспышками. Мне удаётся открывать глаза на несколько секунд, не более, а затем я снова погружаюсь в сон. С каждым разом эти вспышки сознания становятся всё длиннее. Мне удаётся рассмотреть палату, в которой я нахожусь, трубки от капельницы, лица Алёны, Бори, Димы, Артёма, отца и… Власа. Каждый раз мне хочется протянуть к ним руку или сказать хоть что-то, но время заканчивается, и я погружаюсь в сон.
До того дня, когда меня окончательно выводят из состояния сна, я успеваю обменяться парой незначительных фраз со своим братом, убедить Димаса, что он ни в чём не виноват, посмеяться над шутками Бори и сказать Власу, что скучала по нему. О том, что сказать отцу, я пока не представляю, но именно он становится моим первым посетителем в утро того дня, когда я просыпаюсь без опасений снова уснуть.
Я сижу на постели и самостоятельно ем йогурт, радуясь той мелочи, что вообще могу это делать, когда отец стучит в мою палату, и мне приходится позволить ему войти.
– Доброе утро, – произносит он, усаживаясь на стул рядом с моей постелью. Он выглядит неуверенным, и я примерно так же себя и чувствую.
– Не ожидала, что ты вообще придёшь сюда, – бормочу, вспоминая, как повела себя Татьяна, когда в больницу попал Влас. Мне всегда казалось, что у нас с отцом такие же отношения.
– Ты хочешь, чтобы я ушел? – спрашивает мужчина, и я неопределённо пожимаю плечами. Не знаю. Для меня всё ещё непривычно видеть его рядом. – Хорошо. Но знай, Аида, я всегда буду заботиться о тебе. Я больше не позволю причинить тебе боль. Чего бы мне это не стоило.
Он встаёт с места, и в этот момент я вспоминаю слова Марины, сказанные в том дурацком сне, и вдруг задумываюсь о том, что они значили. В голову приходит самая безумная идея из всех возможных.
– Это ты убил ублюдка, который преследовал меня? – мой голос звучит тихо и хрипло, хоть я пытаюсь казаться спокойной. Мужчина вздрагивает и оборачивается. – Ты знал об этом?
– Марина рассказала мне в тот же вечер, – признаётся он, опускаясь обратно на стул. Я молчу. – Она боялась за тебя, но в то же время была слишком хорошей, чтобы причинить кому-то вред. В тот вечер я отправился к нему в дом и… проломил ему череп. Марина пообещала мне хранить молчание. Она всегда поддерживала меня. Она была замечательной женщиной, и я… очень её любил.
– Тогда… почему ты решил прекратить поиски? – задаю вопрос, и в голове закрадываются подозрения. Его взгляд становится виноватым. – Пап?
– Мы не прекращали поиски. Мы обнаружили тела – Марины и ещё нескольких участников экспедиции, – бормочет мужчина, и я чувствую, как обрывается что-то внутри меня. Его глаза становятся красными от слёз. – Я так и не сумел рассказать тебе правду, потому что боялся, что это… убьёт тебя. Ты была так подавлена, казалось, надежда на её возвращение – единственное, что держало тебя на этом свете. Мне очень жаль, Аида. Я пытался оградиться от тебя, ведь думал, что если соединить твою и мою боль воедино, это убьёт нас обоих. Я знаю, что ошибался, и окончательно потерял связь с тобой. Не знаю, сколько нужно времени, чтобы это исправить.
Качаю головой, чувствуя, как слёзы струятся по щекам. Всё это время я гонялась за призраком. Хотя где-то в глубине души я знала, что её больше нет, всё равно хотела верить, что это было не так. Всё это время я винила отца во всех смертных грехах, но я никогда не спрашивала, что творилось в голове у него.
– Обещай, что больше не станешь меня обманывать, – прошу я, и он кивает. Берёт меня за руку, и я не спешу её одёргивать, – и что хотя бы попытаешься понять меня.
– Обещаю, – соглашается он, и я чуть сжимаю его пальцы. В этот момент мне кажется, что Марина бы гордилась нами, ведь мы впервые сделали шаг навстречу друг другу без её помощи. – Только не заставляй меня больше так волноваться.
Следующим ко мне приходит Димас, который почти с порога заключает меня в объятья, едва не раскрошив мне уцелевшие кости. Я в очередной раз уверяю его, что он не в чём не виноват, и с улыбкой выслушиваю о его успехах в тренерской работе. Пока он учит кататься на велосипеде малышей во дворе.
– Ты сказал Власу то, о чём я просила? – обрываю его на пару секунд, вспоминая о нашем уговоре перед гонкой. Он качает головой.
– Сама ему скажешь, – фыркает парень, одарив меня насмешливым взглядом. Я наигранно хмурюсь. – Я знал, что у тебя ещё будет куча времени, мадама.
После Димы ко мне заходит Артём. Только от него я узнаю, что провела в больнице почти целый месяц, а ещё пропустила свой день рождения и итоговые контрольные в школе. Теперь меня точно оставят на второй год. Плевать, наверное, я это заслужила.
Печальнее, что я могу пропустить свадьбу Алёны и Бори, ведь меня грозятся выпустить отсюда только через две недели, а они подали заявление месяц назад, и регистратор совсем не хочет идти на уступки. Но Алёна клянётся, что они повторят церемонию специально для меня. Не могу поверить, что эти сумасшедшие ребята стали моими друзьями.
Влас приходит только ближе к вечеру. Он выглядит таким уставшим и измученным, что у меня невольно сжимается сердце. Едва он садится на край моей постели, я тяну его к себе и накрываю губы поцелуем.
– Я думал, что сойду с ума, когда ты упала с того мотоцикла, – выдыхает он, и я невольно ощущаю себя виноватой. Я заставила переживать слишком много людей. – Пожалуйста, не пугай меня больше так, детка. Я ведь просто не представляю жизни без тебя.
Я верю ему. По рассказам Алёны, Влас едва ли не умирал рядом с моей палатой, и из-за этого я чувствую себя ещё более безнадёжной. Ведь это моя самоуверенность чуть не лишила меня жизни.
– Только если ты бросишь гонки, – парирую, хоть мне совсем не хочется ставить ему этот ультиматум. Но я не хочу переживать всё по второму кругу.
– Уже бросил, – говорит Влас, и я улыбаюсь. Он усмехается и продолжает: – Я ведь не могу спорить с ёбнутой сукой.
– Заткнись, ублюдок, – шепчу, притягивая его к себе за шиворот. Мягко целую его в губы и шепчу: – Я люблю тебя.
– Я не сомневался в этом, – отзывается парень самоуверенно, но затем выражение его лица смягчается. Он тянется ко мне и мягко целует в висок. – Я безумно люблю тебя, детка…
Может, я и не выиграла в этой дурацкой гонке, не сумела закончить десятый класс, как все нормальные люди моего возраста, и не стала хорошим примером для подражания. Но я вынесла из своей жизни парочку важных уроков и хочу их запомнить: «Настоящие монстры живут лишь только в нашей голове» и «Даже если вы чувствуете себя одиноким, стоит оглянуться и понять, что вокруг на самом деле много людей, готовых протянуть руку помощи. Нужно только позволить им это»…
========== Эпилог ==========
Два года спустя
Я лениво потягиваюсь на постели и собираю в пучок длинные тёмно-русые волосы. На часах половина десятого, и я понимаю, что сюда вот-вот завалится разношерстная шумная толпа, чтобы поздравить меня с девятнадцатым днём рождения.
Этот год особенный для меня, потому что я, наконец, закончила чёртову школу, и смогла вдохнуть полной грудью. Ещё я решила, чем хочу заниматься, и собираюсь подавать документы в тот же медицинский вуз, который в скором времени заканчивает Влас. Ему предложили проходить интернатуру у того же хирурга, который едва ли не вытащил меня с того света, и я уже представляю, как «обрадуется» Александр Павлович, когда снова увидит своего бывшего пациента. Глядишь, лет через шесть, и я окажусь среди его интернов.
Выбираюсь из постели и иду на поиски своего любимого мужа. Мы официально вступили в брак ровно через месяц после того, как мне исполнилось восемнадцать. Церемония была скромной, и мы даже не стали покупать свадебные наряды. Я взяла у Алёны крутое платье, украшенное принтом из черепов, а Влас для приличия надел чёрные джинсы и белую рубашку. На сэкономленные деньги, которые удалось заработать подработкой в одном из кафе, мы съездили в Амстердам. Не самый романтичный город, но было весело.
Влас обнаруживается в гостиной, где он, матерясь и слегка психуя, украшает стены огромными чёрными шариками. Я невольно улыбаюсь, наблюдая за тем, как он бегает в одних трусах, и с разбегу запрыгиваю ему на спину, едва не повалив нас обоих на пушистый ковёр.
– Ты что творишь? – смеётся Влас, снимая меня с себя и заключая в объятья. Я насмешливо фыркаю.
– Мне нравится, – говорю, оглядывая комнату. На самом деле я не уверена, что мне нравятся шары, но приятно, что он так старается.
Это первый мой день рождения, который мы отмечаем в нашей общей квартире. До моего совершеннолетия отец настаивал, чтобы жила с ним и с братом, и я понимаю, почему. Нам нужно было многое наверстать. Но сейчас у меня своя семья, а папа, кажется, наконец, встретил девушку, которая по-настоящему любит его. Что касается Артёма, он работает и учится за границей, а ещё хранит свою личную жизнь в строгом секрете.
– Я старался, – отзывается парень, легко чмокнув меня в губы. Улыбка не сходит с моего лица. – С днём рождения, детка.
– Надеюсь, в этом году Стас не уснёт на моём именинном торте, – комментирую я, невольно закатывая глаза. Наши друзья действительно сумасшедшие.
В этот момент слышится звонок в дверь, и я отправляю Власа одеваться, пока Марта снова не начала читать лекцию о правилах приличия. Я накидываю халат поверх пижамы и иду открывать, чтобы тут же быть едва ли не сбитой с ног объятьями Димаса и всей остальной компании.
– Тише, ей же нельзя падать! Вы помните, чем это закончилось в прошлый раз?! – кричит папа, и все синхронно отступают. Мужчина хитро улыбается и обнимает меня ещё крепче.
Мне кажется, с появлением Марты в его жизни он стал моложе на несколько лет. Не удивительно, ведь его третьей жене недавно исполнилось двадцать семь.
– Кстати, а где Марта? – интересуюсь я, оглядывая присутствующих. Даже Стас здесь и уже с интересом поглядывает на шампанское в руках у Алёны.
Как только эти двое терпят его? С тех пор, как он расстался со своей девушкой и переехал в их квартиру, Алёна стала чаще говорить о бытовых убийствах.
– На УЗИ пошла, – сообщает папа, напоминая, что совсем скоро у меня появится ещё один брат. На этот раз родной. – Водитель привезёт её позже.
– Умоляю, только не называйте сына Артёмом, – просит Алёна, и ей вторит дружный смех. Думаю, двоих Артёмов в семье достаточно.
В этот момент в прихожую выходит Влас, и вся эта делегация перемещается в кухню, чтобы уплетать блюда, предусмотрительно заказанные моим мужем из ближайшего ресторана. Ни один из нас так и не научился готовить.
– Мы долго думали по поводу подарка, – дипломатично заговаривает Алёна, оглядывая собравшихся. Дима, кажется, сейчас лопнет от нетерпения. – Но ты же у нас барышня… особенная, и к подаркам относишься равнодушно… Поэтому мы решили…
Она выдерживает драматичную паузу, и Боря невольно закатывает глаза.
– Махнём в путешествие? – первым не выдерживает Артём, и Алёна поджимает губы. Я вскидываю брови. – Возьмём две тачки, погрузим всех и поедем колесить по стране. Даже Марта сможет поехать, ей рожать только через два месяца. Как тебе?
– Офигенно, – отвечаю я, думая о том, что это будет лучшее лето. У меня будет самая крутая компания. Я смотрю на Артёма и улыбаюсь. – Твоя идея?
– Моя, – гордо отзывается Влас, и я целую его в щёку. Артём показывает ему средний палец. – Ну, что, ваша душенька довольна… моя госпожа?
– Вполне, – киваю, думая о том, как бы не сболтнуть лишнего при папе. Он никак не привыкнет, что я живу с Власом, а уж то, что мы теоретически можем заниматься сексом, он вообще предпочитает не признавать. – Лишь бы вы были со мной, мой господин…
