Текст книги "(Без)надёжный роман (СИ)"

Автор книги: Your Kate

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Вода оказывается прохладной, но не такой ледяной, как я ожидала. Когда я захожу в неё, кожа покрывается мурашками, и Влас насмешливо смотрит, как я медленно опускаюсь вниз, позволяя воде накрыть тело почти по шею. Холодно.

– Ты так соблазнительно дрожишь, – ухмыляется Влас, подплывая ко мне ближе. Он, похоже, не испытывает никакого дискомфорта. Его волосы полностью мокрые от воды, и мне остаётся лишь с завистью наблюдать, как он плещется в этом леднике. – А ещё у тебя соски стоят.

Я фыркаю, и он обнимает меня за талию, чтобы притянуть к себе ближе, пока мои напряженные соски не касаются его кожи. Влас улыбается, обхватывая руками мою голову и прижимается поцелуем к моим дрожащим губам. Жар, который заполняет моё тело от его прикосновений, мгновенно заставляет забыть о холодной воде и обо всём на свете, кроме его тёплых губ и языка, который уверенно проникает в мой послушно приоткрытый рот. Я обхватываю парня за плечи и прижимаюсь к нему всем телом, больше даже не от холода, а от нестерпимого желания почувствовать его ближе.

– Я хочу быть единственным, кто заставляет тебя забыть обо всём, – шепчет парень, отстраняясь. Его горячее дыхание обжигает кожу. – О холоде, о страхе, о злости и неуверенности… Мне сносит крышу от тебя, детка, и я хочу быть уверенным, что ты чувствуешь то же самое.

– Я чувствую, – отвечаю тихо, невольно сглатывая. Его глаза заглядывают в самые потайные глубины души. – Неужели ты думаешь, что любой парень может затащить меня в озеро в конце апреля? Для этого надо быть сумасшедшей.

На самом деле у меня не такой уж богатый опыт в отношениях, чтобы точно говорить о том, что я чувствую к нему. С Игорем нас связывал только секс, а до этого у меня были парни, с которыми было интересно тусить, но не более того. В последний раз я влюблялась, наверное, классе в четвёртом и уже не помню, как это происходит. Но я точно уверена, что когда он рядом со мной, у меня не остаётся никаких желаний, кроме его прикосновений. Может, это и не любовь, а потребность, но я в любом случае ещё не испытывала настолько острой зависимости от кого-либо.

– Я думал, ты просто не смогла устоять перед моей офигенной задницей, – смеётся он, прислоняясь своим лбом к моему. Я фыркаю. – Уж я перед твоей точно не могу устоять.

Он зарывается пальцами в мои волосы, стягивая вниз резинку, и вновь припадает к губам поцелуем, заставляя моё сердце забиться сильнее. Я неровно выдыхаю, опуская руки к его члену. Он горячий и твёрдый, даже несмотря на температуру воды, которая всё ещё обволакивает наши обнаженные тела.

– Я хочу тебя прямо сейчас, – выдыхает Влас мне в губы, закидывая мои ноги на свои бёдра. Я невольно прижимаюсь к нему теснее. – Ни одна женщина в этом мире не заставляла меня желать её так сильно…

Он подхватывает меня за бёдра и неспешно насаживает на свой член, преодолевая сопротивления воды. Я цепляюсь за его плечи, ощущая, как дрожь проходится по всему телу, собираясь ниже живота в ком, который растёт с каждым проникновением. Я забываю обо всём на свете, кроме тихого плеска воды и шепота Власа, ласкающего мой слух.

Позже мы перемещаемся ближе к берегу, и парень накрывает моё тело своим, проникая грубее и резче. Мои стоны разрывают тишину этого места, сливаясь с плеском воды и пением птиц. Мне кажется, я растворяюсь в воде, во Власе, становясь одной волной удовольствия, которую уносит ветер.

Я выгибаюсь всем телом, обхватывая бёдра Власа, и зарываюсь пальцами в песок, тихонько всхлипывая от наслаждения, которое охватывает каждую клетку тела. Кажется, мне ещё никогда не было так хорошо, как в этот момент.

– Ты даже не представляешь, какая ты влажная и горячая сейчас, – шепот Власа провоцирует очередную волну дрожи, которая проходится по моему телу. Ветер подхватывает его голос и разносит вокруг. – Я едва сдерживаюсь, чтобы не кончить от одной мысли, что ты хочешь меня так сильно, детка…

Невольно я изгибаюсь от очередного оргазма, охватившего тело. Влас ухмыляется, глядя в мои затуманенные глаза, и я решаю, что он слишком долго наслаждался моим беспомощным положением, и мне пора бы взять ситуацию в свои руки и заставить его почувствовать себя зависимым от меня.

Чуть упираюсь ладонями ему в грудь, и он поддаётся, перекатываясь на спину. Его кожа полностью мокрая, и я припадаю губами к груди, собирая отдельные капли и медленно опускаясь ниже. Тело парня заметно напрягается, когда добираюсь до его эрегированного члена, и я самодовольно ухмыляюсь, медленно проходясь языком по головке.

Влас выгибается от нетерпения, но я решаю, что могу подразнить его ещё немного и продолжаю плавно вылизывать каждый сантиметр его члена, пока парень не обхватывает мою голову руками, чтобы грубо проникнуть в рот. Я не сопротивляюсь, стараясь придерживаться выбранного им темпа. Обхватываю одной рукой у основания, и заглатываю его член на всю длину, срывая с губ Власа негромкий стон.

Он кончает мне в рот, и я удовлетворённо улыбаюсь, глотая сперму. Мне нравится знать, что я могу довести его до оргазма.

– Ты в курсе, что это было нечестно? – усмехается Влас, перекатываясь и вновь подминая меня под себя. Я лишь слегка киваю, погружаясь всем телом в воду. Она больше не кажется мне холодной, она вообще не беспокоит меня. – А ты в курсе, что я могу отомстить за это?

– Попробуй, – хмыкаю, показывая ему язык. Влас недобро качает головой.

Я даже не замечаю, как мы перемещаемся ближе к берегу, и моя голова почти касается прибережных зарослей. Пользуясь этим, парень перемещается ниже, и я невольно ахаю, когда его пальцы проходятся по внутренней стороне моего бедра. Влас чуть надавливает руками на мои колени, заставляя развести их в стороны, и устраивается меж моих ног, касаясь губами внутренней стороны бедра.

– Влас… – срывается с моих губ, когда его язык проходится по клитору. Пальцы ласкают мои половые губы, срывая всё новые и новые стоны. – Боже…

– Тебя кто-нибудь заставлял чувствовать подобное? – спрашивает он, вновь припадая губами к клитору. От ощущения его губ и языка, ласкающих меня, у меня едва ли не сводит низ живота.

– Нет, – выдыхаю, инстинктивно цепляясь пальцами за его волосы, чтобы прижать к своей промежности. Никто на самом деле не делал ничего подобного для меня. – Пожалуйста… Ох…

– Я хочу услышать, что ты чувствуешь ко мне, – требует парень неожиданно, проникая в меня языком. Я выгибаюсь в спине, едва сдерживая негромкий вскрик. Боже, это так… потрясающе.

Его прикосновения становятся всё более глубокими, влажными… Язык мягко вычерчивает узоры на моём клиторе, пока парень неспешно вводит в меня пальцы, с каждым разом увеличивая темп.

– Я просто… Ох… я… – мысли путаются в моей голове, и я лишь подаюсь бёдрами ему навстречу, совершенно наплевав на то, насколько жалко выгляжу в этот момент. Я просто… сдаюсь ему. – Я с ума по тебе схожу… ублюдок… я зависима от тебя…

Ещё одно грубое проникновение, и я кончаю, обессиленно раскинувшись на берегу озера. Я чувствую себя полностью выжатой, но всё же эта усталость кажется мне приятной.

– Это именно то, что я хотел услышать, – произносит Влас довольно, коснувшись лёгким поцелуем моих губ. Я даже средний палец ему показать не могу. Манипулятор. – А теперь нужно согреть тебя, детка, пока ты не заболела…

========== 25. Мутный тип ==========

Я сижу на траве, закутанная в футболку Власа и свою куртку, поверх которой накинута куртка парня. Влас сидит рядом со мной и задумчиво курит, глядя на ровную гладь воды. Меня невольно пробирает дрожь каждый раз, когда взор падает на его обнаженный торс, и дело вовсе не в физическом влечении. Я просто не могу понять, как после купания в ледяной воде можно так запросто разгуливать в одних джинсах и не трястись от холода. Такое чувство, что он где-то на севере вырос.

– Поделишься сигаретой? – спрашиваю, скидывая его куртку и пытаясь отыскать в куче одежды своё нижнее бельё. Влас удивлённо вскидывает брови.

– Ты куришь? – интересуется он, и в его голосе чувствуется неодобрение. Я лишь киваю в ответ. – С этого дня – нет.

– А ты не охренел? – ворчу, снимая промокшую футболку и надевая свои трусики. Лицо Власа остаётся непроницаемым. – С какой стати я должна бросить?

– Потому что я так хочу, – отзывается парень равнодушно, туша окурок о землю рядом с собой. Он поворачивается ко мне и обхватывает за талию, притягивая к своей груди. – Это вредно – раз, некрасиво – два, глупо – три. Я не хочу, чтобы ты курила.

Я невольно открываю рот и тут же закрываю его, как выброшенная на берег рыбёшка. Даже не знаю, что сказать. Точнее, с чего начать, чтобы описать весь идиотизм его рассуждений.

– Ты же сам куришь, – напоминаю, кое-как возвращая себе самообладание. Этот разговор кажется мне бессмысленным.

– Это другое дело, – фыркает Влас, заглядывая мне в глаза. Я смотрю на него, ожидая объяснений. – Я старше, и мне позволено курить даже по закону, я парень, а значит, более вынослив, и ещё… я занимаюсь опасным для жизни видом спорта и скорее умру от этого, чем от какой-то сигареты. Тебе же не следует травить себя, хотя бы пока у тебя организм до конца не сформируется.

– Может, мне тогда нужно и с сексом завязать, пока организм не сформируется? – хмыкаю, вскидывая подбородок. Парень усмехается.

– Окей, проверим, без чего ты выдержишь дольше – сигарет или секса, – заявляет он, отпуская меня. Мой взгляд невольно снова задерживается на кубиках его пресса. – Но учти, так просто сдаваться этой дряни я не собираюсь.

Закатываю глаза, легко застёгивая бюстгальтер и натягивая сухую футболку. Неужели он думает, что может заставить меня отказаться от курения? По мне, решение о том, хочу ли губить свою жизнь, могу принимать только я и никто больше.

– Что означают твои татуировки? – задаю вопрос, вновь усаживаясь рядом с ним. Влас всё ещё щеголяет обнаженным торсом, и я никак не могу заставить себя отвести взгляд. – Эта надпись, например.

Перевожу взгляд на его правое запястье, на котором виднеется фраза на каком-то непонятном языке: «Victoria nulla est, quam quae confessos animo quoque subjugat hostes». Помимо этого, у него есть ещё около семи татуировок: ангел на левом плече и бес на правом, китайский иероглиф на правом боку, волк с человеческим черепом в зубах на спине, китайский дракон, оплетающий всю левую руку, орёл на груди и символ «инь-янь», который можно заметить почти у шеи. Это из тех, что я замечаю.

– «Настоящая победа только та, когда сами враги признают себя побежденными». Латынь, – произносит Влас задумчиво, откидываясь на траву. Интересно. – Это что-то вроде жизненного правила.

– Поэтому ты согласился на повторную гонку? – замечаю, осторожно касаясь надписи пальцами. Влас улыбается, наблюдая за мной. – Чтобы никто не мог усомниться в твоей победе?

– Я привык быть лучшим, – заявляет он самоуверенно, и я невольно фыркаю. Он всё тот же самодовольный ублюдок, только… сейчас это меня не бесит. – Если я откажусь от повторной гонки, это значит, что я недостаточно уверен в своих силах, а это ложь.

– Самоуверенный ублюдок, – произношу вслух, на что Влас только усмехается. Я тянусь к нему и целую в губы. – Я знаю, что ты выиграешь. Я ставлю на тебя, мой жеребец.

В его глазах загорается особенный блеск, когда я напоминаю о нашей первой встрече. Кто бы мог подумать, что дурацкий разговор о лошадях может привести к тому, что я потеряю от него голову. Интересно, могло ли между нами быть что-то подобное, если бы мы познакомились на том ужине в честь помолвки родителей или на свадьбе? Мне кажется, нет.

– Я тоже хочу татуировку, – признаюсь, разглядывая свою чистую кожу. Я даже начала откладывать на это деньги, но пока удалось накопить не больше сотни, потому что я всё время на мели. – Правда, пока не определилась, какую.

– Я был бы не против набить своё имя на твоём лобке, – говорит он серьёзно, запуская руку в мои трусики. Я невольно запрокидываю голову от ощущений, которые вызывают его прикосновения, – чтобы все знали, кому ты принадлежишь.

– Ты хочешь, чтобы я каждому встречному показывала свой лобок? – хихикаю, поднимая на него взгляд. В его глазах горит огонь.

– Маленькая язвительная сука… подловила, – признаёт Влас, прижимаясь к моим губам. Я ухмыляюсь. – Нет, этого никто не должен увидеть. Но мне будет приятно видеть это каждый раз, когда я буду доводить тебя до оргазма своим языком…

Влас отвозит меня домой поздно, ближе к полуночи. Мы договариваемся встретиться в субботу перед гонкой, потому что в пятницу он собирается увидеться со своим отцом. Я не возражаю, решив, что проведу этот день с Димасом. Тем более, я и так успела соскучиться по другу.

На следующий день я прихожу к нему после уроков, чтобы рассказать о последних новостях и посмотреть, как он работает. О том, что творится между мной и Власом, решаю благоразумно умолчать.

– Почему все считают Власа мутным типом? – интересуюсь как бы между прочим, когда разговор заходит о повторном заезде, который состоится во вторник. Димас неопределённо пожимает плечами. – Звонарь, я вижу, что ты знаешь. Колись.

– Ну, он не особо общительный, так что разное болтают, – неохотно отвечает Димас, делая очередной глоток пива. Он уже в том состоянии, когда у него развязан язык. – Что он наркотой торгует, связан с какой-то бандитской группировкой и вообще… пришил кого-то. Может, и преувеличено, но ребята просто так болтать не будут.

– Странно, что ты веришь каким-то сплетням, Звонарь, – морщусь, отпивая ещё пива. Мне не хочется думать, что Влас убивал людей. Впрочем, он вроде говорил, что у него есть пистолет… – А конкретного чего-нибудь нет?

– Из конкретного, мадама, только то, что я ему башку скручу, если узнаю, что он к тебе подкатывает, – ворчит парень, и я шумно выдыхаю. Он туда же. – Лучше давай я тебя со своим друганом познакомлю… Всего-то два года отсидел, за мошенничество…

========== 26. Всё (не) в порядке ==========

В субботу вечером я наношу на губы тёмно-красную помаду и надеваю кожаную куртку поверх футболки с принтом в виде охваченного пламенем черепа. Спешно натягиваю чёрные джинсы, порванные на коленках, и шнурую тяжелые армейские ботинки. Кажется, я в полной мере готова к этой гонке, и у меня остаётся ещё целых пятнадцать минут до того, как Влас заедет, чтобы забрать меня.

Спускаюсь вниз, чтобы наскоро перекусить парой бутербродов и стаканом вишнёвого сока, но застаю на кухне своего сводного брата, который допивает свой кофе, сидя на высоком барном стуле.

– Куда направляешься? – привычно спрашивает он, пока я достаю из холодильника всё необходимое для приготовления бутербродов. Я неопределённо пожимаю плечами. – К нему, да? Ты узнавала о девушке, о которой я говорил тебе?

– Да, она была психически неуравновешенна, – отвечаю неохотно, отрезая хлеб и колбасу. Артём хмурится. – Может, хватит копаться в его биографии? У меня такое чувство, что ты интересуешься им больше, чем я.

– Потому что, в отличие от тебя, у меня есть голова на плечах, и я хочу знать, с кем на самом деле встречается моя сестра, – ворчит Артём, резко отодвигая в сторону чашку. Она чудом не падает со стола. – Этому парню нельзя верить… Ты в курсе, что его отец сидел за какие-то финансовые махинации?

– Ты в курсе, что мне насрать? – отзываюсь в тон, откусывая от бутерброда большой кусок. У меня ещё около десяти минут, но я думаю выйти пораньше. – Почему он должен отвечать за своего отца? А вообще… где была твоя голова, когда ты едва не получил срок за избиение своего одноклассника?

Мне осточертело его предвзятое отношение к Власу. Даже если мой сводный Брат №2 окажется полным кретином, то это будет только моей проблемой, которая никак его не касается. Если он так беспокоится о моих чувствах, то почему не думает о том, что даже если расстанусь с Власом сейчас, то это, чёрт возьми, ранит меня, потому что я…

– Самсонов забрал своё заявление, ты в курсе? – интересуется Артём холодно, прерывая поток моих размышлений. Я едва заметно улыбаюсь. Отлично. – Надеюсь, ты никак этому не посодействовала?

– Нет, что ты, братик, я же просто безголовая девочка, которая даже свою жизнь построить не может без ошибок, – произношу язвительно, делая несколько глотков вишнёвого сока. Нужно спешить. – Послушай, может, я и идиотка, но уже не ребёнок. Я могу отвечать за свои слова и действия. Я знаю, что доверилась Власу слишком быстро, но… Чёрт возьми, ты не думал о том, что он единственный человек в этом мире, который не ебёт мне мозг с этой блядской ответственностью, который не указывает, что я должна делать и как, который… принимает меня такой, какая я есть, а не ждёт каких-то сверхъестественных действий, меняющих мир… Если этого мало, чтобы слепо пойти за человеком, то ты просто никогда не был мной. Тебе не было страшно, больно, обидно, и ты не испытывал этой ебучей необходимости притворяться, что всё на самом деле нормально, чтобы наше охуенное общество тебя не затоптало. Тебе охуеть, как повезло, братик, и этот мир тебя обожает! Так наслаждайся этим, а не пытайся влезть в мою уёбистую жизнь!

Слова сами собой срываются с языка, и я тут же жалею об этом. Он не должен был всего этого услышать, но мне просто надоело, что все вокруг пытаются решить, как мне лучше жить, хотя на самом деле даже не имеют понятия, что моя жизнь из себя представляет. Как можно указывать другому человеку, что он должен делать и чувствовать, если ты не знаешь, что творится в его голове?

– Если единственная причина, по которой ты с ним, это одиночество и страх – почему ты никогда мне об этом не говорила? – хмурится парень, заглядывая мне в глаза. В них плещется непонимание.

– Помнишь, список качеств, за которые ты ценишь меня? Я красивая, я интересная и я… сильная, – напоминаю с вымученной улыбкой, не пытаясь отвести взгляд. Он вскидывает брови. – Ты ценишь во мне силу, Артём. А он видел меня слабой… Слабой, беспомощной, покалеченной, убитой и совершенно потерянной. Ты хоть раз за эти шесть грёбанных лет видел меня слабой? Нет, милый. Не считая пары месяцев после исчезновения Марины, но и это я пережила без тебя. А знаешь, почему, сладкий? Потому что оно тебе нахуй было не надо. Тебе нравилось то, какой я была для тебя, и ты втрескался в этот образ. Но не в меня, малыш, совсем не в меня. Поэтому, прежде чем говорить о том, что я не знаю Власа, подумай о том… знаешь ли ты меня?

Закончив говорить, я подхватываю свой рюкзак и почти бегом направляюсь к выходу из дома. Не могу здесь больше находиться. Они осточертели мне все – отец с его грёбаной моралью, сводный брат, который проявил к моей жизни хоть какой-то интерес только тогда, когда в ней появился другой парень… и её незримый призрак, который преследует меня в ночных кошмарах. Мне осточертело всё это.

Влас уже ждёт меня на соседней улице. Он выбрасывает сигарету, когда появляюсь в поле его зрения, и я с ходу бросаюсь в его объятья, прижимаясь к губам, чуть горьковатым от привкуса никотина. Я хочу забыться, раствориться в нём, хотя на самом деле понимаю, как это всё безумно. Я стала зависимой от него, потому что он единственный, рядом с кем я чувствую себя… нормальной.

– Всё в порядке, детка? – интересуется он, обеспокоенно вглядываясь в мои глаза. Я устало улыбаюсь.

– Я скучала по тебе, – шепчу, зарываясь пальцами в его волосы. Влас выглядит слегка обескураженным.

Наверное, это первый раз, когда я проявляю чувства к нему без манипуляций с его стороны. Но я хочу, чтобы он знал об этих чувствах. Я только сейчас поняла, что хочу быть честной с ним.

– Я тоже соскучился, детка, – отзывается парень, легко касаясь губами моего виска. Я прикрываю глаза, наслаждаясь его прикосновениями. – Надеюсь, этот дурацкий заезд быстро закончится, и мы сможем остаться вдвоём…

Я киваю, ведь сама не могу этого дождаться. С каждым днём мне становится всё больше его мало. Мне хочется чувствовать его запах, вкус его губ и приятную дрожь от прикосновений. Понятия не имею, что происходит, но это пугает меня и волнует одновременно.

На гонку мы приезжаем с небольшим опозданием. Парни уже начинают готовиться к старту, и мне приходится отпустить руку Власа и пойти к остальным зрителям, толпящимся за полосатой лентой.

Я беру себе колу у парнишки, приторговывающего едой и напитками, и невольно прислушиваюсь к разговорам собравшихся. Большинство из них ставят на Власа, и я удовлетворённо улыбаюсь, наблюдая за парнем, который в очередной раз проверяет свой мотоцикл и надевает защитный шлем. Я верю в то, что этот самоуверенный ублюдок победит.

Объявляют старт, и я неосознанно сжимаю в руках банку колы, наблюдая за парнем в шлеме, на котором нарисованы языки пламени. Первые пару минут всё идёт хорошо. Влас почти сразу вырывается вперёд, обгоняя ближайшего соперника на пару метров, и я уже почти выдыхаю, когда парень приближается к финишу. Но он вдруг съезжает на обочину.

Зрители пораженно ахают, глядя, как мотоцикл несётся по кочкам, и как тело гонщика влетает в ближайшее дерево. Вокруг начинается шумиха, слышатся ахи и вздохи, и только я по-прежнему не могу отвести взгляда от языков пламени на чёрном шлеме, совсем не замечая, как кола из крепко зажатой в руках банки стекает по моему запястью…

Если это сон, то я хочу скорее проснуться, а если нет… хочу уйти вместе с ним, независимо от того, что ему предназначено – жизнь или смерть. Всё вокруг вдруг просто теряет смысл, и я ощущаю, как тошнота подкатывает к горлу, пока группа крепких парней вытаскивает безвольное тело Власа на дорогу… Я не могу потерять его так же, как её когда-то…

========== 27. Дыши ==========

Чувствую, как земля уходит у меня из-под ног, и невольно хватаюсь за ближайшее дерево. Тело совсем меня не слушается, и я роняю банку с колой, содержимое которой растекается по земле. Я делаю глубокий вдох, и меня рвёт прямо на покорёженную жестянку. Какая-то девчонка суёт мне в руки бутылку воды и говорит что-то неразборчивое, но я даже не слушаю её, сосредоточившись на картине, представшей моему взору.

Влас по-прежнему не подаёт никаких признаков жизни, хотя с него уже сняли шлем, и какой-то парень пытается оказать ему первую помощь. Лицо Власа перепачкано кровью, а поза кажется настолько неестественной, что меня снова вырывает, когда в голове начинают всплывать самые отвратительные варианты дальнейшего развития событий.

В конце концов, я делаю глубокий вдох и приказываю себе успокоиться. Быстро делаю несколько глотков воды, чтобы избавиться от отвратительного привкуса во рту, и умываю лицо, тем самым немного освежая мысли. Я не должна поддаваться всеобщей панике, потому что ничего ужасного на самом деле ещё не случилось. Я не верю, что он может вот так просто уйти, нет… Только не этот живучий ублюдок.

Кое-как мне удаётся совладать с телом, и я неспешно бреду в сторону образовавшейся толпы, не сводя взгляда с бледного лица парня. Я просто должна до него добраться.

– Он не дышит! – в панике кричит какая-то девчонка, и её голос окончательно приводит меня в чувство. Я срываюсь с места и проталкиваюсь через толпу. – Сделайте же что-нибудь! Где уже эта чёртова «скорая»?!

Какой-то парень пытается ухватить меня за руку, но я уворачиваюсь и падаю на колени рядом с Власом. Парень, который пытается привести его в чувство, не обращает на меня никакого внимания, когда я беру Власа за руку и чуть сжимаю её пальцами.

– Влас… – шепчу я, совершенно не обращая внимания на слёзы, которые катятся по щекам. Плевать. – Очнись… пожалуйста.

– Пульс… не прощупывается, – выдыхает кто-то рядом со мной, и я сильнее цепляюсь за руку парня, словно бы это мой спасательный круг. Где-то вдалеке слышится вой сирены «скорой помощи». – Успеют ли?

– Влас! – мой голос срывается на крик, который звучит эхом во внезапно возникшей тишине. Кто-то снова пытается подхватить меня под руку. – Ты же обещал не бросать меня! Грёбаный ублюдок! Если ты умрёшь, я найду тебя на том свете! Ну… пожалуйста!

Я срываюсь на рыдания, и на этот раз двоим парням всё-таки удаётся оттащить меня в сторону. Я словно в замедленной съёмке наблюдаю, как к нам спешат врачи «скорой помощи», и как какой-то незнакомый парень продолжает делать Власу массаж сердца.

– Пульс появился! – врывается в мою голову чей-то голос, который звучит, словно сквозь вату. Я цепляюсь за куртку парня рядом со мной и смотрю, как врачи расталкивают собравшихся, чтобы уложить Власа на каталку. – Влас, держись, брат! Давай!

В этот момент какая-то девчонка тянет меня за руку, и я смутно узнаю в ней брюнетку, которая дала мне воду. Я пытаюсь сказать, что хочу поехать вместе с Власом, но слова словно бы теряются в моей голове, и я могу лишь беспомощно открывать рот.

– Ты девушка Власа, верно? – произносит она, и её голос даже сейчас кажется мне строгим. Она чуть прищуривается, и я рвано киваю. – Алёна. Я его… – она на секунду замолкает, а затем закатывает глаза. Это кажется странным, – пусть будет друг, хотя это не совсем точно. Короче, мы с Власом тусуемся в одной компании, и он просил в случае чего позаботиться о тебе.

– Что? – только и могу выдохнуть, когда слова приобретают смысл. Я беспомощно оглядываюсь в поисках «скорой», но её нигде нет.

– Господи, первый раз, что ли, на гонках? – хмурится Алёна, довольно грубо встряхивая меня за плечи. Я растерянно моргаю. – Парни постоянно травмируются, детка, привыкай, если хочешь быть с ним. Ты в курсе, что каждая гонка может быть последней? Именно на этот случай существуют небольшие союзы. Перед каждой гонкой ребята договариваются, что должен будет сделать другой в случае, если кто-то… погибнет или, по крайней мере, попадёт в больницу. Так вот, единственной просьбой Власа было, чтобы мы позаботились о тебе.

– Алён, вы идёте? – какой-то парень в защитном костюме окликает её по имени, и я понимаю, что он тоже участвовал в гонке. Тайный союз? Прекрасно. – Стасян уже тачку подогнал!

Алёна ненавязчиво тянет меня в сторону парня. Я практически упускаю момент, когда оказываюсь на заднем сиденье джипа, который везёт меня в неизвестном направлении. Я никак не могу выбросить из головы образ Власа, раскинувшегося на холодной земле. Чёрт…

– Мы едем в больницу, – голос Алёны врывается в мою голову так же внезапно, как осознание того, что я должна перестать вести себя как тряпка и начать нормально соображать. Никто не умер, ничего не потеряно. – Борь, посмотри на неё! Видишь, какая припорошенная? Я тоже такая примерно была, когда тебя первый раз в травму доставили. Напугал ты меня тогда, урод ёбаный!

– Блять, Лён, не выражайся! – ворчит Боря, сидящий на переднем сиденье рядом с водителем. Он так и не снял свой защитный костюм. – Хуй знает, сколько девке годиков. Влас же у нас ёбаный изврат! Сперва психичка какая-то, теперь эта… припорошённая. Ещё и выглядит, будто бы у мамки помаду стыбзила и свалила на гулянку! Вот охота ему свой член в малолеток пихать? Даже сисек нормальных нет.

– С каких пор тебя интересует член Власа, Борь? – хмурится девушка, скрещивая руки на груди. Парень показывает ей средний палец. – Нормальные у неё, блять, сиськи! Вырастут. А чё такого, что она мелкая? Это же острые ощущения. Никогда не знаешь, что тебя ждёт – шикарный секс или восемь лет строгача. Это же в стиле Власа. Он у нас всегда внезапным был.

– Мне шестнадцать, – вмешиваюсь в разговор я, делая глубокий вдох. Голова ещё немного кружится, но я чувствую себя лучше. – А если вам не нравятся мои сиськи… идите на хуй, ребят. Это последнее, что меня ебёт, пока Влас в больнице. Я, конечно, рада, что для вас это стандартная ситуация, но если я его сейчас не увижу, я эту грёбаную тачку разнесу.

Алёна и Боря переглядываются, после чего девушка одобрительно похлопывает меня по плечу. Я никак на это не реагирую, потому что впереди показывается здание больницы, и я чувствую, как страх снова сводит живот. Я должна увидеть Власа.

– Всё-таки это наша девчонка, – тихо произносит Алёна, когда мы выходим из машины и идём к стойке регистрации. Я не обращаю на это внимания. – Не зря Влас так о ней печётся. Главное, что в адеквате, а не как та дура… Я поняла, что девка ёбнутая, ещё когда она на первой гонке чуть под байк твой не бросилась.

– Здравствуйте, где я могу найти Артёма Власова? – вежливо интересуюсь, опираясь на стойку регистрации. Иногда я вспоминаю о манерах, которые изо всех сил пытался привить мне отец. – Его должны были доставить к вам около получаса назад.

– Да, есть такой, – бормочет девушка за стойкой, заученно улыбаясь. В этой улыбке мне видится подвох. – Но нам положено сообщать информацию о пациентах только близким родственникам. Вы кем ему приходитесь?

– Так я… мать евойная, – с каменным лицом сообщает Боря, незаметно передавая девушке несколько купюр. Она явно теряется. – Давай, солнце, порадуй безутешную…

Спустя пару минут мы уже поднимаемся по лестнице в поисках реанимации. Я первой добираюсь до стеклянных дверей и едва не падаю рядом с ними. Далее следуют мучительные часы ожидания, которые кажутся вечностью. Когда из реанимации выходит врач, я подскакиваю ему на встречу так быстро, что чуть не врезаюсь в грудь.

– Как он? – с ходу задаю вопрос, совершенно наплевав на то, как выгляжу в этот момент. Мужчина хмурится. – Артём Власов. Мне сказали, его сюда доставили.

– А вы кем ему приходитесь? – уточняет мужчина, и я чувствую, как теряю терпение. Вдыхаю побольше воздуха, но…

– Она мать его будущих детей, блять! – выдыхает Алёна, вцепившись в руку своего парня. Он тянет её ближе к себе за талию. – Не томи, отец… Какая разница, кто мы ему? Мы не уйдём, пока не узнаем, всё ли с нём в порядке!

– Что ж, состояние стабильное на данный момент, – произносит врач, поправляя очки в круглой оправе. Облегчение медленно расползается по венам. – У молодого человека сотрясение мозга, переломы трёх нижних рёбер, а так же значительная кровопотеря, вызванная повреждениями мягких тканей. Потребуется время на реабилитацию, но прогноз благоприятный. Считайте, в рубашке родился… отец ваших будущих детей…

========== 28. Бывает и хуже ==========

Следующие несколько дней я практически живу в больнице, отлучаясь лишь на занятия в школу и на ночь домой, хотя могла провести и это время под дверью палаты Власа, в которую всё ещё не пускают. Всё это время рядом со мной находятся Алёна и Боря, которые практически силой впихивают в меня еду и постоянно твердят о том, что волноваться не о чем, и многие гонщики переживали травмы гораздо хуже. Именно это «хуже» меня и пугает.

Отец Власа приходит в больницу несколько раз, и просит меня звонить, как только появятся какие-то новости, поскольку сам он не может подолгу отлучаться из-за работы. Татьяна не удосуживается даже позвонить.