Текст книги "You belong to me (СИ)"
Автор книги: Ykurenaya
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
– Ты в порядке? – Намджун, появившись из ниоткуда, смотрит так взволнованно, что Чон не может сдержать улыбки и, пересиливая ноющую боль, расползающуюся по всему лицу, чуть улыбается, кивая. – Так не пойдёт, – покачав головой, Ким присаживается рядом, – мне кажется, что если мы продолжим, то ты станешь ещё одним пациентом какого-нибудь отделения травматологии.
– И что ты предлагаешь? Уйти? Я не хочу, пусть больно, но я хочу научиться. Намджун, мне за двадцать, а я проигрываю бой каким-то конькам. Это обидно, знаешь ли, – хватаясь за друга, Хосок вновь встаёт, отряхивая штаны от мелкой крошки льда.
И всё же Хосок – это то, что так и не в силах понять Намджун, поэтому он просто берёт его за руку и, получив непонятливый взгляд, делает пару небольших шагов, а затем сильнее отталкивается, таща за собой парня. Замёрзшие руки Чона тают от чужой тёплой руки, а сердце почему-то стучит как бешеное, готовое в любую минуту выпрыгнуть и посмотреть на всю эту картину со стороны. Намджун держит крепко. Так, словно от этого зависит его жизнь, так, словно отпусти он Хосока хоть на секунду, тот исчезнет. Косые взгляды, перешёптывания и громкие укоры в их сторону – ничего из этого парни не замечают, полностью забывшись где-то в глубине своих чувств. Руки чуть скользят, и Хосок в попытке не упустить столь спасительного Кима, благодаря которому держится на ногах, так отчаянно хватается за запястье парня, пальцами чувствуя выступающую венку, которая пульсирует в такт сердцебиению Джуна.
– Всё же платишь за сегодня ты, – чуть улыбаясь, смущаясь, шепчет Хосок, морща нос.
– Это ещё почему? – бросив кроткий взгляд на друга, Намджун не может не улыбнуться, а предательски выступивший румянец показывает, что Киму-то уже и плевать, главное ведь, что они сейчас так близко. Вдвоём против всех, кто с презрением смотрит на них, осуждая.
– Так я ведь коснулся тебя, значит, догнал.
– Да что ты говоришь? – чуть повысив голос, Джун повернулся, пытаясь заглянуть в, кажется, бесстыжие карие глаза.
Мгновение, и парни с грохотом падают на холодный лёд.
– И всё же ты не так крут, каким кажешься, – потирая вновь ушибленный копчик, Хосок морщится, поглядывая на всё ещё лежавшего парня. – Ты жив?
Вместо ответа до ушей Чона доносится громкий смех, а его взору открываются глубокие ямочки, появившиеся на таких милых щёчках. И почему на его лице против его воли появляется улыбка? Почему сердце вновь сходит с ума, а в голове нет ни единой мысли?
– Кажется, я сошёл с ума, – убрав чёлку с глаз, Хосок сделал вдох, прикрывая глаза в попытке успокоиться.
– Ты что-то сказал? – продолжая смеяться, Намджун чуть приподнялся, удивлённо смотря на спину Чона.
– Если что, можешь врезать мне, я пойму.
– А?
Резко развернувшись, Хосок серьёзно смотрит секунду, а потом, словно получив какое-то разрешение, припадает к губам друга, закрывая глаза и застывая в нерешительности. Только когда чужие руки крепко обвивают его талию и притягивают ближе, заставляя углубить поцелуй, Хосок расслабляется, шумно выдыхая в пухлые губы напротив. Поцелуй выходит таким сладким, робким, почти дорамным, но только вот чувств в нём куда больше, чем в этих сериалах для подростков. И парни это понимают, чувствуют и улыбаются, понимая, что делают всё правильно. Или нет?
***
За последние несколько часов, проведённых на улице, Тэхён видел столько пьяных школьников, сколько за все свои года ни разу не встречал. Мельтеша туда-сюда по тротуару, он вглядывается, пытается рассмотреть лица прохожих и каждый раз злится, что так резко выскочил из дома, что даже линзы надеть забыл. Ветер неприятно обдувает открытую кожу, а оставшиеся после недавнего ливня капли воды падают с козырьков и деревьев, приземляясь чётко за шиворот куртки, посылая толпы неприятных мурашек по коже. Телефон давно разрядился, из-за темноты на наручных часах не видно стрелок, а все, кто проходят мимо, пьяны настолько, что даже имя не скажут, и всё это, собираясь в один огромный ком недовольства бушует в юном теле, заставляя проклинать всё на свете. Когда Тэхён вышел из квартиры было уже восемь, а значит сейчас уже где-то двенадцать, а этой чёртовой задницы нет ни дома, ни где-то в поле зрения (двух метров, с тэхёновским минус три-то).
– Ну неужели, – вскинув руками, Ким направился в сторону знакомой фигуры, громко причитая на всю улицу, – ты время вообще видел? Какого хрена ты всё ещё шляешься, а?
– Ты кто такой вообще? – парень, стоявший напротив Тэхёна, удивлённо достал наушник, из которого продолжала доноситься громкая музыка. – Парень, тебе чего?
– А, я это, – чужой, абсолютно не знакомый голос эхом отдавался в ушах, заставляя осознать всю нелепость ситуации, в которую попал Тэхён, – прости, я спутал тебя со своим другом. Эм, не подскажешь время?
– Двадцать три минуты первого, – недоверчиво осмотрев Кима, незнакомец вновь надел наушники, ускоряя шаг и оборачиваясь пару раз.
Тэхён, даже не обернувшись, продолжил стоять на месте, мысленно сгорая от стыда из-за своей оплошности. Почему-то так внезапно к горлу подступил противный ком, который никак не удавалось проглотить. Слёзы, не спросив разрешения, появились в его глазах, скатываясь одна за другой по холодной коже, обжигая, и от этого становилось так больно, что хотелось вырвать сердце и выкинуть его на какую-нибудь помойку, чтобы не найти. Обида, злость и ненависть. Все эти чувства, вмиг ожившие и захватившие тело парня, были направлены только на него одного. Так было противно от самого себя, что хотелось задохнуться. Хотелось, чтобы обида задушила, злость сковала тело, а ненависть разгорелась пожаром, который никто не сможет потушить.
– Почему я такой идиот? – прошептав, Ким зачарованно смотрел на клубы пара, которые появлялись изо рта, поднимаясь ввысь.
– Я тоже задаюсь этим вопросом, – слова, появившиеся вместе с курткой, что опустилась на плечи парня, заставили Тэхёна повернуться. – Стоишь тут, мёрзнешь и ждёшь не пойми кого, когда я прямо за твоей спиной. Хён, ты такой дурак. – Глупая улыбка, появившаяся на губах Чонгука стала последней каплей, и Тэхён, не сдерживаясь более, разрыдался в голос, утопая в тёплых объятьях младшего. – Хотя, я тоже не лучше, заставил тебя так долго страдать, – перебирая прядки сырых волос, с придыханием прошептал Чон.
Аромат горячего шоколада заполнил всё пространство в квартире, а ватные одеяла, в которые был закутан Тэхён, как только зашёл домой, дарили тепло, заставляя расслабиться. Крепко держа кружку в руках, он не сводил глаз с младшего, стараясь найти хоть какое-то изменение, которое могло появиться за это время.
– Надеюсь, ты не хочешь убить меня взглядом, чтобы не оставить следов, – усмехнувшись, Чонгук улыбнулся, забираясь с ногами на кресло и обнимая их.
– Как посидели? Вы ведь отмечали сдачу всех экзаменов, да?
– Да, правда не все пошли, сказали, мол завтра и так выпускной, там и отметим, – пожав плечами, Чон внимательно следил за взглядом старшего.
– Ты поздно вернулся, – пытаясь оттянуть тот разговор, за которым он собственно и пришёл, Тэхён опустил голову, разглядывая тёмную жидкость.
– Мы провожали девушек.
– Понятно, – кивнув, Тэхён чуть нахмурился.
– Почему ты так поздно пришёл? Почему мёрз на улице, у тебя ведь ключи есть?
– Я хотел встретить тебя и… и просто я боялся.
– Чего? – удивившись, Чон чуть приподнял брови, когда старший поставил кружку на стол и поднялся с места, делая шаги навстречу.
– Чёрт его знает. Гуки, я так устал думать. Мне плевать на то, что я тогда тебе сказал, это был такой бред, смысл которого я понял только недавно, понял, на сколько я был глуп. Я не хочу больше убегать, поэтому я тут, – остановившись, Тэхён, ухватившись за кофту брата, закрыл глаза, считая до десяти и чуть улыбаясь. – Оказывается, это так легко – сказать всё, что думаешь. – Открыв глаза, он шире улыбнулся, смотря на растерянное лицо напротив, – я люблю тебя… далеко не как брата, поэтому я не хочу больше причинять тебе боль. Я…
–… слишком много говоришь, – улыбнувшись, Чонгук, дернув за руку, крепко обнял упавшее на него тело, зарываясь носом в шею, утопая в родном запахе. – Я должен был раньше прийти к тебе и первым сказать всё так, как есть, а не тупить. Прости, что заставил ждать. – Почувствовав, как прохладные руки обвивают его шею, он чуть отстранился, говоря каждое слово, смотря в счастливые глаза напротив, – я люблю тебя и никуда больше не отпущу.
– Больше и не надо, – прикрыв глаза, Тэхён прильнул щекой к руке, что почти невесомо касалась его кожи.
Вот так, сидя в обнимку с братом, ощущая тяжесть его тела и слегка холодные руки на шее, Чонгук был счастлив настолько, что хотелось просто поставить этот момент на паузу и наслаждаться вечность.
Приблизившись к лицу младшего, Тэхён, чуть сморщив носик, коснулся кончиком носа младшего, улыбаясь. Он больше не будет глупить, не будет держать всё в себе и надумывать всякую ерунду. Теперь он будет подходить к Гуку, обнимать его, отвлекать от дел и рассказывать, что творится на душе, утопая в нежности и такой неумелой, слегка детской любви.
Комментарий к Я скучаю
М, вот и дошла до логического завершения эта история. Не знаю, всё ли в ней вышло идеально или нет, поэтому буду ждать вашего мнения. Пусть я и ставлю статус “закончен”, но обещаю, что выложу хотя бы ещё одну главу, ибо сама чувствую, что осталось много недосказанного. Я надеюсь, что вы поделитесь своим мнением, касающимся этой работы, для меня это очень важно, поэтому я буду ждать^•^
Спасибо всем, кто читал, радовал отзывами и давал чудесных пинков для продолжения ♥
Аделя, надеюсь, что тебе действительно понравилась эта работа, пусть она и отошла немного от твоей заявки^•^” ♥
А ещё я хочу сказать огромное спасибо своей чудесной бете, что раз за разом исправляет тонну моих ошибок. Люблю тебя ♥
========== Любому терпению приходит конец ==========
Комментарий к Любому терпению приходит конец
Эм, ахаха, не знаю, что сказать.
Спустя год и месяц я-таки написала бонус:D Надеюсь, его кто-то ещё ждёт. В планах у меня ещё два, постараюсь их писать быстрее, но это не точно. Шучу, максимум месяц и они выйдут, хотя бы один, но выйдет. Обещаю.
Не знаю, хорошо ли получилось, но мне вроде нравится. Как-то так.
Приятного прочтения.
П.с. бета не проверяла.
Всё-таки Чимин очень любит учёбу. Дело даже не в самом факте посещения занятий и получения знаний – сама атмосфера учебных заведений дарит что-то такое, что трудно описать словами. По крайней мере так казалось Чимину. На каникулах он целыми сутками не мог усидеть на месте, а привычные – любимые сердцу – дела казались пыткой. Но она быстро прекращалась, стоило Юнги прислать одно простое слово: «Выходи». И Чимин выходил, вернее, вылетал из дома, даже не объяснял родителям, куда так спешит посреди ночи.
До сих пор от Юнги он так и не слышал предложения встречаться, которое ждёт если не вечность, то большую её половину уж точно. До сих пор Чимин не понимает, что между ними за отношения, но каждый раз прекращает думать над этим, стоит увидеть неуверенного мнущегося с ноги на ногу Юнги у своего дома. В такие моменты приходит озарение – если они счастливы, то какая разница, какая «стадия» у их отношений?
– Почему ты так странно улыбаешься? – у Тэхёна в голосе удивления столько, что даже Чонгуку, – который, кстати, не собирается отпускать руку брата, – оно тоже передаётся.
– Просто рад, что теперь могу видеть вас каждый день, – пожав плечами, Чимин делает шаг навстречу друзьям и по очереди крепко обнимает каждого из них.
– Как будто тебе что-то мешало чаще встречаться с нами на каникулах, – Чонгук ворчит, но делает это совершенно беззлобно. Всё-таки он тоже рад начавшейся учёбе – впервые в жизни, кстати, – но ещё больше рад тому, что больше не нужно оставлять Тэхёна на целый день. Чонгук смог, поступил в тот же университет, в котором все его друзья – это самая большая радость жизни.
– Вообще-то кое-что мешало. Ну, ладно, кое-кто, – насупившись, Чимин бросил раздражённый взгляд на младшего.
– Кто? – Тэхён никогда не понимал намёков, а таких уж и подавно.
– Гук тебе не рассказывал? Я звонил чуть ли не каждый день, даже Юнги вам набирал, но у твоего «ангелочка»—брата была одна и та же причина отказа. «Я хочу провести с Тэхёном как можно больше времени, пока есть возможность, упускать её я не хочу», – спародировав голос Чонгука, Чимин залился смехом, уворачиваясь от подзатыльника младшего.
– Так мы идём? – Тэхён, обуздав наконец лёгкую обиду на брата, широко улыбнулся, делая несколько шагов к главным дверям университета.
Тэхён чувствует – этот год будет замечательным, ведь теперь они все вместе, своей небольшой не кровной семьёй строят планы на будущее. А ещё он крепко, – пока посторонние не видят, – сжимает чужие длинные пальцы и может поклясться – счастливее него никого на свете нет.
***
– Нужно навестить Намджуна, – ковыряясь вилкой в салате, Юнги говорит тихо, в шумных разговорах столовой его даже никто не слышит. Никто, кроме Чимина, конечно.
– Мы собирались зайти к нему в конце недели, – нехотя Чимин отрывает взгляд от милой парочки братьев и улыбается кивку Мина.
– Нужно вытащить его как-нибудь прогуляться. Хосок говорил, с ним одним его больше не пускают. – Юнги только договаривает, но уже готов сделать всё что угодно, лишь бы можно было забрать слова назад.
В последнее время Хосок – это запретная тема, которую старательно избегает каждый. Чон всё своё время проводит в больнице, либо на подработке, желая хоть как-то помочь родителям своего парня. Чимин не злится, даже сам помочь старается – иногда подрабатывает репетитором и занимается с непутёвыми школьниками, но платят за это копейки. Чимин всё понимает, но никнет каждый раз при упоминании брата, ненадолго погружаясь в свои мысли.
У Намджуна дела, мягко говоря, идут хреново, и если он сам готов к печальному завершению своей истории, то Хосок – нет. И Чимин видит, знает и чувствует как никто другой, насколько тяжело приходится Хосоку эта правда. А ещё Чимин скучает. Скучает по своему живому, светящемуся изнутри брату, который всегда начинал разговоры по душам в середине ночи.
– Слушайте, а, может, прогуляем? – когда все уже поднялись со своих мест и собрались на выход, Чимин коварно улыбнулся, вцепляясь пальчиками в рукав Мина.
– Вы это слышали? – Тэхён, застыв в шоке, как-то странно посмотрел на Чонгука, который успел уже несколько раз живо кивнуть на слова Пака.
– Примерный ученик сам предлагает прогулять занятия тем, кто его этому и научил?
– Сегодня точно снег пойдёт, – даже Юнги не удержался, хмыкая.
Чимин лишь улыбнулся сдавленно, совершенно не чувствуя радости от согласия друзей. Из чувств была только обида – перед тем, как начать говорить, Юнги медленно убрал от себя его руку, да ещё с таким видом, будто прилипшую жвачку отдирал.
А, может, Чимину просто показалось.
Кажется, прогулять сегодня решили не одни они. В торговом центре было как-то уж слишком много людей для послеобеденного часа среды, но парни негласно решили не замечать остальную массу посетителей. Первым пунктом их «путешествия» стала игровая комната, – Чимин до сих пор не верит, что её предложил Чонгук, а ещё не понимает, как их туда вообще пропустили, – там Тэхён вместе с младшим, кажется, впал в детство. Они носились по небольшому лабиринту различных аттракционов наперегонки с малышами и совсем забыли, что пришли не одни.
Юнги не разделял их восторга, просто присел у самого входа и крутил в руках небольшой мячик из бассейна. Чимин заметил слабую улыбку на его губах, но так и не понял, что стало её причиной: забавные детишки или два придурка, вытворяющие, чёрт знает что.
– Может, присядешь уже? – Хлопая по месту рядом с собой, Юнги шире растянул губы.
Не отвечая, младший плюхнулся на мягкий мат, вытягивая ноги. Почему-то Чимин злится. Хотя нет, не «почему-то» – он знал причину, но легче от этого не было. А вот больно было. За эти каникулы он совсем забыл, как может быть невыносимо больно от одного неверного слова или действия.
– Что-то случилось? – сгребая расслабившегося Чимина в охапку, Юнги утыкается носом в его макушку, чуть хмурясь.
У Чимина волосы жёсткие, нет привычной мягкости и шелковистости, а виной всему краска. Юнги обязательно прочитает младшему лекцию о том, что и с обычным чёрным цветом Пак выглядит чертовски хорошо, что необязательно портить свои волосы. Но это потом. Сейчас Юнги расслабляется, сам забывая про заданный вопрос.
– Они милые, – наблюдая за смеющимися друзьями, Чимин всеми силами подавляет обиду, живущую в нём ещё с самой столовой.
– Дети, – фыркает Мин в макушку и вновь закрывает глаза, не желая более наблюдать за столь безрассудным поведением. А ещё закрывает потому что стыдно. Стыдно перед Чимином.
Юнги знает – Чимин хочет так же: этой же лёгкости, нежности и веселья, – только Юнги так не может. Его лёгкость – разговоры на все темы мира; нежность – прогулки по ночному городу с крепко переплетёнными пальцами в кармане своей или чиминовской кофты; веселье – просмотр глупых американских сериалов в гостиной у Чимина и поцелуи такие, чтобы мама не видела. Но никак не дурацкие игры с детьми в игровой комнате.
– Я люблю тебя, – так не к месту, но почему-то всё равно срывается с губ.
Чимин чувствует, как начинает смущаться, поэтому сползает чуть ниже, пряча лицо за чужими руками. Почему-то ему казалось, что ответа он так и не получит, ну, или на крайний случай услышит бессвязное мычание. Но когда к ним уже почти подходят запыхавшиеся друзья, когда Чимин полностью отчаялся услышать хоть что-то, Юнги тихо шепчет в густую копну волос искреннее «Люблю». И всё остальное как-то резко теряет свою важность. Всё, кроме Юнги.
Все мы не идеальны и часто причиняем дорогим людям боль совершенно необдуманно. Самое главное – когда её причиняют вам, сделайте вид, что не заметили. Это не со зла, просто человек не подумал, не придал действию и слову такой важности, которую они имеют для вас. Но не закрывайте глаза слишком долго, не терпите сильную боль, иначе сломаетесь, взорвётесь изнутри. Прямо как Чимин.
***
Тихая ненавязчивая мелодия вновь меняется на похожую, у работников весь плей-лист уже вызывает нервный мандраж, однако посетителям нравится – это главное. Чимин в тысячный раз за день проверяет телефон и опять убирает его в карман, старательно подавляя неприятную обиду. Юнги весь день не отвечает на сообщение, которое было отправлено ещё утром. Поправив ворот кремовой рубашки, Пак слегка улыбается проходившему мимо Тэхёну и берёт в руки меню, направляясь к новым гостям.
Работа официанта была не такой радужной, как казалось обоим парням. За прошедшие два месяца они так и не добились повышения, всё ещё считались стажёрами, а это было очень, очень-очень плохо, ведь заработная плата отличалась от той, на которую они рассчитывали. А всё из-за грёбаного меню. Запомнить рецепты более сотни блюд было чем-то нереальным, особенно для Кима – парень никогда в жизни не готовил ничего труднее бутербродов, а тут нужно знать, из чего сделаны изыски итальянской кулинарии. Ужас какой-то. Зато бар он сдал ещё на второй неделе, ведь большая часть напитков была более чем знакома. Чимин же частями сдавал всё, что успевало отложится в памяти – в университете начался завал, и информации, которую нужно запомнить было хоть отбавляй. Иногда случалось такое, что парень, сдавая очередной долг, машинально начинал перечислять составляющие какого-то блюда, а потом долго сгорал от стыда перед преподавателем.
Вообще Чимин сам себе поражался и каждый раз соглашался со словами матери – эта компания его «испортила». Пусть миссис Пак и не была рада скатившейся успеваемости сына, запрещать общение с друзьями она не собиралась – Чимин впервые жизни начал общаться с кем-то, кроме Хосока, а учёба не главное, да и Чимин не настолько глуп, чтобы совсем забросить универ. Возможно, закончит он его не так хорошо, как хотелось бы, но закончит же.
Частые пропуски Чимина, если честно, были не так уж часто связаны именно с друзьями, скорее с его «парнем», который, ну очень уж сильно, не хотел сидеть по несколько часов в душных кабинетах, поэтому уговаривал (вернее, ставил перед фактом) прогулять пары и заняться чем-нибудь более интересным. Обычно это были недолгие прогулки или походы в кино – прогулять учёбу парни могли, а вот работу, на которую устроились совсем недавно, – нет.
Хосок часто обижался на друзей, не понимал, почему им всем так резко понадобились деньги, и, если честно, то даже чувство стыда начал испытывать. Он уволился, так и продолжал жить на те деньги, что переводили родители, а его младший брат почти каждый день работал до трёх часов ночи. Чон и рад бы был устроиться хоть на какую подработку, только времени теперь совсем не было – все свободные от учёбы часы он проводил в больнице, изредка выводя Намджуна на прогулки по территории больницы. Состояние Кима ухудшалось с каждым днём, операция была запланирована на конец следующего месяца, а Хосоку было банально страшно оставить парня одного. Если бы мог, он бы и учёбу бросил, но в голове сидела противная правда – без образования он не сможет работать в дальнейшем.
– Эй, ты чего весь день в облаках летаешь? – похлопав Чимина по плечу, Тэхён присел напротив, вытягивая ноги – они грозились вот-вот отвалиться. Вроде бы прошло уже достаточно времени, он должен был привыкнуть к таким нагрузкам, но, увы, это было не так просто. Как только девушки на каблуках весь день по залу бегают? Тэхён хотел бы их выносливость.
– Не летаю я нигде, просто устал, – складывая руки на стол, Пак опустил на них голову – глаза закрывались, а впереди была ещё вторая половина смены. – Чонгук приготовит нам поесть? – бубня куда-то в рукава, парень надеялся, что начальница не заметит их пятиминутного перерыва. Всё-таки сегодня была пятница – поток посетителей был просто огромным.
– Да, я попросил его. А ещё он купит нам выпить и разберёт все кровати к нашему приходу, чтобы мы сразу покушали и легли спать, – мечтательно прикрывая глаза, Тэхён уже предвкушал, как окажется дома.
С прошлой недели парни жили вместе – снимать квартиру на троих не так дорого, да и до работы добираться от неё было недолго. Изначально переехать планировал и Юнги, но в последний момент резко передумал, так ничего толком и не объяснив. Юнги в последнее время вообще мало что объяснял, как и говорил. Все их встречи с Чимином заканчивались тем, что кто-то из парней засыпал в процессе разговора или просмотра фильма. Пака изрядно напрягал тот факт, что общение постепенно сходит на «нет», но в моменты таких мыслей он обычно начинал активно мотать головой и напоминать себе о том, что у всего есть одна простая причина – им нужны деньги. Все работают до потери пульса, и это вполне логично, что при такой нагрузке у них не будет времени вести себя так, как раньше. Меньше всех из компании был нагружен Чонгук – парень хоть и устроился на несколько подработок, но имел более свободный график, ведь никто не станет эксплуатировать несовершеннолетнего. В такие моменты Чимин завидовал его возрасту.
– Я хочу сдохнуть, – вдыхая морозный ночной воздух, Тэхён говорит из последних сил и возвращает взгляд к проезжей части.
Они опять не успели на автобус, тот ушёл прямо перед их носом. Ну, хоть посидеть могут, пока следующий ждут. Конечно, можно было бы и пешком дойти, только ноги гудят так, что мысли о прогулке до дома даже не возникает ни у кого.
Чимин опять молчит, опять сверлит взглядом тёмный экран телефона, всё ещё ожидая чуда – сообщения от Юнги. Хотя, Мин сейчас на работе и вряд ли напишет что-то, только надежда почему-то до сих пор живёт. Чимин не хочет верить, не хочет мириться с тем фактом, что ему так и не ответили. Не ответил Юнги.
В автобусе холодно, даже Тэхён недовольно шмыгает носом, кутаясь в большой шарф, который не хотел принимать ещё днём. А Чонгук волшебник какой-то, не иначе, – узнал ведь как-то, что этой ночью будет дико холодно. Чимин определённо завидует этой его способности, тоже не отказался бы от неё, ведь тогда оделся бы в разы теплее – тонкая кожанка не греет, а открытое горло сдавливают ледяные пальцы осени. Как-то слишком быстро погода изменилась. Или, может, на улице на самом деле не так и холодно, просто он сам промёрз изнутри. А это вполне возможно – Чимин попросту мог «заразиться» внутренним холодом от Юнги. У этого парня его столько, что хоть бесплатно каждому раздавай.
Чимин хмыкает, выходит из автобуса и заворожённо смотрит на маленькие снежинки. Первые в этом году. Тэхён тоже поддаётся их красоте, застывает на месте и ловит пальцами белые точечки, наблюдая за их скорой гибелью.
– Красиво, – Чимин не знает, то ли сам сказал, то ли это Тэхён его мысли озвучил, но всё равно улыбается. Всё-таки это и вправду чертовски красиво.
Не то что их подъезд, разваливающийся на глазах. С каждым днём он выглядит всё более убого, а надписей – не всегда цензурных и понятных – становится всё больше. «Хотя, за такую цену и неудивительно», – мысленно закатив глаза, Чимин толкнул более-менее приличную на фоне остальных дверь, проходя внутрь.
Темнота адская, хоть глаз выколи. Как бы Чимин ни старался, отделаться от неприятного чувства не мог. Специально задев тумбочку и уронив с неё несколько звонких предметов, он громко выругался, надеясь этим привлечь внимание – не дай бог – уснувшего Чонгука.
– Я убью его, – настроение Тэхёна опять портится, и как бы Чимин не мешал ему пройти, Ким выскользнул из коридора.
У Чимина совсем не было сил и слушать ругань друзей, – которая должна была вот-вот начаться из-за импульсивности Тэ, – ему не хотелось, как и пытаться их успокоить. Как бы ни было велико его желание оставаться на нейтральной «территории», в этот раз Чимин был на стороне Тэхёна, пусть и частично. Приходить в неубранную квартиру (которая перед уходом была чистой), готовить на всех после восьми часов – это в лучшем случае – на ногах, так ещё и разочаровываться из-за того, что твою просьбу опять проигнорировали – выше терпения Тэхёна, а с недавнего времени и Чимина.
Поэтому он тихо прокрадывается в свою комнату, достаёт из шкафа первую попавшуюся тёплую кофту и выскальзывает на улицу. Там, в небольшой квартирке под самой крышей, ещё долго будут слышны ворчание Тэхёна и объяснения Чонгука – Чимин не хочет быть свидетелем. Раз выспаться у него не получится этой ночью, хоть погуляет нормально. И плевать, что ноги до сих пор неприятно ноют.
Жизнь явно решила поиздеваться над каждым из них, только Чимин не понимает, за что. Казалось, что все на пределе, что вот-вот бросят всё и опустят руки, оставив дела так и незавершёнными. Все настолько погрязли в своих мыслях за эти два месяца, что не было ни сил, ни желания собираться как раньше, выпивать и выговариваться. Все мысленно готовятся к худшему, что сказывается на всём, что они делают. «Точно!» – остановившись на середине дороги, Чимин обрадовался позднему часу и полному отсутствию машин. «Нам нужно на время забыть обо всём».
В голове уже начал зреть маленький план, пока Чимин продолжал брести куда-то вглубь улиц, к более оживлённым районам. Свет фонарей был яркий, но многого осветить не мог. Настроение Чимина опять шло ко дну. Ему вообще в последнее время казалось, что внутри него какие-то чёртовы американские горки, ибо, ну, слишком уж часто эти перемены настроения происходят.
Чимин замедляет шаг, почти полностью останавливается, идёт так медленно, будто при смерти. А он и правда умирает. Ведь там, на другой стороне улицы Юнги, стоит, как ни в чём не бывало, курит, с парнем каким-то разговаривает. В этот момент Чимин рад полумраку – он не хочет видеть деталей, не хочет, чтобы его заметили. Не хочет, чтобы заметил Юнги, что должен быть сейчас на работе.
«Нам всем нужно отдохнуть, выпить и разобраться во всём, что происходит», – сжимая до боли кулаки, Чимин кивает своим мыслям и широкими шагами желает скорее уйти с ужасной улицы.
***
Чимин начал жалеть, что вообще решил всё это устроить. Радовало только то, что Хосок поехал с ними. Паку казалось, что домик в лесу подарит им такие же воспоминания, как когда-то и пикник, но всё не задалось с самого начала. Тэхён придирался ко всяким мелочам, а Чонгук, казалось, специально всё делал спустя рукава. Они начали ссориться дома, продолжили в магазине, не остановились в машине – очень сильно это раздражало Юнги, который и так был в напряжении из-за недавних заморозков, попасть в аварию ему не хотелось. Но даже сейчас братья продолжали выяснять отношения по любому поводу. То и дело они выходили из дома, громко хлопая дверью. Только в такие моменты всё становилось более-менее спокойно. Чимин впервые видел, чтобы они так сильно злились друг на друга. Он то и дело пытался примирить парочку, но все попытки были тщетны. Чимин действительно жалел, что задумал эту поездку.
– Что это с ними? – Хосок, помогая выгружать вещи из машины, странно смотрел на братьев, вновь переместившихся из дома на улицу. Хосок тоже – да и Юнги – пытался их успокоить, но добился лишь неприятных выражений в свой адрес, вместо желаемого результата.
– Сам не понимаю. Вторую неделю уже ругаются, – поставив тяжёлые пакеты у двери и открыв дверь, Чимин покачал головой.
– А между вами что? – схватив младшего за руку, Хосок кивнул на Юнги, который уже начал приготавливать всё необходимое для посиделки. – Вы даже толком не разговаривали сегодня, а когда он подходил к тебе, ты трусливым образом сбегал. Давно у вас так продолжается? Он опять что-то не так сделал?
– Не знаю, – честно признавшись, Чимин сжал ладонь брата. – Сами разберёмся, не забивай голову. В конце концов для этого я и собрал всех – нужно выяснить всё, чтобы больше не было недопониманий, – слабо улыбнувшись, Чимин резко выскользнул из рук брата. – Занесёшь внутрь? – кивнув на пакеты, он побежал на помощь Гуку, который за один раз решил перенести кучу брёвен.
– И когда он так повзрослел? – задавая вопрос в пустоту, Хосок с улыбкой смотрел на брата. Улыбка стала ещё шире, когда он прочитал пришедшее от Намджуна сообщение. «Хорошо отдохните, но много не пейте. И… возвращайся скорее, я соскучился».
Приятное потрескивание брёвен в камине заставляло немного расслабиться, а опустившиеся сумерки действовали, как снотворное. Парни устали, казалось, что у них очередной рабочий день, а не выходные. Чимин, наверное, уже начал бы клевать носом, только испытывал давящую неловкость. Сидя на диванчике между Тэхёном и Чонгуком, он никак не решался начать самый главный разговор этого вечера. Хосок что-то объяснял Гуку, Юнги же обсуждал баскетбол с Тэхёном. Пусть Ким и ничего не понимал, изо всех сил делал вид, что заинтересован. Кутая ноги в плед, Чимин старался слушать всех одновременно, но спустя несколько минут плюнул на это, утыкаясь пустым взглядом в свой стакан с алкоголем. За весь день он ничего не ел, желудок неприятно ныл, но запихивать в себя что-то не хотелось. Пусть на столике прямо перед ним и было множество еды, которую приготовили совсем недавно. А, может, есть не хотелось потому, что это Юнги готовил. Хотя, Чимину в последнее время в принципе есть не хотелось. Ему вообще ничего не хотелось.
