Текст книги "Ястребиная ночь (СИ)"

Автор книги: Ясная зоря

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

====== Memento mori ======

Рывок. Еще рывок, суровый северный ветер недружелюбно хлестал по лицу. Камень редко шуршал под кроссовками, сменяясь изумрудной травой, скрывающей шаги. Мы продолжали часовой подъем, холодок раннего утра неприятно забирался под олимпийку. Размеренно дышал чистым горным воздухом, слушая укоризненный грохот сердца в ушах, с восхищением оглядывая великолепие горного склона.

Далеко внизу, под ветром качалось мягкое травяное покрывало, нашептывая что-то на своем шуршащем, не понятном человеку, языке. Сквозь зеленые просторы горного бока тянулась и мрачная, монолитная серость скал, с острыми выступами и углами, смотря на них с такой высоты, невольно ощущаешь страх сорваться вниз и страстно поцеловаться с землей. Я передернул плечами, подтянул лямки тяжелого рюкзака со снаряжением и экипировкой, нужными для прыжка, и потопал в гору за остальными.

С каждым шагом мою душу и сердце охватывало непередаваемо-трепетное ощущение предстоящего полета. Тело само вспоминало пьянящее ощущение и нереальный драйв, когда ты сбрасываешься вниз и теряешь всякую опору под ногами, отправляясь в быстрое и стремительное падение. Каждая мышца моего тела сладко напряглась и тут же расслабилась, по венам уже бежал адский огонь вместо крови. Семь лет занимаюсь бейсджампингом, а мондраж перед прыжком все никак не проходит, хорошо хоть коленки не тряслись.

С уважением и легкой накипью зависти посмотрел на Ежи Мазура, настоящего аса вингсьюта. Он занимался этим уже больше девяти лет и получил широкую известность в определенных кругах. Я затруднялся сказать, сколько же прыжков у этого ветерана за плечами. Это была идея Ежи прыгать со Стены Троллей, известной каменной стены горного массива Тролтиндэн.

Идеальное место для прыжков, магнитом притягивающее бейсеров со всей Европы. Правда из-за несчастного случая, в тысяча девятьсот восемьдесят четвертом, когда разбился Карл Бениш, норвежские власти ввели закон, запрещающий бейс-прыжки со Стены Троллей. Поэтому, то, что мы собирались сделать незаконно. Но с нами Ежи, а значит, все будет в полном порядке, он как-никак местный и прыгал здесь не первый год, людей нужных знал. Смотря на этого непримечательного человека лет тридцати, с серыми глазами и блекло-блондинистыми волосами, сложно сказать, что внутри у бейсера стальной стержень воли, а язык острый, как наточенный кинжал.

Мельком обвел взглядом остальных. Из них только Тамерлан Вересков вызывал у меня интерес и участие, чего уж греха таить два незнакомых норвежца (знакомые Ежи) не привлекали мое внимание. Их ломанный английский так же отрезал на корню все попытки наладить общение, да и вообще, ребята были довольно угрюмы. Изредка они перебрасывались короткими фразами с Мазуром.

Мы с Тамом уже не в первый, и даже не в десятый, раз идем в один прыжок, как-то притерлись уже и держимся вместе. Все-таки из одной школы экстремального спорта выходили. Правда, Вересков не такой уж и опытный в сфере вингсьюпа. Я даже удивился, когда узнал, что именно он летит со мной за бугор, прыгать с одного из легендарнейших мест бейсеровской славы.

Несмотря на то, что темноволосый паренек существо довольно отзывчивое и в разговоре приятное, я жалел о том, что полетел именно Там. Обычно прыгал со своим лучшим другом – Ладом, для меня напарника и технаря лучше не найти. Хоть к черту на куличики с ним поезжай, хорошо подвешенный язык и знание пяти языков приведут обратно на родину. Ладислав так хотел поехать с нами, но судьба-мухлевщица распорядилась по-другому, иронично перетасовав свои судьбоносные карты.

Бейсер-профи сломал ногу, грохнувшись с лестницы, когда шел в магазин за продуктами. Мои гневные вопли в трубке о том, что у кое-кого ноги растут из плеч и заплетаются узлом, Лад стоически проигнорировал и добрым словом отправил в поездку вместе с Тамерланом...

Последние метры до места назначения – все посторонние мысли сами покидают голову, внимание приковано к экипировке и крутому спуску вниз. Я тщательно проверил снаряжение, в особенности целостность “крыльев” на костюме и исправность парашюта. Неторопливо облачился в свое черное нечто с оранжевыми полосами. Тихо шуршит прочная материя, это я надевал на спину парашют. Голову надежно обхватывает шлем, а глаза защищены от безжалостного ветра очками.

Проверив качественность своей подготовленности, остался доволен. Рядом со мной неуклюже натягивал вингсьют Там, заметив, что я посмотрел на него, парень отвел свои синие-синие глаза и уронил взгляд вниз. Это чудо, увлеченное экстремальным спортом, всегда было на удивление робким и нервным, не смотря на постоянную потребность пощекотать свои яйчишки.

Милостиво отвернулся, задумчиво созерцать чистое небо, дабы не смущать паренька еще больше. Норвежцы уже закончили с подготовкой и все мы терпеливо ждали Верескова. Вот, наконец, он поправил очки и буркнул что-то извиняющееся Ежи, не забыв метнуть смазанный взгляд на меня. Теперь все готовы.

Мазур подошел к обрыву и первым прыгнул вниз, я внимательно проследил за полетом нашего аса. Падение Ежи резко превратилось в стремительный полет, на грани опасного баланса и скольжения над самой землей. Норвежец в мгновения ока превратился в мелькающую над склоном крылатую, подобно летучей мыши, фигурку.

Размеренно вдохнув и выдохнув, я сорвался в пропасть следом за Мазуром. Тело потеряло опору, дыхание на мгновение засело в легких, ветер бешено хлестал по лицу. Перед глазами одной мутью неслись горные склоны, небо и трава. Все смешалось в одно. Кровь в венах забурлила мгновенно, словно это был подожжённый бензин, сердце исправно застучало, напоминая мне двигатель машины.

Знакомый трепет птенца перед первым полетом завладел мной, отработанным движением я принял нужное положение. Легко маневрируя корпусом и ногами, сохранял равновесие, подобно пикирующему орлу, управляющему полетом кончиками крыльев и хвостом. Воздух резко наполнил крылья костюма и меня подбросило вверх. Секунды полета то летели со скоростью света, то замирали и тянулись резиной. Мое восприятие мира взвинтилось до невероятного уровня... Горный склон стремительно кончался, была пора открывать парашют.

Мудрое сердце первое тревожно кольнуло, отозвавшись болью в груди. Парашют открываться отказывался. Все перед глазами потемнело, такого животного ужаса я не испытывал никогда в жизни. Где-то на краю испуганного сознания зашкрябали коготки леди смерти, принося с собой ледяное дыхание пустоты.

Обжигающий адреналин все еще пламенел в моем теле, но вот разум стремительно застилала паника. Из глотки рвался вопль страха, но выдох затерялся где-то в замерших легких. Я сумел лишь поднять туловище вверх, а ноги вниз, надеясь таким способом резко сбросить скорость и хоть как-то приземлиться.

Тяжестью легло на грудь понимание того, что не успею приземлиться и меня просто размажет по скале, внезапно выросшей на пути и стремительно приближающейся. Мозг встретил это со странным равнодушием, подавляя панику. Странно, но фаталистом я никогда не был.

Мысль того, что хрупкая ниточка жизни может оборваться в один миг, словно бы перерезанная чьими-то ножницами, мне и в голову не приходила. Но реальность суровая штука. В последние мгновения моего существования перед глазами не проносилась вся жизнь, мне никто не посылал умные мысли свыше. Просто умирать молодым и так глупо не хотелось. Какая-то мозговая извилина настойчиво держала меня в сознании.

Даже когда меня, словно тряпичную куклу, бросило на скалистый бок горы, я каким-то фантастическим образом был в сознании. И хруст собственных костей звучал насмешливой иронией над глупым человеком, желавшим острых ощущений. Жалел ли я о том, что пошел в этот прыжок и так бездарно умираю?

Да сложно сказать, в эти молниеносные секунды в моей извращенной головушке вдруг родился вопрос, являясь оплотом умирающего мозга. И звучал он так: “А что ждет меня там, за гранью?”. Что будет после? В итоге любопытство и нездоровая тяга к экстриму меня и сгубила.

Но кто знает, может именно эта мысль, возникшая на последнем рубеже, когда ребра сломались с жутким хрустом и сердце проткнуло их осколками, послужило причиной тех событий, что произошли дальше. За гранью жизни и смерти.

Бейсер Даниил Фрейн скоропостижно скончался и перестал существовать в родном потоке времени, в своей временной параллели. Опускайте занавес и позвольте рассказать, что же случилось после. Я хочу рассказать о своем посмертие...

====== Упасть сквозь время ======

Довольно странно осознавать свое целостное “Я” после кончины физического тела. Кошмар вроде бы остался позади, кости в дребезги, голова некрасиво свернулась на бок и болеть уже не чему. Но тут какая-то левая сила вытряхивает тебя из мертвого тела и переносить куда-то. Назовем это место “тут”, потому что слово “здесь” сюда совсем не подходит. Затрудняюсь ответить, что я сам такое и где пророченный нам ад или рай? Где дифирамбы и пухлощекие мальчуганы с дудками?

Ощущение, схожие с моими можно получить, если долго-долго сидеть с закрытыми ушами и глазами, не думая не о чем. Один сложнейший черный вакуум, наполненный пугающей тишиной и... ничем.

“Ничто” – очень странное слово. Сразу веет какой затхлостью, пустотой, безвыходностью, тоской, мученьем одиночества... список бесконечен. Тут было лишь мое сознание. И главным врагом в нем был лишь я сам. Находиться непонятно где, не чувствуя ничего, наедине с собственными, даже не тараканами, а какими-то подводными монстрами, о которых ты и не подозревал, стремно. Но они таились в глубине человеческого разума. Только я и мои грешные мысли в непонятном месте под названием «тут».

Но я не собираюсь верить в то, что это конец. Ну не соответствует это тому, что вдалбливалось в головы поколений годами. “После” обязательно должно быть. Я еще долго висел в лабиринте собственных размышлений, пока кто-то невидимый не шепнул деликатно “покайся”. Это было очень неожиданно и, если бы у меня была кожа, по ней бы уже струился холодный пот и бегали мурашки.

Значит кроме меня тут был кто-то еще и бессовестно “считывал” чужие мысли. Терпеть не могу, когда кто-то вторгается в зону личного комфорта, тем более в такую интимную часть, как мои мысли. Это остудило испуг и захлестывавшую панику. Что-то посмертие это меня совсем не устраивает. Покайся! За что? Хрен вам, не за что. Можно мне куда-нибудь в другое место?

Последнее я буквально проорал во всех диапазонах, но ответом было лишь озадаченное молчание. Покайся, блин! Собрал мысли в кучку и старательно напряг извилины, вспоминая принципы своего обыденного уклада и скоропостижно проебанную жизнь.

Одиночество – штука крайне неприятная, тем более, если заняться особо не чем. Хотел я или не хотел, а лабиринт старых сомнений и страхов услужливо распахнул передо мной свои двери. Самокопание – не самое любимое мое занятие, обычно неприятные воспоминания не воротил. Центр моей эгоистичной вселенной не позволяет винить себя в чем-то. Если не я, то кто будет холить и лелять нежное Alter ego? Ну да, не без самовлюбленности. А кто сказал, что я доброе и альтруистическое существо?

Но вернемся к моей прожжённой судьбинушке, в ней хватало и радостей, и разочарований. Дни складывались в недели, они в месяцы, а месяцы в годы. Время летело, а я все бился, метался и пытался найти себя, встревая в каждое событие, что могла предложить мне жизнь. Не всегда это было что-то хорошее, но всегда приносящее опыт. До тринадцати я был существом довольно фаталистичным, плывя в общем потоке, принимал все происходящее со мной, как должное.

Тихий мальчик, вечно уткнувшийся в свои нудные книжки, не отличник, но учился сносно. Таким видели меня сверстники. Сколько себя помнил отношения с родителями шли туго. Мама вышла за отца из-за ранней беременности, и вскоре страстная любовь потухла и превратилась в равнодушное сосуществование бок о бок. Отец был моряком и долгое время его не было дома. Но это не мешало ему воспитывать во мне волю, прививать строгие принципы и нормы морали. Все как на флоте. За это я ему даже благодарен, стальной стержень во мне, наверное, есть.

Мама с головой ушла в работу. Она стояла на первом месте в ее приоритетах, а потом все остальное. Едва ли я слышал сухое “я люблю тебя, сынок” или худое “молодец”. Мои ошибки и успехи были никому не нужны. Редко я видел в материнских глазах неодобрение и тут же старался исправиться, угодить, докричаться – “вот он, я, смотрите!”. Моя семья не была плохой или хорошей, ее словно бы вообще не было. Просто три человека жили в одной квартире и изредка виделись...

Переломный момент наступил в четырнадцать. Все как-то резко полетело в тартарары. Я понял, что девочки меня совершенно не привлекают. Это стало для меня совершенной неожиданностью и поводом для полугодовых терзаний и еще большим уходом в себя.

Обсудить свои внутренние метания мне было не с кем. Пришлось выкарабкиваться самому, признав одну истину – родители и все мое близкое окружение никогда не узнают о том, что внутри меня. Что за равнодушной оболочкой бьется и мечется стихия чувств.

Да, я рано научился держать все в себе. Искал себе теоретического партнера, заглядываясь на симпатичных парней на улице. Пытался представить, каково это целовать мальчишеские губы? Такое сладкое сочетание предвкушения и страха перед устоявшимися предрассудками. Юношеский максимализм идеализировал все вокруг. Однако реальность была не такой уж и радужной.

Первый раз я поцеловался с парнем во время дикого пьяного угара. В памяти этот эпизод практически не сохранился. Это было в кабинке туалета, незнакомые губы были чужими и жесткими, сильно пахло алкоголем. Меня знатно шатало, сам поцелуй был нелепым и какими-то неумелым. Не помню ни имени, ни лица, ничего кроме того, что мне лапали задницу. Первый блин был комом. Зато я приобрел хороший урок – не стоит напиваться в незнакомых местах и уж тем более, целоваться с незнакомцами.

Это еще хорошо, если ваша история кончилась, как моя. В момент, когда разум протрезвел, мы разошлись, словно корабли в море. Странно, но после этого случая, я понял, что хочу получить от жизни все, что можно. Хочу дышать полной грудью и ничего не бояться. В старшей школе мне было тесно, необходимость контролировать свое поведение угнетала.

Мать смотрела на меня, поджав губы, видно догадываясь о посещении мной всяких “злых” мест. Но воспитательные проповеди уже не имели свое значение. Я устроился на подработку и сам копил на нужные мне вещи, не прося денег у предков. А по ночам таскался с “друзьями” по не самым приличным заведениям определенного круга. В то время, полное непонимания и жутких дебошей, я думал, что жизнь у меня самая хреновая, о школе даже не заикаюсь.

В шестнадцать мне посчастливилось познакомиться с Ладом Ярославцевым. На одной из пьяных вечеринок я наткнулся на парня с глазами человека, повидавшего всякого дерьма в своей жизни. Он просто сидел в самом темном углу и молча потягивал свой дешевый алкоголь.

Что меня поразило, так это сочувствующий взгляд поразительных красновато-карих глаз, направленный на извивающуюся толпу, на сосущихся по углам парочек. Не знаю, каким Макаром, но меня магнитом потянуло к нему. Я не верил какие-то там божественные замыслы, но столкнувшись глазами, мы почувствовали в друг друге родственные души. Подсел к Ладу и мы начали трепаться о чем только можно.

Незнакомым людям легче рассказывать о своих переживаниях, чем знакомым. Все, что накопилось у меня за долгие года, я выплеснул в душевном разговоре с будущим лучшим другом. Он умел слушать, как никто другой. Я с той же внимательностью слушал и его исповедь, слушал и понимал, что кому-то еще хреновее и зацикливаться на мелочах не стоит.

Вдаваться в подробности жизни парня не буду, скажу лишь, что он сбежал из дома из-за домогательств со стороны отчима в пятнадцать и около года бродяжничал по стране, побираясь и подрабатывая, как только мог. Даже собой.

При всем том, что обрушилось на него, Ладислав смог не сломаться и не потерять себя. Не утратить человеческое начало и веру в хорошее. Умудренный жизнью, он стал тем, кто отогнал меня от пропасти в неизбежное. Тем, кто научил жить по-другому и надеяться только на себя.

Только моя собственная воля изменит все. Тогда я понял, что пора отойти от роковой черты, и задался вопросом – “Что ты делаешь с собой, Дан?!” Как результат, я взял все в свои руки и наверстал упущенное, закончив школу с хорошим аттестатом, поступил на интересующую меня профессию. Успеха добился и Лад, поступив на один факультет со мной. Счастья полные штаны, началась взрослая жизнь, которую мы все же связали с острыми ощущениями...

Из дому же я уходил молча, по-английски. Только спустя несколько месяцев кто-то из наблюдательных ворон шепнул родичам на ушко, о том, что их сын педик. Был страшный скандал, мать переживала из-за запятнанной репутации и своего честного имени, тряслась за работу и чужое мнение. Холодное презрение – вот что я получил от нее. Отец клял меня на чем след стоит, обвиняя в сексуальных отношениях с лучшим другом (да, пару раз мы с ним целовались в губы, но дальше этого дело не доходило) и задавался вопросом, почему от его крови родилась такая тварь. В тот момент я оборвал с родителями все связи, и мы сбежали с Севера в центральную часть России, устраивать свою личную жизнь. Амбициозные и уверенные в успехе...

Потекла лихая студенческая жизнь с лишениями, но очень счастливая. Помимо учебы и подработок, я и Лад смогли выбиться в круг довольно известных бейсеров. Не чета тем любителям, с которыми мы обычно зависали. Там все стало серьезно и люди были интересными.

Сперва на пареньков-сорвиголов смотрели с явной насмешкой, особенно бывалые ветераны, но вскоре их мнение поменялось. Я с энтузиазмом принимал любые предложения о прыжках, будь они легальным или нет. За собой с упрямством тащил Лада, безрассудно кидаясь в водоворот ощущений (впрочем, как и всегда).

И только благодаря здравому смыслу и подозрительности друга, мы избегали множества проблем. Время шло, опыт набирался, из увлечения бейсджампинг перерастал в нечто большее, через него мы реализовывали себя. Приглашения в разные организации сыпались как из рога изобилия. Ну а дальнейшее развитие событий не так уж сложно и предугадать. Вот так и протекла моя разномастная жизнь, местами хорошая, а где-то не совсем. Конец сказочки про бейсера Даниила Фрейна...

Я усмехнулся в пустоту, чувствуя на себе откровенно настороженный взгляд. Принципы, они и после смерти принципы, не за что мне каяться. Все вокруг задрожало от негодования, словно морские глубины яростно вспенились, завлекая меня в какой-то адский водоворот, тянущий на дно.

Надо мной и подо мной все так же чернела тьма, а бренную мою душеньку куда-то влекло невидимыми силам. В какой-то момент все прекратилось. Время опять растянули так, что одно мгновение шло целую вечность.

Только теперь, я очень явственно ощущал на себе чей-то пронизывающий, но абсолютно равнодушный взгляд. Так смотрят на букашку, ползающую по потолку. Вроде бы и жужжит, да убивать лень. Мне казалось, что для этого Некто я прозрачен, как стёклышко. Все мысли, стремления и мечты, все вывернули из самых потаенных уголков. Так и хотелось обрасти колючками и заползти в ближайшую щель, зализывая уязвленное самолюбие и торопливо пряча все свои внутренности обратно.

Кажется, Некто нахмурился, еще бы, на него вдруг микроб зарычал. Меня начали изучать с большей внимательностью, чем раньше. Почти чувствуя, что надо мной висит дамоклов меч, я собрался в комок, состоящий из нервозности и угрюмой упрямости.

Исчезать с лица Вселенной отчаянно не хотелось. На периферии сознания проскользнула чужая, но понимающая усмешка. На сцене появился второй, невидимый для меня, персонаж, явно противостоящий той равнодушной Вечности. Ненадолго соприкоснулся с существом иного мироздания и меня обдало положительной энергией, поразительной легкостью и всепоглощающей мудростью. Присутствие этого... божества (а что, если не это?) не давило на мою душу титановым прессом.

Лихо в сознании замелькали образы, посылаемые Иным. Мне давали второй шанс. Цинично усмехнулся, делаем ставки, выживу ли я там, куда меня хотят запихнуть. Мир, созданный ими, видите ли стал похож на тухнущее болото. Творение не оправдало надежд. Но слишком много сил вложено в него. Божество действовало из каких-то своих принципов. От меня явно было что-то нужно.

Чужая усмешка.

Догадливый падший...

Двадцать перерождений назад ты родился в западных ветрах этого мира. Можешь считать это возвращением на родину. Даже хорошо, что я нашел тебя одновременно с Хро. Еще один Мотив найдет себе связку. Сегодня я буду щедр и одарю тебя своим благословением. Выбери правильный лик... Дафф.

Чем буду обязан?

Верши дела в честь моего имени. Узнаешь его в свое время. Третьего шанса нет. Найди своего Мотива. Даже в терновнике растут розы. Не спеши окунаться в чужую веру и чтить чужие традиции. Мой дар – новые знания, твоя задача лишь научиться ими пользоваться. Надеюсь, встретимся мы еще нескоро.

Слова благодарности я произносить не торопился, гадая, куда меня забросят. Впервые, за это время усмехнулось Нечто, как орешек, раскусив замысел Иного. А меня опять низвергли в водоворот. Непонятная материя начала собираться в пульсирующий сгусток... чего-то. В сознание вливались новые знания, грубо впихнутые в мою нематериальную тыковку.

Под чужой волей материя превращалась в живую плоть и обретала кровь. Со мной опять заговорили.

Твое тело станет моим вторым даром и будет воплощением твоего истинного “Я”. Твоя собственная сила будет отличным дополнением. Все его свойства узнаешь самостоятельно. (Последнее было сказано с легкомысленной усмешкой.)

Я почти слышал биение сердца, находящегося в безвольном теле, словно оно было родным... Пора оживать? Сознание погасло, чтобы вспыхнуть вновь.

====== Дивный новый мир ======

Где-то между ребер тихо отсчитывало мгновения возрожденное сердце. Не отдавал себе отчета, кто я, где нахожусь, важным было лишь гулкое тук-тук. Жадно затрепетали ноздри, втянул в себя свежий прохладный воздух, наполненный ароматом молодой зелени и цветов. Такой необычно сильный запах. В голове тут же возникли яркие образы изумрудного покрывала травы, пестрой палитры цветов. На мгновение чуткое обоняние услышало свеже-сладковатое амбре…

Я растянул губы в улыбке, не торопясь открывать глаза, сосредоточившись на обычных мелочах. После лишения физической оболочки, они обрели ценность и приносили радость. В памяти тут же всплыл образ изящной орхидеи из одного ботанического сада, посещенного мной в Казахстане. Стоило лишь потянуться к этому видению, и оно резко покинуло меня, словно наваждение…

Тут же забыв об этом, я широко распахнул глаза. Надо мной раскинуло свои величественные просторы чужое ночное небо. Мириады ярчайших звезд вплелись в потрясающую россыпь на фиолетовом полотне Космоса. Я сразу понял, что оно чужое. И я чужой ему. Пока. Цепко взирала на меня другая планета, которую луной назвать язык не поворачивался. Отсюда мне была видна вуаль атмосферы, таинственные материки и океаны. Планета-спутник.

Я закаменел в немом изумлении, с первых мгновений этот мир решил удивлять. Любуясь на просторы далекой, неизведанной Вселенной, невольно понимаешь насколько ничтожен ты сам. Крупица в песочных часах жизни, а может и того меньше. И та незнакомая планета, словно чье-то око изучало мою скромную персону и спрашивала. Зачем я пришел сюда? Что сотворю на этой земле и оставлю после? Будет ли мое существование таким же, как на Земле? Рискну ли еще раз поиграть с судьбой в русскую рулетку? Ничтожно краткий век жизни и гордая бессмертная душа. Да. Никто не знает, что будет после, пламенные искры или тлеющий пепел? Одни вопросы, но ответы найти должен я сам.

Привычно усмехнулся, делая над собой усилие. Сел. Новое тело было странным, я понял это разумом и поэтому не торопился с ознакомлением. Теперь же время пришло. Придав корпусу вертикальное положение, уронил взгляд на распростертые по земле ноги. А вот и первый сюрприз. Нет, у богов определенно очень извращенное чувство юмора!

Вместо привычных ног, у меня были птичьи лапы. После небольших экспериментов, я понял, что все не так уж и плохо. Бедра и зад у меня были нормальными, если так можно выразиться, а вот ниже колен начиналась птица. И как мне теперь ходить прикажете?

Лодыжки были длиннее за счет дополнительного сустава перед костистой лапкой. Кожа становилась грубой и ярко-желтой (да-да, обычные ястребиные лапы). Ступня заменилась пятью сильными, длинными и гибкими пальцами, созданными для хватания добычи. Три было направлены вперед, а два назад. Оканчивалось все это великолепие черными, кривыми и наверняка очень прочными когтями. М-да. Нахмурил брови, устрашающие лапы послушно зашевелили пальцами.

Ну-ка! Попробуем встать! К собственному удивлению мне это удалось сразу. Мир резко покачнулся, и я уверенно впился когтями в землю. Охренеть, сколько же в моих новых конечностях силы! Мозгу было непривычно осознавать странность щедро подаренных ног, с дополнительной парой суставов.

А вот телу все привычно, в меня словно вживили нужные инстинкты. Сделал пару уверенных шагов. Ноги послушно несли в нужном направлении. Если человек ходил, наступая с пятки на носок, я ступаю наоборот. Сначала вес переносился на три передних пальца, а потом на задние. Когти вонзались в землю, оставляя необычные следы. Не видел сего великолепного зрелища со стороны, но что-то мне подсказывало, что я такой же грациозный, как цапля. Обувь теперь явно не нужна. Минут пятнадцать осваивался с новыми нижними членами своего организма, бегая и прыгая…

Перейдем к следующей паре новых конечностей. По наличию птичьих ног, можно было догадаться и о крыльях. Сознание уже не пыталось отрицать их существование. Я полу раскрыл одно, чувствуя, как напряглись десятки незнакомых в эксплуатации мышц, заходила ходуном спина и плечи.

Дотронулся до гладких перьев. Под подушечками пальцев ощущалось горячее тепло и твердые мышцы. Видимо, усилилось не только обоняние, но и зрение. В темноте ночи я видел прекрасно. Расцветка крыльев была пестрой, подобно оперению ястребов или сапсанов. Я не слишком разбирался в форме птичьих крыльев, но эти были не слишком широкими и явно не предназначенными для парения. Вытянул крыло во всю его немаленькую длину. Оно было узким и заостренным, перья вели плавную изгибающуюся линию. Для парения недостаточно широки, а вот для скоростного пикирования самое то. На стрижа это явно не похоже (не слышал про такие впечатляющие когти у стрижей), наверное, эти крылья принадлежат ястребу.

На пробу расправил крылья и осторожно взмахнул. В воздух меня не подбросило и чуда не произошло – я остался уверенно стоять на земле. Ладно, с полетом разберусь позже. Ощупал лицо и понял, что физиономия у меня своя собственная. Высокий лоб, вздернутый нос с тонкой переносицей, плавная линия скул, немного вытянутое лицо и овальный подбородок. Ничего не изменилось.

Даже волосы остались прежнего блондинистого цвета. Хоть с этим не пролетел. На коже красовались издержки земной жизни – татуировки. И это странно. По правому бедру змеились ветви Иггдрасиля, в его корнях висело солнце, а в кронах луна. От запястий до локтей мои руки обнимали черные татуировки, изображавшие механизмы. На одной компас, на другой часы. Хорошо же иметь друга, работающего в салоне тату. Посмотрев на компас, вспомнил об одной упущенной проблеме – где я?

Повертел головой. Забросило меня на какую-то возвышенность, внизу темнели зловещие кроны деревьев-исполинов. Признаков цивилизации не было. Взволнованно царапнул когтями землю. Тут мой взгляд упал на какие-то вещи, скромно сложенные у камней. Заинтересованно подошел к ним. Тот странный божественный мужик не обманул, мне оставили необходимые манатки, а то дефилирую тут в чем мать родила.

Пальцы коснулись коричневой, гладкой кожи странного гибрида жилета и топа. Минут пять озадаченно вертел в руках и разбирался с многочисленными ремешками и застежками. С горем пополам нацепил эту штуку на себя, изрядно провозившись.

Спина оказалась открытой, а грудь наоборот, закрытой по горло. Основные ремешки, держащие все это великолепие, находились на шее и талии. До середины спины меня стягивала шнуровка. Крыльям ничего не мешало и не терло.

Следующей вещью оказались обычные бриджи цвета топленого шоколада. Нижнего белья не прилагалось. Провозившись с когтистыми лапами, все-таки успешно сунул ноги в штанины. Легли как влитые, видимо сшитые на меня лично. Далее обнаружились кожаные наручи со вставками из черного металла. Это были странные фигурки зверей, из которых удалось опознать лишь динозавра.

Имелась и сумка, очень странной наружности. Крепилась она тяжелым широким ремнем на бедрах и ложилась на мою левую ляжку. Внизу фиксировалась еще одним ремешком и при ходьбе сидела, как влитая. Видимо, это было сделано для того, чтобы в полете с меня ничего не снесло ветром.

В сумке обнаружились не очень полезные непонятного назначения вещи: сфера, выточенная из камня, цветом похожая на изумруд, комок спутанных серебристых ниток, перстень с головой какой-то птицы, странные пузырьки, набор обычных ниток и мешочки с чем-то пряным и травяным, и деревянная ложка. Замечательно, что мне со всем этим делать?

Порадовала железная фляжка, крепившаяся к ремешкам на правой ноге (вообще все вещи и одежда были строго из кожи, разной степени прочности и выделки). На жилете была уйма ремешков непонятного предназначения и колец для крепления с чем-то.

После нахождения еще одной связки ремешков, я понял зачем они нужны и убил приличное количество времени на то, чтобы правильно нацепить на себя эту сбрую. Набор юного мазохиста, любителя шибари, еще немного и можно сниматься в БДСМ роликах.

Талию теперь обвивали три ремня, связанные друг с другом прочными кольцами, грудь крест-накрест пересекало еще два. Вся эта конструкция держала ножны с парными кинжалами, у которых была замысловатая форма лезвия (выгнутая не вверх, а вниз) и гравировка все того же ястреба. Еще имелся скипетр или жезл из чистого аметиста. Словно его целиком выточили из кристалла, придав граням идеально гладкую поверхность.

Вот и весь реквизит начинающего летуна. Немного побродив по своей возвышенности, я решил спускаться к лесу. Спуск получился занимательный. Я взял с места в карьер. Тело сжалось в тугую пружину и разжалось в затяжном прыжке. Неловко взмахнул крыльями, расправляя их. Спина и плечи сильно напряглись, незнакомые инстинкты заставили меня управлять потоками ветра, несущими тело вниз. Это оказалось совсем не просто! Нетренированные мышцы отозвались дрожью, а после не слишком удачного приземления, и слабостью. Кряхтя, поднялся с земли и отряхнулся.