Текст книги "Текст-1"

Автор книги: Yarowrath

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Проблема в том, что командное производство работает лишь в очень узких сферах жизни. То есть когда ты клепаешь подлодки – всё ясно и просто. Что производить?

Наиболее совершенные подлодки ключевых типов. Сколько производить? Чем больше, тем лучше. Здесь всё ясно. А если речь идёт о потребительских товарах? Попытка применить командное производство к потребительской сфере – это то, на чём провалилась советская экономика. Чтобы избегнуть этой проблемы, нужно, с одной стороны, отойти от любых средств обмена (денег или их заменителей), а с другой стороны, оставить за потребителем право выбирать, что потреблять.

Один из вариантов – перевести экономический диалог из области "человек-человек" в область "человек-техносфера". То есть допустим, у меня есть именная кредитная карточка, но приобретать товары (либо через покупку произведённого, либо через заказ на производство) я могу лишь у автоматических систем. При этом "деньги" на карточке не накапливаются (в начале каждого месяца – всегда фиксированная сумма) и не передаются (то есть перевести деньги другому человеку нельзя).

Главный плюс такой схемы заключается в чудовищном бонусе к богатству.

Представьте, сколько энергии и материи тратится на производство, скажем, личного вертолёта. Мизер. При этом никаких рекламных кампаний, никаких торговых марок, никакого спама.

Человек: "Мне нужно то-то и то-то в такие-то сроки." Автомат: "На это будет затрачено столько-то киловатт-часов." Человек: "Отлично, снимаю со своего счёта." Обратите внимание, что речь сейчас идёт не о фантастике, не об эпохе всеобщей роботизации и нанокиборгизации, а о тридцатых годах двадцатого века. Представьте, насколько может продвинуться подобная постдефицитная система, если будет создана на текущем уровне технологий: с компьютерами, роботами, полностью автоматизированными фабриками, лазерной обработкой и атомными реакторами. А если добавить нанотехнологии и искусственный интеллект?

Но у этой системы есть существенный минус. Она расчитана на логиков и абстрактов (людей логического и абстрактного мышления), а не на рефлексоидов (людей с мышлением на уровне рефлексов, говорящих животных). Рефлексоиду нужно престижное потребление, торговая марка, значок на пузе, жёлтые штаны, цак на нос. Им выбор будет мучителен. А значит придётся выбирать за них. Можно устроить для них, например, армейские сборы с красивой формой и флагами. Или какое-нибудь молодёжное движение. Проблема в том, что рефлексоидов очень много, они составляют почти всю массу общества. То есть личный вертолёт как транспорт нужен лишь 0.1% населения. Для 99.9% населения нужен личный вертолёт как демонстрация статуса. А когда он доступен всем, какой же это статус?

В общем, мы снова пришли к той первопроблеме, с которой начали – качество человеческого материала. Постдефицитная экономика давно (уже почти век как) возможна, но она никому не нужна. Людям просто-напросто нравятся прелести Сансары. Разумеется, рефлексивная система рано или поздно навернётся, но это не гарантирует того, что она не начнёт сначала. Нужно не упустить момент для убийственного удара.

Повторим всё ещё раз для закрепления материала. Итак, на современном техническом уровне развития 99% населения становятся не нужны. Ведь по сути что такое экономика с физической, а не с психологической точки зрения? Это не спрос и предложение, это производство и потребление. Сколько людей заняты в производстве?

Мизерный процент инженеров, чуть больше техников, мелкая рабсила на уровне "помыть сортир", ну и плюс охрана.

Как выглядит современный завод? Конвеерная линия, роботы, пара контроллёров на случай непредвиденных ситуаций, охранники. Всё. И завод автоматом клепает, скажем, дорогущие автомобили. Каждые десять секунд – один автомобиль. Заместо автомобиля может быть любая другая гражданская или военная техника. Это и есть, собственно, экономическая база современного общества.

Даже современное сельское хозяйство – это та же промышленность. Основная пища производится на агрозаводах, обычных фермеров кормят по социальным причинам (в Европе субсидии фермерам достигают 80% от их дохода, т.е. это неконкурентоспособные персонажи). Им время от времени подают намёки (вроде всякого "коровьего бешенства"), что надо менять место работы, но пока процесс движется туго.

Вопрос: чем заняты остальные люди? Бизнесмены, риэлторы, банкиры, пиарщики, стриптизёрши, секретарши, президенты, те же фермеры в конце концов и т.д. и т.п.?

Ничем. Их работа – это форма пособия по безработице. Это избыточный балласт, так называемая "сфера услуг" ("сфера ничегонеделанья"). Постиндустриализм – это и есть разрастание этой сферы услуг. В принципе они могут сидеть дома и ничего не делать, при этом получать куда больше материальных богатств (автомобилей, телевизоров, гамбургеров и т.д.). Но, во-первых, это командная экономика, которой никто не знает как управлять. А во-вторых, людей надо чем-то занять, привязать к месту работы.

Допустим, мы создаём самодостаточное государство с нуля. Ну, например, ставим целью "прокачать" какой-нибудь остров в океане до полноценного национального государства. Что нам нужно для его процветания? Во-первых, первоклассные технические специалисты (инженеры и учёные-технари). Во-вторых, дисциплинированные и высококультурные техники (не алкоголики, не быдло и т.д.).

В-третьих, чернорабочие (работа на стройке, уборка улиц и т.д.). В-четвёртых, охранники и военные. Плюс мизерная прослойка управленцев, вероятно даже наёмных, со стороны. Всего нужно менее миллиона человек, включая членов семей.

Сперва возводятся базовые компоненты техносферы. Первые полностью обеспечивают население едой. Вторые полностью удовлетворяют потребности в ширпотребе. Третьи работают на станковую промышленность и материалообработку. Четвёртые работают на оборону. И так далее. Задача технически очень дешёвая, ибо все технологии отработаны до автоматизма. Траты – это зарплата работникам плюс затраты энергии и материалов. Пожалуй, зарплата управленцев выйдет и то больше.

Что имеем в итоге. Полностью самодостаточную территорию с очень высоким уровнем богатства.

Вопрос: как это богатство распределять?

Допустим, мы имеем автоматический завод, способный практически без затрат (энергия, материя – всё это в современном мире стоит копейки) производить десять тысяч автомобилей. При этом его обслуживают десять человек, в основном охрана.

В нашей гипотетической мини-стране с населением в миллион человек каждая семья хочет иметь автомобиль, поэтому ёмкость рынка – в районе трёхсот тысяч единиц.

То есть за месяц работы завод может обеспечить всю микронацию автомобилями. Если всё делается в административном порядке, то всё ясно. Вот паёк, вот талон, никаких вопросов. Но тогда теряется возможность выбора.

Поэтому начнём жителям страны эти автомобили продавать. Чтобы они могли их купить, у них должны быть деньги. Чтобы у них были деньги, мы должны начать им платить зарплату или пособие (что есть одно и то же в современном мире).

Допустим, мы подберём её так, чтобы в течение одного месяца они на этот автомобиль заработали.

Месяц прошёл, произведено триста тысяч автомобилей, столько же раскуплено. Что теперь? Автомобили можно производить дальше, но никто их не будет покупать (вопрос экспорта не берём, ибо экономическая система планеты Земля в любом случае закрытая). Следовательно, завод не получит прибыли. Если не получит прибыли – значит не сможет платить работникам.

Вопрос: что делать?

Нужно расширить ёмкость рынка.

Вариант первый: повышение изнашиваемости. Например, автомобиль служит десять лет, а мы сделаем так, чтобы он ломался через год. Рынок увеличивается в десять раз, следовательно можно продать в десять раз больше автомобилей, но при этом этого недостаточно, ибо цикл годовой, а завод по проектной мощности обеспечивает всю страну за месяц. Прибыль не максимальна.

Вариант второй: потребительская меметика. Например, вводится мем, что автомобиль нужно менять каждый месяц. Допустим, на новую модель, либо просто "для понта". В результате рынок увеличивается настолько, что завод, работая на максимальной мощности, обеспечивает его весь без простаивания. Прибыль увеличивается соответственно.

Вариант третий: статусная меметика. Например, вводится мем, что чем больше у персонажа автомобилей, тем круче. Верхняя планка ёмкости рынка вообще снимается.

Но это в теории. На практике подобный уровень потребления уже выше покупательной способности. Придётся повышать работникам зарплату. Либо вводить моду на автомобили не только среди взрослых мужчин, а среди вообще всех. Либо увеличивать численность населения.

Это я всё к чему. Все эти экономические меры не имеют никакой связи с работой завода. Он расчитан на производство десяти тысяч автомобилей – и всё. Весь вопрос его функционирования сводится к тому, как убедить контроллёров, техников и охранников работать на своём посту. Если несколько техников и управленцев производит все материальные продукты общества, уровень богатства, приходящегося на каждого из них, избыточен. Будет удовлетворён полностью спрос самого техника, а также спрос нескольких тысяч нахлебников. Но эти нахлебники к производству продукта не имеют никакого отношения. Это экономически избыточное население.

Постиндустриал – это экономическая система, полностью построенная вокруг этой избыточной верхушки. Постиндустриал и технический прогресс – две взаимно враждебные тенденции. Сфера услуг и сфера производства – это конфликтующие сферы.

Секретарша не может собрать компьютер. Риэлтор не может спроектировать самолёт.

Чем больше риэлторов и секретарш – тем меньше техников и инженеров.

Есть теория, что они "помогают друг другу", но это не так. Чем круче технология – тем больше она вредит обществу.

Допустим, я изобрету какой-нибудь "наносборщик", который из грязи бесплатно будет делать любые товары. А заодно открою какой-нибудь "холодный синтез", источник бесплатной энергии. Что-нибудь в обществе изменится? Нет. Товаров должно быть мало – иначе ими нельзя торговать. Чем меньше товаров – тем выше цена. Если товаров слишком много – их цена равна нулю или даже отрицательному числу.

Пример товара с нулевой ценой – воздух. Пример товара с отрицательной ценой – мусор. Товары с отрицательной ценой выгодно уничтожать. На уничтожении мусора можно делать бизнес. При этом полезность не имеет значения: во время Великой Депрессии топили корабли с зерном (и это во время голода!), ибо их цена упала ниже нуля, то есть они приносили финансовый убыток всем субъектам экономики (при том что были реально необходимым и полезным товаром).

Иными словами, слишком массовое производство приносит убытки в первую очередь самому производителю, а во вторую – всем остальным субъектам экономики.

Следовательно, гипотетический "наносборщик" должен будет производить товары в том же количестве, что производится сейчас. Структура экономики изменится незначительно – техников станет ещё меньше, "пролетарии" (всякие там угледобытчики и нефтянники) исчезнут совсем. Освободившиеся потребительские места займёт сфера услуг, "сфера ничегонеделанья".

Собственно, всё ясно. Как ни корячься, какие технологии ни придумывай, уровень среднего богатства в обществе будет неизменный. Он впервые был достигнут в США во время Великой Депрессии и с тех пор не рос. И расти не будет. И никакие "наносборщики" и "холодные синтезы" ничего не решат.

Остаётся только делить то, что есть.

Есть несколько способов решения вопроса "для кого производить" в современном мире.

Во-первых, денежная экономика, т.е. общество дефицита (после Великой Депрессии – общество навязанного дефицита).

Во-вторых, натуральная экономика, т.е. фрагментированное общество феодального типа ("сам произвожу сколько хочу – сам потребляю сколько хочу").

В-третьих, плановая экономика, т.е. централизованное общество рабовладельческого типа (талоны, пайки, "деревянные" псевдоденьги и т.д.).

В-четвёртых, постдефицитная экономика, т.е. централизованное общество с равным фиксированным потолком потребления.

Первый вариант отметается, т.к. держать орду нахлебников просто неэффективно.

Второй вариант нестабилен и рано или поздно приведёт либо к первому варианту (что уже в истории было). Третий вариант негибок и непривлекателен социально. Для четвёртого варианта просто нет достаточно качественного населения.

Все эти системы базируются на чистой психологии. Статусное мышление подталкивает к первой, сепаратистское – ко второй, централистское – к третьей, физиоцентричное – к четвёртой. Ни одну из этих систем мы внедрять не планируем, ибо будущего у людей как вида всё равно нет.

Всё вышесказанное к тому же разъясняет, почему гипотетическая "межгалактическая империя", которой грезят все фантасты, будет скорее рабовладельческим или феодальным обществом, чем эпохой суперкорпораций, торговых путей, космических пиратов и прочих "звёздных федераций".

Вариант первый: автономная космическая станция или планетарная колония на базе натуральной экономики. Стиль организации – "аграрная коммуна". Такое общество может существовать лишь при очень малом количестве членов (от одного человека до некоего союза семей). Жратвы навалом, напрягаться особо незачем, живи – не тужи.

Вариант второй: централизованная межпланетная диктатура на базе плановой либо постдефицитной экономики. Стиль организации – "военный корабль". Ограничения на расстояния и количество людей снимаются синхронизацией. Порядки – лагерные. То есть свободного времени и свободы выбора может быть много, но некий базовый минимум (на уровне "каждый член общества должен по расписанию проверять исправность центрального реактора") – обязателен, иначе корабль развалится на куски, а техносфера не сможет обеспечить население продуктами. Чем занимать свободное время такой массы людей, чтобы не начались внутренние разборки – самый "пикантный" вопрос.

В центре всегда вопрос психологии. "Финансовое стимулирование" работает лишь на человека с финансовым стимулом. При этом финансовые показатели физического смысла не имеют. Цена – она, конечно, функция от редкости, но это не физическое определение. На физическом уровне цена – это результат договора покупателя с продавцом. Кроме того, сама редкость как таковая не всегда создаёт цену (хотя и в большинстве случаев). Мусор уникален, но цена его отрицательная. Есть объекты с отрицательной ценой, но высокой полезностью (вспомним пример с зерном в эпоху Великой Депрессии). Есть "товары Веблена", то есть статусные товары, чья физическая стоимость не превышает стоимость грязи, но чья цена запредельна.

О чём вообще речь. Вопрос "что человеку надо" всегда стоит открытым. Общество навязанного дефицита решает эту проблему через массовую пропаганду, именуемую "рекламой" ("тебе нужен новый плеер", "тебе нужна куртка престижной марки" и т.д.). Если эта пропаганда даёт сбой – общество рушится. Но понятно, что для устойчивости любое общество должно к подобной обработке населения прибегать. Например, военная диктатура с плановой экономикой, в которой все не мечтают, "как нам завоевать мир нанотехнологиями", продержится недолго.

Мы вновь возвращаемся к вопросу о внутренней реальности, т.е. личном мировосприятии человека. Именно он определяет всё. Именно он единственно важен.

Вопросы экономики и политического устройства – производные от него.

Официозная экономическая теория утверждает, что потребности человека бесконечны, а ресурсы – ограничены, и из-за этого весь конфликт. На самом деле всё с точностью до наоборот. Нет никаких "бесконечных потребностей" человека, это лишь предлог их бесконечно генерировать. У человека ясные, чёткие потребности. Он может их осознавать, может не осознавать, но они у него есть. Как сместить эти потребности в нужном для нас ключе – вопрос открытый, и более чем актуальный на данном этапе революционной работы. Как объяснить чужому, незнакомому человеку, что смысл его существования – приближать сингулярность, и что если он её не приближает, его существование является жалким и бесполезным? Мы ведём активные работы по этому направлению.

А вообще, тот факт, что людей трудно соблазнить даже бессмертием и богоподобием – очень печален. Впрочем, не надо отчаиваться. Не даром же один из идеологических столпов современного атлантизма Фрэнсис Фукуяма назвал трансгуманизм самой опасной идеей в мире.

004: ТРАНСГУМАНИЗМ

Мировоззрение Монолита иногда называют «политическим трансгуманизмом». В этом есть рациональное зерно, ведь эмергенты пропагандируют сверхчеловеческую мутацию и технологическую сингулярность. Между тем эмергенты считают, что современное трансгуманистическое движение обладает рядом неустранимых дефектов, о которых мы сейчас поговорим.

Первый и главный дефект трансгуманизма кроется в самом названии. Дело в том, что трансгуманисты позиционируют себя как продолжателей гуманистической традиции, причём под гуманизмом понимается не гуманизм Ренессанса с его бунтом против догм демиургических вероучений, а гуманизм современный, являющийся разбавленной и "обезбоженной" разновидностью массового выродившегося христианства.

Чтобы понять, о чём идёт речь, обратимся к манифесту российских трансгуманистов:

*****

Трансгуманизм – это новое гуманистическое мировоззрение, которое утверждает не только ценность отдельной человеческой жизни, но и возможность и желательность – с помощью науки и современных технологий – безграничного развития личности, выхода за считающиеся сейчас «естественными» пределы человеческих возможностей.

Мы, члены Российского Трансгуманистического Движения, осознавая, что в ближайшие десятилетия новейшие технологии кардинально изменят человека и человеческое общество, заявляем, что нашей целью являются:

1. Развитие и распространение идей трансгуманизма и иммортализма с целью наиболее разумного и демократичного использования новейших достижений технического прогресса 2. Содействие развитию новых и традиционных наук и технологий в той их части, которая непосредственно касается трансгуманистических и имморталистических аспектов бытия человечества, а также безопасности использования этих технологий 3. Консолидация усилий всех прогрессивно мыслящих людей для создания предпосылок наиболее благоприятного и неконфликтного развития человечества в новых условиях.

Мы, члены Российского Трансгуманистического Движения, считаем, что скорость изменений в мире и потенциальная опасность неуправляемого развития сверхтехнологий таковы, что каждый должен дать себе отчет: или мы будем бездействовать – и человечество погибнет, или мы вместе построим прекрасное будущее. В том числе и для себя.

*****

Вдумчивый читатель сразу обнаружит явную подмену понятий: целью трансгуманистического движения объявляется не дальнейшая эволюция как таковая, а обеспечение безболезненности и неконфликтности этой эволюции. То есть в слове «трансгуманизм» собственно «гуманизм» первичен, а «транс» – вторичен.

Между тем каждый школьник знает, что эволюция движется через множение подвидов и естественный отбор. Чем выше интенсивность конфликта и чем дольше он идёт, тем более совершенен и универсален (малоспециализирован) конечный продукт этой эволюции. Лишь самоподдерживающаяся эволюция бесконечна, и именно её мы называем термином "эмергенция". Когда конфликта нет, эволюционирующая система приходит в информационное равновесие с окружающей средой и прекращает не только развиваться, но и изменяться, пока, наконец, её из этой ситуации не выбьет случайный сбой среды вроде падающего астероида, затухания звезды или заморского нашествия. Всё это верно и для социальных систем тоже: самые большие "прыжки" человечество совершало во время масштабных войн.

Поэтому очевидно, что следующий эволюционный скачок будет сопровождаться глобальной войной невиданных масштабов. Сложно поверить, что обычные люди будут терпеть рядом с собой сверхлюдей (постлюдей, нелюдей), и ещё сложнее поверить, что сверхлюди будут терпеть людей обычных, особенно учитывая, что последние обладают слишком мощным для их статуса оружием – ядерным. Война между развитыми близкородственными видами – это как правило война на тотальное истребление.

Соответственно, наиболее реалистичным сценарием сингулярности является глобальная термоядерная война с почти неизбежной победой сверхлюдей. Если вы внимательно читали тексты первопророка сингулярности Вернора Винджа, то понимаете, что для него это было тоже очевидным (иначе откуда взялось, например, радиоактивное озеро на месте Пекина?). Разумеется, мы не ставим термоядерную войну в ранг самоцели, но мы и не боимся её. Цель – сингулярность. Если для достижения её нужно разнести планету на булыжники – да будет так.

Другой неизжитой "человеческой, слишком человеческой" слабостью является массовый страх трансгуманистов перед коллективным разумом. Казалось бы, у Вернора Винджа чётко прописана формула сингулярности: одна цивилизация – одна Сила. Собственно, слово "сингулярность" дословно обозначает "единство", то есть единое синхронистичное синергетическое сверхсознание, порождённое полным симбиозом биосферы и техносферы в рамках единого цивилизационного пространства, технокосма. Между тем почти все трансгуманисты либо избегают разговоров о сингуляции сознания, либо вовсе выставляют возможное появление сингулярного разума в качестве "опасностей сингулярности", что вообще полнейший абсурд.

Эмергенты же чётко заявляют, что сингуляция сознания (в терминологии самих эмергентов – "воплощение Эмергентора в Едином Теле") есть сама суть сингулярности, её цель и принцип. Это проистекает из понимания сути человеческой личности не как единой и неделимой сущности, а как пакета подпрограмм гиперкосмического происхождения. Собственно, внутри каждого человека живёт сразу несколько личностей, несколько пакетов подпрограмм, работающих порой синхронно, а порой – не очень. Фрагментарность человеческой психики является научным фактом, а также субъективно наблюдаемым явлением, очевидным при высокой скорости сознания. Сингулярность – суть полное и окончательное преодоление фрагментарности на всех уровнях, слоях и пластах существования, минимизация специализации до нуля.

Наконец, третий важный недостаток трансгуманизма – отсутствие как целеполагания, так и оценочной системы в целом. Точнее, трансгуманизм пытается взять оценочную систему от гуманизма, но современный гуманизм – антимутационная, антиконфликтная доктрина, противоречащая идеям сингулярности в самой своей основе (что в частности обосновано выше). Между тем, оценочной системой Монолита является эмергенцизм, то есть возведение самоподдерживающегося развития в добродетель. С точки зрения ницшеанской терминологии, эмергенты пропагандируют волю к власти, причём в первую очередь ради самой воли к власти. Под "властью" здесь понимается спектр возможностей, то есть абсолютная свобода, в противовес свободе социальной (иными словами – возможность обойти не только социальные, но и физические законы).

Применение этих философских схем позволяет в общих чертах понять, что будет происходить после сингулярности. Поскольку Эмергентор (т.е. Сингуляр, субъект сингулярности) будет рождён через волю к неограниченной свободе и развитию, основным его чувством будет голод, то есть желание переработать материю в свои органы. Каждый город, каждая планета, каждый мёртвый астероид, каждая звезда будет переработана или в мозговую ткань (вычислительную материю) сингуляра, или в его мышцы (космические платформы), или в любые иные объекты, которые ему потребуются. При этом уровень тонкости воздействия будет постоянно повышаться: сначала будут нанотехнологии, затем будут пикотехнологии, затем будут фемтотехнологии, и так далее, вплоть до технологий субпланкового уровня. При этом будет изменяться сама ткань реальности, локальные константы будут адаптироваться сингуляром под конкретные нужды. Рано или поздно Сингуляр пожрёт (вберёт в себя) весь проявленный космос, достигнув того, что мы называем "точкой Омега" – состояния бесконечной власти и свободы.

Чтобы отличить наши представления о сингулярности от массовых, профанических, был введён термин "Тёмная Сингулярность". Но фактически речь идёт именно об исходной классической сингулярности, описанной Вернором Винджем. Современные трансгуманисты не готовы принять эту идею в чистой форме и потому пытаются адаптировать её под гуманистическое мировосприятие. С этой точки зрения очевидно, что трансгуманизм – это переходная доктрина, совмещающая как страх перед технологиями (которые суть не более чем олицетворение мутаций на современном уровне развития цивилизации), так и любовь к ним. Каждый трансгуманист должен в первую очередь для себя решить, что для него важнее – сохранение своего животного человеческого существования, пусть и на более комфортном уровне, либо марш к вершинам безграничной свободы и божественного могущества, который провозглашает эмергентская доктрина – доктрина бескомпромиссного, наступательного, агрессивного гностического постгуманизма.

Важно также заметить, что трансгуманизм в принципе не побуждает к активной деятельности, не предлагает системы целеполагания. Трансгуманисты верят, что киборги и нанотех появятся "сам собой", а когда появятся – всем от этого автоматически будет хорошо. Ибо они – гегельянцы (т.е. протомарксисты), люди эпохи Модерна, люди двадцатого, если не девятнадцатого века. Были бы гностиками – думали бы иначе, а значит и действовали бы иначе.

А всё потому, что на одной науке далеко не уехать. Нужна ещё и религия. Религия отвечает на вопрос целеполагания. Наука обеспечивает средства осуществления этого целеполагания. Иначе говоря, строить или не строить сингулярность (или, скажем, не строить, но ждать) – это вопрос личной веры. А как строить (или, скажем, сколько ждать) – вопрос научный.