Текст книги "Под покровительством (СИ)"

Удача показала свой тыл прямо на подступах к дому Эвансов – в плетеных креслах, выставленных на веранде вокруг стола, уже восседали Поттер и Блэк и, сверкая мерзко-слащавыми улыбочками, беседовали с родителями Лили. Северусу оставалось взывать к собственному разуму и выдержке, свежеприобретенной, как ему хотелось надеяться, благодаря упражнениям в окклюменции.

На душе стало легче, когда Лили поднялась со своего места и помахала рукой. Вот бы еще ее порыв не привлек внимание остальных присутствующих, которые просверлили нового гостя отнюдь не приветливыми взглядами. Оставшуюся часть аккуратной вымощенной белой галькой дорожки Северус преодолевал в борьбе с желанием сгорбиться и втянуть голову в плечи.

Три чуть поскрипывающие ступеньки, и теплая мягкая ладошка Лили ободряюще стиснула его запястье.

– Привет!

– Привет, – чуть слышно ответил он и повернулся к сидящим за столом. – Здравствуйте, миссис Эванс, – мама когда-то учила приветствовать особо важных персон легким поклоном. – Мистер Эванс, – отец Лили встал, и Северус с готовностью сделал шаг навстречу. Но тот, сжав губы, лишь едва заметно кивнул и, резко развернувшись, ушел в дом. Раскрытая ладонь повисла в воздухе. Не то чтобы Северус успел ее протянуть, но и незавершенный жест от внимания зрителей не укрылся. Он суетливо опустил руку и отер ее о штанину, как если бы чем-то испачкался.

Следом за мужем поднялась и миссис Эванс.

– Раз вы теперь все в сборе, не будем вам мешать, – холодно улыбнулась она.

Северус, часто моргая, посмотрел ей вслед.

– Пойдем, – с сожалением в голосе Лили тянула его за руку к столу.

– Иди же, Снейп! – с ухмылкой протянул Поттер. – Не видишь, как все здесь тебе рады?

Хихикнула Петунья, перешептываясь о чем-то с Блэком. Его она ненормальным уродом явно не считала. К черту их всех. Вымести из сознания эмоции. Закрыться… И можно совершенно невозмутимо встретить вызов ненавистного Поттера.

– Я вижу, что мне рада Лили. Этого мне вполне достаточно, – ответил Северус, присаживаясь на указанное подругой место.

– Ого, Эванс! – Блэк тем временем таращил глаза в притворном ужасе.

– Что? – с металлическими нотками в голосе отозвалась Лили, потянувшись к чайнику.

– Да ты Сохатого чуть не испепелила!

– Не говори глупости, Блэк! – Лили махнула рукой, словно отгоняла назойливую муху, и взяла чайник.

Северус внезапно поймал себя на том, что завороженно разглядывает линию ее тела, обрисовавшуюся под просвеченным вечерним солнцем платьем, и испытывает отнюдь не дружеские чувства. Он поспешно отвел взгляд, возвращая на место предательски расползающуюся окклюментную защиту.

– Правда, Бродяга, заткнись! – сожаление Поттер изображал правдоподобно.

Лили, насупившись, наливала чай Блэку. Она нервничала. А Пес продолжал паясничать:

– Заткнись, Бродяга. Никто не любит Бродягу. Одна надежда греет сердце Бродяги. Петуния! – густые, черные, аккуратные, как у девчонки, брови взметнулись вверх, – скажите, вам мое общество не противно?

– Конечно, нет, Сириус, – Петуния смущенно улыбнулась, заправила за ухо прядь бесцветных волос и вскинула на Лили радостно заблестевшие глазенки. – Мне не полную.

«Эта дура, не иначе как распустила слюни, воображая себя в свадебном платье с красавчиком-Сириусом. Как же! Нужна этому кобелю такая кобыла…»

Да пусть они идут Запретным лесом! Хоть правда женятся… Там же… Какое Северусу дело до Петунии и Блэка, когда Лили остановилась рядом с Поттером? Она наливала в чашку горячий дымящийся чай, а он, вскинув голову, восторженно пялился на нее через свои дурацкие «велосипеды». И ведь выглядел же нормальным гад, несмотря на характерно вздыбленный чуб, а не придурком, как чаще всего, бывало. А Лили… Лили ему улыбнулась.

Северус никак не мог позволить себе очередной дурацкий поступок. Конечно, оскорбления в адрес Лили больше никогда, ни при каких обстоятельствах не сорвутся с его губ – в этом он был уверен. Но что касается других глупостей – с него могло статься. Могло, но не должно было. И он ценой боли, медленно сдавливающей голову в горячих тисках, держал щиты и внешне выглядел спокойным.

– Сев, – она уже сидела рядом и внимательно смотрела в глаза. – С тобой все в порядке? – спросила полушепотом.

– Да. А что? – голос звучал бесстрастно. Пожалуй, даже слишком.

– Ты какой-то… как не здесь.

– Я просто задумался, – он двумя руками взял с блюдца чашку, чуть раздвинул ментальные блоки и постарался придать лицу непринужденный вид. Лили еще ненадолго задержала на нем неуверенный взгляд, а потом ее внимание привлекло происходящее по другую сторону стола. Там Поттер тискал черно-белую кошку.

– Венди, говоришь? – он весело исподлобья взглянул на Петунию и снова принялся наглаживать урчащее животное. – У наших соседей такая была. Джессикой звали. Снитч ловила… это мячик такой…

– Я знаю! – звонко отозвалась девица, еще недавно брезгливо воротившая нос от всего волшебного.

Лохматый Олень звездно блеснул зубами.

– Вот она его, как заправский ловец, ловила. Лучше меня – точно!

– А вы… ловец?

– Нет, я охотник.

«Такой милый мальчик, что вот-вот стошнит…»

Хотя тошнота, скорее, шла бонусом к головной боли, потому что против того, чтобы Поттер очаровывал старшую из сестер Эванс, Северус ничего не имел. Как раз наоборот: “Олень и Кобыла, чем не прекрасная пара?” Жаль, что только в фантазиях. Северус осторожно перевел дыхание. Ему бы не утешаться временным отступлением Поттера, а ловить момент и завести непринужденную беседу с Лили, которая позвякивала чайной ложкой о края чашки, размешивая сахар, и выглядела задумчивой и немного грустной. Золотой ореол, зажженный косыми лучами заходящего солнца вокруг чуть склоненной головы, делал образ любимой девушки еще более нежным, чистым, неземным.

Где-то на заднем фоне Петуния рассыпалась предложениями попробовать печенье, варенье и еще кучу разной еды. Северус же не в силах оторвать взгляд от Лили мучительно пытался придумать пусть даже не особо умную, но хотя бы уместную реплику. Безрезультатно.

И вот уже Поттер избавился от кошки.

– Кстати, что вы думаете о последнем альбоме Queen? – он обвел всех присутствующих, включая Снейпа, фальшиво доброжелательным взглядом.

– Ой, я в восторге! – Петуния по-прежнему пребывала в несвойственном ей хорошем настроении.

– Я тоже. «Богемская рапсодия» – это что-то невероятное! – оживилась Лили.

– Согласен! – подняв вверх указательный палец, кивнул Олень.

А Северус стремительно терял связь с реальностью. Сидящие вокруг него воодушевленно хвалили королеву за непревзойденный вокал и улетные аранжировки. Тут принимались наперебой восторгаться каким-то неподражаемым Фредди.

– Брайн тоже милый! – уточняла Петуния.

Блэк, по-петушиному вытягивая шею, тоненьким голосом совершенно не к месту поминал Галилео (1) или, кривляясь, низким хриплым голосом распевал о любви к автомобилю (2). Все сопровождалось смехом и одобрительными восклицаниями.

От всей этой похожей на бредовый сон фантасмагории голова шла кругом, а боль и тошнота усиливались, но Северус старался сохранять нейтральный вид и давал себе слово обязательно разобраться с происходящим позже. Однако тихонько отсидеться в стороне ему не позволили.

– Снейп, а ты почему молчишь? – хищно оскалился Блэк. – Что ты скажешь о творчестве Queen?

– Я… – Северус, пытаясь не морщиться, пожал плечами, – никогда не интересовался монархами и не…

Договаривать он не стал, поскольку лица присутствующих отчего-то напряглись, покраснели и через мгновение пространство, взорвавшись нестройным «П-хах!», заполнилось дружным хохотом. Запрокинув голову, ржал Поттер. Лай его дружка, наверное, был слышен и в соседнем квартале. Пригнувшись к столу, заливалась Петуния. Лили тоже смеялась, уронив голову на сложенные домиком руки.

Она снова смеялась над ним вместе с Поттером и Блэком.

Окклюментные щиты не выдерживали, что сопровождалось ощущением разваливающего на куски черепа. Причем осколки потом разбегались подобно крысам на тонущем корабле. Северус с трудом сглатывая смотрел на свои подрагивающие руки и думал, что самым лучшим будет уйти.

– Это другая королева, Снейп, – сдавленно пояснил прослезившийся Поттер.

Горечь собственного фиаско грозила перерасти в рвотные позывы. Следовало уходить и как можно скорее, но Лили коснулась его локтя и, все еще продолжая смеяться, неожиданно уткнулась лбом в плечо.

– Сев, ты такой… Такой…

– Дикарь! – вклинилась ее раздухарившаяся сестра.

– Оригинальный, – простонала Лили, поднимая раскрасневшееся лицо и заглядывая ему в глаза своими невероятно красивыми изумрудными глазами. Пока он судорожно соображал, как реагировать на услышанное, она шумно вздохнула и добавила: – Только не дуйся. Пойдем лучше поможешь.

Лили скользнула у него за спиной и направилась к двери дома. Снейпу ничего не оставалось как на деревянных ногах плестись следом. В холле Лили повернулась к нему, схватила за руку и потащила за собой дальше к лестнице.

– Не принимай все так близко к сердцу, пожалуйста, – на ходу бросая смешливо-извиняющиеся взгляды, говорила она. – Это музыкальная группа так называется. Queen.

Они пересекли небольшой коридор и оказались в комнате с большим мягким диваном и шкафом во всю стену. Лили, скованно оглядываясь, прошла к высокой тумбе.

– Это проигрыватель, – взглядом она указала на стоящий на тумбе лакированный деревянный короб с парой поворотных регуляторов на передней стенке и прозрачной крышкой. Приблизившись, Северус рассмотрел под ней черный матовый круг и непонятное устройство, отдаленно напоминающее змею. – Поможешь отнести вниз?

Северус кивнул и взялся за бока короба, примеряясь, как получше его подхватить.

– Не обижайся. Ладно? – она накрыла его руку своей.

Он не сдержал вздоха.

– Я не обижаюсь, – слова звучали сдавленно и глухо. – Просто неприятно чувствовать себя идиотом…

– Ты не идиот, Сев. Да, неразбериха получилась смешная, но никто не знает всего обо всем. Если подумать, что удивительного в том, что ты не разбираешься в маггловских музыкантах?

– Ну, они же в курсе, – не глядя на подругу, он усмехнулся. – А я вроде как одной ногой там, другой – здесь…

– И что? У Поттера, как он сам говорит, родители активно интересуются искусством обычных людей. А у Блэка дядя Альфард так и вовсе ведет какие-то совместные дела с магглами. Так что у них есть выходы в наш мир, Сев. А вот нужды самостоятельно зарабатывать нет. Так чем им еще заниматься в свободное время, если не наслаждаться лучшим в обоих мирах? Ну что ты опять кривишься?

– Голова раскалывается. Прости, – тихо ответил он и потер чуть дрожащей рукой лоб. Боль в самом деле пронизывала голову раскаленными иглами.

– Это, наверное, от жары, – Лили участливо заглянула ему в глаза. – Сильно болит? Давай принесу таблетку. Она маггловская, но мне помогает… – на последнем слове она, как будто запнулась.

– Давай таблетку, – спешно выдохнул Северус так, будто эта таблетка была его последней надеждой. Подумаешь – маггловское лекарство принять. Он бы и семян Ricinus commúnis (3) сейчас нажрался, только бы Лили не вспоминала “грязнокровку”.

– Вот держи, – вернувшись в комнату со стаканом воды, она протягивала ему на раскрытой ладони маленькую белую таблетку, которую он, не раздумывая, отправил в рот и сделал пару глотков из стакана.

После этого Лили чуть ли не силой усадила его на диван, чтобы посидел спокойно и желательно с закрытыми глазами. Он подчинился, поскольку не нашел веских причин отказываться от возможности побыть с ней наедине, пусть даже не видя, но вдыхая ее запах: роза, вереск, сандал, – и прислушиваясь к ее дыханию. Подействовала ли таблетка или сказалось расслабление, но головная боль быстро отступала. К тому же он вспоминал то, что Лили ему недавно говорила, по сути защищая от самого себя, и чувствовал, как испаряется кусок льда, давившего на грудь. Справедливости ради – и при наличии большого количества свободного времени, он нашел бы ему лучшее применение, нежели изучение маггловской музыки, хотя теперь, наверное, придется… Но ее слова грели.

Он открыл глаза и увидел заботливый взгляд. Она осторожно убрала прядь волос упавшую ему на лицо. Стало так болезненно сладко. Смотреть на нее хотелось бесконечно. Невозможная зелень глаз, россыпь веснушек, проступающий сквозь них тонкий румянец. Чуть вздернутый нос, который она умела так заносчиво задирать, когда возмущалась. И губы, чуть приоткрытые, влажные. На короткое мгновение показалось, что он может…

Услышав совсем рядом быстрые шаги, они вздрогнули и отшатнулись друг от друга. Северус рванулся к проигрывателю.

От порога раздался возмущенный голос Петунии:

– Ну сколько можно ждать?!

Понадежнее обхватив деревянный корпус, Северус выпрямился, но поворачиваться не спешил. Щеки горели, а сердце так подпрыгивало в груди, что его толчки были заметны невооруженным глазом.

– Я раздумывала, какие пластинки лучше взять, – Лили выхватила пару квадратных картонок с полочки под тумбой и помахала ими в воздухе.

– Столько времени?.. – недоверчиво хмыкнула Петуния. – И Пинк Флойд возьми.

Внизу их ждали скучающий Блэк и встревоженный Поттер. Откинувшись в кресле, Сириус обмахивался еще одной квадратной картонкой с ярким рисунком. Впрочем, Снейпу было не до них и их картинок. Все его мысли занимало то, что промелькнуло между ним и Лили полминуты назад. Голова больше не болела. Она кружилась.

Погруженный в собственные грезы, он не сразу разглядел неуверенность во взгляде соперника. Но разглядев, понял, какое оно на вкус – торжество справедливости! Он даже позволил себе насладиться моментом, не вспоминая об окклюменции.

Пластинка вращалась. Узкая стальная игла, выпущенная черной головой змеи, скользила по тонкой спиральной бороздке, и из проигрывателя звучала песня.

– Как тебе Queen? – тихонько спросила Лили, наклонившись, и ее волосы накрыли его руку.

– Занятно, – подобрал он слово и счел нужным добавить: – Мне нравится.

Лили чуть слышно усмехнулась и качнула головой. Она не поверила. Но Северус не врал. В тот момент ему нравилась музыка. И чуть-чуть посвежевший воздух. И этот вечер… Мародеры не нравились, но он обнаружил, что способен просто не обращать на них внимания.

На время идиллию разрушили танцы. Инициатором выступил, конечно же, Поттер. Он будто чувствовал слабые места Снейпа и бил прицельно, без промахов. Северус почувствовал скованность во всех суставах от одной мысли, что каждое его движение может стать предметом пристального внимания и оценивания, и наотрез отказался расстаться с креслом.

Поттер кружил и вился возле Лили, выписывал немыслимые па, а Северус угрюмо страдал, мрачно радуясь только тому, что в сгустившихся сумерках его хотя бы не видно. Попытка загородиться окклюменцией породила резкую вспышку головной боли, а эмоции будто бы даже обострились. Но оттанцевав четыре или пять песен, Лили поднялась к нему и, налив себе стакан яблочного сока, расслабленно упала в соседнее кресло. Махнула рукой на его: «ты не должна ради меня отказывать себе в удовольствии…». Мол ни в чем она себе не отказывает, просто хочет спокойно посидеть и вытянула стройные, белеющие в темноте ноги.

Вскоре интерес к танцам потерял и Поттер. Следом потянулся Блэк и погрустневшая Петуния. Впрочем отличное настроение к той вернулось, когда в руках Сириуса материализовалась гитара. Пел он, приходилось признать, хорошо, как и Джеймс, принявший вокальную эстафету. Лили сидела рядом и, подпевая Поттеру, голову время от времени склоняла на плечо Сева. А еще она переплела его пальцы со своими. Он почти поверил в то, что поймал ускользающую удачу за хвост и сдал-таки устроенный подругой экзамен. Он забыл про незыблемость аксиом.

– Снейп, а почему ты весь вечер такой скучный? – пошушукавшись с Блэком, поинтересовалась Петуния. – Не поешь, не танцуешь… Не нравится, как мы веселимся?

– Почему же? – он пожал плечом. – Мне все нравится, просто… таланта к музыке нет.

– Но это же нечестно получается, все красуются друг перед другом, а ты нет, – она ехидно прищурилась. – А ты ведь, как я слышала, в Хогвартсе с некоторых пор… знаменитость. Может, продемонстрируешь нам свои… достоинства?

Стыд и злость, перегоняя друг друга, накатили удушливой горячей волной, которая, как Северус знал, покрыла его лицо и шею неровными красными пятнами. Дрожь в руках не получилось скрыть, даже вцепившись в подлокотники. Окклюменция, за которую он попытался ухватиться, как утопающий за соломинку, растеклась пульсирующим свинцовым расплавом, не дав защиты. Шум в ушах мешал разобрать слова обращающейся к Мародерам Лили. Северус видел их ухмыляющиеся лица и в фальшивом недоумении разведенные руки. Гротескно кривлялась Петуния и, смеясь, продолжала что-то говорить о его популярности. Желание заткнуть ее стало непреодолимым.

– Ты так завидуешь чужой популярности? – собственный голос казался чужим. – Что, сама настолько никому неинтересна?

«Что, уже не так весело?!» – злорадно отметил он дерганую походку Петунии, спешно покидающей веранду.

Кто-то грубо дернул за плечо. Северус поднял голову и увидел побледневшую от гнева Лили. С небольшим запозданием дошел и смысл того, что она говорила:

– А теперь и ты убирайся! Понял?!

– Лили… – из-за сухости в горле голос почти пропал.

– Где выход помнишь? Или показать?

Он обреченно кивнул и сделал так, как она хотела. Поднялся и, избегая встречаться с кем бы то ни было взглядом, ушел. За каких нибудь несколько минут он успел снова все испортить. И на этот раз, наверное, навсегда. В носу запекло, он тиранул по нему тыльной стороной ладони. На ней осталась алая полоса.

Комментарий к Глава 7. Незыблемость аксиом

1) Отсылка к Bohemian Rhapsody

2) Отсылка к I’m in Love with My Car

3) Клещевина обыкновенная. Семена содержат рицин – токсин, по отравляющей способности в шесть раз превышающий цианистый калий.

========== Глава 8. Гримасы ночи ==========

Бессилие. Вот наиболее точное определение, которое Северус мог подобрать для описания своего состояния в тот момент, когда он, вытирая воротом футболки кровь из носа, понуро плелся по вьющейся блеклой змейкой тропе. Сил не хватало не только на бодрую походку, но даже на эмоции. Нет, это не была та апатия, которая накрыла его после похорон мамы. Сейчас все не стало безразличным. Он по-прежнему понимал, что хочет быть с Лили. Сожалел о том, что не сдержался. Ненавидел Мародеров и тупую Петунию. Но как-то бесцветно и вяло. Реальность отдалилась, будто бы выдавленная разлитой головной болью.

Углубившись в сквер настолько, чтобы из-за деревьев не сквозил свет электрических ламп в доме Эвансов, Северус свернул с тропы и остановился у высокого дуба. Оперся спиной о покрытый глубокими, длинными трещинами ствол и медленно сполз на землю. Он оторвал от футболки лоскут, смочил его наколдованной водой – благо мамину палочку носил с собой – и, приложив мокрую тряпку ко лбу и переносице, закрыл глаза. Наверное, на Агуаменти ушли последние силы, потому что замерли даже мысли.

Звуком, вернувшим к реальности, стал почти неразличимый шорох и осторожное дыхание. Нечеловеческое дыхание.

Одновременно выхватывая палочку, Северус вскочил на ноги. Шагах в десяти от него, отделившись от густой тени кустарников распрямился косматый силуэт и обернулся всего лишь школьным недругом.

– Он здесь, Сохатый!

– Научился брать след, Блэк? – Снейп растянул губы в ухмылке, скорее напоминавшей оскал, и украдкой перевел дух. От этих он знал, чего ждать.

– Да тебя любой выследит, Нюниус, – выступил из темноты Поттер, – за тобой же шлейф соплей.

– Так ты их собирал, что ли? – со злым весельем огрызнулся Северус. – Поэтому отстал?

– Не нарывайся, Снейп! – без обычного для себя издевательского тона, с плохо сдержанным раздражением потребовал Джеймс.

– Это кто здесь еще нарывается? – Северус медленно отступал назад, с каждым шагом аккуратно ощупывая почву. Зацепиться за торчащий корень или поскользнуться на камне было крайне нежелательно. – Не я вас выслеживал, а вы меня. С чего, кстати, вы здесь, а? Не иначе Лили вас вытолкала взашей?! – Догадка пронзила его только что и привела в восторг. Остатки головной боли как рукой смахнуло.

Джеймс с остервенением сунул зажатую до этого в руке палочку за пояс и, сжимая кулаки, подошел вплотную.

– Взашей она вытолкала тебя, – прошипел он, едва не касаясь его лба своим.

– А ты так за меня расстроился, что побежал следом, – в тон ему, но с торжествующей улыбкой, ответил Северус.

Поттер шумно втянул носом воздух и отступил на полшага. В свете неполной, но яркой луны отчетливо обозначились его сжатые в нитку губы и играющие на щеках желваки. Баловень Фортуны Поттер отчаянно нервничал.

– Отступись от нее, Снейп, – процедил он сквозь зубы, медленно покачивая лохматой головой, – лучше по-хорошему, уйди…

– Знаешь, что я могу на этот счет сказать тебе, Поттер? – С чувством небывалого куража Северус вальяжно опустил руки, обвел мечтательным взглядом верхушки деревьев и расслабленно шагнул неприятелю навстречу. Их лица вновь оказались совсем близко. За круглыми стекляшками сверкали глаза, растерявшего былую самоуверенность соперника. – Да пошел ты! – Северус выразительно посмотрел вниз, туда, где на уровне груди торчал его поднятый кверху средний палец.

От кулака Поттера он почти успел увернуться. Скользящий удар в челюсть был неприятным, но терпимым. А вот Олень в следующее мгновение согнулся пополам, беспомощно раскрывая рот в попытке вернуть выбитый из груди дух. Холеный мальчик из хорошей семьи решил без магии разобраться с парнем с рабочей окраины. Ну-ну.

Блэк кинулся на выручку

– Да, давай подключайся, верный пес! – Убирая палочку за пояс, Северус отскочил в сторону, чтобы постепенно возвращающий себе способность дышать Поттер оказался между ним и Блэком. – А то как же маленькому Джимми в одиночку справиться со злым нехорошим дядей.

– Оставь, Бродяга, я сам, – просипел Олень, как шлагбаумом преграждая Блэку путь вытянутой рукой.

Они снова сошлись врукопашную. Северус бил, уворачивался, пропускал. Возможно, впервые за долгое время он испытывал что-то сродни благодарности к папаше, который когда-то учил его драться, и улице, предоставившей много возможностей те навыки закреплять, пусть и против его желания. Бывало, те уличные тренировки заканчивались для него глотанием дорожной пыли, когда он, скорчившись, мог только закрываться локтями и коленями и, утопая в звуках собственных стонов, глухого топота и сосредоточенного пыхтения, через прижатые к лицу пальцы наблюдать за мельканием разнокалиберных потрепанных кроссовок. Зато уж держать удар он умел. Ну, а в Хогвартсе Мародеры расслабиться не давали. Так что, спасибо, Поттер, прими в знак благодарности еще и это!.. И костяшки пальцев отчетливо ощутили ряд сжатых зубов.

Олень все чаще мазал и пропускал, а на его лице отчетливо проступало выражение отчаянной злости. Маггловские мальчишки с такими гримасами обычно хватают с земли булыжник или горлышко разбитой бутылки. Поттер выхватил волшебную палочку.

– Получи! Тварь скользкая… – Запустил Ступефаем и сплюнул с разбитых губ кровь. Сбитое, тяжелое дыхание мешало выцеливать верткую мишень.