Текст книги "Змейка для Наста (СИ)"

Автор книги: Янтарная Вишня

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Живой?

– Трехтомник по кровной магии в обмен на чашку чая, – прохрипел Бесник. – Ин-Нар милостивый, как же я закоченел… Пойдем, вон там кафе. Чай или кофе – плевать, лишь бы горячее.

– Я тороплюсь… ладно. Надо переговорить. Боюсь, ты ничего не поймешь, если не согреешься.

Хозяин кафе Бесника узнал, дракону поклонился, чай, кофе и теплую куртку, попахивающую соляркой, обеспечил. Ортлейх дождался, пока Бесник выпьет пару глотков, заговорил:

– Хочу тебя предупредить. Я ухожу в длительный отпуск. Не буду работать месяца три-четыре точно, дальше как пойдет. Сегодня сдавал дела. Сейчас подпишу бумаги и полечу домой. Я предупредил заместителя. Если понадобится – проси помощи, тебе не откажут.

– А кто вместо тебя? Ландольф?

Холод начал выходить мелкой дрожью. Бесник вцепился в стакан, подумал, что заместитель Ортлейха Ландольф тоже мужик нормальный. С ним иной раз даже было проще договориться. Он поднял голову и напоролся на изумленный взгляд. Ортлейх смотрел так выразительно, что удивление можно было пощупать руками.

– Ландольфа тоже не будет. Временным командующим назначен Янмар.

– Подожди… А с Ландольфом все в порядке? Я только сейчас сообразил… я его с конца зимы не видел.

Ортлейх помолчал, словно взвешивал, надо ли отвечать. Передвинул свой кофе поближе к Беснику, сообщил:

– Ландольф – мой муж. Он скоро родит.

– Как? – Бесник смял пластиковый стакан. – Вы никогда не говорили…

– Вот только попробуй сейчас громко подумать «не мужик» и «свиноматка», я тебя на клочки порву! – неожиданно взъярился Ортлейх.

– Ты что, больной? – Бесник позабыл о почтении. – Чушь не пори. Я никогда подобной глупости не подумаю и не скажу. Для истинно верующего такие слова – богохульство. Отец наш Ин-Нар родил Лесной Пожар от Ветра, мы почитаем зарождение жизни в любом теле.

Ортлейх вдохнул, выдохнул, признался:

– Я плохо владею собой. Тороплюсь домой, потому что у Лана большой срок. Инстинкт запрещает нам улетать далеко от гнезда. Но я не мог пренебречь своими обязанностями. Я знаю, что он во дворце, что рядом мои братья и лучшие лекари… душа не на месте, понимаешь?

– Понимаю, – Бесник замялся, решился – как в воду прыгнул. – Две минуты. Я тебя надолго не займу. Знаю, что ты торопишься, но скажу. Скажу быстро. Я никогда никому из наших не смогу этого сказать. Потому что дураков навалом… некоторые думают как раз то, что ты не хочешь услышать. Я завидую Ландольфу. Завидую тому, что он может выносить ребенка. Если бы Ин-Нар одарил свою паству такой возможностью, я бы прошел любые ритуалы, сцедил половину крови для зелий и, наверное, пожертвовал бы даже возможностью колдовать. Нашел бы, от кого зачать, достойные мужчины встречались. Ребенок от женщины мне не нужен. Неизвестно, чей род возьмет верх в ребенке: отец сунул да вынул, а мать питает своей кровью девять месяцев.

– Про «сунул-вынул» ты сейчас обидно сказал, – хмыкнул Ортлейх.

– Так оно и есть, – пожал плечами Бесник. – Передай Ландольфу мои наилучшие пожелания. Если когда-нибудь захотите, я заговорю щепку для домашнего очага, чтобы у вас жила своя змейка.

– Отец не позволит, чтобы в камине жила кенгарская магия, – усмехнулся Ортлейх. – Но я благодарен за предложение. Если мы вернемся на дежурства в зону, заговоришь нам щепку для костра.

– Заметано.

– Последний совет. Держись подальше от «Ледника». Не ввязывайся в драки. Пропусти, сильно землю не потопчут, рано или поздно домой уйдут.

– Это какой-то хитрый драконий план? Чего вы добиваетесь?

– Какой там план… – Ортлейх нахмурился. – Это ошибка, недосмотр, стечение скверных обстоятельств. Их обратил подросток. Почти мальчишка. Он калека. Родился одноруким. И однокрылым. Родители увезли его на Малый Хелицер – часть островов принадлежит нам, но там мало кто живет из-за близости к старым алтарям скверны. Неподалеку от их дома была военная база россов. На нейтральной земле. Сейчас идет разбирательство… это такая тоска и безысходность, ты не поверишь. Родители прятали сына, стыдясь его уродства. Мальчишка мечтал вырваться из заточения, желал прославиться, чтобы явиться на Большой Хелицер в героическом ореоле. Россы… россы умело использовали ситуацию, обещая мальчишке, что он возглавит победоносную армию. И уговорили эту армию сотворить. Итог ты видел.

– Но можно же… можно же это как-то исправить. Нужно! В любых разговорах о Зоне ты повторял, что сейчас уже глупо спорить из-за причин, нужно устранять последствия ошибки. Исправьте! У вас куча целителей, «Ледник» – россы, а не кенгарцы, россов вы лечите, не надо никакие исключения изобретать.

Бесник договорил и подумал, что слишком много лязгает языком – и о себе разоткровенничался лишку, и дракону указания раздает. А дракон, на минуточку, нервный из-за семейных обстоятельств. Сейчас как вломит…

Отповеди не последовало. Орлейх вздохнул:

– Для лечения нужно согласие пациента. У россов есть закон, где отдельно оговаривается, что принятие выдоха на Островах и вне Островов не делает человека недееспособным. Разумеется, мы сразу предложили лечение для пострадавших. Нам предъявили кипу бумаг: согласие на участие в эксперименте, отказ от претензий со стороны семей военнослужащих, медицинские карты и заключения психологов, свидетельствующие о физическом и душевном здоровье «Ледника» после принятия выдоха. А сегодня отцу передали отказы от устранения последствий. Якобы, написанные пятеркой. Черным по белому, пять раз: спасибо, прекрасно себя чувствую, ни на какие острова не поеду. Что ты предлагаешь? Похитить военнослужащих союзнической страны и принудительно их лечить, нарываясь на дипломатические скандалы и осложнение отношений?

– А!.. Нет, конечно. Не похищать. Извини, не подумал.

Ортлейх махнул рукой:

– Без тебя нашлось, кому подумать. Мы продолжим переговоры, попробуем хотя бы договориться об обследовании. У того пацана магия странная. Не чистый лед, а как будто с примесью смерти. То ли влияние алтарей, то ли возмещение от Змея за физический недостаток. Наблюдатели докладывают, что эти люди утратили значительную часть личности, они не отзываются на имена, только на клички. Судя по всему, их выдрессировали после эксперимента. Мы взяли на заметку, что Наст на тебя отреагировал. Почему ты вообще к нему прицепился?

– Наст? – повторил Бесник. – Запомню. Он почувствовал мою магию. Почему прицепился? Засмотрелся, заинтересовался. Он красивый.

– О такой простой причине я не подумал, – усмехнулся Ортлейх. – Никогда не видел рядом с тобой ни мужчин, ни женщин, которых можно было бы назвать второй половинкой.

– Женщин рядом не будет, – сказал Бесник. – Не та у меня жизнь, чтобы гнездо вить и детей плодить. А мужчины возле меня надолго не задерживаются. Уходят. Нет второй половинки.

– Ты молодой, еще найдешь, – утешил дракон и поднялся, роняя пластиковый стул. – Время. Я полетел. Запомни, хорошо запомни. Не лезь к «Леднику», если что-то натворят на вашей территории, связывайся с драконами, мы исправим то, что будет в наших силах.

– Как его зовут? Того, красивого, синеглазого. Скажи мне имя.

– Выкинь его из головы.

Ортлейх развернулся, пошел по комковатому пустырю, готовясь к превращению.

– Имя! – потребовал Бесник.

– Денис. Денис Афанасьев.

Фигуру в серебристой броне окутал морозный вихрь. Огромный ледяной дракон разбежался и легко взлетел в воздух. Бесник едва не упал вместе со стулом – от взмахов мощных крыльев.

– Еще два чая! – крикнул он хозяину кафе. – И… где у вас здесь туалет?

…Вернувшийся с саммита Фарид клялся, что его обманули, пообещав неприкосновенность участников переговоров. Из рода Иль-Бахар просачивались шепотки: якобы Фарид получил крупную сумму денег за то, что привезет Бесника ясконцам и россам. И теперь, не выполнив обязательств из-за вмешательства дракона, хочет организовать похищение строптивого объекта. Бесник не знал: верить или не верить? Про него самого злые языки что только не болтали. И драконьей подстилкой называли – мол, не скверну уничтожать в Зону летает, а на оргии. И работу на росскую разведку приписывали, и охоту на оборотней ради печени – с вылазками в Ар-Ходегой.

Хорошенько взвесив «за» и «против», Бесник решил жить, как ни в чем не бывало. И жил. Фарида не сторонился, но они и раньше не каждый месяц виделись – где Самин, а где Таркшин? По провинции ездил с бойцами из отряда – так это не новинка, втроем-впятером скверну и плантации болотного мака жечь веселее. Любовника лишился? Ожидаемое событие. Дирхо давно собирался жениться, родители невесту еще прошлой осенью подобрали. Время пришло.

Черный костюм, пострадавший от когтистых объятий Ортлейха, Бесник выбросил. Купил темно-серый, чтобы на свадьбе Дирхо выглядеть прилично. Галстуки отправил в помойку, заменив рубашки водолазками. Отражение в зеркале было ничего так – в темных волосах еще не заискрилась седина, глаза зеленели, как зимняя хвоя, ресницы прятали шальной блеск густыми щетками. Годы нервотрепки и скитаний по лесам заострили черты лица до жесткости, и Беснику это даже нравилось. Хорош, не такой красавец, как Наст-Денис, но желающие познакомиться не переводятся. Может, на свадьбе Дирхо удастся кого-нибудь подцепить.

Бесник не хотел заводить любовника из отрядов – Дирхо был приятным исключением, любившим брать и давать, и не требовавшим послаблений или материальных ценностей взамен плотских утех. Большинство бойцов «Пепла» Бесник отметал, зная их отношение к драконам-омегам. То самое, через губу: дает, не мужик… не хватает только, чтобы потом в отрядах членами мерились «кто глубже трахнул Беса». А кто поумнее – если и думал похоже, то язык за зубами держал – тот из приезжих, польстившихся на дармовой гектар земли, который правительство в Северном Таркшине выдавало. Такой месяц выждет, да завалит просьбами: кредит заплати, пост возле фермы поставь, с закупщиками сельхозпродукции сведи, чтобы урожай подороже забрали, а то семейству разорение грозит. Беснику самому разорение грозило! Пять лет назад он сдуру купил вертолет – на срочные вызовы добираться и чтобы перед драконами не стыдно было. Горючее и обслуживание железной птицы обходилось в круглую сумму, пожертвования в последнее время капали как дождь в пустыне, а попробуй выехать на машине, живьем начинали жрать: ты людей не уважаешь, на беду не торопишься.

Скверное настроение – «ничего не хочу, никуда не пойду» – накатило за день до мальчишника. Бесник уговаривал себя не обижать Дирхо, но как только представлял себе, что придется веселиться и улыбаться на людях, так выть хотелось. Попытался покопаться в себе: «Неужели так к любовнику прикипел, что разрыв тоску нагоняет?». Копался-копался, понял. Не в Дирхо дело. Подкрался страх перед осенними грозами, неуверенность в собственных силах.

Северный Таркшин только назывался «северным». Зимой не каждый год снег выпадал, горы надежно защищали от росских морозов. В самих горах, конечно, похолоднее было, а на равнинах иной раз в декабре солнышко так припекало, что весенние цветы распускались. В середине ноября в Таркшин приходили ежегодные дожди, да не унылая морось, а настоящие грозовые бури. Молнии били в землю, смешанную с проклятым пеплом – его давным-давно разнесло далеко за пределы Зоны – и порождали гигантских големов, одержимых жаждой мести за оборванную хозяйскую жизнь. Как знать, может, именно частички Кармина охотились за Бесником, зверея год от года – дед, если верить чужим воспоминаниям, был мужиком мстительным, вполне мог преследовать внука за попранные идеалы.

Ноябрьские гиганты не боялись огня, запекались, не теряя жажды смерти, и бодро преследовали посмевшего кинуть заклинание вайза. Драконы боролись с ними, расставляя ловушки из камнеломки. Задерживали големов в зеленых путах, морозили выдохами и разбивали ударами хвостов или расстреливали из гранатометов – признавая пользу человеческого оружия. Без заморозки гранатомет голему не вредил – в этом Бесник убеждался неоднократно.

Последнее десятилетие принесло изменения: големов стало меньше. Драконы говорили – это потому что концентрация пепла снизилась, земля медленно, но уверенно переваривала наносную магию, превращая ее в удобрение. Но те, кто явились в прошлогодние грозы, были настоящими исчадиями ада. Бесник прекрасно сознавал: без драконов с ними не справиться. А откликнется ли Янмар на призыв? Ортлейх всегда спешил на помощь людям, не деля их на кенгарцев, россов и ясконцев. Спасал жизни. И – что удивительно – никогда не выяснял, колдун перед ним или простой человек. Наверняка чуял магию, но ровно относился к вайзам и не-вайзам. Если только на него не пытались накинуть огненное лассо. Как угадать отношение Янмара? Пришлет крылатый лед или отмахнется, решит, что проигравшим не помешает взбучка от дедовского пепла.

Вот что тяготило, а не свадьба Дирхо. Признавшись себе в проблеме, Бесник окончательно загрустил. Вечерний дождь был вкрадчивым, и усилил хандру до желания упиться в хлам. Бесник отогнал соблазн, и на следующий день понял – не зря. Прямо перед мальчишником ему позвонил староста Болотистых Пещер и дрожащим голосом сообщил: «Беда, ваша милость, прилетайте поскорее». Выспросить, что именно кроется за словом «беда» не получилось: разговор оборвался, на звонки абонент не отвечал. Сначала не брал трубку, а потом и звук соединения пропал, только механический голос сообщал, что телефон выключен или находится вне зоны действия сети.

Алый вертолет домчал Бесника и четырех вайзов до Болотистых Пещер за неполный час. Опустились на окраине, осмотрелись. Поселок выглядел вымершим – ни света, которым разгоняют сумерки, ни звука, ни… Бесник не чувствовал магии. Дикой, кровной, огненной, драконьей – никакой не ощущалось. Странно. Почему никто не выглянул из окна, не вышел к вертолету? Цвет, эмблема «Алого Пепла», малиновые куртки с надписью «wizе tan-nar» – «огненный волшебник» – таких гостей ни с кем не перепутаешь. И уж где-где, а в Болотистых Пещерах Бесника всегда встречали хлебом-солью, а при отбытии кадушку какого-нибудь соленья пытались в вертолет запихнуть.

– Одно окно в поселковом Совете светится. Там, где у них зал для собраний и почта, – опуская бинокль, доложил Земир. – Рассыплемся, прочешем дома?

– Если закрыто, двери не ломайте, – предупредил Бесник. – Держите плети наготове. При появлении големов валим и вызываем на помощь драконов.

Он подал пример и сотворил огненную плеть-девятихвостку, разгоняя сумрак улицы снопом искр. По улице пошли медленно, оглядываясь на каждый звук.

– Собака застрелена, – тихо сообщил Кельм из-за калитки. – Дверь заперта.

– Не трогай ручку, на ней могут быть отпечатки пальцев. Земир, вызови полицию.

– Нет сети, – через минуту сказал тот. – Даже экстренные вызовы отрубило.

– Это ловушка, – в шепоте Кельма проскользнул хрипло-испуганный писк. – Надо возвращаться к вертолету.

– Возвращайтесь, – подумав, разрешил Бесник – он не собирался гнать своих людей в лапы смерти. – Я пройдусь к поселковому Совету, загляну в окно.

– Я с тобой.

– Нет, Земир. Отход к вертолету, в случае непредвиденной ситуации возьмешь командование на себя.

Четверка вайзов повиновалась – он достаточно внушительно взмахнул плетью. Малиновые куртки удалялись, Бесник медлил и прислушивался к себе: что толкает идти к светящемуся окну? Придуманный долг, гордыня или наведенная магия? Так и не найдя ответа, он двинулся по дороге. Возле окна его постигло разочарование. Лампы освещали пустую комнату почтового отделения: высокую стойку, окошко, стенд с открытками и конвертами, второй, чуть побольше – с газетами и журналами. Он встал на цыпочки, пытаясь понять, что там в углу: тень, мешок с мусором или плохо спрятанное тело? Стекло отсвечивало, Бесник щурился. Созерцание прервал тихий скрип и легкий стук, донесшийся из-за угла дома. Со стороны входа в поселковый зал собраний.

Вдох. Выдох. Бесник прошел по узкой дорожке, наматывая хвосты плети на кулак. Заглянул в приоткрытую дверь и встретился взглядом с Настом. Глаза из синего льда по-прежнему выдавали живого мертвеца, притворяющегося человеком. Наст держал ствол пистолета у виска молодой женщины. Молодая женщина судорожно всхлипывала и держала на руках кряхтящего младенца. Бесник растворил плеть, поднялся по двум ступенькам, расширяя обзор и убеждаясь – по его душу прибыл «Ледник» в полном составе. Поднял руки, попросил:

– Не стреляйте в людей. Я сделаю все, что вы скажете.

Командир группы, уткнувший ствол в шею старосты, молча протянул Беснику зелье, блокирующее магию. Стеклянная колба с притертой пробкой лениво мерцала, в густой темно-фиолетовой жидкости проблескивали золотистые искры.

– Я выпью. Не стреляйте.

Бесник распечатывал колбу под умоляющими взглядами людей. Жителей поселка согнали в зал и расставили вдоль стен. Сейчас Бесника волновало только одно: будет ли «Ледник» убирать свидетелей или удастся разрешить ситуацию относительно мирно? Зелье едва не встало поперек горла. Бесник глотал попахивающий хвоей кисель, и молился Ин-Нару, чтобы не стошнило. Никто же не поверит, точно палить начнут.

Спецназовцы не шевелились. На полу подмигивала индикатором глушилка сотовой связи «Барьер-720». Бесник досчитал до пятнадцати – а зелье-то почти концентрат, кисти сразу онемели – и повторил:

– Я сделаю все, что вы скажете.

Командир едва заметно качнул подбородком. Его прекрасно поняли: Наст опустил ствол, подошел к двери. Звякнули и защелкнулись наручники. Темноволосый боец приковал Бесника к Насту, быстро вышел на улицу. События начали разворачиваться стремительно, как будто кто-то поставил видеозапись на ускоренный просмотр. Бесника потащили к автомобилю – бронированному вездеходу. Людей, хвала Ин-Нару, не перестреляли – командир просто захлопнул дверь. Взревел мотор, пятнистая машина, таившаяся в огороде, помчалась к лесу, набирая скорость. Бесника лишили телефона, сдавили телами – жестко, не церемонясь, до треска ребер – и накинули на голову мешок. Исключительно для устрашения, знание дороги ничего бы не изменило.

Минут через пятнадцать онемело все тело. Не пожадничали с концентрацией зелья. Психологическая уловка работала – Бесник, лишенный обзора, начал нервничать, вслушивался в звуки, стискивая зубы от напряжения.

Машина ненадолго остановилась. Работающий мотор разбавился нарастающим шумом. Боец с переднего сиденья вышел на дорогу, выстрелил – вероятнее всего, из подствольного гранатомета. Бесник напряг слух. Кажется, вертолет ушел. Взрыва нет. Отпугнули, еще раз отпугнут… а потом затеряются в лесу, в темноте. Листва достаточно густая, ночью с воздуха ничего не разглядишь.

От Болотистых Пещер до росской границы рукой подать. Бесник не сомневался, что его везут в Желвач. Думать, зачем взяли живым – шлепнуть-то проще – не хотелось. И в Желваче, и в Северном Волчеграде высились глухие заборы военных научно-исследовательских центров, отпугивающие любопытных колючей проволокой и патрулями автоматчиков. Завезут в ворота, и никто не узнает, и цветов на могилу не принесет.

К горлу подступила тошнота. Не от страха. Естественная реакция организма на выпитый концентрат.

– Останови на минутку! – Бесник потряс спинку переднего сиденья. – Эй, вы же мне дали зелье, которое втрое разводить надо. Мужики, предупреждаю, я вам сейчас тут все заблюю, из-под пакета потечет.

Видимо тот, кто отдавал приказы «Леднику», желал получить Бесника в относительном здравии – без магической комы и необратимых изменений – и озаботился соответствующими инструкциями. Автомобиль остановился, раздался звук открывающейся двери. Наст ухватил Бесника за шиворот, содрал с головы пакет, перегнул через колено, вывешивая на дорогу. Давление на живот подстегнуло бунт организма. Бесника вывернуло на обочину, из глаз потекли непрошенные слезы, да и сопли потекли будь здоров. Он кое-как просунул свободную от оков руку в карман, вытащил пачку бумажных платков, отплевался, утерся. Наст удерживал его в висячем положении, не позволяя рвануться и удариться об машину или нырнуть рыбкой на асфальт.

Кап-кап-кап. Дождь, который не был слышен за шумом мотора, частил все сильнее, и – так-то бы плевать – торопился пролиться, подстегиваемый молниями и громом. Впереди, на пути автомобиля, трепетала, сбивалась в облака, оживала в лужах дикая магия. Бесника пробрало крупной дрожью, он выпрямился, утирая губы, сказал:

– Сейчас големы поднимутся. Гроза. Ищите убежище, иначе нас как крыс передавят.

Никто и ухом не повел. Наст захлопнул дверь машины, водитель тронул с места, не заботясь об удобстве пассажиров, и поехал в самую гущу молний, сквозь дождь, перерастающий в залповый ливень. Мелькнул дорожный знак. Черные буквы на желтом фоне. Сухая Горка.

«Странно, – подумал Бесник. – Поселка уже семь лет как в помине нет, а знак новехонький».

До границы с Россошью оставалось меньше часа езды. Ливень превратился в самый натуральный водопад. Машину повело, водитель съехал на обочину, остановился. Грохот оглушал – капли молотили по крыше, как пулеметные очереди. Молнии били в асфальт, подбираясь к автомобилю. А потом дождь стих, словно повинуясь чьему-то заклинанию, и вокруг – слева, справа, впереди, сзади – начала оживать земля.

– Выходите! Бежим! Справа – река. Прыгайте в воду!

Бесник толкнул Наста, побуждая к действию. Слева, в поле, чавкая глиной и черноземом, поднималась, росла и обретала конечности туша исполинского голема.

– Беги! К реке!

Водитель пренебрег словами Бесника и поехал вперед, по дороге. И пары десятков метров не проехал – на асфальт плюхнулось роняющее мокрые комья тело. Кулак целился в автомобиль, но водитель сообразил, сдал назад, и трехметровый глинистый вал влип в дорогу прямо перед бампером. До «Ледника», наконец-таки, дошло, что следующий удар достигнет цели, и машина будет похоронена под тонной глины. Наст открыл дверцу, выскочил на обочину, таща за собой прикованного Бесника. Из кювета поднимался второй голем, меньше первого, пока еще неповоротливый, и Бесник дернул наручник, указывая в темноту:

– Там река! В воду! Они не ходят по воде!

Наст прыгнул вперед, явно не думая о прикованном к запястью теле: проскользнул под ладонью голема, покатился вниз, по склону, достигая речного берега самым простым и кратким способом. К счастью, по пути им не встретилось крупных деревьев, но физиономией по кустам Бесник проехался знатно. Он вцепился в Наста, как клещ, сжал пальцы свободной ладони на воротнике куртки, заорал в ухо:

– Ищи какой-нибудь островок! Сейчас река мелкая, их полно!

Он не был уверен, что подбирает правильные росские слова, но Наст, вроде бы, его понимал. Встал, встряхнул, побуждая идти своими ногами, и попер по отмели как танк, присматриваясь к отражениям молний в воде. Судьба подразнила их мимолетной иллюзией спасения – голем обрушился с дороги, ломая деревья, и двинулся вслед за ними, быстро сокращая расстояние. Повезло в том, что мстительная тварь поленилась наклоняться, а отвесила им пинок и снова полезла на склон. Наста с Бесником накрыло жидким глиняным валом, поволокло по отмели, столкнуло в воду. Бесник задержал дыхание и неимоверным усилием высвободил руку. Он поспешно отдирал от лица налипшую глину и молился Ин-Нару: «Лишь бы Наста тоже зацепило краем, лишь бы он не задохнулся!» Глина быстро твердела. Бесник окунулся в воду, прочистил ноздри, сорвал печать со рта и коснулся Наста. Судя по движениям, тот тоже избавлялся от глины: кто-то научил его, как надо действовать в подобной ситуации. Они наскоро смыли глину с лиц и волос, и, не сговариваясь, побрели по реке, держась по горло в ледяной воде.

Бесник понимал, что сил у него хватит на пятнадцать-двадцать минут. Дальше холод возьмет свое, и они скончаются в реке или на берегу – даже если драконий выдох подарил Насту чуть больше выносливости, с прикованным к руке трупом он все равно долго не протянет.

«Дом лесника, – вспомнил он. – Драконы в прошлом году устраивали там наблюдательный пункт, поле разгораживали, канавы копали. От дома меньше половины осталось, но это хоть какое-то убежище. Можно укрыться от ветра и попробовать развести огонь».

Наст двинулся в нужную сторону без сопротивления. Бесник шел с оглядкой: нашел перекат, и, прежде чем подняться на противоположный берег, хорошенько прислушался. Ни чавканья глины, ни выстрелов, ни голосов. Нельзя было забывать о четверке спецназовцев. Бесник чувствовал, что с Настом получится договориться, а с остальными – нет.

«Ин-Нар, помоги, отведи глаза людям и нежити, ниспошли нам временный очаг и толику своего тепла».

В ответ на просьбу небеса обрушили на землю очередной залповый ливень. Бесник брел к дому лесника вслепую, оскальзываясь, разбавляя покрывшую одежду глину черноземом. При первом падении он вывихнул, а может быть, и сломал запястье – Наст устоял на ногах и резко дернул наручник. Следующие разы прошли мягче: Наст понял, что обременяющая его ноша требует особого присмотра, и подхватывал падающего Бесника свободной рукой, не позволяя уткнуться носом в грязь.

К полуразрушенному дому они пришли промокшими до исподнего, и это было своего рода удачей. Размытая дождем глина уже не могла схватиться коркой, сдавливающей тело и медленно высасывающей жизнь.

– Сюда! – Бесник потянул Наста к развалинам.

Тот заколебался, с неохотой подошел к уцелевшим стенам, после долгих уговоров – «там крыша, печка и могут быть сухие вещи!» – согласился заглянуть внутрь. Бесник ничего не видел в темноте, и короткие проблески молний не помогали понять: наврал он Насту или сказал правду. На пороге простояли долго. Что послужило толчком – не угадаешь, но Наст внезапно вошел, снял автомат с плеча, положил на подоконник и позволил обессиленному Беснику опуститься на пол.

Теплее не стало. С одежды текло ручьем: грязь и ледяная вода быстро образовали лужу, в центре которой сидел стучащий зубами Бесник. Наст закопошился, достал из бронежилета коробку, чиркнул спичкой, с первой попытки поджег щепки, сложенные в печи. Поленья трещали, прощаясь с сыростью, просыхая, позволяя первым языкам огня заплясать на коре и спилах. Бесник застонал от отчаяния: запертая зельем магия тянулась к огню, и тут же таяла, не позволяя сотворить даже простенькой волшбы, не говоря уже о чем-то большем.

«Сколько ждать? Сутки? Ин-Нар, вразуми: что делать? Сидеть тут, деля на двоих крохи тепла, или идти под дождь, пытаясь добраться до трассы и поймать какую-то попутку? Каков шанс уехать? В грозы даже самые отчаянные дальнобойщики отсиживаются на охраняемых площадках, а Сухая Горка давным-давно считается проклятым местом».

Тепла отчаянно не хватало. Мокрая одежда леденила тело, чтобы раздеться, нужно было тревожить притихшего Наста: дергать наручник, добывать нож для срезки рукава – иначе куртку не стянешь. Бесник перебрался поближе к огню, привалился к Насту, чувствуя идущий от него холод – знакомый, драконий, утягивающий в мир вечного льда – и почти отключился. Он слышал треск поленьев, замечал движение, когда Наст брал очередной чурбак и заталкивал в печь, но не мог пошевелиться или вымолвить слово. Возможно, он так бы и ушел по дороге вечного льда: уже мерещилась дверь в торосах, пальцы тянулись к причудливой ручке-кольцу, чтобы постучать и вызвать привратника, и тело не ощущало ни боли, ни холода…

Рывок поднял его с пола, встряхнул, вернул в реальность. Наст подхватил автомат, двинулся на улицу. Бесник потряс головой, прислушался, завопил, дергая мокрую куртку:

– Не стреляй! Это свои! Есть осветительный? Зажги! Нам нужна помощь, мы тут замерзнем.

Приближался вертолет. Бесник отчаянно надеялся, что это его люди, а не россы, вломившиеся на чужую территорию, чтобы поймать ускользающую добычу. Он не мог разобрать выражение лица Наста, тряс овчинный воротник, умолял, путаясь в языках:

– Не надо! Не стреляй! Мы тут подохнем! Я клянусь, тебя никто не тронет! Все будет хорошо!

Это точно были свои – вертолет опустился на площадке неподалеку от развалин, из открывшейся двери выпустили сноп искр. Бесник с большим трудом опустил ствол автомата, направляя в землю, наскреб немного твердости – вспомнил, что Наст понимает приказы лучше, чем просьбы – и сказал:

– Пойдем. Передислокация. Возвращаемся на базу. Шагом марш, выполнять.

– Бес?

Из вертолета выпрыгнул Земир.

– Стой тихо. Молчите все. Я контролирую ситуацию, – соврал Бесник.

Он тянул упирающегося Наста к вертолету, сражаясь за каждый шаг, повторял все, что приходило в голову: «Отход! Эвакуация! Погрузка в воздушно-транспортное средство». Земир не выдержал, прошипел: «Я его сейчас оглушу».

– Не смей, – обернулся Бесник. – Не смейте его трогать, я драконам обещал.

Подействовало. Все знали, что драконы не требуют платы за помощь, но обременяют командиров отрядов посильными просьбами: расставить датчики, запустить зонды, взять пробы грунта и воды, отловить несколько экземпляров диких животных. Забравшись в вертолет, Бесник утер лоб – ледяным потом пробило, пока втащил упрямца. Проблемы на этом, конечно, не закончились. Наст был недоволен, не желал выпускать автомат из рук и вполне мог устроить стрельбу. Его люди тоже были недовольны – и это очень мягко сказано – и с трудом удерживались от того, чтобы накинуть огненную удавку на шею незваного гостя.

– В Таркшин, – скомандовал Бесник. – Разбуди кого-нибудь, пусть подадут машину к площадке, а ко мне домой доставят Чокнутого Слесаря. Предупредите его: строгие армейские наручники росского производства. Пусть пошарит по сусекам, отмычки соберет.

Полет прошел без происшествий – славься, Ин-Нар милостивый, присматривающий за своим грешным сыном. В Таркшине лед немножко тронулся: Наст без капризов сел в машину, и в дом вошел, не упираясь и не пытаясь застрелить сопровождающих. Бесник, не разуваясь, протащил его в гостиную, кивнул Чокнутому, ожидавшему у окна, показал наручники. Подошел второй ключ. Бесник тронул распухшее запястье, скривился от боли. Развернулся к боевым товарищам и сказал:

– С Чокнутым рассчитайтесь кто-нибудь. До завтра меня не беспокойте. Утром закажу новую сим-карту и телефон. Пока звоните на городской. Всем спасибо, все свободны.

Земир попытался возражать, но Бесник, уже сбрасывающий мокрую куртку, довольно убедительно заявил:

– Я знаю, что делаю. Мне не нужны свидетели.

Свидетели ему действительно не требовались. Он собирался раздеть Наста и загнать его под душ: сначала холодный, чтобы смыть остатки живой глины, а затем уже теплый. Сам он тоже собирался принять душ, и понимал, что это придется делать вместе с Настом – чтобы не расходовать силы и время попусту.

Самым сложным было уговорить Наста расстаться с оружием. Ин-Нар праведный, зачем ему столько? И автомат, и пистолет-пулемет, и просто пистолет, и три гранаты… Два ножа и удавку Бесник решил за оружие не считать, иначе рехнуться можно. Он пригибал руку Наста к полу, чтобы тот складывал оружие на порожке ванной комнаты, снимал с себя вещи, подавая пример, расстегивал пуговицы и молнии на чужой одежде, помогая делу. Когда на пол упал мокрый тельник, Бесник признал: «Везде красивый». Совершенное тело, без шрамов и изъянов, гармонично развитое – Наст явно никогда не глотал анаболики и не качался ради кубиков на прессе. Это было тело бойца, способного переплыть бурную реку, взобраться по отвесной стене, пробежать кросс по пересеченной местности с полной выкладкой. Бесник неохотно признал, что проигрывает Насту в росте и силе. В росте – совсем немножко, а в силе…