Текст книги "Scarlet Torment (СИ)"

Автор книги: Yandere69881

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 49 страниц)

– Если бы я нуждалась в «штучках-дрючках» к тебе бы пошла в последнюю очередь, – на выдохе, пробурчала я и Мирослава застыла в прежней позе, спрятав улыбку за строгим выражением лица. – Мне бы не помешала обувь и какие-нибудь джинсы.

– Чего к Римме не пошла? – Слава небрежно взмахнула рукой и нахмурилась, скриви тёмные брови. – Или меня ты боишься меньше, чем её?

– Нет, просто мы с тобой примерно одинакового телосложения, а Римма доска, – я с сарказмом усмехалась, а девушка закатывала глаза, да так, что на месте радужки красовался белок, а всё остальное заплыло куда-то, по направлению к мозгу. – Если ты откажешь в услуге, я не буду настаивать.

– Если я откажу тебе в услуге, тебе придётся идти домой в трусах, – она покачала головой, открывая дверь шире и пропуская меня в свою комнату. Она была примерно такого же размера, как и комната Макса. У Славы всё было намного светлее и ярче. Стена, находящееся параллельно двуспальной кровати, была расписана абстракцией из акриловой краски и блестела в свете солнечных лучей, проникающих в комнату через два больших окна, не окаймлённых шторами. Штор в её комнате в принципе не было, окна были вокруг разукрашены непонятными рисунками и выглядели очень красиво, на белом потолке так же была большая абстракция, однако слегка потрескавшееся от времени. В комнате была небольшая люстра с тремя плафонами в форме колокольчиков, один из которых тускло светил, хотя в свете не было никакой надобности. У той же яркой стены стояло трюмо, заваленное косметикой, рядом с ним светлый пуф. Ближе к окну располагалась ширма, на которую было навешано куча вещей в том числе и вчерашнее бордовое платье. Около ширмы на полу стояли разные туфли, в основном на высоченном каблуке. С другой стороны комнаты была кровать с двумя прикроватными тумбочками и узкая дверь в какую-то другую комнату. Мирослава закрыла за мной дверь и размяла шею, она шагнула в середину помещения и взглянула на меня, откинув голову назад. В свете солнца, что врывалось в её комнату, девушка выглядела намного живее, чем была в близи. Её бледная кожа блестела желтизной, придавая ей более здоровый оттенок. Лиловые волосы искрились и становились светлее, практически розовые. Девушка оглянула комнату и как-то странно вздохнула. Окинув комнату ещё раз, спокойным взглядом, я увидела в углу, неподалёку от прикроватной тумбочки, сложенный мольберт, балки которого были покрыты старой краской. Над ним висел рисунок на пожелтевшей бумаге – это была тёмноволосая девушка, нарисованная по плечи, судя по всему на ней было чёрное готическое платье. Волос у неё были длинные и прямые, уходящие вниз, наверняка ниже лопаток.

– А это мой собственный портрет пятидесятилетней давности, – осведомила меня Карс, явно поняв, что я рассматриваю рисунок. Её голос впервые звучал спокойно и безо всяких ядовитых ноток, от которых мгновенно хотелось ударить её. – Мне кажется, чёрные волосы мне совсем не идут.

– А по моему очень даже идут, – я кивнула ей и спрятала руки за спину, сомкнув пальцы в замок. Девушка удивлённо на меня глянула, приподняв брови. Я пожала плечами и отвела взгляд на вторую дверь, которая вела куда-то ещё. Слава кажется хотела что-то сказать, но потом передумала и шагнула к той самой двери. Девушка быстро открыла её и зашла в следующую комнату.

– Идём, – позвала она из полумрака второй комнатки. Я с опаской шагнула в темноту, как тут в глаза сразу же ударил свет от люминесцентной лампы. Привыкнув к неприлично яркому свету, я осмотрелась. Это была гардеробная. Комната приличных размеров, заставленная полками с обувью, вешалками с разнообразной одеждой и парочкой манекенов, на которых висели платья, цена которых, вероятнее всего, была поднебесной. Мирослава подошла к вешалке со штанами и провела по ним пальцами. – Меня тут четырнадцать лет не было, а Лизи всё прибирала и ухаживала. Это так мило!

– Или может – это её обязанность? – я приподняла брови, осматривая разную обувь. В основном это были туфли, туфли, туфли и туфли. Ни намёка на что-то более удобное. Или я ещё не всё рассмотрела.

– Лизи служит нашей семье ещё с незапамятных времён – это скорее её хобби, – Слава достала вешалку с узкими чёрными джинсами, выглядящими так, будто их погрызла собака. Рванье то ещё, но думаю, что это одна из немногих вещей, которая не будет смотреться на мне ужасно. У меня было совсем не такое идеальное тело, как у Карс. Не было красивых упругих бёдер, а еле подкаченные, местами даже не очень-то красивые, и задницы у меня такой не было. Были зачатки, конечно, но смотреть там особо было не на что. Другое дело она! Пропорциональная и идеальная во всём! Кроме характера, конечно.

– Сойдёт, – я кивнула в сторону джинсов и заметила на полках обычные классические кеды красного цвета, которые казались белой вороной среди разнообразных туфель на высоких каблуках. – И вот это.

– Бери, – спокойно сказала она, протягивая мне вешалку с джинсами. – Можешь даже не возвращать.

– Это так мило с твоей стороны, – бросила я, направляясь к кедам. Слава же сорвала с вешалки серую широкую футболку, которая явно была либо куплена в мужском отделе, либо некогда принадлежала парню. Девушка быстро скользнула в неё и после, показавшись мне со взъерошенными волосами, похлопала себя по бёдрам и посмотрела на меня глазами, в которых был невинный интерес и желание о чём-нибудь поговорить. Это меня шокировало, но виду я не подала.

– Знаешь, тебе бы не помешало посидеть на диете недельку, – осведомила меня Карс, пока я залазила в её джинсы. Я посмотрела на неё совсем не довольным взглядом и сделала такое выражение лица, будто бы спрашивала у неё: ты серьёзно? – Да-да. Есть лишнее.

– Ты решила меня раскритиковать что ли? Обходные тропы? Не действует на прямую, так ты травить будешь? – я застегнула молнию и присела обратно на пуф, запуская ноги в кеды.

– Так может я тебе помочь наоборот хочу, – она закатила глаза и цокнула. – Если уж до тебя не доходит то, что нужно отвалить от моего брата, то сделала хотя бы из себя девушку его типа, а то фактически никак не подходишь.

– К сведению – твой брат пусть и красавчик, но это же не значит, что он на все сто в моём вкусе.

– Характер у него ужасный, – она покачала головой, улыбаясь уголками бледных губ. – А ещё эта любовь ко всему чёрному...

– Чья бы корова мычала, о характере то, – я провела пальцами по волосам и поднялась с пуфа, попутно скручивая волосы на затылке и завязывая их кудрявой прядкой. В этот момент Слава как-то сморщенно и удивлённо на меня смотрела, рассматривая мои движения и выражение лица. – Что такое?

– Просто... – девушка приподняла руку с выставленным пальцем и замолчала, продолжая кривить брови. Я раскинула руками и спокойно глянула на неё. – Ничего. Забей.

– Ладно, – я пожала плечами, а после остановилась напротив неё и вздохнула. – Спасибо.

– Будешь должна, – быстро ответила она, лукаво ухмыляясь. – Но подумай о диете.

– Поверь, только наступят каникулы – диета мне не понадобиться, – я развела руками, а Слава посмеялась, явно смекая о чём идёт речь. Оно-то понятно, быть охотником – это не бумажки в офисе подписывать. Девушка легко похлопала меня по плечу, настолько по дружески, что мне начала казаться, что прежнюю Мирославу, которая трясла передо мной прелестями в ванной и обвиняла во всех проблемах, похитили инопланетяне, а это просто какая-то её менее мерзкая версия. Надеюсь, что НЛО продержат ту Славу у себя подольше.

Аннабель удобно пристроилась у дверного косяка за приоткрытой дверью на кухню. Женщина смотрела на своего сына и на слегка смугловатую, кудрявую гостью, которая, ой как, была похожа на свою мать и ни капли не напоминала Анне Габриеля Кросса. Она сложила руки на груди и убрав волосы назад, рассматривая заинтересованное лицо сына, который не сводил глаз с девушки, присевшей на тумбу с чашкой ароматного кофе в руках. Она улыбалась улыбкой, которая не принадлежала ни Алексе, ни Габриелю. Было в ней что-то странное, зловещее и до боли знакомое. Рита была воплощением красоты Алексы, но всё остальное было не от матери. Аннабель присмотрелась к ней в тот момент, когда девушка повернулась к ней полубоком её кудрявые волосы спали с затылка. Там-то орлиное зрение королевы вампиров заметило небольшое родимое пятно в форме ромба с ровным контуром, словно было нарисованное на коже юной Кросс. Миссис Дракула остолбенела, прикусив губу и если бы она дышла, то вероятнее бы задержала дыхание. Она впилась пальцами в дверной косяк и рассмотрела затылок и шею девушки ещё раз – ей не показалось, родимое пятно там было и не сильно выделялось на чуточку загорелой коже. Во всяком случае лицо у брюнетки было светлее, нежели всё остальное тело. Аннабель пришла в себя и наконец-то вздохнув – так она обычно успокаивалась – перевела взгляд голубых глаз на сына, что сидел за столом и не отрывая глаз наблюдал за тем, как смеется и говорит молоденькая девушка. Карс улыбнулась с толикой грусти и положила голову на приподнятое плечо, охватывая себя изящными тонкими руками. Шёлковая пижама приятно прилегала к телу, даря некий покой. Женщина ещё раз осмотрела сына, и заметила, насколько сильно сверкают его голубые глаза и как он смеётся, искренне смеётся, болтая с этой смертной. Кажется, Аннабель ещё никогда не видела его таким...Или её просто слишком долго не было рядом, что бы увидеть подобные эмоции у сына? Скорее всего так и есть. Она очень давно оставила его и исчезла из его жизни и из жизни дочери, которая считает любое проявление чувств от матери, как второсортный спектакль. Аннабель была достаточно стойкой женщиной, тем более после всего, что ей довелось пережить. Не сказать, что выходки младшей любимой дочери обижали её, нет, но они оставляли противный осадок где-то в душе и от этого было только хуже. Королева вампиров взглянула на сына, осмотрела его красивое лицо, точно такое же, как было у его отца и закрыла глаза, горько вздыхая. Она скучала по Дракуле – она любила его больше всего на свете. Ушла лишь потому, что не смогла терпеть другую женщину рядом с ним. И не набралась сил вернуться чуточку раньше, что бы застать его ещё живым. Все говорили, что Дракула бесследно исчез, но Аннабель была уверена в том, что его убили. И была уверена, что это был кто-то из вампиров. Она подозревала и князя Фрау, и его свиту, и Диметру де Ларс и многих других. Но так и не узнала, кто именно...

POV Макс.

9:40

Я провёл её глазами, рассматривая пружинистую походку и бегло переходя на скачущие пышные кудри, которое по неясным причинам ужасно мне нравились. Никогда ранее не испытывал такой радости от вида кудрявых девчонок, порой их пышная шевелюра даже отталкивала. Но только не в её случае. Эти пружинистые чёрные локоны красиво блестели на солнце, искрились, вздымались от её ходьбы и лёгкого сентябрьского ветерка. И они ужасно хорошо шли ей. Я бы даже сказал, что кудри шли ей куда лучше, чем её матери. Я стоял у двери, подперев косяк и провожая взглядом девушку, пока та вовсе не скрылась за массивными воротами поместья. Когда она заходила за железную дверь, я подметил для себя, что эти чёрные джинсы сидят на ней отменно, а моя рубашка отлично сочетается как с джинсами, так и с Ритой в принципе. Почему-то мне было приятно, что она потихоньку тягает мои вещи. Я бы назвал это чем-то очень интимным или...типа того. Я шагнул на крыльцо и вздёрнул голову вверх, устремив взгляд в голубое небо, по которому лёгкими мазками растянулись облака. Ветер растрепал волосы и футболку, но я, как в прочем и всегда, не почувствовал ни холода, ни его ласкового прикосновения к себе. Я уже и забыл, каково это чувствовать солнце на коже или прикосновение ветра. Точнее, думал, что забыл. Стоило коснуться кожи «малявки» Кросс, так меня будто каждый раз било током. Её горячее дыхание опаляло, словно пустынный ветер. Я опустил глаза на снова отключенный фонтан и присел на перила, запустив руки в волосы и тяжело вздыхая. Не помню, когда мне было настолько сложно совладать и с голодом, и с желанием дотрагиваться до человека, даже не думая причинить ему вред. Желание впиться ей в шею каждый раз, когда я её видел мучило меня куда сильнее, чем остальные проблемы. А казалось бы, что может быть важнее всего, что я успел натворить. И убийство отца, и весьма щепетильная ситуация с Агатой, а потом ещё и внезапное исчезновение князя Фрау. Хотя, его объявление восставшим из мёртвых так же меня волновало, однако любая проблема фактически сходила на нет, только я слышал слегка ускоренное биение её сердца, слышал, как пульсирует кровь в её артериях.

Дверь из дома приоткрылась и на пороге показалась мама. Как обычно бывало утром: в своей шёлковой пижаме и домашних тапочках. Её красивые белые волосы – которые всегда мне нравились, нежели мои – были растрёпанны и ниспадали на плечи лёгкими волнами. Голубые глаза заблестели в свете солнца. Она сделала шаг и оказалась на крыльце, продолжая обнимать себя за плечи изящными тонкими руками. Её длинные пальцы впивались в ткань пижамы и я на секунду подумал о Мирославе. Каждый раз, когда я видел руки матери, невольно думал о сестре, чьи пальцы и кисти были столь же изящны, как и руки Аннабель. Несмотря на всё, что она сделала, я любил её, так же как и любил своего отца, который просто довёл меня до края. Конечно, отца я любил изощренной любовь, но лишь потому, что мне никогда не выпадало чести удостоиться его отцовского внимания.

– Всё хорошо? –её голос звучал надломано и на лице читалась грусть. Не сомневаюсь, что она снова размышляла о пропаже отца. С того времени прошло, наверное, лет восемьдесят, если не чуточку больше, а мама... Это мама.

Я кивнул:

– А у тебя?

Мама поёжилась, хотя холода она не чувствовала точно так же, как и я. Она опустила руки по швам и сделала шаг ко мне, встала передо мной и подняла голову, чтобы видеть моё лицо. Она любила смотреть на меня – это та вещь, которую я заметил в ней ещё в детстве, но никогда не признавался в том, что знаю об этом. Её рука потянулась к моему лицу и через секунду она убрала с моего лица опавшие чёрные пряди, секунду потерев их в пальцах. И это было её любим действием, когда мы оставались наедине и не собирались вгрызаться друг другу в глотки, в переносном смысле.

– Я немного переживаю из-за вчерашнего случая, – её голос исправился на более привычный мне тон. Строгий и мелодичный, внушающий ужас в сердца людей и приятное чувство ностальгии и тепла в меня. – Я думаю, эта девушка полна сюрпризов и всё, что мы пока что о ней знаем – лишь верхушка айсберга.

– Я тоже так думаю, – я пожал плечами в духе Кая. Никогда не любил так делать, но всё равно всё само собой получалось. Подул ветер и мамины волосы взлетели над её плечами, постепенно опустившись на её бледное вытянутое лицо, от взгляда на которое я неоднократно вспоминал о сестре, которая, к счастью, была где-то в поместье, а не казалась мне мёртвой. Я потянулся пальцами к её белым прядям и аккуратно сбросил волосы за её хрупкие плечи, чуть-чуть коснувшись её гладкой кожи. Моя мать наверняка была воплощением женской красоты, но, конечно, тоже самое я мог сказать о каждой женщине, которая являлась частью моей семьи.

– Ты не заметил в ней ничего странного? – мама слегка поморщилась и двинулась чуть ближе ко мне, облокотившись на мои бёдра руками. Её взгляд был строг и заинтересован, вероятно она ждала какого-нибудь информативного ответа. Но... Сказать ей, что я позволил себе впиться в шею девчонке, жизнь которой ценнее, чем моя или всего вампирского рода вместе взятого? Или сказать, что для меня она целиком и полностью странная.

– Знаешь, – я вздохнул, прикрыв глаза и стараясь придумать что-то внушительное, однако чувствовал её пристальный взгляд на себе и понимал, что рано или поздно она всё равно узнает. – В том, что она сосуд я уверен более чем. Я это понял намного раньше всех остальных... А что в ней ещё необычного...

– Не продолжай, – мама подарила мне сухую улыбку и отпрянула, встав ровно и обняв себя за плечи. Её шёлковая пижама трепеталась на ветру, а волосы вздымались над ровной спиной. – Ты же не просто так всё это делаешь, верно?

– Что именно? – я склонил голову, всматриваясь в изящный материнский профиль. Её нос был вздёрнут, а аквамариновые глаза холодно смотрели вдаль. Этот взгляд мне было знаком более чем. Она всегда так смотрела, когда нуждалась в подробных объяснениях. Но, прости, мамочка, этого ты не заслужила.

– Приглашение этой девушки на приём, что бы только раздраконить вампиров её присутствием. Убийство Анжелин – этого я от тебя не ожидала... – она на мгновение запнулась и мне показалось, что я заметил тень улыбки на её лице, но тут же она снова превратилась в камень. – Секреты с сестрой и множество заметок... Долгие поиски нейтралов. Зачем тебе всё этого?

– Ты считаешь ошеломительным убийство Анжелин? – я усмехнулся с долей издевательства над собственной матерью. Точно назревала перепалка в какой-то степени из-за меня, но ничего не могу с собой поделать. – Я думал – это была твоя заветная мечта последние триста лет.

Мама окинула меня мрачным взглядом и повернулась ко мне лицом, я снова обозревал её точёный анфас, изучая мелкие морщинки у её глаз, которых раньше никогда не замечал. Или я просто очень давно её не видел...

– Но я, как видишь, была выше того, что бы кидаться на неё, – она пошатнулась и её голос снова надломился. Она сама не верила в то, что говорила. К моему сожалению я слишком хорошо знал мою мать, что бы быстро понять, когда она лжёт. Но к счастью, она не так уж хорошо знала меня. – А ты прикончил её и следующим шагом ударил по малютке полукровке.

– Ты даже говоришь о ней с таким отвращением, – я тихо посмеялся, спрыгивая с перил и встав перед матерью во весь рост. Она задрала голову и посмотрела на меня сверкающими голубыми глазами, всем своим видом дав мне понять, что не намерена играться с этим. Ей никогда не нравилась тема второй жены Дракулы и его дочери, но мне как раз таки нравилось разговаривать с ней об этом. – Она заслужила. Если бы ты всё это время на развлекалась в другой части мира, знала бы, что эта женщина тут устроила. – Она сделала что-то такое из-за чего заслужила смерти? – её светлая бровь взмыла вверх. Я наклонился чуть ниже, всматриваясь в глаза Аннабель. Они строго на меня смотрели и не уступал в своём холодном взгляде. – Да, – с улыбкой краешком губ, сказал я. – Вышла замуж за моего отца.

Мама отшагнула назад и скрылась в доме, хлопнув входной дверью, я смотрел на дверь несколько секунд и самодовольно улыбался уголками губ. О да. Её это разозлило. Именно так должно начинаться наше утро, а уж точно не с того, что я... Не с того, что я всё утро смотрел на странную смертную, которая время от времени выносит мне мозг один своим странным взглядом. Но всё-таки вспыльчивость матери доставляла мне некое удовлетворение и туманило чувство голода, накипающее во мне с грандиозной силой. Я любил её, но ещё сильнее любил выводить её из себя. Сейчас она соберется с мыслями, перекинется парой слов с Лизи, попросит дружеского совета у прислуги, а потом соберется и либо заявиться в дом совета, либо займётся какой-нибудь исследовательской бумажной волокитой. Я слишком хорошо знал свою мать и за сто лет она не изменилась. Разве что её волосы стали чуточку белее...

Комментарий к Глава 4. Чакра – индийское метательное оружие. Чакра представляет собой плоское металлическое кольцо, отточенное по внешней кромке.

Igni et ferro(лат.) Огнём и железом.

Ignis(лат.) Огонь.

Брэм Стокер – автор романа «Дра́кула» – главный герой – вампир-аристократ граф Дракула.

Caldo(с итальянского)Горячий/тёплый.

Bellezza(с итальянского)Красотка.

Caro(итальяснк.) Милая.

Buono?(итальянск.) Хорошо?

====== Флэшбэк. Ароматная кровь. ======

Комментарий к Флэшбэк. Ароматная кровь. События не описанные в третьей главе.

Что же искала Анжелин?

Анжелин редко интересовалась состоянием и настроением приёмного сына. Она считала, что это ей знать не обязательно. Единственной причиной для волнения была её горячо любимая дочь-полукровка. Отпрыск графа Дракулы в заботе не нуждался, да и в чётком надзоре тоже. Конечно, свод правил ограничивающих его действия имелся, и Анжелин верила в то, что Макс Карс их исполняет. До сентябрьского солнечного дня, когда по коридорам тянулся еле уловимый запах крови, смешанный с ароматом дерева, мяты, цветов и муската. Женщина чуяла такой аромат лишь единожды за всю свою долгую жизнь. И сложно было его забыть. Этот сладкий запах напоминал взрыв самых приятных ароматов, смешавшихся вместе. Во рту вот-вот бы почувствовался солоноватый привкус, если бы тут был обладатель этой ароматной крови...

В тот день женщина быстро покинула собственные покои и, спустившись с третьего этажа огромного поместья, застала сына в холле, он величественно стоял перед огромной картиной, нарисованной несколько веков назад. В его тёмном силуэте, ровной осанке и сжатых за спиной руках, Анжелин видела молодого графа. Профиль бледного лица, словно нежно вырезанный из мрамора, сиял невозмутимостью и задумчивостью, как и когда-то бледное лицо Владислава. Чёрные непослушные волосы, спутанные и растрёпанные, ниспадали на лоб, по которому единственной тёмной линией тянулась посиневшая вена. Голубые глаза, точно такие же бездонные и яркие, как и глаза Дракулы, обрамляли по девчачьи длинные густые ресницы. Иногда Анжелин принимала его за графа и осекалась, понимая, что это его благородный всеми любимый первенец. Ранее – любимый. Отныне – ненавистный интриган, чьи руки были по локоть в крови других вампиров. Сейчас, снова рассматривая приёмыша издалека, видела в нём точные черты, принадлежащие его отцу. Он был так же грациозен, как и знаменитый граф, руки были крепкими, пусть и не выглядели, как лапы некого великана. От запястья до локтя тянулись дорожки тёмно-синих вен, проступающих сквозь кожу, словно свет через тонкую ткань. В её тёмных глазах заблестел серебряный огонёк, исходящий от поблескивающего браслета с лазуритом, на руке Макса. Женщина окинула его изучающим взглядом, рассматривая с ног до головы, уже не в первый раз и чуть-чуть прищурилась. На носу виднелась маленькая горбинка, еле заметная под другим углом; на щеке пульсировал мускул. Рассмотрев длинные пальцы приподнятой руки, она заметила, наверное, единственное внешние отличие его от отца. Пальцы были длинные, ровные, аккуратные. Как пальцы его матери. Утонченной и властной. А в остальном, сын ничем не походил на Аннабель. Казалось бы, что он был молодой копией графа Дракулы, наверняка, даже более красивой, нежели его отец.

– Анжелин? – его голос звучал тихо, но эхом разнёсся по большому залу. Женщина величественно вздёрнула подбородок и пошла вниз, придерживаясь лакированной широкой поручни огромной лестницы. Парень обернулся полубоком и нехотя взглянул на мачеху. Анжелин увидела привычный холод в его голубых глазах, такой же был в глазах его отца. Стеклянные голубые чаши, лишённые нежных эмоций. Холод, строгость, сдержанность, злость. Каждый раз на неё падал именно такой взгляд и от сына, и от отца, покуда тот был ещё жив.

– Сын, – она кивнула и остановилась на предпоследней ступеньке, опираясь на перила всем весом. Макс отвёл глаза на картину и снова рассматривал её, будто видел впервые. – Я бы хотела с тобой поговорить.

– Если ты снова о Римме, то я пожалуй пойду, – он дёрнулся и собирался сделать шаг, как почувствовал на себе строгий тяжёлый взгляд мачехи. Её тёмные глаза вспыхнули злостью и парень решил повременить с отступлением. Анжелин сжала аккуратные пальцы в кулак и оскалилась, задирая голову, с видом орлицы. Макс никогда не понимал, откуда в ней столько высокомерия, ведь женщина буквально хвасталась им, фактически постоянно.

– Нет, не о Римме, – строго молвила блондинка, откидывая за спину локоны. – О твоей другой сестре.

– Хочешь посмеяться надо мной, что ли? – он нахмурился. – Распороть старую рану? Анжелин – это низко даже для тебя.

– Мирослава Карс являлась сосудом демона, насколько я помню, – она проигнорировала слова сына и начала говорить то, что сказать непосредственно хотела сильнее всего. Макс цокнул. – У тебя остались какие-то её записи, дневники? Где говорилось бы о нейтрализации?

– Даже если и остались, то я, пожалуй, оставлю их при себе, в память о сестре, – он махнул рукой, дав понять, что больше не хочет об этом говорить.

Анжелин поджала губы, а после нахмурилась, скривив злую гримасу. Брюнет этого не заметил, скорее потому, что ненавидел смотреть на свою мачеху. Он в принципе её ненавидел. В ней была лишь некоторая выгода, не более. В остальном мачеха являлась балластом. Надоедливым комаром, звенящим над ухом. Юный граф вообще поражался тому, что он – пятисотлетний вампир, выходец из древнего рода, должен подчиняться трёхсотлетней женщине, которая до встречи с его отцом была никем. Пустое место, которое Дракула вытащил из грязи. Парень поражался, как его отец мог зачать дитя от подобного создания. В первое время Макс презирал женщину, которая носила его младшую сестру под сердцем. Он угрожал ей, грубил, грозился выкинуть на улицу, если она посмеет раскрыть на него рот. Помнится, тогда Дракула знатно сердился на сына, но юный граф всё пропускал мимо ушей. До встречи Владислава и Анжелин, отец был холоден, свиреп, но, несмотря на это, всё-таки испытывал некие тёплые чувства к родным детям. Воспитывал он их жестоко, но эти труды не прошли напрасно. Потрясающая красавица-дочь и умный, красноречивый сын. Но когда в их жизнь ворвалась какая-то смертная, всё встало с ног на голову. Дети стали пустым местом. В глазах Владислава всё окрасилось и приобрело какой-то смысл. Отчасти, сын понимал его. За вечность можно устать от одной женщины, но за это ненавидел отца ещё больше. Аннабель не ругалась с мужем, просто его игнорировала, проводила больше времени в совете или с детьми. Дракула же вовсе не думал о том, что могла чувствовать его супруга, которая прожила с ним половину тысячелетия. Аннабель помогала ему, поддерживала, безоговорочно любила и была верна, но в какой-то день граф просто всё испортил, глупо влюбившись в смертную женщину. Её Аннабель, наоборот, держала по ближе, как потенциального врага. Карс ухаживала за беременной, рассказывала истории, иногда кололась тем, что знает Владислава всю жизнь. Но не пыталась её убить, сгубить дитя. Она просто знала, что ребёнок будет неполноценным и мать может не пережить роды. Родить вампира одно из самых сложных вещей в Ночном мире. Одно дело, когда размножение производит путём обращения, другое же – когда женщина рожает дитя Ночи. Но мать выжила, а ребёнок родился полукровкой. Когда Анжелин была обращена, Римму оставили дампиром, просто потому, что даже ведьмы были не в силах выделить в ней какую-то единую сущность. Одна из древних ведьм сказала, что девочка сама должна принять для себя, кем является. Выберет человека – станет им, выберет путь вампира – обратиться полностью. Как же тогда Макс возненавидел отца, мачеху и сводную сестру. Он долго наблюдал за колыбелью и грезил тем, как разорвёт маленькое розоватое тело на части. Как белоснежные простыни окропятся деткой свежей кровью... Хотел убить, но не смог. Отчасти, его остановила Мирослава, на тот момент добрая и милосердная. И остановила мать, которая на некоторое время покинула дворец Дракулы, найдя утешение и приют у своей сестры – Серафимы Фрау. Родные дети же остались на произвол судьбы, а влюбленный отец витал в облаках и рушил всё, что строил веками, прислушиваясь к ядовитым речам новой жены. Тогда-то парень и взял всё в свои руки...

– Что ж, – через некоторое время оживилась Анжелин, окинув строгим взглядом сына, стоящего у входной двери. Он собирался уходить. – Пусть будут при тебе. Дело твоё.

Первенец Дракулы ничего не ответил и лишь захлопнул за собой двери, оставив мачеху в одиночестве посреди огромного зала, по которому гулким эхом разнёсся дверной хлопок.

Всё-таки Анжелин не собиралась слушать приёмного сына и самолично решила найти ответы на свои вопросы. Она вдыхала воздух в запутанных коридорах поместья и ловила тонкие нотки сладкого аромата чьей-то крови. Изначально аромат привёл её в ванную. На белой панели стиральной машины виднелся отпечаток от пальца, тёмно-бордовый, сухой. Женщина мазнула по нему пальцем и, потерев, вдохнула запах с руки. Да – это была та же кровь. Ароматная, сладкая, пусть уже и засохшая. Обойдя ванную, она заметила розоватую пену на куске мыла, одиноко лежащего в углу душевой кабины. Мысли крутились в её голове, она размышляла о том, кто бы это мог быть. Запах был крайне знакомый, но... Но что-то в этом всём не сходилось. Обладательница настолько ароматной крови умерла четырнадцать лет назад.

Пройдя по тонкому запаху, она оказалась у деревянной крепкой двери комнаты сына, в которой он формально жил, хотя имел собственную квартиру и в принципе вообще не нуждался в сне. Она вздохнула и уголком глаз увидела боком выходящую из соседней комнаты служанку. Элизабет, прикрыв узкое лицо чепчиком, прижала двери ногой и искала ключ в огромной связке. Анжелин улыбнулась.

– Лизи, душа моя, открой, пожалуйста, мне вот эту комнату, – блондинка указала пальцем на дверь комнаты сына и улыбнулась служанке со всей своей наигранной вежливостью. Тёмные глаза прислуги испуганно сверкнул. Повернув ключ в замочной скважине соседней комнаты, она отряхнула белый передник и медленно подошла к хозяйке. Элизабет настороженно осмотрела улыбчивое лицо жены Дракулы, втянула воздух носом, пусть и не нуждалась в дыхании, а после, перебрала связку с ключами.

– Но, вы, полагаю, должны знать, что Хозяин очень не любит, когда вторгаются в его личное пространство. Так что сейчас мы совершаем акт насилия над его принципами и привычками. Надеюсь, вы знаете, как объяснитесь Хозяину.

– И почему ты зовёшь его – Хозяин? – ступая за порог тёмной комнаты, прибранной и аккуратной, женщина вдохнула поглубже и снова учуяла запах крови, только теперь он был резкий, сильный и тянулся от постели. Элизабет зашла следом за ней. Служанка провела госпожу взглядом и не смела шевельнуться. Она была создана, что бы служить вампирам. – Разве не я твоя Хозяйка?

– Мои Хозяева, только коренной род Дракулы, госпожа, – тихо бросила Элизабет. Конечно, лезть в дела хозяев она права не имела, однако говорить могла. – Не вы, не Римма.

– Разве же моя дочь – не Дракула? – Анжелин провела пальцами по книгам, стоящим в шкафу, что скрывался в тени комнаты, за элегантной софой. – В прочем, плевать, почему ты так его называешь. Ты что-нибудь знаешь о дневниках или заметках Мирославы Карс, которые мог хранить её брат?