Текст книги "Scarlet Torment (СИ)"

Автор книги: Yandere69881

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 49 страниц)

– Ты же оставляла одежду тут, правильно? – спросил он, окинув меня оценивающим взглядом. Футболка вся в крови, штаны покрылись жёлтыми пятнами, а на ногах красовались лишь светлые носки. Я так и не нашла свои кроссовки. Слова парня активизировали моё мышление, связанное не только с вампиром, сидящим на соседней скамейке. Я поднялась, чуть-чуть припрыгнув, и открыла один из шкафчиков. Там лежала моя спортивная сумка, в которой находилась моя школьная одежда. Я облегчённо вздохнула и достала сумку из шкафчика, быстро расстегнув её. Там был топ, джинсы и обувь. Я запустила всю пятерню в собственные волосы, которые, кажется, закудрявились сильнее и теперь напоминали тугие пружинки, точно такие, как были у меня в детстве. Мама в смех называла меня «Барашком» за эти кудряшки. Голова слегка побаливала после погрома и обморока. Я вытащила из сумки топ и взглянула на парней через плечо.

– Я бы была очень благодарна, если бы вы вышли, – мило выразилась я и потёрла лицо рукой, мыча при этом от странного удовольствия от собственных поглаживаний. Подперев мягкую щеку ладошкой, я снова взглянула на парней, что даже не двинулись с места. Я повернулась к ним полностью и нахмурив чёрные брови, фыркнула. – Алё! Дайте мне переодеться! В одиночестве!

– Чего мы там не видели? – Кай нагло усмехнулся, обвив тонкими пальцами аккуратный острый подбородок. Его ровные зубы впервые создавали такой контраст с кожей и губами. Они казались идеально белыми, а кожа пожелтевшей от тусклого света в раздевалке. – Думаешь, чем-то удивишь?

– Удивлю или нет – это дело десятое, – фыркнула я, поставив руки на бока и чуть-чуть прогнувшись вперёд. – Свалите, ради Бога! Не ведите себя, как подростки с пубертатным периодом, честное слово.

– О-о, – протянул Макс, пружинисто подскакивая со скамейки и хватая Кая за шиворот. – Так нас ещё не обзывали. Лучшей выйдем.

Кай брыкался, однако вскоре пошёл вместе с другом, хитро улыбнувшись мне на последок. Я провела его ошарашенным взглядом, в который так же добавила сарказм и что-то типа: Совсем придурок что ли? Если кому-то сказать, что ему пятьсот с лишним лет – не поверят. В принципе, типичный парень восемнадцати-двадцати лет, с гуляющими гормонами. Запутавшейся в жизни подросток...

Силиция увернулась от очередного удара и повисла на суку старенькой пихты. Слава стряхнула с лица кровь, которая то и дело норовила затечь в глаза из разбитой макушки. Она весьма неудачно попалась под руку Аркан и та впечатала её в камень, отчего аж мозг содрогнулся. Мирослава стояла пошатываясь. Рваная футболка болталась на ней лоскутами, открывая побитое бледное тело, что не успевало исцелиться. По её левой руке кровавым водопадом лилась кровь. Не так давно оттуда она вытащила кирамбит, почти пробивший руку насквозь. Ожоги уже прошли, однако кровотечение не унималось. Карс так и не поняла природу её оружия, но упорно думала, что оно покрыто тонким слоем серебра. Бледное лицо Карс покрылось слоем грязи и крови, которые сплелись в отвратном месиве. Лиловые глаза медленно тускнели, но она старалась, держалась. Очень много сил уходило на восстановление, так что она не могла позволить себе разойтись по настоящему, тем более вблизи школы смертных. В ушах слегка звенело и сквозь звон Мирослава слышала тихий мелодичный голос, принадлежащей женщине. Она знала этот голос так же хорошо, как голос брата или свой собственный. Он произносил незамысловатые ругательства на латыни, от который Слава только сильнее кипятилась. Её демоница была колка на язык и всегда любила подтрунивать над сосудом, пусть они являлись давнишними друзьями. Мирослава оскалилась, выслушивая очередную порцию ругательств на латыни и фыркнула, мысленно высказав своё мнение по поводу драки. Силиция наблюдала за ней с пониманием, как будто над ухом сама слышала хриплый, жуткий мужской голос, отдающий ужасающим эхо где-то в подкорках мозга. Он шептал, не кричал, не вопил – шептал. Ужасающий шёпот, заставляющий трястись поджилки у вампира. С людьми же этот голос расправлялся быстрее, чем Силиция могла перерезать смертному глотку. А делала она это крайне быстро. Голос демона сводил смертных с ума, доводил до безумия и смерти в конечном итоге. Звали демона Ахерон – ужасное чудовище из глубин Преисподней с горящими глазами. И Силиция гордилась тем, что именно его сосудом она являлась. Он был ужасен, и этот ужас вызывал у неё восторг. Она была очарована им. Так же сильно очарована, как и вечными стычками с другой носительницей демонов.

Их взгляды на мгновение встретились и кажется, пролетела злая, голубая искорка, излучающая лишь открытую ненависть друг к другу.

– Ты сказала, что князь Фрау хочет получить не только девчонку-сосуд, но и кого-то ещё. Кого? – спросила Мирослава, медленно ступая на осыпавшиеся ветки, под дерево, где сидела Силиция. Красноволосая раскинула руками, улыбаясь алыми губами, словно бы издеваясь над соперницей. – Исходя из его способностей, он бы мог создать ещё с десяток таких, как мы.

– Ан-нет, – Силиция протянула это слово, как будто растягивая жвачку, подцепив её пальцем. Она крутила на пальце керамбит и её алые волосы струились по плечам и спине, слегка вздымаясь от еле ощутимого осеннего ветерка, до сих пор пахнущим летом: свежей травой, листьями и цветами. – Мой Хозяин слегка напортачил в последний раз. За это демоны его наказали...

«Самаэль закрыл князю Фрау вход в Ад...» – прозвучал женский голос где-то, казалось бы, над ухом Мирославы. Слава улыбнулась, услышав новость о которой ранее не знала. Силиция оценивающе на неё глянула.

– То есть теперь, если твой Хозяин склеит ласты, будет безудержно бродить в коридорах между миром Живых и миром Мёртвых, как забавно, – Слава взмахнула волосами, убирая их назад и открывая свой грязное окровавленное лицо. Аркан скривилась от возмущения и злости, а после ловко соскочила с дерева, приземлившись перед лицом Славы, сделав в воздухе красивое сальто. Мирослава поздно отреагировала и попала под удар. Нож рассёк плечо, врезавшись острием в кость. Карс заглотнула воздух, чтобы подавить рвущейся из глотки крик. Рана заливалась кровью и шипела, покрываясь пузыристыми ожогами. Карс мельком взглянула на нож и увидела свечение латинских букв на острие. Раньше она не замечала. Буквы были точно вырезаны на лезвии и светились ало-розовым свечением; девушка прекрасно знала значение фразы написанной на лезвии: «Facile tenebris obedire» – легко подчиниться темноте. Клинок был сделан демонами. Поэтому её кожа «кипит» под ним. Он способен ранить даже демона.

– Догадалась, – он ухмыльнулась и резко вытащила из плеча девушки нож, взмахом стряхивая с того бордовую кровь. Слава схватилась за плечо и сжав зубы, повторяла в голове одно единственное слово: «Исцели!». Но сил было не достаточно. Слишком много ран, которые требовалось залечить. Силиция видела это и радовалась, что вот опять, уже в какой раз она оказывается сильнее. – Что-то вся твоя хвалёная силушка, постоянно в отъезде, только мы встречаемся. Может, жена Самаэля уже ушла на покой, а ты тешишь себя мыслью, что она до сих пор с тобой?!

Карс напряглась и отрывая руку от кровоточащего плеча, вцепилась стальной хваткой в горло соперницы, впечатывая ту в землю с такой яростью, что вот-вот бы разошлись небеса. Её ранее тускнеющие лиловые глаза вспыхнули, подобно костру, в который подливают бензина. Силиция довольно улыбнулась и произнесла что-то одними губами, но Мирослава не слышала её мерзкого голоса, который доводил её до приступа гнева в продолжении нескольких секунд его звучания. Её пальцы впивались в белую кожу Аркан, разрывая мягкие ткани и пуская кровь, тёмно-бордовую, холодную, вязкую. Силиция была в влюблена в боль. Была влюблена в то, как причиняла ей боль Мирослава Карс, хиленькая младшая дочь графа Дракулы. А Карс ненавидела это больное желание получить под зад. Именно это выводило её больше всего в Силиции – её поехавшая крыша, мазохизм и привычка скрывать всё за хитрой улыбкой.

– Ах... – сладко простонала Силиция, впиваясь ножом в спину Карс, разрезая её, словно торт. Мирослава прогнулась и зашипела, переламывая кость в предплечье Аркан. Та только сморщилась, но не закричала. На какой-то момент Слава вспомнила, что раньше Силиция умела кричать и вопить от боли, сейчас же – она была холодна и брызгала ядовитыми саркастическими улыбочками. – Давай, Карс, переломай мне ещё пару костей...

С этими словами она засмеялась и толкнула Славу в живот ногами, после чего ловко поднялась, опуская сломанную руку, как будто бы та стала тряпичной. Карс отпрянула на метр и морщась от вони собственной горящей плоти и боли, всё же продолжала стоять на ногах, хотя уже знала, что сил нет. Её еле хватит на ещё один удар. Слишком много ран, слишком много. Бессмертный сосуд нужно беречь любой ценой. Нужно спасать. Ветер обдувал её лицо шёлковыми прохладными лентами, солнце давило своей желтизной, Карс думалось, что дерись она в то время, когда была смертной, истекала бы не только кровью, но и вонючим потом. Но однако эта мысль показалась ей смешной. Будучи смертной она была хилой, маленькой и больной. Беспомощной сестричкой сильного братика, который нерушимой стеной вставал перед ней и защищал от проказников, что дёргали её за косы и смеялись. Была бы она такой, как сейчас, во времена настоящей жизни, когда по венам струилась алая горячая кровь, а сердце бешено стучало, то брат бы сам убегал от неё с криками и мольбой о помощи. Но этого не было.

– Детка, у тебя уже не осталось сил, – промурчала Силиция, ступая на ломаные ветки массивными ботинками со шнуровкой. – Признай – ты проиграла. Опять. И на этот раз так позорно. Ты такая слабая. Хиленькая, маленькая доченька Владислава Дракулы. И заметь, никто! Никто не пришёл спасать твою шкуру, сладенькая моя... Ни твой красавец-брат, ни возлюбленный, что отныне ненавидит тебя! Никто не...

Голос Силиции затих от того, кто у её горла возник сверкающий металлическим блеском кинжал, навершие которого было сделано из обсидиана и украшено камнем белого нефрита. Карс быстро узнала этот нож и распахнув глаза шире, увидела за спиной красноволосой аккуратную копну белых волос, что струились по плечам идеальными голливудскими локонами. Рука женщины не дрогнула, сжимая оружие у горла Аркан. Позади раздался треск веток, взглянув через плечо Слава увидела брата, побелевшего кажется. Он был бледнее, чем обычно. Следом за ним показался Кай, такой же белый, как и старший братец. Они оба застыли в арке из ветвей деревьев и наблюдали за происходящим.

– Слишком много воскрешённых за последние дни, не заметили? – голос Аннабель Карс звучал подобно режущему взмахну ножа в воздухе. Она стояла смирно, прижимая к себе пропитанную кровью зеленоглазую вампиршу, что не смела и колыхнуться. Вряд ли в планы Силиции входило это: попасться под руку королеве вампиров. Кинжал у бледного горла блестел, ярко и чисто, отражая свет солнца и блеск лиловых глаз младшей Карс, что стояла неподалёку. – Зачем пожаловала, Аркан?

– А ты как думаешь? – усмехаясь, съязвила Силиция и тут же пожалела об этом. Кинжал прижался плашмя к коже и раздалось зловонное шипение. Кожа лопалась, как мыльный пузырь под лезвием, наливалась кровью и брызгалась гноем. Аркан была в курсе, что с Аннабель шутки плохи, но тем не менее разрешала себе ещё съязвить разок-другой.

– Я не верю в бредни о князе Фрау, – строго бросила Карс, отнимая кинжал, сделанный из чистого серебра от горла Силиции. Обсидиановая рукоять не давала ранить владелицу, поэтому оружие было универсальным. Красивое, компактное и опасное для врагов, ну, и для владельца, при не правильном использовании. Аркан хрипло усмехнулась, сглатывая привкус крови и желчи во рту. От ожогов на горле начало подташнивать. – Я видела его труп, видела! Если бы он был жив...

– Что бы случилось, м? – в голосе красноволосой слышалась насмешка. – Думаете, вы такие всемогущие? Натыкали глаз по всему миру и князь засветиться вдруг?! Наивные. Наивные идиоты. Вот вы кто! И всегда такими были! Мягкотелые шестёрки Дракулы! И сам он не лучше вашего! Исчез, видите ли! Чего ж вы не ищите его?! Чем вы занимались на протяжении всего этого времени? Создали совет, запустили змей в управление империей!? Потеряли Серафиму, Агату, потом вывели князя своими бабскими бреднями, а теперь на покой ушла и Анжелин! Замечательно, Аннабель Карс, замечательно! А ты отшивалась на другом краю света! Кайфовала под солнышком и пила пляжные коктейли, пока наш мир разрушался под гнётом охотников и тупизной хвалёного совета. В отличии от вас князь всегда был готов к этому! Он предвидел разруху и гнёт со стороны гильдии! Но ему же не верили... Не допустили к власти, ибо, видите ли, молод слишком! Не дотягивал! Одиннадцать лет не хватило! Идиоты! – Силиция заскрежетала зубами, чувствуя прижимающиеся к горлу лезвие, но не унималась. – Если бы вы и знали, что он жив, в век бы не сыскали! Он маг, глупые...

Аннабель без лишних слов разрезала глотку Силиции серебряным ножом, после того, как та рухнула на землю, хохоча в истерике, втоптала её в землю острыми каблуками чёрных строгих туфель. После четвёртого удара грудная клетка разошлась в стороны, превращаясь в сплошное кровавое месиво. Аннабель безжалостно ломала ей рёбра, а глаза её – ярко фиолетовые, сияли словно утренние звезды. Из-под приподнятой верхней губы виднелись две пары острых клыков, способных разорвать тело человека, да и вампира, на куски. Однако женщина была невозмутима. Она била и била Аркан, пока та икала и издавала непонятные звуки, захлёбываясь в собственной крови. Слава улыбалась, рассматривая эту картину, но знала, что этим мать не убьёт суку. Пусть, торчали рёбра, разломанные неровно и быстро, виднелось холодное стоячее сердце, лёгкие. Но это недостаточно. Недостаточно, что бы убить нейтрала...

Я бежала за пределы школы, ступая на разрыхлённую кротами почву, пачкая обувь. Пробираясь сквозь ветки пролеска, я ворвалась на полянку, посреди которой росла старенькая пихта. Под ней величественно стояла Аннабель Карс, сжимая худой рукой вытянутый серебряный кинжал с обсидиановой рукоятью и навершием, украшенным белым нефритом. Под её ногами истекая кровью и булькая, словно бы захлёбываясь, лежала Силиция. Её глаза были закрыты, но губы кривились в безумной улыбке. Макс сидел на земле, обняв Мирославу, лицо которой приобрело серый оттенок и по лбу струились сеточки чёрноватых вен. Кай стоял в шаге от Аннабель, слушая её властный голос.

– Унеси её куда-нибудь подальше отсюда, не хватало, что бы кто-то наткнулся на этот ужас, – высказалась Аннабель повелительным тоном. Кай подошёл ближе и присел над телом красноволосой вампирши, которая, однозначно, была ещё жива. Ну, то есть, по сути она изначально мертва, так что сейчас она была на грани смерти и...второй смерти.

– Добивать не будете? – поинтересовался шатен, рассматривая разбитую грудную клетку. Кусочки белых костей впивались в лёгкие и сердце, протыкая те слегка, совсем чуть-чуть. Земля пропиталась бордовой кровью, вокруг завяла трава. Я смотрела на этот ужас с таким отвращением, что невольно нагнулась вперёд и дала волю организму ответить на увиденное. Во рту резал вкус желчи. Меня стошнило. Я сложилась пополам и закрыв глаза, поддавалась рвотным позывам. Зрелище растоптанной, порезанной девушки были мерзкими даже для убийцы, как я. По её шее широкой полосой расползались пузыристые ожоги, которые выглядели запредельно мерзко. В нос бил ужасный запах горелой плоти и крови. Ещё приступ тошноты. Ухватившись пальцами за низкую ветку липы, я стояла под деревом и кашляла, плевалась горько-кислой слюной, которая вязко тянулась от губ к земле. Я чувствовала на себе взгляды всех, кто был на этой полянке. За исключением полутрупа, разумеется. Сплюнув ещё раз, я стёрла слюни с губ тыльной стороной ладони и взглянула на всех, кто был под старенькой пихтой. Аннабель отирала туфли о траву, Кай ошарашено на меня смотрел, Слава косилась из-за плеча брата, а Макс оценивающе осматривал, будто бы увидел меня впервые. Конечно, стыдно блевать на виду у всех, но я не вампир, так что не могу сдержать подобных позывов или вообще отказаться от них, как таковых.

– Чего она хотела от тебя? – голос блондинки прозвучал как удар металла о металл. Врезался в меня острыми лезвиями и больно впился куда-то в заднюю часть головы. Стало холодно и жутко. Она смотрела на меня ярко-голубыми пронизывающими глазами и от этого невольно пересохло горло. Сухость смешалась с кисло-горьким привкусом и меня бы вот-вот опять стошнило. Я дёрнулась, заметив движение со стороны Кая. Шатен поднял окровавленное тело с земли и охватив изрезанные руки, потянул Силицию в лес, подмигнув мне с натянутой улыбкой. Я перевела взгляд на Аннабель и затаила дыхание, меня словно стрелами пронзил её холодный взгляд, горящий желанием узнать истину. – Отвечай, девочка!

– Разве вы не знаете? – я приподняла бровь, стараясь быть уверенной, хотя колени дрожали. Аннабель внушала не меньший ужас, чем Слава. Нет, Аннабель была много ужаснее, честное слово. Холодная, изумительная, красивая и жестокая. Её изящные длинные пальцы сжимали обсидиановую рукоятку, а серебро блестело в солнечных лучах золотисто-серым свечением. – Вы при нашей первой встрече сказали, что я очень занятный экземпляр... Разве это не означало то, что вы в курсе, кто я?

– Хм... – она хмыкнула и покачала головой, отчего белые локоны упали за спину, открывая линию ключиц, выступающих на белой коже. Выглядело это так, как если бы под белоснежную простынь положили некий угловатый предмет. – Изначально я приняла тебя за серьёзное увлечение сына, поэтому в принципе и появилась тут. Точнее – это была одна из причин. Но теперь... Девчонка, дочь Кросса, разыскиваемая похороненным вампирами князем Фрау, который оказался жив на пару со свой Правой рукой. Да – это занятнее, чем я предполагала. – Она приподняла подбородок, взглянув на меня как бы свысока, а после её губы сложились бантиком. – И кто же ты, юная Кросс? С чего бы Фрау искать тебя. Как по мне, особенной тебя не назовёшь. Разве что глаза у тебя такие же зелёные, как и у твоей матери. И ни одна черта лица, ни одно движение не принадлежит твоему отцу.

– В маму пошла, – буркнула я и выпрямилась, вздыхая полной грудью. – Силиция использовала на мне какое-то заклинание, оно появилось на её руке, как будто... из воздуха. Она пыталась проткнуть меня этим. Когда стрела прошла сквозь меня и я не почувствовала боли, Силиция восторженно заявила, что я такая же, как и она.

– Сосуд... – прошептала Аннабель одними губами, изучая меня голубыми глазами. Она сделала пару шагов вперёд и вскоре оказалась надо мной. Только сейчас я заметила, насколько сильно черты её лица схожи с чертами Славы. Скулы, конечно, были не столь острые и высокие, видимо – это передалось им по отцовской линии, но вот пухлые губы и ровный красивый нос, разглядывались и в Мирославе и в её матери. У неё была изящно длинная шея, тонкая, аккуратная. Острый подбородок и резко очерчённая линия челюсти, нечто подобное было и в Славе. Она была очень похожа на мать. К тому же Аннабель была высокой и стройной, точно такая же, как и младшенькая Карс. Я снова вдохнула, всасывая ноздрями воздух со свистом. – Ты тот самый сосуд о котором мне рассказали. Старушка Бенрет очень постаралась, что бы ты не узнала... Очень интересно, очень.

– Старушка Бенрет? Кого вы имеете ввиду? – я поморщилась, выгибаясь и выражая своим видом потрясение и возмущение. Аннабель многозначно покачала головой и развернулась к своим детям. Несколько лёгких грациозных шагов и она уже была перед носом у Славы. Блондинка резко полоснула серебряным лезвием по венам и протянула разрезанное запястье дочери, которая послушно приняла кровь от матери. Макс отпустил сестру и поднялся, кинув матери некий жест. Парень быстро приблизился ко мне и схватив за локоть, потащил обратно по тропинке. Я протестовала, но его хватка была куда сильнее. Вытолкнув меня на площадку перед стадионом, поросшую высокой травой, он повернулся ко мне с присущей плавностью и ленью, а после взглянул в глаза, словно впервые их рассматривая.

– Рита! Не задавай моей матери много вопросов, – начал он, вздыхая. Дышал он совсем не наигранно, а по настоящему. Наверное, хотел быть как человек... – Тем более о Фрау и о Бенрет.

– Но почему? Почему я не могу спросить её о причастии моей матери к тому, что я нейтрал, чёрт побери! – он резко дёрнул меня за руку и подтянул к себе, вторая рука легла на талию, сдавливая меня лёгкими тисками.

– Не кричи и о том, что ты...сосуд, – он прошептал это перед моим лицом, смотря на меня с вздёрнутым подбородком и «высоким» взглядом. Я фыркнула. – Подожди! Не всё сразу. Нам тоже нужно разобраться. Понять, почему именно ты и зачем ты понадобилась Фрау.

– Расскажи мне хоть что-то... – я вздохнула, вздрагивая и хватаясь пальцами за его крепкие руки от которых в ладони ударил холод. – Что-нибудь, касающиеся этой проблемы...

– Ладно, – он кивнул, отпуская меня и опять же поправляя свои спутанные чёрные волосы, которые упали на глаза. Я проследила за его движением и внутри снова всё неприятно сжалось. Он радовал глаза, но Слава права. Нужно остановить это. – До совета дошли слухи, что двое из пяти нейтралов пропали без вести. У них есть сведения на четыре нейтрала и кипа бумаг с догадками о сосуде пятого. Мирослава числилась мёртвой, до её внезапного возвращения. Таким образом известных нейтралов снова стало четыре. Они идут по нарастающей, от самого слабого к самому сильному. Первый – жительница Лондона Анна Карэн Уильямс – пропала без вести полтора года назад. По данным совета она являлась сосудом какого-то низшего демона, заключённым в неё сто лет назад. Второй – немец Фридрих Шмидт –исчез прямо из своего дома в Будапеште. Когда совет добрался до его покоев, нашли там только чашку горячего кофе и погром на балконе. Но никаких следов. Он был сосудом демона-суккуба, которую заключили в него не так уж и давно, кажется, в наказание за предательство ведьм. После дошли слухи, что в Бухаресте распространились убийства, связанные с обескровливанием. Подозревались вампиры, но когда выяснилось, что некоторые тела пропадают с места преступления, а там есть лишь их некоторые вещи и карточка с изображением восьмиконечной звезды – тогда за это дело взялись основательно. Если Фрау убивает нейтралов, то это весьма серьёзная проблема, так как они [нейтралы] уже давно являются регулирующими силами в природе ведьм. Нет нейтралов – много проблем. – Парень притормозил, окидывая меня беглым взглядом, а после снова уставился на школу, находящуюся вдали. – Третья – Силиция Аркан – бессмертная правая рука Фрау, тоже считалась мёртвой, но кажется досье на неё затерялось где-то и в отчётах забыли уточнить её смерть. Я, действительно, не ожидал увидеть её ещё раз. Последний раз я видел её стервозное лицо на совете, почти восемнадцать лет назад. Но после того, князь натворил дел. Силиция считается сосудом демона Ахерона, кажется, он занимает совсем не последнее место в иерархии ада. Четвёртая – Мирослава Карс – сосуд матери демонов. Маленькое дитя Хаоса, носящее в себе частичку верховного демона Лилит. Пятый – ты – сосуд Лореаль. Жрицы Тьмы, матери вампиров и оборотней, правой руки Гекаты, и ещё очень и очень много имён. Я достаточно много тебе рассказал?

– Мой отец расследовал убийства в Бухаресте, – я покачала головой, вздымая плечи. – Пробыл там почти месяц, но ничего не нашёл... И теперь всё становится куда логичнее, чем я думала. Хотя, интерес у меня не пропал. Всё же...причём тут моя мать, Бенрет...

– Всё всплывёт, со временем, – он поворошил мои волосы и улыбнулся, взглянув мне в глаза. Я легко улыбнулась в ответ, одними уголками рта. Ибо мне совсем не хотелось улыбаться. Было тяжело и запутано. Больше всего волновало две вещи: причём тут моя мать и кто такой этот князь Фрау. И как он вообще может быть связан с убийствами в Бухаресте?! Слишком сложно...Всё слишком запутано и сложно.

Больница Святого Константина. 14:15.

Алекса покачивалась на стуле перед больничной кроватью, на которой лежал худощавый тёмноволосый мужчина, лицо которого изобиловало пластырем и сине-фиолетовыми потеками, к груди и рукам прилипали провода от медицинских аппаратов. Она смотрела на него зелёными стеклянными глазами, бесконечно нервно сглатывая ком в горле. Женщина выглядела бледной, даже слегка сероватой от усталости. Под большими зелёными глазами собрались тёмные мешки и разрослись синяки. Она не спала с тех пор, как Габриель был избит вампирами. Его редко настолько сильно ранили, но этот случай был воистину уникальным. Алекса мельком помнила лицо блондина, который прибыл на место драки. Помнила лицо смуглой тёмноволосой вампирессы, прибывшей вместе с ним. Всё это было ей крайне знакомо. Не впервой её глаза видели двух верных слуг графини Аннабель. Но то, что эти слуги забрали Яна – в голове не укладывается. Она долго размышляла на разные темы, игнорируя сон и голод. Желудок крутило, кофе, напоминающего дёготь, было вовсе недостаточно, что бы утолить потребность. Алекса поднялась с твёрдого стула, от которой уже давно ломило кости и прошлась к окну. Её стеклянные глаза окинули местность рядом с больницей: дубовая роща, разросшаяся вокруг госпиталя покрывала тёмными массивными кронами дорожки, на обочинах которых стояли скамейки. Там ходили санитарки и больные охотники, проходящие курс лечения. В тени массивного дуба она увидела беременную женщину, по щеке которой проходи глубокий шрам от когтей. У неё были светлые волосы, струящиеся до груди и такое обеспокоенное лицо. Алекса на мгновение вспомнила себя. Когда-то она так же стояла у одного из этих дубов, сложив руки на выступающем животе. Только в её глазах было не беспокойство, а печаль, страх, нет, даже ужас. Первая беременность далась очень тяжело. А роды и подавно. Малышка родилась хрупкой, не сразу закричала, а когда закричала, в её голосе звучал тот же ужас, что был в сердце матери. Алекса чуть не потеряла сознание, когда увидела лицо дочери. Когда малышку отдали матери, та была не розовой симпатяжечкой, а бледной молчаливой испуганной мышкой. Маленькие ручки тянулись к кудрям матери, сжимали их и тянули к себе. Алекса вздрогнула, чувствуя, как волна слёз жжёт горло и как забилось сердце. Она закрыла глаза и перед ней встала картина новорождённой дочери. Тогда она бережно касалась нежной детской кожи, боялась навредить драгоценному ребёнку. Но какой ужас её окутал, когда малышка впервые за всё время посмотрела в её глаза. Глаза дочери были ярко-изумрудные, отливающие зелёным блеском. Какое-то время восемнадцатилетняя Алекса Бенрет хотела откинуть от себя малышку и закричать, но было в ней то, что не давало матери сделать это. Наверное, внезапно порозовевшие щёки и детские смешки, мягкие тёплые ручонки и малюсенькие ножки... Алекса глубоко вдохнула и открыла глаза, мельком взглянув в широкое окно, прикрытое жалюзи. Окно, выходящее на коридор госпиталя. Он дёрнулась. Ей на какое-то время показалось, что за окном с жалюзи она увидела высокую мужскую фигуру и улыбку, которой она надеялась больше никогда не увидеть. Ни-ког-да! Женщина глотнула воздух, отчего вздох отразился колющей болью в груди. После смахнула с лица пару кудрявых прядей и вышла на коридор. Застыв у двери она оглянулась по сторонам, надеясь увидеть фигуру снова. И это удалось. Мужчина завернул за угол и быстрым шагом удалился в конец другого коридора. Алекса побежала следом, оббегая санитарок и врачей, попутно извиняясь. Женщина бежала следом за мужской фигурой, сердце бешено тряслось, уходя в пятки. Руки леденели, и от усталости, и от страха подкашивались ноги.

Последний поворот и Алекса ударилась о стену живой плоти, лбом почувствовала тепло, а после на её худые плечи легли широкие мужские ладони. Она боязно подняла зелёные глаза и её сердце вернулось на место, продолжая трепетать, только теперь от радости. Перед ней стоял высокий мужчина лет сорока, с тёмной щетиной и коротко стриженными каштановыми волосами. Тёмно-карие глаза с тревогой смотрели на Алексу. Мгновение, и женщина обняла мужчину, по-дружески похлопав его по спине.

– Хвала небесам! – со вздохом произнесла Алекса, отстраняясь от мужчины и улыбаясь уголками губ, однако её уставшее лицо не очень то смахивало на радостное. – Кларк! Кларк Свон! Сколько лет, сколько зим!

– Я тоже очень рад тебя видеть, – низкий мужской голос звучал напряженно и бегло. Алекса напряглась и вдавила голову в плечи, якобы извиняясь за то, что так громко отреагировала. – Я не на долго и не хочу, чтобы меня видел кто-то из ГОЗГ.

– Что такое? Что случилось? – Алекса выпрямилась и огромными глазами уставилась на Кларка. – С Фелицией всё в порядке? Что-то с Кристиной? Матушка?!

– Тише! – прошипел Кларк, вжимаясь в стену и оглядываясь. Он выглядел очень напряжённо и взволнованно. У Алексы снова запрыгало сердце и обдало волной паники и страха. – Аля, дай мне просто всё тебе сказать и убежать отсюда, пока кто-нибудь не поймал меня и не начал светить лампой в глаза, выясняя, что я делаю в убежище охотников! – Кларк вздохнул и по-доброму улыбнулся, взглянув в напуганные огромные глаза Алексы. – С твоей сестрой, племянницей и матушкой всё в порядке. А вот с дочерью... У Кристины было ведение. Она видела, как на Маргариту напала красноволосая женщина с зелёными глазами. Алекса, ты понимаешь, кто эта женщина, верно?!

Кросс пошатнулась и впилась пальцами в руки мужчины, глотая воздух. Она выглядела как рыба, выброшенная на сушу.

– Кларк... Я не могу появится дома, мне нужно быть рядом с Габриелем, понимаешь... Сделай что-нибудь! Прошу! – она умоляюще смотрела на мужа родной сестры, что жила в Будапеште и тело её содрогалось, как осиновый лист на ветру. – Кристина может проведать Риту? Или Изабелл?

– Я постараюсь. Аля! Пообещай мне, что когда ты вернёшься, то всё расскажешь ей! Хватит таить от дочери то, кем она является! – он понизил голос и в следующие мгновение испарился в воздухе, лишь незамысловато пошевелив пальцами. Алекса вздохнула и запустила всю пятерню в грязные, сальные волосы. Она откинулась на гладкую штукатуренную стену и закрыла глаза, обдумывая только что сказанное. Фелиция – старшая сестра Алексы, была обычной женщиной с мужем и дочерью, которой вот-вот исполнилось шестнадцать. Её муж – Кларк – был магом из малочисленного рода, который кажется давно разветвлялся и смешался с другими родами ведьм. Их дочь – Кристина – унаследовала дар от отца и периодически её посещали ведения будущего или настоящего. Весьма редкий и уникальный дар, присущий двум-трём процентам ведьм. Матушка Изабелл, она же мать Алексы и Фелиции, носившая фамилию Бенрет, приходилась Рите и Талеру бабушкой. Пятидесяти шестилетняя женщина обладала суровым нравом и старомодными взглядами, вроде: не спать с мужчинами до свадьбы или там не встречаться с кем попало. За последнее Изабелл по сей день упрекала младшую дочь. Алекса вспоминала слова матери и больно кусала нижнюю губу, обдумывая попутно всё то, что только что сказал Кларк. Она закрывала глаза и видела алые волосы, струящиеся по ровной спине, словно кровавый водопад, видела белое, словно бумага, лицо и изумрудные большие глаза, сияющие время от времени ярче утренней звезды. Опасения Алексы медленно подтверждались, только истязая её. Если бы её мысли были материальны, они были с удовольствием били Алексу розгами по спине. Женщина опустилась на колени, сползая по гладкой холодной стене и спрятала лицо в ладони, поджимая колени. Она тяжело вздохнула и сжав челюсти до боли, посмотрела вперёд, на параллельную стену. Алекса медленно водила указательным пальцем по воздуху, будто бы писала что-то невидимыми чернилами. Она остановилась и затаила дыхание, всматриваясь то ли в свою невидимую надпись, то ли в стену.