Текст книги "Наказание (СИ)"

Автор книги: Wood_Deer

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

========== Наказание. ==========

Комментарий к Наказание.

Почему Данте, Легендарный Охотник на демонов, сам полудемон по происхождению, не смог с легкостью порвать наручники? Потому что. Вся power прилила к члену. Или у Вергилия затерялись особенные наручники из нервущегося металла. Или это просто pwp условность.

Данте – большой мальчик и за свою длинную, насыщенную жизнь повидал необъятное множество всевозможных паскудных вещей, испытал буквально адские муки и был не обделен предательством и разочарованием. И потому, несмотря на образ легкомысленного повесы и удачливого сукина сына, в саму удачу никак не верил. Однако судьба, по всей видимости, наконец-то решила смиловаться над бедным охотником и преподнести ему охерительный в своем масштабе и качестве подарок. Его брата и дорогого племянничка, что так отзывчиво прогибались под ласками и тянулись за новыми.

Стоя на коленях в спальне вроде-как-встречающихся Неро и Вергилия, Данте тонул в окружившем его тепле двух разгоряченных тел, облепивших со всех сторон. Четыре руки чувствовались минимум сотней невыносимо нежных, хватких и умудряющихся задевать все нужные места щупалец. Целуя одного, Данте был вынужден прерываться на распахнутый рот второго, слепо тычущегося в поисках скользкого языка мужчины. Он абсолютно потерялся в пальцах, зубах и языках, что уже не различал, где Вергилий, а где Неро. Происходящее казалось лихорадочным бредом, самым восхитительным и желанным, который он мог только вообразить.

Неро протяжно вскрикнул, переходя в стон, когда Данте дернул серебристые волосы и взгрызся в открывшуюся шею. По влажной коже стекали бусинки пота, перемешиваясь с выступившей кровью, и охотник с аппетитом слизывал их. Присоединившийся к его занятию Вергилий клыками царапал, но не ранил тонкую кожу, кусая бешено бьющуюся венку потерявшего голову сына. Неро хватался то за одного, то за другого и притягивал их еще ближе и ближе, словно под сводящим с ума жаром хотел вплавиться в их тела своим. Решительно невозможно было понять, как долго они снедали друг друга, час, мгновение или с самой первой встречи. Все, чего хотелось парню, это чтобы они не прекращали терзать его шею, болезненно дергать короткие пряди и потираться вставшими членами о бедра.

Кто-то – скорее всего, это был Вергилий – опрокинул Данте на спину. Лишившийся опоры Неро рухнул в его раскрытые руки. Многострадальная кровать визгливо скрипнула, но никто даже не обратил на неприятные звуки внимания. Неро, прогнувшись, уселся на бедра дяди и облизнулся. От одного вида язычка, медленно обводящего припухшие губы, Данте был готов кончить. Его член уперся в поясницу мальчишки, пачкая смазкой. Возбуждение Неро тоже не давало ему покоя, заставляло путаться мысли и просить о большем. Он обхватил горячую ладонь Данте, прижал ее к лицу, на секунду вобрав большой палец в рот, и повел ниже, к соскам, ребрам, пупку, пока не остановился на возбужденном органе. От сжавшейся у основания руки его голова, пустая и тяжелая, в блаженстве запрокинулась. Данте стал надрачивать ему, размазывая предэякулят по всей длине. Подмахивающий бедрами парень больше мешал, чем помогал, но требовательные всхлипы стоили того.

Прохладные пальцы вцепились в подбородок Данте и отвернули к темно поблескивающим глазам Вергилия.

– Не забыл обо мне? – несмотря на приятно холодящие руки, его дыхание обжигало подобно огню. Охотник зажмурился, когда брат повел языком от ключиц и кадыка до щеки и виска. Тот самый язык, что издавна выщелкивал оскорбления по отношению к нему, раздражал колкостями, маняще мелькал в улыбках, впитывал покрывшую Ямато его, Данте, кровь. Тот самый язык, который он хотел попробовать на вкус, сколько себя помнил, и который сейчас творил что-то невообразимое в его рту. Вергилий оторвал орудующие руки близнеца, переплетя со своими, и завел их к изголовью постели. Неро протестующе замычал, оставшись наедине со сладостным томлением между разведенных ног. Он увлекся ерзаньем по бедрам Данте и ощущением скользящего по ягодицам члена, что сначала не заметил некоторых случившихся изменений.

– Вау, Джил, не знал, что тебе такое нравится. Хотя подозревал, – хмыкнул прикованный наручниками Данте. Металлические кольца огибали сведенные запястья, цепочка звенела при движении. Частичная неподвижность нервировала, хоть он и старался не выдать себя.

Вергилий улыбнулся так широко и хищно, что самому Неро стало не по себе. Вместе с тем, по его позвоночнику прошелся прошибающий ток, юноша в предвкушении задрожал. Он забыл о задуманном плане, маленькой, подлой мести Данте за его выходку. Если честно, он легко бы простил дяде тот поступок и еще дюжину других, лишь бы ощутить его внутри себя. Но у Вергилия были другие мысли на этот счет.

Грудь Данте очерчивал палец Вергилия, ероша волоски, принося царапающую щекотку, пуская дрожь к ребрам, и резко сместился к паху. Вдоль туловища расцвел кровоточащий порез. Данте неровно выдохнул.

– Данте, Данте, – старший близнец звучал играющим с мышью котом, тягуче, мурчаще. Но его расслабленность ни на миг не обманывала – под припущенными веками плясали все демоны Преисподней. И они обещали ни с чем несравнимое страдание, то, которого хочется снова и снова.

– Ты так жаждал прикоснуться к мальчику, что пошел на подобный неприглядный поступок? Притворился мной? – все тот же палец самым кончиком выводил по сочащейся соком плоти невидимые узоры. Вергилий смахнул выступившую капельку смазки и поднес к губам. Зрачки Данте затопили всю радужку.

– Скажи мне, Да-а-анте, – он нагнулся над братом, рассматривая проступающие от напряжения желваки, – насколько сильно тебе хочется этого? Испытать неповторимую тесноту его нутра, сжимающего так хорошо, так приятно, что обо всем забываешь? М? Ты хочешь этого, Да-анте?

Глаза охотника стали шальными, темными, в них не было ничего человеческого. Чистая звериная похоть. Он не соображал, что говорил, когда прохрипел:

– Да. Пожалуйста, я хочу… пожалуйста, войти в него. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, – он сбивчиво шептал, приподнимаясь и следуя за отклоняющимся Вергилием. Он дьявольски улыбнулся на звон – наручники припечатали Данте обратно к кровати.

Вергилий притянул к себе Неро. Парень запыхался и часто сглатывал. Зрелище распластанного, беспомощного и изнывающего от возбуждения Данте, голос отца – самое непозволительное и пошлое созвучие, которое можно вообразить – доводили его до края.

– Ты мог попросить меня, Данте. Признаться в своей порочной, завистливой фантазии, – он огладил податливую спину сына. – И я бы разрешил тебе. О да, я бы позволил тебе делать с ним все, что пожелаешь.

Ласкающая рука соскользнула в ложбинку ягодиц. Неро прикусил щеку.

– Какая жалость, что ты мелочное животное, бессовестное, низкое. Ты внимательно слушаешь меня, Данте? Так вот, услышь: тебе полагается наказание.

И он развернул Неро спиной к Данте. Стоя на коленях, парень цеплялся за лопатки Вергилия, уложив голову ему на плечо. Их грудные клетки соприкасались, учащенное и спокойное сердцебиения. Старший Спарда уткнулся подбородком в подставленную шею и надавил на поясницу юноши, вынуждая того прогнуться. Между расставленных ног отлично просматривались все его прелести. Неро не видел, но каждым сантиметром своего существа осознавал прикованный к нему жадный взгляд дяди.

Данте проследил, как ухоженные и длинные – ох, черт, какие же они длинные – пальцы Вергилия кружили вокруг узкого входа, то надавливая, то едва ощутимо очерчивая. Если Неро сжимался, его шлепали по ягодице, и он насильно расслаблялся. Вергилий наслаждался процессом и продолжал дразнить чувствительное место, и неизвестно, кому сложнее было переносить эту пытку, Данте или Неро. В какой-то момент он собрал капающую смазку с члена Неро и вставил разом два пальца. Парень коротко застонал. Этого все еще было недостаточно.

– Это могли быть твои пальцы, Данте, – он размеренно, нарочито неторопливо двигал пальцами, и Данте не моргая смотрел на оттягивающуюся кожу, следующую за движениями, – твой язык, твой бесстыдный член. Ты мог заставить его кончить одними ласками, а затем еще раз, извивающимся под тобой, выстанывающим твое имя.

Он развел пальцы “ножницами”, широко раздвигая мягкие стенки. Неро подарил его спине свежие царапины, тут же затянувшиеся. Вергилий добавил еще два пальца и уже быстро вставлял их до костяшек в подготовленную дырочку. Ответом ему стало хныканье сына, поддающегося бедрами, за что он получил новый звонкий шлепок. След от хлопка симпатично засветился красным. Несдержанность Неро заслужила еще несколько увесистых шлепков, от которых запылала кожа. Не переставая лишать его остатков рассудка, Вергилий положил холодную ладонь на горячую ягодицу и растер место удара, после чего сжал и потянул – четыре пальца теперь ощущались еще острее, еще больше.

– Давай, Неро, позови своего дядю по имени, – мурлыкнул мечник в ухо юноше.

Неро зажмурился и с трудом выдавил из себя что-то помимо стонов:

– Данте…

– Громче! – Вергилий с хлюпаньем ввел кисть до основания большого пальца.

– Данте! Д-анх-те, Данте! Данте!

Неро срывал голос, без остановки выкрикивая родное имя и терпя мучения от руки отца. Охотник рычал и дергал громыхающие наручники, сдирающие запястья в кровь. Он хотел немедленно, прямо сейчас вжать племянника лицом в кровать и оттрахать так, чтобы у того не осталось сил даже на крики, увидеть, как закатываются его глаза при оргазме, наполнить его до краев собственным семенем. Он хотел его всего. Искусанные губы заалели и совпадали по цвету с горящими острыми зрачками.

«Это Ад. Я в Аду», – как-то отстраненно подумалось. До его воспаленного сознания оглушительные стоны, прерываемые выкриками его чертового имени, доносились эхом, как из-за стены, незримо отдаляющей от долгожданной добычи.

Вергилий с усмешкой наблюдал за реакцией брата. Пора было немного поощрить его.

Он с влажным звуком вытащил пальцы из заметно расширившегося подрагивающего колечка мышц.

– Неро, не хочешь уделить Данте больше внимания? О, он бы точно не отказался попробовать тебя на вкус. Дай ему то, о чем он так страстно мечтает.

Неро развернулся. Его лицо раскраснелось, в уголках глаз скопилась влага. Порывистое дыхание колыхало вспотевшую грудь. Подползая к Данте, он смущенно улыбался, что, впрочем, совершенно не отражалось в его веселом и развратном взгляде.

Данте завороженно созерцал приближение его кошмара, его тайного видения и избавления. Неро плавным рывком оказался чересчур близко, боже, он мог бы разорвать его на куски или довести до врат Рая, лишь бы коснуться его, скорее, нет ничего важнее, чем это юное, прекрасное, гибкое и сильное тело, ему так необходимо быть с ним, пожалуйста, так нужно…

Неро с замиранием сердца смотрел, как Данте выгибается ему навстречу, и в его выражении расплескивалась неприкрытая мольба. Лицо Вергилия, идентичное и одновременно непохожее, никогда не было таким. В нем играло превосходство, он желал подчинять и подчинял, не встречая преград и рамок, брал все и сразу и подавлял своей уверенностью. Но Данте… В Данте сияло море любования и расстилались поля обожания, орошаемые дождем необузданного желания. Юноша практически физически ощущал исходящий огонь от вздрагивающего и любящего существа, что неподвижно ожидало любого его действия. У Неро защемило в груди от нежности, и в то же время пьянила вседозволенность, которую полудемон подавал ему прямо в руки.

«Интересно, он мазохист?» – как бы случайно подумалось Неро.

Он встал на колени по бокам от торса лежащего и бережно взялся за безвольное лицо. В припухшие губы уткнулся сочащийся член, оставляющий прозрачную липкость. Данте заторможенно, будто не понимая, скосил взгляд на подставленный орган и вернул его к ошалевшим глазам парня.

– Давай, Данте, ну же, – Неро с прорывающимся полубезумием улыбался и судорожно шептал, – доставь мне удовольствие. Ты же хочешь сделать мне приятно, да, Данте? Заставь меня кончить тебе на лицо. Давай, открой рот, облизни его.

Данте послушно приоткрыл рот. Облизнул розовую головку, на языке скопилась солоноватая смазка. Он сглотнул ее и вобрал ствол до уздечки.

Неро не выдержал и двинул бедрами, на всю длину входя в мокрый рот. Протяжный стон огласил замершую в тишине комнату. От порывистого толчка голова Данте стукнулась о спинку кровати. Крупный член спускался слишком глубоко, заполнял все горло. Данте легко подавил кашель – он все равно едва дышал. Парень намотал отросшие волосы на кулак и принялся насаживать мужчину на сильно возбужденную плоть до конца, почти вынимая и вновь доходя до глотки. При каждом махе нос упирался в жесткие белые волоски, и он с упоением втягивал запах мальчишки, принадлежащий ему одному. Член свободно проезжался по языку и щекам, потому что Данте предпочел бы лишиться зубов, чем ранить зубами нежную кожу. У него текли непроизвольные слезы, а скулы сводило от дискомфорта, но он не отказался бы всосать и яички тоже, хотя не знал, как сказать об этом. Неро, порыкивая и крича, задал совсем уж бешеный ритм, трахая мягкий рот и ударяя Данте затылком об изголовье. Оба, и Неро, и он сам, стонали от разделенной на двоих ненасытности и получали непередаваемый экстаз от положений друг друга.

Вергилий сидел в отдалении и взирал на беспорядочное представление с голодной ухмылкой. Создавалось впечатление, что ему хватило бы и одного наблюдения за этими двумя, дабы наконец отпустить себя. И впрямь, собственная “проблема” не беспокоила его, пока он мог наслаждаться происходящим в метре от него. О, они были так увлечены друг другом, шумные и грязные, что не задумывались, как выглядят со стороны их искаженные лица и подергивающиеся тела. Смотря на забывшегося сына, Вергилий предположил, что конец скоро.

Неро не сразу успел вытащить член, и часть спермы Данте пришлось проглотить. Остальная, как и было обещано, попала на его щеку, закрытый глаз и частично на грудь. Данте опустил голову и принялся слизывать упавшую на нее семя. Как щенок. В каком-то садистском желании Неро захотелось впечатать ему пощечину до хруста челюсти. Но он был утомлен и расслаблен после крышесносного оргазма, так что просто оттянул ему щеку.

– Хорошая работа.

Неро собирался припечатать благодарный поцелуй в красные губы, но тут его талию обвили холодные руки.

– Теперь твой черед хорошо поработать, Не-еро, – Вергилий, словно тень, подкрался со спины и одним своим оскалом обездвижил любовников. – Ты же не думаешь, что это все?

Неро правда устал, но отрицательно мотнул головой, как от него того требовалось.

– Обопрись, – прошелестел Вергилий. Ласкающий ветерок, обманчивой легкости, перед которой не устоять.

Неро сделал, как просили: разместил локти на кроватной спинке, между ними – сжатые кулаки Данте. Их прозрачные глаза отражали друг друга, передавали искру испуга и предвкушения. Вергилий оттащил колени Неро ближе к себе, тем самым вынуждая его нависнуть над Данте. Снова захотелось поцеловать его, но нельзя.

– Пап, – голос предательски задребезжал.

– М-м? – Вергилий был занят тем, что играючи водил членом по ягодицам. Отпечатки от шлепков еще можно было разглядеть. – Не мямли, говори четче.

Неро предпринял еще одну попытку, хотя ему все больше казалось верным промолчать:

– Прошу, будь помягче. Я без сил. И-и мне тяжело… пожалуйста.

Полудемон замер. Переместил ладони на бедра и заговорил:

– Ты просишь меня быть помягче? Потому что ты так устал, развлекаясь с Данте, что решил – я дам тебе послабление? Буду аккуратен и заботлив, чтобы ты продолжил трахаться с ним? – с каждым словом его тенор опускался, пока не зазвучал жутким рокотом. Вместе с тем, тело стремительно менялось, приобретая демонический облик. Отросшие когти впились в упругие бедра, прорывая до мяса. Разнесся запах железа.

– Но я знаю тебя лучше. Все твои тайные желания и дурь. И сделаю все, как надо.

Неро подкинуло вперед, когда толстая, видоизмененная плоть, преодолевая сопротивление, заполнила, казалось, всего его изнутри целиком. Из горла опал лишь один всхлип, прежде чем Вергилий при полной трансформации начал нещадно вдалбливаться в рвущиеся мышцы. Хвост из острых пластин стегал по ногам и спине, распахнутые крылья окружили непроницаемым коконом. В созданном полумраке синее свечение выделялось особенно ярко, парализовывало, угнетало.

Парень неосознанно попытался отвести бедра, желая избежать зверского обращения, что очень не понравилось демону. Когтистая лапа дернула лодыжку до отвратительного хруста в суставе. На фоне пронзающей снова и снова боли перелом был ничтожен и почти отвлекал. Стало трудно сохранять устойчивое положение, но он не смел упасть.

Прямо перед собой Данте видел плачущее лицо Неро, его изломанные брови, искривленный рот и прищуренные глаза – он старался держать их открытыми и находить в мужчине утешение. Данте отдал бы все за единственное прикосновение к мокрым щекам, чтобы стереть струящиеся слезы. Даже в страдании он был красив. Притягателен. Данте засмотрелся на него. От груди и ниже, ниже, стягивался нестерпимый узел, что выжигал любую жалость или сочувствие. Это было невозможно переносить, живот до боли скручивало судорогой, от которой сквозь стиснутые зубы прорывались стоны. Он хотел его даже больше, таким, теряющим сознание, умоляющим, беззащитным.

Неро слышал себя как со стороны, скулеж, перерастающий в вопли, перекрывал скрип и редкие рыки позади. При очередном движении живот распирало, он чувствовал натяжение кожи и теплую влагу, заливающую ноги. Бедра испещряли глубокие царапины когтей, позвоночник был усеян синяками и порезами от неспокойного хвоста. Теперь наказывали не одного Данте, но и его. Гордость являлась самым болезненным местом его отца, он понял это еще в начале их ненормальных отношений. Так вышло, что своей просьбой он невольно уязвил важность Вергилия в его же глазах, за что расплачивался. Несмотря на прозвучавшие слова о якобы скрытых желаниях, Неро не думал, что хотел бы быть изнасилованным отцом в форме демона.

По крайней мере, он никогда не задумывался об этом.

Сосредотачиваясь на скольжении монструозного члена внутри, он с неведомым удовлетворением отметил, как легко тот, смоченный в красном и тягучем, входит и покидает тело. Отнюдь не размытые, а обостренные ощущения в полной мере передавали малейший сдвиг его собственной плоти в соприкосновении с возбужденным органом. Похоже, на нем были шипастые отростки, проезжающиеся по разодранной кишке и одаривающие волнами дрожи. Хвост неплотно обматывался вокруг тела и вместо боли приносил зуд на грани щекотки. Разум затуманивался, заворачивался во тьму с каждой секундой длящегося безумия. Ранящие лапы, помимо вспарывания кожи, разминали затекающие мышцы, усиливая приток уходящей крови. Это было почти приятно. Раздававшийся рев утихал до довольного урчания, если Неро сильнее прогибался. Ему нравится? О да, ему чертовски нравится.

«О Боже, – Неро, наверное, впервые в мыслях обратился к Богу, – я хочу кончить».

Его напряженные руки отпустили изголовье и сграбастали лицо Данте для долгожданного поцелуя. Неро лег на его широкую грудь, не опуская вздернутые бедра, бывшие во власти терзающих конечностей демона. Он позволил им соединиться. Целовались они безобразно и ненасытно, роняя слюну и то и дело стукаясь зубами. При всасывании губ и языка, с чавканьем и укусами, Данте и Неро, как изголодавшиеся хищники, больше всего на свете желали поглотить друг друга, вобрать без остатка и раствориться в этом удушающем помешательстве, что они звали любовью.

Вергилий отнял лапу от кровоточащей ягодицы и сдавил ей горло Неро. Он поперхнулся и захрипел. Его голова вжалась в шею Данте, и из такой позиции непрерывные поцелуи выходили смазанными, но они не прекращали “съедать” алые губы. Подмяв под себя сына, Вергилий согнулся и длинным языком оставил на их скулах сырой след.

– Что, тоже хочешь получить свой поцелуй? – каким-то образом Данте удалось выдать нечто членораздельное.

Со сдавленным смехом – шея все еще была пережата – Неро отогнулся и впустил извивающийся конец языка. Он обводил десны, исследовал нёбо, пихался в щеки и иногда вызывал кашель случайным касанием горла. Толчки стали более плавными, и они определенно ублажали.

Данте приподнялся, насколько давали оковы, и обхватил губами основание шершавого языка. Неожиданно по вкусу смахивало на что-то острое, от чего защипало во рту. Охотник облизнулся и присосался к подвижной мышце. И чуть не прокусил ее, когда хвост тонкой частью закрутился вокруг его члена. Это было очень больно и так нужно. Данте заныл, вскидывая таз для нового контакта с жесткими пластинами. Рядом Неро закрыл глаза и задышал быстро-быстро.

– Давай, вот здесь… еще чуть-чуть…

Неро забился в оргазме, стон заглушил хозяйничающий во рту язык демона. Он моментально обмяк, покачиваемый движениями Вергилия.

– Ну же, брат… сделай это для меня.

Вергилий зарычал и вставил длинный наконечник хвоста в зад Данте. Его бормотание взвилось до крика. С затихающим голосом он наблюдал, как сперма выплескивается ему на живот.

– Ох, блядь, Джи-и-ил…

Сделав несколько особо яростных толчков, Вергилий с оглушительным ревом излился внутрь Неро, растопыривая крылья. Ослабевшие ноги парня разъехались, и он рухнул на Данте. Из него обильно вытекало семя вперемешку с кровью.

Шелест оповестил, что Вергилий принял свой человеческий облик. На губах играла ухмылка, Данте бы сказал, восторженная улыбка.

«Вот оно истинное счастье – отыметь двух родственников разом».

Старший Спарда зачесал выбившуюся челку привычным жестом и посмотрел на Данте. Ему ответили вызывающим взглядом. Он приблизился к близнецу и отодвинул спутанные серебристые лохмы, чтобы запечатлеть легкий поцелуй у виска.

– Ну, что, Данте, усвоил свой урок? – этот наглец смел ухмыляться ему в лицо. Щелкнули расстегивающиеся наручники.

– Введение в начальный курс БДСМ? Вышло лучше, чем я ожидал, – мужчина растирал запястья, неодобрительно косясь на жалкий кусок металла.

Вергилий кивнул, удовлетворившись сказанным, и развернулся к притихшему Неро.

– Малец-то дрыхнет без задних ног. Совсем замотал его.

– Ничего, ему полезен сон, он ускорит регенерацию, – он с нежностью и некоторым виноватым выражением поворошил стриженый ежик. На влажной макушке также остался поцелуй.

Возле Данте немного повозился, устраиваясь, Вергилий, а затем накрыл всех троих упавшим на пол одеялом. Через некоторое время он задремал или сделал такой вид.

«Настоящее чудо то, как не обвалилась кровать вместе с полом. Тогда бы им пришлось переселяться ко мне в спальню».

Мысль не показалась ему неудобной, скорее наоборот, заманчивой. Впереди их ждал шанс таки разгромить комнату, что не останется выбора, где проводить душные ночи.

Данте фыркнул и подумал, что ему стоит пересмотреть определение удачи.

========== Поощрение. Часть 1. ==========

Комментарий к Поощрение. Часть 1.

Не совсем маленькое и не то чтобы флаффное продолжение. Много диалогов, сопелек и сахарной ваты.

P.s. Я с чего-то решила употреблять глаголы в настоящем времени. Никому не советую хаха

Кофе обжигает язык, горло, а после и грудь. Четыре ложки сахара с горкой и много, много молока. То, что надо.

Неро игнорирует тот факт, что пьет сущий кипяток, способный обеспечить ему внутренний ожог второй степени. Возможно даже, что в его желудке начнет сворачиваться молоко, но плевать. Он со скрипом отодвигается на стуле от края стола и съезжает вниз, кружка по-прежнему в руке. Шумно прихлебывает, отчего краснеют губы. Взгляд уже минут десять сверлит ни в чем не повинную картинку на стене. Кажется, летний лужок с бабочками или еще какая ерунда. Снова прихлебывание.

Данте улыбается и нервно посматривает то на племянника, то на содержание шипящей сковородки. Сегодня он решил – впервые за все время? – приготовить на завтрак что-нибудь если не особенное, то съедобное, и порадовать этим мальчишку. Выбор пал на панкейки, с огромным выбором добавок, конечно же, начиная от сливок с джемом и заканчивая топленым шоколадом и фруктами – так сладко, что только Неро и сможет есть. Но не похоже, чтобы тот проявлял интерес к происходящим чудесам на кухне или к чему-либо вообще. А Данте заранее готовился отбивать все подколки и почти ждал их.

– Малыш, все в порядке? Ты такой молчаливый, что мне не по себе. Хочешь поесть?

Если он скажет “Нет”, Данте швырнет в него сковородку.

Но Неро ничего не отвечает и вроде бы даже не слышит.

– Ну-ка дай мне это, пока твоя кровь не засахарилась окончательно, – Данте выдирает из одеревеневших пальцев кофе и ставит подальше. Поднятая рука Неро застывает, и он тупо смотрит на нее, сжимая и разжимая. Встает и подходит к стойке, достает растворимый порошок и тянется за новой кружкой.

– Нет-нет-нет, Неро, Боже. Хватит с тебя кофе, если эту бурду еще можно назвать так, – прижимается Данте, его запястья обхватывают со спины. Сначала он умилился тому, что Неро надел его домашнюю кофту, забавно висевшую на нем, но теперь понимает, что сделал он это случайно. Помимо прочего, на щеке засохла размазанная паста, а волосы представляют собой полный хаос. С самого утра он какой-то ужасно рассеянный и безразличный, будто не проснулся окончательно. Данте кладет голову ему на плечо и заглядывает в лицо, ладони сцепляются на животе. Неро продолжает пялиться на упаковку для будущего напитка и медленно моргает.

– Ну, что с тобой творится? Все же хорошо?

«Серьезно, мне стоит начать переживать или еще рано?».

Юноша наконец приходит в себя и смотрит в обеспокоенные голубые глаза.

– Чем пахнет?

– Панкейки. Тебе готовлю. Будешь?

Он поджимает губы и спрашивает жалобно-жалобно:

– Со сметаной?

«О как. Интересный выбор».

– С чем угодно. Иди, садись, я принесу.

К Неро пододвигают тарелку с высящейся стопкой блинчиков и миску сметаны к ней. Он принимается за еду с жадностью голодавшего неделю, тут же набивает рот и пачкается в соусе. Не замечает, как переходит на порцию дяди. Данте сидит напротив, подпирая щеку, и не представляет, что думать. Пацан ожил – и то хорошо, а еды не жалко.

От спешки парень давится и стучит кулаком по груди. Прокашливается, утирает рот. С удивлением оглядывает разведенный беспорядок и смущенно улыбается.

– Извини. Я уберу, – он складывает посуду и пытается собрать крошки, но только ссыпает их на пол.

– Черт… – от его резкого перемещения вниз стул с грохотом валится. Неро испепеляет подведшую мебель глазами, не зная, к чему броситься первым: к дурацким крошкам или тупому стулу.

Данте наблюдает за его дилеммой с поднятыми бровями. Ни разу на памяти охотника Неро не извинялся перед ним за подобную чушь. Если вообще извинялся.

– И все-таки с тобой что-то неладное творится. Сначала тихушничество, теперь вот крошки с пола собираешь. Да оставь ты их, никуда не денутся. Лучше доешь завтрак, не зря же я корпел над ним.

Неро стукается об столешницу и с рычанием хватается за макушку, на что Данте прыскает в кулак. Возвращаясь к еде, парень лениво ковыряется вилкой, а сперва и не вспомнил о ней. Выглядел он расстроенно.

– Может, у тебя болит чего? – Данте усмехается. – Я бы не удивился. После вчерашнего-то!

– Я нормально, – бурчит Неро и с остервенением вгрызается в промасленный кусочек блина. – Вкусные панкейки, кстати.

– Спасибо! – мужчина откидывается на спинку стула. Его кулинарные потуги оценили – хорошо, до сих пор никаких острот – плохо. Надо поработать над ситуацией.

Неро с запозданием замечает, как на него с улыбкой от уха до уха взирает полудемон. Почему-то его бесит это выражение. Он втягивает воздух носом.

– Что?

Улыбка становится еще шире.

– Что? – раздраженный окрик.

– Да так, – Данте отводит взгляд, не переставая хитро улыбаться, – вспомнил, каким классным ты был вчера.

От прозвучавшего Неро чуть снова не давится. Чтобы скрыть неловкость, он спешит опустить голову и напихать в рот блинов.

– Такой отзывчивый, гибкий и очень шумный! Меня заводит, когда громко стонут, – лицо Данте принимает мечтательный вид. Неро не хочется даже задумываться, какие образы сейчас пролетают в сознании дяди.

– Рад, что тебе понравилось. Изначально так не планировалось, – панкейки таки закончились, и он не знал, куда деться от разговора.

– Ну, да, я получил свою долю выгоды, можно сказать, всем доволен и надеюсь на продолжение. Что скажешь?

Молчание.

– А тебе стоит присудить огромную золотую медаль!

– За что еще?

– За терпение и выдержку. “Ебался с Вергилием в его демоническом виде и остался жив”. Просто вау. Малыш, ты мой герой.

– Слушай, я не хочу об этом говорить, – локоть дергается, задевая столовый прибор, и тот со звоном падает. Неро на этот раз не обращает внимания. – Заткнись, а?

– Вот как, – Данте звучит разочарованно. Не то что бы ему настолько хотелось пообсуждать их жаркий вечер-ночку, но он явно на верном пути к выяснению, что грызет пацана. – А я хотел выразить соболезнование и тревогу. Там столько кровищи было, думал, ты помрешь прямо надо мной! Нехорошо вышло бы.

Неро фыркает:

– Что ты мелешь? Ты в последнюю очередь думал о том, каково мне.

– Непра-авда, я очень даже думал о том, каково в тебе.

– “Мне”, а не “во мне”, придурок, – он огрызается и мрачнеет все больше. Чтобы чем-то заняться и не сидеть лицом к лицу, подхватывает грязную посуду и решает вымыть ее.

Данте от души смеется.

– Ладно-ладно, не сердись, радость моя, я всего лишь шучу. И правда волнуюсь, как ты себя чувствуешь. Поделишься?

– Я же сказал. Нормально. Мне опять повторить? – шум бегущей воды приглушил фразу, но не укрыл сочащуюся нервозность. Полудемон наклонил голову.

– Дай угадаю: твоя хандра как-то связана с папашей года?

Неро вздрагивает, но не прекращает возиться с мытьем.

– В точку, – щелчок пальцев, – ну, это было несложно. Так или иначе, у тебя все завязано на нем. Не думаешь, что у тебя, как говорится, “daddy issues”? Поумерь свою одержимость, взрослые детки живут, не оглядываясь на родителей.

– Почему ты никак не заткнешься?! – Неро резко разворачивается к Данте. Из мыльных пальцев выскальзывает тарелка. В повисшей тишине грохот звучит как-то особенно громко. Парень не подбирает ее и, тяжело дыша, возвращается к опостылевшей раковине. Когда они успели засрать столько посуды за одно утро?

«Новый эпизод кухонных драм с битьем посуды. Что-то он зачастил мне имущество портить. М-да, нервная система у парня ни к черту, а мой кошелек не резиновый. Ах да, у меня нет кошелька».

Данте пьет остывший кофе, горький и с пенкой – Неро бы точно плеваться стал. Он больше ничего не говорит и ждет. Как раз к моменту, когда чашка пустеет, юноша срывается.