Текст книги "Черная пирамида. (Текст адаптирован Элизабет Ленхард.) (ЛП)"

Автор книги: W.i.t.c.h

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Глава 10
В белом дворце

Мостовая была влажной и скользкой. Из-за завесы туч выглядывало солнышко.

Ирма поскользнулась и чуть не упала, но Вилл успела ее подхватить.

– Спасибо! – пропыхтела Ирма на бегу.

– Постарайся покрепче держаться на ногах, – улыбнулась в ответ Вилл.

Перед ними возвышались массивные ворота. Ирма не удержалась и поглядела назад – к чародейкам неумолимо приближались вооруженные воины.

Ирме не удалось отыскать взглядом Понтикаса, но ее не покидало смутное чувство, будто он наблюдает за всем происходящим.

Хай Лин подоспела к темным дубовым воротам первой. Они выглядели так, будто были естественным продолжением беленых стен. Сверху на девочек смотрела вырезанная из камня и закрепленная над створками львиная голова.

Воздушная чародейка схватилась за огромное металлическое кольцо и направила на ворота яростный порыв ветра. Они жалобно заскрипели и распахнулись.

За дверями находился большой зал. При виде высоких потолков, украшенных всеми оттенками лазури, у Ирмы перехватило дыхание. Дворец был сказочно красив, он оказался даже пленительнее, чем в ее сне. В дальнем конце зала располагался трон цвета золота и воды, рядом с ним стояли король с королевой. Их охраняло несколько воинов, ощетинившихся саблями и пиками.

– Кто посмел привести в наш дом мальчика-пса Манора, источник всех наших бед? – стражники расступились, пропуская самодержца вперед.

– Ваше величество, король Антиквилас… – пролепетал Понтикас, вбежав в зал. Миновав чародеек, он устремился прямиком к правителю.

– Почему ты позволил им войти? – тихо спросил тот.

– Они посланницы Оракула Кондракара, – ответил советник с низким поклоном.

– Это объясняет, почему ты дал им предстать передо мной. Но отчего ты не известил меня заранее, чтобы мы могли принять послов Кондракара… как подобает?

Понтикас промолчал, а Ирма переглянулась с подругами.

Если бы только король знал, какой прием оказали Стражницам…

– Зачем посланницы Кондракара привели сюда мальчика-пса Манора? – У монарха был испуганный вид, голос его дрожал.

Корнелия подошла и положила руку Ирме на плечо.

– Дело за тобой. – Она мягко подтолкнула подругу вперед.

– Он принес мне сны, ваше величество, – промолвила Ирма, почтительно поклонившись.

– Сны? – переспросил король Антиквилас, с недоверием глядя на Ану.

– Сны об этом мире, – пояснила Ирма, судорожно сглотнув. Она не знала, как поведать о своих чувствах. Она даже не была уверена, что эти самые чувства ее не обманывают. – Ану разделил со мной воспоминания об этом мире. И я видела, как вы стоите на балконе дворца… Все это живет в снах, которые он мне подарил.

– Это сны убийцы! – голос Понтикаса дрожал от гнева. – Он лишил страну законного принца и наследника!

– Но во сне… – начала Ирма, пытаясь поймать взгляд короля, однако тот не отрываясь, смотрел в пол.

– Сны! – возопил Понтикас. – Какие такие сны?! Что ты вообще знаешь о снах?! С тех пор, как это чудовище вломилось…

Его величество, наконец, устремил полные слез глаза на Ирму.

– Понтикас нашел мальчишку на задворках нашего королевства, в землях людей-псов. На нем висели окровавленные лохмотья, оставшиеся от наряда, который когда-то носил наследник. Манор пытался завладеть жезлом Понтикаса. Жезлом, уравновешивающим четыре стихии. Понтикас защищал нашего сына и учил его повелевать стихиями, как задолго до этого его отец учил меня. Теперь ему пришлось взвалить управление этими мощными силами на свои плечи. Я слишком ослаб… Это горе… подкосило меня.

Двое стражников вовремя подхватили короля, не дав ему упасть в обморок.

Королева, за всё это время не проронившая ни звука, рухнула на голубой трон и разрыдалась.

Ирма судорожно искала подходящие слова и оправдания и не находила их. Что она наделала? Какие события произошли тут на самом деле? Неужели сны Ану были лишь воспоминаниями раскаявшегося убийцы, существа, желавшего только одного – вернуться в свой родной мир?

Хотя злой Понтикас очень не нравился чародейке, она не могла выкинуть из головы его слова.

Что если Ану действительно совершил преступление, в котором его обвиняют?

Она обернулась и заглянула в желтые глаза. Они были большими, сияющими, в уголках их блестели слезы.

– Наши народы веками жили в мире, пока… твой приятель не разрушил всё это, похитив и убив наследника, – тихо произнес Антиквилас. – А ведь Манор почти с рождения был его близким другом. Я относился к нему как к собственному ребёнку. Каждый день он приходил сюда, во дворец, чтобы поиграть с моим сынишкой… Но он воспользовался оказанным ему доверием и гостеприимством и погубил наше единственное дитя.

Ирма снова поглядела на Ану, но тот казался растерянным не меньше нее. Его туманные воспоминания дробились на кусочки, из которых никак не складывалась целостная картина.

– Его сны такие… странные, будто он потерял что-то и нуждается в помощи, – произнесла Ирма. В ее голосе чувствовалась неуверенность.

– Сны?! – в гневе возопил Понтикас. – Смотри, что ты наделала! Я предупреждал тебя, но ты не пожелала слушать! Пускай тебя послал Оракул, но это не твой мир! Ты никогда не жила здесь и не можешь понять нашей скорби и отчаяния… Куда тебе?..

– Довольно, – король Антиквилас прервал старейшину, тяжело дыша. – Они совсем юные, и мы должны быть к ним великодушны. Но хотел бы я знать, зачем Оракул послал их…

Понтикас притих, и его узкие губы вытянулись в тонкую, едва заметную линию.

– Оракул хотел, чтобы мы выяснили правду, – ответила Ирма. – Почему Ану очутился в нашем мире? Почему его душа не очистилась, а лишь измучилась, словно от пыток? Почему он не знает, кто он?

Король вопросительно поглядел на Понтикаса.

– Ваше величество, – начал маг, – я не знаю. Вероятно, что-то пошло не так.

– Как долго он пробыл в пирамиде? – спросила Вилл, чтобы поддержать Ирму.

Король оглядел Ану с ног до головы.

– Тогда он был маленьким мальчиком, того же возраста, что и наш сын…

– Он провел в пустыне пять водных фаз, – важно ответствовал Понтикас. – Пять водных фаз, три лунных прилива и четыре дождя.

Голова Ирмы снова отяжелела, подкатила дурнота. Что-то тут не сходилось. С чего бы Понтикасу считать дни и месяцы с того момента, когда он приговорил Ану?

– Это непростительный проступок, – произнес король. – Но на этот раз я прослежу, чтобы наказание завершилось должным образом.

Монарх подал стражникам знак схватить Ану. Те приблизились и заставили мальчишку опуститься на колени. Ему связали руки, и за всё это время он не произнес ни звука.

– Вы не можете так поступить! – в отчаянии крикнула Ирма.

Понтикас обжег ее убийственным взглядом.

– Назови мне хоть одну вескую причину быть милосердными, – тихо произнес Антиквилас. – Хоть одну причину…

Глава 11
На сцене появляется наследник

Тишина затянулась, стала давящей. Ирме казалось, что всё, во что она верила, разом рухнуло. Она ничего не могла поделать.

– Прошу прощения за мое поведение в нашу первую встречу, уважаемые посланницы, но я тогда не знал, кто вы и откуда, – произнес Понтикас, прервав напряженное молчание. – Теперь вы вправе считать свою миссию законченной. Передайте мои извинения Оракулу Кондракара.

– Спросили бы, прежде чем набрасываться на нас, – заявила Понтикасу Корнелия.

– Но что я мог подумать, увидев вас… с мальчиком-псом Манором? – Понтикас отвесил девочкам короткий поклон и велел воинам вывести Ану из дворца.

– Стойте! – неожиданно воскликнула королева и подошла к мужу. Она не отрываясь смотрела на связанного Ану, зажатого между стражников.

– У него есть что-то такое во взгляде… – произнесла она тихо и сжала руку супруга. – Расскажи мне о снах, которые он тебе принес, – попросила королева, грустно посмотрев на Ирму.

– У него ваши глаза! – прошептала девочка. Ее неожиданно охватила усталость.

– Вы выполнили свое задание, – зашипел на чародеек Понтикас. – Передайте мои извинения Оракулу.

Ирма подняла взгляд к потолку. Воздух сделался мутным и вязким, и её заколотил озноб.

– Должно быть, Понтикас прав, дитя, – вымолвила королева. – Уведите мальчика.

– Но вы не можете!.. – Ирма бросилась к венценосной чете, но ее остановили стражники.

– Что происходит? – шепнула Корнелия подругам.

– Магия, – ответила Хай Лин, поглядев в потолок.

Тарани вытянула руки вперед, и между ее ладонями появился огненный шар. Глаза Понтикаса потемнели, в них мелькнула настороженность.

Вдруг двери дворца распахнулись, и внутрь ворвались ветер, дождь и холод.

Тарани выпустила шар, и искорки полетели по залу, будто крошечные светлячки, а потом стали медленно гаснуть, пока совсем не исчезли.

– Нечего здесь хозяйничать! – оскалился Понтикас, направляя на девочек свой жезл.

Ану вырвался из опутывавших его веревок и со свирепым рычанием бросился спасать чародеек.

Но тут на него налетели воины, скрутили и придавили к полу.

– Ану! – вскрикнула Ирма.

Колдовские змеиные глаза засветились, отбрасывая на стены тронного зала зеленые отблески.

В голове у Ирмы заклубился густой туман, словно кто-то пытался заставить ее забыть, кто она такая и откуда явилась.

Чувствуя, как ее воспоминания растворяются и распадаются на кусочки, чародейка ринулась на Понтикаса. В ее мозгу оставался лишь один образ: змея с поблескивающими глазами, которую держат за хвост скрюченные руки колдуна.

Девочка громко закричала и изо всех сил толкнула старейшину, вырвав из его пальцев жезл. Руки Ирмы обожгло огнем, в ушах зазвенело.

Она сосредоточилась и представила себе прозрачную, чистую воду – свою Стихию. И постепенно к ней стала возвращаться память. Как там говорил король? Жезл объединяет четыре Стихии!

– Вилл, вызывай Сердце Кондракара! – крикнула водяная чародейка сквозь стиснутые зубы.

Корнелия, Вилл, Хай Лин и Тарани поглядели на дрожавшую Ирму, крепко сжимавшую жезл, а потом на согнутого в три погибели Понтикаса, который держался за ушибленный бок. На лице его отражались боль и ярость.

Он медленно выпрямился, губы его плотно сжались, а глаза почернели.

– На этот раз ты зашла слишком далеко! – прошипел он. – Ты испытаешь на себе силу моего гнева! Это мой мир, и твоей силе никогда не победить здесь!

Понтикас попытался схватить Ирму, но тут прямо перед ним взорвался огненный шар, отбросив старейшину назад.

Воины оттеснили короля и королеву подальше и загородили их собой.

– Ирме одной не справиться, – сказала Вилл, уперев руки в боки.

– А мы на что? – воскликнула Корнелия.

– Мне известно кое-что, чего вы не знаете, – произнес Понтикас с коварной улыбкой.

Девочки вопросительно поглядели на него.

– Я-то могу и подождать, – усмехнулся Понтикас. – А вот как долго у вашей подружки получится удерживать обжигающий посох?

Девочки развернулись и увидели расширившиеся глаза Ирмы. Всё ее тело сотрясалось, а ноги готовы были вот-вот подкоситься.

– Ирма! – девочки помчались к ней.

– Хватайтесь за жезл вместе со мной, – простонала Ирма, чувствуя, как магия Воды пересыхает в ее руках.

– Ты об этом пожалеешь, Понтикас, – процедила Тарани, сжимая пальцы. – Никому не позволю обижать мою лучшую подругу!

Корнелия и Хай Лин тоже взялись за скипетр, а с ними и Вилл, над которой в воздухе парило Сердце Кондракара. Жезл дрожал и вибрировал у девочек в руках, а свет талисмана пульсировал в такт их сердцебиению. Вдруг раздался громкий треск, словно что-то взорвалось. Змеиные глаза раскололись на тысячу кусочков, и их чёрно-зеленое сияние померкло.

Понтикас рухнул на пол как подкошенный, словно его разом покинули все силы.

Солдаты, удерживавшие Ану, отступили, и тот с трудом поднялся.

Повинуясь внезапному импульсу, Ирма протянула жезл Ану.

– Держи. Мне кажется, он твой по праву!

Мальчик принял скипетр из ее рук, в его потеплевших глазах светилось любопытство вперемешку с благодарностью.

Король и королева громко ахнули. Но прежде чем кто-либо из придворных или стражи успел отобрать волшебный предмет, глаза змеи опять засияли, но на этот раз по-другому.

– Я помню тебя! – воскликнул он, а потом, повысив голос, обернулся к Понтикасу. – И ещё Манора, моего друга детства. Он был мне как брат. А ты превратил близкого мне человека в монстра, в зверя. Ты учил меня тайнам стихий, ты опекал меня и играл со мной. Я думал о тебе как о родне, как о члене семьи. Но мои родители не знали, что ты не только познакомил меня с обычаями народов Арквары. Ты сотворил надо мной и Манором древний преображающий ритуал людей-псов. Ты сказал мне, что я должен освоить магическое искусство превращения, чтобы стать лучшим из всех королей и показать подданным, что я приведу свой народ и племя людей-псов к союзу…

Ану на миг прикрыл глаза, и вода, вытекавшая из трона, омыла его.

– Истинным чудовищем был ты, – продолжал мальчик. – А мы с Манором оказались лишь пешками в твоей грязной игре. Я доверял тебе и восхищался тобой, не только из-за того, что ты мой учитель. Мне казалось, ты великий человек! Я был наивным ребенком, а ты предал меня. Предал нас! В тот день, когда ты сказал, что настало время, и попросил нас с Манором отправиться с тобой в пустыню, где жили люди-псы, я даже не подозревал, насколько ужасен твой план. Ты говорил, что я уже готов испробовать на деле технику преображения, которой ты учил меня. Мы с тобой и с Манором тайно выбрались из замка, сгорая от радостного нетерпения. Я думал, что наконец-то пойму друга целиком и полностью, взгляну на мир его глазами, проникну в душу его народа.

Грустная улыбка превратилась в гримасу скорби. В желтых глазах Ану плескалась бесконечная боль.

– Ты говорил, что нас троих объединяет драгоценный секрет. И я смогу показать его маме, отцу и всему народу Арквары, когда настанет подходящий момент и когда я полностью освою искусство трансформации. В пустыне, оставшись в одиночестве, я сделал всё, как ты сказал. Только придя к тебе похвастаться своей собачьей наружностью, я начал понимать, что происходит. Ты стоял с моим скипетром в руках, а рядом Манор, и глаза его были пусты. Он посмотрел мимо меня, как будто мы чужие. Ты прогнал его прочь, а потом принялся рвать мою одежду, пока она не превратилась в жалкие лохмотья, при этом ты называл меня Манором и приказывал заглянуть в глаза змеи… Я страшно перепугался, но все же сумел вырваться. Несколько дней я, совершенно сбитый с толку, скитался по пустыне, пока ты со своими воинами не настиг меня и не заключил в черную пирамиду.

Из дальнего конца зала донесся какой-то шум, заставивший всех обернуться. Понтикас что есть сил пытался открыть опутанную плющом дверь.

– Магия, – промолвила Корнелия и пожала плечами, будто она тут ни при чем.

– Схватите его и подведите ко мне! – взревел король, и стражники бросились выполнять приказ.

Лицо Понтикаса покраснело, глаза налились жгучей ненавистью.

– Как ты смеешь! – зашипел он на короля. – Я Понтикас, старейшина Арквары, как и мой отец до меня, а до него – его отец. Неужели ты не видишь, что он дурачит тебя? Кому ты веришь? Чудовищу, без позволения усевшемуся на трон, или мне, твоему верному слуге, который помог стране пережить скорбные времена и оплакать наследника… которого убил этот зверь!

– Я в растерянности… – произнес король. В его душе боролись гнев и отчаяние. – Ты можешь мне объяснить, что тут творится? Это… существо… действительно мой сын?

Ану поднялся с трона и в упор посмотрел на Понтикаса.

– Дав мне это лицо и навеки заточив меня в черную пирамиду, ты кое о чем забыл, – начал мальчик. – Ты опозорил имя мальчика пса Манора, а не мое. Признайся ты, что я – это я, и Оракул Кондракара вмешался бы и не позволил сослать меня в Пустыню Бытия. Ты держал меня в заложниках, похороненным заживо и лишенным даже воспоминаний, которые могли бы меня поддержать. А всё для чего? Чтобы удовлетворить ненасытную алчность! Ты никогда не довольствовался тем, что имел, тебе хотелось получить больше! Ты даже задумал захватить земли людей-псов! Твое сердце черным-черно, ты извратил и исковеркал волшебство, унаследованное от предков. Твоя сила должна была служить добру, а не исполнять твои безумные желания!

Понтикас не отвечал.

Ану вцепился в одеяние старейшины и разорвал его. На груди Понтикаса виднелась татуировка в виде змеи, струящейся, как вода. Все вокруг громко ахнули. Это был священный знак, принадлежащий наследникам престола Арквары.

Понтикас пытался стряхнуть с себя руки воинов и прикрыть татуировку, но его держали крепко.

– Верни то, что тебе не принадлежит, – тихо промолвил Ану и положил ладонь колдуну на грудь.

В тот же миг мальчишка запрокинул голову и издал полный боли вой. Сделав несколько неуверенных шагов назад, он без сил рухнул на трон.

И тут волшебная вода вырвалась и приподняла Ану. Она текла и искрилась, словно сливаясь с ним. Его лицо засветилось, и под сводами зала раздалось волшебное пение. Окна, расположенные высоко под потолком, вдруг сами собой распахнулись, как будто под порывом волшебного ветра, и впустили внутрь солнечный свет.

Лучи сверкали и отражались в потоке, омывавшем Ану, а когда он очнулся и поглядел на Ирму, у той чуть сердце не остановилось.

Его глаза были ясными и голубыми, словно вода. Мокрый черный нос, большие уши и прочие собачьи черты исчезли, как будто переливающиеся ручьи унесли их с собой.

Он поднялся с трона, немного постоял, а потом направился к Ирме.

– Ого, а он красавчик! – ахнула Тарани.

– Хотела бы я иметь такого песика! – с восхищением прошептала Хай Лин.

Ану опустился на колени, бережно взял Ирмину руку и нежно поцеловал ее. У чародейки кровь прилила к лицу, так что оно стало цвета перезрелого помидора.

– Если бы я предложил тебе остаться здесь… со мной, – произнес Ану, ласково глядя на девочку, – ты бы согласилась?

У Ирмы на глазах выступили слезы. Наконец-то она чувствовала себя не липучкой для мух, а прекрасной бабочкой.

– Я не могу, – вымолвила она.

– Понимаю, – ответил Ану, поднимаясь с колен. – Поэтому не стану тебя упрашивать.

Он обнял ее и крепко прижал к себе.

– Пообещай, что не забудешь меня, – прошептал мальчик Ирме на ухо.

Чародейка ощущала его горячее дыхание на своей коже. Она покачала головой и сказала:

– Я всегда буду помнить тебя.

Ану выпустил ее ладонь из своих рук и обернулся к королю и королеве, которые стояли прямо у него за спиной. Истосковавшийся после долгой разлуки, он бросился в их объятия.

Королева поглядела на Ирму, глаза у нее покраснели, а лицо было мокрым от слез, но губы улыбались.

– Спасибо тебе за всё… Водяная Стражница! Спасибо, что смотрела на него не глазами, а сердцем!

Ирма улыбнулась, и уголки ее рта задрожали. Она повернулась к подругам и заявила:

– Я хочу домой.

Вилл кивнула.

– Только надо решить, как поступить с ним, – она указала на склонившего голову Понтикаса, зажатого между двух воинов. – Может, возьмем его с собой в Кондракар, и там Оракул воздаст ему по заслугам?

– Нет! – воскликнул Ану, опередив короля. – Так просто я его не отпущу. Пусть сначала отведет меня туда, где всё еще бродит мой бедный друг Манор, лишенный имени и памяти. Он должен освободить его от чар, и тогда мы с Манором сами доставим его в Кондракар, на суд!

– Пусть будет, как распорядился мой сын. Уведите этого гнусного предателя, чтобы глаза мои его больше не видели! – приказал король солдатам. Понтикас молчал, покидая зал, но не сводил гневного взгляда с обидчиков.

Корнелия взмахнула рукой, и плющ, опутывавший выход, исчез, давая стражникам пройти.

– Подумать только! А ведь мы безгранично доверяли ему! Он был для нас как родной! Как же он мог?! – прошептал король, когда дверь глухо захлопнулась за преступником.

Вилл призвала Сердце Кондракара, и Ирма опустила веки. Чародеек окутал яркий свет, и они перенеслись в тишину.

Плывя сквозь пустоту, Ирма видела перед собой лишь ясные голубые глаза Ану.

Волны мягко терлись о пляж, и белопенные барашки волшебно сияли на фоне вечернего неба.

С моря дул теплый бриз, и луна ярко светила в безоблачном небе.

Вдалеке слышалась песня "Голубого гнома".

– Какое великолепное завершение для этого удивительного дня! – с восторгом вздохнула Вилл и взъерошила волосы.

– Простите, девочки, – виновато улыбнулась Ирма, – но я слишком устала, чтобы идти на концерт.

Пожалуй, я лучше отправлюсь домой и завалюсь спать.

– Но Ирма! – возмутилась Вилл. – Там же будут играть Мэтт и "Голубой гном"! Ты не можешь вот так просто уйти!

– Да ладно тебе, всё равно никто не станет по мне скучать, – ответила Ирма печально.

– Неправда! – возразила Хай Лин.

– Вот увидишь. – Ирма развернулась и пошла прочь по пляжу.

– Ирма! – крикнула ей вслед Тарани, но водяная чародейка даже не обернулась.

– Оставьте ее в покое, – с улыбкой сказала Корнелия. – Она права. Никто особенно не станет скучать по ней на концерте.

– Что ты имеешь в виду? – удивилась Вилл.

– По крайней мере, никто не будет скучать по ней так же сильно, как один принц…

– Ммм… – протянула Вилл и с пониманием кивнула.

– Наверное, Ирме не терпится лечь спать и увидеть его во сне, – рассмеялась Хай Лин.

Той ночью Ирма так и не смогла уснуть. Она лежала и мечтала…