Текст книги "Загадки Отдела Тайн (СИ)"
Автор книги: WhiteBloodOfGod
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)
– Тогда как…
– Вы увидите и изучите оригинал, – отмахнулся тот. – Тоже неплохо, верно? Темная история, конечно, наш любезный Министр тогда поступил нехорошо, но вы ведь понимаете, такое время… – он зацокал языком.
– Да, время было тяжелое для всех, – нейтрально отозвался Малфой, прикидывая, куда его ведут.
В архивы Аврората? Где же еще может храниться подобное дело? И не желает ли Мист его таким странным образом подставить? Он нервно поправил манжеты рубашки.
Лифт, тем временем, невозмутимо полз вниз. Постепенно люди, ехавшие рядом, расходились по своим этажам, а они продолжали неуклонно спускаться. Драко занервничал, но постарался этого не выдать.
– Было бы очень любезно с вашей стороны, – начал он нейтрально, – подсказать мне, куда мы идем. По крайней мере, я буду знать, что за ведомство занималось этими делами, если это не Аврорат.
– Аврорат, разумеется, – осклабился Мист, и в его улыбке Драко почудилось торжество. – Но нам с вами чуть пониже. Видите ли, некоторые вещи должны храниться… в тайне, – двери лифта, наконец, открылись, и перед Малфоем возник грозный и подавляющий вид гулкого пространства, теряющегося в высоких потолках и щедро приправленного растекшейся по углам темнотой; по плечам пополз холодок.
– Добро пожаловать в Атриум, мистер Малфой! – Мист хмыкнул и махнул рукой на коридор. – Нам прямо, в Отдел Тайн.
– Какого черта? – Драко мгновенно потерял маску дружелюбия; обман был еще не слишком явным, но уже ощутимым. – Что вам надо? Я не собираюсь ходить там, где мне ходить запрещено!
– Не волнуйтесь, господин Осторожность, я проведу вас везде, как Вергилий провел Данте через круги Ада, – третий помощник Министра смерил его довольным взглядом, но Драко не сдвинулся с места; Мист вздохнул. – Ну почему вы такой упрямый? Экспеллиармус!
Палочка Драко, не ожидавшего такой подлости, буквально прыгнула в руку похитителю.
– Так-то лучше, – улыбнулся Мист. – А теперь будьте цивилизованным магом и идите вперед. Для пущей уверенности я пока не стану убирать свою палочку.
– Зачем вам это? – проговорил Малфой; голос, отражаясь от стен, возвращался к нему, вызывая мурашки своей загробностью. – Вы ведь не собирались показывать мне дело отца.
– Разумеется, нет, – фыркнул сзади тот. – Вы, слизеринцы, так гордитесь своей осторожностью и умением выпутываться, но и у вас есть слабые места. Ваш отец когда-то поддался той же слабости. Почему, вы думаете, он не боролся за свою свободу и позволил себя арестовать?
Драко пронзила острая и вполне очевидная догадка, змейкой проползшая путь от головы к сердцу и свернувшаяся там в леденящий клубок.
– Вся семья или он один? – срывающимся голосом спросил он.
Как же очевидно, как просто и как… как подло!
– Умный мальчик, – похвалил его Мист. – Да-да, как это ни печально, все слизеринцы насмерть привязаны к своим семьям. Это так интересно, если подумать! Гриффиндорцы пекутся о своей чести настолько, что способны отказаться от семьи и дружбы ради ее сохранения. Для слизеринцев же семья – превыше всего, какой бы она ни была. В такие моменты понимаешь, какое это преимущество – не находиться на ваших красно-зеленых полюсах.
– Он был обречен сразу? – выдавил из себя Малфой, стараясь сосредоточиться на разговоре и не поддаться холоду и подавляющей силе Атриума, в котором он раньше никогда не был. Прекрасно-ужасная пещера чудес, темная и древняя сторона магического мира, которая тянула к нему дряхлые руки прямиком из стен этого коридора.
– А как же иначе, молодой человек? – продолжил паясничать тот. – Госбезопасность требует жертв. Убрать отцов, обезвредить детей, найти бюджет, связать всех порукой молчания и чувством вины – гениальный по-своему план. «Гордиев Узел», кстати, очень остроумно.
– Только не говорите, что вы его придумали, – черная дверь в конце коридора неуклонно приближалась, наводя на Драко ассоциации с пещерой злого великана из сказки.
– К счастью или к сожалению, нет, – мирно отозвался Мист. – Это не мой профиль. Но я был восхищен, когда прочел отчеты. И удивлен именам составителей.
– Вы видели дело моего отца? – допытывался Малфой.
– Видел. Такое же, как все, ничего примечательного. Обидно, да? «Боудика тридцать – двадцать».
Драко собирался спросить, что это значит, но не успел – массивная черная дверь открылась, показав скучный министерский коридор с множеством дверей и табличек. Замысловатый пароль, наверняка что-то означающий*.
– Прошу, – третий помощник Министра подтолкнул Драко ко входу.
– Меня быстро хватятся.
– Небыстро, – глумливо улыбнулся Мист. – Вы забыли, где находитесь. Никто не догадается искать вас здесь.
– А Поттер как же? Он здесь царь и бог, – Драко невольно повысил голос; страх начал овладевать им, стены Атриума имели странное воздействие.
– Он и так скоро придет. Мне от него кое-что нужно, а там разберемся, скормить вас артефакту, чтобы самому все узнать, вменить вам в вину проникновение в Отдел Тайн путем угрозы мне или решить все мирным путем.
Холодная змейка поползла из сердца по венам, оставляя после себя маленьких ледяных змеят, селившихся в пальцах рук, в коленях и даже в онемевших губах, которыми Драко едва мог шевелить.
– Так все это – ради Поттера? – понял он. – Из-за вашей с ним вражды?
– Нет никакой вражды, – в голосе Миста, однако, послышались угрожающие елейные нотки. – Мы с ним такие большие друзья! Только вот друзья не утаивают друг от друга таких вещей, а он утаил, и я, конечно, обиделся. Но вы не беспокойтесь, когда он расскажет мне все, я, возможно, оставлю все как есть и замету следы, ведь мы оба нужны друг другу. Подумаешь, получит он пару санкций… Пустяк для Героя Британии!
Тихое хихиканье с маниакальным оттенком напугало Драко еще больше. Он попытался успокоиться, стиснув зубы и сохраняя видимость нормального дыхания. Он не поддастся панике.
Из-за дверей, собираясь по своим делам или привлеченные голосами, показались люди в одинаковой одежде – видимо, те, кого иногда называли невыразимцами, сотрудники Отдела Тайн. Мист напрягся, его палочка ткнулась Малфою под ребра, пришлось прибавить шаг под недружелюбными взглядами. Третьего помощника Министра здесь явно не ждали и вряд ли любили. У какой-то двери Драко впихнули внутрь.
– Опять вы! Это не лезет ни в какие рамки. Я вызову мистера Поттера и… Кто это с вами? – широкоплечая Сандра Бишоп прищурилась, пытаясь вспомнить, где видела Малфоя.
– Это тот, кто очень важен для вашего любимого начальника! – рявкнул на нее Мист, побагровев. – Можете вызывать его прямо к Арке. Там и поговорим. Передайте ему, что если он не расскажет мне то, что я хочу, я сам узнаю это, испытав Арку вот на нем! – снова палочка ткнулась под ребра, Драко поморщился от боли. – И пусть приходит один!
В зале с Аркой было гулко, прохладно и пусто, только стояли повсюду приборы и клетки с попискивающими животными. И все равно всем телом, каждым его кусочком ощущалось чье-то еще постороннее, даже потустороннее присутствие. Мист повел его прямиком к артефакту.
– Посмотрите, какая она, – проговорил он на ухо Малфою. – Разве она не может быть грозным оружием? За ней исчезает все живое. Хотите там оказаться? Поработать первопроходцем, а? – поглумился он. – Молитесь, чтобы Поттер вами дорожил, иначе я узнаю все сам.
На секунду Драко показалось, что из-за Арки слышатся неясные голоса, но страх, напряжение и беспокойство перебивали их грохочущей в ушах кровью. Он невольно косился на Арку, взгляд увязал в колышущихся складках несуществующей материи, сквозь которую виднелась противоположная часть амфитеатра. Брала неведомая жуть, похожая на призрачное спокойствие, и он спешно отвел взгляд на дверь.
Буквально в следующую минуту она открылась и в нее вошел Гарри Поттер.
* Боудика – языческая королева, некоторые считают, что Стоунхендж – ее гробница. 3020 г до н.э. – одна из вероятных дат строительства Стоунхенджа.
========== Мясник ==========
Драко пригляделся и замер. Такого каменного, бесстрастного лица с тяжелым взглядом он не видел с тех пор как… Горло перехватило.
С тех пор, как погиб Северус.
Осознавал ли Поттер, как стал похож на когда-то ненавистного декана Слизерина? Осознавал ли, как высушила его эта работа, как отлила в металле его характер, как заморозила его страсти? Отогнав вязкие мысли, Малфой принял более-менее нормальный вид, постаравшись спрятать страх поглубже и заменить его напряжением, готовностью к броску.
– Зачем вы пришли, Алистер? – начал Поттер, встав метрах в трех; вся его поза выдавала готовность к падению обвала на головы неумелых туристов. – Можете не показывать мне эту бумажку, ей грош цена.
– Вы обставили меня, дорогой Гарри, – прошипел Мист из-за плеча Драко, – заставили меня поджать хвост. Но я не отступаю, нет! Видите, я все-таки нашел ваше слабое место!
– Слабое? – зеленый взгляд окатил Драко теплой волной. – Ошибаетесь, это, кхм, место не слабее нас с вами. Разве что не все и не всегда понимает так хорошо, как мы.
– И все же он вам нужен, раз вы пришли сюда! – нервно выкрикнул тот.
– Можно сказать и так. А вот что нужно вам?
– Материалы по вашему тщательно скрываемому проекту «Арка».
Поттер пожал плечами.
– Вы уже вломились сюда и увидели все, что есть, что вам еще нужно?
– Не все, не все! Вы что-то скрываете, я это знаю, у меня чутье! Она – оружие? Универсальный портал? Дверь на тот свет? Ловушка во времени? Что? – голос Миста почти сорвался в визг.
– Все это и может даже больше, смотря как расценивать. С учетом того, что мы знаем лишь крохи, можно предполагать все что угодно, – ровно отозвался Гарри.
– Тогда почему вы не подаете эти документы на стол Министру? Я ни разу их не видел.
Герой позволил себе криво улыбнуться; Малфой не понимал его спокойствия, употребляя всю силу воли на то, чтобы держать себя в руках и подыскивать момент, чтобы вырваться и оказаться в безопасности подальше от Арки. Но увы, вокруг был сплошной амфитеатр, его палочка была у Миста, а Поттер – далеко.
– Как вы знаете, Кингсли интересует только потенциальное оружие. Пока максимум, что можно взять от Арки – сталкивать в нее неугодных. Министр знает о ней и когда-то даже видел ее в действии. Ему просто неинтересно. Так что я вас не очень понимаю.
Драко почувствовал, как рука Миста затряслась – палочка стала чаще впиваться ему в спину. Лица он не видел, но слышал тяжелое дыхание. Видимо, третьего помощника Министра захлестывала паника. Ситуация, казавшаяся ясной, оказалась тонкой пленкой цветов над трясиной, и теперь Мист вертелся, крутился, но его засасывало. Если он не найдет что-то сильно компрометирующее Героя, он слетит с кресла и окажется в тюрьме.
– Вы. Меня. Обманываете! – прошипел он, убеждая то ли Поттера, то ли себя самого; вдруг осклабился, сверкая нездоровым взглядом и толкнул Малфоя, тот оказался у самой Арки, невольно вцепившись в ее каменный бок, чтобы не упасть в прозрачную нездешнюю материю, откуда не будет возврата, ясно как день.
– Что теперь скажете? Я могу проверить и сам! Он ведь умрет, верно? Просто исчезнет! И как вы это объясните? – кричал он.
– Я не знаю, как это объяснять! – Драко, тяжело дыша, все же понял, что Гарри не так спокоен, как кажется, по крайней мере, не теперь. – Мы изучаем это, но никаких точных результатов. Это Отдел Тайн, черт побери, а не бюро вопросов и ответов!
Он на секунду замолчал, беря себя в руки.
– Слушайте, Алистер, давайте решим дело миром. Все еще можно уладить. Вы устраиваете Кингсли, я устраиваю Кингсли. Все это – большое недоразумение…
– Тогда почему вы отказывались рассказать мне об этом?! – отчаянно завопил Мист, снова хватая Драко и тыча в него палочкой. – Зачем скрывали?!
Ноздри Поттера трепетали, его напряженная поза выдавала, что он на пределе и боится чего-то. Драко отстраненно, сквозь страх и мертвый ужас понял, что кажется, Поттер боится за него.
– Кингсли и я были здесь, когда сражались с Пожирателями Смерти, – неохотно и тяжело выдал Герой. – Мой крестный, Сириус Блэк, упал в Арку. Это было слишком личным, я не хотел, чтобы вы знали.
– Не может быть, – пробормотал тот, кажется, приходя в себя. – Мне нужно уйти отсюда.
– Конечно, Алистер. Может быть, вы отпустите Драко? – как можно более мирно поинтересовался Поттер.
Мист нервно усмехнулся.
– Чтобы ваши драгоценные сотрудники скрутили меня на выходе? Чтобы вы лично получили надо мной власть, стерли мне память, скормили меня своим артефактам или еще что-нибудь? Нет, увольте, мы не настолько близкие друзья! Я всегда любил безопасность.
Они медленно продвигались к выходу, и Мист прикрывался Малфоем как щитом. Он остановился, прикидывая, как лучше выйти, чтобы не повернуться спиной к Поттеру, но и не войти в кабинеты, полные невыразимцев, спиной вперед.
– Знаете что? – сказал вдруг третий помощник Министра. – Я думаю, что для моей безопасности мистер Малфой пока побудет с другими моими… друзьями. Они присмотрят за ним, пока вы гарантируете мне свободу от ваших санкций…
Услышав это, Драко по-настоящему запаниковал. Быть заложником у интригана с подпольной властью, который еще и не совсем здоров головой? А если он не сдержит слово или еще что-нибудь… Паника огромным разрушительным цунами понеслась к нему.
Он нащупал в кармане забытый за всеми событиями и увлечениями «Паук». Даже не вспомнив, что это, он сообразил только, что находка – острая.
В следующую секунду острые лапы паука с изумрудной спинкой удивительно легко проткнули ткань рубашки Миста в области груди. Не помня себя от прилива паники и адреналина, Малфой в пару скачков оказался за спиной Поттера, даже не заметив, как тот интуитивно его заслонил.
Мист завопил от боли и схватился за палочку, его стихийная магия взбунтовалась, пытаясь в критической ситуации защитить хозяина. Рана вокруг паука мерцала, переливалась, руки Миста дергали артефакт, но, кажется, делали только хуже. Паук засел намертво. Изумруд на спинке зажегся хищным огнем и замерцал.
Мист закричал еще отчаяннее, раздирая рану ногтями. Ужас в его глазах стал звериным; его причиной явно не была сама рана. Что-то другое…
Поттер, кажется, понял. Он кинулся к Мисту, быстрыми широкими взмахами чертя палочкой то ли руны, то ли сетку заклятий; вокруг третьего помощника Министра вспыхнула синяя сфера, испуская внутрь себя протуберанцы, тянущиеся к артефакту. Тщетно.
Паук вдруг перестал мерцать, ровный зеленый огонь вспыхнул, и артефакт с тошнотворным хлюпающим звуком _всосался_ в незащищенную плоть. Из открытой раны толчками полилась кровь. Страшный крик затих, тело Миста несколько раз дернулось и опало.
Драко, едва осознавая, что происходит, и страстно желая упасть в обморок, опустился прямо на пол, обнял колени и постарался прийти в себя, вспомнить, что есть мир за пределами этого ада, и что в этом мире по-прежнему светит солнце, теплыми августовскими ночами можно встретить светляка, а у мамы все такие же ласковые руки.
Только вот спать крепким сном больше не придется.
Он отстраненно слышал, как Поттер зовет подчиненных, отдает какие-то распоряжения и устало пытается вернуть все в нормальное русло.
Когда мир наконец сжался до безопасного кокона, в котором Малфой был один и где его никто не трогал, в оболочку проник знакомый родной голос.
– Драко! Сынок! – позвал он.
Малфой неверяще поднял голову от колен и увидел в Арке фигуру отца.
И пропал.
========== Призраки прошлого ==========
Далеко-далеко, в сказочной стране, жил-был маленький мальчик, у которого было прекрасное детство, полное зеленых холмов, скачек на лошадях, похищения павлиньих перьев – никаких забот. У мальчика были белые волосы, в которых купались солнечные лучи, и светлая нездешняя кожа, сквозь которую просвечивали голубые венки. Мальчик всегда улыбался. Ему было то два года, то пять лет, но никогда не больше. У мальчика были мама, папа и море любви.
В той стране, что отсюда не видать, жил да был маленький принц, у которого был настоящий дворец, а оба родителя были настоящими королем и королевой. Как и всякие короли и королевы они часто устраивали пиры и балы, на которые приезжали другие короли, королевы и их дети, принцы и принцессы. У маленького принца было много дел: доказать, что он лучше всех скачет на лошади, что у него в сокровищнице больше всех драгоценностей, что поля у него самые зеленые, а его родители самые лучшие. Принцу было то семь, то девять, то десять, и быть лучшим получалось не всегда.
Буквально здесь, под боком, в соседнем городе, куда, правда, не получится попасть, в большом мрачном замке обитал маленький волшебник, воображавший себя большим и сильным. В том же самом замке жили другие маленькие волшебники, которые никем себя не воображали. Тогда наш волшебник воображал за них – они были его друзьями или слугами, его подданными или врагами. Но был у маленького волшебника самый страшный враг – глупый мальчишка, у которого лоб перечертил дурацкий шрам и с которым все носились за просто так, не потому что он хороший, а потому что кто-то когда-то убил его родителей. На самом деле единственным врагом нашего маленького волшебника была зависть, но ему было то одиннадцать, то тринадцать, то пятнадцать лет, и понять этого он не мог.
Через пару кварталов, если пойти вниз, есть мрачный старый дом, где живут усталые люди с напряженными спинами, вечно бросающие взгляды через плечо и боящиеся теней. Среди них есть хрупкий юноша с загнанным озлобленным взглядом. Вокруг ног и сердца юноши клубится густая тьма, у матери холодные замерзшие руки, не способные больше его ободрить, а во взгляде отца слишком много страха, чтобы на него можно было равняться. В их доме живет красноглазое зло, и у юноши только одна дорога, за которой маячит высокая башня и изломанное тело под ней. Юноше шестнадцать и семнадцать лет, но это самые долгие годы в его жизни.
На соседней улице через дорогу стоит богатый дом с золотой безвкусной облицовкой, сверкающий на солнце и ослепляющий раздраженных прохожих. У дома всегда толпа народу, но никто не заходит внутрь. В доме все просто обязано быть хорошо. Там живет молодой мужчина двадцати четырех лет, холеный, пьющий горячий шоколад на завтрак и любящий свою мать. Кроме него и матери в доме нет никого; темные занавески скрывают скромное убранство и тишину от всего мира. В доме шуршат бумаги, звенят деньги, их с каждым днем становится все больше. Как и одиночества. Как пустоты. У хозяина есть все, что ему не нужно, и немного больше. Но если посчитать, по-настоящему ценны только сам дом без всей этой позолоты, да живущая в нем женщина, которая его любит. Больше ничего.
– Вот так, сынок, – печально сказал Люциус, глядя на него так, как смотрел только перед казнью: смиренно, грустно, прощая. – Это все, что было, есть и будет.
Драко захотелось плакать.
– Почему? – спросил он жалобно. – Ведь все кончилось, война прошла, а мы снова уважаемые члены общества. Папа! Почему все не возвращается?
– Дороге некуда идти, – ответил Люциус. – Все дороги кончаются и уходят в пропасть. Не бойся, посмотри туда, вглубь, подойди поближе. Там совсем не страшно. Просто по-другому.
– Мне плохо без тебя. Я не хотел взрослеть так рано…
– Тебе не придется, – рука Люциуса поднялась и поманила к себе. – Иди за мной. Вина, ответственность, тоска, одиночество – всего этого не будет здесь. Ты вздохнешь спокойно, маленький мой мальчик.
Внутри Драко что-то запело сладким голосом, как будто в стене самого глубокого, самого холодного и темного колодца вдруг открылась дверь, и свет хлынул в нее, обнял теплом родных. Больше не один, больше не в поисках бесполезной цели… Снова маленький мальчик верхом на лошади скачет через зеленые бескрайние поля, хохоча во все горло.
– Малфой! Драко! Стой! – разрезал блаженство чей-то крик; тело с чем-то столкнулось, он забрыкался, пытаясь вернуться туда, где был, но голос продолжал. – Не слушай Арку! Акваменти!
Вода частично смыла видения, но воздействие Арки на измученный стрессом организм было слишком сильно. Серая вуаль больше не была вуалью, желанный мир был за этой дверью, оттуда звал мальчик, которым Малфой когда-то был. Оттуда звал отец, даже мама…
– Папа! – крикнул он.
– Его нет, Драко! Он давно умер! Это Арка! Арка поет! – назойливо кричал кто-то, и он узнал Гарри Поттера.
Мир медленно и неохотно возвращал ему осознание произошедшего, но дверь в Арке никуда не исчезала. Малфой завозился и жалобно застонал.
– Пусти меня, Поттер! – взмолился он. – Там будет лучше, неужели ты не понимаешь?
– Понимаю, – вдруг очень серьезно сказал тот, – лучше других понимаю. Но тебе есть ради чего жить!
– Да зачем?! – захныкал Драко, пытаясь вырваться из железной хватки и с тоской глядя на Арку. – Нет тут ничего!
– Посмотри на меня! – Поттер повернул его за подбородок к себе и твердо посмотрел. – У тебя есть мать, которая не простит мне этого.
– Она поймет!
– Я не пойму, слышишь? Я не пойму! – глаза Малфоя прищурились, а брови вдруг сошлись на переносице, но губы беззащитно изогнулись, придав лицу трагическую серьезность и оттенок неверия.
– Ты? – шепотом спросил слизеринец.
– Я, – также шепотом ответил Гарри.
– Почему?
– Да потому что когда появился ты, я захотел жить! – рявкнул Герой. – Я не знаю, как ты это сделал, но когда я стащил с тебя твою чертову маску, и с моих глаз пелена спала. Я… я люблю этот Отдел, но я был один, всегда один, против Миста, против Кингсли, у всех семьи, любовь, жизнь, а я…
Драко закивал и повернул голову к Арке.
– Пойдем со мной. Ты не понимаешь, там этого не будет, будет только…
– Нет, это ты не понимаешь, – тон Гарри вдруг стал мягким, и Драко невольно снова повернулся к нему, удивленно поймав в зеленых глазах что-то незнакомое. – Прошлое уже прошло, это не хорошо и не плохо, это просто есть. Его не вернуть, ни мне, ни тебе. И я больше не хочу. Я хочу хоть немного будущего. И ты, черт побери, можешь мне его дать, а я могу дать его тебе. Хотя бы попытаться!
Малфой внимательно смерил Гарри странным взглядом, не то обреченно беззащитным, не то любопытным.
И вдруг кивнул.
Они шли к выходу, едва касаясь тыльными сторонами рук друг друга. Отдел Тайн молчал, как молчал всегда, сколько бы крови и боли ни пролилось в его нутре.
Драко хотел было обернуться и проститься с Аркой, с отцом, но ему не дали, втянув в поцелуй и практически вытолкнув за дверь, по-своему спасая. Гарри обернулся к Арке. Из-за вуали на него снова смотрели те, кого он давным-давно потерял.
Он печально улыбнулся, помахал им рукой и вышел.
Некоторым тайнам лучше оставаться тайнами.
========== Предательство как форма любви ==========
В Аврорате Гарри до этого не бывал, хотя и знал здесь многих. Неловко было снова ощущать себя в центре внимания, пожимать руки, улыбаться… оживать. Он давно их всех не видел, закрывался ото всех, а они все равно были ему рады, это… обескураживало. Рады просто так, потому что был для них другом.
Проходя мимо кабинета Главного Аврора, он хмыкнул и передернул плечами. Это мог быть его кабинет, и кто знает, как бы тогда все сложилось? Кем бы он был? А мог бы оказаться здесь на допросе из-за Миста, если бы не Кингсли.
Война многих делает невосприимчивыми к смертям, а Кингсли сражался на передовой, после приняв политическую ответственность. Увидев тело и услышав рассказ Гарри, приправленный замечаниями Сандры Бишоп, он поморщился, мельком взглянул на мертвеца и выдал: «Выносить его отсюда – это ненужное внимание. Хотел Арку, пусть получит Арку. Я подпишу все документы». Впервые за много лет Гарри был рад, что Кингсли на многое стало плевать, а еще – что никто не пытается восклицать, сочувствовать и доказывать ему, что он не виноват.
Его ждали в изоляторе временного содержания. Авроры у камер кивнули ему, узнавая, Поттер кивнул в ответ, чувствуя себя почти так же, как в Отделе Тайн. Да, наверное, он мог бы неплохо здесь устроиться, если бы хотел. Войдя, трансфигурировал в стул носовой платок и присел напротив узника.
– Зачем? Скажи мне, я не понимаю, – начал он без вступления. – Разве было плохо?
Узник помотал растрепанной головой.
– Может быть, что-то было нужно и ты постеснялся сказать? Не хватало денег, не знаю, власти, интересных дел?
Ответом было виноватое молчание. Гарри вздохнул.
– Знаешь, если подумать, ты мог бы никому ничего не говорить, а я добился бы того, что документ замяли. Если бы ты хотя бы просто объяснил мне! А не пришел только когда кашу уже было не расхлебать.
– Я так не умею, Гарри. Я же гриффиндорец. Член Армии Дамблдора.
Поттер положил руку ему на плечо.
– Я знаю, Колин, знаю. Я не верю, что ты мог сделать это из дурных побуждений. Ты не такой человек. Просто скажи, зачем?
Криви зажмурился и отвернулся.
– Ты… не виноват. Я просто… просто подумал, что ты… теперь тебе не интересно, что происходит в Отделе. Ты стал уходить куда-то, а потом эта фотография.
– Астории? – недоуменно спросил Гарри. – И что же?
– Не знаю, что на меня нашло, – Колин избегал смотреть ему в глаза, – я просто подумал, что теперь все закончится, и нужно было как-то вернуть твое внимание Отделу. Я пошел к Мисту, предложил ему фиктивную инспекцию, он дал слово держать все в тайне, я даже не знал, что…
– Колин, ты ведь слышал от меня, кто такой Алистер Мист, – вздохнул тот. – Это самая глупая идея из всех, что я от тебя слышал, а я слышал от тебя много хреновых идей. Я бы все равно вернулся в Отдел, он – мое детище, и Астория тут ни при чем.
– Ты влюбился, – тихо проговорил Криви.
Гарри на секунду опешил, а потом расхохотался и похлопал бывшего зама по плечу.
– Эх ты, ревнивец… Знаешь, ты мог хотя бы попытаться, честно. Я, конечно, еще глупее тебя, раз этого не видел, но… Ты мог бы попытаться пригласить меня куда-нибудь, – он грустно хмыкнул.
– И ты бы пошел? – Колин изумленно вскинул на него прозрачные глаза.
– Тогда – конечно бы пошел, – Поттер тепло улыбнулся.
– А теперь?
Улыбка Гарри сделалась другой – грустно-мечтательной, нездешней.
– Всему свое время, Колин. Иногда оно наступает всего один раз. Мне жаль, что так вышло.
– Мне тоже, – онемевшими губами ответил Криви. – Меня ведь не будут чистить Обливиэйтом? Я тогда полжизни забуду.
– Не будут, исключено, – кивнул Герой. – Я буду навещать тебя и снабжать всем, что нужно. Постараюсь повлиять на приговор.
– Спасибо, – поблагодарил тот неловко. – Расскажи мне, почему так случилось с «Пауком»? Малфой уже надевал его? Артефакт ведь явно принял Миста за врага.
– Мясники, – вздохнул Гарри тяжело. – Да, только не из-за Малфоя, он его не успел надеть («К счастью», – содрогнулся он про себя). Я хорошенько все проверил. Помехи давал отпечаток чужой магии на нем. Артефакт попал к нам уже после того, как его кто-то носил. Как видно, не все они многоразовые, у «Паука» мог быть всего один хозяин.
– Мы не могли знать.
– Могли догадаться. Это, кстати, могло быть тем, что мы принимали за побочный эффект и у других защитников… – они еще некоторое время болтали о делах так, как будто ничего не случилось.
Когда Гарри Поттер, первая и самая безнадежная любовь всей жизни Криви, ушел, чтобы найти свое счастье с кем-то другим, Колин лег на койку, повернулся лицом к стене и едва слышно заскулил.
Он хоронил упущенное время и потерянные мечты.
========== Эпилог. Год спустя ==========
В поместье Малфоев играла тихая музыка. Нарцисса сидела за фортепиано, прикрыв глаза, и играла Шопена. Маггловские композиторы – вот, кажется, одна из немногих у магглов вещей, которые она готова была уважать.
Сквозь звуки музыки до нее долетели волны смеха, причудливо вплетаясь в ноты. Миссис Малфой улыбнулась сама себе. За стеной что-то шлепнулось, послышались отголоски слов, потом снова смех. Она любила теперь слушать смех, он напоминал ей о том, что в жизни сына есть смысл, живой, настоящий, теплый и человеческий смысл.
Отбив прилетевшую подушку, Малфой, наконец, смог отдышаться.
– И что ей сказал Шеклболт, когда увидел?
Гарри хмыкнул, раскидываясь по кровати и невзначай спихивая Драко с нее на пол. Тот шлепнулся, безотносительно ругаясь.
– Это надо было видеть. Сначала он посмотрел на заявление, потом на нее, потом снова на бумагу, потом на нее. У него на лице было написано: «Вы шутите или охренели?» Я едва все не сорвал, так хотелось заржать.
Малфой расхохотался, снова взбираясь на кровать.
– Потом что? – жадно спросил он.
– Потом всякие аргументы типа «А разве у тебя нет маленького ребенка?», «А разве ты не потеряла квалификацию?», «А что скажет Рон/Молли?», «А ты хорошо подумала?»… В общем, один слабее другого. Она полгода до этого возвращала себе сначала квалификацию, потом форму…
– Да уж, разнесло ее знатно, – безжалостно фыркнул Драко и получил тычок в бок. – Что? Зато справедливо! И ты ее взял?
– А ты попробовал бы не взять, я бы на тебя посмотрел, – хохотнул Поттер.
– Ну, я бы тянул волынку и мурыжил ее до последнего, – с наслаждением закатил глаза тот. – Для Отдела Тайн, правда, Грейнджер – самое то, не заскучаешь. Хотя я бы отправил ее в помощники Шеклболту. Там как раз вакансия.
– Уже нет, ее упразднили. Перси лопнет от важности, а Фейбер умрет от несовместимости его лени с количеством работы. Гермиону к Кингсли пускать нельзя, моргнуть не успеем, как она окажется в его кресле.
– Избавь, тьфу на тебя, – вздрогнул Драко. – К Моргане такие перемены…
За стенкой Нарцисса прервалась, в окно залетела сова. Женщина неторопливо развязала ленту на старомодном свитке и вчиталась в буквы. Вот так вести. С негодованием, кучей восклицательных знаков и явным вздохом облегчения между строчек Патрисия Гринграсс, ее старая подруга, писала что ее «излишне вольнолюбивая и непокорная дочь» обвенчалась (явное «наконец-то» между строк) со своим кавалером по переписке, так что теперь она «носит эту ужасную фамилию» Лонгботтом и живет в Хогсмите («по крайней мере счастлива» – где-то между словами).
Нарцисса хмыкнула и довольно прищурилась. Гриффиндорцы гриффиндорцам рознь. Поттер все-таки почти слизеринец.
В ее комнате висел портрет Люциуса, с которым она иногда советовалась.
– Это ведь не так плохо, дорогой? – спрашивала она чуть более редко, чем полагалось бы.
– Во всяком случае лучше, чем было, – отзывался Люциус, улыбаясь куда шире и куда искреннее, чем требовала подобная ситуация.
Может быть, в отношениях этих двоих все было не так гладко, как казалось, но со временем…
Со временем. Всему свое время.
