Текст книги "Последний Бастион"

Автор книги: Werewolf

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

– Леопард Носорогу Два! В Канберрах отказано, повторяю – отказано. Они все задействованы на других направлениях, ни одной свободной машины у нас нет!

Твою мать…

– Можете воспользоваться Алуэттами и Рысями, находящимися на базе в Котва, прием!

Де Вет серьезно ругался со штабом спецоперации, доказывая, что ему нужны именно Канберры, но штаб был непреклонен. В конце концов, де Вет сам знал, на что шел, при планировании операции его предупреждали, что все расписано впритык и дополнительной поддержки не будет. Только то, что есть в Котва и все. Хорошо, что дали хоть это. В Котва находилась небольшая авиагруппа огневой поддержки.

Она включала в себя боевой вертолет команды вертолет Алуэтт III или "K-car" (вооруженный 20mm автоматическим орудием), три легких вертолета Алуэтт или "G-car" (вооруженный двумя пулеметами Браунинг Mk2 британского калибра.303). Кроме того, там были четыре легких дозвуковых бомбардировщика Рысь (Родезийское название для американского гражданского легкого самолета Cessna FTB 337G) вооруженных двумя пулеметами Браунинг.303, легкими ракетами НУРС и бомбами весом 50 кг, а также баками с напалмом.

– Вас понял, Леопард! – со злостью сказал де Вет. Бросил гарнитуру рации и повернулся к офицерам его группы.

– Короче, Канберр не будет. Три G-car, один K-car, четыре Рыси. И все. Работаем?

В САС такой вопрос никому не показался бы глупым и неуместным. Все были профессионалами и то, что командир спрашивает совета и искренне интересуется мнением других офицеров, удивления ни у кого не вызвало.

– Работаем – твердо ответил Падберри за всех – в конце концов, не зря же мы сюда притащили все это барахло.

Смешков это ни у кого не вызвало.

– Значит работаем. – подытожил де Вет – тогда слушай приказ. Падбери, твоя роль координатора, занимаешь тот холм, на который ты уже ползал. Твоя зона ответственности – холм и восточный горный хребет. Скрытно занимаешь его, размещаешь там рацию и два пулеметных расчета. Соблюдать осторожность – у меня подозрение что это – путь отхода в случае чрезвычайной ситуации (потом выяснилось что это действительно так – прим автора) Дальше. Две стоп-группы по десять человек каждая, усиленные пулеметами начинают движение по берегу реки Mudzi и занимают позиции по восточному флангу лагеря.

Задача – не допустить прорыва противника в этом направлении.

– Самое главное. Сержант Хоуп.

– Я!

– Оставшиеся силы, включая все минометные расчеты, скрытно занимают позиции на западе лагеря, по западному горному хребту. Эта линия будет линией движения для зачистки вперед и вниз в лагерь под прикрытием минометного огня. Западный горный хребет, доминирующий над лагерем – это основание тактической важности (GTI), потому что, та сторона, которая займет эти господствующие высоты и серьезно закрепится на них, будет изначально держать инициативу в бою.

– Есть!

– Тогда вперед, господа!

База "Мудзи" 01.11.1976 года

Раннее утро – А ты кто такой?

Наследили… Пришел, увидел, наследил. Черт!!!

Сержант Сол, один из темнокожих бойцов в предрассветном мраке выводил одну из стоп-групп на определенную ей позицию, по восточному флангу лагеря. Солнце еще не встало и видимость… никакой видимости не было. И, продираясь через кусты, Сол буквально наступил на спящего террориста. Через секунду тот вскочил, не понимая, что происходит…

Операция повисла на волоске – группы не заняли исходные позиции, авиаподдержки еще нет – ночь. И тут всю операцию спасла находчивость сержанта Сола. В прошлом он не раз ходил в глубокий тыл со скаутами, выдавая себя за террориста, и поэтому прекрасно знал манеру разговора, слэнг и повадки террористов. В доли секунды сориентировавшись в изменившейся ситуации, он решил действовать нахрапом…

– А ты какого хрена здесь делаешь – спросил он на языке шона (одна из народностей Родезии, к ней относится президент Мугабе – прим автора) – какого хрена ты не в лагере?

И эти слова спасли ситуацию. На самом деле террорист, на которого наткнулась спецгруппа родезийской армии и три его соратника были отправлены командованием для охраны лагеря в ночное время. Но едва они отошли от лагеря, как им ужасно захотелось спать. И вместо того, чтобы бдить, они заснули на боевом посту. Когда же на них наткнулись непонятные люди, одетые как партизаны, террорист сразу сообразил, что поднимать шум не в его интересах. Если он не хочет, чтобы командование дозналось относительно сна на посту.

– Я несу службу по охране лагеря! – стараясь говорить солидным тоном сказал террорист – а вот кто ты?

– А мы, товарищ, идем в лагерь со стороны Родезии. Командование направило нас на обучение и переподготовку. Мы шли всю ночь и очень устали. Тупые белые бабуины преследовали нас два дня, но на границе отстали.

Террорист немного подумал. Лучше разойтись миром и забыть о непонятном инциденте…

– Ладно… – недовольно сказал он – проходи. Только не шуми, а то разбудишь товарища Кофо или кого-нибудь еще. Пока располагайся где-нибудь в лагере, а утром подойдешь к товарищу Кофо, он политический комиссар района. Он скажет тебе, где размещаться и что делать дальше. Понял?

– Понял. – спокойно ответил Сол – я пойду, товарищ?

– Иди – ответил террорист – только не шуми!

Когда непонятные люди растворились в темноте, террорист сплюнул себе под ноги и лег на землю, чтобы проспать до рассвета…

В предрассветном свете понедельника, первого ноября, бойцам, находящимся на импровизированном командном пункте, лагерь показался еще более огромным. Капитан де Вет рассматривал лагерь Мудзи в мощный морской бинокль, и то что он видел – ему не нравилось Основные площадки для обучения находились ниже его командного пункта, и Де Вет со своего места мог видеть плац и жилые области, где были выставлены палатки и отрыты землянки и которые не были видны на фотографиях авиаразведки. Стоп-группы, которые он выслал уже заняли позиции, но начало операции отсрочивалось проблемами на западном секторе. Отряд нападения и минометные расчеты не успевали выйти на оговоренные позиции за отведенное время из-за того, что дорогу им преграждал густой и цепкий кустарник. К настоящему времени весь лагерь уже проснулся и буквально кишел террористами. Движение в лагере с рассветом усиливалось, и группа нападения оказалась перед проблемой продвижения вверх по горному хребту при полном дневном освещении на виду у террористов. Скрытое продвижение требовало больше времени в несколько раз, а они и так уже выбивались из графика проведения операции.

– Гиена один Носорогу главному! – приглушенно донеслось из рации.

Гиена один – позывной первой стоп-группы, если командир стоп-группы выходит на связь – значит произошло что-то серьезное…

– Носорог главный на связи! – таким же шепотом ответил де Вет сержанту Барнарду, командиру стоп-группы "Гиена 1".

– Наблюдаю группу терров, примерно сорок человек. Движутся в мою сторону, до них метров пятьсот. Прошу разрешения открыть огонь.

Заметили?

– Отрицательно, Гиена один, повторяю – отрицательно. Замаскироваться. Огонь открывать только в крайнем случае.

– Понял…

– Сэр? – Падбери тронул де Вета за рукав – гляньте-ка!

Шесть негров, в странной униформе, которую де Вет определил как униформу танзанийской армии поднимались по тропе на холм, занятый группой управления. До них было не меньше километра. Но разойтись на этом холме им уже никак не удастся.

Твою мать…

– Срочно радиограмму Хоупу и западной группе, потом всем остальным. Быть готовым к открытию огня, западной группе увеличить темп выдвижения на исходные позиции настолько, насколько это возможно. Боеконтакт между нами и танзанийцами неизбежен, до него минут пятнадцать не больше.

– Понял!

– Пулеметчику замаскироваться, держать танзанийцев. Огонь по команде.

Стояла ужасная, первобытная тишина. Казалось, пропали все звуки разом, как в вакууме. Де Вет и шестеро его бойцов при двух пулеметах, замаскировавшись, ждали поднимавшихся на холм танзанийцев.

Танзанийцев было шестеро. Шесть пацанов, на вид по восемнадцать – двадцать лет, худых, но гибких и сильных, у всех автоматы АК-47 и почти новая, странной расцветки форма, производимая в ГДР. Они поднимались на холм, не думая о том, что их там поджидает смерть, громко гогоча и оскальзываясь на каменных осыпях.

Они были в чужой стране, они воевали за чужую землю и чужие идеалы. Де Вет не хотел их убивать – но Господь распорядился по-другому. Либо он, либо они. И третьего было не дано.

Он выстрелил первым. Выстрелил, когда танзанийцы, не замечая опасности, подошли уже метров на шестьдесят, и дальше медлить было просто опасно. Автомат Калашникова привычно отдал в плечо, грохот выстрела больно ударил по ушам после страшной оглушительной тишины – и идущий первым в цепочке танзанийский солдат с диким воем согнулся пополам, выронив автомат и сбивая с ног солдата идущего за ним. В следующую же секунду метрах в пяти от него оглушительно ударил MAG, свинцовая струя врезалась в не успевших упасть на землю танзанийцев, сбивая их с ног. Пули летели с такой скоростью и силой, что у одного из танзанийцев за доли секунды голова превратилась в красное облако из крови, мозга и осколков кости от прямого попадания пулеметной пули. Трое терров были убиты на месте, но еще троим удалось выжить за счет того, что от пуль их прикрыли тела уже убитых товарищей.

Пережив первые, самые смертоносные секунды боя, они вскочили и беспорядочно отстреливаясь, бросились вниз по склону, вопя во все горло. От нового залпа автоматов и пулеметов родезийцев один упал сразу, один на миг споткнулся, но выпрямился и продолжал бежать. Еще через пару секунд двоих уцелевших скрыл кустарник, еще четверо остались лежать на каменистом склоне холма.

Окрестности лагеря буквально взорвались шквалом смертоносного огня. Расчеты минометчиков не успели достигнуть заданной точки, но на горную гряду они уже поднялись и теперь, установив минометы в первом подходящем месте, принялись за работу. На каждый миномет было по двадцать четыре мины, и сейчас члены минометных расчетов работали как единая, хорошо слаженная команда, засыпая лагерь террористов минами с максимальной скоростью пока они не успели прийти в себя, расползтись как крысы по норам и открыть ответный огонь. Сейчас задачей минометчиков было по максимуму воспользоваться фактором внезапности и вывести из стоя как можно больше террористов. Убить или ранить – неважно, главное – именно вывести из строя.

И, несмотря на то, что огонь минометы вели не с заданной планом точки, тем не менее, их огонь был замечательно эффективен. Первые мины попали прямо в самую гущу в панике метавшихся по лагерю и беспорядочно стреляющих во все стороны партизан, осколки каждой мины валили по десять, пятнадцать, а то и двадцать человек. Плац, на котором собрались на утреннее построение несколько рот был завален трупами и ранеными так плотно, что земли плаца в некоторых местах просто не было видно. Со всех сторон по лагерю огненными бичами хлестали пулеметы, которых у группы нападения было пятьдесят штук – с пулеметом был каждый второй боец! Холмы, окружающие лагерь многократно отражали и усиливали какофонию звуков боя. Стрело все, что только может стрелять, только родезийцы стреляли в основном прицельно, а боевики – куда придется, пытаясь подавить шквальным огнем прежде всего свой страх. Грохот был такой, что на его фоне отдельных выстрелов и очередей просто не было слышно, они сливались в сплошной ужасающей силы гул.

На радиоретрансляционной станции, установленной на горе приблизительно в двенадцати километрах на запад от места боя это походило на главное сражение Второй Мировой войны. Интенсивность перестрелки была такой, что ее звуки достигли передового летного поля в городке Kotwa, находившемся на расстоянии в двадцать семь 27 километров от места боя, звуки перестрелки донеслись до пилотов ждущих на поле вертолетов и самолетов огневой поддержки.

Более – менее сосредоточенный огонь террористы обрушили только на вершину холма, где и засел капитан САС Роджер де Вет вместе с группой управления в шесть человек и двумя едиными пулеметами. Град автоматных пуль буквально сносил деревья вокруг позиции командного пункта, косил кустарник, сотни пуль рикошетировали от камней, за которыми укрывались бойцы, осыпаемые дождем из сломанных ветвей. Перестрелка все усиливалась. Два пулеметчика с холма с их МАГами вели прикрывающий огонь, в то время как остальные четыре стрелка с автоматами пытались отыскивать и поражать одиночные цели. Несмотря на шквал огня, все бойцы вели себя профессионально и хладнокровно. Одного из пулеметчиков и залегшего рядом с ним автоматчика контузило близким взрывом гранаты РПГ-7, но вести огонь они не прекратили. Все семь бойцов RAR отчаянно сражались за выживание. Тем не менее, шквальный огонь террористов ZANLA не стихал.

Под градом пуль капитан де Вет взялся за рацию, которую они спрятали, оберегая от пуль за большим валуном.

– Носорог главный вызывает Льва! – проорал он в микрофон, опасаясь, что за грохотом и суетой боя его вызов просто не услышат.

– Лев носорогу главному! – ответ последовал почти сразу. Хоуп явно держал ситуацию на своем участке, пусть и тяжелую под контролем.

– Доложи свой статус!

– Мы пытаемся прорваться к лагерю! Движение вперед затруднено, противник ведет неприцельный массированный огонь!

– Вызываю огонь на себя!

– Ты что, охренел?! – проорала рация – Заткнись и слушай! Нам семерым их не сдержать! Пусть минометчики кинут по три – четыре мины прямо перед нами, я наведу! Иначе пи…ц всем наступит!

– Тебя понял! Сейчас кинем пристрелочный, смотри!

Пристрелочная мина с грохотом разорвалась впереди, метрах в тридцати перед позициями де Вета и его группы. Опытные минометчики практически сразу попали туда, куда и было нужно.

– Нормально пришло! Давай беглым!

Через несколько секунд каменистая земля холма буквально вскипела от десятка минометных мин, уложенных с ювелирной точностью прямо перед позициями группы.

Огонь террористов сразу ослаб – черные очень боялись минометного обстрела, часты были случаи, когда под минометным огнем они вскакивали и бежали, куда глаза глядят. Воодушевленные небольшой передышкой де Вет и его группа с новой силой открыли огонь по рвущимся к высоте террористам. Все пространство перед огневыми позициями родезийцев было завалено трупами, некоторые лежали всего в тридцати метрах от позиций. Гнусно пахло горелым мялом, кровью и порохом…

И тут де Вет увидел. Всего лишь мельком взглянув в сторону западного направления, даже невооруженным глазом он увидел, что террористы дрогнули и сейчас, оставляя убитых и раненых, откатываются назад, к лагерю, пытаются прорваться к реке, где их косил пулеметный огонь со стороны грамотно расположенных стоп-групп.

Буквально наступая на пятки отступавшим партизанам, по направлению к лагерю короткими перебежками, прикрывая друг друга, приближались родезийские стрелки.

За их спинами не жалели патронов пулеметчики, стволы многих пулеметов уже раскалились до темно-вишневого цвета, от них поднимался легкий дымок. Перелом наступил.

Вертолеты появились над полем боя, когда отдельным стрелкам уже удалось ворваться на территорию лагеря, но все же их появление здорово помогло. Четыре Аллуэтт-3, один с 20 мм пушкой и три с пулеметами встали над лагерем террористов в своего рода круг, диаметром около километра, обрушив на отступающих террористов воистину гнев с небес. Грохот пушки и спаренных пулеметов, свист и вой вертолетных винтов заглушил на какой-то момент все другие звуки боя. Капитан де Вет снова взялся на рацию.

– Всем внимание! Целеуказание для вертолетов трассирующими!

Сам де Вет сменил магазин своего Калашникова. У каждого бойца спецгруппы было по одному магазину, заполненному только трассирующими патронами, как раз на такой случай. Сменив магазин, осторожно высунулся из-за валуна, оценивая обстановку.

Террористы все еще жестко сопротивлялись, но было видно, что вертолетная атака их полностью деморализовала. Единственным местом в лагере, где оказывалось организованное сопротивление, был юг лагеря, где часть террористов, численностью до двухсот человек сумела перегруппироваться и занять полевые укрытия.

Де Вет передвинул прицел на максимальную дальность, прицелился. До террористов было больше километра. Хотя особой точности попаданий и не требовалось. Короткая очередь – несколько трассеров, чей путь в воздухе был виден даже днем, врезались в сухую каменистую почву. Юг лагеря обстреливали трассерами еще несколько человек и пилоты вертолетов это заметили. К-car развернулся бортом, гулкие короткие очереди двадцатимиллиметровой пушки, установленной в салоне вместо сидений десанта разорвали землю на южной стороне, разрушая полевые укрытия и убивая тех кто в них засел. Сам вертолет, под градом пуль с земли постоянно двигался и раскачивался в воздухе, чтобы затруднить попадание.

И тут – с земли в сторону вертолета разом потянулись дымные хвосты. Партизаны, зажатые в ловушку, предприняли последний отчаянный маневр – дали залп по кружащему над их головой вертолету огневой поддержки. И добились своего – одна из гранат зацепила хвост вертолета, со вспышкой разорвалась чуть дальше, вертолет покачнулся. Де Вет с ужасом впился взглядом в вертолет, ожидая что он начнет раскручиваться вокруг своей оси все быстрее и быстрее, а потом последует падение. Но вертолет восстановил равновесие в воздухе и начал уходить от поля боя, набирая высоту, чтобы выйти из-под обстрела.

– Сэр, они бегут! – раздался по рации голос Льва, сержанта Хоупа – терры отступают по направлению к Магассо, там база правительственных войск Мозамбика!

Прошу указаний!

– Не преследовать! Зачистить лагерь, приготовиться к эвакуации!

– Вас понял…

Нападение на лагерь Мудзи прошло как нельзя успешно. Капитан Роджер де Вет и его люди заняли оборону в лагере, готовясь к эвакуации. По отступающим террористам отработали еще и "Рыси", сбросив на них бомбы и контейнеры с напалмом. Через час радиоразведка перехватила переговоры мозамбикцев и сообщила де Вету, чтобы он перегруппировался и готовился к отражения нападения на лагерь, потому что крупные силы FPLM – мозамбикской проправительственной террористической группировки развертывались, чтобы заманить в ловушку спецназовцев прежде, чем они эвакуируются назад в Родезию. Первоначально было задумало, что эксфильтрация (возврат после проведения операции – прим автора) будет осуществляться по земле, но развертывание сил мозамбикцев около границы заставило родезийский штаб переиграть ситуацию и выслать для эвакуации вертолеты.

Вертолетов у Родезии не хватало, поэтому командование смогло выделить только два Алуэтта, каждый из которых способен был перевезти четыре, максимум пять бойцов со снаряжением. Стало ясно, что процесс эксфильтрации будет долгим и муторным.

Но родезийцы не унывали. Только что одержанная победа, причем при минимальных потерях среди личного состава и над многократно превосходящим по численности противником, а также перспектива улететь домой на вертолете вместо того, чтобы совершать длительный, изматывающий марш по горам, воодушевила солдат их не пугала даже возможность боестолкновения с регулярными частями мозамбикской армии.

Капитан де Вет перегруппировал своих людей, вывел их из зачищенного лагеря, где было подожжено все что только можно, и занял оборону на северном берегу реки Mudzi, подальше от потенциальных остаточных опасностей полуочищенного лагеря.

Эта область, тоже возвышающаяся над местностью теперь стала наблюдательным постом и опорным пунктом, в то время как вертолеты начали забирать и эвакуировать бойцов. Зона приземления была быстро зачищена от плотного кустарника, камней и солдаты заняли вокруг нее круговую оборону.

Остаток дня тянулся медленно, беспокойство нарастало. Данные радиоперехвата, которые получал де Вет показывали усиление реакции FPLM. Мозамбикские власти в ускоренном темпе разворачивали войска и зенитные орудия, чтобы попытаться сбить вертолеты, эвакуирующие родезийцев. Но местность на трассе эвакуации была сложной, гористой, а пилоты вертолетов, своевременно получая данные, меняли маршруты каждый раз выбирая новый, свободный от мозамбикских зениток.

К концу дня воздушная эвакуация была, наконец закончена. Родезийцы сумели вывезти пятнадцать тел боевиков (чтобы потом предъявить их прессе), большое количество вооружения и оборудования из лагеря плюс сто сорок бойцов со своим вооружением и минометами. Эта часть операции Мардон завершилась…

Южное направление удара

Сектор Газа 31.11.1976 г.

На южном направлении операции "Мардон", в секторе Газа группы специального назначения при поддержке автомобилей с пушками и пулеметами, обладая повышенной мобильностью и огневой мощью, буквально вихрем прошлись по сектору. За два дня были разгромлены базы партизан в Chigamane, Maxaila и Massangena. Но самая интересная и удачная операция родезийским спецназом была проведена на мосту через реку, рядом с Жорже-до-Лимпопо…

– Рванем?

Офицер Дениссон забравшись на крышу головной машины, пытался в темноте оценить размеры моста, который был метрах в двухстах от них. В двух местах мост был подсвечен прожекторами и выглядел весьма внушительно для данной местности, по нему была проложена железнодорожная ветка. Стоился мост еще при "белых колонизаторах", освободившиеся от векового рабства государства сами ничего не строили, если что-то и строилось, то силами советских инженеров, тоже кстати белых. Негры ничего не строили, зато не прочь были сломать.

– Сколько у нас взрывчатки осталось?

– Около двадцати пяти килограммов – ответил кто-то из кузова машины.

Дениссон задумался. Израсходовали взрывчатки они много, где-то просто подрывая а где-то минируя железнодорожное полотно (как потом стало известно, на одной из мин подорвался и пошел под откос поезд с военной помощью из Советского союза).

На этот мост взрывчатку они не планировали, да и имеющейся взрывчатки для такого моста было в обрез. А впереди еще непонятно что будет. Если только минировать центральный пролет моста…

Он снова взглянул на мост, теперь уже в бинокль. На мосту были установлены два мощных прожектора. И мозамбикские идиоты, вместо того, чтобы освещать этими прожекторами окрестности моста, для чего они собственно и ставились, освещали сам мост! В результате часовые, ходившие на мосту, теряли ночное зрение, и случись чего – в ночном бою они были бы слепы.

Но цель хорошая, лакомый кусок. Мало того, что восстанавливать мост будет долго и сложно, мало того, что можно пустить в реку поезд – если подорвать этот мост, то боевики ZANLA, которых по этой железнодорожной ветке подвозили с ветерком до самой родезийской границе, будут вынуждены топать до границы пешком со снаряжением лишние девяносто километров. Значит, боевики будут вынуждены ставить промежуточный лагерь для отдыха перед переходом через границу, причем у самой родезийской границы. И лагерь и скапливающиеся там боевики, в будущем будут легкой добычей для быстрого, на несколько часов рейда. И Дениссон принял решение…

– Алекс! – тихим голосом он подозвал сержанта Фергюсона, который проходил службу и в британской САС и обладал наибольшим опытом по части диверсионных акций.

Через несколько секунд Алекс Фергюсон оказался рядом с командиром.

– Если дам двадцать килограмм – сделаешь?

Сержант Фергюсон присмотрелся к сияющему в свете прожекторов вдали мосту…

– Сделаю! – уверенно сказал он – Тогда бери трех человек для прикрытия, двадцать килограмм взрывчатки и вперед.

Взрыватель поставь дистанционный дублированный…

Мост высился в ночи, подсвеченный мощными прожекторами как будто какой-то дворец.

На обеих сторонах моста было по караулке, два парных патруля с автоматами Калашникова важно расхаживали по мосту. В отличие от других мест, здесь несли службу "лучшие" солдаты – и поэтому на посту здесь не спали.

Алекс Фергюсон, уже раздевшийся до плавок и оставивший при себе только боевой кинжал и пистолет "Велрод" (очень интересный бесшумный пистолет, разработанный британскими оружейниками еще в период второй мировой войны. Использовался еще во время войны во Вьетнаме, выпускался под разные калибры – прим автора) коротко глянул вверх, на сияющий в свете прожекторов мост (долго смотреть было нельзя – иначе пропадет ночное зрение) и скептически хмыкнул. Сколько он воевал в Африке, столько видел, что солдаты из негров получаются относительно хорошие, а вот офицеры – никудышные. Если черные солдаты под командованием белых офицеров после нормальной подготовки вполне способны воевать не хуже белых, что и доказывала своим примером Родезия, то черные солдаты и черные офицеры… Пушечное мясо. Вот и здесь – ну какого хрена они освещают сами себя как мишени в тире. Ведь их глаза, привыкшие к ослепительному свету прожекторов, не увидят в речке, текущей под мостом абсолютно ничего. Даже если слон проплывет под мостом – они не увидят.

Идиоты…

Взрывчатку Фергюсон положил на импровизированный плотик, дабы не замочить. Сама взрывчатка находилась в рюкзаке. В принципе, если немного замочить – не произойдет ничего страшного, но сержант рисковать не хотел. Осторожно столкнув плотик в воду, сержант полез в воду сам.

Вода, вобравшая за день все тепло беспощадного африканского солнца, была теплее, чем воздух ночью, она обнимала пловца теплым покрывалом и спокойно несла по течению. Течение было не слишком быстрым, поэтому сержант Фергюссон не греб – он просто вцепился руками в край плотика и позволял течению нести себя к мосту…

Мост был построен так, что опирался на одну – единственную опору, стоящую посередине реки. Еще с берега Фергюссон заметил, что в опору вмонтированы своего рода ступени из стального прута, чтобы можно было спускаться и обслуживать пролеты моста. Как нельзя лучше – по ним он и поднимется, чтобы установить взрывчатку под рельсовое полотно прямо под носом у мозамбикцев. Ему важно не столько разрушить до основания мост, на это все равно взрывчатки не хватит – сколько пустить под откос поезд. А для этого взрывчатки более чем достаточно.

Центральная опора была совсем рядом, он едва ее не пропустил. Продолжая левой рукой изо всех сил держаться за плотик со взрывчаткой, правой рукой он с силой вцепился в конструкции моста. Плотик сопротивлялся, пытаясь уплыть дальше по течению, но Фергюсон пересилил течение реки, подтащил плотик к опоре, привязал заранее приготовленной веревкой.

Первая фаза завершена.

Осторожно, стараясь не выдать себя плеском воды, он вылез из воды, крепко вцепившись в ржавые скобы центрального пролета моста. Изгибаясь как обезьяна, нацепил на себя лямки рюкзака, двадцатикилограммовый рюкзак с силой тянул в темноту. Посмотрел наверх – там ничего не изменилось, точно так же приглушенно стучали сапоги мозамбикских солдат, несущих дежурство на мосту. Зажав до боли в зубах боевой кинжал, Фергюсон полез вверх.

Солдаты ходили по мосту парой, но совсем не глядя по сторонам, только под ноги перед собой. У края моста, рядом с железнодорожными рельсами был оставлен неширокий, сантиметров пятьдесят переход. Солдаты же ходили в промежутке между рельсами и не замечали осторожно ползущего по краю моста, подстраивающегося под их график прохождения Фергюсона.

Сержант решил заминировать пролет в двух местах, так чтобы не просто повредилось железнодорожное полотно, а чтобы большой кусок моста рухнул в реку, увлекая за собой вагоны идущего поезда. В одном месте взрывчатку он уже заложил, установил два независимых детонатора (для верности) с активацией по радиоканалу, рюкзак сразу стал легче, и передвигаться стало проще. И вот теперь он полз ко второму месту, краем глаза поглядывая на караульных.

Рельс был совсем рядом, тускло блестящий как новенькая монета. Рельсы в Африке обычно блестящими не были, из-за того, что поездов ходило мало, но здесь судя по всему движение было интенсивным. Неудивительно – под боком океанский порт где разгружаются советские корабли. И помощь сплошным потоком идет "черным товарищам, героически борющимся против расистской клики Смита"…

Осторожно, один за другим Фергюсон достал два заряда, скрепленные тонкими проволочками, пристроил их на металлических конструкциях моста. Перед разведвыходом бойцы сделали своего рода крепления на кусках взрывчатки, и сейчас Фергюсон за несколько секунд плотно и надежно прикрепил заряды. Нажал едва заметные кнопки на обоих детонаторах, красные огоньки мигнули и погасли. Только в фильмах детонаторы тикают, пикают, показывают точное время до взрыва. В реальной жизни этого нет, если противник подумает, что детонатор не работает – так тем ведь лучше.

И тут он сделал ошибку. Поворачиваясь, чтобы ползти обратно он не удержал уже пустой рюкзак и тот упал в текущую под мостом реку. Всплеск, хоть и несильный все-таки был слышен.

Фергюсон замер. До воды было несколько метров, в принципе можно было одним движением свалиться с моста и полететь в воду, конечно, больно будет, зато уйдешь с гарантией. Ослепшие от света прожектора солдаты если и смогут стрелять то только наугад.

Но так делать нельзя. Если солдаты услышат еще один всплеск, гораздо более сильный, то они поймут, что на мосту только что кто-то был. Начнут обыск и найдут взрывчатку. И тогда – операция провалена.

Один из солдат спросил что-то второго, каким то размазанным, сонным голосом.

Местных языков африканских племен белый Фергюсон пока что не знал, и из того, что сказал солдат, ни единого слова не понял. Второй ответил на том же языке, ответил раздраженным начальственным тоном. Через пару секунд стук сапог по мосту возобновился, видимо солдаты решили, что ничего страшного не произошло. Но сержант Фергюсон пролежал без движения еще тридцать минут, выжидая и ежеминутно рискуя – и только после этого ушел с моста.

Тепловоз появился первым. Большой, носатый, уродливый, когда-то бывший красным, а теперь облезлый, с маленькой кабинкой машиниста без стекол позади огромного носа, в котором скрывался мощный дизель. Хрипя и сипя, он тащил длинный состав из пары десятков серых, облезлых вагонов, от дизеля вверх поднимался столб черного дыма – солярка в Мозамбике была так себе.

Подъезжая к мосту, машинист сбросил скорость примерно до двадцати километров в час и дал гудок. Солдаты дневной смены соскочили с рельсов, чтобы не мешать поезду. Въезжая на мост, машинист дал новый, похожий на трубный глас слона гудок, тепловоз прополз по мосту, таща за собой вереницу вагонов. Тепловоз уж добрался до противоположного берега, четыре загруженных под завязку вагона ползли по мосту, как вдруг на мосту, в двух местах полыхнули яркие вспышки, хлестнул огонь.